Текст книги "Мастера беззакония (СИ)"

Автор книги: Aisha de Avonapso

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 89 страниц)

Они гуляли по Парижу как обычная пара, словно не они — грабители, объявленные в розыск. Они не рискнули много светиться в магической части города, но побывали на Эйфелевой башне, наслаждаясь потрясающим видом сверху, прошлись по роскошному мосту Александра III, украшенному фигурами ангелов и нимф, колоннами с позолотой и бронзовыми светильниками, а так же прогулялись в одном из прекрасных парков мегаполиса. Они много разговаривали на самые различные темы, жарко спорили по мелочам и, в конце концов, затыкали друг друга поцелуями. Гермиона была в восторге от величественной архитектуры кварталов, площадей, памятников, соборов и дворцов. Она по-настоящему влюбилась в этот город. А Драко, видя восхищение на ее лице, был невероятно доволен собой. Саундтрек: The Weeknd - Insomnia Когда они вернулись к машине, Малфой посадил Гермиону на капот своего мустанга и, устроившись у нее между ног, вновь занялся ее губами. На этот раз дразняще медленно, плавно погружая свой язык в ее рот. Драко задирал подол ее платья, пальцами поглаживая ноги. И Гермиона не могла ему в этом отказать, потому что сама того желала. Хотела, чтобы он заполнял ее рот языком, жаждала, чтобы он погрузился в нее своим членом. С ним ей казалось, что ей чего-то не хватает, что внутри так пусто, и чтобы ощутить себя полной, ей был необходим только он. Драко Малфой обладал дьявольским обаянием и ангельской красотой, безусловным острым умом и хитростью. Даже Гермиона Грейнджер не могла устоять перед ним. Между ними было такое безумное влечение, что ни один из них не был в силах противостоять ему. Весь мир был против них, но даже это не могло их остановить. Если мир будет против них, они будут против мира. — Притормози... Я... не могу дышать... — задыхалась Гермиона, надавливая на его грудь. За целый вечер поцелуев губы опухли и побаливали. Драко слегка отстранился, встречаясь с ней опьяненным взглядом. Всматриваясь в ее лицо, он задумчиво провел пальцем вдоль ее щеки. Иногда она казалась ему такой нереальной. Иногда он не осознавал происходящего, не мог поверить, что она здесь, с ним рядом. За семь лет их знакомства он привык, что она ненавидит его и смотрит с презрением. Ее милость же была для него в новинку. И порой он задумывался, чем заслужил этот ее любящий взгляд. Которым она раньше так щедро одаривала своего рыжего недоноска. Видимо, он слишком долго изучал ее задумчивым взглядом, неторопливо поглаживая ее бедра, и Гермиона спросила: — Драко, почему ты так на меня смотришь? Он секунду поколебался, прикусив изнутри щеку, потом внезапно выдал: — Что будешь делать с Уизли, когда он найдется? Он же хотел вернуть тебя тогда... А ты была не прочь к нему вернуться. Помнишь, как ты тогда взбесилась из-за того, что я подпортил вам малину? — Он горько усмехнулся, заметив ее поджавшиеся губы и отведенный взгляд. Склонив голову набок, он заговорил своим привычным, растягивающим слова, ледяным тоном: — Скажи мне, Ангел... Что заставило тебя простить меня? Что заставило тебя предпочесть ему меня? Гермиона хмурилась, пораженная резкой сменой его настроения. К такому разговору она не была готова. — Дай угадаю, — Драко ближе придвинулся к ней, находясь между ее разведенных ног. — Ты все это время ему не давала... Я, конечно, догадывался, что Уизел тот ещё остолоп... Но чтобы не переспать с девушкой, которая так на него смотрела с самых младших курсов — верх дебилизма. Или он настолько плох в постели, что не в состоянии возбудить девушку? — Внезапно наклонившись к ее шее, он лизнул особо чувствительный участок кожи, который обнаружил ранее. — Но со мной все по-другому, не правда ли? Гермиона совершенно потерялась в гуще этих вопросов, а касание его языка ее эрогенной зоны совсем выбило из колеи, заставив в экстазе прикрыть глаза. — Драко... Иногда ты такой мерзавец. Он оголил зубы и, пожирая ее взглядом, положил руку поверх ее трусиков, ощущая исходящий от нее жар. — Спорим, ты думала обо мне ещё в школе? — стал поглаживать ее тёплую плоть. — И будь я с тобой мил, то даже не посмотрела бы в его сторону? — К чему сейчас об этом гово... Ах! Язык перестал слушаться, когда Драко отодвинул полоску трусиков в сторону и резко ввёл внутрь средний палец. — К тому, что я хочу убедиться, — задвигав пальцем, он добавил второй, поглаживая ее шелковые стенки. — Что ты всецело всегда будешь принадлежать только мне, Ангел. Все внутри переворачивалось от его слов. Его длинные пальцы, растягивающие и плавно двигающиеся внутри ее лона, творили с ее телом невероятные вещи. Каждая ее клеточка, каждая молекула хотела Драко Малфоя. — Ты такой глупый... — Гермиона подняла прикрытые веки и увидела его озадаченные лицо. При свете уличных фонарей кожа Драко казалась фарфоровой, глаза блестящими, а черты лица ещё более заостренными. Он называл ее Ангелом, хотя сам был его внешним подобием. — И такой красивый... Ах, только не останавливайся... Она в нетерпении сжала мышцы влагалища, сгорая от жгучего желания, чтобы его пальцы двигались быстрее. Драко зарычал, ощущая эти спазмы. — Скажи, что ты моя, и я позволю тебе кончить, — потребовал он, проникнув в нее до упора и застыв в таком положении. Гермиона захныкала и, крутанув бедрами, плотнее насадилась на его руку. От этого зрелища Драко едва не кончил в штаны. — Неужели ты ещё не понял, Драко Малфой? — обхватив его руками за шею, она посмотрела ему прямо в глаза. — Как бы я этому ни сопротивлялась, как бы сильно против этого ни был мой разум, как бы это ни было разрушительно для всей моей жизни... Я всецело навеки твоя... И, надеюсь, что ты также всецело навеки мой. Этого было для него более чем достаточно. Более чем достаточно, чтобы в эту же секунду с рыком в пару мощных толчков руки заставить ее изогнуться дугой и кончить, простонав его имя. Затем вынуть из нее пальцы и притянуть ближе к своему телу, шепча на ухо «я твой». Запечатлеть на ее губах всепоглощающий поцелуй. Оправить ее белье и платье, снять с капота и посадить в машину. Самому занять водительское сидение и со всей мочи вдавить в газ, чтобы как можно скорее оказаться с ней в постели. ========== Глава 20. Париж. Часть III. «Этой ночью будем только ты и я, Ангел.» ========== Саундтрек: Love in the brain - Rihanna Мустанг мчался по улицам Парижа на высокой скорости. Держа одну руку на руле, другой Драко поглаживал Гермионину коленку. Его скулы играли в свете мигающих за окнами ночных огней. Всю дорогу Гермиона не сводила с Драко глаз. С его бугрившихся венами запястий, с его музыкальных пальцев, держащих руль и скользящих по ее коленке. Она наблюдала, как он перебирает пальцами руль на резких поворотах, как сжимаются его челюсти и дёргаются желваки. Эта картина сопровождалась вибрирующим сиденьем, звуком рычащего мотора и скрежетом колес, что раздавались по всей округе. Все ее тело горело, как в лихорадке, сердце выпрыгивало из груди, а от его руки, по-хозяйски поглаживающей ее коленку, исходили импульсы, вирусом распространяющиеся вверх по ноге; они забирались под подол платья, рождали между ног пламя и проникали дальше внутрь, заставляя ее пылать изнутри. Гермиона никогда прежде не испытывала ничего подобного. И только он. Только его прикосновения могли потушить это пламя в ней. Вот что Драко Малфой с ней делал. Без возможности целовать и прикасаться к друг другу каждая секунда казалось мукой. Внезапно рука Драко поползла вверх по ее ноге и, задирая подол ее платья, нащупала ткань трусиков. Ощутив, какая она там горячая и влажная, он перевел на нее свой дикий взгляд. Встретившись с ее глазами, он увидел в них нечто такое, что отпечаталось в его памяти на всю жизнь. Он никогда не видел, чтобы кто-то смотрел на него так, как сейчас смотрела Гермиона Грейнджер. Она выглядела невероятно обворожительно с румянцем на щеках и поволокой горячего возбуждения в глазах, но в то же время была такой потерянной и сбитой с толку, что ему хотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать. — Что с тобой, Ангел? — спросил он, вернув ладонь на ее коленку и мягко погладив. Гермиона моргнула. — Я... не знаю, — облизав пересохшие губы, она вновь взглянула на него, собираясь с мыслями. — Это все ты. Ты странно действуешь на меня... Словно забрался ко мне под кожу... Словно мое тело больше мне не принадлежит. С тобой я совершенно теряю над собой контроль... — Ты хочешь меня, — пояснил Драко, улыбнувшись. — Это ведь хорошо. «...Сердце ваше не способно на любовь. Душа сухая, как страницы учебника, к которым вы привязаны навсегда», — отчего-то вспомнилось Гермионе. Сейчас она как никогда мало верила в бредни Трелони на ее счет. Не верила, что не может, иначе как объяснить то, что она испытывает сейчас? — Меня пугают эти чувства, что ты вызываешь во мне, Драко. Драко сглотнул, и адамово яблоко на его шее пришло в движение. Его и самого пугали чувства, что она в нем вызывала. Проклятье, он так хотел ее. Так сильно хотел, что готов был на все ради нее. Свыкнувшись с мыслью, что именно она вызывает в нем эти чувства, он не мог противиться им. Он знал, что она — его спасение. Без нее у него ничего бы не было. Без нее он бы давно сдался и перестал бороться. Гермиона была его плотом в открытом океане. Держаться за нее — все равно что поддерживать в себе жизнь. — А я думал, гриффиндорцы ничего не боятся, — низким охрипшим голосом произнес он. Когда на горизонте наконец появилось Шато-де-Блэк, Драко свернул руль, заезжая через открывшиеся ворота во двор. Припарковавшись и выдернув ключ из зажигания, он в мгновение ока вышел из салона, обошел машину и открыл для Гермионы дверцу. Ее шпильки опустились на тротуар, и она на негнущихся ногах вышла. Драко захлопнул за девушкой дверцу и резко припечатал ее к мустангу. Оказавшись в кольце его рук, Гермиона встретилась с его пронзительным взглядом и втянула в лёгкие побольше воздуха, смешавшегося с головокружительным ароматом Драко. — Ничего не бойся, ладно? Поверь, я понимаю, что ты чувствуешь... Потому что чувствую к тебе то же самое... Он говорил так уверенно, что Гермионе не оставалось ничего, кроме как последовать его совету и просто отдаться вихрю этих чувств. Прикусив нижнюю губу, она улыбнулась ему и погладила по щеке, заглядывая в глубину его лунных глаз. — А ещё я знаю, что нам обоим нужно, чтобы развеять этот страх, — заговорщицки нашептывал Драко и, подхватив Гермиону под коленками, заставил обвить себя ногами за бедра. Прижав ахнувшую девушку к дверце, Драко стал неистово ее целовать. Везде, где только мог. Высоко в небе раздались раскаты грома, после которых сразу же полил сильный дождь. Потребовалось меньше, чем несколько секунд, чтобы промокнуть под ним. Определенно, целоваться под теплым летним дождем было особенно приятно. Расцепив их губы, Драко стал сцеловывать капли воды с кожи Гермионы. Путешествуя губами по ее шее, плечам, ключицам и ложбинке между грудей. Гермиона ловила рваные вздохи, зарываясь пальцами в его мокрые волосы. И когда казалось, что они промокли до нитки, Драко понес ее в дом, руками придерживая за попу. Обхватив мужской торс ногами и руками, Гермиона вцепилась пальцами в мокрую ткань его пиджака, а губами стала посасывать мочку его уха. Драко ускорил шаг, покрепче сжав в руках округлость ее бедер. Достигнув входной двери, он привалил свою ношу к стене и, достав палочку из кармана, произнес отпирающее заклятие. Все его действия сопровождались тяжёлым возбужденным дыханием и приглушённым рычанием. Драко спешил. Он слишком долго сдерживался с ней. И теперь каждая секунда болью отдавалась у него в паху. Малфой и Грейнджер ворвались в дом, словно ураган. Оба задыхались, но даже несмотря на это не переставали целоваться. Они дышали одним воздухом, который, казалось, еще больше распалял их потребность слиться с друг другом в единое целое. Они смахнули с тумбы вазу, которая наверняка была антикварной. Но даже не обратили внимания на звон осколков. И подавно не слыша ругани, доносившейся из глубины дома. Драко нес ее по ступенькам вверх, пока Гермиона стягивала с его плеч промокший пиджак. На этот ураган явился чем-то недовольный Блейз. — О, это вы... Вернулись, значит, — сказал он, заметив Драко, стремительно взбирающегося по ступенькам с Грейнджер на руках. Будучи полностью проигнорированным, Блейз окликнул каждого по имени, стараясь привлечь их внимание. — Вы меня слышите? Между прочим, вернулся Нотт со своей этой хренью, как ее... — Когда они и дальше продолжили в упор его не замечать, Блейз стал выходить из себя: — Нет, вы можете отлепиться друг от друга на некоторое время? Нужно кое-что решить, не то пока я здесь с вами, Дафна точно прибьет Нотта. Если Гермиона и могла оторваться от Драко и обратить внимание на Блейза, призывающего их к чему-то (она едва слышала, о чем он там говорил), то Драко не дал ей этого сделать: — Отъебись, Забини, — бросил он и, показав другу средний палец, достиг конца лестницы, скрывшись вместе с Гермионой за углом широкого коридора. — Нет, ну никакого уважения! — Блейз был слегка в шоке от такого непрофессионального поведения. От Малфоя ещё ладно, но от Грейнджер он подобного не ожидал. Пускай они все досконально спланировали, оставались кое-какие нюансы, из-за которых они уже битый час спорят с Ноттом. И пока эти кролики будут предаваться любви, Блейзу придется взять все в свои руки, чтобы не дать случиться непоправимому: убийству Теодора Нотта. Из гостиной, где он оставил Дафну и Тео наедине, послышались звуки пощечин, вспышки магии и болезненные Ноттовские стоны. Блейз ругнулся и поспешил вернуться. *** Саундтрек: Love in the sky - The Weeknd Все, что Гермиона видела, слышала и чувствовала, был он. Драко Малфой оказался в центре ее вселенной. Он был тем, кто всегда пробуждал в ней целую бурю эмоций. В одно время она могла обижаться на него, могла ненавидеть его, могла давать ему отпор. Но стоило ему показать ей своё сердце, снять маски и ярлыки с них обоих, открыть ей своё истинное я, — она смогла испытать к нему нечто другое. Их темпераменты балансировали на тонкой грани между любовью и ненавистью, и наконец, одна из двух крайностей перевесила в свою пользу. Он стал тем, кого она смогла полюбить. Тем, о ком ей хотелось заботиться. Тем, кто стал ей необходим так же, как кислород. Тем, под чьими прикосновениями она сейчас таяла. Никто не прикасался к ней так, как Драко Малфой. Его прикосновения были чем-то особенным. Он был особенным. Когда они оказались в спальне, Драко осторожно опустил ее на пол подле кровати. — Может... может, нам следовало... м-м... выслушать Блейза? — заплетающимся языком сквозь поцелуи лепетала Гермиона. — К черту, пускай сами разбираются. Этой прелюдии, затянувшейся на восемь лет, сегодня придет конец... Этой ночью будем только ты и я, Ангел. Желанная. Он никогда никого не желал так, как желал Гермиону Грейнджер. Ее хотелось завоевать. С ней хотелось заниматься любовью ночами напролет. С ней хотелось говорить. С ней хотелось жить. Ее хотелось любить. Они стояли друг напротив друга и не спускали с друг друга глаз, когда Драко завел руку ей за спину и потянул застёжку платья вниз. В этот момент сердце Гермионы забилось чаще, прямо под ритм стучащих по крыше капель дождя. Когда же его пальцы спустили лямки с ее плеч, и золотистая ткань соскользнула вниз к ее ногам, предоставляя его взору ее обнажившееся тело, сердце Гермионы просто вырывалось из груди. Она предстала перед ним в одних маленьких черных кружевных трусиках, чулках и босоножках на шпильке. Драко прерывисто дышал, осматривая ее при свете волшебных огней, мерцающих над кроватью. Ее влажные, вьющиеся волосы обрамляли ее пылающее лицо так чертовски прекрасно. Ее ресницы трепетали. Алые губы приоткрылись. Полная грудь потяжелела от возбуждения, а вершины розовых сосков набухли. По пути в спальню Гермиона стянула с Драко пиджак и расстегнула рубашку. На его шее болтался развязанный галстук и серебряная цепочка. Его промокшие белокурые пряди свисали ему на лоб. Гермиона было потянулась рукой, чтобы смахнуть с его лба чёлку, как он внезапно присел перед ней и приподнял ее за ногу, так что она едва устояла, вцепившись обеими руками в его плечи, и перешагнула с его помощью через платье. Следующее, что сделал Малфой: снял босоножки с ее стоп, после чего слегка дрожащими руками отстегнул застёжки чулок от пояса и принялся стягивать их с ног Гермионы, поочередно ставя ее стопы к себе на колено. Опираясь о его широкие плечи, Гермиона завороженно наблюдала за тем, как он медленно раздевает ее, словно бы смакуя этот процесс. И всякий раз, когда он касался внутренней стороны ее бедер, она томилась в ожидании.