Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 66 страниц)

Глава 2

Дверь на чердак театра скрипнула предательски громко. Едва я переступил порог, в лицо мне ударил волной сконцентрированной ярости.

– Идиот! Безмозглый, самовлюбленный, махровый эгоист!

Ярана стояла посреди комнаты, заваленной рулонами дешевых ковров и старыми театральными декорациями. Она вся дрожала, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Ее глаза, обычно насмешливые и острые, сейчас пылали чистым, неподдельным гневом.

– Ты вообще понимаешь, что ты натворил? – ее голос был низким, шипящим, словно у кошки перед броском. – Теперь шпионы Дейлы наверняка доложат ей, что ты как‑то связан с театром и у нее уже не будет никаких сомнений в том, что представление является прикрытием для кражи трона! Ты выставил нашу операцию под удар из‑за… из‑за чего? Из‑за порыва души?

Я закрыл за собой дверь, медленно выдохнул. Ее гнев был абсолютно логичен. С точки зрения оперативной безопасности мой поступок был чистейшим безумием.

– Я не мог поступить иначе, – сказал я тихо, но твердо. – Они только что потеряли шестьдесят двух человек. Они были на грани. Они ждали меня. Не капитана Мариона. Меня. Моего слова. Моего решения. Без этого я мог потерять их всех.

– Прекрасная речь! – она язвительно фыркнула, резко отвернулась и прошлась по комнате. – Ты думаешь, Дейле будет важно, какие у тебя были моральные терзания?

– Нет, – согласился я спокойно. – Не будет. Но я не собираюсь перед тобой извиняться за то, что сделал. Потому что не чувствую никакой вины. А теперь вместо того, чтобы тратить силы на выяснение отношений, предлагаю направить их на то, чтобы продумать возможные последствия и способы им противодействовать. Нам нужно быть на шаг впереди.

Ярана замерла на середине шага. Спина ее была напряжена. Я видел, как работают ее мозги, перемалывая ярость, переводя ее в холодное, расчетливое русло.

Она медленно повернулась ко мне. Ее взгляд был все еще жестким, но пламя гнева в нем погасло. Она несколько секунд молча прожигала меня глазами, взвешивая, оценивая.

В конце концов, она просто резко, почти сердито кивнула.

– Ладно. – Это не было прощением. Это было принятием условий игры. – Значит, думаем.

Она развернулась и уверенной походкой направилась к большому столу в углу, на котором был развернут детализированный макет королевского дворца Амалиса, выполненный с ювелирной точностью. Башни, внутренние дворы, потайные ходы, галереи – все было здесь.

Не говоря больше ни слова, я подошел к столу с другой стороны. Наши взгляды встретились над миниатюрными крышами и шпилями. Гнев уступил место напряженному, сфокусированному молчанию. Игра началась снова, просто правила внезапно изменились.

###

Два дня пролетели в лихорадочной подготовке, напряженной, как тетива лука. И вот настало утро праздника. Воздух в городе был пропитан сладковатым запахом жареных орехов и пряностей, а над дворцом развевались огромные стяги с гербом Амалиса. Со стороны все выглядело как пышное, ничем не омраченное торжество.

Изнутри же дворец напоминал муравейник, готовящийся к нашествию. Слуги сновали туда‑сюда с подносами и украшениями, чиновники в парадных мундирах выстраивались в предусмотренные протоколом места, а повсюду – в арках, у колонн, на балконах – стояла охрана. Не просто церемониальная, а настоящая, боевая, с каменными лицами и руками, лежащими на эфесах оружия.

Моя роль была довольно простой – телохранитель театрального режиссера, вечно суетливого и нервного человека, который сейчас метался по главному залу, отдавая последние распоряжения. Сцену установили напротив королевского трона, и сейчас на ней вовсю кипела работа: монтировали последние декорации, проверяли сложные осветительные артефакты, выстраивавшие потоки разноцветного света. Актеры, уже в гриме и костюмах, кучковались в стороне, тихо повторяя реплики и отрабатывая движения.

Мое место было у боковой колонны, в тени. Отсюда был виден весь зал. И то, что я увидел, заставило меня обреченно вздохнуть.

Охраны было слишком много. Гораздо больше, чем мы рассчитывали, изучая планы дежурств и графики смен. Практически вдвое. Они стояли, стараясь выглядеть неприметно, но их взгляды, острые и проверяющие, постоянно скользили по всем присутствующим, особенно по работникам театра.

Дейла сделала выводы. Подозрительность повысилась до максимума. Однако отменять что‑либо было уже поздно – у меня не будет времени на повторную подготовку. Оставалось только играть.

Благо, кроме увеличения количества стражи иных превентивных мер предпринято не было. То ли Дейла решила, что этого будет достаточно, то ли, что вероятнее, у нее, даже получившей от короля дозволение руководить безопасностью на мероприятии, банально не было достаточно полномочий, чтобы организовывать какие‑то дополнительные кордоны без каких‑либо доказательство грядущего покушения.

На входе во дворец всех всех досматривали, осматривали окулярами и проверяли на наличие маскирующих артефактов, так что протащить много Артефакторов было нереально. Но это было в рамках плана, а вот способная реально помешать нам проверка театрального реквизита была проведена довольно условная, лишь на предмет наличия маны.

Суета вокруг постановки достигала апогея. И вот несколько рабочих, кряхтя, внесли через боковую дверь главный реквизит – муляж королевского трона. Они аккуратно поставили его в центре сцены, и я едва сдержал кривую ухмылку.

Он был идеальной копией настоящего. Каждая резная деталь, каждый инкрустированный камень, оттенок позолоты – все было скопировано с пугающей точностью. Готовя операцию, мы изучали трон по украденным чертежам и тайным эскизам, а Рилен притащил из дворца портрет короля на этом троне, взятый из одной из художественных галерей.

В голове само собой возникла мысль, ирония которой заставила меня чуть не фыркнуть прямо в лицо проходящему мимо пажу. Идя в армию, я никак не мог подумать, что мне придется участвовать в операции а‑ля «Одиннадцать друзей Оушена».

Вечер наступил быстро, принеся с собой поток нарядных гостей. Главный зал дворца наполнился гулом голосов, шелестом дорогих тканей и сладковатым ароматом духов и изысканных закусок. Воздух звенел от фальшивого смеха и завуалированных ядом любезностей – стандартный звуковой фон любого светского раута.

Я стал тенью режиссера, его немым и вездесущим телохранителем. Неотступно следуя за ним в двух шагах, я шепотом, едва шевеля губами, направлял его движение сквозь толпу.

– К колонне у третьего окна. Задержись на три минуты, сделай вид, что рассматриваешь фреску.

– Пройди к буфету.

– Обернись, как будто кто‑то окликнул, задержись на минуту на месте. Медленно иди ко входу в восточную галерею.

Он послушно выполнял команды, его нервная суета идеально маскировала мои маневры. Пока он изображал интерес к искусству или светскую беседу, мои глаза сканировали зал. Я отмечал каждую деталь: расстановку гвардейцев, их позы, направления взглядов, частоту смены постов. Но главное – я оценивал их силу.

Картина вырисовывалась неутешительная. За колоннами, в нишах, среди толпы гостей – повсюду я видел их. Людей с прямой спиной, слишком спокойным взглядом и той особой аурой собранности, что выдает Артефактора высокого ранга.

Я насчитал одиннадцать Хроник. Одиннадцать. Это был не просто перебор. Это был форменный парад сил. Дейла не просто насторожилась – она ожидала атаки и подготовила ловушку.

Холодная волна разлилась по спине. Наш изначальный план – быстрый, точный захват с элементами неожиданности – теперь был чистым самоубийством. Попытка реализовать его против такой концентрации силы была бы мгновенно пресечена с катастрофическими последствиями.

Требовалась корректировка. Нужно было что‑то менять на ходу, искать слабое место в этой железной обороне, либо… создать его заранее.

Первая часть вечера – светский раут – близилась к концу. Слуги, ловко лавируя между гостями, начали расставлять в центре зала ряды кресел – для официальной церемонии. Режиссера, как малозначимую персону, усадили на место в самом последнем ряду, буквально в паре шагов от театральных подмосток. Идеально для меня.

Король поднялся на небольшое возвышение у своего трона. Его речь была длинной, скучной и полной банальностей о единстве, процветании и долге. Я делал вид, что внимаю, но все мое существо было сосредоточено на анализе обстановки.

Когда Его Величество закончил и началось вручение наград особо отличившимся за этот год аристократам, я понял, что больше времени ждать нельзя. Используя суету – кто‑то вставал, чтобы пройти для награждения, другие аплодировали, – я сделал несколько незаметных шагов назад, растворившись в густой тени за тяжелым бархатным занавесом.

Полумрак за кулисами был густым, насыщенным запахом декораций, грима и пота. Воздух дрожал от приглушенного гула из зала, но здесь это не чувствовалось. Здесь меня уже ждали в полной концентрации и собранности.

Люди Рилена. Их было человек тридцать. Они не были Артефакторами, поскольку, чтобы пройти на мероприятие, они замаскировались под грузчиков, а грузчики Артефакторами быть не могут.

Но при ближайшем рассмотрении сомнений не оставалось – это были профессионалы высшего класса. Их движения были экономичными и точными, взгляды – холодными, оценивающими, сканирующими меня так же, как я их, руки – привыкшими к оружию, даже когда были пусты.

Эти люди не просто умели драться – они умели убивать. В том числе Артефакторов.

Хотя в народе устоялось мнение, что Артефакторы по умолчанию сильнее не‑Артефакторов, они все‑таки были людьми из плоти и крови, им надо есть, спать и отдыхать. И в такие моменты слабости, используя яды, ловушки или элемент неожиданности, убить Артефактора, по крайней мере до ранга Хроники, вполне может даже человек без капли маны.

Изначальный план был относительно прост: в нужный момент эта группа должна была устроить шумную диверсию – поджечь что‑нибудь, начать драку, чтобы оттянуть на себя часть охраны.

Теперь этот план был хуже, чем бесполезен. Шумная выходка против такого количества сил была бы мгновенно и жестко подавлена, даже не успев стать полноценным отвлечением. Но не использовать подобный резерв было глупо.

Они смотрели на меня, ожидая приказа.

– План меняется, – прошептал я, после чего указал головой вглубь закулисья, в сторону узкого коридора. – Действуем по схеме В.

Там, куда я указал, была комната ожидания для слуг. Они ушли туда после того, как расставили кресла. План В предполагал, что бойцам нужно было проникнуть туда, обезвредить всех, не поднимая шума, переодеться в их форму и ждать своего часа.

– Понял, – кивнул лидер бойцов.

– Не забудьте склянки.

Он кивнул и ухмыльнулся. Я ухмыльнулся в ответ.

Проверять театральный инвентарь, в котором под видом бутылок с подкрашенной водой для декораций можно было пронести что угодно, службе безопасности все‑таки надо было получше.

– Как только актеры выйдут на сцену и внимание зала переключится на них – рассредоточьтесь по залу и ждите моего сигнала.

Он снова кивнул, уже поворачиваясь к своим людям. Никаких лишних вопросов, никаких сомнений. Профессионалы – вот уж точно.

Я остался один в полумраке, прислушиваясь к нарастающему из зала гулу аплодисментов. Очередной аристократ получил свою награду. В момент, когда все поднялись, приветствуя следующего номинанта, я выскользнул из‑за кулис и вернулся к режиссеру.

Полтора часа. Ровно полтора часа длилось награждение. А я тем временем мысленно прокручивал возможные сценарии, сверял расположение охраны, отмечал малейшие изменения в их поведении. Хроники не двигались с мест, их неподвижность была почти зловещей.

И вот наконец голос церемониймейстера, слащавый и напыщенный, вознесся над залом, возвещая кульминацию.

– И в завершение нашего скромного признания заслуг перед королевством, мы не можем не воздать должное тем, кто стоит на страже нашего спокойствия днем и ночью! Тем, чья доблесть позволяет нам спать спокойно! – Он сделал паузу, собирая дешевый драматический эффект. – За беспримерный героизм, проявленный при зачистке опаснейших Руин Желтого Дракона, мы приглашаем для награждения полковника Коалиции Яростных Миров, Вейгарда фон Стрендхольма, и капитана той самой доблестной роты, Хамрона Сирендала!

На возвышение поднялись двое. Вейгард – невозмутимый, вытянутый в струнку, в парадном мундире Коалиции с полковничьими нашивками. Его лицо было каменной маской военного профессионала.

И Хамрон. Он старался выглядеть соответственно – выправка идеальна, лицо серьезно, но я видел, как его глаза метались по залу, оценивая углы, расстояния, угрозы. Он знал, что все решится здесь и хотя я отказал ему и всем остальным бойцам роты в их желании помочь, Хамрон, похоже, волей‑неволей ощущал необходимость как‑то приобщиться к нашей операции.

Церемониймейстер, тем временем, разошелся не на шутку.

– Руины Желтого Дракона! Долгие годы это проклятое место было источником опасности и угрозы для наших дальних рубежей! – он воздел руки к потолку. – Но благодаря доблести наших друзей из Коалиции, этот оплот тьмы был очищен! Теперь его богатства и стратегическое положение послужат будущему величию Амалиса! Откроют новые торговые пути! Станут краеугольным камнем в фундаменте нашего процветания!

Я едва сдержал презрительную усмешку. Какое стратегическое положение? Руины были на отшибе, в удалении от любых маршрутов небесных кораблей. Какие богатства? Бесплодные скалы да бесконечные болота, осушение которых проело бы в бюджете немаленькую дыру.

Именно поэтому Коалиция годами отказывалась от контракта, а награда за него была столь смехотворной. Ведущий лил воду, создавая красивый миф из абсолютно провальной, с точки зрения экономики, миссии.

Вейгард, прекрасно знавший истинную ценность этих Руин, слушал это с непроницаемым лицом. Когда речи закончились, и церемониймейстер с пафосом вручил ему тяжелую, сверкающую медаль на бархатной подушечке, полковник лишь коротко, по‑военному кивнул.

– Благодарю королевский дом Амалиса за высокую оценку наших усилий, – его голос был ровным, металлическим, без тени иронии. Он принял медаль, но не стал сразу вешать ее на грудь, просто зажал в руке.

Ту же процедуру проделали с Хамроном. Тот взял медаль, предназначавшуюся мне, как командиру роты, кивнул еще более коротко и резко, чем Вейгард, и сразу отвел взгляд.

– Итак, дорогие гости, официальная часть церемонии завершена! – возвестил церемониймейстер, разводя руками. – Предлагаю вам проследовать в Изумрудный зал, где для вас приготовлены освежающие напитки и легкие закуски, пока наши слуги подготовят зал для волшебного представления королевской театральной труппы!

В зале поднялся довольный гул. Аристократы начали подниматься с кресел, образуя оживленные группки. Слуги ринулись в зал, едва последний гость скрылся в проеме дверей Изумрудного зала.

Их движения были отточенными, быстрыми, но без лишней суеты. И я сразу увидел разницу. Мои люди. Похоже, в подсобке для слуг уже все было кончено.

Вместе с режиссером мы тоже отправились в Изумрудный зал, где вскоре за нами начали появляться слуги с подносами, плотно уставленными бокалами с искристым золотистым вином. Они растворились среди гостей, предлагая напитки.

Тогда я увидел Рилена. Он непринужденно беседовал с небольшой группой аристократов, но его взгляд постоянно скользил к входу. Когда один из моих людей с подносом оказался рядом, Рилен жестом подозвал его, взял два бокала и с легкой, почти сыновней улыбкой направился к королю, общавшемуся о чем‑то с несколькими дворянами.

– Отец, – голос Рилена звучал тепло и почтительно. – Позволь предложить. В честь праздника.

Король, глянув сначала на сына, а потом на бокал, недоуменно поднял бровь, но затем, пожав плечами, уже протянул руку, чтобы взять вино, но тут, словно из ниоткуда, возникла Дейла. Ее лицо было напряжено, глаза сузились в подозрительных щелочках.

– Рилен, ты сошел с ума? – ее голос, резкий и звенящий, прорезал воздух, заставив нескольких ближайших гостей обернуться. – Отец не пьет вино уже пять лет. Все при дворе об этом знают. Или ты забыл? Или в этом бокале есть нечто, что заставило тебя забыть о здоровье отца?

Наступила напряженная пауза. Рилен замер с протянутым бокалом, его лицо изобразило сперва недоумение, а затем – холодную смесь презрения и гнева.

– Если ты думаешь, что я способен на такое, то у меня начинают закрадываться подозрения в твоей собственной добросовестности, сестренка.

Я хмыкнул. Рилен не был гениальным политиком, но башка у него варила и язык был подвешен хорошо. Дейла, впрочем, совершенно не смутилась.

– Отвечай на вопрос, – прошипела она Рилену в лицо.

Тот пожал плечами.

– Я предложил отцу вино лишь потому, что сегодня – последний День Нации, когда он восседает на троне как наш король! Я подумал, что это достойный повод для исключения! – это было крайне нагло и неуважительно, но так как король сам поддерживал Рилена в его борьбе за престолонаследие, он не стал ничего говорить, хотя на его лице на секунду появилось выражение горькой обиды. – А если ты думаешь, что я что‑то подмешал в бокал… – продолжил Рилен.

Не дав Дейле вставить слово, он резким, демонстративным жестом поднес бокал, который протягивал королю, к своим губам и залпом выпил вино до дна. Затем повторил то же самое со своим собственным бокалом. А затем, с вызовом глядя на Дейлу, повернулся к другому слуге, взял с его подноса два новых бокала. Один он снова протянул королю.

– Прошу, отец. Ради меня.

Второй бокал он протолкнул в руку ошеломленной Дейле.

– А тебе, сестра, я предлагаю выпить за то, чтобы в нашем доме было меньше подозрений и больше доверия.

После чего он сам взял еще один бокал и поднял его высоко над головой, на весь зал провозглашая тост:

– За короля!

Глава 3

Гости, даже те, кто не собирался пить, после такого были вынуждены взять по бокалу и тоже поднять тост.

Король, медленно чокнувшись бокалами с Риленом, молча, глядя сыну прямо в глаза, в несколько глотков осушил его.

Дейла замерла с бокалом в руке. Отказаться сейчас – значило оскорбить отца. Она с ненавистью посмотрела на Рилена и тоже осушила свой бокал одним глотком, будто проглатывая горькое лекарство.

Вскоре после этого слуги доложили об окончании подготовки. Гости начали возвращаться в зал, рассаживаясь по креслам. Свет в зале погас, оставив в темноте лишь освещенную сцену. Занавес с глухим шелестом пополз вверх. Представление началось.

Я не следил за пьесой. Сюжет в целом был унылым патриотическим пафосом, несморя на прекрасную игру актеров, к тому же я уже раз десять видел это представление во время подготовки плана. Вместо этого мое внимание было приковано к зрительному залу.

И картина там разворачивалась куда более интересная. Сначала это были единицы – кто‑то из пожилых аристократов клевал носом, дама в лиловом платье беспомощно закинула голову на спинку кресла и заснула с открытым ртом.

Потом десятки. Как по волшебству, благородные гости один за другим начали отключаться. Их головы склонялись на грудь, руки разжимались, выпуская програмки, бинокли или веера. Скоро зал уже напоминал детский сад в тихий час.

Ну, оно и не удивительно – снотворное в шампанском было мощным коктейлем из созданных в лабораториях релаксантов и старых, проверенных трав. Не смертельным, но гарантирующим глубокий, беспробудный сон на несколько часов даже для Хроник, если они не подумаю вывести «отраву» маной.

Мой взгляд нашел Рилена. Он сидел в первом ряду, его голова уже бессильно упала на плечо соседа, который и сам пребывал в царстве Морфея.

Принц знал, что пьет. И выпил сознательно – лучший способ отвести подозрения. Будучи Артефактором скромного ранга, он не мог быстро нейтрализовать такой коктейль и предпочел выглядеть невинной жертвой.

Но были и исключения. В частности король и Дейла. Они сидели неподвижно, словно изваяния, но я видел мелочи. Король время от времени медленно моргал, его веки казались тяжелыми, а взгляд – затуманенным.

Он боролся чисто интуитивно, но не подразумевая влияния снотворного, а потому даже его тело Хроники медленно, но верно погружалось в сон.

Дейла сидела, вцепившись пальцами в подлокотники своего кресла, без следа сонливости на лице. Наоборот, ее глаза, полные подозрительной злобы, метались по залу, фиксируя каждого уснувшего.

Если бы она могла объяснить свое подозрение насчет нашего представления и смысл кражи трона, не упоминая Кабана и Роделион, она бы уже наверняка остановила представление и приказала бы всех нас арестовать. Но так как и в ее интересах было сохранение тайны, принцессе приходилось терпеть.

И вот на сцену вынесли его. Муляж трона. Актеры водрузили его по центру под торжественную музыку. В этот момент Дейла встрепенулась так, будто ее ударили током.

Ее глаза расширились, она впилась взглядом в идеальную копию, потом ее голова резко повернулась к отцу, на настоящий трон. И снова – на муляж. Ее лицо исказилось пониманием и паникой. Слишком идеально. Слишком детально. Это не могло быть простым совпадением или причудой дотошного режиссера.

Это была улика. Это была часть плана.

Я видел, как ее губы шевельнулись. Она наклонила голову и что‑то быстро и зло прошептала в изящный браслет на запястье. Стилизованная рация. Приказ был отдан.

Но она сама не двигалась с места, лишь ее взгляд стал еще более острым, цепким, параноидальным. Она сканировала зал, сцену, тени за кулисами.

Прошло еще минут пятнадцать. Пьеса бубнила себе под нос. Охрана вокруг настоящего трона начала уплотняться. Сначала двое. Потом пятеро. Вскоре вокруг короля, который уже почти дремал, не замечая ничего, стояло плотное кольцо из восьми стражей.

И я без всякого окуляра видел – все они были артефакторами Хроники. Их ауры, сжатые и готовые к взрыву, образовывали почти физический барьер. Дейла не просто заподозрила неладное. Она подготовила крепость. И теперь ждала штурма.

Тень отделилась от груды старых кулис и бесшумно подошла ко мне. Это был один из людей Рилена.

– Сигнал? – его вопрос прозвучал едва слышным выдохом, без лишних слов. – Можно начинать?

Я, не отрывая взгляда от зала, где Дейла продолжала метать молнии взглядами, коротко кивнул.

– Да.

Он так же бесшумно отступил и растворился в темноте. Я знал, куда он идет – к узкой винтовой лестнице, ведущей на галерку, где наши люди уже заняли места у осветительных артефактов, готовые по команде погрузить зал в кромешную тьму. Но этот сигнал был уже не главным. Главное было сейчас.

Я еще несколько секунд постоял, наблюдая, как Дейла в ярости сжимает подлокотники кресла, ее взгляд прикован к муляжу трона на сцене. Потом развернулся и зашагал прочь от зрительного зала, вглубь лабиринта служебных коридоров дворца.

Идя быстрым, уверенным шагом, я сосредоточился на новой татуировке на своем языке. Спустя секунду мой голос зазвучал прямо у Дейлы в ушах.

«Тренировочный плац. Сейчас. Если появишься не одна – я сделаю все, чтобы превратить трон в пыль, и твои мечты о поддержке Роделиона умрут, не успев родиться».

Я почти физически ощутил, как сообщение, словно ядовитая игла, вонзается в сознание Дейлы. Я представил ее реакцию – взгляд, полный бешенства и холодного расчета. Выбор был невелик.

Я вышел на огромный, пустынный тренировочный плац в одном из дворов дворца. Под открытым небом, вымощенный грубым камнем, он был окружен высокими стенами с арсеналами и манекенами для тренировок.

Она не заставила себя ждать. Через несколько минут дверь в стене с силой распахнулась, и на плац вышла Дейла. Она была одна. Ее платье казалось неуместным на этом суровом месте. Лицо было бледным от сдержанной ярости.

– Ну что, Мак? Или все‑таки Макс? – ее голос прозвучал резко, отражаясь эхом в пустом пространстве. – Я здесь. Говори, чего ты хочешь. И не тяни время, у меня его нет.

Я медленно повернулся к ней.

– Мне понятно, почему к Кабану побежал Тиваль. Либо королева нашептала ему про Кабана, либо он сам решил таким образом вырваться из‑под ее крыла. Рилен отправился, потому что у него не осталось выбора. Но ты… Ты – загадка. У тебя ведь есть все. Талант, навыки, железная воля, поддержка. Продержись еще пару лет – и ты бы легитимно переиграла их обоих. Зачем тебе было ввязываться в эту авантюру с Кабаном? Зачем рисковать всем?

Она смерила меня презрительным взглядом, но в ее глазах, помимо злобы, читалась усталость от постоянной игры.

– Потому что я не хочу быть просто кронпринцессой Амалиса, – выдохнула она. – Этот трон… он был лишь разменной монетой. Платой за входной билет. В обмен на него я попрошу Кабана включить меня в его семью. На самую низшую позицию, мне все равно. Лишь бы получить право учиться. В Имперской академии Артефакторов Роделиона.

Она сделала паузу, ее глаза загорелись тем самым огнем, что я видел у своих бойцов, – огнем жажды чего‑то большего.

– Только там дают знания, чтобы совершить прорыв. На Предание и, возможно, даже выше. А здесь? – она с презрением махнула рукой, очерчивая круг вокруг себя. – Здесь я останутся вечно большой рыбкой в маленьком, затхлом пруду. Я этого не хочу. Я рождена для большего.

Я усмехнулся.

– И ты правда готова на это? – спросил я, окидывая ее с головы до нок взглядом, полным насмешливого неверия. – Из принцессы, одной из первых особ королевства, стать… кем? Младшей дочерью в чужом, враждебном доме? Никем. Придется прислуживать. Подчиняться. Ты всю жизнь только отдавала приказы. Сможешь перестроиться?

Она выдержала мой взгляд, подняв подбородок с вызывающей гордостью.

– Если у тебя, попаданца без роду и племени, почти получилось стать принцем, то у меня наверняка получится выдержать лишение титула принцессы, – парировала она, и в ее голосе звучала не просто бравада, а холодная, железная уверенность. – Но хватит об этом. Зачем ты влез в мою сделку с Кабаном? Что тебе нужно? – ее глаза сузились, в них вспыхнуло подозрение. – Понял, что я близка к цели, и решил нажиться на моих усилиях? В последний момент выскочить и урвать свой кусок?

Ее слова были настолько далеки от истины и в то же время настолько отражали ее собственное мышление, что я не сдержался. Мой смех прозвучал громко, резко и злобно.

– Нажиться? На твоих усилиях ? – я почти выплюнул это слово. – А ты, сдав Амалис Кабану, а потом оставив его на произвол судьбы и сбежав в Роделион, не наживаешься на усилиях миллионов твоих подданных? На тех, кто трудился в поле, в мастерских, в рудниках всю свою жизнь, платил налоги в твою казну, чтобы ты тридцать лет беззаботно отсиживала свою августейшую попку на позолоченном стуле?

Она открыла рот, чтобы возразить, лицо ее побагровело.

– Я не собираюсь его «бросать»! – выкрикнула она. – Перед отъездом я использую ресурсы Кабана, чтобы обеспечить Амалису светлое будущее! Назначу достойного регента, укреплю границы, налажу…

– Иллюзии! – я резко оборвал ее, мой голос стал тише, но от этого лишь опаснее. – Сладкие сказки, которые ты рассказываешь себе, чтобы оправдать предательство. Амалис ждет участь колонии. Разменной монеты в большой игре высшей империи. И Кабан, и Роделион не моргнут глазом, прежде чем бросить Амалис в топку первого конфликта, если это будет им выгодно. Не ври мне. И не ври себе. Если бы тебе было хоть какое‑то дело до Амалиса, ты бы сначала выиграла гонку за престол своими силами. Законно. А уж потом, будучи полноправной королевой, обменяла бы сам трон на пропуск в Роделион. Без условий. Без цепей для своего народа. Но ты не хотела ждать лишних несколько лет и не хотела продолжать прикладывать усилия к борьбе, имея возможность решить все по щелчку пальцев, получив поддержку Кабана.

Какое‑то время она силилась. Но затем маска благородных намерений с ее лица спала.

– Да! – закричала она, ее голос сорвался на визг. – Мне плевать на Амалис! Плевать на этот затхлый, нищий клочок земли, который не может дать мне того, чего я хочу! Не может дать мне силу! Настоящую силу! А если ты думаешь, что, притащив меня сюда и заговорив мне зубы своими псевдоблагородными речами, ты повысишь свои шансы украсть этот проклятый трон, то ты глубоко, глубочайше заблуждаешься!

Я не стал ничего отвечать на ее истерику. Вместо этого я достал из жилетного кармана карманные часы на золотой цепочке, щелкнул крышкой и мельком глянул на циферблат.

– Для Роделиона, знаешь ли, нужны не только ранги, – произнес я почти задумчиво, захлопывая часы. – Там ценят мозги. Такие, чтобы на голову превосходили умы из малых стран. Иначе будешь вечно на подхвате.

В этот момент из ее браслета‑змеи раздался сдавленный, паникующий голос, полный ужаса и непонимания.

– Ваше высочество! В зале… свет… все погасло! Полная тьма! Кто‑то атаковал двоих из охраны трона! Свет вернулся через минуту, но… но муляж! Муляж трона со сцены пропал! Испарился!

Дейла замерла, ее лицо вытянулось от шока, а затем исказилось чистейшей, беспримесной яростью. Ее взгляд, полный ненависти, впился в меня.

– Ты… – прошипела она.

Я молча поднял палец, указывая куда‑то вверх, за стены плаца, в ночное небо. Она инстинктивно проследила за движением, и ее глаза расширились.

В небе, набирая высоту, уходил от дворца небольшой дирижабль – один из тех, что использовались для перевозки легких грузов. И под его гондолой, на массивных стальных цепях, болтался и покачивался на ветру массивный, сверкающий даже в свете лун предмет. Королевский трон.

– НЕТ! – ее крик был похож на вопль раненого зверя. Она вскинула браслет к губам. – Всем! Немедленно в воздух! Цель – дирижабль! Трон на борту! Захватить, посадить! Немедленно!

Не теряя ни секунды, она сама оттолкнулась от земли, и ее фигура, окутанная аурой маны Хроники, рванула вверх, к убегающему кораблю.

Я выждал ровно пару секунд, давая ей и всем ее стражникам, которые сейчас должны были ринуться в погоню, увлечься этой блестящей приманкой. Затем развернулся и бросился обратно во дворец.

Главный зал встретил меня сдавленным грохотом локальных столкновений, заглушаемых особым артефактом, протащенным в осветительном оборудовании, до громкости яростного шепота. Охраны вокруг настоящего трона не было. Ни одного человека. Всех, кого Дейла стянула к нему, теперь манила погоня за дирижаблем.

Но кое‑кто оставался. Стражники у колонн, в нишах, на балконах – те, кто не был привлечен к трону и кто, похоже, не был связан с Дейлой напрямую. Но их было слишком мало, чтобы обеспечить достойное сопротивление.

С ними уже разбирались. Наемники Рилена, десяток Артефакторов, ожидавших в грузовике театра снаружи дворца и ворвавшиеся внутрь по сигналу, Ярана. Теперь они все бросились в бой, стараясь действовать максимально по отношению к гостям, чтобы не навлечь на себе будущий гнев всего Амалиса.