Текст книги "Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)"

Автор книги: Al-kor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 68 страниц)

– Эх, Зигфрида на вас нет, – посетовал ведьмак, стряхивая с меча последнего рыцаря-наркомана, захлебывающегося соплями, слюной и кровью. – При нем вы дрались гора-аздо лучше. По крайней мере, мечом по неподвижно стоящему противнику точно не промахивались. Впрочем, наверное и к лучшему, что он не видит, во что превратился его любимый Орден. Если ему удалось выжить после Радовидовых чисток, то ваш нынешний вид, ваш боевой дух и боевые навыки его точно доконали бы.

Геральт обвел взглядом пещеру, на полу которой там и сям валялись трупы рыцарей Ордена «Белого порошка», который столь быстро и бесславно закончил свое существование.

– Вот так лишний раз и убедишься в том, что наркомания – это верный путь к быстрой смерти, – сказал сам себе Геральт. – Когда надоест быть ведьмаком, пойду в проповедники. Буду ратовать за мир без наркотиков, рассказывая случаи из своей практики. Конечно, с наглядными примерами было бы действеннее, но от примеров к тому времени останутся, наверное, только кости.

Обыскав пещерку и найдя самое главное – вожделенный чертежик заморских доспехов, Геральт покинул обитель Красных Рыцарей, напоследок уже на выходе запалив знаком Игни облака газа, которые клубились в отнорках пещеры и зеленоватым туманом стелились по ее дну. Газ взорвался, наполнив пещеру снопом яркого рыжего пламени с разлетающимися во все стороны искрами. Веселые огоньки перекинулись на дощатый помост, заплясали на столах, лизнули висящие тряпки, затрещали соломой на лежанках и затлели-задымили сохнущей на веревках травой – сырьем для фисштеха, подобрались к мешкам с готовым товаром… Геральт не стал досматривать, как исчезает в огне лаборатория, и полез наверх, спеша выбраться из затхлой и темной пещеры на свежий воздух.

========== ТАМ ГРУДЫ ЗОЛОТА ЛЕЖАТ И МНЕ ОНИ ПРИНАДЛЕЖАТ. ГЛАВА 8, в которой Геральт занимается своим вторым привычным делом ==========

Выбравшись из обиталища рыцарей, Геральт уселся под березой, что росла у дороги, и развернул карту, экспроприированную у орденцев наряду с еще кое-каким представляющим интерес барахлом.

Внимательно изучив пометки, оставленные рыцарями, Геральт обнаружил, что предполагаемое местонахождение еще двух интересующих его чертежей довольно прилично удалено от ныне разгромленной лаборатории. По здравому разумению, это были очередные места дислокации красных рыцарей. Один лагерь располагался на возвышенности почти средь чиста поля и, очевидно, использовался, как наблюдательный пункт. Второй – в развалинах какого-то внушительного в прошлом строения (вероятно, замка, разрушенного в одну из бессчетных войн). Хотя замок и был разрушен, но дорога, которая некогда вела к нему, жила и здравствовала, по ней передвигались, путники, купцы, армейские обозы и торговые караваны, влекомые охотой или неволей из пункта А в пункт Б. Видимо, рыцари решили последовать примеру троллей, сидящих на мостах и взимающих пошлину в свою пользу за проход. Правда, в отличие от троллей, которые понимали, что надо поддерживать в работоспособном состоянии свой источник дохода, рыцари вряд ли делали что-либо по улучшению дороги, на которой «грабили корованы». Да и безопасность этого участка пути после того, как они стали поблизости лагерем, резко снизилась. Конечно, обозы с хорошей охраной были рыцарям не по зубам, а вот одинокие путники были легкой добычей и лакомым кусочком для оголодавших и вконец опустившихся бывших праведных «без страха и упрека» борцов за счастье народное.

– Были бы это какие-нибудь гули или накеры, давно бы дали объявление с наградой за их истребление. А это, поди ж ты, мать их так, люди, – посетовал Геральт. – Хуже того, они, можно сказать, в недалеком прошлом лучшие представители своей расы. Значит, истреблять их мне придется задаром. Ну, разве что они сами вынесут мне эти чертежи на вытянутых руках и, отбивая земные поклоны, будут умолять меня их взять. Но что-то мне подсказывает, что скорее Белый Хлад станет Черной Жарой, чем орденцы добровольно расстанутся с чем-то, что попало в их загребущие руки. Их, поди, и Аксием хрен заставишь это сделать.

Геральт усмехнулся своим мыслям, покачал головой и снова углубился в изучение карты.

– Та-ак, а это еще что? – его внимание привлекла пометка, сделанная на карте кем-то из рыцарей. – Голем, сундук, Альзур, дебил. Это что-то вроде задания на тему: вычеркни лишнее слово? Собственно, их лишних здесь три: голем, Альзур и дебил. А дебилом может быть как первый, так и второй, несмотря на свою магическую невъебенность. А если серьезно, то значит, что в этом месте Альзур оставил сундук с каким-то барахлом и намагичил голема, который это барахло охраняет. Все логично, но при чем здесь дебил? Пойти глянуть, что там такое? Вдруг да разживусь чем-нибудь полезным. Ведь бывали же случаи, что и маги хоть изредка вели себя, как нормальные люди, и клали в свои сундуки что-нибудь ценное.

Голем обнаружил свое присутствие задолго до того, как попал в поле зрения Геральта. Сначала ведьмак услышал монотонный рев, затем глухие удары – это монстр топал своими ножищами, обходя дозором вверенную ему для охраны территорию. Следуя по тропинке, что петляла меж кустами и деревьями, и затем выйдя на чистое место, Геральт наконец увидел и самого голема. Глиняный болван высотой в три человеческих роста бродил по кругу, ограниченному камнями с нацарапанными на них рунами и знаками. Еще издали Геральт уловил некоторое сходство этой конструкции с теми, которые он видел на болотах под Вызимой. Там на одной из прогалин среди заболоченного леса существовало целое, так называемое, кладбище глиняных колоссов. Они стояли, постепенно врастая в землю, безжизненные и застывшие, утратив смысл и возможность существования после таинственного исчезновения своего создателя и хозяина. Правда, голема-привратника Геральту оживить тогда удалось, заведя его обсидиановое сердце с помощью направленного удара молнии во вставленный в монстра громоотвод. Привратник охранял вход в башню, которую некий маг возвел на болотах с тем, чтобы скрыться там от надоедливого и суетного мира, посвятив свою жизнь исследованиям. Разумеется, ничего хорошего из мажьих замыслов не вышло (впрочем, как всегда), потому что в один далеко не прекрасный день что-то пошло сначала просто не так, а потом – и вообще традиционно через задницу. В результате маг исчез, големы превратились в недвижимые глиняные статуи, а магическая аура, возникшая вокруг башни, начала уродовать окружающую среду, которая и без того была далеко не идеальной. Геральт отвлекся от воспоминаний и осмотрелся: поблизости вроде бы не наблюдалось ни башен, ни руин, ни вообще каких-либо следов жилья. Вероятно, у мага просто был здесь тайник или схрон, куда он припрятал что-то нужное. Подойдя ближе, ведьмак действительно увидел возле одного из камней-символов довольно старый сундук. По всему видать, рыцари в свое время приметили его тоже, но придумать, как обойти или нейтрализовать голема, конечно не смогли. Вообще-то совладать с големом мог лишь его создатель, коему голем подчинялся, или ведьмак с серебряным мечом, знающий, куда этим оружием надо попасть, чтобы навек успокоить тупое, но мощное порождение магии, а также умеющий не попадать под удары ручищ монстра и достаточно ловкий и быстрый, чтобы не дать себя затоптать. Конечно, копаться в содержимом чародейских схронов было довольно опасно: кто знает, что творится в неадекватной мажьей башке и чего эти ебанутые на всю голову чародеи могут понапихать в свои тайники. Частенько оказывалось, что сокровища в понимании обычных разумных существ, коими являлись люди, эльфы, краснолюды и низушки, и чародеев – это две большие разницы, и то, что у магов почиталось ценнее ценного, для остальных в лучшем случае являлось редкостным и никчемным дерьмом, а то и чем еще похуже: например, артефактом, который мог превратить незадачливого искателя сокровищ во что-нибудь гнусное или вообще абсолютно несусветное, а возможно и убить каким-нибудь особо изощренным и болезненным способом. Впрочем, наличие голема в качестве охраны предполагало, скорее всего, что-нибудь адекватное и полезное в сундуке, иначе мажья сокровищница вполне могла быть сторожем самой себе и без дополнительного помощника (идею о том, что маг поставил голема, чтобы тот отпугивал глупых воришек от опасного сундука, Геральт отмел сразу, так как точно знал, что маги, проводя свои эксперименты и изыскания, заботятся о безопасности окружающих чуть менее, чем никак). Ведьмак поднялся на пригорочек, на котором располагался магический круг камней, и остановился шагах в десяти от дислокации голема. Тупое создание не реагировало на присутствие постороннего, продолжая целенаправленно и планомерно обходить по кругу свой участок. Геральт знал, что пока он не нарушит границ круга, в который был заключен голем, опасаться ему нечего. Глиняная балда не сможет выйти за пределы территории, которую отвел для него чародей, даже чтобы защититься, если по нему, к примеру, саданут из катапульты или требушета.

«А как вариант неплохо бы, – подумал про себя ведьмак. – Тогда бы мне не пришлось плясать вокруг него, исполняя финты и пируэты и выискивая возможность нанести удар по месту».

Земля по всей площади круга была не просто вытоптана – она была буквально выбита ножищами этой тяжеленной туши, беспрестанно бродившей без устали в заданном ему направлении: круг по часовой стрелке, затем строго по диаметру через центр, три четверти круга против часовой, еще раз через центр, три четверти по часовой – через центр, опять по новой, и так без конца. А в самом центре круга Геральт заметил и означенного на карте дебила, а вернее то, что от него осталось. Крошево из растоптанных големом костей, лежащих на земле, бурой от большого количества засохшей и частично впитавшейся в нее крови. За то, что размазанное тонким слоем по земле нечто, при жизни было представителем разумной расы, говорило наличие сильно порванной и заскорузлой от крови одежды, в которую измельченные почти в пыль кости были упакованы, как в мешок.

– М-да, не счесть утопцев в реках и болотах, не счесть придурков в городах и селах, – продекламировал Геральт неожиданно пришедшие на ум строки. – Ха, и пусть Лютик не говорит мне, что я могу срифмовать только попу и жопу. Правда, вдохновляют меня на стихосложение почему-то не женские прелести, а изуродованный трупак. Издержки профессии, наверное. А ведь недаром Йен иногда говаривала мне, что я в душе романтик. Пожалуй, точно так и есть, потому как лезу под кулачищи этой каменной дурынды я исключительно для того, чтобы произвести хорошее впечатление на Лену, доказав своей пассии, что я добытчик тот еще, в смысле, что надо.

– Когда ж ты сдохнешь-то, паразит! – в сердцах выкрикнул Геральт, в очередной раз подныривая под ручищу-молот глиняного монстра.

Бой ведьмака с големом длился уже довольно долго. Глиняный болван топотал ногами, размахивал руками и ревел дурным голосом. Геральт ловко уворачивался от неповоротливой, но массивной туши, усердно пытаясь достать мечом до верхнего края дыры в спине голема, где у того находилось сердце. Можно было, конечно, тупо молотить мечом по плотно спекшейся глине, из которой состояло тело твари – рано или поздно эта тактика принесла бы успех, так как от ударов целостность глиняной конструкции нарушалась, а движения голема еще больше увеличивали трещины, ускоряя его естественный физический распад. Но Геральт не искал легких путей, рассчитывая закончить дело одним точным ударом, а заодно поберечь меч. Очередной кувырок не очень удался Геральту, и он уже на излете все-таки пропустил увесистый удар в грудь, от которого его, к счастью, вынесло аж за пределы круга. Чувство было такое, будто саданули со всей дури кузнечным молотом. Ведьмак несколько секунд лежал на земле, созерцая плывущие в небе облака, потом осторожно сел и уставился на голема, который стоял у края круга, не имея возможности перейти его границы и расправиться с оппонентом.

– М-да, попадаешь ты редко, но метко. Если что, тебе и одного раза хватит, – поделился своими соображениями с молчаливым противником ведьмак. Голем взрыкнул и топнул ногой. Геральт не впечатлился его угрозами, понемногу приходя в себя и определяя свои ощущения при глубоком вдохе – очень больно или все-таки терпимо. – Терпимо, – решил ведьмак. – Наверное надо прекращать нахрен эстетствовать и просто тупо расколоть тебя на кусочки. Конечно, еще можно послать нахуй этого мага с его неземными сокровищами и идти мордовать рыцарей, но, согласись, именно теперь бросать это дело мне было бы особенно досадно.

С этими словами Геральт поднялся, крутанул в руке меч (который он ухитрился удержать, несмотря на своей эпичный полет) и снова пошел в атаку. И то ли голем утратил бдительность (в чем Геральт сильно сомневался, так как эти твари не знают усталости, не могут сосредотачиваться, не испытывают эмоций по поводу удачных приемов или промахов, а, следовательно, им не присущи слабости, свойственные подавляющему большинству созданий, разумных и не очень), то ли ведьмаку наконец повезло оказаться достаточно близко к не успевшей развернуться твари, но на этот раз он смог сделать то, что долго и безуспешно пытался в ходе своих плясок вокруг глиняного монстра: достав кончиком меча до куска обсидиана, который служил голему сердцем, Геральт смог попортить камень и разрушить магическую связь между артефактом и материалом, которая и являлась источником искусственной жизни глиняного создания. Болван замер, стоя на одной ноге, затем упал на землю, расколовшись надвое, как простая глиняная статуя. Ведьмак разбил тушу монстра и извлек его сердце. Кусок обсидиана мало того, что выглядел загадочно и симпатично, главное – его еще можно было впарить какому-нибудь сдвинутому на магических предметах богатенькому лоху, выдав за артефакт небывалой мощи, редкости и ценности. Хотя сам по себе, без голема, в которого этот булыжник вставлялся, и без мага, который мог заставить этот булыжник работать, а голема, соответственно, двигаться и выполнять простейшие заданные программой функции, – этот кусок вулканического стекла особой ценности не представлял. Но ведь лох-то этого не знал. В сундуке же, который Геральт открыл с величайшими предосторожностями, не было ровным счетом ничего хорошего. Там лежал ворох бумаг с какими-то магическими формулами и рецептами, которые навскидку ведьмак определил бы то ли как способ изготовления золота из ртути, то ли как инструкцию по производству накера из утопца (а может, наоборот). Что первое, что второе казалось ему бредом, каковым, по мнению Геральта, были все чародейские изыскания. Так как-то, что являлось действительно полезным, на практике было, как правило, невыполнимо, зато всякая дрянь и гнусь выколдовывалась у магов с полпинка. Яркими примерами справедливости этого утверждения служили как деяния приснопамятного Ортолана, так и труды досточтимого многомудрого Альзура, барахло которого, по мнению рыцарей, и охранял разбитый Геральтом голем. Ведьмак скорбно вздохнул и сунул бумаги чародея в сумку (так, на всякий случай, а главное, потому что жаль было бросить с таким трудом добытое, хоть и абсолютно бесполезное «сокровище»). Затем он скинул куртку и стянул рубаху, чтобы осмотреть то место, куда ему засветил голем. В области грудины ожидаемо начинал наливаться багровым здоровенный кровоподтек.

– Окажись я к нему чуть ближе – его удар переломал бы мне кости, а так – всего лишь синяк. Единственно обидно, что столько трудов и мучений ради какой-то чародейской писанины. Ну что ж, жадность еще никого до добра не доводила.

Геральт потянулся было за рубашкой, но тут взгляд его упал на растоптанного гражданина, который непонятно как и неизвестно зачем залез в големью епархию. Собственно, от самого гражданина осталось действительно очень немного, зато рядом с его бренными останками Геральт разглядел что-то наподобие дневника.

– Может, тоже взять? Вдруг там что-нибудь интересное? Буду Ленке на ночь читать, как сказки, чтобы не сильно пилила меня, что ничего интересного не принес. А так, займется, отвлечется… Лишь бы там не какая-нибудь похабщина оказалась.

С этими словами Геральт подобрал книжицу, отряхнул ее от пыли и отправил в сумку к запискам чародея. Потом присел на камень, развернул карту и начал соображать дорогу. План разжиться чародейским добром рассыпался, как поверженный Геральтом глиняный голем. Это значило, что нужно было продолжать поиски.

========== НЕ ПОГУБИ, КОРМИЛЕЦ. ГЛАВА 9, в которой Геральт не может отказать даме ==========

В руинах замка нашло приют довольно большое количество рыцарей-ренегатов. Перед тем, как явиться пред светлы очи мечников, Геральт позаботился о нейтрализации арбалетчиков. Поэтому остальное было лишь делом техники и времени, причем весьма недолгого. Рыцари в латах и со щитами шли на него неповоротливым железным строем. Может, для местных кметов они и выглядели грозно, но для ведьмака, особенно по сравнению с мощью недавно встреченного им голема, рыцарские железяки вкупе с их умением ими пользоваться смотрелись довольно убого. Закованные в броню от ушей до пят и прикрывающиеся щитами рыцари мнили себя неуязвимыми, а ошибочность своего мнения понимали, уже умирая. Впрочем, некоторые умирали, даже не успев вообще ничего понять.

Закончив с рыцарями, Геральт первым долгом отыскал вожделенный чертеж. Ведьмаку повезло наткнуться на него почти сразу, открыв сундук, который стоял в самой большой палатке. Видимо, тут была резиденция главаря этой рыцарско-бандюганской пиздобратии. В сундуке, помимо чертежа, Геральт нашел некоторое количество золотых и серебряных побрякушек. Но, к его сожалению, в этой мелочевке вся ценность добычи рыцарей и исчерпывалась. Основой их промысла, как понял Геральт, проинспектировав содержимое их запасников, была экспроприация продуктов питания у проходящих мимо кметов или купцов.

– Жрачка, жрачка и еще раз жрачка, – констатировал Геральт, перетрясая очередной мешок. – Причем, качества и свежести весьма сомнительных. Йорвет добудет нам что-нибудь получше, чем эта залежалая дрянь, причем уже с явным запашком. Да-а, рыцари, как же низко вы пали.

Геральт поднялся на одну из полуразрушенных башенок, которая чудом уцелела среди руин древнего замка. Вид с нее открывался просто превосходный. Не в том смысле, что он был красивый, а потому что видно отсюда было хорошо. Своим острым ведьмачьим зрением Геральт разглядел, что дорога, убегавшая на северо-восток, была пуста на всем ее протяжении. На север от башни тянулись плантации виноградников и расположилась пара крупных поместий. В одном из них заседал его контрактодатель Ольгерд, второе – более обширное – было Геральту незнакомо, кто обитал там, он не знал, его это и не интересовало. С восточной стороны, довольно близко к руинам, Геральт разглядел большую деревню. Он даже смог рассмотреть мелкие фигурки снующих туда-сюда селян. К югу от селения располагалась стоянка лесорубов, за ней темной стеной стоял лес. Нужное Геральту направление было как раз скрыто полуразрушенной стеной, но ведьмак и так знал, что дорога от замка на запад ведет к Эст Тайяру. Ранее Геральт посещал эти руины дважды. Сначала он искал там чертежи ведьмачьей школы кота, а потом – по просьбе Радовида исследовал пещеры под развалинами на предмет нахождения там Филиппы Эйльхарт. Филиппу он так и не нашел, зато похоронил под Эст Тайяром всех радовидовых прихвостней, которым сначала не хватило ума и смелости поискать там чародейку, а затем хватило глупости и наглости напасть на ведьмака. За Эст Тайяром, о котором Геральту вспоминать не хотелось, находился лагерь Роше. Ведьмак надеялся, что Талер уже добрался до него, и теперь склоняет ортодоксального темерца к сотрудничеству с таким же ортодоксальным эльфом ради их общей цели. А учитывая «любовь», которую питали друг к другу Роше и Йорвет, Талеру наверняка, понадобятся все его дипломатические способности и все его красноречие, чтобы донести до Роше избитую истину: враг нашего врага – наш друг. И, наконец, последнее, на что Геральт обратил внимание, был красивый закат: солнце, уходя на покой, пряталось за далекий Храмовый остров.

– Пожалуй, надо найти место для ночевки, – решил ведьмак, глядя на заходящее солнце. – Коротать ночь в соседстве с покойными рыцарями Ордена Пылающей Розы у меня желания нет. Вроде неподалеку есть деревенька, минут двадцать ходу, вот туда я и направлюсь. А до того надо бы закопать этих неудачников. Не ровен час, гули на их трупье сбежится, а тут дорога рядом… Конечно, можно повести себя, как алчная сволочь. Я могу оставить трупы рыцарей гнить непогребенными, на падаль сбегутся гули, они сожрут мертвецов и начнут нападать на обозы, за их истребление положат награду, дадут объявление, я его прочту, возьму заказ, уничтожу гулей, которых сам же и развел, получу деньги… Но я же не сволочь, я – примерный и даже легендарный ведьмак, я – великий Геральт из Ривии, героический облик которого нельзя дискредитировать подобным образом. Даже если, кроме меня самого, об этом никто и не узнает.

Геральт спустился с наблюдательной вышки, осмотрел поле недавнего боя. Убитые рыцари в беспорядке валялись там и сям.

– В любой броне есть прореха или слабое место, – назидательно сказал Геральт, поджигая знаком самую большую группу покойников, лежащих кучей друг на друге.

Уходящий день уже перетек в недолгие летние сумерки, когда Геральт таки добрался до деревни. Напрашиваться на ночлег к кому-нибудь из селян он не собирался, планируя просто развести костерок где-нибудь на околице деревни и посидеть около огня, сколько посидится, а потом немного поспать пусть и не под крышей, но в местах обжитых и поэтому неопасных. Однако повезло ему больше, чем он даже мог надеяться. Прямо скажем, просто сказочно повезло. Для начала, в деревне отыскались неведомо какими богами или джиннами занесенные в эти места офирцы.

«Ну прямо как по заказу», – подумал Геральт.

С многословием и велеречием свойственными их народу, они согласились перевести текст чертежей, даже не потребовав за это платы. Впрочем, об услуге один из них Геральта, конечно, попросил, но сделал это так вежливо, что даже отказать ему было неудобно. Тем более, просил он о какой-то сущей ерунде и, главное, не ограничивал ведьмака во времени. Типа, будете в тех краях, может быть, не сочтете за труд, глянете…

Полночи Геральт провел с беседах с офирцами, точнее, говорили они, а ведьмак слушал рассказы о дальней чужой и загадочной земле, в которой никогда не был и, скорее всего, никогда не будет. Офирцы изъяснялись красиво, многословно и образно. Слушать их было занятно и приятно. Сам Геральт так говорить не умел. Впрочем, наверное никто на севере не использовал такой стиль, даже болтун и бард Лютик, которому вроде бы по статусу было даже и положено. В итоге гостеприимные офирцы предложили Геральту переночевать в одной из палаток. Ведьмак, конечно, согласился. Заснул он моментально, и, видимо под впечатлением от полуночных рассказов, ведьмаку снились бездонно синие небеса и раскаленные солнцем пески дальних южных стран, драконы, неведомые звери, сумрачные таинственные пещеры, полные несметных сокровищ…

– Мастер Геральт! – кто-то потряс его за плечо.

Ведьмак открыл глаза, инстинктивно сразу потянувшись за мечом, что лежал рядом. Потом Геральт опомнился, и ему стало даже немного неудобно. Лицо хозяина палатки, так гостеприимно предложившего ведьмаку крышу над головой (пусть этой крышей был всего лишь полотняный полог палатки) было, конечно, нетипично даже, более того, экзотично для здешних мест, но сей факт все-таки не был поводом хвататься за меч, пусть даже и спросонья.

– Мне не хотелось вас будить, но у моего шатра стоят люди. Они услышали, что в деревню пришел ведьмак, и они явились сюда, чтобы поговорить с вами. Наверное, у них случилась большая беда, потому что они выглядят такими несчастными и испуганными. Эти люди очень просили, чтобы я передал вам их просьбу.

– Какую просьбу? – спросил Геральт со сна еще более хриплым, чем обычно, голосом.

– Они хотят попросить вас об услуге.

– Ну понятно. Где-то завелся какой-то монстр, и они хотят, чтобы я его извел. За чисто символическую плату. Потому что, чует мое сердце, что у шатра стоят очередные обездоленные нищеброды. Но такая уж наша ведьмачья доля.

С этими словами Геральт поднялся, определил мечи на полагающееся им место, потер лицо ладонями, чтобы окончательно прогнать сон и двинулся на встречу с робкими просителями.

– Ой, кормилец, не погуби! – с истошным воплем в ноги ведьмаку, едва переступившему через порог шатра и поэтому несколько опешившему от такой прыти и экспрессии, кинулась молодая женщина. Немного поодаль стояли трое детишек: старшей девочке было лет около десяти, рядом с ней, держась за ее юбку, стоял пацанчик лет трех, на руках девчушка держала запеленутого младенца.

– Да не надо за ноги меня хватать! Лучше встань и расскажи, в чем дело, – с легким раздражением сказал Геральт.

– Дык дело в том, что не погуби, кормилец, – более спокойно и осознанно заявила женщина, поднимаясь на ноги.

– Даже в мыслях не было тебя губить.

– Не откажи, то есть, в любезности.

– А-а, эт дело другое. Это уже ближе к истине, – одобрительно кивнул Геральт. – И в чем будет заключаться моя любезность?

– Сами-то мы неместные, – начала издалека женщина.

– Ага. Значит, беженцы. От кого или от чего бежим?

– От напасти, ясен пень, – охотно разъяснила женщина.

– Что за напасть?

– Ох, корми-илец, – в голосе женщины вновь начали звучать знакомые плаксивые нотки. – Бяда-а! Ой, кака бяда у нас!

– Хорош мне тут причитать, ты давай по существу!

– А можно и по существу, – разом прекратила плач женщина. – Чародюга, язви его, чума на его дом, чтоб его раздуло, чтоб его вши заели, чтоб его гули сожрали, чтоб ему и на том свете покоя не было…

– Чё он вам сделал-то? – прервал Геральт поток проклятий, так как дама явно вошла во вкус, разошлась и прекращать насылать напасти на голову чародея не собиралась.

– Хто? А, ну да, – спохватилась она. – Так вот, этот крупный рогатый скот намагичил на нашу деревню нашествие пауков. Да не простых, а…

– Неужто золотых?

– Хрен там было! Размером с овин паучары те!

– С ови-ин?! – удивленно протянул Геральт.

– Ну-у, не с овин, конечно. Так скажем, с собаку хорошую аль с кабана. Так тоже добра мало!

– Согласен, мало.

– Мы, понятно, похватали пожитки, кто что смог – и ходу. Вот, – она кивнула на трех своих отпрысков. – В чем были, в том ушли. А как теперь с дитями-то нам.

– Нам – это кому?

– Нам – это жителям села.

– Так дети-то чьи? Твои, что ль?

– Мои. Или… Да какая разница?

– Ага, чтоб меня разжалобить со всего села троих самых колоритных отрядили, чтоб, так сказать, фон создавали и эту, атмосферность.

– Ну и отрядили. Говорят, ведьмаки к людской беде бесчувственны, токо на деньги падки или на баб красивых.

– Денег, стало быть, нету.

– Ну-у…

– Говорю сразу, баба мне не нужна.

– Чтой-то я тебе не ндравлюсь, значит? – молодка даже несколько обиделась.

– Ндравишься. Только я мужик не свободный, поняла? У меня своя баба есть, а чужая мне не надобна.

– Денёг-то у нас немного, – вздохнула молодка. – Ну, разве что…

– Что?

– Как пауков прогонишь, в дома вернемся, тогда побольше сможем заплатить. Паукам-то, наверно, наше добро ни к чему. А мы почитай все им и оставили. Драпали из деревни – токо пятки сверкали.

– Ладно, – Геральт вздохнул. – Где деревня-то ваша?

– Да близенько, – радостно затараторила молодка. – Вот только реку перейдешь, все прямо-прямо по дороге. А там уж видно. Все дома паутиной затянуты. И слышно, как эти твари шкворчат, будто стрекочут. Ну, токо по пути к нам еще чуть в стороне от дороги склеп есть. Говорят, там сокровища припрятаны. А рядом со склепом – погост, так на ем, слышишь, чудищща поселились. Это не вру, ей божиня. Сами слыхали, как они там грюнчат. А еще где-то в кустах какой-то страх ходит. Огромный, говорят, с мешком синим на спине. И стрекочет – аж жуть. Знаешь, сначала так: цик-цик-цик, потом – ху-урм!

– Очень познавательно, – хмыкнул Геральт.

– Дык что, возьмесси пауков-то гнать? – спросила молодка.

– Возьмусь. Можешь старосту присылать. Скажи, предварительная договоренность достигнута, можно переходить ко второй части. Про оплату теперь говорить будем.

========== ЖДЕТ МЕНЯ МОЯ КРАСА, ПРОГЛЯДЕЛА В НОЧЬ ГЛАЗА. ГЛАВА 10, в которой Геральт держит путь к дому ==========

Деревня выглядела именно так, как описывали жители. Деревья и плетни густо опутывали толстые нити липкой паутины. Меж домов проворно сновали крупные черные арахноморфы. Навскидку Геральт насчитал их около десятка.

Ведьмаку уже доводилось сталкиваться с этими тварями. По дороге в поместье Гарин, где ныне обосновался Ольгерд, он решил срезать угол и пройти через симпатичную рощицу, которую как раз и облюбовали местом своей дислокации арахноморфы. Откуда здесь взялись эти пауки-переростки, Геральт не знал, но кое-какие идеи на этот счет у него были. Скорее всего, это были очередные плоды трудов какого-нибудь чародея, который нахреначил этих тварей для каких-то одному ему известных целей, разумеется, не подумав озаботиться тем, как результаты его опытов скажутся на тех, кто его окружает. Глядя на такое, Геральт в каком-то смысле начинал понимать Радовида. Вот только слушать, как реданский монарх говорит о спятивших чародеях, было чудно, потому что сам Радовид в этом смысле недалеко ушел от тех, чьими деяниями возмущался. Тогда же Геральт уяснил для себя, что твари нападают скопом, неимоверно быстро бегают, плюются в потенциальную жертву или противника паутиной, окутывая с ног до головы, а потом, в зависимости от ситуации, или нападают или удирают. Однако они очень чувствительны даже к простейшим магическим ловушкам: обычный Ирден дал просто блестящие результаты, не просто лишая арахноморфов свободы передвижения и маневра, а практически полностью обездвиживая их. Гоняться же за ними с мечом было делом по большей части неблагодарным. Конечностями они перебирали так же прытко, как и их обычные мелкие собратья. Геральт подумал, что по аналогии их тоже можно было бы прихлопнуть тапком, только тапок тот должен быть как минимум троллячим, и лучше было бы, если б в тапке был еще и сам тролль. Но поскольку в данный момент ни троллячих тапок, ни самих троллей в обозримой близости не было, Геральт решил задействовать в борьбе с арахноморфами, оккупировавшими село, традиционные методы, а именно – подкараулить отбившегося от стада паучару, поймать его Ирденом и спокойно заколоть мечом. Для достижения положительного результата, согласно этой тактике, требовалось время и терпение. Но у ведьмака и того, и другого было в достатке. Он притаился за крайним домом и стал ждать. Все-таки арахноморфы, на счастье Геральта, были тупыми созданиями и неладного не заподозрили. Вероятно, им вообще было наплевать на своих сородичей, потому что они не обращали никакого внимания на то, что их ряды неуклонно и стремительно редеют. Пауки продолжали носиться по деревне, время от времени забегая на окраину, где за домом ведьмак поджидал своих жертв. Куча паучьих трупов росла, а Геральт с удовлетворением отмечал, что даже времени на ожидание много не затратил – настолько стремительно перемещались по селению пауки. Ведьмак упокоил очередного монстра, пересчитал туши убиенных арахнидов, прислушался – вокруг было тихо. Вероятно, этот был последним. Выбравшись из своего укрытия, Геральт отправился обходить дозором деревню, чтобы убедиться, что все чисто и опасность окончательно миновала. Закончив обход, он вернулся к центру села и еще раз осмотрелся: вокруг было тихо и пусто, только космы белой паутины, свисающие с ветвей и заборов, трепыхались на ветру. Можно было сообщить жителям деревни радостную новость. К слову, они, узнав, что ведьмак согласился извести супостатов, похватали пожитки и детей и потянулись вслед за ним ближе к родным пенатам. На осторожный довод Геральта, что может быть не стоит так торопиться, та же бойкая молодуха на правах уже старой знакомой логично возразила, что дорога мимо склепа с гулями и «страха в придорожных кустах» опасна не менее, чем паучары, засевшие в деревне, а в сопровождении ведьмака идти по ней им будет не так страшно. Заслышав, что деревня очищена от монстров, селяне радостно устремились к своим домам. Геральт направился за степенно выступающим позади всех старостой.