Текст книги "Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)"

Автор книги: Al-kor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 68 страниц)

– И что было дальше? – поинтересовался Йорвет.

– Ну, рассказать они, конечно, рассказали. Как было, а не как те лыцаря хотели. Хотя и втихаря. Во-от. А потом все ж таки пошли и наняли ведьмака. По счастью в окрестностях Новиграда как раз один случился. Чуть помоложе вашего, гавнистый, правда, до ужаса. Мольбертом его, что ль, звали? Деньги, конечно, запросил, но дело сделал. В един день уделал монстрюку. И трофей представил в доказательство того, что все по честнаку. Полуденница это, оказывается, была. Во как! А от тех лыцарев, знакомые с виноградников говорят, надо держаться подальше. Они любят это дело: являются в деревню и обещают что-то сделать даром. Так от этого их дара потом не знаешь, как отмахаться. Пользы от них никакой, кроме вреда. Если гуля пойдут бить, так весь жальник вытопчут, надгробия побьют, все попортят и посопрут, еще и стены в склепах похабщиной испишут. Коли утопца ловить – всю воду замутят, рыбу выпугают и сети порвут так, как тому утопцу и не снилось. Всей ордой уконтрапупят одного завалящего монстренка, а потом, гордые собой, вертаются взад – и уж тогда хрен их из деревни выгонишь. Денег не берут, это да, только их постой да прокорм селянам выходит в разы дороже по сравнению с тем, сколько бы тот гуль им в кронах обошелся. Говорють, некоторые деревни так в запустение и пришли, жители все побросали и сбежали от ентих благодетелей, а те уже по-хозяйски обжилися и укрепилися. Что там теперь делают, кто их знает. Слухи ходють, что наркушку варганют. А правда это или нет – кто ж скажет. Патрули и охотники те места по широ-окой дуге обходят, связываться с теми лыцарями красной рожи жалания у их нету.

– Ну-ну, посмотрим, – глубокомысленно изрек Геральт, внимательно выслушав рассказ старушки, которая проявила завидную осведомленность в том, что касалось происходящего не только в Оксенфурте, но и в окрестностях. Конечно, это были только слухи, которыми местные кумушки делились друг с дружкой на посиделках. Но по опыту Геральт знал, что в каждом слухе имеется лишь доля слуха, а уж большая или меньшая по сравнению с тем, как все обстоит на самом деле, предстояло выяснять ему самому. По крайней мере то, о чем говорила Климовна, откровенной чушью не выглядело. А сама любопытная и здравомыслящая старушка не выглядела особой, склонной верить любой сплетне.

Чтобы не сидеть без дела и без денег в ожидании Роше, ведьмак планировал побродить по округе в поисках мелких заказов. Для начала ведьмак собирался во что бы то ни стало выпихать разленившегося Талера в поход к логову темерских партизан, а сам хотел как раз сходить и глянуть, что делается в одной деревеньке, которая находилась неподалеку от Оксенфурта, и в которой у него было маленькое дельце: некая девица из шайки Ольгерда попросила поискать там своего любовничка, предположительно и с большой вероятностью уже почившего в бозе. Доверия девица не вызывала абсолютно, но Геральт почему-то не сомневался, что за информацию о своем дружке она заплатит. Девахин заказ как раз подходил Геральту: он был не затратный по времени и, хоть не особо прибыльный, но сейчас Геральт был не в том положении, чтобы привередничать. Рассказы Климовны о «лыцарях в красных железяках» и «лыцарях какой-то рожи», якобы бескорыстно навязывающих кметам свою помощь, освежили в памяти Геральта образ рыцарей Ордена Пылающей Розы, которые сначала были изгнаны Фольтестом из Темерии после Вызимского бунта, затем нашли приют под крылом Радовида, который использовал их как ударную силу для гонений на чародеев и вообще всех неугодных монарху-ортодоксу, а потом отправил на войну с Нильфгаардом, невзирая на мнение самих рыцарей о своей элитарности и избранности. Геральт не интересовался судьбой ордена и его рыцарей, но до него доходили слухи о том, что в начале войны орден вроде бы был ликвидирован и официально перестал существовать. Некоторые его члены нашли свое призвание на поприще охоты на колдуний, многие честно увязли в войне с нильфами, а кое-кто, не захотев мириться с пренебрежительным отношением к ним Радовида, видимо, подался в бега. И теперь эти товарищи шлялись по окрестным деревням, бряцая оружием и декларируя свои давно похеренные заповеди, а по сути, занимались своим привычным делом – паразитировали на тех, кто не мог им сопротивляться. Возможно, дружок шальной девицы каким-то образом ухитрился перейти дорожку рыцарям-дезертирам, может, его просто сожрали гули в очередной заброшенной деревне, а может, ему просто надоела любовница и он удрал от нее куда глаза глядят. Несмотря на пламенные заверения экзальтированной маргиналки, что ее дружок не мог просто бросить ее и сбежать, как раз в такой расклад Геральт верил охотнее всего, по собственному опыту зная: да мало ли чего ни напридумывают себе женщины в отношении своих любовников, но, как правило, их теории имеют немного общего с суровой реальностью.

========== ВЫСОКИЕ ТЕХНОЛОГИИ. ГЛАВА 5, в которой повествуется о пользе традиционных и нетрадиционных методов расслабления ==========

Подушка просто одуряюще пахла свежим сеном и от этого в сон клонило еще сильнее. Впрочем, Лена, ухетавшаяся за день, сейчас наверное заснула бы и на голых досках без одеяла, подушки и, собственно, кровати. Хотя, иметь все это в наличии (спасибо хозяйственному и домовитому Йорвету) было очень приятно.

Она отвернулась к стене, закрыла глаза и, в ожидании скорого сна, попробовала додумать свои дневные думы. Одной из главных причин ее беспокойства был тот факт, что эти чертовы темновековские мужики оказались настолько прожорливы, что всего-то за день уже прогрызли в их общем скромном бюджете солидную дыру. Лена твердо решила, что завтра же выпихает Талера на поиски Роше, Йорвета убедит пойти на охоту – да чтобы подстрелил не какого-нибудь затрапезного зайца, который тому же Геральту на один зуб, а пусть без косули даже не возвращается. Геральта же надо отправить на заработки – все равно дома толку от него никакого, так пусть пошляется по округе и поспрашивает селян, не мешает ли им какой-нибудь монстр, только желательно, чтобы этот монстр был не очень опасный. Лена не услышала, как ведьмак подошел к их кровати, и поняла, что он уже здесь лишь когда он улегся рядом.

«Пиздец моему спокойному сну», – подумала Лена, чувствуя, как его рука привычно и уверенно гладит ее бедро, сминая тонкую ткань рубашки.

– Уже спишь? – прошептал Геральт, целуя Лену в шею чуть ниже уха и одновременно притягивая ее к себе.

– Гера-альт, я устала незнамо как, – пожаловалась Лена. – С утра митусюсь по кухне: то еду готовлю, то посуду мою – и так весь день. Хочу выспаться, а завтра встать пораньше.

– Неужели голова болит? – ехидно напомнил ведьмак про стандартную женскую отмазку.

– Не голова болит, а ноги у меня гудят, – Лена все-таки поддалась, поворачиваясь к Геральту лицом. – А завтра вставать рано. Неужели ты за день нисколько не устал?

– А я ничего такого не делал, чтобы устать.

– Ну да, тебе-то что, – неопределенно сказала Лена, удобнее устраиваясь в кольце его рук.

– А мы не будем колобродить до полуночи, как вчера. Мы быстренько.

– Знаю я твое «быстренько», – пробормотала она, тем не менее ластясь к ведьмаку. – Вот скажи, как ты это делаешь?

– Что я делаю?

– Уговариваешь меня на всякие безобразия. Я собиралась спать, а что вместо этого?

– Что?

– Потакаю твоим низменным инстинктам.

– Откуда вы слов-то таких набираетесь?

– Можно подумать… Ох, Геральт, Талер же с Йорветом еще не спят!

– Ну и что? Мы от них специально отгородились ширмой, чтобы они нам не мешали.

– И все равно мне неудобно.

– Лежа неудобно? Тогда давай, как в Зимородке, только без наручников.

– Без наручников у нас было в Семи котах.

– Там тебе Йорвет не мешал.

– Там он спал пьяным крепким сном.

– Предлагаешь и сейчас его напоить?

– Геральт, я серьезно. Нам надо… То есть вам надо…

– Лен, у меня уже время не ждет, а ты все дискутируешь. Давай сначала удовольствие, а потом – остальное.

– Ну, ладно.

– Ты одолжение мне делаешь?

– Можно подумать, для тебя сейчас это важно.

– Сейчас – нет. А потом я осмыслю и…

– Что?

– Обижусь.

– Я опять в завязках твоих дурацких труселей запуталась. Мог бы и подготовиться. Почему я все время должна тебя раздевать? Сейчас-то у тебя руки свободны.

– Как раз сейчас они у меня заняты.

– Ты обещал, как в Зимородке, а сам? Геральт, ты что задумал? Я, по-твоему, резиновая? Или это специальная поза для занятий любовью на единороге? Только мы в кровати, если ты вдруг забыл.

– Ленусь, не пищи. Как только мы начнем двигаться, все встанет на свои места.

– По-моему, у тебя уже все, что надо, давно встало! А вот с местом, куда его пристроить, у тебя будут явные проблемы. Потому что я сейчас сломаюсь.

– Йорвет с Талером ушли. Ты их своими воплями спугнула.

– Да плевать мне на них! Это какая-то поза из вашей ведьмачьей Камасутры?

– Думай, что хочешь. Просто я не люблю однообразия.

– Одно-о-о-о! Бли-ин, Гера-альт!

– Что? Опять про посуду вспомнила?

– Какая посуда? О чем ты вообще? Не отвлекайся. И давай-давай, не останавливайся!

– Во-от, теперь ты дело говоришь. Кстати, и для твоих гудящих ног эта поза очень полезна.

– Геральт, что это было?

Лена уткнулась в плечо лежащего рядом ведьмака и тихо захихикала.

– Почему ты смеешься?

– Как представлю…

– Рожи Йорвета и Талера?

– Ой! – Лена фыркнула от смеха, потом сразу зажала рот ладонями.

– Как твои ножки?

– Отлично. И в голове такая приятная пустота, а во всем теле – мля-авость.

– Спать не хочешь?

– Не-а. Может, посуду пойти помыть?

– А может, на второй заход?

– Тебе мало?

– Вот смотрю на твои ножки и понимаю, что да, мало.

– Только давай на этот раз без экспериментов.

– Как скажешь. Я согласен в твоей любимой унылой позе…

– И ничего она не унылая. И вообще, у меня нет никакой любимой позы.

– Ну так у тебя и мужика до меня не было, – подначил Лену Геральт.

– Хватит уже! – начала сердиться Лена. – Я же не пеняю тебе на твоих развратных подружаек. Уж они-то, наверняка, знают всякие позы.

– Кое-какие знают.

– И даже не думай, что я, как дура, начну сейчас любопытствовать, какие именно, а ты этим воспользуешься.

– И в мыслях не держал.

– А ты умеешь делать массаж ступней? – неожиданно спросила Лена.

– Не знаю. Что это вдруг тебе в голову пришло?

– А я вспомнила, как в «Криминальном чтиве» был такой эпизод. Там мафиозный босс приказал наказать своего подчиненного за то, что тот делал его жене массаж ступней. Вот мы тогда и озадачились, что же это за такая процедура интересная?

– Тебе сделать?

– Ты же сказал, что не умеешь.

– Я сказал, что не слышал про такое. Но попробовать-то я могу. Если тебе не понравится, я сразу прекращу.

– Хм.

– Давай, укладывайся поудобнее, ножки вытягивай, пятки мне на колени. Вот так.

– Дурдом какой-то, – пробормотала Лена, следуя советам ведьмака.

– О! Геральт! Это просто божественно! Ах! Как же хорошо-о!

Йорвет и Талер, с одинаково хмурыми лицами сидящие на крыльце встрепенулись и переглянулись, заслышав доносящийся из дома Ленин голос, полный восхищенного томления.

– Что он с ней делает? – спросил Йорвет.

– Известно, что, – буркнул Талер. – Ты, бля, как прынцесса-целка. Такую хуйню спрашиваешь.

– Это ты, Талер, в этом вопросе дремуч и неотесан, как пень в глуши веленских лесов, – обиделся на реплику шпиона Йорвет. – Я-то хоть Бирюзовые Холмы в Вергене время от времени посещал. А ты, поди, и в бордель только шпионить ходишь.

– Дык, такая у нас, у патриотов, жиза-жестянка, – не стал спорить и как-то сразу сник Талер.

– Слышь, шпиён, – Йорвет ткнул в бок схрюнившегося подельника. – Тебе ж не в падлу глянуть, чё они там делают?

– Ты за кого меня, сука… – взвился было Талер, но его любопытство быстро взяло верх над возмущением, которое шпион пытался выказать тоже только для порядку. – Да можно вообще-то. А чё тебя-то наперло так? Ты ж вроде весь из себя такой хитровыебанный ельф.

– Да интересно, как он этого добивается. Уж за свою долгую жизнь баб-то я тоже пови… поимел немало. Всяких и разных. Но ни разу не добивался от них такой реакции. А ведь никогда не мешает узнать что-то новое.

Талер слез с крыльца и приник к незанавешенному окну, пытаясь разглядеть, что творится в доме. Йорвет не утерпел и, решительно наступив на горло своему самолюбию, присоединился к товарищу.

– Ахуеть! – прошептал шпион, в то время как эльф молча созерцал происходящее, отказываясь верить своему единственному глазу.

– Я не понял, он ей пятки что ли чешет? – спросил наконец Талер у продолжавшего ошарашенно молчать Йорвета.

– Похоже на то, – кивнул эльф.

– Вот и пойми этих баб. Это ж кто бы мог подумать, что они от чесания пяток, оказывается, приходят в такой экстаз, – в задумчивости изрек Талер.

========== ПЛАН «БАРБАРОССА» ИЛИ ОПЕРАЦИЯ «АРХИМАГИСТРА». ГЛАВА 6, в которой Талеру приходит в голову очередная «гениальная» идея ==========

– Итак, – Лена обвела строгим взглядом своих подопечных. Двое из них хмуро и сосредоточенно поглощали свой завтрак, причем (как с сожалением отметила Лена) невеселый настрой абсолютно не мешал Йорвету и Талеру опустошать тарелки с немыслимой быстротой. – У меня есть предложение.

Геральт, который после плодотворно проведенной ночи был бодр, весел и все так же прожорлив, уставился преданными глазами на Лену, всем своим видом выражая готовность ее выслушать, принять к сведению все, что она скажет (и сделать по-своему, то есть с точностью до наоборот).

– Какое? – спросил наконец Геральт, так как остальные мужчины продолжали увлеченно стучать ложками и поддерживать беседу категорически не желали.

– Талер сегодня же отправится на поиски Роше.

– Да с какого бодуна-то? – ожидаемо запротестовал Талер.

– А хули сидеть-то? – уперла руки в боки и пошла в атаку Лена. – Дело-то не улучшится, если его затягивать. От вашего сидения здесь Эмгыр сам собою не помрет!

– Угу, – согласился Йорвет, у которого рот был набит едой, поэтому ничего более вразумительного он изречь в данный момент просто не мог.

– Угу, – передразнила эльфа Лена. – А ты, Йорвет, возьми-ка в руки лук и пойди подстрели нам какую-нибудь дичь.

– Чё? – переспросил эльф, у которого вмиг прорезался голос.

– А то! Вы трое едите, как за себя кидаете. Глядя на вас, наши модели наверное пошли бы и повесились от зависти. Сколько ни сожрете, вам все мало, а главное, не жиреете же от этого ни фига!

– Лен, с чего тут жиреть-то, – удивился Геральт. – Да честно говоря, я и не наедаюсь досыта. Чуток похожу – опять жрать охота.

– Ебля много энергии забирает, – авторитетно заявил Талер. – Много трахаешься, поэтому вечно голодный. Я вот нормально наедаюсь. От завтрака до обеда есть не хочу.

– Ты потому что старый уже хрыч, – заметил Йорвет. – А старикам много не надо.

– Ой, гляньте, молодой хрыч! – фыркнул Талер. – Да разъеби тебя самой большой разъебой, если я не моложе тебя лет на двести.

– Не в годах же дело-то, – с умным видом пояснил Йорвет. – Кто еще и в триста ого-го, а у кого-то уже и в тридцать – нечем.

– Талер, Йорвет, не уводите беседу в сторону, – попыталась вклиниться в дискуссию Лена. – Боевую задачу я вам объяснила.

– А что будет делать Геральт? – коварно спросил Талер.

– У Геральта вроде был какой-то заказ, если я все правильно помню, – Лена обернулась к ведьмаку. – А, Геральт?

– На прынца в канализации.

– Да нет. Тебе какая-то девица обещала заплатить, если ты найдешь ее пропавшего хахаля, – напомнила Лена.

– Ну да, – припомнил Геральт. – Хошь сказать, что надо пойти поискать?

– Я хочу сказать, что у нас средства к существованию на исходе. Денег мало, еды почти нет вашими стараниями. Ну, я и подумала, что Геральт отправится на заработки, а Йорвет на добычу пропитания. Или вы хотите и эти обязанности на меня повесить?

– Лен, ну чё ты сразу, – попробовал успокоить свою подругу Геральт. – Мы же не отказываемся, да, мужики? – он выразительно посмотрел на своих подельников.

– Ну, вообще-то можно и поохотиться, – пожал плечами Йорвет. – Все равно заняться особо нечем.

– А ты, Талер, собираешься идти за Роше? – спросила у обдумывающего что-то шпиона Лена.

– Да собираюсь я, собираюсь, – рассеянно отмахнулся Талер.

– А мне кажется, что ты замышляешь что-то такое, чтобы от похода увильнуть, – подозрительно прищурилась Лена.

– Да есть у меня одна идейка…

– Вот! Я так и знала! Начинается. Талер, ты скользкий, как налим!

– Так ведь именно таким я и должен быть, – удивился реакции Лены Талер. – Я ж, сука, мать твою, шпион.

– Чё за идейка? – спросил Йорвет, не ожидая, впрочем, от измыслов Талера ничего хорошего.

– А Ленка мне ее подсказала. Насчет того, чтоб Эмгыр сам собою помер.

– Лен, ты ему в тарелку ничего не подсыпала? – спросил Геральт. – Чё-то наш шпион бредить начал. Или вправду ему на пенсию уже пора.

– Вы, придурки, лучше послушайте опытного, мать вашу, человека, пожившего и повидавшего в этой жизни всякого дерьма, – Талера нисколько не смутила реплика Геральта.

– Не уверен, что опыт измеряется лишь количеством увиденного в жизни дерьма, – заметил Йорвет. – Потому что, если судить по такому критерию, самыми умными на этом свете были бы чистильщики отхожих мест. Однако что-то мне подсказывает, что сие утверждение вряд ли будет верным.

– Нехуй к словам цепляться, хренов остроухий умник. Ты лучше послушай, какая идея меня тут посетила.

– Да слышали мы уже. Ты грезишь, что можно уконтрапупить Эмгыра, не отрывая своей тощей задницы от лавки, – напомнил шпиону Геральт. – Видимо, сейчас ты поразишь нас простотой и величием своего гениального плана, до которого мы – придурки до сих пор не додумались.

– Именно так, – не принял шутки Талер. – Вот вы же с Йорветом должны помнить, как в прошлом году Хенсельт чуть не склеил ласты из-за проклятия, которое наложила на него какая-то чародейка. Э-э, как бишь звали эту горелую манду?

– Сабрина Глевиссиг, – машинально ответил Геральт, в то время как Йорвет ошалело смотрел на Талера, искренне не понимая, как шпион мог всерьез предложить такое, будучи в здравом уме и трезвой памяти.

– Талер, действительно, вроде ешь ты все то же, что и остальные, но почему-то бредовые идеи приходят в голову только тебе, – заметила Лена. – Может, правда, с тарелкой что-то не так?

– Я так понял, что мой заебательский план вам таким уж заебательским не кажется, – констатировал Талер, глядя на кислые лица своих собеседников.

– Да, причем, помимо крайне неприятных побочных эффектов, которые сопровождают проклятия крови четвертой степени, у нас нет самого главного – чародейки, которая способна такое проклятие наложить, – сказал Геральт.

– Дык твои то…

– Объясняю для тех, кто не в курсе. Йеннифэр рассердилась на меня за то, что я за ее спиной крутил шашни с Трисс. Трисс разозлилась на меня за то, что я за ее спиной мутил роман с Йеннифэр. Они меня за это наказали, а когда пришли посмотреть, как я принимаю воздаяние за свои грехи, застали меня с Леной. Дальше продолжать? Это я к вопросу о моих-то…

– Не согласятся, думаешь? – поскреб лысину Талер.

– Талер, ты совсем идиот? – Йорвет постучал себе по лбу. – Геральт по-моему доступно объяснил, что в такой ситуации, которая у него сейчас сложилась с чародейками, к ним даже лучше не подходить. Они при одном упоминании о Геральте, поди, огнем плеваться начинают почище всех драконов и ифритов вместе взятых.

– Так, а что, у него, кроме этих двоих-то, никого больше нет? – искренне удивился Талер.

– Литта Нейд погибла на Содденском холме. Фрингилья, ясен пень, с превеликой радостью согласилась бы, но она как раз сидит, закованная в двимерит от ушей до хвоста, в тюрьме у того же Эмгыра, – проинформировал Талера Геральт.

– Я не имел в виду обязательно тех, с которыми ты спал. Некоторых ты же просто знал. Или у тебя так не бывает, чтобы знать и не трахнуть?

– Маргарита никогда не согласится. Филиппа…

– Теперь вы вдвоем начали бредить, – рассердился Йорвет. – Ну, и насчет Филиппы. Если кто-то из вас додумается притащить ее сюда, то чародейки для ритуала у вас в тот же миг опять не будет, потому что на этот раз, как только я ее увижу, то сразу выпущу ей кишки, она и глазом моргнуть не успеет.

– Ну-у, учитывая, что глаз у нее нет и моргать ей буквально нечем, даже не знаю, как расценивать твою угрозу, – пожал плечами Геральт. – То ли как очень быстродействующую, то ли как вообще невыполнимую.

– Понимай, как хочешь. Времени скастовать заклинание я ей не дам. И разговоры вести с ней, знамо дело, тоже не собираюсь. Сразу – вжик – и все. Как ты с гулями. Так понятно? Надеюсь, кандидатуру Францески вы обсуждать не собираетесь?

– А я надеюсь, что вы это вообще не всерьез, – вставила Лена. – Во всяком случае, ты, Геральт.

– Да, – поддержал Лену Йорвет. – А то я готов поверить, что у тебя опять амнезия. Потому что после того, как ты со снятием такого же проклятия парился в Вергене, я не могу поверить, что ты всерьез можешь обсуждать с кем-то возможность его наложения.

– А чё, сильно лихо было? – спросил Талер.

– Ага. Так лихо, что заебись! – проворчал Йорвет. – Ты бы, чем хуйню-то предлагать, сперва спросил у профессионала, чё за херь это проклятие архимагистры.

– Учитывая, что Хенсельт помер в конечном итоге вовсе не потому, что его прокляли, – добавил Геральт. – Поэтому предлагаю к этой теме больше не возвращаться.

– И поэтому, Талер, хватит искрить бредовыми идеями, – весело подытожила Лена. – Хошь-не хошь-как хошь, а давай-ка отрывай свой зад от лавки и иди к Роше.

– Чё, вот прям щас? Доесть-то можно? – сердито буркнул шпион, налегая на картошку.

========== АХ, КУДА ПОДЕВАЛСЯ КОНДРАТИЙ? ГЛАВА 7, в которой Геральт активно борется за здоровый образ жизни ==========

Искомый Клюйверт (а именно так звали девахиного пропавшего хахаля) был ожидаемо и безнадежно мертв. Геральт обнаружил его тело под стогом сена за околицей разоренного и опустевшего села, по которому шлялись голодные гули. Чудищ привлек запах мертвечины – придорожные березки и осинки были «украшены» висящими на их ветвях бывшими жителями этой самой деревеньки. Гули исступленно ходили вокруг да около, но око видело, а зуб поиметь никак не мог – летать монстры к своему великому сожалению не умели, посему им оставалось только облизываться на аппетитных и ароматных покойников, гниющих втуне.

Истребив гулей и порыскав по халупам, Геральт набрел – ни много ни мало – на лабораторию по изготовлению фисштеха. И тут ему стало все в целом понятно. Однако детали все еще требовали уточнения, хотя с самим Клюйвертом все было яснее ясного, а экзальтированной идиотке, верящей в романтическую и трудную любовь наркомана и бандюганской шалавы, можно было наврать с три короба какой угодно херни, главное трагично и с надрывом – все равно проверить, правду говорит ведьмак или нагло брешет, она не сможет. И уж тем более мстить за растоптанное счастье двух уже не особо юных, но так и не соединившихся сердец ведьмак не собирался ни разу. Да и кому мстить? Гулям? Впрочем, трупоеды почему-то парня не тронули. Геральт предположил, что они не любили фисштех, которым покойный за время своей короткой (и неудавшейся) карьеры наркобарона, по всему видать, обнюхался до зеленых накеров в глазах. Кстати, халупу, в которой фисштех производили, гули тоже обходили по широкой дуге, что еще более укрепило Геральта в правильности сделанных им выводов.

– Гули против фисштеха! Каково, а? Очень наглядная агитация, я бы сказал, – усмехнулся своим мыслям Геральт. Впрочем, поделиться этой гениальной идеей ведьмаку было не с кем. В селе не осталось теперь даже условно живых гулей. Хотя, будь монстры даже не мертвы окончательно и бесповоротно, вряд ли они поддержали бы благое начинание Геральта по избавлению мира от пристрастия к фисштеху.

Делать в деревне было больше нечего. Утыканный стрелами Клюйверт неопровержимо свидетельствовал о том, что здесь произошел конфликт интересов. Местные наркушники проиграли в борьбе с более сильным противником, который заграбастал сырье, оборудование и готовый товар и свалил на базу. А уж потом в разоренную деревню пришли гули. Гадать о личностях конкурентов Геральту нужды не было. Немного не доходя деревни он наткнулся на наблюдательную вышку, рядом с которой стояли лагерем рыцари пылающей розы. Лагерь был небольшой, всего пять человек. Вели рыцарята себя агрессивно, без предупреждения напав на Геральта, от чего и полегли, разнообразив пасторальный пейзаж на территории своего теперь уже бывшего лагеря живописно расплесканной по земле и траве кровищей, а также разбросанными там и сям требухой и частями тела. Взобравшись на саму вышку, Геральт нашел еще один труп, а при нем – записку. Выяснилось, что покойный был нильфским соглядатаем, которого доблестные рыцари разоблачили и, проникнувшись праведным гневом к чужеземным захватчикам, отправили к праотцам. В порыве внезапно вспыхнувших патриотических чувств они прошлись огнем и мечом по деревушке, которая дала приют черному вражине (разумеется, ни сном ни духом не подозревая, что он – вражина), а заодно – ну чисто случайно – накрыла и наркоманский притончик, который мастрячил фисштех. Самым мерзким было то, что если бы не цех по производству дури, плевали бы рыцарюги на деревню, да скорее всего, и до нильфа им не было бы дела. Геральт это знал. Рыцари знали это не хуже него, но, с присущим им пафосом, сделали хорошую мину при плохой игре, наваяв показушную писульку в стиле «Смерть нильфгаардским оккупантам и их прислужникам». По всему выходило, что Климовна, вещающая о наглых рыцарях «какой-то рожи», мордующих окрестные деревни, вовсе не грешила против истины. Нейтральному Геральту было плевать на нильфов и плевать на пафосных рыцарей, он не был ни любителем фисштеха, ни непримиримым противником тех, кто его делал и распространял, а свою плату за информацию о пропавшем любовнике он уже честно отработал. Но… Спинным мозгом Геральт чувствовал, что понтов у шалавы из кодлы Ольгерда было выше полусъехавшей крыши, а вот денег – точно не богато. Это значило, что рассчитывать на хороший заработок не стоило, а возвращаться к Лене с «тремя кронами» в кармане Геральту не хотелось. В конце концов, мужик он или кто, добытчик или где? Кстати, и за уничтоженных гулей ему тоже должен был кто-нибудь заплатить. Почему бы и не рыцари? Ведь по факту именно они являлись правопреемниками тех, кого они убили или выгнали с насиженных мест. Конечно, рыцари вряд ли согласятся расстаться с деньгами добровольно. Но у Геральта в ножнах за спиной имелся довод, против которого мало у кого находились достойные внимания аргументы. А еще в дополнение ко всему, в одном из сундуков, что стояли в халупе, которая ранее была лабораторией по производству фисштеха, Геральт нашел какой-то странный чертеж с пояснениями, написанными офирской вязью. Из приложения к чертежу, где фигурировали уже понятные Геральту буквы, следовало, что этот чертеж – лишь одна четвертая часть комплекта какой-то жутко эксклюзивной и редкой брони. «Соберу все четыре и продам Хаттори, – промелькнуло в голове Геральта. – Уж он-то придумает, как это к делу пристроить. А потом еще комиссионные с него стрясу. Хаттори мне обязан, так что не отвертится». С этими мыслями Геральт и отправился по следам конских копыт, которые вели от трупа Клюйверта в лес.

Два чертовых урода стояли, охраняя вход в какую-то нору, и при этом привычно раздувались от собственной спеси, будто охраняли вход как минимум в королевский дворец. «Вот где настоящий вымирающий вид, – подумал Геральт. – Их опустили ниже уровня Новиградской канализации, а они до сих пор мнят себя пупами земли. И почему эта „звездность“ в них так въелась? Я еще могу понять Йен или Филиппу, но эти…» Один из орденских дебилов вякнул что-то стандартное, типа: «Ты, быдло, какого хуя тебе здесь надо». Препираться с этими големами в красных латах у Геральта не было ни времени, ни желания, поэтому он ответил им намеренно грубо, а когда они, сделав грозные лица, потянули из ножен мечи, зарубил их, сделав это быстро и почти безболезненно – придурки даже не поняли, как умерли. В конце концов, садистом-то Геральт уж точно не был, что бы там о нем не говорили. В грязном и темном подвале пахло плесенью, затхлостью, сыростью, какими-то испарениями и лишь слегка – сухой травой, которую использовали для изготовления фисштеха.

«Не особо подходящее место для благородных рыцарей в сияющих доспехах», – усмехаясь про себя, подумал Геральт. Впрочем, благородные рыцари со слезящимися от наркоты глазами и красными от частого чихания и постоянного соплетечения носами, слоняющиеся по помещению без цели и смысла, являли собой довольно жалкое зрелище, всем своим непрезентабельным видом демонстрируя справедливость известной поговорки о том, как проходит слава земная. Геральт разглядел и тронутые ржавчиной доспехи, и слезшую с деревянных щитов краску, и – самое главное – запущенное оружие, которое ныне редко покидало ножны даже для элементарного ухода.

Еще недавно высокомерные и самодовольные, раздувающиеся от собственной значимости и важности, ныне рыцари ордена превратились в обычную гопоту, отличающуюся от веленских бандюганов и дезертиров разве что подобием организованности, численностью и экипировкой. Ах да, и конечно, у них было железно обоснованное оправдание своим действиям, а также они наверняка определили для себя образ врага, виновного во всех их бедах. Геральт невольно сравнил их с Роше и его Синими полосками. Отличие было разительным и явно не в пользу рыцарей. Возможно потому, что подчиненные Вернона никогда не носили тех самых сияющих доспехов (а некоторые даже и слова-то такого никогда не слышали), невзгоды, свалившиеся на их головы, они воспринимали более достойно и стойко. Но скорее всего, дело было в мотивации. У Вернона и его людей она была, у рыцарей в их нынешнем состоянии – отсутствовала напрочь. Пусть для самого Роше позывом к действию была свободная Темерия, а у его людей цель звучала попроще: прогнать черных туда, откуда они явились, чтобы вновь вернуться к мирной привычной жизни, которой их лишили просвещенные и дисциплинированные нильфгаардцы, упорно несущие свет своей цивилизации тем, кому он нахрен был не нужен. Пожалуй, именно наличием нормальной мотивации патриот Роше, болеющий душой за Темерию отличался, к примеру, от фанатика Якова из Альдельсберга, скорбного умом от своих видений и способного ради сомнительной ценности и истинности идей положить несметное количество людей и нелюдей. Патриотом-космополитом Геральт не был, но устремления и чаяния Роше понять был в состоянии. Фанатиков же ведьмак категорически не понимал и не принимал, а к лицемерам, которыми на поверку оказались почти все рыцари Ордена Пылающей Розы, Геральт относился с презрением. Впрочем, фанатик, способный убить за идею, был в глазах Геральта точно таким же уродом, как и лицемер, верящий лишь в свою выгоду и в свой карман, но непременно стремящийся прикрыть эту неприглядную правду о самом себе чем-то покрасившее и готовый сделать что угодно, лишь бы избежать разоблачения. Главарь банды наркушников – бывший рыцарь в помнивших лучшие времена доспехах, склонившийся над чаном с готовящейся в нем дурью, подходил под определение лицемера идеально. Сразу бросаться на ведьмака с мечом он не стал, решив сначала все-таки произнести речь, напыщенную, нудную и нелепую, как сама идея ордена праведных рыцарей-девственников, доблестно и бескорыстно сражающихся за всеобщее (и поэтому эфемерное и несбыточное) счастье. Пожалуй, только Зигфрид из Денесле, встреченный ведьмаком в тогда еще мирной Вызиме во времена охоты на Саламандр, не выглядел неестественно и глупо, когда рассказывал Геральту о принципах, на которых зиждился тогда еще только-только созданный орден. Хотя от иронии и сарказма Геральт не мог удержаться даже при разговоре с ним. Юный рыцарь-идеалист был, по мнению ведьмака, по большей части странен и иногда все-таки смешон, даже несмотря на свою искреннюю веру в то, о чем он говорил. Этому же «праведнику» и «страдальцу», который стоял сейчас перед Геральтом, до Зигфрида было так же далеко, как какому-нибудь обитателю новиградской Гнилой рощи до императора Нильфгаарда. Кончилось все предсказуемо. Рыцарь Ордена «Белого порошка» решил, что стоящий непосредственно перед ним ведьмак гораздо лучше подходит на роль козла отпущения, чем почивший в бозе и посему даже теоретически теперь недосягаемый Радовид. К тому же отваги и решимости новоявленному наркобарону придавал тот факт, что ведьмак был один, а их в пещерке тусовалось около десятка. Правда, боевые навыки он и ребята маленько подрастеряли, переквалифицировавшись из рыцарей в наркохимики, да и нынешняя их форма оставляла желать лучшего (готовить фисштех и ни разу да ни капельки его не нюхнуть – ищите-ка дураков, которые не попользуются халявой, они и пользовались, часто и регулярно). Рыцари решили задавить Геральта массой и взять количеством, а также понадеялись на авось. Но масса только мешала в бою с ловким и быстрым ведьмаком, количество как-то уж очень стремительно таяло, а коварный авось совсем не помогал (видимо потому, что надеяться на него все-таки не следовало).