Текст книги "Мастера беззакония (СИ)"

Автор книги: Aisha de Avonapso

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 89 страниц)

Ты самое лучшее и худшее, Потому что ты знаешь все мои секреты. Всех моих демонов ты держишь под контролем. Я не знаю, буду ли я в порядке, Потому что без тебя я лучше умру. Ты причина, по которой я все еще жив. Мне нечего терять, кроме тебя. — Three Days Grace «Nothing To Lose But You» Саундтрек: Three Days Grace - Nothing To Lose But You Еще каких-то полтора месяца назад Драко и предположить себе не мог, что они с Поттером могут действовать заодно. Также как и не мог предположить, что готов будет убить за Грейнджер. Но, оказывается, ещё как может и будет. Стоило ему только сообщить Поттеру, что Гермиону похитили, как на него обрушилась целая лавина из обвинений, мол, Малфой был ответственен за нее, и зря он доверился Гермионе на его счёт. У Драко сложилось такое впечатление, будто он имеет дело не с Поттером, а с отцом Гермионы или же по меньшей мере ее братом. В конце концов, когда Драко рассказал ему свой план действий, Поттер более менее успокоился. С отключением министерской каминной сети глава аврората справился без проблем. И теперь у них в руках была Верховная. В своем послании, помимо того угрожающего латинского выражения, идеально подходящего в его случае, Драко на обратной стороне записки ясно изъяснил свои требования. Обмен заложников должен быть совершен в кратчайшие сроки, на нейтральной территории. Верховный в любом случае найдёт способ связаться с ним. Не в его интересах испытывать терпение Драко. Когда его обожаемая сестрица, ради которой он так хладнокровно убил Диллинджера, находится в плену у не на шутку разъяренного гангстера, именуемого Драконом. Поместье Забини. Дверь в белую допросную комнату отворяется, и в неё заходит Малфой. На белом фоне трансфигурированной кушетки, свесив на пол стройную ногу, без сознания лежит девчонка-Верховная. Взмахом палочки Драко приводит её в чувства, намереваясь вытянуть из нее всю информацию, какую только возможно. Облаченная в черную мантию с бахромой на рукавах, она лениво приподнимается на локтях, сдувая со лба укороченную похитителем черную прядь волос, и впивается в него тяжёлым взглядом ледяных серых глаз. — Хороший ход, — беззлобно поощряет ведьма. — Нет, правда. Очень даже. Рисковый, отчаянный... — перечисляет она и, на секунду задумавшись, выдает: — Только вот исход — самоубийственный. И бровью не поводив, Драко наставляет на неё палочку, невербально применяя Легилименцию. То ли из-за того, что он уже достаточно навострился во вторжение в чужие воспоминания, то ли из-за её неподготовленности — ему беспрепятственно удаётся проникнуть ей в голову. И первое, что подкидывает ему сознание Верховной, просто напрочь выбивает Драко из колеи. Её крики. Его словно с ног до головы облили ледяной водой. Он не ожидал, что ему предстоит увидеть, и какую боль за собой это понесёт. У него на глазах на чёрном мраморном полу под Круциатусом извивается, кричит и плачет Гермиона. Никогда больше Драко не хотел видеть её в таком положении. Никогда больше с тех самых пор, как безумная тётка пытала её на полу его дома, а он был вынужден смотреть. Смотреть, как её пытают, слушать её душераздирающие крики и ненавидеть самого себя за трусость. Всё, что он тогда мог, это мямлить и тянуть время, делая вид, что не знает их. В его голове крутилась мысль, почему она? Почему Беллатриса не пытает Поттера или Уизли. Уизли ведь предлагал взять его вместо неё. И ему хотелось сказать, закричать, да, черт возьми! Это не должна быть она. Тогда он возненавидел идею принижения по статусу крови. Ведь Грейнджер... Она меньше всех заслуживала эти пытки. И всякий раз, когда он видел едва заметный шрам на её предплечье, он все вспоминал. Вспоминал свою беспомощность в тот момент и с болью отводил глаза. И вот теперь он снова вынужден смотреть, как её пытают, и от этого ему хочется сейчас же прекратить действие заклятия. Но Драко знает, что должен это увидеть. Ведь, если она испытывала эту боль, он тоже должен её испытать, пускай не на физическом, но на ментальном уровне. Так же неожиданно Драко видит Нарциссу. Отчего сразу же испытывает облегчение. Вдвойне, потому что она уговаривает Верховную перестать, и ей это удаётся. Нарцисса помогает Гермионе подняться. Один близкий человек в его жизни помогает другому близкому ему человеку. Малфой мог поклясться, что почувствовал, как внутри него разливается тепло. Но потом происходящее дальше вновь заставляет его напрячься. Появляется Уизли, которого помещают к русалкам. Гермиона просит не убивать его, застывает в ступоре, а затем и вовсе впадает в такое состояние, в котором он видел её лишь раз. Драко помнит, как на яхте Нотта, Гермионе что-то приснилось, и она сама не своя, едва не задыхаясь, рыдала у него на груди. Теперь же она была в похожем состоянии, разве что хуже. Его всерьёз пугает то, как она одновременно пытается и вздохнуть и выдохнуть, как из её глаз ручьём стекают слезы. Мерлин, он бы все отдал, чтобы быть с ней рядом в этот момент. Ему просто необходимо было притянуть её к себе и сказать, что все будет хорошо. Вместо него это делает Нарцисса. Драко словно в воочию наблюдает, как его мама бережно берет заплаканное лицо Гермионы в свои руки и твердит ей, что все будет хорошо. Верховная не станет убивать Рона. Она передумала. И вот Уизли — весь мокрый стоит вне аквариума. Но Гермиона в забытие ничего не видит из-за стоящей пелены слез перед глазами. Нарцисса продолжает успокаивать её, и в какой-то момент Гермиона вдруг выдыхает, а с её губ срывается: «Драко... Драко. Где он?» Что-то внутри Малфоя переворачивается в этот момент, словно невидимые лезвия режут его изнутри. Мерлин, зачем он только мучает себя, смотря это? Даже эта невыносимая боль от мысли, что его не было рядом, когда его девочка так нуждалась в нем, не останавливает его. «Ох, милая», — вздыхает Нарцисса и тут же притягивает Гермиону к себе, заключая ее в утешающие объятия. Драко всегда был благодарен судьбе за то, какой чудесной матерью его наградила. В особенности сейчас. За то, что она все поняла и приняла Гермиону. Нарцисса многое не показывала, но все понимала. Понимала, что взгляды о чистоте крови не так уж верны, но никогда не говорила об этом вслух. В обществе, котором они жили, приходилось многое держать при себе. Облегчённо наблюдая, как с лица Гермионы, покоящегося на плече его матери, постепенно спадает выражение боли, Драко внезапно чувствует, как Верховная выталкивает его из своей головы. Саундтрек: Nicki Minaj feat. Foxy Brown - Coco Chanel Всё происходит так быстро, что Малфой даже сообразить не успевает, в какой момент решает сделать это, как Верховная уже вскрикивает и сгибается под его Круциатусом. Женщин пытать ему ещё не приходилось, и он полагал, что никогда не станет. Но сейчас это казалось таким правильным и естественным, чтобы эта стерва заплатила за ту боль, что причинила Гермионе. Так что Драко ни капли не жалеет. Когда он прекращает — его руки подрагивают, а внутри оседает чувство горечи. Ему никогда не нравилось пытать кого-либо, но все же, когда дело касалось его близких, он был готов на многое. Полусидя на кушетке, Верховная подымает на него свои глаза, с внезапно почерневшей радужкой. Драко хмурится. Какого черта, ещё мгновение назад её глаза были серого оттенка. Взгляд её обращен в пустоту и ничего не выражает, будто она погрузилась в транс. Вновь пробраться в её сознание у него не удаётся — несмотря на ослабленность после пыток, Верховная поставила на сознание неслабый щит. Идут минуты, и Драко начинает вышагивать из стороны в сторону, испытывающе наблюдая её состояние. — Неужели больше нечего сказать? — язвит он, щелкнув пальцами у неё перед лицом. Верховная медленно фокусирует свой туманный взгляд и, обращая на него свой взор, отвечает: — Кроме того, что я поступила бы так же, пытай кто-то моего человека — нет... Но кое-что есть сказать моему брату. — Да ну? — Малфой оглядывается по сторонам и, склонившись над ней, издевательски проговаривает: — Что-то я его здесь не вижу. Ведьма загадочно скалится ему в ответ. — Скажем так, мои глаза — его глаза, его глаза — мои глаза, мой голос может стать его голосом, и наоборот... — надменно заявляет она и, проигнорировав скептический, недопонимающий взгляд Малфоя, прикрывает веки. — Дай мне секунду и скоро поймёшь, это требует концентрации, — добавляет Верховная и уже через мгновение резко вздрагивает. Её тело натягивается струной, и она внезапно распахивает глаза, ярко загоревшиеся серебряным свечением. И тогда до Драко доходит, что она имеет в виду. Он вспоминает о возможностях чёрной магии. Двое людей связывают с ее помощью свои сознания. Имея возможность в любую минуту мысленно общаться с друг другом, при желании отображая другому картинку происходящего с ним. Это объясняет смену её натурального серого оттенка глаз на чёрный, в этот момент происходит ментальное общение, так что наяву человек ведёт себя несколько заторможенно. Сияние её глаз означает же, что сейчас через неё, как проводника, способен говорить связанный с ней человек. Не сложно догадаться, кто это. — Судя по твоему взгляду, ты уже догадался, кто сейчас с тобой говорит, — потусторонним голосом заговаривает Верховная, не шевелясь и не моргая. Драко сжимает челюсти так, что на его скулах дёргают желваки. — Сегодня же, — цедит он. — Мне без разницы, где. Мне нужна моя мать и моя девушка сегодня же. — Драко немного наклоняется вперёд и, вглядываясь острым взглядом в немигающие, слепящие ярким свечением глаза ведьмы, секунду подумав, припоминает требование Поттера и нехотя добавляет: — Ну, и Уизли тоже. — Трое за одного? — вещает Верховная за своего брата нечеловеческим голосом. — Считаешь это — честной сделкой? Что, если я не соглашусь? — Согласишься, — манерно протягивает Малфой. — Вам изначально не следовало похищать моих людей. Уизли же вам теперь просто нахер не сдался. И, думается, твоя драгоценная сестрица тебе просто до смерти дорога, не правда ли, — пригрожает он. Несколько секунд Верховный хранит молчание, вероятно обдумывая выставленные условия. — Верно... — внезапно соглашается он с утверждением Малфоя. — Тогда через час у Джозиан Робер. Ты ведь бывал у неё дома. Ровно через час она снимет все защитные чары, так что можешь свободно туда трансгрессировать... Ты, моя сестра и как максимум пара твоих людей. Я, в свою очередь, также возьму пару своих людей и троих заложников... И, клянусь, если с головы моей сестры упадёт хотя бы ещё один волосок, ответит уже твоя драгоценная Грейнджер. На этом связь обрывается; глаза Верховной потухают, приобретая естественный серый оттенок. Обдумывая сказанное, Драко припоминает, что как-то в детстве Нарцисса и правда брала его с собой в гости к своей подруге Джозиан. Верховный знал, что больше двоих в парной трансгрессии Малфой с собой взять все равно не сможет, но все же предложил и тут же отключился. А значит, у него будет количественное преимущество. И все же, если подумать, то Верховный прибудет, помимо двоих своих людей, с как минимум двумя, хоть и безоружными, но все же людьми Малфоя. Так что счёт их будет не так уж и не равен. *** Саундтрек: Robots In Disguise - Turn It Up Графство Уилтшир (в котором веками проживают семьи, занесенные в такую специфичную, элитарную книгу, как «Священные 28»). Родовое поместье Гринграсс. Дафна отсиживается в своей комнате и от нечего делать перебирает одежду в своём огромном шкафу. Даже эльфиха Труди, с которой она была дружна с детства, предаёт её. Она караулит за дверью и ни под каким предлогом не оставляет молодую госпожу без присмотра, не давая той возможности сбежать. В родных стенах с лиловой отделкой и витиеватым узором, окруженная белой мебелью и привычным декором из всевозможных девчачьих аксессуаров, Дафна уже совсем не чувствует себя здесь как дома. Бросая те вещи, которые она уже точно никогда не наденет, на розовый мохнатый ковёр, а те, что все ещё могут ей сгодится, на большую кровать, заваленную кучей маленьких подушек, со струящимся блестящим полупрозрачным балдахином, Дафна вдруг слышит быстрые шаги в коридоре. Не успевает она даже мысленно его проклясть, как дверь в её комнату резко распахивается и на пороге появляется он. — Ты это сделала, не правда ли? — порицательно сощурившись, Нотт надвигается на неё, положив руки в карманы своих брюк. — Ты доложила Малфою, что сегодня Верховная будет в Министерстве?! — Конечно — я, — бесстрашно признается Дафна, отбросив белую меховую накидку на пол и скрестив руки на груди. Тео сверлит её озлобившимся, разочарованным взглядом, и она добавляет: — Только не говори, что тешил себя надеждой, будто я буду сидеть сложа руки и все так и оставлю. — Ты, кажется, не понимаешь, — покачав головой, говорит Тео, — что это за собой повлечёт. Думаешь, как скоро Верховный догадается, кто подставил его излюбленную сестру? Он не идиот. Скоро до него дойдёт, как такая информация могла просочиться к Малфою, и ты, моя дорогая, будешь в ответе. Помнишь, как он поступил с Диллинджером, да? И, наверное, уже приблизительно понимаешь, что он с тобой сделает за то, что подставила ее? — Мне плевать, если... — начинает было Дафна, намереваясь сказать, что если он её отпустит, то она будет в безопасности. Но Нотт её перебивает: — Собирай вещи, мы уезжаем. — Что? Куда?! Я никуда с тобой не поеду! — Ещё как поедешь! Мой отец передал мне право владения над нашим шато во Франции, так что отныне твой дом будет там. — Читай по губам: НИ-ЗА-ЧТО, — чётко проговаривает Дафна. И, намереваясь его обойти, рвётся прочь из комнаты, но Тео ловит её на полпути за локоть. — Дафна... посмотри на меня, — он поворачивает её голову к себе за подбородок, но она лишь упрямо отводит глаза, — ...посмотри мне в глаза и пойми всю серьёзность моих намерений, — с нажимом произносит он, удерживая её. Всё же подняв на него свой взгляд исподлобья, Дафна отмечает то, что Тео пытается до неё донести: в его взгляде ничем непробиваемая уверенность давно уже за гранью настоящего помешательства. Черт, во что же она ввязалась? — Но я не хочу... — сдавленным голосом произносит она. — Ты не можешь вот так просто взять и забрать меня. — Я твой жених, ещё как могу, — самодовольно утверждает он, кривя губы в ухмылке. — Твоим родителям я все объясню. Они поймут, что так будет лучше для тебя. Осознавая свое положение, и к чему все это вообще может привести, Дафна пытается незаметно для Нотта достать палочку из кармана. Но он замечает и перехватывает её руку, выхватывая палочку. Дафне спирает дыхание, и она начинает панически думать, что же ей делать. Ведь он действительно может вот так похитить её, и потом уже вряд ли кто-то найдёт ее. Заметив панику в её глазах, Тео смягчается, поспешив её успокоить: — Ну, чего ты так боишься, родная? — начинает приговаривать Тео, с нежностью всматриваясь ей в глаза. — ...Ты скоро забудешь его, — вкрадчиво уверяет он, склонившись ближе к её лицу, — ты не могла так просто разлюбить меня, я уверен... — Его рот растягивается в маниакальной улыбке. — Когда я все это начинал... я был уверен, что ничто не способно сломить нас, ни моё предательство, ни твоё, понимаешь? Дафна не может пошевелиться. Она смотрит на его лицо, и её тело сковывает ужас и неверие. Она не может поверить, что все это происходит с ней. Что Тео обезумел совсем, раз думает, что, после всего, что он сделал, ещё может рассчитывать на их спасение, что она еще сможет когда-нибудь ему доверять. Когда он раз за разом молил о прощении, возвращая себе лик того, кого она любила, но потом все так же бессердечно разрушал её. Они могли бы бесконечно ходить по этому кругу. Если бы она не сказала себе хватит. Если бы её не собрал по частям Блейз. Так что, нет, больше она не понимает и не хочет его понимать. Часто-часто моргая, Дафна пытается что-то сказать, но просто слов не находит, ведь знает: его ничем не переубедишь. Расценив её молчание за смирение, Тео слабо улыбается и, обхватив её голову руками, любовно накрывает её лоб губами. — Вот и умница, собирай вещи, я скоро за тобой зайду. Он уходит. А Дафна так и остаётся стоять в прострации, провожая его высокую фигуру не верящим, отсутствующим взглядом. Состояние шока вскоре сменяется апатией. Собирать вещи... Ей нужно собирать вещи. Чтобы навсегда застрять с ним и болью, которую он причиняет, наивно полагая, что «их ничто не сломит». Но их сломал он. И Тео отказывается понимать это. Дафна не замечает, как оказывается на полу и, упершись спиной о подножие кровати, утыкается лицом в свои колени, надрывно всхлипывая. Проходят минуты за минутами, а боль в ее груди совсем не сходит на нет, а только разрастается все больше и больше.