Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 66 страниц)

Глава 10

Кровь Иваки сочилась между моих пальцев, теплая и невероятно липкая, будто пытаясь намертво приклеить ее тело к моей груди. Я подхватил ее под колени и спину, ощущая, как ее позвоночник неестественно прогибается – словно тряпичная кукла, брошенная небрежной рукой. Ее руки болтались в такт каждому моему движению, пальцы, всегда такие ловкие и проворные, теперь безжизненно скользили по моему доспеху.

– Держитесь крепче! – мой голос прозвучал чужим, хриплым от напряжения и боли.

Последний щит, который я еще удерживал, дрожал под ногами двух оставшихся матросов. Еще двое свалились, простреленные меткими выстрелами преследователей.

Я вдохнул полной грудью, ощущая, как мана в сапогах «Прогулки в облаках» пульсирует в такт бешеному ритму сердца.

– Лети, проклятая! – прошипел я, вливая в артефакты столько энергии, сколько только был способен.

Подошвы сапог раскалились докрасна также как и пояс, дымясь и прижигая кожу. Запах горелой плоти смешался с медным душком крови. Платформа под щитом затрещала по швам, ее края начали осыпаться золотистыми искрами.

– Капитан… – Вик, молодой матрос, смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых читался животный ужас. – Мы… мы не…

– Заткнись и держись! – рявкнул Арлен, его старший товарищ, хватая юнгу за шиворот и прижимая к щиту также, как недавно Валдар сделал с Кротом. – Капитан знает, что делает!

Я перераспределил ману – защитный барьер истончился до прозрачной пленки, зато сапоги взвыли, набирая мощность и платформа перестала сыпаться.

Воздух завыл в ушах, вырывая слезы из глаз. Мы проносились мимо бесконечных ступенек, количество которых давно перевалило за несколько сотен.

Тело Иваки тяжелело с каждой секундой – не физически, нет, а в моей душе. Ее кровь капала вниз, оставляя за нами алый след.

Каждый удар сердца отдавался острой, жгучей болью в простреленном предплечье – пуля пробила мышцу навылет, оставив после себя дымящуюся рану с обугленными краями.

Воздух снова задрожал, наполняясь знакомым гулом заряжающихся артефактов. Однако на этот раз я не стал уворачиваться, всю ману вкладывая в скорость. И поплатился за это.

Одна пуля пробила плечо, к счастью и так уже травмированной левой руки. Стрела впилась мне в заднюю поверхность бедра. Острая, жгучая волна боли прокатилась по всей ноге, едва не заставив меня выронить драгоценный груз. Теплая кровь тут же залила штанину, окрашивая ткань в темно-бордовый цвет.

– Черт… – я стиснул зубы, переводя часть маны из сапог в поврежденную мышцу. Энергия с шипением заполнила рану, временно прижигая сосуды и уменьшая кровотечение.

Я проворачивал этот трюк уже не в первый раз за последнее время и прекрасно понимал, что плата за подобное использование маны будет очень велика. Но сейчас об этом было некогда думать.

– Капитан, держитесь!

Я кивнул. Может быть ему, может быть самому себе. Сознание было замутненным, соображалось туго. Однако вся эта боль оказалась не напрасной.

Преследователи начали отставать – их артефакты требовали ману для выстрелов, к тому же нужно было целиться, так что они не могли развить полную скорость.

Я же нещадно перегружал «Прогулку в облаках», сосредоточившись исключительно на побеге. И вот, наконец, впереди показался конец этой лестницы.

Но, когда я сполз вниз, передо мной открылось зрелище, от которого на сердце стало еще хуже, чем было.

Свет золота от стен отражался от стальных клинков. Нирт – тот самый, что сбежал первым – кружил вокруг Сигуба, его клинок свистел в воздухе, создавая вокруг себя вихревой след.

– Ты же всегда был умнее других! – Нирт кричал, его голос срывался на визг. – Я всего лишь хотел выжить, неужели ты не понимаешь⁈ Зачем заходить так далеко?

Сигуб, могучий как скала, бросился на щуплого парня. Его секира взвыла, описывая в воздухе багровую дугу. Нирт едва успел отскочить.

– Предателям – смерть! – взревел здоровяк.

В другой области в воздухе Кельвин сражался с Лидангой. Первый размахивал артефактным кинжалом, лезвие которого пульсировало ядовитым светом.

– Я… я не хотел этого! – всхлипывал Кельвин, его глаза были полны слез. – Я просто испугался!

– И пятнадцать человек умерло! – воскликнула Лиданга, отражая все атаки кинжала своим клинком.

Лезвия встретились с пронзительным звонком, высекая сноп искр. Кельвин, вдруг обретя неожиданную, какую-то безумную ярость, рванул вперед. Его кинжал вонзился ВЛиданге прямо в живот, проходя сквозь доспех, как сквозь масло. Но и ее меч не промахнулся – острие вошло в горло предателя, прямо под подбородок.

Они замерли в этом последнем объятии, прежде чем начать падать.

Ярость вспыхнула во мне, как лесной пожар – стремительная, всепоглощающая, выжигающая всё на своём пути. Кровь в висках пульсировала в такт бешеному сердцебиению, а в ушах стоял гул, словно от прибоя.

– Держитесь крепче! – мой голос прозвучал хрипло, но чётко, когда я резким движением сбросил щит с Арленом и Виком.

Пролетев метра три по вертикали и где-то десять по горизонтали, он с грохотом ударился о каменный пол. Оба матроса покатились кубарем, но, кажется оба выжили.

Тело Иваки я прижал к груди левой рукой – раненой, дрожащей, но всё ещё способной держать. Её безжизненная голова запрокинулась назад, волосы рассыпались по моей спине, как шёлковый плащ.

Правая рука молниеносно выхватила «Сказание об Энго». Клинок запел, вырываясь из ножен, наполняясь моей яростью – вдоль его кромки заструились серебристые вихри.

Нирт только успел обернуться, услышав звон стали. Его глаза – всегда такие хитрые, всегда высчитывающие выгоду – расширились от внезапного ужаса.

– Нет! Я же… – его голос, обычно такой уверенный, теперь дрожал. – Я просто хотел жить!

Мой удар был одним чистым, отточенным движением. Сабля вспорола воздух с пронзительным свистом, оставляя после себя серебристый след, будто рассекая саму ткань реальности.

Его голова взлетела в воздух, вращаясь медленно, почти невесомо. Лицо сохранило последнее выражение – смесь ужаса и недоумения.

Тело ещё секунду висело в воздухе, затем рухнуло, как подкошенное дерево. Фонтан алой крови брызнул из шеи, капли падали на камень с тихим шлепком, как первые капли дождя перед бурей.

Я замер, тяжело дыша, чувствуя, как кровь сочится из моих ран, смешиваясь с потом. Тело Иваки в моей руке стало вдруг невыносимо тяжелым, на этот раз банально от того, что после резкого выброса всех оставшихся сил энергии хоть на что-то во мне не осталось ни капли.

Я медленно повернул голову, подсчитывая в уме потери, и каждая новая смерть впивалась в сознание как нож.

Арлен стоял, опираясь на Вика. Его нога ниже была вывернута под девяносто градусов к бедру. Судя по всему, он сломал ее, когда упал со щита.

У стены примостились двое других выживших:

Ульман, наш плотник, с перебинтованной головой – окровавленная повязка уже пропиталась насквозь. Его обычно уверенные руки теперь дрожали, когда он проверял заряд в арбалете.И Лис – старый толстый матрос, державшийся за ребра. Его лицо было серым от боли, но зубы сжаты в решительной гримасе.

Сигуб, еще не до конца отошедший от горячки боя, так неожиданно мной прерванного, парил чуть в стороне.

Я перевел взгляд на пол, где лежали те, кому не повезло. Четыре тела. Я не знал, но, наверное, когда Лиданга и Сигуб добрались до подножия лестницы и их атаковали Нирт и Кельвин, они банально отпустили тех, кого держали руками.

– Шесть… – я вслух произнес цифру, чувствуя, как она обжигает горло. – Из пятидесяти трех.

Тех, кто остался на «Небесном Золоте» и в лагере я автоматически тоже считал мертвыми. С учетом того, как атаковали нас преследователи, пощады к моим подчиненным снаружи Руин они тоже не испытывали.

Ну и Лислейна я, разумеется, тоже уже похоронил. Не буквально, разумеется, он скорее всего спасся, сдав меня с потрохами, и теперь ждал возвращения ударной группы снаружи Руин, раз я не увидел его в их рядах. Мысленно и в перспективе. Если, разумеется, я сумею каким-то чудом выжить в этой передряге.

А чтобы это сделать, нужно было избавиться от всего, что мешало двигаться дальше.

Я приземлился, опустил тело Иваки на пол, опустился на колени рядом с ним. Каменная крошка впиваясь в кожу сквозь порванные штаны.

Мои пальцы, покрытые засохшей кровью и копотью, дрожали, когда я осторожно поправил её волосы, пытаясь прикрыть ужасную рану. В полумраке зала её лицо казалось почти живым – губы, ещё сохранившие следы помады, были слегка приоткрыты, будто она собиралась что-то сказать.

– Прости, девочка… – прошептал я, ощущая, как в горле встаёт горячий ком. – Не могу… не могу взять тебя с собой.

Предательская слеза скатилась по щеке. Я резко вытер её плечом и поднялся, чувствуя, как старые раны ноют от напряжения.

Сигуб встал рядом.

– Заберём оставшихся. Быстро. – Мой голос звучал хрипло, но твёрдо. – Они уже на подходе.

Мы поспешили обратно к месту падения. Сигуб подлетел к Ульману и Лису, я – к Вику и Арлену.

– Нога… не держит… – сквозь зубы процедил последний, увидев меня. – Капитан… оставьте…

Я опустился перед ним.

– Никто никого не бросает, – я протянул ему правую руку. – Хватайся. Крепче.

Его пальцы, холодные и липкие от пота, схватили мое запястье. Я вцепился в ответ. Когда я поднял его, он сдержано застонал – открытый перелом был виден даже в полумраке, белая кость торчала из порванной кожи и мышц.

– Держись сам, – левую руку я протянул Вику.

Он впился в предплечье, покрытое кровью, с силой отчаяния.

Я оглядел нашу жалкую группу – шестеро израненных, едва держащихся на ногах людей.

Сверху послышался грохот выстрела, спустя мгновение пуля ударила о пол в нескольких метрах от меня. Хотя мы и оторвались, но ненадолго. Преследователи были уже близко.

– Вперёд, – скомандовал я, поднимаясь в воздух и ощущая, как бьют из глаз искры от боли в дважды простреленной руке.

Мы вновь полетели по подземному коридору, оставляя за собой кровавые следы на камнях.

– Капитан… – донесся снизу голос Арлена. – Спасибо… что не бросили…

Я только сильнее сжал его руку, не отвечая.

Спустя полминуты коридор сжался перед нами, словно каменная пасть, окончившись стеной с единственной дверью – точной копией той, что осталась позади. Массивные створки из черного камня, покрытые витиеватыми узорами.

Я опустился рядом с ними. Сигуб опустился рядом, ссаживая своих «пассажиров».

– Капитан… – прогудел он. – Мы не сможем…

Я резко развернулся, заставив его замолчать одним взглядом. В свете мерцающих золотых узоров его лицо казалось серым, осунувшимся, глаза – слишком большими, полными животного страха.

Вообще-то он был прав. Огромные двери наверху мы едва-едва открыли усилиями более чем тридцати матросов и семи Артефакторов. Вшестером мы не то, что открыть их, просто пошевелить бы не смогли.

Но останавливаться сейчас было уже поздно, как и давать преследователям бой.

– Отходите. Все.

– Капитан? – Вик нахмурился.

– Я сказал, ОТОЙДИТЕ!

Они отпрянули, волоча Арлена. Я остался один перед дверью, ощущая ее массивность всем телом.

Сабля «Сказание об Энго» лежала у меня в руке, холодная и надежная. Я провел пальцем по клинку, чувствуя едва заметные трещины – старые, залеченные вливаниями маны.

Прости, старый друг.

Я вдохнул глубоко – и выпустил ману.

Сначала сабля просто вспыхнула привычным голубым сиянием. Потом свет стал ярче, горячее. Лезвие затрепетало, как живое, и трещины на нем начали расширяться, заполняясь ослепительно-белым пламенем.

– Черт… – кто-то прошептал за моей спиной.

Боль пронзила руку – будто кто-то вгонял раскаленные иглы под кожу. Но я не останавливался.

Маны было МНОГО.

Слишком много.

Клинок завыл, как раненый зверь, и вдруг —

Ослепительный поток энергии ударил в дверь. Это не был прорыв на ранг Хроники, разумеется. Я просто уничтожил свой артефакт и вся мана в нем, накопившаяся в самом материале за годы использования, вырвалась в едином мощном потоке.

Единственное, что мне оставалось – это сдерживать эту энергию, чтобы произошел не мгновенный взрыв, который скорее просто убил бы нас шестерых, а более плавный и растянутый по времени, способный оказать на створки двери необходимое давление.

Какое-то время я сопротивлялся, но в конце концов ударная волна швырнула меня назад. Я ударился спиной о пол, чувствуя, как горячие осколки сабли впиваются в кожу.

– КАПИТАН!

Где-то вдалеке, словно сквозь толщу воды, я услышал крики своих людей.

Дым.

Грохот.

И —

Тишина.

Я поднялся на локти, откашлявшись. Глаза слезились, в ушах звенело.

Дверь…

Дверь все еще стояла.

Но теперь она была приоткрыта. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы в получившуюся щель мог бочком протиснуться человек.

Опираясь на товарищей, я встал.

Руки горели.

Не метафорически – плоть действительно тлела, обнажая местами черневшие кости. Кожа на предплечьях пузырилась и слезала лоскутами, как старая краска. Каждый вздох приносил новый прилив боли – едкий дым от сгоревшей плоти смешивался с пылью древних руин.

Я сжал зубы до хруста, не давая себе закричать.

– Капитан! Боже, ваши руки… – Ульман бросился ко мне, но я резко отстранился.

– Молчи.

Глаза матросов были круглыми от ужаса. Даже Сигуб, видавший виды, побледнел.

Все действительно было куда хуже, чем я думал.

Я закрыл глаза – и направил ману в раны.

Если предыдущие мои попытки облегчить боль энергией походили на прижигание раны, то теперь это было похоже на тушение пожара собственным телом. Энергия сгущалась в ладонях, сковывая поврежденные ткани ледяным панцирем. Кровь перестала сочиться, превратившись в вязкую массу, но боль…

Боль осталась. Не такая жгучая, тупая и тянущая, но осталась.

Она пульсировала в каждом нерве, каждый удар сердца отдавался новым жгучим спазмом.

– Они близко, – Сигуб обернулся, прислушался к ударам за дверью. – Минута, не больше.

Я кивнул.

– Вперед.

Сквозь двери я протиснулся первым, чтобы помочь тем, кто вдруг не сможет пропихнуться, толкая себя золотым барьером пояса. Обгоревшие руки цеплялись за неровные края пролома, каждый нерв кричал от боли, я ободрал себе грудь и спину, но смог пропихнуться.

Вик, худой как жердь, с легкостью просочился внизу, у земли. Следом за ним, с помощью с обеих сторон, пролез уже более крупный, но все еще худой и жилистый Арлен, шипя как змея на свою сломанную ногу.

Ульмана уже буквально затаскивали внутрь. А вот когда очередь дошла до Лиса, стало понятно, что дело труба. Старый толстый матрос в ширину был как два меня или как три Вика. Там уже втягивай или не втягивай живот – ничего не поможет.

С Сигубом ситуация оказалась примерно та же. Несмотря на то, что он все-таки не был настолько толстым, как Лис, Артефактор в добавок к зажиточному пузу был еще и мускулистым.

Просто разок примерившись, Сигуб покачал головой, отдал мне честь, после чего развернулся и устремился навстречу преследователям. Я не стал пытаться его остановить или задержать.

Опустившись чуть ниже, туда, где через щель в дверях Вик, Ульман и Арлен пытались протащить Лиса. Троица старалась изо всех сил, но сам толстяк, похоже, уже смирился, даже особо не пытаясь помогать им.

– Это бесполезно, ребята, – наконец сказал Лис, вырывая свою руку из хватки товарищей. – Идите, найдите спасение, не думайте обо мне.

– Нет! – попытался было возразить Вик. – Мы тебя…

– В сторону, – резко бросил я, внутренне содрогаясь от «предвкушения».

Чтобы задержать преследователей, дверь нужно было закрыть обратно. Тем же способом, каким открыл.

Кровь капала с моих пальцев, образуя на каменном полу темные, почти черные пятна. Каждая капля, падая, поднимала микроскопические облачка древней пыли.

Портупею и перевязь с пистолетами я снял, чтобы протиснуться сквозь дверь, но, разумеется, взял с собой. И теперь они должны были сослужить последнюю службу.

– Вы же не можете… – воскликнул Ульман, поняв, что я собираюсь сделать. – Это безумие!

Я положил все три пистолета и портупею на ладони, чувствуя, как мана начинает заполнять артефакты. Одно Сказание и три Истории. Взрыв должен был получиться даже сильнее, но из-за того, что я уже давно находился не в лучшем состоянии и не мог нормально контролировать ману, оптимистично было бы надеяться хотя бы на то, что я себя не подорву.

Первый пистолет затрещал, как лед под ногами. Металл начал пузыриться, прожигая то немногое, что осталось от кожи на моих пальцах. Боль была такой, что в глазах потемнело, но я продолжал качать в него ману.

– Господи… – прошептал Арлен, прикрывая Вика своим телом.

– Держитесь! – крикнул я, хотя сам едва стоял на ногах.

Первый пистолет взорвался. А за ним почти сразу же последовали и остальные три артефакта.

Мир на мгновение стал белым и беззвучным, но даже в этом безмолвии я продолжал направлять ману, даже не особо понимая, куда именно.

Когда зрение вернулось, первым, что я увидел, была моя правая кисть – она лежала в трех шагах от меня, пальцы все еще сжатые в кулак. Кровь медленными толчками выходила из культи.

– Капитан! – Вик бросился ко мне, сорвал с себя пояс и начал затягивать его над локтем. – Держитесь, черт возьми!

Я посмотрел на дверь. Створки закрылись не полностью, но через оставшийся зазор было проблематично даже дуло пистолета пропихнуть, не то, что пролезть человеку.

– Ваша… ваша рука… – подошедший Ульман смотрел на мою оторванную кисть с каким-то болезненным любопытством.

Я пнул ее ногой в сторону двери.

– Не понадобится, – прошипел я, чувствуя, как тьма начинает наплывать на края зрения.

Я обернулся – и мир перевернулся.

Круглый зал, крошечный по меркам Руин, но все равно гигантский для нормальных людей, сжимал нас со всех сторон. Стены, покрытые потрескавшейся позолотой, уходили ввысь, теряясь в черноте где-то там, где должен был быть потолок.

И по центру…

Она.

Пьедестал из черного камня, испещренный мерцающими рунами. На нем – золотая маска.

Нет, не маска.

Лик.

Исполинский, в пятьдесят метров от острых рогов до подбородка. Он стоял на подставке и будто глядел на нас своими пустыми глазницами.

– Капитан, это же…

– Маска Золотого Демона, – мои губы онемели. – Только она…

Не для людей.

– Как… как мы ее заберем?

Хороший вопрос.

Обычно древние артефакты, найденные в Руинах, имели вполне человеческие размеры, несмотря на масштабы самих Руин. Так что я даже не думал, что Маска Золотого Демона будет скорее подходить для рашморских голов.

Получается, все действительно было зря? Ведь не было никаких шансов, что я смогу хоть как-то использовать ее. Даже если бы мое состояние было идеальным, это было совершенно невозможно.

Тем не менее, хотя моя мечта только что окончательно разбилась в дребезги прямо у меня на глазах, я не мог хотя бы не коснуться ее перед тем, как в этот зал без других выходов ворвутся преследователи и всех нас прикончат.

– Спрячьтесь! – приказал я матросам, даже не взглянув на них, тяжело махнув рукой куда-то в бок.

А сам, собрав последние остатки маны, взлетел на пьедестал и встал перед Маской, которую искал семь лет и которая по итогу принесла мне лишь горе, боль и смерть.

Хотя, чего я еще ожидал от Маски Золотого ДЕМОНА⁈

Эта мысль вдруг показалась настолько смешной, что я в голос захохотал и смеялся не меньше минуты, под конец с трудом глотая ртом воздух, пока не услышал скрип отпираемой двери.

– Закончим на этом догонялки, Мидас, – раздался из-за спины голос Черного Клыка. – Ты бегал долго, но бессмысленно. Хотя спасибо, что показал нам настолько драгоценное место. Уверен, эту маску можно будет продать даже не за миллионы, а за миллиарды.

Я с трудом обернулся на не гнущихся ногах.

– Почему? – вырвалось из моего рта само собой одно из самых тупых клише.

– Потому что твоя политика «благородного пиратства» начала распространяться с ужасающей скоростью, – фыркнул Черный Клык. – Мы и раньше не были зверьми. Всех подряд убивали только психи вроде племянника Вельзара. Но ты, активно продвигающий в наших кругах идеи о том, что гуманностью можно добиться большего, чем жестокостью, начал развращать молодые умы. Если пираты не будут убивать, их не будут бояться, но это только пол беды. Куда хуже то, что молодняк, которых из-за более мягких методов не кошмарят гильдии и правительства, отбивается от рук и больше не ищет нашего покровительства и помощи, а это приводит к разобщению и хаосу. Перекресток появился потому, что нам было нужно объединиться, чтобы противостоять угрозе со стороны тех, на кого мы сами охотились. Но для нынешней молодежи это уже не актуально. Более того, некоторых из них банально переманивают те же гильдии и правительства, предлагая «работу» охраной или каперами. Смешно! Так что не сопротивляйся и я просто добью тебя. Все равно с такими ранами ты окочуришься через пару часов.

Я стоял и слушал со смесью шока и горькой иронии. Вот и помогай после этого людям.

Хотя нет. Дело было не в том, что мои идеи были неправильными. Дело было в ублюдках, которые не просто придерживались идеи убийств ради устранения свидетелей, как Ящер, а использовали эти идеи для того, чтобы держать под контролем младших.

– Да черта с два! – хохотнул я в ответ на такое абсурдное предложение.

– Твой выбор, – развел руками Черный Клык. – Тогда поймайте его, – он указал на меня своим прихлебателям, – а тех, с кем он пробрался в этот зал, убейте. Свидетели нам не нужны.

До этих слов во мне еще теплилась наивная надежда, что теперь, достав меня, Черный Клык и остальные успокоятся и хотя бы троим из моей команды будет суждено выжить. Но этот приказ все перечеркнул.

И это была последняя капля. Если мне было суждено умереть, то я хотя бы отправлю этих ублюдков в ад.

Маска Золотого Демона возвышалась надо мной. Огромная, древняя, бесполезная. Впрочем, нет. Именно сейчас она была более чем кстати.

Артефакт, полный невероятных объемов маны. Я ухмыльнулся.

– Ну что, суки…

Я положил руку на маску Маску. Мгновение – и ее мана хлынула в меня, как кипящий металл. Кровь из носа тут же зашипела, испаряясь.

– Мидас! – кто-то крикнул.

Я не стал смотреть, кто именно. Вместо этого я направил всю ману в пояс, чувствуя, как его ядро раскаляется докрасна. «Хроника о сияющем золотом храме» затрещала, золотая бляха треснула – даже артефакт такого уровня не продержался против мельчайшей крохи энергии Маски и секунды.

– Ловите.

Взрыв разорвал тьму.

Стены руин содрогнулись, золотые узоры вспыхнули, как фитили. Потом – волна, направленная в преследователей.

Они успели выставить щиты, но под мощью Маски они плавились как свечки. Раздался выстрел. Я увидел в руках Черного Клыка дымящийся пистолет, направленный мне в грудь.

Волна стала затихать, я уже ничего не контролировал. Взрыв пояса разорвал мое тело пополам, выстрел Черного Клыка пронзил сердце.

Последним, что я увидел, были несколько силуэтов, оставшихся висеть в воздухе – те, кого я не добил.

Последним, что я услышал, был чей-то крик:

– Валим, все рушится!

А потом наступили тишина и тьма.

В которой тускло отблескивал силуэт Маски Золотого Демона.