Текст книги "Мастера беззакония (СИ)"

Автор книги: Aisha de Avonapso

сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 89 страниц)

— Мой портрет имеется в домах многих чистокровных семейств, так как я являюсь предком очень многих из них. В том числе и у Роберов в их французском поместье, — подтвердил Финеас. — Но, уж поверьте, Поттер, я бы не стал сопутствовать их просвещению, не докажи они мне свои высокие магические способности и здравость целей. — Я все же сомневаюсь в здравости их целей, сэр, — стоял на своём Гарри. — Если они и возглавляют этот Совет волшебников, это ещё не даёт им права распоряжаться жизнями. — Любые лидеры так или иначе вольны распоряжаться жизнями, мистер Поттер, — мудрствовал Финеас. — Нравится вам это или нет, магическое сообщество сейчас процветает, и в дальнейшем будет только процветать с такими лидерами, как Регулус и Айола Блэки. Пускай они и полукровки, но как показали мои наблюдения... — Мужчина с портрета, имевший привычку многочисленно влиять на события их жизней, философски оглядел Гарри Поттера и вкрадчиво довершил: — Именно полукровки нынче вершат историю... Гарри вздохнул, снял очки и потёр переносицу. Черт возьми, он и подумать не мог, что магический мир способен ещё больше его удивить. Иллюминаты магического мира существуют прямо под носом во всеми известном Отделе тайн... Надо же, как удобно. Отдел, который хранит своё предназначение, полномочия, круг обязанностей — в строжайшей тайне. Отдел, о котором никому ничего толком неизвестно. И выходит, что все существующие министры — лишь наиболее удобные для манипулирования обществом подставные фигуры. Попросту марионетки. Даже Кингсли, вступив на пост министра, имея или не имея такой возможности, не поделился этой теорией заговора. Вернее, не теорией даже. Это настоящий заговор. Во благо ли? Это ещё предстояло узнать. *** Беспокойный летний воздух гудит, А мы сворачиваем с курса, к которому готовились. Ведь в любом хаосе есть расчёт: В разбитии стаканов ради звука бьющегося стекла. Мы этого хотели, но клянусь, мы не со зла. Вы могли бы попытаться захватить нас, Но мы – гладиаторы. А все вокруг нас – рассвирепевшие быки. Хотя, по секрету говоря, они – спасители. Триумф и кровь идут рука об руку, Вот почему мы на первых полосах газет. Вы могли бы попытаться захватить нас, Но быть победителем заразительно. Раздаётся крик – Из-за нас они теряют рассудок. И вот чем всё оборачивается: Мы на арене И хотим крови. — Lorde «Glory And Gore» Саундтрек: Glory And Gore - Lorde Давая согласие на предложение Верховных, Гарри рассчитывал помочь Рону и лучше разнюхать ситуацию. Как он понял, их вражда была притянута за уши. Блэки были повинны в своём пылком нраве и том, что брали своё, никому ничего не объясняя. Они были замкнутыми и недипломатичными. Они не были злодеями, но и святошами тоже не являлись. В его планы не входило вступать в их ряды, но развеять все недопонимания им стоило. За собранием текущий Орден Феникса пришёл к выводу, что им стоит на свой страх и риск принять предложение. По крайней мере, большая часть Уизли — за исключением Джинни — была за. Так что ближе к ночи, на удивление Гарри, Кикимер — этот маленький негодный шпион — перенёс его к близнецам. Ни как Поттер того рассчитывал — в замок Блэков, а на чертов дирижабль над Темзой в Вестминстере. То, в каком свете он предстал перед вызволенными из под стражи Гермионой и Драко и их гвардией мафиози, стоило Гарри долгим и упорным объяснениям. Он распинался, стоя перед их монстр-траком с поднятыми руками и рассказывая про свои открытия. И в конце концов убедил их. Лишь в том, что не завербован. Воинственное настроение Малфоя и Гермионы, а в особенности Забини, — Поттер ни на йоту не убавил. Гермиона находит все это дьявольски гениальным и невероятно глупым. Гениально то, как Блэки, оказывается, все провернули. Она помнила свой разговор с Айолой. Теперь, когда Верховные предстали в совсем ином свете, её слова имеют ещё больший смысл. Глупо же было то, как близнецы выражали свои намерения через несговорчивую враждебность. А ведь они действительно могли бы сработаться, не будь Блэки такими чрезмерно таинственными, своенравными и убийственно вспыльчивыми манипуляторами. Гарри предлагает им переговоры. Говорит, что Верховные обещали снять с Рона чары взамен на его сотрудничество. И Драко удивляет, что Блэки снисходят до уважительных предложений с Поттером, в то время как не церемонятся с похищением Нарциссы, убивают Диллинджера, внедряют своего шпиона в их круг и в конечном итоге открыто враждуют с ними. С чего такая честь к Поттеру? Тут-то Драко с иронией вспоминает, что Поттер у нас ведь Избранный... который в глазах Верховных — да и всего магического мира, впрочем, — закончил дело Регулуса Арктуруса Блэка, победив величайшего злодея, чья война разрушила семью злосчастных близнецов. Вероятно, потому-то у них к Поттеру и особое отношение. Что несправедливо по отношению к Гермионе, без которой Избранный и шагу ступить против Лорда не смог бы. — Будь они хоть десять раз законными Верховными этого «Совета волшебников», — заносчиво говорит Драко, метнув зломышляющий взгляд на ведущий дирижабль в небе, — сегодня их правлению придёт конец. И Блейз поддерживает его: — Теперь они хотят переговоров? Время переговоров прошло, когда был убит мой дядя, Поттер. — На самом деле, это я убедил их вести переговоры, — подмечает Гарри. — Давайте будем честны, нам не нужна эта война, которая понесёт за собой ещё больше потерь... — До тех пор пока они контролируют магические популяции, не может быть никакой речи о мире, Гарри, — возражает Гермиона. — Брось, Гермиона, магических популяций никто не ущемляет в правах, — находит Поттер, прекрасно знакомый с одержимым упрямством подруги на этот счёт. — Да, их контролируют, но сама посуди, не все из них способны отвечать за свои поступки. Для того и был создан Отдел по их регулированию... Ты хотя бы вспомни, чем закончился твой последний саммит с кентаврами, например. Магическое сообщество давно испытывает трудности мирного сосуществования с многими популяциями. — Находясь под суровым грейнджерским взглядом, Гарри опускает голову и признается: — Я тебе не говорил, но после того случая, когда мы с Кингсли пошли уладить тот инцидент с кентаврами, нам пришлось заколдовать их, настолько они были враждебно настроены... Гермиона глубоко вздыхает. — Их сложно убедить в том, что они неправы, я знаю, — признает она, знакомая с невежеством домовых эльфов, которые отказывались от её помощи сделать их жизнь лучше, — но никто не должен обладать такой властью над живыми существами... — Именно поэтому, я считаю, что вам нужно переговорить с ними, — с надеждой продолжает убеждать Гарри. Ему не нужна была очередная война, на которой он мог потерять ещё больше близких. — Ведь все это произошло лишь из недопонимания... Именно нежелание вести переговоры и привело к этой вражде. Мы можем избежать войны и потерь... которых нам, как мне кажется, и с прошлого раза пришлось достаточно. Гермиона переводит взгляд на Драко, выражения лица которого не обещает ничего хорошего. Затем на несговорчиво жаждущего мести Блейза и на так же, как она, задумавшуюся Дафну. Стоя на мосту, они все возводят глаза ввысь на дирижабль с Верховными. — Значит, переговоры... — недобро произносит Драко. Таким тоном, что и Гермиона, и Блейз с Дафной понимают, что он лишь хочет ближе подобраться к своим кузенам. — Ладно, — таинственно ухмыляется он миролюбивцу Поттеру. — Давайте переговорим... После этого Драко и Гермиона, взявшись за руки, аппарируют с Гарри на дирижабль к Верховным. Там, лицом к лицу с врагами, воздух мгновенно накаляется. Все они помнят, чем закончилась их последняя встреча и кто кого поверг истекающим кровью в бегство. — Как твои раны? — непринуждённо обращается к Регулусу Драко. Тот угрюмо склоняет голову, прищурив свой идентичный с ним ледяной взгляд. Глядя на Верховного, они созерцают точную копию его отца — Регулуса Арктуруса Блэка. — .. Я вот, помнится, после Сектумсемпры неделю в больничном крыле провалялся, — вспоминает он, бросив колкий взгляд на неловко кашлянувшего в стороне Поттера. Айола, не оценив такое начало переговоров, щурится в точности как её брат. — Если верить Гарри Поттеру, мы ещё можем с вами договориться, — в тон Малфою изрекает она, держась одной рукой за перила и следя за ситуацией внизу. Мантию за спиной девушки развевает ветер; корона на голове ясно даёт понять её настрой на эту ночь. — Да? Давайте-ка, посмотрим, что мы имеем, — начинает Драко, потерев свой точёный подбородок двумя пальцами, обтянутыми чёрной кожей перчаток. — В начале вы грубой силой похищаете мою мать... — Нам не стоило посылать за ней Руквуда и Треверса, — ровным тоном находит Регулус, сверкая в его сторону своими непроницаемыми серыми глазами. Драко саркастично переглядывается с нахмурившейся Гермионой. — Да что вы, ещё скажите, что и пытать вам её не стоило? — Пытать? — переспрашивает Айола, развернувшись к ним. На лицах брата и сестры близнецов впервые возникает удивление. — Кто тебе такое сказал? Тётя Цисси? Поморщившись на то, как они, оказывается, называют его мать, Драко припоминает источник такой информации: — Джон Долиш бросил мне этот факт в лицо, словно долбанный трофей. — Что ж, это чистой воды выдумка, — вскидывает подбородок Айола. — Долиш — пешка пешек. Он даже в замке нашем не бывал и на милю не приближался к твоей маме. Драко недоверчиво стискивает челюсти. Гермиона же находит в её словах истину: такие высокомерные типы вряд ли бы подпустили в свой круг приближенных такого, как Долиш. Вероятно, тот тогда просто хотел вывести этим Драко из себя. — Хочешь верь, хочешь нет, — внезапно искренними тоном заговаривает Айола, — но она нам не чужая... Да, мы отрезали её от связей с внешним миром и вынудили помогать нам, но мы не такие чудовища, как ты наверное думаешь, чтобы пытать близких нам людей. Гермиона видит, как взбесил Драко такой поворот. Как избалованный единственный ребёнок своих родителей, он привык ни с кем не делиться родительской любовью. Его не радует то, что его мама заботилась о ещё каких-то детях. Тем более его нынешних врагах. — Наверное это обидно, когда твоя мать в глаза тебя видеть не может, — ядовито высказывается Драко, с отсылкой на Джозиан, — но это не значит, что можно присваивать мою. Он задевает близнецов за живое, что видно по их неотличимым друг о друга свирепевшим взглядам. Будто они — один человек, разделённый на двоих. — Гляжу, наша драгоценная матушка уже растрепала вам нашу историю, да? — едко замечает Айола, обмениваясь с братом только им понятными взглядами. Но проницательность Гермионы подсказывает ей, что этот её взгляд означает нечто вроде неоднократного убеждения в недоверии к собственной матери. — Одного я не понимаю, — переключает тему Гермиона, — почему действовали с нами исподтишка? Хотели с нашей помощью добыть медальоны. Послали этого психопата, Теодора Нотта, шпионить за нами. Почему, если хотели с нами сотрудничать, — припоминает она слова Айолы, обратив на неё свой порицательный взор, — не предприняли ничего, чтобы расположить к себе? Вместо того, похищая наших людей, нападая на мой дом, загоняя в ловушку и объявляя в розыск? — Да, мать его, хороший вопрос, — поддерживает ее Драко, поиграв скулами. Ему не терпелось покончить с этим фарсом. — Как-то поздновато садиться за стол переговоров, после всего того, что вы сделали, не считаете? Айола и Регулус вновь переглядываются: понимание появляется на их идентичных лицах. — Тётя Цисси вам не сказала, значит? — Регулус изящно вскидывает бровь, встречая от Малфоя и Грейнджер немой вопрос. — .. Мы с ней заключили сделку, — поясняет он. — Не зная ничего про Совет волшебников и наше законное правление им, она была против того, чтобы мы вербовали её сына. Взамен на свою помощь нам она взяла с нас обещание... Не впутывать тебя в наши дела. И... — И? — требовательно выуживает Драко. — .. Мы также обещали ей не вредить тебе, — заключает Айола. — В частности поэтому мы и согласны на переговоры... Хотя ты и сам впутался в наши дела вместе с умнейшей ведьмой своего возраста и изрядно подпортил с ней нам планы. — Вы дали Непреложный обет? — спрашивает Гермиона. — Нет, мы дали слово, — с намёком на ухмылку отвечает Верховная, — не вынуждайте нас его нарушать. Мы уважаем нашу крестную тётю и не хотим разочаровывать её... — Вы вынудили нас грабить банки, хотели манипулировать нами, — припоминает ей Гермиона; её миловидные черты приобретают грозное выражение. — По вашей милости погиб мой кот! Ты чуть не убила моего друга! — Но не убила же, — отмахивается Айола, удивлённо вскинувшая брови на вести про кота. — Манипулировать вами у нас не вышло, и я была зла, когда ты забрала у нас столько возможностей, уничтожив кровь остальных прародителей магических существ. И, признаться, я это вам ещё не скоро забуду! — А я не забуду того, что ты пытала её, — мрачно кивает Драко на Гермиону. Гарри напряжённо сводит брови и вздыхает в сторонке. Крутого нрава Малфою и Грейнджер не занимать. — Ты тоже пытал мою сестру, — парирует Регулус, вперев в кузена злобный взгляд. — И если тебе интересно, то тогда на дуэли с тобой я не использовал Аваду Кедавру... То был лишь Круциатус. — Так что мы квиты, — нараспев протягивает Айола, устало всплеснув ладонями, обернутыми блестящей россыпью самоцветов. — Но вы вряд ли когда-нибудь будете квиты с кланом Диллинджер-Забини, — отмечает Гермиона. — Я погорячился, — хмуро признает Регулус. — Когда ко мне в дом с недобрыми намерениями врывается главарь мафиози со своей бандой и пытает мою сестру... я как правило могу срубить с плеча. Малфой и Грейнджер сверлят Блэков неоднозначными взглядами. Все оказалось многим сложнее, чем казалось. Их враг снял перед ними свою зловещую маску, являя своё истинное лицо. Переворачивая их устоявшееся мнение о себе с ног на голову. Когда зло — вовсе не такое уж и зло. Когда на кону стоит так много, задаёшься вопросом, стоит ли собственная вендетта свеч? — То есть, каковы ваши намерения сейчас? — щурится Гермиона, взглянув вниз на мост. — Раскрыть магический мир? — Больше нет смысла скрываться, — соглашается Айола. — Эта миссия освобождения была в планах у Верховного Совета веками. И наконец стала осуществима. Мы сделали её осуществимой, — гордо добавляет она. — Волшебники смогут жить свободной жизнью и маглам придётся это принять. — А как же магические популяции? — озабоченно возникает Гермиона. — Даже если эта революция и осуществима, все равно кто-то будет в проигрыше, не так ли? Хотя бы те русалки, которых вы держите у себя в аквариуме, словно каких-то домашних рыбок! — Аквариуме? — на секунду озадаченная её заявлением — в следующую Айола уже усмехается. — Ах, это не аквариум. Это стекло, как портал, — всего лишь отражение океана. Думаешь, откуда у нас во дворе лазурный пляж? — снисходительно улыбается она. — Это все магическая иллюзорная проекция. Гермиона в смятении поджимает губы, встречая убедительный взгляд Гарри, который мысленно взывает её прислушаться и перестать упрямиться. — Ладно, и что вы предлагаете? — Драко упирается спиной о перила и скрещивает ноги, засунув руки в карманы брюк. Хоть его напор злобы и поубавился, все же дерзости ему не отнимать. — Вы изрядно помотали нам нервы. И меня все ещё выворачивает от желания убить вас, — он с превосходством кивает вниз, — не говоря уже о мафии, пришедшей за кровью убийцы Джонни Диллинджера. — Все просто, — отвечает ему ведьмовской ухмылочкой Айола, — присоединяйтесь... или умрите. — Айола... — неодобрительно осаждает сестру Регулус. — Она хотела сказать, что вы можете присоединиться и забыть все наши былые распри. Вы уже доказали, что достойные противники, — Верховный кивает Белому Дракону, отдавая должное его победе на их дуэли, — но изначально для нас не стояло целью вражда с вами. Мы бы предпочли иметь вас в союзниках... Так что предлагаем вам взаимное прощение. И я уверен, — Регулус с долей вины оглядывает пару близких друзей взошедшего на престол криминального босса, что из себя представляют Малфой и Грейнджер, — вам удастся отозвать гнев мафиозного клана. — Прощения здесь будет мало, — говорит Гермиона. — Нам нужна компенсация. И равные права... Вы должны принять нас в этот Совет волшебников, — властным тоном требует она, приняв решение. — И если и быть этой революции, то исключительно без чьих-либо жертв... И однозначно не сегодня. Гермиона вскидывает подбородок, чувствуя на себе взгляд Драко. Он пристально смотрит на неё, облизывает губы и кивает. Это его девочка. Повернув к нему голову, Гермиона понимает, что не прогадала: Драко за неё на все сто. Теперь он тоже думает, что это наилучший вариант в сложившейся ситуации. Развязать битву они всегда успеют, а вот оправиться от потерь в ней — уже никогда.