Текст книги "Мастера беззакония (СИ)"

Автор книги: Aisha de Avonapso

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 89 страниц)

Драко немедленно закопошился в ее бисерной сумочке и не без ругательств потратил несколько минут, чтобы отыскать там ее кошелёк с магловской наличкой. Он попросил ее подождать здесь, пока он снимет им номер, и Гермиона ему слабо кивнула, почувствовав, как он тут же, быстро накрыв ее лоб губами, скрылся в главных дверях мотеля с характерным звуком дверных колокольчиков. Не прошло и пяти минут, как Драко вернулся. И, перекинув Гермионину руку себе за шею, бережно взял ее с мотоцикла к себе на руки и понес к железной лестнице, что вела на второй этаж сбоку здания мотеля, где вход в номера осуществлялся прямо с парковки через красные двери, расположенные в ряд вдоль песочного цвета стен. После этого Гермиона не помнит, как оказалась на двуспальной кровати в номере мотеля. На какое-то время она отключилась. Очнувшись, она увидела Драко, обрабатывающего её ожоги. Боли уже было меньше. Сразу как он внёс её в номер, то аккуратно положил на постель и принялся искать в её сумочке зелья; помнится, после того случая как в него стреляли, Гермиона всегда носила с собой в сумочке аптечку с зельями первой необходимости. Ему удалось отыскать бадьян и обезболивающее. Кое-как влив зелье бессознательной Гермионе между губ и заставив проглотить, Драко сразу же принялся за её ногу. Не став тратить времени на то, чтобы полностью снимать с нее платье, он просто задрал подол до талии и принялся капать с пипетки на ее ожоги. И только когда она открыла глаза, он смог нормально дышать. Чего не мог сделать с того самого момента, как её ранили. Саундтрек: Ólafur Arnalds feat. Arnór Dan - So Close — Драко... — хрипло вырывается с её губ, а следом и мучительный стон, когда ещё одна капля бадьяна падает на открытые ожоги, заставляя кожу мгновенно срастаться. — Ш-ш-ш, — Драко поднимает на неё взгляд, полный болезненного сострадания, будто от того, что ей больно, было больно и ему, — и берет её кисть в свою, — потерпи, любимая, осталось совсем чуть-чуть. Закусив нижнюю губу и морщась от боли, Гермиона сжимает его руку и терпит, пока обезболивающее не приходит в действие и процесс лечения уже не приносит ей столько мучений. Ее сбивчивое дыхание окончательно приходит в норму, когда новая кожа полностью затягивает ожоги, и Драко мягкими движениями своих подушечек пальцев наносит на её бедро прохладную мазь доктора Летто, чтобы окончательно залечить и не оставить шрамов, также втирая её и в остальные раны от осколков стекол и камней на ее теле. Расслабляясь и прикрывая веки, Гермиона позволяет себе на миг просто забыться и наслаждаться его заботой. Её глаза открываются только когда Драко, закончив втирать мазь, достаёт бинты и жестом велит согнуть ногу в колене, чтобы он мог её обмотать. Гермиона поднимает ногу и наблюдает, как он раскатывает бинт, поднося его к её бедру. Когда он заканчивает, то стягивает с себя кожанку и отбрасывает в кресло напротив. Затем склоняется над ней, присаживаясь сбоку кровати, и, заглядывая ей в глаза, спрашивает: — Ну, как ты? Хотя Драко и без того знает, как она. В ужасе. Она потеряна и сбита с толку. Он видит это по её глазам, но все равно спрашивает, желая, как-то утешить её после случившегося. Этого не должно было произойти. Её дом был защищён, все же не Фиделиусом, но защита эта была достаточно мощная. Новоиспеченные Блэки не могли просто так их найти, если только им кто-то не дал наводку. Кто-то, кто имел доступ в её дом, кто знал, какими чарами будет охраняться Грейнджер... Внезапно Драко осеняет, и ему хочется треснуть себя по лбу, как они раньше об этом не подумали. Рон Уизли продолжительное время был у Верховных в подчинении, и из него без сомнений успели вытянуть любую нужную информацию о Гермионе Грейнджер и её привычках. Малфой решает ей об этом пока не говорить; она и без того разбита. — Я не знаю... — хрипло произносит Гермиона, облизывая свои пересохшие губы. — Мой дом... разрушен и наверняка захвачен. Мы с тобой в ловушке без палочек в мире маглов... — обессиленно перечисляет она их беды, глядя в его усталое, озабоченное лицо. — И стоит только нам отсюда выбраться, как нас тут же найдут и устроят западню... Нам даже помочь никто не может, — надрывным голосом продолжает она, поджимая губы, — потому что не знают, где мы... Когда она произносит это вслух, звучит как приговор. Драко на секунду опускает глаза; ему до тошноты в горле хочется забрать её боль и вернуть тому, кто ей её причинил в троекратном размере. Вновь вернув к ней свой взгляд, он с уверенностью говорит: — Гермиона, мы выберемся, я обещаю. Она верит, но легче не становится, особенно, когда она вспоминает то, от чего её глаза вмиг наполняются слезами, а к горлу подступает горечь. — Что такое... — Драко придвигается на старой скрипучей кровати ближе к Гермионе, чтобы, сняв с её головы беретку, поправить её спутавшиеся волосы. — Что ещё, Ангел? Шмыгая носом, Гермиона заливается горькими слезами и тихонько взвывает, привставая на локте, чтобы обнять изумленного Драко одной рукой через плечо и уткнуться лицом ему в грудь. — Мерлин, ну, ты чего? — сильнее притягивая её к себе, он обхватывает рукой её затылок, поглаживая и чувствуя, как она заливает его грудь слезами. Между рыданиями Гермиона пытается ему что-то невнятно пояснить. — Не понимаю тебя, что? Поднимая голову, она находит его расширенные от беспокойства глаза и говорит чётче: — Глотик... Мой бедный котик... Поги-и-б! — взвывает она, и снова утыкается ему в грудь, горестно всхлипывая. Драко облегченно выдыхает, рассеяно продолжив поглаживать её по курчавым волосам. Он уж думал, она о чем-то серьёзном. Не то чтобы смерть домашнего питомца — не серьёзно, но сейчас у них были гораздо большие проблемы, да и кота он этого мягко говоря невзлюбил, считая убогим созданием. С кривыми-то лапами, к тому же старый и страшный. Но то, как Гермиона по нему убивается, словно потеряла члена своей семьи, искренне его поражает. Его поражает её способность сочувствовать ненужным и угнетенным, помогать им и любить их. Одна на миллион. Он знает это точно: такая, как она, — одна на миллион. Малфой помнил, как на втором или третьем курсе бывал в зоомагазине в Косом переулке с Пэнси, которая хотела себе кошку. Продавщица тогда пыталась ей втюхать никому ненужного жирного рыжего кота, но та лишь брезгливо носом поводила. Потом нескольким позже Драко увидел этого же котяру в руках у Грейнджер, которая тискала это нелепое животное, словно тот был самым прелестным созданием на планете. «Вот дура, — подумал тогда он, — из всех нормальных питомцев выбрала себе этого урода.» (И касалось это не только кота.) Саундтрек: Sarah Blasko - All I Want (BENY Remix) — Ну, тише-тише, Ангел, не плачь, — приговаривает Драко, касаясь подбородком ее макушки. — Он все равно был старый... Ещё немного и заболел бы, да умирал в муках. Притихнув, Гермиона отстраняется, задумчиво вглядываясь ему в лицо. — Думаешь? — спрашивает она. — Конечно, — кивает он. — Если хочешь, потом можем завести нового кота, — предлагает он и с ухмылкой добавляет: — Только чур не рыжего... Давай беленького. Гермиона не сдерживает слабой улыбки. — Глотик был полукниззл, умнее котика, чем он, я не встречала... И мне нравилась его очаровательная мордочка... Видя в её глазах печаль, Драко пальцами стирает слезы с её щёк. Его пробирают чувства — любовь к ней. Он прижимается губами к её лбу, глубоко вдыхая её родной аромат. И, переметнувшись к её ушку, говорит заискивающим утробным голосом: — А знаешь, кого ещё более умного и очаровательного мы можем завести? — ...Кого же? — интересуется Гермиона, все ещё опечаленная, но также с каждой секундой все больше увлеченная его приятными прикосновениями и голосом. Драко немного отстраняется, так, чтобы видеть её лицо. — ...Маленьких ангелочков с твоими удивительными глазами и моими шикарными волосами... Твоим гениальным умом и моей потрясающей харизмой... — заявляет он с улыбкой на лице, которая с каждым словом становится все ярче, а глаза все больше загораются мечтательным блеском. Гермионе не верится, что он это имеет в виду. Драко так взбудоражил ее, что у неё даже рот раскрывается. Она хлопает ресницами, а внутри неё разливается такой странный трепет, которого она ещё никогда в жизни не испытывала. Она не знает, как охарактеризовать это чувство, но сравнила бы его с парением в облаках. У неё в голове всплывают сладкие мечты, в которых они с Драко счастливо живут в каком-нибудь миленьком домике на берегу, а вокруг них вьются белокурые детишки с её карими глазами, или же наоборот темноволосые с его серыми. Неважно. Так или иначе, они были бы прекрасны. — Драко... — пораженно выдыхает Гермиона, окрыленная его словами. Кончиками пальцев она обводит его острые скулы, чувственные губы и челюсть. Она будто в вакуум с ним попала. Весь мир вокруг прекратил существовать. Мгновение они неотрывно смотрят друг другу в глаза, будто бы в душу. Между ними возникает совершенно новый вид откровения, которое они пробуют на вкус, смакуя от него послевкусие единения. — Потеряла дар речи? — знойно ухмыляется Малфой своей белоснежной улыбкой. — Да, это я умею. — Засранец, — игриво хмыкает она, — ты мне ещё предложение сейчас сделай. Его брови дёргаются вверх; на секунду в его в глазах появляется задумчивость, на смену которой приходит воодушевленное намерение. И он невозмутимо выдаёт: — А действительно. — Не шути так... Но Драко и не думал шутить, ловко спускаясь с кровати на пол и вставая перед ней на одно колено. Вынуждая Гермиону тут же принять сидячее положение. — Ты с ума сошёл...? — Гермиона Джин Грейнджер, — как ни в чем не бывало начинает Драко, полный нерушимой уверенности в своих глазах, и Гермионе кажется, что её сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Неужели он в самом деле собирается это сделать? Кто-нибудь ущипните... — Будешь ли ты моей женой? — с придыханием в голосе произносит он эти невероятные слова, от которых у Гермионы по всему телу бегут мурашки. — Ты... — Теперь-то он точно украл у неё дар речи. — Ты... Серьёзно? — Как никогда. — Но, Драко... Мы только нравится-то друг другу начали всего пару месяцев назад, а ты мне уже предложение делаешь. — Все эти годы в школе... клянусь, на подсознательном уровне ты мне всегда нравилась. Гермиона сомнительно изгибает бровь на такое его признание, но глаза Драко все так же полны решительности, и у неё замирает сердце от осознания его правдивости. — Ты безумен, — изрекает она все ещё неверяще. — В такой момент... В смысле сейчас? Серьёзно? Так нельзя... — Более подходящего момента я себе просто представить не могу, Гермиона. — Хм, но ты правда... правда уверен, что хочешь этого, что не передумаешь? — Еще никогда в жизни я не был так уверен, — твердит ей Драко. — Единственная светлая и ясная цель в моей голове — это быть с тобой, Гермиона. И я прошу тебя выйти за меня, ведь хочу разделять с тобой каждый момент этой жизни.... Когда ты улыбаешься или когда плачешь, когда ты не в духе и невыносимо упрямишься... Или я — ведь я тоже бываю не сахар, — говорит он, пожимая плечами, и Гермиона, сквозь слезящиеся от счастья глаза, не может удержаться от смешка. Она все ещё не может поверить, что это происходит на самом деле, и даже касается очертаний его татуировки дракона, проводя подущечками пальцев от его бицепсов до плеча, чтобы убедиться, реален ли он и этот миг. Драко накрывает ладонью её кисть на своём плече и продолжает, облизав губы: — Не сомневаюсь, мы будем много спорить. Но, гарантирую... — его рот расползается в соблазнительной ухмылке, — ...занятий любовью будет к-у-уда больше, Ангел. Гермиона на это, мягко сощурившись, даже не удивляется: что, даже делая ей предложение, он полагается на свой малфоевский шарм. — А просыпаясь по утрам, первое, что я хочу видеть — это твои глаза... твою улыбку, любимая, — понизив свой тембр до низкого полушепота, Драко берет её ладошку со своего плеча в свою и, не отрывая от Гермионы глаз, подносит к своим теплым губам и оставляет трепетный поцелуй. — Хочу тебя всегда... — горячо произносит он. — Хочу разделять с тобой вечность, ведь без тебя, Ангел, она ничего не стоит... Ты — вся моя жизнь, Гермиона Грейнджер. До глубины души тронутая его словами, Гермиона не моргая смотрит на него и думает, что в этот самый миг она как никогда невероятно счастлива. И, о боже, мамочки, он хочет, чтобы она стала его женой! И плевать, что дела обстоят у них просто ужасно. Плевать, что они в каком-то магловском мотеле, оставляющим желать лучшего. Плевать, что время и место совсем не подходящие. Здесь, с ним и сейчас — она счастлива. Ласково погладив своим большим пальцем костяшки её тонких пальцев, Драко подносит её ладошку к своему лицу и накрывает ею свою щеку, блаженно прикрывая веки. Гермиона придвигается на самый край кровати, чтобы быть ближе к нему, и с нежностью опускает вторую ладонь по другую сторону его лица, поглаживая его гладкую кожу. Она намеревается ответить, но он сжимает её коленку, взглядом давая понять, что ещё не закончил. — Гермиона, любовь моя... — произносит он; его грудь взволнованно вздымается и опадает, а в глазах его безграничное обожание её, точно она — святая; точно она — центр его вселенной. — Я хочу, чтобы ты осталась... — его голос становится тише, слова звучат молитвой на его устах. — Осталась со мной на всю жизнь. — Я с тобой, Драко, — уверяет она; её глаза полны слез от того немыслимого счастья, что он так сильно её любит, а она его, — и всегда буду, — добавляет она и, совсем расчувствовавшись, смахивает слезы с уголков своих глаз. Гермиона не помнит, когда в последний раз в один миг плакала от горя, а уже в другой от счастья. И это все он. Драко Малфой делает её счастливой. — Тогда выходи за меня... Может, не сейчас. Я не настаиваю даже на ближайшем времени... Но я хочу, чтобы ты стала чем-то большим, нежели просто моей девушкой. Я чувствую, что мне становится этого мало, — настойчиво и откровенно твердит он. — Это слово не способно в полной мере выразить, как много ты для меня значишь, Гермиона... Я хочу, чтобы мы были обручены. Хочу, чтобы ты стала моей невестой, любимая. А со временем и женой... Давай будем сообщниками на всю жизнь, Ангел. — Да, — уверенно отвечает Гермиона, чувствуя, как уголки её губ стремительно поднимаются вверх. Она сразу знала, что ему ответит. Не было ни капли раздумий. — Больше, чем тебя, любимый, я ничего не хочу. И она страстно целует Драко в губы, обнимая его руками за широкие плечи и прижимая его к своей груди. Они оба улыбаются сквозь поцелуй, сплетаясь с друг другом языками. Потянув его за собой на кровать, Гермиона ложится на бок, не разрывая с ним губ. И Драко так же устраивается напротив — лицом к лицу с ней, запуская пальцы в её непослушные кудри. Лёжа в этой позе они перебирали друг другу волосы, кончиками пальцев поглаживали щеки и просто целовались. Нежно, долго и почти лениво. Им хотелось покоя. Хотелось, как сейчас, всегда ощущать близость друг друга. Они таяли в тепле и сладости их сплетенных ртов, губ и языков. Изредка прерываясь, чтобы осыпать лица друг друга поцелуями. А когда от поцелуев стали покалывать припухшие губы и сводить скулы, они просто лежали и смотрели друг другу в глаза. Без слов, но так красноречиво. Он в ее янтарные, а она в его серебристые. Казалось, просто потонув друг в друге. Пока, взявшись за руки, так и не погрузились в сон при приглушенном освещении номера мотеля, в котором отныне стали помолвленными. Бесконечно влюбленные и готовые друг за друга убивать. *** Саундтрек: Scar - One of Our Own Айола Блэк бесстрастно оглядывается по сторонам разгромленного дома Гермионы Грейнджер. Пробитые стены, разбитые окна, люстра, светильники, рамки для колдографий и многие другие вещи — все это дело рук их людей. По её с братом поручению, разумеется. Регулус Блэк II направляется за сестрой вверх по лестнице. Она вылечила его с помощью зелий; под его мантией торс был полностью перебинтован. И, если бы не это, возможно, они бы сами устроили этот рейд, не увенчавшийся успехом. Айола не могла действовать без него, так же как и Регулус без нее. Так всегда было. Если они что-то делали, то только вместе. Выжидать же было ни в коем случае нельзя. Близнецы были убеждены, что уже на следующий день Малфой и Грейнджер не были бы столь уязвимы, как в эту самую роковую ночь. Но все же. Невзирая на это, Малфою и Грейнджер каким-то чудом удалось удрать от семи вооружённых волшебников с одной палочкой на двоих, и то до поры до времени. Взобравшись на второй этаж дома, Верховные входят в единственную комнату с настежь распахнутой дверью. Оба идентичные: черноволосые, сероглазые, высокие, облаченные в элегантные дизайнерские чёрные мантии; с фамильными блэковскими надменными выражениями лиц и грацией в каждом движении.