Текст книги "Мастера беззакония (СИ)"

Автор книги: Aisha de Avonapso

сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 89 страниц)

— Ах, я свела тебя с ума?! — искренне поражается Дафна, задыхаясь от его невежества. — Но сперва ты! Ты сводил меня с ума! — Её взгляд становится таким же болезненным, как у него. — А мне что, надо было до конца жизни позволять тебе вонзать мне нож в сердце раз за разом? Не прекрати я это, ты бы и дальше продолжал в своём духе! Её слова проходят мимо его эгоистичных ушей. Нотт в припадке сотрясает воздух надрывным смехом. Взмахом палочки ставит на их уцелевшую половину моста антиаппарационное поле. И одержимый идеей, стремиться к её исполнению. Отныне Тео будет злейшим врагом не только самому себе — он станет им и для всех тех, кто вставал, стоит или встанет на его с Дафной пути. *** Дирижабль с кланом Забини отъезжает в сторону и глазам Драко и Гермионы предстаёт ущерб, нанесённый мосту. Через призму бушующего стихийного шторма им не удаётся разглядеть происходящее. Их вниманием завладевает Корделия, которая входит в какой-то транс. Оценив катастрофу на мосту, Блейз рычит от безысходности и было радикально рвётся спрыгнуть в реку. Но Корделия пресекает его попытки, отвлекаясь и одним мановением руки сотворив вокруг буйного сына невидимую клетку. Рвано дыша, Забини сообщает Малфою и Грейнджер, что Дафна всё ещё там. И те сразу же пытаются аппарировать на мост. Когда у них не выходит этого сделать даже с третьей попытки, они понимают, что что-то там точно неладно. Гермиона передаёт приказ пилоту о снижении, давая Блейзу понять, что они позаботятся о Дафне. И соратник Верховных её слушает; состоящий в Совете, он знает, что Малфой и Грейнджер больше им не враги. Тем более, что Нарцисса сейчас пытается привести свою крёстную племянницу в себя, не открывая против неё вражеских действий. Но вот Корделия действует исключительно из своих принципов. Эта властная женщина представляет сейчас из себя кукловода, который одной только силой мысли подчиняет себе разумы масс. Королева Вуду не выказывает ни единой эмоций. Её миниатюрное тело, служа проводником божественной силы загробных духов-лоа, застывает в неподвижном состоянии с запрокинутой головой, прикрытыми веками и вытянутыми по сторонам руками. Корделия размеренно дышит и палец за пальцем сжимает кисти в кулаки, концентрируя в себе запредельную силу. Как вдруг резко распахивает веки: её глазницы заволакивает мутная пелена, так, что в них больше не различаются зрачки. Корделия медленно опускает голову, выставляет руки вперёд и, разжав кисти, направляет эту огромную силу против армии Верховных, среди которых в основном выступают бывшие Пожиратели Смерти. Она была сильна. Дьявольски сильна. Один за одним Королева Вуду берет их всех под свой подавляющий волю контроль. Гарри Поттер на встречу своим прибывающим аврорам перемещается в один из вражеских дирижаблей для задержания беглых преступников, оказавшихся под влиянием магии вуду и неспособных не то чтобы на стихийную магию, но и даже на то чтобы сбежать от правосудия. Один только единственный разум не поддаётся Чёрной Вдове. *** Саундтрек: XOV - Blood Honey Подобравшись ближе к склонившемуся над своим кейсом Нотту, Дафна из его бормотаний на латыни понимает, что он готовит к использованию взрывоопасный артефакт. «Mediocris Fragor» входит в коллекцию тёмных артефактов Ноттов, которой Теодор полностью распоряжается, пока его отец сидит в Азкабане. Со средним эпицентром действия взрыва он не намного менее разрушителен, чем печально известный своим использованием в Париже «Magnus Fragor», и способен подорвать если не целое здание, то дирижабль уж точно. Сглотнув комок паники в горле, Дафна неровным голосом пытается достучаться до отголосков здравого смысла в поехавшей голове Нотта: — Ты не хочешь этого... Ты не в себе! Слышишь меня!?.. Тео!! Он резко подымает на неё перевозбужденный взгляд и твердит: — О, ещё как хочу! — Зачем, черт тебя побери?! Что это тебе даст? — Ты поймёшь, — кивает он сам себе, продолжая колдовать над артефактом. И Дафну посещает мысль, что он ведь не сделал этого заранее. А значит, не был уверен. Значит, что-то его подтолкнуло. Или кто-то... Пэнси. — Никто не встанет у нас на пути, — уверенно заявляет он. — Блейз не вставал у нас на пути; он никогда не пытался меня увести, я сама его выбрала. Гермиона не настраивала меня против тебя; она лишь открыла мне глаза. Проклятье, да даже Пэнси! Ты ей манипулировал. Никто из них не виноват, ясно тебе? Во всех своих бедах виноват только ты сам! И вот опять Нотт совсем не слушает её, покачивая головой и последовательно подготавливая своё орудие массового убийства. Дафна боится представить, почему Блейз все ещё не здесь, гоня эти мысли прочь. Не составляло труда это сделать, когда настоящая угроза была в парах метрах от неё. Нотт настроен настолько решительно, что даже словам её не внимает, сосредоточенный исключительно на своей мании уничтожить всех, кто близок Дафне. Ей сдавливает виски от тупой боли в ушибленной голове. Она едва соображает, глядя на происходящий хаос вокруг с заторможенной реакцией. Возможно, у неё сотрясение мозга. Или шок. Или все сразу. А ещё этот пронизывающий страх за то, что вот-вот сделает этот психопат. В этом отчаянии Дафне приходится применить единственный подход, который ещё способен повлиять на Тео. Она пытается подняться, но, едва оказавшись на ногах, чувствует головокружение. Через силу делая пару шагов, Дафна на своих каблуках теряет равновесие. И падает прямо в чьи-то вовремя словившие её руки. В глазах немного проясняется, и она видит перед собой Нотта. — ...Не делай этого, прошу, — взмаливается она, вцепившись пальцами в лацканы его пиджака. — Только не его... Никого из них. Тео горько покачивает головой. — Ты жестока, даже когда умоляешь, родная... Только не его, — передразнивает он, презрительно скривившись. — Хотя бы за это их всех стоит прикончить. За то, что ты ставишь их выше меня. Выбираешь его... — Лицо Тео приобретает жестокое выражение. И он склоняется к её уху, зло обещая: — Скоро тебе не из кого будет выбирать... Останемся только ты да я. — Тебя что, совсем не волнует твоя беременная девушка? — напоминает ему Дафна, поражаясь, как ему удаётся ту упорно игнорировать. — Жива ли она... — Дафна, она — не моя... Ты — моя. Нет. Больше нет. Но страх за близких оказывается сильнее, и Дафна смалкивает. Горячие слезы выступают на её голубовато-серых глазах от осознания, что есть только один способ удержать Нотта от непоправимого. — Не тронь их... и я вся твоя, — сердце Дафны пронзает острой болью, едва она произносит эти слова. Рыдания застревают в горле, но она проглатывает их, зная, что Тео это не понравится. Его злое лицо разглаживается, а уголки губ почти подымаются в впервые за долгое время искренней улыбке, если бы не зародившаяся в его кристально-зелёных глазах тень сомнения. — Но будешь ли ты любить меня, хм? — Он хмуро смахивает пальцами с её щёк бесшумно скатывающиеся слезы. — Как любишь сейчас его? Как прежде любила меня... Дафна сдерживает горькую усмешку. — А ты думаешь, если убьёшь всех, кто мне дорог, я буду любить тебя наверняка? — .. Тогда тебе придётся доказать мне, что ты моя. Обними меня, — Нотт растягивает губы в выжидающей улыбке, широко раскрывая для неё свои объятия. — Ну же, — командует он. — Я безу-у-умно по тебе соскучился, родная. — Игры... Снова эти твои чертовы игры, — устало проговаривает она, разводит руки и с вымученной улыбкой дотрагивается до его плеч. Но не успевает и податься навстречу, как он нетерпеливо притягивает её к себе за талию, отчаянно и облегчённо утыкаясь лицом в изгиб её шеи. Дафна утопает в его крепких объятиях и, обессиленно уткнувшись лицом в ткань мужского пиджака, проливает на него слезы. — Не в этот раз, Дафна. Я предельно серьёзен. Ты уедешь со мной во Францию и никогда с Забини больше не увидишься, ясно? — поглаживая кончиками пальцев её поясницу, Нотт собственнически вжимает Дафну в себя и вдыхает полной грудью её родной аромат; блаженная улыбка красит его осунувшееся лицо. — А если он будет искать тебя, я.. — жёсткие нотки проскальзывают в его полузабвенном голосе. — Ясно. — И ты не будешь пытаться бежать? — Я же буду твоей заложницей, — положив подбородок ему на плечо, она сквозь пелену слез тупо смотрит в пустоту. — Без тебя было так одиноко... — самозабвенно шепчет он, не внимая её безжизненному голосу. — Я крупно облажался, Даф. Но мне никто, кроме тебя, не нужен... Никто. — Дафна вздрагивает; его дыхание обжигает кожу: Тео касается её шеи губами и покрывает её нежными поцелуями, не переставая сладко нашёптывать: — Вернись ко мне... Вернись... Клянусь, я исправлюсь. — Ты неисправим, Тео, — грустно изрекает она. — То, что ты наделал, ничем не исправишь. Он мучительно вздыхает и упирается лбом в её плечо. — Мы — две стороны одной медали, — раздаётся над ухом Дафны его вновь одержимый безысходный голос. — Так предназначено и от этого никуда не деться. Ты ведь совсем всего не понимаешь... Дафне хочется послать его к дьяволу. Это чёртово проклятье, а не какое-то там предназначение. Но она не может злить Нотта. Блейз не должен погибнуть. Гермиона и Драко не должны погибнуть. Из-за этого проклятого психопата, грозившегося их всех убить. И то ли ей не остаётся больше сил сопротивляться, то ли эта принесённая собой жертва кажется ей правильной... Может, любовь должна ранить. Может, прекрасная любовь просто не для неё? И не стоило даже пытаться? Может, ей просто не суждено быть счастливой. И ей стоило бы просто смириться со своей участью. Отстранив своё лицо от шеи Дафны, Нотт с гневающимся прищуром замечает, как один из дирижаблей идёт к ним на снижение. — Или, чтобы ты поняла, они все должны сгинуть в небытие? — Нотт сверлит дирижабль своими бесноватыми глазами. Дафна лихорадочно оборачивается, отрываясь от него. И вновь поворачивается, панически забегав глазами по его лицу. Сумасшедшая бездна зияла в его изумрудных глазах. — Нет! — Она судорожно мотает головой, берет его ладони, в одной из которых он зажимает палочку, и обвивает ими свою шею поверх своих растрёпанных белокурых локон. — Я прямо сейчас уеду с тобой. Буду твоей. И никогда не сбегу! Только не трогай никого из них... Прошу. — Но будешь ли ты как прежде любить меня, м? — вновь задаётся он душетрепещущим вопросом. Секунду помолчав, Дафна отводит глаза; в её сознании возникает Блейз и все моменты с ним. Его прикосновения, слова любви... Слезы вновь наворачиваются на её глаза цвета дождя, что он так любит. — Да... — кивает ему Дафна, сморгнув слезы. — Буду. Тео улыбается. Запускает пальцы в корни её светлых шелковистых волос и прижимает её голову к своей груди. Вызывая дрожь по всему её телу. — Скажи это... Скажи, нашу клятву, родная. Душащий комок застревает в горле Дафны от этой его просьбы. Да как он смеет! ...просить об этом. Пальцами она жёстко вцепляется в развороты его пиджака. От длинных поглаживающих пальцев Нотта в её волосах по коже ползут колючие мурашки. Проходят долгие напряжённые секунды, дирижабль все ближе спускается к мосту. И Дафна, глотнув воздуха, решается. — ..Je n'aime que toi¹, — молвит едва слышно с давящим режущим чувством в груди. И для полноты сквозь безмолвные рыдания выдыхает: — ...mon chéri². Она не видит его лица, но может буквально ощутить, как он, прикрыв веки, пробует эту фразу из её уст на вкус, словно изголодавшийся зверь. Только блаженство, разлившееся в его тёмном сердце, длится недолго. Вынужденный купаться в последствиях своих грехов, Тео резко распахивает свои полные болезненной огорчённой злобы глаза. Улыбка спадает с его лица. — Vous mentez³! Дафна отчаянно мотает головой из стороны в сторону, отстраняясь от его тела. Но тут вспышка магии из палочки Нотта ударяет ей в висок. И она без сил обвисает в его руках. На секунду перед этим Дафна видит гримасу боли на его лице — на мгновение казалось, прежнего узнаваемого ей мальчика. Который тут же бесследно пропадает. — Потому как, мне кажется, ты ненавидишь меня, Дафна, — он быстро сменяется ликом безжалостного психопата, готового творить страшные вещи. И, мягко опуская девушку на землю, с горестной усмешкой проговаривает ей уже бессознательной прямо в ухо: — Но, уж поверь, я себя... ненавижу больше. Примечания: ¹ (франц.) Я люблю только тебя. ² (франц.) Родной. ³ (франц.) Ты врёшь! С тобой я чувствовала эйфорию, Я видела пики своей утопии. Мы говорили о жизни в Сайгоне, Чтобы оставить все это и двигаться к солнцу. Но ты сломал наш кодекс чести, Ты поджёг мою нирвану. А теперь хочешь снова меня вернуть. Тогда как я просто хочу покончить с этим. Скажи, чего ты хочешь от меня? Я же просто хочу твоей крови, милый. Знаешь, кто ты для меня? Ничто, кроме пролитой крови, милый. Было время, когда я хотела отомстить, Но злиться и страдать не имеет смысла. Я даже думала о прощении, Для того, чтобы идти дальше без сожалений... — XOV «Blood Honey» *** Саундтрек: 24-7 - Foreign Beggars feat. Feed Me По мере приближения дирижабля к мосту Драко и Гермиона заметили странную картину того, как Дафна обнималась с Ноттом. Сперва им это показалось лишь странным, но потом их подруга внезапно обмякла у потенциального врага в руках. У них на глазах Нотт снимает с себя пиджак, накидывает его на её открытые плечи и опускает Гринграсс на землю, прислонив девушку спиной к своей ламборгини, от которой на асфальт падает неоновый свет. Затем он отходит от Дафны и возвращается к кейсу, тут же привлёкшего внимания Малфоя своим излучающим красным свечением. В сочетании с выражением полного помешательства на лице Нотта, это наводит на опасения. Когда дирижабль наконец зависает над рекой и мостом на доступном для ведения диалога расстоянии, Драко сканирует Нотта подозрительным взглядом, ступив на край выступа из люка и обеими руками взявшись за перила. Гермиона вместе с ним тоже чует недоброе. Теодор будто в трансе скалится им неестественной клоунской ухмылкой; в глазах его кромешная тьма. — Гляжу, вы таки разворошили рой диких пчёл, — непринуждённо замечает он потусторонние крики, что оркестром звучат с небес от Айолы Блэк. Где разразилась масштабная битва тёмных искусств: Верховная своими неконтролируемыми вспышками стихийной магии составляет конкуренцию магии вуду Чёрной Вдовы. — Да уж, видок у тебя жуткий, — отмечает Драко и сходу спрашивает: — Что в кейсе? — Что ты сделал с Дафной? — в свою очередь требует ответа Гермиона. — А что? — Нотт картинно оглядывается по сторонам. — Забини нигде не наблюдается, чтобы помешать мне делать с ней всё, что пожелаю... — нараспев протягивает он, расплываясь гадкой улыбочкой и торжествующе вытягивая по сторонам руки. Гермионе вспоминается образ Блейза, метавшегося, словно зверь в клетке. Будь только его воля, Нотт бы и на метр к Дафне не приблизился. — Что. В кейсе, — Драко начинает терять терпение. Знакомое красное свечение тёмного артефакта говорит за себя, но он хочет знать наверняка. — Ах, это? — Нотт одним взмахом палочки воспаряет перед собой пылающую ярким красным пламенем сферу, подтверждая догадку Малфоя. И от этих его на пару с Грейнджер застигнутых врасплох взглядов, все это время не представляющих серьёзной опасности в чудаковато спятившем Теодоре Нотте, его снова пробивает на гомерический хохот. — Ха-ха-ха! Знаю-знаю, неожиданно! — хихикает он и, резко переставая, кривит рот в злодейской ухмылке. — Но, что поделаешь, так уж я люблю преподносить сюрпризы. — Ещё разлюбишь, — хладно угрожает ему Драко. Гермиона может буквально почувствовать, как в нем пробуждается его тёмная сторона. — Рискни только подумать о том, чтобы запустить эту хрень в дирижабль к Забини, — манерным шелковым тоном предупреждает он, — и тебе больше никогда не придётся утруждать свою больную головешку раздумьями. Нотт вскидывает бровь, как бы напрашиваясь на пояснения. И Малфой их ему сладким голосом предоставляет: — Я её тебе, шизик, в ту же секунду снесу. Улыбка смертника. Иначе физиономию Нотта не назовёшь. — А ты думаешь, я хочу только Забини подорвать, Малфой? — Он трепещуще ловит крупицы опасения, исходящие от Грейнджер и Малфоя. Воинственная парочка все же рискует занести на подрывателя свои палочки. — А-а-а, — Тео покачивает указательным пальцем правой руки, тогда как палочкой в левой управляет зависшей подле него бомбой, — одно неверное движение — и я натравлю эту малышку на вас. И чтоб вы знали, взрывчатки у меня тут ещё предостаточно, — Нотт угрожающе кивает на свой кейс и коварно скалится: — На всех хватит... Драко моргает; желваки заходят на его острых скулах. У него просто в голове не укладывается, что их всех сейчас грозится убить Теодор Нотт. Не кто-нибудь другой. А именно чувак, с которым он в школе зависал и бывало хорошенько оттягивался.