Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 66 страниц)

Я едва сдержал ухмылку. Быстро для новичка. Слишком быстро.

– И это не все. – Вейгард продолжил. – Вам пока недостает ранга для повышения до командира взвода, но, думаю, с этим можно будет что‑нибудь сделать. Однако просто так назначить вас я не могу. Для начала вы должны будете выполнить испытательную миссию. С учетом вашего нестандартного и, я бы даже сказал, агрессивного стиля, думаю, вам эта миссия подойдет как нельзя лучше. Но, разумеется, если это вам интересно. Отправлять вас на задание подобного рода фактически сразу после вступления в Коалицию на самом‑то деле не слишком правильно.

– Я готов! – кивнул я, не раздумывая.

Личная сила – это, конечно, хорошо. Но чтобы разобраться хотя бы с пиратскими силами Перекрестка, если я захочу действовать в одиночку, мне понадобится минимум ранг Предания. Куда проще было бы продвинуться по службе и заручиться поддержкой начальства, чтобы вторгнуться в Перекресток сразу с батальоном.

Вейгард хмыкнул, закрывая папку.

– Завтра в семь утра получите документы на присвоение звания младшего лейтенанта и на формирование нового отряда у моего адъютанта. – Он откинулся в кресле, которое жалобно заскрипело. – А теперь – марш отдыхать. Выглядите как смерть, завернутая в грязную тряпку.

Я щелкнул каблуками, разворачиваясь к выходу.

###

Красноватый свет восходящего солнца пробивался сквозь щели барака, когда я, вернувшись от адъютанта Вейгарда с новыми погонами и документами, пересчитывал банкноты «синего золота».

Это была внутренняя валюта Коалиции, по номиналу идентичная обычному золоту, но по закону не принимаемая ни в одном заведении или банке, не принадлежащих Коалиции.

Зарплата и премии бойцов выдавались именно в синем золоте, как и деньги, получаемые на вооружение подразделений или организацию миссий и экспедиций. Это было сделано для того, чтобы у получивших на руки сразу кучу денег бойцов не возникло соблазна сбежать с ними на какие‑нибудь уединенные Руины или начать потихоньку подворовывать из бюджета, организуя себе частный капитал.

Конечно, на сто процентов это не спасало. Находились и «обменники» синего золота, и нечистые на руку продавцы на самих базах, готовые по‑тихому отмывать бюджетные деньги. Но сам факт того, что синее золото (не существовавшее в иной, кроме банкнот, форме) было исключительно внутренней валютой, за оборотом которой можно было следить намного проще, чем за движениями настоящего золота, значительно усложнял любые махинации, что уже делало коррупцию и распил намного сложнее.

Каждая купюра была размером с ладонь, отпечатана на плотной бумаге с водяными знаками герба Коалиции. Они хрустели в пальцах, пахнув чернилами и чем‑то металлическим – возможно, настоящей золотой пылью в краске.

Артефактная лавка дивизии встретила меня вкусными запахами горячей стали, масла, кожи и электрической статики, витающей вокруг мощных артефактов.

Это было, пожалуй, главное отличие военных баз Коалиции от привычных мне армейских.

Понятно, что бойцов, как обычных, так и Артефакторов, тут не оставили бы без еды, одежды и оружия. Но при этом внутри базы существовало множество возможностей улучшить свой быт: рестораны (правда без алкоголя), отели, цирюльни, бордели и, разумеется, магазины артефактов.

Продавец, тощий мужчина с очками, съехавшими на кончик носа, лениво перелистывал книгу учета, пока я не шлепнул пачку банкнот на прилавок. После перехода на ранг Сказания мне нужно было новое обмундирование и базовыми артефактами я точно не собирался довольствоваться.

– Два «Сказания об Энго», – мои пальцы барабанили по стойке.

Продавец поднял глаза, медленно, словно каждое движение давалось с трудом.

– «Энго» у нас немного, в Коалиции мало кто использует сабли. Выйдет дороже, чем большинство мечей или рапир.

– Плевать, – отмахнулся я. Преспектива возвращения пусть не того самого, но все‑таки родного и привычного артефакта будоражила кровь.

Он кивнул, записав мой заказ на новой страничке.

– Что‑то еще?

– «Меткий выстрел» и два «Сказания о Грюнере».

«Сказание о Грюнере, мастере‑стрелке» был артефактным пистолетом уровня Сказания. Я такими почти никогда не пользовался, так как контролировать летальность выстрелов было куда сложнее, чем при сражении в ближнем бою и для меня, как для пирата, пистолеты были скорее вспомогательным оружием и растрачивать ману на использование Сказаний было бессмысленно.

Но теперь, после присоединения к Коалиции и обретения Маски, использование «Грюнера» уже не казалось чем‑то нерациональным.

– Вам правда нужно два «Грюнера»? Они довольно мощные. С учетом того, что вы хотите еще и два «Энго»…

– Я разберусь сам, спасибо.

Продавец замер, затем медленно пожал плечами, мол: «Я предупреждал, но хозяин‑барин».

– Что‑то еще?

– Два «Лисфаля», два «Прилара», один «Даганар» и одну «Ольву». Все.

Через десять минут прилавок скрипел под тяжестью артефактов.

«Сказание о Лисфале, стойком волкобое» было артефактной защитной перевязью, не только формирующей защитный покров из маны, но и повышающей прочность тканей и выносливость.

«Сказание о Приларе, бегуне с ветрами» было поножами, повышающими скорость движений, а также создающими потоки воздуха, дополнительно ускоряющими пользователя при беге и, при должном умении, позволяющими совершать резкие маневры, невозможные только лишь с «Прогулкой в облаках».

«Сказание о Даганаре, орлином глазе» было артефактным окуляром, примерно таким же как поглощенное Маской ранее «Черное око», но с большей чувствительностью, позволяющей не только определять ранг противника, но и видеть движения маны в теле и артефактах.

И, наконец, «Сказание об Ольве, прекрасной луноликой деве» было маской, позволяющей незначительно менять очертания лица и тела, а также скрывать всевозможные дефекты: шрамы, прыщи, оспины.

Обычно им пользовались девушки, стесняющиеся каких‑то изъянов своей внешности, но я купил это довольно дорогое, дороже даже сабель, Сказание, из расчета на то, что оно поможет скрыть мои татуировки, которых начало становиться слишком много.

Я отсчитал банкноты, каждая со специфическим хрустом уходила в ларец под прилавком.

В своей палатке, задернув полог на все застежки, я разложил добычу на походной кровати. Золотые узоры на груди уже пульсировали, словно почуяв добычу. К счастью, маны, оставшейся после прорыва на Завязку Сказания должно было быть более чем достаточно для поглощения всех этих артефактов Маской.

– Ну что, приступим.

Глава 3

Первой пошла сабля. «Энго растворилось в ладонях, вплетя в черные линии 'Секущего ветра» более витиеватые и сложные стальные узоры.

– Любопытно… – я провел пальцами по новым татуировкам, чувствуя их прохладу. Они отзывались легким покалыванием, как конечности после онемения.

«Грюнер» и «Меткий выстрел» вернулись на левую руку, формируя такое же переплетение из черных и стальных линий, разве что стальные, в отличие от черных, покрыли еще и средний палец.

Окуляр «Даганара» вплелся в тату «Черного ока», окружив глаз подобием тернового венка. «Лисфаль» еще сильнее расширил татуировку «Броновой змеиной шкуры»: теперь защитный узор уже был шириной в ладонь, оборачиваясь вокруг пресса. «Прилар» превратился в два кольца вокруг коленей.

Маска «Ольвы» покрыла лицо стальной вязью, заставляя меня выглядеть как какой‑то варвар в боевой раскраске. Однако после активации тату полностью исчезло вместе с татуировками окуляров, как и все черные и стальные татуировки с тела. Золотая, правда, осталась на месте, но линии стали заметно тоньше, почти вернувшись к тому состоянию, что было на ранге Истории.

Использование «Ольвы» постоянно тратило ману, но даже оригинальный артефакт не был особо требовательным в этом плане, а татуировка и вовсе оказалась максимально экономной. Так что одна из главных моих проблем оказалась решена почти полностью.

Надев поверх мундира поножи «Прилара» и перевязь «Лисфаля» и пристроив ножны с «Энго» на пояс, а кобуру с «Грюнером» на грудь, я вдруг ощутил себя почти тем же пиратским капитаном, что и раньше.

Правда, взявшийся из ниоткуда приступ с картинами жарящихся в адском огне членов команды «Небесного Золота», видимо, недовольных тем, что я наслаждался чувством возвращения к былому, напрочь испортил все настроение.

Отдышавшись, я вышел из палатки. Отправка на миссию, назначенную мне Вейгардом, была назначена через три дня и за это время мне нужно было перевербовать из роты Лильрена десяток человек.

Хамрон и его пятеро друзей стали первыми. Он, а также Брандт, Бьянка, Ларс, Дивр и Корвин прекрасно показали себя не только на арене во время проверочного сражения с инструктором, но и в реальных боевых условиях. А то, что они находились на ранге Истории, было делом наживным.

И, разумеется, они были более чем готовы войти в мой отряд и отправиться на новую миссию не только через три дня, но и прямо сейчас.

Еще двоих кандидатов ранга Истории из новичков того же набора, что и я сам, я нашел после нескольких «собеседований», проведенных с теми, кто меня впечатлил во время экспедиции. Шейг и Папол были стрелками, один с пистолетами, другой с длинным луком, что неплохо дополняло полностью сосредоточенную на ближнем бою шестрку Хамрона.

Двоих последних удалось завербовать из числа командиров отрядов роты Лильрена, оба были, на ранге Пролога Сказания. Кажул и Нервид оба были молодыми и амбициозными бойцами и, с одной стороны, впечатлились моим самоотверженным поступком, а с другой, были готовы сделать ставку на то, что я, сам ставший командиром отряда, а после успешного завершения миссии способный получить даже взводного, буду более перспективным начальником, чем Лильрен.

Сам Лильрен ждал меня у штабной палатки, его руки были крепко сцеплены за спиной.

– Ты свидетельствовал в мою пользу, – он начал без предисловий, его голос был ровным, но в глазах читалось нечто, похожее на благодарность.

– Я сказал что думал, – пожал я плечами. – Теперь мне нужно, чтобы вы подписали разрешение.

Я протянул ему бумаги. Восковая печать Вейгарда блестела на пергаменте. Он пробежался глазами по документам, его пальцы слегка дрожали. Затем резко кивнул.

– Да, хорошо. Два дня на подготовку. Форму Коалции оставьте, купите себе что‑нибудь обычное, а еще желательно несколько маскировочных и разведовательных артефактов. Деньги выделят. Золото на оперативные расходы получите на месте у связного. Корабль «Серебряный торговец» будет ждать вас. – Он сделал паузу. – Если решишь творить такие же глупости, как в экспедиции, убедись, чтобы они были хотя бы настолько же безумными.

– Есть! – улыбнувшись, козырнул я ему.

Кивнув, он отвернулся и пошел прочь. Все‑таки не зря я заступился за него перед Вейгардом.

###

Сорок восемь часов спустя мы грузились на борт. «Серебряный торговец» выглядел как обычное, потрепанное временем судно – потертые доски палубы, выцветшие паруса с заплатками, даже команда играла роль уставших моряков.

– Все на месте? – я окинул взглядом свою небольшую, но все‑таки команду. – Все взяли?

– Готовы, Мак, – кивнул Хамрон, несмотря на более низкий, чем у Кажула и Нервида ранг, как‑то сам собой, со всеобщего молчаливого одобрения ставший моим замом. – Все по списку.

Я кивнул, ощущая странную тяжесть в груди.

– Хорошо. Теперь расскажу подробнее о нашей миссии.

Я достал из кожаного футляра портрет, смахнув невидимую пыль с его поверхности.

– Зарог Калиен. Бывший командир третьей роты девятнадцатой дивизии Коалиции. – Я перевернул изображение, показывая всем присутствующим суровое лицо с немного неестественно широко поставленными глазами и несколькими глубокими шрамами. – Десять лет примерной службы.

Нервид присвистнул, его борода колыхнулась:

– Значит, наш клиент не какой‑то там шушваль?

– Хуже. После окончания службы пять лет назад он вернулся на родину, в Исхаку, и присоединился к одному из крупнейших местных преступных синдикатов – «Непроглядной Ночи Исхаки», быстро дорос до главы ячейки. Занимается контрабандой и работорговлей в Руинах Трех Лун. Собственно, туда мы и летим, и летим именно за ним.

– И почему за пять лет его не поймали?

– Потому что, во‑первых, ему известны протоколы слежки и поимки Коалиции. А во‑вторых, потому что у него есть источник в штабе Коалиции.

Все десять человек резко притихли. После информации о предателе миссия как‑то резко стала более серьезной, важной и опасной.

– Наша задача простоая. Найти его базу в Руинах, захватить Зарога и доставить обратно на базу дивизии.

Бьянка кровожадно усмехнулась:

– А если живым не получится?

– Тогда выбиваем из него информацию о предателе, прежде чем отправить на тот свет. Но живой – приоритет номер один.

###

Город Трех Лун обрушился на нас волной шума, запахов и красок. Центральный базар гудел как разворошенный улей – крики зазывал смешивались с звоном медной посуды, ароматы жареного мяса с кардамоном перебивали вонь нечистот из ближайшего переулка. Солнце, висевшее в зените, отражалось от белоснежных известняковых стен, слепя глаза.

Мы столпились у Обелиска Трех Лун, где седой торговец коврами с лицом, изборожденным глубокими морщинами, незаметно сунул мне кожаный кошель, тяжелый от золота.

– Тысяча на квартиру, – прошептал он, едва шевеля губами, – две на оперативные расходы. Адрес в шелке.

Я кивнул, пальцами нащупывая в кошельке шелковую ленту с вышитыми рунами‑указаниями. Хамрон стоял рядом, его нос морщился от резкого запаха местных духов.

– Идем проверять жилье? – спросил он, делая вид, что рассматривает ковер.

– Не сразу, – я сунул кошель во внутренний карман камзола. – Сначала нужно перестать пахнуть казармой.

– Мы же купили обычную одежду перед отбытием! – возмутился Кажул.

Я осмотрел его с ног до головы.

– Как ты так сказать помягче… «обычная» одежда нам совершенно не сдалась, – хмыкнул я.

Ателье «Серебряная нить» пряталось в арке между двумя караван‑сараями. Колокольчик звякнул, когда мы вошли в прохладный полумрак, наполненный ароматами лаванды и дорогого шелка. Хозяйка, женщина лет шестидесяти с седыми волосами, собранными в тугой пучок, подняла на нас глаза, в которых мгновенно появился профессиональный блеск.

– Чем могу быть полезна? – она обвела нас взглядом.

– Нам нужно выглядеть представительно, – ответил я. – Богато, но не вычурно. Солидно, но не броско.

– Бюджет?

– По сто золотых на каждого из них. Мне что‑нибудь на четыреста‑пятьсот.

Час спустя мы выходили из «Серебряной нити» преображенными. Хамрон в темно‑синем бархатном камзоле, Бьянка в облегающем платье цвета винного осадка, Кажул в длинном сюртуке из шафранового шелка и широкополой шляпе, Корвин в скромном, но стильном сером одеянии.

Себе я подобрал что‑то в том стиле, что носил, будучи Мидасом, но не настолько золотое и не настолько раскрепощенное.

– Черт возьми, – Нервид теребил кружевной воротник, – я как попугай на аукционе. К тому же мы потратили половину оперативных расходов в одном магазине!

– Терпи, – я поправил рукава своего черно‑золотого камзола. – И не дергайся насчет денег. Скоро их у нас будет более чем достаточно.

– А что делать с артефактами? – Бьянка, которая, неожиданно, шаталась на каблуках, как новорожденный цыпленок, с сожалением взглянула на свои сапоги.

– Оставим в комнатах, куда нас хотели заселить, – пожал я плечами. – Оставим все, включая оружие.

– Издеваешься? – прошипел Хамрон. – А если что‑то пойдет не так?

– Если что‑то пойдет не так настолько, что тебе понадобятся артефакты, – хмыкнул я. – Значит они тебе уже не помогут.

###

Казино «Золотой скарабей» сверкал как драгоценность в оправе грязных улиц. Двухэтажное здание с колоннами было украшено позолоченными рельефами скарабеев, чьи глаза сверкали рубинами. Искусственными, но все‑таки. У входа стояли два громилы с алебардами, пропуская только «достойных».

Остановившись за квартал, я раздал команде по сто золотых из оперативного запаса.

– Рассредоточьтесь по залам. Рулетка, кости, карты – не важно. Поигрывайте потихоньку, не привлекайте лишнего внимания, друг на друга не смотрите, чтобы местные не поняли, что мы вместе. Единственное: следите за мной. Когда ко мне подойдет кто‑то из администрации казино, бросайте игру и подтягивайтесь, но не агрессивно, просто чтобы не отстать в случае чего.

– А ты так уверен, что подойдут? – Бьянка спрятала монеты в складках платья.

Я достал последние пятьсот золотых.

– Уверен.

Стол для игры в «Кости Дракона» располагался в центре зала, на возвышении. Бархатная скатерть с вышитыми рунами удачи, кости из черного обсидиана, золотые фишки – все кричало о высоких ставках. За столом уже сидело несколько человек, но стулья оставались. Тем не менее, подойдя, я чисто для проформы поинтересовался:

– Место свободно?

Крупье, высокий исхакец с бородой, заплетенной в тонкие косички, кивнул:

– Для господина – всегда.

Первые полчаса я играл осторожно, выигрывая ровно столько, чтобы казаться везучим, но неопытным, превратив пятьсот золотых в семьсот.

Потом начал играть уже по‑настоящему. Каждое движение костей, каждый бросок – все складывалось в идеальную картину. К концу второго часа передо мной лежала гора фишек.

– Пять тысяч семьсот, – пробормотал крупье, вытирая пот со лба. Его глаза метнулись к балкону второго этажа, где в тени стояла какая‑то фигура.

Я сделал вид, что не замечаю этого, собирая выигрыш.

– Кажется, мне сегодня везет. Ставлю еще триста.

Кости еще дрожали на бархатной поверхности стола, описывая последние круги, когда воздух в зале будто стал гуще. Еще до того, как ко мне обратились, я обернулся.

Татуировки окуляров, замаскированные «Ольвой», напитались маной, выдавая мне информацию о троице подошедших мужчин.

Первый, судя по манере держаться – управляющий – мужчина лет сорока с идеально подстриженной бородкой и холодными голубыми глазами. Ранг всего лишь завязка Истории, но для того, чтобы делать свое дело, ему и не нужно было больше.

Два охранника по бокам – Развязки, плюс еще трое у дверей. Все вооружены «Меткими выстрелами», парализующими дубинками, примерно такими же, как та, что я когда‑то поглотил, а также полноценными защитными нагрудниками.

В отличие от портупей и перевязей, к которым привык я, главный смысл которых был в манных щитах и укреплениях плоти, такая защита была куда прочнее сама по себе, но и куда заметнее, а также слишком сковывала движения.

– Господин, – голос управляющего напомнил мне скрип качественного пергамента. – Вы, кажется, находите наш основной зал… недостаточно интересным.

Он стоял в трех шагах, держа руки сложенными перед собой. Улыбка не доходила до глаз.

Я медленно откинулся на спинку стула.

– Просто удачный вечер, – пожал я плечами. – Хотя, признаться, ожидал большего сопротивления от ваших крупье.

Один из охранников напрягся, но управляющий едва заметным жестом остановил его.

– Тогда позвольте предложить вам настоящее испытание, – он сделал изящный жест в сторону массивной дубовой двери в глубине зала. – Наш приватный салон. Ставки… соответственные.

Я почувствовал, как Хамрон и остальные мои ребята незаметно сдвинулись ближе.

– Я ценю гостеприимство, – сказал я, намеренно растягивая слова, – но я пришел с друзьями. Не хочу их оставлять.

Управляющий на мгновение замер, его глаза стали еще холоднее. Затем он мягко кивнул:

– Разумеется, ваши спутники также приглашены. Однако… – он сделал паузу, – правила приватных залов строги. Все артефакты необходимо сдать на хранение.

– А у нас и нет артефактов, – я пожал плечами. – Я, что, похож на Артефактора?

Этот вопрос управляющий решил проигнорировать.

– В таком случае, прошу за мной.

Мы двинулись к двери, окруженные несколькими охранниками.

ВИП‑зал встретил нас густым запахом дорогих духов и табака. Здесь было просторнее, но атмосфера давила сильнее. Полдюжины столов из черного дерева, обтянутые кожей кресла, хрустальные бокалы… и не менее двадцати охранников вдоль стен.

– Надеюсь, здесь ставки соответствуют уровню, – пробормотал я, опускаясь в ближайшее кресло.

Управляющий улыбнулся, на этот раз искренне:

– О, господин… простите, как представиться?

– Марион, – автоматически ответил я, осматривая помещение. Две запасных выхода, но оба охраняются. Окна – бронированные, вероятно с артефактным усилением.

– Господин Марион, – он кивнул. – Здесь вы найдете игру, достойную ваших… необычных способностей.

– Постойте в сторонке, – бросил я через плечо Хамрону, специально сделав голос чуть более высоким, чем обычно. – Посмотрите, как играют большие дяди.

Мои ребята отступили к стене, к ним тут же ненавязчиво пристроились трое охранников. Я заметил, как пальцы Хамрона непроизвольно сжались в кулаки, но он быстро взял себя в руки.

Крупье – костлявый мужчина с неестественно длинными пальцами, напоминавшими паучьи лапы – вытер ладони о бархатную жилетку.

– С какой ставки Господин желает начать? – Он вытянул губы в улыбке, обнажив ряд желтоватых зубов с тончайшими гравировками – признак артефактного усиления.

Мою гору фишек из основного зала уже поменяли на двенадцать более увесистых и дорогих даже на вид: сотенных и тысячных. Я поставил перед собой все тысячные.

– Почему бы не разогреться сразу?

Когда остальные гости сделали свои ставки, каждый получил от крупье по пять костей и по стакану для перемешивания. Затем он сам начал встряхивать собственный стакан резкими, профессиональными движениями.

Когда стакан с глухим стуком опустился на стол, а затем также быстро поднялся, на костяшках образовалась последовательность 1−2‑3−4–4.

Я хмыкнул. Закинув свои кости в стакан, пародируя крупье, начал перемешивать их, а затем, опустив на стол, продемонстрировал 1−3‑4−4–5.

Крупье, нахмурившись, вернул в стакан одну из четверок. После очередного взбалтывания она превратилась в пятерку, сформировав малый стрит. Пара человек за моим столом сокрушенно выдохнула.

Я же, не моргнув глазом, перетасовал единицу и тройку в четверку и пятерку ради фулл хауса. Раздались жиденькие аплодисменты.

– Кажется, мне везет, – улыбнулся я. – Давайте еще. На весь выигрыш.

Крупье скривился, но кивнул.

Следующий кон. У крупье – большой стрит. У меня – каре.

Следующий кон. Фулл хаус против большого стрита. Итого у меня на руках уже сорок тысяч, не считая жалких семи сотен.

Крупье переглянулся с управляющим, вытер лоб шелковым платком, который мгновенно потемнел от пота. Его пальцы слегка дрожали, когда он предложил:

– Господин… возможно, рискнем на сто тысяч?

Я рассмеялся, специально сделав смех чуть громче необходимого:

– У меня всего сорок. Разве это по правилам вашего заведения?

– С вашей‑то удачей… – он смущенно пожал плечами. – Вы вряд ли проиграете. А если и так… мы всегда найдем решение.

Я медленно сложил все сорок тысяч в аккуратную башню, специально выровняв края фишек.

– Что ж, – сказал я, глядя ему прямо в глаза. – Покажите мне, на что действительно способен дом «Непроглядной Ночи». Только давай по‑пиратски, без переброса. Пусть все решит удача.

После такого заявления тишина в зале стала плотной, как масло. Я медленно провел указательным пальцем по кромке стола, ощущая подушечкой едва заметные зазубрины – следы от сотен ножей, оставленные проигравшими за долгие годы. Бархатное покрытие стола было протерто до блеска в тех местах, где игроки обычно ставили свои ставки.

Крупье кивнул, сложил кости в стакан.

Я активировал окулярные тату, пристально наблюдая за тем, как из тонкого, якобы обручального кольца на его пальце в стакан вливается мана, переворачивая кости так, как ему угодно. Когда все пять костей опустились на сукно, хотя я не видел конкретных номиналов, я мог со стопроцентной уверенностью заявить, что там такая комбинация, какую уже ничем не побить.

– Бьянка, – позвал я, не отводя взгляда от стакана в руках крупье. – Подойди, дорогая, подуй мне на удачу. Твое дыхание приносит победу, помнишь турнир в порту Лисса?

Девушка подошла, нагнулась, стараясь выглядеть максимально естественно.

– Только дуй аккуратнее, – я ухмыльнулся, специально сделав голос чуть громче, – а то проиграю, придется оставить тебя в залог.

Бьянка фыркнула, и ее нос покрылся очаровательными морщинками. Она наклонилась над столом, положив руки на край. В этот момент из золотой татуировки и ядра хлынула мана, где‑то втрое превышающая мой нынешний максимум.

Около одного ее процента шло на то, чтобы проникнуть под стакан крупье. Остальные девяносто девять были нужны, чтобы, закрутившись в идеальный герметичный вихрь, спрятать этот один процент от наверняка скрытых в окружении детекторов.

Это был невероятно сложный трюк, тем более для обладателя дымной маны. К счастью, мой девятилетний опыт нахождения на Эпилоге Сказания позволил провернуть подобное, воспользовавшись долгой паузой, что мне подарила Бьянка.

– Ну же, сильнее! – подбадривал я, в то время как моя мана аккуратно подцепила край одной кости, перевернув ее на одну грань.

Бьянка с шумом выдохнула мне в кулак уже в третий раз.

– Готово, готово, спасибо, – поблагодарил ее я. – Теперь я буду бросать.

Я взял стакан. Дерево было теплым и слегка липким от пота моих ладоней.

Мои пальцы сжали деревянный цилиндр с показной небрежностью, но в этот момент я повторил трюк – на этот раз со своими костями.

Благодаря тому, что стакан находился у меня в руках, это казалось на порядок проще, однако из‑за того, что нужно было не просто перевернуть одну косточку, а заставить все пять лечь нужными гранями, маны пришлось использовать еще раза в полтора больше маны, в денежном эквиваленте спалив несколько тысяч золотых за пару секунд.

Впрочем, куш был куда больше, так что грех было жаловаться. Резко поставив стакан на стол, я всмотрелся в крупье. Он явно ничего не заметил и теперь, когда все уже было кончено, от прежней нервозности в нем не осталось и следа, наоборот, он довольно улыбался, предвкушая мое поражение и свою премию от начальства.

– Ну что, открываем? – спросил я.

Крупье кивнул. Оба стакана резко поднялись в воздух.