Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 66 страниц)

Глава 11

Сначала не было ничего – ни боли, ни звуков, ни даже собственного тела. Только чернота, густая, как смола, обволакивающая сознание.

Потом появился свет. Сначала слабый, едва различимый, будто сквозь толщу воды. Затем ярче, резче, заставляя веки непроизвольно дрогнуть. Я попытался открыть глаза, но они словно слиплись, будто кто-то залил их горячим воском.

– Черт…

Мой собственный голос прозвучал чужим – хриплым, разбитым, словно пропущенным через терку. Постепенно ощущения возвращались.

Сначала – боль.

Она пришла не сразу, а словно подкрадывалась, начинаясь с легкого покалывания в кончиках пальцев, затем поднимаясь выше, к запястьям, локтям, плечам. К тому моменту, как она добралась до груди, я уже стискивал зубы, чтобы не застонать.

Каждый вдох обжигал легкие, будто я наглотался не дыма, а раскаленных углей. Воздух входил и выходил со свистом, словно через дырявые меха.

Но вместе с большю пришло и осязание.

Я лежал на чем-то мягком. Слишком мягком для камней или земли.

Попытка пошевелиться обернулась новой волной боли, заставив меня сжаться. Но боль – это хорошо. Боль означала, что нервы еще живы. Что я еще не труп.

Я заставил себя открыть глаза.

Потолок. Деревянный потолок. И я судя по всему лежал в постели. Понятно. Предсмертная галлюцинация.

Я ведь должен был сгореть.

Взорвать пояс, разнести все к чертям, утащить за собой Клыка и его шакалов. Но вместо этого…

Кровать.

Смешно.

Память возвращалась обрывками, как куски разорванной карты.

Ивака. Ее глаза, широко раскрытые от ужаса, когда пуля снайпера разорвала ей голову. Теплая кровь на моих руках, когда я поймал ее падающее тело.

Сигуб, устремляющийся навстречу врагам в бессмысленной отчаянной попытке задержать их хоть на секунду.

Лиданга, убивщая труса Нирта, но убитая им в ответ.

И Лислейн.

Предатель.

– Сука…

Слово вырвалось сквозь стиснутые зубы, горячее, как плевок кислоты.

Он годами копил эту злобу. Годами. А я, слепой идиот, даже не заметил.

Я схватился за простыни, сжимая их в кулаках до хруста суставов. Ткань порвалась с тихим треском, но я даже не обратил на это внимания.

Как было бы хорошо найти ублюдка и придушить собственными руками. И Черного Клыка тоже. И Сойку.

И вообще весь пиратский совет Перекрестка, возомнивших себя королями, которым позволено играть судьбами молодых парней и девушек, зачастую встающих на этот путь далеко не ради пиратской романтики, а банально от отсутствия иных вариантов.

Если ребенок родился в Перекрестке, дорога хоть куда-то еще кроме небесного разбоя ему была заказана. Ну, либо обслуживать этих самых пиратов: чинить корабли, подавать в кабаках еду, продавать свое тело в борделях.

И шанс на честную работу в мире вне Перекрестка (если, конечно, это была действительно работа, а не эксплуатация пополам с предубеждениями), для многих ребят мог оказаться спасением. А эти ублюдки хотели лишь сохранения и преумножения своей власти над жизнями и умами.

М-да… если бы я выжил…

Сожаление затопило разум и я просто закрыл глаза в ожидании момента, когда мозг, наконец, отключится и прервет это даже слешка издевательское видение.

Однако время шло, а иллюзия не исчезала. Солнечный луч, пробивавшийся сквозь узкую щель в запертых на замок ставнях в круглом окне, медленно полз по грубо отесанной деревянной стене, словно жидкий расплав золота.

Я следил за его движением, отмечая каждую песчинку пыли, вспыхивающую в его свете. Ожидал, что вот-вот картинка дрогнет, расплывется – каюта, кровать, даже само мое тело рассыплется, как мираж.

Но реальность упрямо не желала исчезать. Уходила только боль. Почти нестерпимая в самый момент пробуждения, она довольно быстро начала стихать и теперь все, что от нее осталось – это лишь слабая ломота в костях и зуд под кожей.

– Черт возьми…

Я резко приподнялся. Простыни соскользнули, обнажив неожиданно светлую, без следа загара кожу. Ощупал себя с головы до пят. Все цело, что было невозможно. Но разве бывают настолько реалистичные галлюцинации?

Окинув взглядом небольшую комнатушку, я заметил висящее на стене зеркало. Старое, потертое, с потускневшей амальгамой, но мне и не нужно было чего-то «сверх».

Спустив ноги на пол и ощутив, как пальцы холодит деревянный пол, я встал и подошел к нему.

Отражение…

Это все еще был я, без сомнений. Тот же острый подбородок, покрытый густой щетиной, те же глубокие морщины у рта, застывшие в полуусмешке, те же черные волосы.

Глаза только были не моими. Не карие, как всю мою жизнь, а цвета насыщенного янтаря с тонкой золотой окоемочкой. А потом мой взгляд сместился с лица ниже.

– Что за хрень…

Я провёл ладонью по животу, где под ребрами уже пять лет красовался уродливый шрам от абордажного крюка. Но под пальцами оказалась гладкая, будто отполированная кожа.

– Не может быть…

Пальцы дрожали, когда я исследовал тело. На левом плече – где пуля оставила воронку – ровная поверхность. На правой лопатке – где когда-то горел парус, обдав меня кипящей смолой – ни малейшего шрама. Даже маленькая родинка над ключицей, по которой Риалия всегда водила ногтем, исчезла.

Я сжал кулак – суставы не хрустели, как обычно после сна. Мышцы напрягались плавно, без малейшей скованности. Сделал глубокий вдох – воздух наполнял легкие без малейшего сопротивления, будто я впервые за жизнь дышал по-настоящему.

Вот только далеко не это привлекло мое внимание в первую очередь.

От ключиц до линии бедер, будто выгравированное мастером-ювелиром, тускло поблескивало изображение. Маска Золотого Демона во всей её ужасающей красе – пустые глазницы, оскал с тонкими, как бритва, зубами, массивные рога, расходящиеся к плечам. Каждая линия переливалась жидким золотом, будто под кожей тек расплавленный металл.

Я медленно провёл кончиками пальцев по золотому узору, ощущая каждый миллиметр изменённой кожи. Над рёбрами, где линия маски изгибалась особенно круто, кожа оказалась заметно плотнее – не просто окрашенной, а будто пропитанной металлом.

– Твёрдое… – прошептал я, надавливая сильнее.

Под подушечкой пальца золотой контур не прогибался, как обычная кожа. Я провёл ногтем вдоль одной из тонких линий – полоска золота не поцарапалась, лишь издала едва слышный звон, будто я провёл по стеклянной поверхности.

– Чёрт подери…

Попробовал ущипнуть участок обычной кожи рядом с узором – больно. Золотой же участок не поддавался, будто там вообще не было мягких тканей. Но что страннее всего – я не чувствовал никакого дискомфорта. Ни жжения, ни зуда, ни даже разницы температур. Если не трогать руками, можно было забыть о существовании этого… чего бы это ни было.

– Что ты со мной сделала? – спросил я вслух, глядя на своё отражение в зеркале.

Золотые глаза Маски в зеркале молчали. Узор не шевелился, не светился – просто существовал, как факт. Как часть меня. Я сжал кулаки, ожидая какой-то реакции – ничего. Казалось, Маска просто… ждала.

И это ожидание было тревожнее любой явной угрозы.

Ладно, с этим можно было разобраться после того, как я окажусь на свободе. Все мои артефакты пропали, я стоял полностью голый, но на ранге Сказания и чистой маной можно было сделать немало.

Я слегка прикрыл глаза, ощущая под босыми ногами шероховатость деревянных досок.

Ждал того самого ощущения, которое сопровождало меня девять лет в этом мире – сначала слабого тепла в животе, затем покалывания в кончиках пальцев, будто кто-то вливает под кожу тёплую ртуть. Потом должно было прийти головокружение – приятное, опьяняющее, предвестник могущества.

Ничего.

Только тишина. Только пустота.

Я напрягся сильнее, до боли в мышцах. Вспоминал, как это было – мана, наполняющая тело, как вода наполняет кувшин. Как она пульсировала в висках перед боем. Как сапоги «Прогулки в облаках» начинали вибрировать, готовые к прыжку.

Ничего.

Пустые глаза узора Маски с моей груди смотрели на меня через отражение.

– Ты… забрала её, – прошептал я, ощущая, как сжимается горло.

Не вопрос. Констатация. Маска не просто вошла в меня – она выжгла ману дотла, как пожар выжигает поле. Оставила только пепелище.

Хотя, можно ли было жаловаться, с учетом того, что в обмен на ману она спасла мне жизнь? Вот только как теперь прикажете воплощать в жизнь все те отмщения, что я нафантазировал, лежа в постели?

Впрочем, отчаиваться рано. Мне повезло появиться в этом мире сразу с маной ранга Эпилога Сказания, но обычные люди осваивали ее с нуля. Значит и я смогу начать все с начала, дайте только время.

Я вернулся к кровати и сел поудобнее.

Из-за того, что я, как попаданец, не мог ни на йоту увеличить объем своей маны, медитациями для сбора энергии я всегда пренебрегал, в этом не было смысла.

Но это не значило, что я не знал технику накопления. На самом деле та, которой меня научили, даже была очень даже неплохой.

Закрыл глаза. Вдох – через нос, медленный, на четыре счёта. Задержка – на семь. Выдох – через рот, на восемь. Плавно, без спешки. Я уже был более чем отлично знаком с маной, так что по идее должен был ощутить ее очень быстро и начать поглощать хотя бы какие-то крохи уже через несколько минут.

Час я ждал покалывания на коже, которое предшествовало притоку энергии. Ждал того особенного холодка в основании черепа, что означал начало циркуляции маны. Ждал хотя бы намёка на контакт с миром.

Снова ничего.

Тишина. Пустота. Мрак.

Маска забрала не только мою внутреннюю ману. Она отрезала меня от самой ткани этого мира, сделала слепым и глухим к энергии, которая пронизывала всё вокруг. Я был как рыба, выброшенная на берег – окружённая водой, но неспособная её вдохнуть.

Я открыл глаза. Руки дрожали – не от энергии, а от нервного перенапряжения. На языке стоял горький привкус адреналина.

Вернуть мне жизнь, но отобрать возможность поквитаться с теми, кто все у меня отнял? Что за дерьмовая ирония?

Впрочем, на месте я сидел недолго. Привык за все эти годы, что лучшим средством справиться с тяжелыми мыслями было выдавить их из головы любыми другими.

И на самом деле у меня было, о чем подумать. Я встал с кровати, отбросив пока проблему с маной. Если Маска забрала её – значит, придётся разбираться с этим позже. Сейчас важнее было понять, где я нахожусь.

Комната оказалась маленькой, но не тесной – примерно три на три метра. Стены, пол и потолок были из тёмного дерева, обработанного мастикой, с характерным запахом смолы и металла. Одна из стен – та, что напротив кровати – имела плавный изгиб, слишком правильный, чтобы быть случайным.

– Корабль… – выдохнул я.

Впрочем, как будто бы логично. Вряд ли Маска, даже если у нее была возможность воскресить меня, вдобавок еще и отправила меня куда-то на обитаемые Руины. Скорее уж меня, дрейфующего в Небе без сознания, подобрало проходящее мимо судно.

На всех кораблях были установлены артефакты-детекторы жизненных сигнатур для отслеживания небесных странников, и достаточно мощный детектор вполне мог засечь мою тушку с расстояния даже в несколько десятков километров.

Я приложил ладонь к стене – лёгкая вибрация, едва уловимая, но постоянная.

– Большой, – пробормотал я.

Маленькие суденышки трясло даже в спокойном воздухе, более крупные вроде «Небесного Золота» постоянно легонько вздрагивали, что, помнится, в первые месяцы меня изрядно бесило. А тут лишь легчайшая дрожь.

Да и гравитация почти не отличалась от стандартной, что означало, что мана-генератор обладает огромной мощностью.

Значит, крупный корабль. Теперь главный вопрос: чей он?

Долго ответа искать не пришлось. После более внимательного осмотра я обнаружил повсюду: на ручке двери, записной книжке в столе, том же зеркале – оттиснутый символ пятилистной лилии.

Королевство Зейс.

Мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки, по спине пробежали непритяные мурашки. Зейсцы не были какой-то прямо воинственной нацией, но они очень не любили незваных гостей. Во всех смыслах.

В их законах было прописано, что убийца пробравшегося в дом вора не только не будет осужден, но и получит награду от государства. А нелегальным мигрантам, прежде чем депортировать обратно в их страны, зейсцы ставили клейма со своей вездесущей лилией прямо на лицо.

Ну и к пиратам у этих ребят тоже было мягко говоря недружелюбное отношение. Вспомнились рассказы бывалых капитанов: «Голубые дьяволы» (так зейсцев называли за то, что на своих кораблях они всегда раскрашивали паруса в голубой цвет с белой лилией в центре), приковывали пленников к носу своих кораблей, чтобы те умерли от обезвоживания под палящим солнцем или оставляли в комнатах с мана-генераторами, за несколько дней непрерывного облучения доводящими людей до состояния, схожего с острой лучевой болезнью. И это было далеко не самое ужасное, что пришло на ум.

К тому же в Зейсе была законодательно разрешена, пусть и по строгим правилам, работорговля.

Вот только я не был в цепях, да и выделять пленнику отдельную каюту было как-то слишком жирно.

Подошел к двери, присел, прижал ухо к замочной скважине. Тихое дыхание стоящего по ту сторону человека. Охранника все-таки приставили. Хорошо, что я ничего не говорил громко всхул и как-то подсознательно, из-за нахождения в непривычной обстановке, двигался тихо, ступая с мыска на пятку.

Я вернулся на кровать, сел, сжал виски пальцами, заставляя мозг работать быстрее. Через несколько минут в голове вырисовалась общая картина произошедшего, да, построенная в основном на теориях, но все равно скорее всего верная в отсутствие альтернатив.

Скорее всего меня и правда подобрали, висящим в пустоте Неба. Без документов, без одежды, определить кто я и откуда не представлялось возможным.

Проще было бы закинуть меня в камеру, кто-то на корабле рассудил, что сперва лучше выяснить, кто я такой. Если бы выяснилось, что я никто и звать меня никак, то сменить мягкие перины на жесткое дерево койки было несложно. А в случае, если бы я оказался кем-то важным, засчет изначально хорошего обращения у зейсцев было куда больше шансов получить за мое возвращение достойную награду и завести выгодное знакомство.

Отсюда следовало, что мне нужна была легенда, способная выдержать хотя бы первый раунд допроса местных начальников.

Варианты проносились в голове, как карты в руках шулера:

Моряк с торгового судна? Слишком банально и мелко, морякам каюты не положены.

Наемник из соседнего королевства? Без артефактов, маны и боевых шрамов – смехотворно.

Посланник малых княжеств? Слишком специфичные знания требуются, в которых я не силен.

Пальцы сами собой постукивали по столу, выбивая нервный ритм. И вдруг – озарение.

Майраль Кентарог. Сын третьего заместителя «Алой Зари», владелец «Хроники пронзающего ветра», захваченный мной вместе с фрагментом координатного листа к Маске на «Седьмом Сыне».

– Черт возьми, да это же идеально… – прошептал я.

Дом Терпения в Перекрестке обычно организовывал выкуп заложников за полтора-два месяца. То есть даже если бы у местных был способ связаться с сушей (что на таком огромном корабле было не исключено), они бы лишь подтвердили, что Майраля захватили в плен и затребовали выкуп.

Я подошел к зеркалу, изучая свое отражение. Без пиратских шрамов, без характерного загара моряка, с этими проклятыми золотыми глазами – я вполне мог сойти за изнеженного аристократа. Оставалось лишь добавить детали.

Особо менять манеру поведения не было смысла. Вряд ли зейсцы были в курсе того, как выглядит один из сыновей заместителя главы зарубежной торговой гильдии.

Хотя добавить некой робости все-таки стоило, как-никак меня две с лишним недели удерживали в плену страшные пираты.

– Меня… меня захватили в плен, – заикаясь, пробормотал я, глядя в зеркало и стараясь не улыбаться. – Капитан Мидас… его «Небесное Золото»…

– Я сбежал, когда они… когда они куда-то меня перевозили…

Нет, пожалуй переигрываю. Не настолько все у Майраля плохо.

В остальном все должно было пройти отлично. Не раб. Не преступник. Ценный заложник, за которого можно получить хорошие деньги. Это был хороший шанс.

Пальцы непроизвольно постукивали по одеялу. Оставалось решить только одно: самому попытаться кого-нибудь позвать, или дождаться, пока ко мне придут.

После недолгих раздумий остановился на втором варианте. Так было меньше шансов, что мои имя и история вызовут подозрения, поскольку, раз они меня разбудили, подсознательно они будут считать вероятность моей лжи меньше.

Я лег, накрылся одеялом. Вообще-то спать не собирался, но меня неожиданно быстро сморило. Видимо, несмотря на то, что Маска не просто воскресила меня, но и вернула мое тело в идеальное состояние без каких-либо дефектов, усталость, в первую очередь эмоциональную, она убрать была уже не в состоянии.

В какой-то момент веки стали тяжёлыми, будто кто-то привязал к ним свинцовые грузила. Дыхание замедлялось против моей воли, становясь глубоким и ровным. Я попытался ущипнуть себя за запястье. Помогло всего на минуту.

А потом я заснул.

###

Резкий скрип дверных петель ворвался в моё сознание, словно нож, вспарывающий полотно сна. Я мгновенно пришёл в себя, но веки оставались закрытыми, дыхание ровным и глубоким, как у спящего. Пальцы под одеялом незаметно сжались в кулаки.

– Если он сам не проснётся, я его разбужу, – прогремел мужской голос, в котором чувствовалась привычка командовать.

Трое. Я различил три разных шага: два лёгких, скользящих, явно женских, и один тяжёлый, с металлическим цоканьем каблуков – очевидно, говоривший.

Запах лавандового мыла и чего-то цитрусового заполнил каюту, я услышал глухой звон и «бульк» воды. Кажется, на стул у стены поставили ведро или тазик.

– Довольно валяться! – Грубая рука в кожаной перчатке впилась в моё плечо. Пальцы сжались с силой, достаточной, чтобы оставить синяки. – Просыпайся, принц!

Моя рука рванулась вперед прежде, чем мозг успел обработать решение – отработанный годами рефлекс. Все-таки, хотя я и придерживался гуманной политики, сражаться приходилось более чем часто, и далеко не всегда это были открытые сражения в Небе.

Но…

Металлический лязг прозвучал прежде, чем я осознал, что произошло. Мужчина, которого я теперь уже видел, так как в момент удара, разумеется, развернулся к нему и открыл глаза, даже не шелохнулся всем телом – лишь его правая рука мелькнула в воздухе с неестественной скоростью.

Его пальцы в кованых перчатках сомкнулись вокруг моего локтя с такой силой, что кости затрещали.

– Неплохо, – его губы растянулись в ухмылке, обнажая слишком белые, слишком ровные зубы. – Хорошие рефлексы. Армал фон Кронш, – представился он, наконец разжимая хватку. – Старпом на «Облачном Воине». – Он поправил мундир отработанным движением, снова звякнув железом, видимо скрытом под тканью. Судя по этому, а также по его силе и скорости, передо мной явно был Артефактор не ниже ранга Сказания. – Имя? – резко гаркнул он прямо мне в лицо.

– Майраль! – выдал я, искренне обрадовавшись, что продумал этот момент заранее.

– Хорошо, Майраль, – кивнул Армал. – А теперь, раз уж ты наконец проснулся… – его голос потерял все следы насмешливости. – У меня будут к тебе вопросы.

Служанки за его спиной замерли, будто превратились в статуи. Даже воздух в каюте изменился – запах лаванды вдруг перебило чем-то металлическим, электрическим.

Я медленно кивнул, заставив мышцы лица изобразить сложную смесь покорности и осторожной готовности к сотрудничеству.

– Хорошо. Я отвечу на ваши вопросы, – мой голос звучал ровно, но с намеренно встроенной в него дрожью, будто я пытался казаться храбрым, но не вполне преуспевал в этом.

Армал замер на мгновение, затем его губы вновь искривились в одобрительной полуулыбке.

– Разумное решение, – произнес он. – Когда приведешь себя в порядок, моя помощница проводит тебя в кабинет. Она уже ждет за дверью.

Он развернулся с военной точностью, каждый его шаг отдавался глухим стуком по деревянному полу.

Одна из служанок с роскошной гнедой косой первая нарушила повисшее молчание:

– Вам лучше поторопиться, – её голос звучал немного нервно. – Господин фон Кронш не любит ждать.

Ее напарница, светло-рыженькая девчушка едва ли двадцати лет, согласно закивала головой.

Я улыбнулся. Хотя обстоятельства были мягко говоря не располагающими, да и в целом сейчас мои мысли были заняты далеко не прекрасным полом, отказать себе в удовольствии немного пофлиртовать с красивыми горничными я не мог никак.

Резким движением сбросил одеяло, не оставив ни малейшего сомнения в своей наготе.

Рыженькая вскинула руки к лицу, но не успела вовремя отвести взгляд. Ее широкие зеленые глаза мелькнули испуганным блеском, а по щекам разлился яркий румянец, контрастируя с бледной кожей.

– Так плохо или так хорошо? – улыбнулся я, подмигнув ей, подсматривающей через слегка разведенные пальцы. – Зря смущаешься, такая красавица как ты достойна хотя бы такого.

Вторая служанка, явно более опытная, лишь резко хмыкнула, продолжая раскладывать одежду на спинке кресла. Но я уловил моментальный, чисто животный взгляд, который она бросила ниже моего пояса, прежде чем заставить себя снова смотреть в стену.

Я начал умываться водой с какими-то ароматическими добавками, обтирая тело смачиваемым в тазике полотенцем.

– Может, потрешь мне спинку? – я протянул рыженькой полотенце.

Ее губы задрожали, когда она пробормотала:

– Я…я не должна…это не положено…

– Оставь его, Лира, – вторая резко перебила, швырнув на кровать большое сухое полотенце. – Господин явно привык, чтобы его мыли, как младенца. Но мы здесь не банщицы.

Я громко рассмеялся, подходя, беря его и вытирая лицо.

– А вы, дорогая, слишком строги, – я развел руками. – Раз уж я здесь гость поневоле, почему мне нельзя хотя бы насладиться красотой двух таких милых барышень?

Старшая служанка метнула на меня взгляд, полный такого холодного презрения, что даже мне стало немного не по себе.

– Одевайтесь, вас ждут.

Вздохнув, как человек, оскорбленный в лучших чувствах, я натянул брюки, потом неторопливо, поглядывая на строгую служанку, намотал на ноги портянки, вдел их в невысокие, но тяжелые сапоги.

Натягивая через голову рубаху, я подмигнул рыженькой и она смущенно потупилась в ответ, когда вдруг пальцы начали неметь. Воздух стал густым, как в смоляной яме. Золотые узоры на моей груди вдруг нагрелись до почти обжигающей температуры, пульсируя в такт моему сердцебиению.

– Господин, вы… в порядке? – голос Лиры донесся словно через толщу воды.

Стены закачались, в нос ударил знакомый, ужасный запах пороха и горелой плоти, в ушах зажужжали выстрелы и взвыли чьи-то голоса.

А затем и вся каюта обратилась кровавым огненным адом.