Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 66 страниц)

Глава 12

Ивака.

Она стояла передо мной во всех страшных подробностях. Такой, какой я ее запомнил, опуская ее тело на пол у подножия той чертовой лестницы. Только в глазах была пустота.

«Ты жив… — ее губы шевелились, но голос звучал в моей голове. – Развлекаешься со служанками, пока мы гнием в Руинах.»

За ее спиной возникли другие: Сигуб, Лиданга, Арлен, Вик, Лис… десятки мутных рыбьих глаз, смотрящих сквозь меня.

' Твоя вина, – холодные пальцы Иваки впились в мою щеку. – Твоя проклятая маска. Наша кровь на твоих руках.'

Я отшатнулся, ударившись спиной о стену. Дерево впилось в лопатки и внезапно все исчезло.

Моя спина ударилась о деревянные половицы с глухим стуком, а зубы сомкнулись так резко, что на языке проступил привкус меди. Мышцы свело волной – сначала руки, потом ноги, будто невидимый кузнец вколачивал раскаленные гвозди в суставы. Пальцы скрючились, ногти впились в ладони, оставляя красные полумесяцы на коже.

– О боги… – прошептала одна из служанок, отступая к стене.

Я видел их краем глаза – две тени в простых серых платьях, прижавшиеся к деревянной обшивке, словно пытаясь раствориться в ней. Тазик с водой, который она, видимо, схватила, чтобы я не опрокинул, дрожал в руках у рыженькой Лиры, капли падали на пол. Вторая сжимала подол своего платья так, что костяшки побелели.

Темные сапоги с узорчатой строчкой по голенищу остановились в сантиметре от моего лица. Взгляд, несмотря на дрожь, пополз вверх – строгие шерстяные брюки, пояс с серебряной пряжкой в виде спирали, темно-синий мундир с закатанными рукавами. Женщина.

Она опустилась на корточки, и холодные серые глаза встретились с моими. Ни страха, ни жалости – только расчетливая оценка, словно я был сломанным механизмом, который предстояло починить.

Пока меня было в постепенно сходящих на нет судорогах, она просто смотрела.

– Вы меня понимаете? – спросила она, когда мои мышцы перестали трястись.

Ее голос звучал ровно, в нем не было ни капли тепла.

– Да… – наконец выдавил я, чувствуя, как спазм понемногу отпускает. Мои пальцы разжались, оставляя на ладонях кровавые следы.

Женщина слегка нахмурилась.

– Инга. Помощница Армаля. – Она произнесла это четко, как военный рапорт, и встала, отступив на шаг. – Вставайте. Вас ждут.

Я медленно поднялся, опираясь на колено. Каждая мышца горела, будто после десятичасового боя. Служанки все еще не решались подойти – их глаза были полны какого-то прямо-таки суеверного ужаса.

– Со мной все в порядке, спасибо за заботу, – пробормотал я, отряхиваясь. Пальцы дрожали, когда я провел ими по лицу, стирая пот.

Инга молча скрестила руки на груди. Ее поза говорила сама за себя – «Мне плевать».

– Одевайтесь. Через пять минут я вернусь. Если вы снова упадете – кричите.

Дверь закрылась за ней с тихим щелчком, оставив меня наедине с двумя перепуганными служанками и татуировкой, которая, казалось, дышала у меня на груди.

Потратив четыре минуты из пяти на то, чтобы отдышаться, сидя на кровати, я закончил одеваться, вдев руки в рукава какого-то подобия мундира насыщенно-синего цвета как раз в тот момент, когда вернулась Инга.

Ничего не сказав, она окинула меня оценивающим взглядом, слегка поморщилась, видимо что-то ее все-таки не устроило, но затем кивнула и махнув мне рукой, вышла обратно в коридор. Я двинулся следом.

Хотя, «коридор» было бы слишком уничижительным словом. Я бы скорее назвал это улицей. Шириной в четыре с лишним метра, со стенами, украшенными аккуратной плиткой и черным деревом.

Каждые двадцать шагов (я невольно отсчитывал) в стены были встроены парные светильники в виде пятилистных лилий. Их голубоватый свет не просто освещал пространство – он пульсировал в такт едва уловимой вибрации корабля, создавая иллюзию движения. Пол был выложен пластинами полированного металла с насечками против скольжения – настолько блестящими, что в них можно было разглядеть собственное искаженное отражение.

Шаг Ингы был четким, как метроном. Ее каблуки отбивали ритм, который эхом отражался в металлических балках перекрытий. Я следовал за ней, подсознательно составляя в голове примерную схему корабля. Но даже по одному этому променаду было понятно, что оказался я на гиганте куда больше «Небесного Золота».

Из коридора через массивную гермодверь мы на минуту попали на смотровую площадку в боку корабля, защищенную от Неба стеклянной полусферой. Выглянув из-за перил и посмотрев сначала вперед, а потом назад, я оценил длину судна в четыре с лишним сотни метров, больше даже торговых толстяков вроде «Седьмого Сына».

Со смотровой площадки через другую гермодверь к лифтовому холлу, откуда на пять палуб вверх. И снова коридоры, повороты, двери…

– Еще немного, – бросила она через плечо.

Наконец, мы остановились у двери. Инга замерла перед входом, поправила невидимую складку на костюме.

– Готовы? – спросила она, не поворачивая головы.

– Всегда, – ответил я, заставляя уголки губ приподняться в подобии улыбки.

После ее стука и разрешения войти дверь открылась беззвучно, вопреки своей массивности. Первое, что ударило в нос – запах. Смесь старой кожи, чернил, дорогого табака и чего-то металлического. Кабинет оказался просторным, но не роскошным – рабочее место военного, а не дворцовые покои.

Стены были обиты темно-синими досками, на которых булавками были прикреплены десятки карт, схем и чертежей. Некоторые квадранты я узнал, другие были мне незнакомы. Однако что меня действительно привело в восторг – стоящий в углу «глобус».

На самом деле эта штука называлась кубом Рилиада, в честь своего изобретателя, стоила совершенно астрономических денег и представляла из себя, ожидаемо, куб из стекла, размерами примерно метр на метр, в котором будто комары в янтаре зависли крошечные схематичные фигурки всех известных крупных Руин в пределах многих миллионов квадрантов.

Самая прелесть была в том, что куб не был просто украшением. Влив в него ману, его можно было открыть, после чего, тонко контролируя несколько режимов настройки, приближать любой участок Неба, более подробно изучая взаимное расположение любых Руин.

Даже самый дешевый куб, вмещающий в себя один килоквадрант, то есть кубическое пространство со стороной в десять тысяч километров, стоил несколько сотен тысяч золотых. А ведь я слышал, что существовали кубы даже на мегаквадранты, в которых скрывались территории сотен стран и миллионы Руин.

Центральное место кабинета занимал стол – монолит из черного дерева, покрытый тонкой сетью серебряных жилок. На нем царил организованный хаос: стопки бумаг, кристаллы связи, несколько артефактов.

За этим столом сидел сам Армал фон Кронш.

Теперь я получил возможность рассмотреть его повнимательнее. В своем кабинете, сидя за своим столом, он выглядел еще внушительнее и на несколько лет старше, чем полчаса назад.

Его лицо было изрезано морщинами, особенно вокруг глаз – следствие привычки щуриться на ярком свету и сильном ветре. Руки с мощными предплечьями, на которых с трудом держались пуговицы мундира.

А еще забавная для непосвященных, но на самом деле очень показательная привычка держать голову чуть набок.

Искусственную гравитацию было очень сложно настроить так, чтобы она действовала ровно вертикально вниз. Все равно так или иначе линии притяжения изгибались вокруг мана-генератора. Из-за этого у новичков на небесных судах были очень часты головокружения и приступы тошноты из-за того, что, хотя по судну туда-сюда, они испытывали искажения гравитационного поля.

Со временем организм привыкал к этому и переставал замечать. Но после долгих лет, проведенных в Небе, простое привыкание превращалось в подсознательное умение держать голову ровно вдоль гравитационного вектора, даже если тело продолжало сохранять прямое положение относительно окружающей обстановки.

Так что Армал явно был не простым чинушей, занявшем пост старпома благодаря связям, а настоящим небесным ветераном, проведшим большую часть жизни на бортах небесных кораблей.

Он не сразу поднял голову, продолжая что-то писать. Чернила в чернильнице были необычного цвета – темно-синие, почти черные, но с золотыми блестками.

– Садитесь, Майраль, – сказал он наконец, поднимая на меня взгляд на меня. Голос был спокойный, ровный, но в нем чувствовалась сталь. Не приказ, но и не просьба – констатация факта.

Я опустился в кресло напротив. Обивка оказалась жесткой, рассчитанной на то, чтобы сидящий не расслаблялся.

Армал отложил перо, сложил руки перед собой. Он снял перчатки, в которых приходил в мою каюту и я заметил, что его ногти были коротко подстрижены, но ухожены.

– Итак, – начал он, – давайте начнем с простого. – Он наклонился чуть вперед, и свет от лампы упал на его лицо, высветив глубокие тени под скулами. – Кто вы такой и как оказались болтающимся в пустоте Неба?

Вопрос прозвучал вежливо, почти дружелюбно, но его глаза – серые, как сталь перед закалкой – говорили совсем о другом. Они словно сканировали меня, выискивая малейшие признаки лжи. В уголках губ затаилась едва заметная усмешка – будто он знал, что я не тот, за кого себя выдаю.

Я расслабился в кресле, делая вид, что не замечаю скрытой угрозы.

– Майраль Демар Кентарог, – сказал я, заставляя голос звучать ровно. – Сын третьего заместителя торговой гильдии «Алая Заря» Демара Фириналя Кентарога. Около трех недель назад, точнее не скажу, на корабль, где я проходил тренировку отца, работая одним из защитников, совершили налет пираты. Они выяснили, кто я такой и взяли в плен, чтобы затребовать выкуп, отвезли к себе на базу, в Руины под названием Перекресток. Две недели или около того меня и моего телохранителя держали в камере, возможно дожидаясь ответа на требование выкупа, а потом меня забрали оттуда, ночью посадили на какой-то корабль и куда-то повезли.

Армаль откинулся в кресле, которое жалобно заскрипело.

– И как же вы сбежали? – спросил он, и в его голосе появилась едва уловимая хрипотца.

Я усмехнулся, изображая горькую иронию.

– По их же глупости. Охранник, выведя меня по нужде и вернув в камеру, не до конца защелкнул дверь. Замок не сработал. – Я сделал паузу, будто собираясь с мыслями. – Я ждал до ночи. Потом просто… вышел.

– Просто вышел? – Инга не смогла сдержаться. Ее голос прозвучал резко, как удар хлыста. – Никто не заметил?

Я повернулся к ней, изображая на лице смесь страха и решимости.

– Не совсем. Одного… пришлось убрать. – Моя рука сжалась в кулак. – Он стоял на палубе, курил трубку. Я ударил его по голове. – Я провел пальцем по виску. – Он упал как мешок. А потом я просто подошел к борту и прыгнул в Небо. Решил, что, раз мне не сказали, что меня выкупили, то везут в далеко не приятное место, и лучше испытать удачу в пустоте, чем отдать свою жизнь на волю пиратов. Вы бы сделали то же самое, если бы видели, что они делают с людьми.

В кабинете повисла тягостная тишина. Где-то за стеной послышался скрип металла. Армаль перевел взгляд на документы перед ним, потом снова на меня. Его глаза сузились.

– Удобная история, – произнес он наконец, растягивая слова. – Слишком… гладкая.

Я пожал плечами, заставляя мышцы спины расслабиться.

– Это не история. Это то, что было.

Он задумался, постукивая пальцами по столу. Каждый удар отдавался в тишине, как удар барабана перед казнью.

– Хорошо. Допустим, я верю вам. – Он наклонился вперед. – Но есть несколько несостыковок.

Мои пальцы непроизвольно сжались.

– Например? – спросил я, заставляя голос звучать ровно.

– Если вы были защитником, то ваш ранг должен был быть не ниже Сказания. – Его глаза сверкнули. – А вы… в вас нет ни крупицы маны.

Я замер. В ушах зазвенело, и на мгновение перед глазами промелькнули образы – Ивака с размозженной головой, Лислейн, кричащий что-то, взрыв маны…

– Они… – я сглотнул, чувствуя, как горло пересохло. – Они что-то сделали со мной. В последнюю ночь. Дали какое-то зелье…

– Что именно? – Армаль неожиданно резко вскочил, его стул с грохотом отъехал назад.

– Я не знаю! – мой голос на остатках эмоций от смутного видения очень натурально сорвался на крик. – Я проснулся, и… все было иначе. Как будто меня вывернули наизнанку.

– Ладно, – произнес он, помолчав несколько секунд, успокаиваясь. – Допустим. Тогда как вы объясните то, что для человека, пробывшего в пиратском плену больше двух недель… вы выглядите слишком уж… здоровым.

– В Перекрестке нас кормили далеко не самой качественной едой. Но… порции не ограничивали. – Уголки губ дрогнули в подобии улыбки. – А в камере… – я развел руки, демонстрируя воображаемое пространство, – что еще оставалось делать, кроме как отжиматься, приседать и подтягиваться на прутьях?

– Допустим, – наконец сказал он еще раз, и в этом слове слышалось явное недоверие. – Тогда скажите мне, Майраль, какую награду может заплатить знаменитая семья Кентарог за возвращение… одного из своих заблудших сыновей?

Я встретил его взгляд, не моргая.

– Награда будет, в этом можете не сомневаться. Но ручаться за щедрость отца… – я сделал театральную паузу, давая словам повиснуть в воздухе, – не стану.

В углу комнаты Инга подавила хриплый смешок, быстро превратившийся в притворный кашель. Армаль же лишь медленно кивнул, его глаза стали холодными, как лезвие ножа в зимнюю стужу.

– Как… практично, – прошипел он, поворачиваясь к огромному иллюминатору, где за толстым бронированным стеклом клубились облака, окрашенные закатом в кровавые оттенки. – Значит, нам остается лишь надеяться на его… великодушие. Понятно. Хорошо, я вас понял. Проверим ваши сказки по прибытии в порт, – произнес он. Его пальцы медленно провели по краю стола, оставляя на полированной поверхности едва заметные следы от потных подушечек. – Там будет понятно, что с вами делать. А до тех пор… – он сделал театральную паузу, – вам будет предоставлен комфортабельный… апартамент. С постоянным сопровождением.

Я широко улыбнулся, заставляя мышцы лица изображать глуповатое облегчение.

– После двух недель в пиратской клетке отдельная каюта звучит как номер в королевских покоях, – рассмеялся я, намеренно чуть громче необходимого. – А охрану я и вовсе восприму как знак особого внимания.

Армаль не ответил на шутку. Он кивнул Инге, и этот кивок был полон невысказанных приказов.

– В таком случае, если мы решили все вопросы… – начал я, поднимаясь из кресла и делая шаг к двери.

И мир резко потух.

###

Одна секунда – я тонул в беззвучном, безвоздушном мраке, следующая – вселенная разорвалась ослепительной вспышкой. Золотой свет хлынул, как расплавленный металл, заполняя несуществующие глаза, выжигая остатки мыслей.

Маска Золотого Демона висела в пустоте, непостижимая, бесконечная. Ее поверхность – не металл и не камень, а нечто живое, пульсирующее. Каждая черта – горный хребет, каждый завиток узора – река расплавленного золота. Размеры не поддавались пониманию.

Она не говорила. Звуков не существовало в этом месте. Но послание врезалось в сознание, как раскаленный гвоздь:

Ей нужно было что-то от меня. Она не просто так вернула меня к жизни.

Я не понимал, чего конкретно ей было надо, лишь ощущал тяжесть приказа, давящую на мое Я.

Маска не шевелилась, но вдруг приблизилась. Не физически – она просто стала еще больше, заполнив собой все пространство видения.

Второе послание едва не выжгло мозг.

Если я буду игнорировать ее волю или не справлюсь с поставленной задачей, то отправлюсь туда, откуда она меня вытащила.

Жизнь моя – ее дар. Смерть – ее право.

Видение начало дрожать, трескаясь по краям, как старое зеркало. Маска медленно отдалялась, но ее пустые глазницы вдруг вспыхнули.

В них что-то было.

Не свет – взгляд.

Осознающий.

Жадный.

И затем – тьма.

###

Сознание вернулось уже в третий раз меньше чем за сутки все в той же каюте.

Я лежал на кровати, одетый в тот же синий мундир Зейса. Рукава были закатаны до середины предплечий, сапоги сняты и поставлены у кровати в идеальном порядке.

Поднявшись, я ощутил странную тяжесть в конечностях – будто мои кости наполнили свинцом, а мышцы стали чужими. Пальцы дрожали, когда я провел ими по лицу, ощущая щетину – надо будет потом попросить у служанок бритву.

Зеркало притягивало взгляд. Когда я остановился перед ним, пальцы сами нашли пуговицы мундира, потом – рубахи. Первая расстегнулась с тихим щелчком. Вторая. Третья. Ткань расходилась, обнажая кожу, на которой…

Узор изменился.

Золотые линии все еще покрывали мою грудь, переплетаясь в замысловатом танце от ключиц до живота. Но теперь их края стали менее четкими, будто кто-то провел по ним влажной тряпкой, размывая контуры.

Изменение было незначительным. Если бы я не всматривался, я бы его не заметил. Но оно было.

Внезапно я понял. Это не просто изменения. Это обратный отсчет. Когда последняя золотая нить исчезнет с моего тела, сила Маски, дающая мне жизнь, тоже пропадет.

Отражение в зеркале исказилось. На мгновение мне показалось, что за моей спиной стоит что-то огромное, что его глаза – это те самые пустые глазницы из видения. Я резко обернулся, но каюта была пуста. Только моя тень дрожала на стене.

Я сглотнул. Застегивая мундир, я поймал свое отражение – бледное лицо, запавшие глаза, губы, сжатые в тонкую белую линию. Искоренение всех физических изъянов тела не означало, что это тело не могло испытывать боль во всех ее формах.

Я больше не был капитаном «Небесного Золота». Черт, да даже само «Небесное Золото» было либо уничтожено, либо присвоено Черным Клыком или кем-то из его прихлебателей. Теперь я был отчаявшимся игроманом, поставивший не на ту карту.

Но игра еще не закончена. Пока эти золотые линии светятся на моей коже, у меня есть время. Маска дала мне шанс – теперь нужно понять, какую цену она потребует за продолжение этой неестественной жизни.

Последней застегнулась пуговица у горла, скрывая узор от посторонних глаз. Но я-то знал. Он там. И с каждым часом становится тоньше.

Глава 13

Я прижал ладонь к холодной поверхности двери, ощущая мелкие неровности дубовых волокон. Через толстое дерево доносилось лишь глухое бормотание, но когда я опустился на колени и приник ухом к узкой щели у пола, дыхание охранника стало слышно отчетливее – тяжелое, с легким присвистом на вдохе, как у человека с перебитой в прошлом переносицей. Раз в несколько минут раздавался металлический лязг – вероятно, он переминался с ноги нан ногу.

Меня все еще сторожили. К счастью, похоже, только один человек, как и раньше. Вернулся к кровати и сел. Хотя убедиться в наличии охраны стоило, сейчас мои мысли занимало далеко не это.

Маске было что-то от меня нужно. Что-то, ради чего она вернула меня к жизни. Что это могло быть? В принципе, самым первым на ум приходило, собственно, золото. Все-таки название «Маска Золотого Демона» было дано ей явно не случайно.

Но звучало как-то странно, на самом деле. Артефакт, уровня которого я даже не мог представить, способный возвращать людей к жизни и воссоздавать их тела, нуждается не в мане или каких-то, не знаю, кровавых жертвах, а в обычном металле, пусть и благородном?

Впрочем, возможно золото было не единственным, в чем Маска нуждалась и другие ее прихоти я просто пока еще не понял. Но, так или иначе, если меня уличат во лжи Армалу, то скорее всего бросят за решетку или продадут в рабство, а тогда ни золота, ни чего-либо еще ценного мне не видать, как своих ушей.

А значит, я должен был сбежать с «Облачного Воина». Вот только повторять свое выдуманное спасение и прыгать с корабля, например, в иллюминатор, даже если каким-то чудом удастся выломать крепкий железный засов или оторвать навесной замок, не стоило.

Во-первых, датчики жизни уловили бы мою тушку со стопроцентной вероятностью. А во-вторых, движение настолько огромного корабля неизбежно создавало не только флуктуации маны, но и гравитационные аномалии, с которыми я без собственной энергии ни за что бы не справился и в лучшем случае получил бы сильнейшие ожоги.

Ну и в конце концов, вряд ли мне повезет снова наткнуться на корабль, который меня подберет.

Так что бежать надо будет уже по прибытии в порт, а для этого нужно будет разобраться с охранником. А для этого нужно было хотя бы примерно понимать его возможности.

В каждом ранге Артефакторов были семь стадий.

Первая – Пролог. Вступительная стадия, на которой энергия нового ранга стабилизируется после прорыва.

В случае самого первого ранга – Истории, стадия Пролога считалась достигнута, если человек мог собирать и перенаправлять ману из окружающего пространства. Для самых базовых действий вроде управления мана-генераторами или работы с детекторами этого было достаточно, но личные артефакты применять на этой стадии было практически невозможно.

Поэтому, хотя, к примеру, большинство матросов на «Небесном Золоте» умели манипулировать маной, так как без этого было практически невозможно совершать хоть какие-то действия на корабле, то есть технически находились на стадии Пролога Истории, Артефакторами они не считались.

Вторая стадия – Завязка. Начальная стадия, на которой из маны формируется ядро – хранилище и стабилизатор маны.

Вот отсюда начиналось настоящее Артефакторство. Но эту стадию, если у человека было достаточно таланта для создания ядра, обычно все проскакивали буквально за месяц.

Третья стадия – Развитие. Продолжающая стадия непрерывного и стабильного, но относительно медленного роста объема ядра.

На этой стадии ранга уже можно было достаточно стабильно управлять слабыми артефактами соответствующего уровня, вроде «Истории о прогулке в небесах» для ранга Истории, так что некоторые капитаны предпочитали набирать себе в команды побольше артефакторов Развития Истории, хотя я считал это излишним. Все-таки Артефакторам платить нужно было заметно больше.

Четвертая стадия – Кульминация. Средняя стадия стремительного и мощного, но нестабильного роста объема ядра.

С технической точки зрения отличалась от Развития тем, что появлялась возможность использовать артефакты следующего уровня, хотя и со значительными ограничениями.

Пятая стадия – Кризис. Продвинутая стадия, на которой увеличение объема маны практически останавливалось, а контроль над ней кратно осложнялся. Однако был в этой стадии и свой плюс. «Осложнение контроля» не означало его «ухудшение», скорее наоборот. Понятно, что поначалу приходилось туго, но после практики точность манипуляций маной значительно возростала, что позволяло, например, без особых проблем использовать несколько артефактов одновременно.

Шестая стадия – Развязка. Поздняя стадия, на которой шел очень медленный финальный прирост объема маны, а ядро полностью стабилизировалось. Большинство Артефакторов, достигнув своего потолка по рангу, останавливались именно на этой стадии, так как она была самой выгодной с практической точки зрения. Пытаться продвинуться выше без достаточных таланта и усердия было чревато лишь проблемами.

Наконец, седьмая стадия – Эпилог. Финальная стадия, на которой мана в ядре начинала проходить процесс качественного изменения, готовясь к переходу на следующий ранг.

Это ощутимо осложняло контроль над ней, но зато позволяло использовать артефакты следующего уровня примерно на семьдесят-восемьдесят процентов эффективности, как это было у меня с «Хроникой сияющего золотого храма».

После Эпилога одного ранга начинался Пролог следующего и так далее.

Так что с технической точки зрения ранги между собой практически не отличались. Разницу делало то самое качественное изменение маны.

Мана ранга Истории, в обиходе также называемая «туманом», была относительно слаба и тонка. Без воли человека она не покидала ядро, рассеивалась при удалении от тела, а также почти не могла закрепиться без «фокусировщика», в качестве которого выступали артефакты. Прямое использование туманной маны было невероятно сложным делом, справиться с которым могло лишь несколько процентов Артефакторов.

Мана ранга Сказания, называемая «дымом», была уже сильнее. Она постоянно истекала из ядра, пропитывая и укрепляя тело в пассивном режиме, за счет чего Артефакторы ранга Сказания были куда сильнее обычных людей даже без артефактов. В активном же режиме она могла использоваться для прямого воздействия на организм (очистка легких токсинов вроде алкоголя, прижигание ран, прилив бодрости и так далее), а также могла покидать тело, не рассеиваясь при должном уровне контроля, хотя особого смысла в этом не было, так как дымная мана в чистом виде не могла ни от чего защитить.

Мана ранга Хроники, называемая «дождем», была, логично, еще сильнее. Она растекалась по всему телу, кратно увеличивая его мощь в пассивном режиме, а в активном позволяя по желанию выводить отдельные органы или мышцы на нечеловеческий уровень (усиление органов чувств, ускорение мышления, укрепление кожи и так далее). Также она могла покидать и покрывать тело без использования артефактов, защищая от чужеродной маны, то есть Артефакторы-Хроники могли, к примеру, защищаться от мана-пуль.

Мана ранга Предания, называемая «наводнением», растекалась по телу и пропитывала ткани и органы, в пассивном режиме к стадии Кульминации доводя весь организм до уровня, который на ранге Хроники достигался лишь временно и с прямым использованием маны. В активном же режиме при знании определенных техник и должном уровне контроля наводняющая мана позволяла использовать сверхчеловеческие способности вроде рентгеновского зрения, ускоренной регенерации или чтения мыслей, опять же, без артефактов. А при покидании тела она принимать любые формы по желанию и обладала защитными свойствами не только от магических, но и от физических атак, а также неблагоприятных условий среды вроде жары, холода или яда в воздухе.

По аналогии с уровнями артефактов, у которых после Предания шли уровни Эпоса, Легенды и Мифа, скорее всего существовали и соответствующие ранги. Но если в библиотеке Перекрестка я еще смог найти информацию о ранге Предания, то вот о более высоких рангах мне было банально не откуда узнавать.

Впрочем, рассчитывать на то, что Армал приставит ко мне кого-то настолько сильного, как Артефактор ранга Предания, было бы слишком нарциссично.

Понятно, что «Облачный Воин» был гордостью флота Зейса, так что в том, что местные охранники были поголовно Артефакторами, не стоило сомневаться. Но даже так вряд ли они будут составлять весь экипаж из реально сильных Артефакторов. К тому же на мою охрану с учетом того, что во мне не было ни капли маны, не должны были отправить элиту.

Так что тот, кто меня охранял, вряд ли был выше ранга Кульминации Истории, а скорее даже не выше Развития. В открытом бою я бы все равно с ним не справился. Но без намеренной активации маны физически он не должен был быть заметно сильнее обычного человека, так что шансы у меня были неплохие.

Тем не менее, чтобы иметь возможность вырубить его по-тихому, я должен был как-то подобраться к нему, не спровоцировав его на боеготовность. С учетом того, что ключ от моей каюты был у него, судя по звону, сделать это можно было довольно мирным путем.

Я медленно подошёл к двери, несколько раз постучал, привлекая внимание охранника.

– Слушай, раз уж мы тут оба застряли, может быть поболтаем хотя бы?

За дверью раздалось недовольное шарканье сапог по металлическому полу, затем тяжёлый вздох, сопровождаемый лёгким хрипом.

– Разговоры не в уставе. – Голос охранника звучал глухо, словно из бочки. – Мой долг – стоять, молчать и следить.

Я поморщился. Если мне попался поборник порядка, сбежать от него стало бы намного сложнее.

– Ты же не статуя, чтобы не шевелиться, – сделал я голос заговорщицким. – Просто подойди к двери. На окне засов, у двери ты стоишь. К тому же ты – Артефактор, а я – обычный человек. Куда я денусь?

Молчание. Затем тяжёлые шаги. По скрипу я определил, что он встал напротив двери.

– Ну? – В его голосе неожиданно прозвучало любопытство. Отлично!

– Тебя как звать?

– Жилем, – донеслось с той стороны после некоторого молчания.

– Жилем. А я – Майраль. Будем знакомы.

– Будем, – помягчевшим тоном ответил охранник.

Кажется, ему было приятно, что с ним так компанейски общается представитель аристократии, пусть и «условно-пленный».

– Тебе не скучно? У меня тут просто даже в иллюминатор не посмотреть, и не оставили мне ничего, чтобы было чем время убить. Даже книгу какую не дали. И я уже с ума начал сходить. А ты и вовсе должен просто на месте стоять и в разные стороны пустого коридора пялиться. Должно быть, уже хочется на стену лезть, нет?

– Такая работа, – я живо представил, как он тяжело пожал плечами. – Я уже привык.

– А не хочешь немного отвлечься? Играешь в карты или в кости?

– Ты с ума сошёл? – Он фыркнул, и я услышал, как он сделал шаг от двери. – Мне за это по шапке прилетит.

Я наклонился ближе к щели под дверью, понизив голос:

– Да кто узнает? Мы же на почти пустом корабле. Пассажиров нет и, насколько я понял, экипаж тоже до минимума урезан. Еду мне будут приносить скорее всего по времени.

– В пять часов должны, – подтвердил Жилем.

– Ну вот. Да и кто я тебе – опасный преступник? – сделал паузу, давая ему прочувствовать абсурдность ситуации. – Просто скучающий парень, которого везут к папочке.

Тишина затянулась. Я представил, как он кусает губу, разрываясь между долгом и искушением.

– Какие ставки? – Наконец пробурчал он, и в голосе уже слышалась азартная дрожь.

Я ухмыльнулся.

– Символические. Начнем с дейса, чисто чтобы не играть по-детски.

Дейс или, по-правильному, дейсиаль – серебряная монетка номиналом в одну десятую от одной золотой. Хотя это не была прямо мелочь, Артефактор, служащий на таком корабле как «Облачный Воин», должен был с легкостью позволить себе поставить и два, и пять дейсов на кон.

– А откуда у тебя деньги? – настороженно спросил Жилем.

– Пока нету, – ответил я. – Но когда мы причалим и обо мне узнает моя семья, они наверняка дадут денег не только вашему старпому за мое спасение, но и мне самому на комфортную дорогу обратно. Из них и заплачу, если проиграю.

Несколько секунд виселом томительное молчание. Жилем явно усиленно думал.

– Ну давай, – подбодрил я его. – Нет ничего плохого в том, чтобы немного сыграть.

Ключ щёлкнул в замке, а затем в проёме возникла грузная фигура Жилема – он был заметно крупнее меня и явно не пренебрегал тренировками. Так что поводов ему для волнения, если бы я действительно был обычным человеком, действительно было немного.

– Ты во что играешь?

– В принципе во что угодно, – пожал я плечами. – Мы ведь не ради победы, а так, чтобы время скоротать.

Он хрипло рассмеялся, обнажая несколько отсутствующих зубов, и полез в потайной карман своих поношенных штанов.

– Тогда сыграем в кости, – с гордостью провозгласил он, доставая потрёпанный кожаный мешочек, затянутый золотым шнурком и пару складных стаканов по типу тех, что использовали в походах, но больше и обшитых кожей.