Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 66 страниц)

Глава 12

Гигантские очертания Руин Яркого Дня выросли на горизонте, затмевая собой все вокруг. Белокаменные здания, устремленные в небо шпили, бесчисленные огни – после унылой базы пиратов это зрелище прямо‑таки било по глазам своей роскошью. Но расслабляться было рано.

Едва наша небольшая флотилия приблизилась к обозначенным на подлете коридорам входа в гавань, из‑за скалистых выступов Руин плавно вышли три строгих, боевых корабля под флагами Амалиса. Их орудия были развернуты в нашу сторону, а с центрального судна прозвучал усиленный мегафоном вопрос, холодный и официальный:

– Неопознанная флотилия! Назовите себя, принадлежность и цель визита в гавань Яркого Дня! Немедленно сбросьте скорость и приготовьтесь к досмотру!

Я обменялся взглядами с Яраной на мостике «Голубя Войны».

– Коалиция Яростных Миров, 35‑я дивизия, взвод особого назначения под командованием старшего лейтенанта Мака Мариона, – мой голос, усиленный маной, прозвучал четко и властно, без тени неуверенности. – Прибыли для завершения карательной операции по ликвидации пиратского альянса «Дикое Братство» по заказу правительства Его Величества короля Амалиса. На борту имеются трофеи, пленные и освобожденные заложники. Запрос на швартовку и передачу груза.

Наступила короткая пауза, во время которой, я был уверен, на том конце сверяли коды и запрашивали инструкции. Затем голос ответил, уже без прежней жесткости:

– Лейтенант Марион, вам предоставляется пирс номер семь в западном доке. Проследуйте за кораблем сопровождения. Добро пожаловать в Яркий День.

Наши корабли, ведомые одним из военных судов, медленно и величаво вошли в огромную, шумную гавань. Нам указали на длинный, отдельный пирс, явно предназначенный для приема высокопоставленных гостей или решения деликатных вопросов.

Пока мы швартовались, я заметил, как к пирсу уже спешит группа официальных лиц в богатых одеждах в сопровождении усиленного отряда городской стражи.

– Ярана, Силар, обеспечите порядок здесь. Никого не выпускать и не впускать без моего приказа, – бросил я и спустился по трапу на каменные плиты причала.

Перед тем как выйти к встречающим, я на мгновение сосредоточился. Татуировка «Ольва» на моем лице дрогнула, и я почувствовал, как черты лица чуть сдвигаются, становясь грубее, чуть асимметричнее, а кожа темнеет на тон. Теперь я был действительно всего лишь Маком Марионом, всего лишь похожим на покойного принца Гильома.

К группе я подошел с легкой, уверенной улыбкой. Впереди всех стоял дородный мужчина в расшитом золотом мундире – глава стражи, а чуть позади – худощавый, с умными пронзительными глазами аристократ в дорогом, но строгом костюме. Мэр.

– Старший лейтенант Марион? – начал мэр, его взгляд быстро, оценивающе скользнул по моей потрепанной форме, замыленным сапогам и, наконец, остановился на моем лице. – Вы упомянули операцию против Дикого Братства? Это… неожиданно. Мы ожидали, что Коалиция ограничится разведкой.

– Планы меняются, уважаемый, – я слегка наклонил голову в подобии почтительного поклона. – Изначальной задачей, действительно, было лишь обнаружение их логова. Но, как это часто бывает, одно привело к другому. Возникла возможность нанести упреждающий удар, и мы ею воспользовались. Немного вышло за рамки поставленной задачи, скажем так.

Я сделал паузу, давая им оценить масштаб.

– В результате мы освободили несколько тысяч граждан – ваших подданных и подданных соседних держав, удерживаемых пиратами в рабстве или на положении заложников. Захватили значительные трофеи, включая семь полностью исправных боевых кораблей. Ликвидировали одного из главарей банды, Лемиана по прозвищу Синяя Борода. И взяли в плен троих других капитанов Братства… – я обернулся и махнул рукой в сторону «Дивного». – … включая их лидера, Гирма Людоеда, а также некоего Бриоля Сизого. Плюс несколько сотен рядовых пиратов. Все они в трюмах.

Я видел, как глаза мэра и главы стражи постепенно округлялись по мере моего рассказа. Они переглядывались, не веря своим ушам.

– Людоед… Сизый… Пленены? – переспросил мэр, его голос дрогнул. – Это… это невероятно! Мы полтора года не могли с ними справиться!

– Коалиция ценит эффективность, ваша честь, – я снова улыбнулся, на этот раз чуть холоднее. – И, разумеется, ожидает, что столь масштабный успех будет соответствующе оценен заказчиком. Правительство Его Величества, я уверен, проявит щедрость к солдатам, избавившим его земли от такой напасти. Я уже подготовил детальный отчет и опись трофеев для передачи в соответствующие инстанции. Очень жду скорейшего решения вопроса о награде.

Мэр замер на мгновение, его проницательный взгляд изучал мое лицо. Щедрая улыбка не сходила с его губ, но в глазах появилась стальная твердость.

– Лейтенант Марион, будьте уверены, королевство щедро вознаградит своих героев, – начал он гладко, расправляя складки на своем безупречном камзоле. – Однако прежде нам необходимо убедиться, что угроза действительно ликвидирована. Мы должны принять у вас всех пленников для проведения следствия и суда. После этого вопрос о награде будет решен незамедлительно.

Я покачал головой, сохраняя учтивую, но непоколебимую улыбку.

– Боюсь, это невозможно, ваша честь. Часть пленников, включая высших командиров Братства, виновны в преступлениях не только против Амалиса, но и против законов и интересов самой Коалиции. Они предстанут перед нашим трибуналом. Я могу передать вам рядовых пиратов и часть офицерского состава. Этого будет более чем достаточно для доказательства успеха операции и обеспечения безопасности ваших рубежей. Награду же я ожидаю уже за сам факт очистки небесного пространства Амалиса от этой чумы.

Лицо мэра дрогнуло. Исчезла притворная дружелюбность, взгляд стал холодным и оценивающим. Мы оба понимали истинную цену того, что лежало в трюмах моих кораблей.

– Капитан, вы понимаете, что награда за головы Гирма Людоеда, Родрика Совы и других главарей… значительна, – произнес он, отчеканивая каждое слово. – Если вы не передаете их нам, то и претендовать можете лишь на часть. Очень незначительную часть.

– Давайте говорить прямо, ваша честь, – я сделал шаг вперед, слегка понизив голос, чтобы нас не слышала его свита. – Я избавил вас от проблемы, с которой ваши лучшие адмиралы не могли справиться. Я вернул вам тысячи ваших граждан. В обмен я хочу справедливую долю. Не всю награду, допустим. Но и не жалкие гроши.

Начался торг. Цифры летали туда‑обратно, как шпаги на дуэли. Он сбивал цену, ссылаясь на бюрократические процедуры и казенные расходы. Я парировал, напоминая об альтернативных «покупателях» в лице других государств или даже самой Коалиции, которая щедро платит за таких преступников. Мы спорили за каждый процент, за каждую тысячу золотых.

В конце концов, мы сошлись на том, что за пленников, которых я оставлю себе, я получу сорок процентов от объявленной награды. Кроме того, мэр согласился выкупить у меня по рыночной стоимости все захваченные корабли и трофеи, не представляющие интереса для Коалиции, а также выплатить по пять тысяч золых за каждого освобожденного гражданина Амалиса.

– И последнее условие, – сказал мэр, и в его голосе впервые прозвучала почти умоляющая нотка. – Пресса должна узнать, что эта блестящая операция была проведена силами городской стражи Яркого Дня при поддержке королевского флота. Мы должны… сохранить лицо.

Я сделал вид, что колеблюсь, изображая крайнюю неохоту. Внутренне же я ликовал. Слава была последним, чего я желал.

– Это… тяжелое условие, ваша честь, – произнес я с натянутой улыбкой. – Мои люди проливали кровь… Но ради будущего плодотворного сотрудничества между Амалисом и Коалицией… я уступаю. За пятьдесят процентов награды.

Мэр нахмурился, но кивнул, а затем, когда мы ударили по рукам, и вовсе просиял, снова став радушным хозяином.

– Благодарю вас, капитан! Вы настоящий джентльмен и друг Амалиса! Пока будут идти все формальности – опознание освобожденных, допросы пиратов, оценка трофеев – прошу вас и ваших людей стать моими гостями. Вам предоставят лучшие апартаменты в городе за счет казны.

– Я благодарен за гостеприимство, – кивнул я. – И, пользуясь случаем, осмелюсь попросить об одной… деликатной услуге. Трое моих бойцов пали в бою. Я хотел бы отправить их тела на родину с почестями. Для этого мне необходимы три стазисных гроба, чтобы сохранить их останки до возвращения в Коалицию.

Просьба была неожиданной, но не обременительной для его кошелька. Мэр махнул рукой, словно отмахиваясь от пустяка.

– Конечно, капитан, без проблем! Распоряжусь немедленно. Все будет сделано как надлежит.

Он повернулся, чтобы отдать распоряжения своей свите, а я остался стоять на пирсе, глядя на свои корабли. Торг был выигран. Казна пополнится, пираты будут обезврежены, а мое имя останется в тени. Идеальный исход. Оставалось лишь дождаться подсчета и получить свой выигрыш.

###

Ровно через три дня ко мне в апартаменты явился посыльный мэра с приглашением. Я, разумеется, не стал кочевряжиться.

Кабинет мэра был таким же, каким я его запомнил – просторным, богато украшенным и дышащим холодной, официальной роскошью. Сам мэр сидел за массивным письменным столом из темного дерева, на котором аккуратной стопкой лежали бумаги, а перед ним стоял небольшой, но явно тяжелый лакированный ящик.

– Лейтенант Марион, прошу, садитесь, – он указал на кресло напротив. Его лицо выражало деловую любезность, но в глазах читалось удовлетворение. – Все подсчеты завершены. Опознание освобожденных граждан, оценка трофеев, перепись пленников… все формальности улажены.

Он открыл ящик и извлек оттуда единственный документ – длинный, испещренный аккуратными колонками цифр пергамент, а поверх него – чек, отпечатанный на плотной, дорогой бумаге с водяными знаками и витиеватыми гербами Амалиса.

– Итак, итоговая сумма, – мэр надел на нос пенсне и торжественно прочел: – За спасение четырех тысяч двухсот одиннадцати подданных Амалиса, Зейса, Исхаки, Гиватии и Доброго Света – по установленной ставке – двадцать один миллион пятьдесят пять тысяч золотых. За приобретение семи небесных кораблей пиратской постройки и прочих материальных трофеев по рыночной стоимости – сорок четыре миллиона сто восемьдесят тысяч. За передачу под юрисдикцию Амалиса двухсот семидесяти трех пиратов, включая тридцать девять артефакторов срадии Кризиса Сказания и ниже, с учетом уступки в пятьдесят процентов от объявленных наград – двадцать шесть миллионов сто золых. Итог: девяносто один миллион двести тридцать пять тысяч сто золотых.

Он протянул мне чек. Бумага была приятно тяжелой в руках. Цифры, выведенные каллиграфическим почерком, казались нереальными. Я сдержал улыбку, лишь кивнув с подобающей серьезностью.

– Его Величество король Шейлон лично завизировал этот чек, – добавил мэр, и в его голосе появились почтительные нотки. – Он был крайне впечатлен подвигом вашего подразделения и выразил горячее желание лично поблагодарить лейтенанта Мака Мариона на специальном приеме в королевском дворце. Такой шанс выпадает немногим. Это величайшая честь.

Внутри все похолодело. Встреча с королем? В самом сердце Амалиса? Это был худший из возможных сценариев. Кто‑нибудь из придворных обязательно узнает бывшего принца, пусть даже под маской «Ольвы». Одна случайная вспышка маны, один неверный взгляд – и все рухнет.

Я сделал вид, что горько сожалею.

– Ваша честь, передайте Его Величеству мои глубочайшие и самые почтительные сожаления, – сказал я, вкладывая в голос искреннее разочарование. – Для меня нет ничего выше, чем заслужить личную благодарность короля. Но, к несчастью, долг зовет меня обратно. Моя миссия еще не завершена – отчеты в Коалиции, трибунал над пленными преступниками… Я не могу задерживаться. Каждая минута на счету.

Я изобразил настоящую внутреннюю борьбу, слегка опустив плечи. Образ преданного долгу солдата, жертвующего личной славой ради службы, всегда срабатывал.

Мэр смотрел на меня с неподдельным, почтительным изумлением. В его мире отказ от аудиенции у короля был немыслим.

– Капитан… я понимаю. Ваша преданность долгу поистине восхищает. Я передам ваши слова Его Величеству. Уверен, он оценит вашу доблесть и… вашу скромность.

Казалось, дело было закрыто. Я сунул чек во внутренний карман мундира, кивнул мэру и уже направился к выходу, мыслями уже находясь на пути к ближайшему банку. Но у самой двери я остановился, вспомнив кое‑что важное, и обернулся.

– Кстати, ваша честь, один мелкий вопрос, – произнес я максимально небрежно. – Торговый дом Яркого Дня… он еще работает?

###

Торговый дом Яркого Дня встретил нас ослепительным блеском и гулкой, почти священной тишиной, нарушаемой лишь шепотом консультантов и мягким перезвоном хрустальных подвесок.

Воздух был густым от запаха полированного дерева, дорогой кожи и едва уловимых духов. Мы с Яраной, в наших походных, хоть и чистых мундирах, чувствовали себя тут как варвары в храме.

Ярана шла рядом, ее глаза широко распахнуты от попыток охватить все это великолепие. Она то и дело задерживалась у витрин, где под усиленными стеклами лежали артефакты и просто украшения (зачастую даже более дорогие) невероятной красоты: диадемы, усыпанные самоцветами, излучающими чистую ману; клинки, выкованные из закаленного лунного серебра; доспехи, переливающиеся всеми цветами радуги.

– Смотри, – прошептала она, указывая на изящный кинжал в виде застывшей молнии. – Это же работа Диофанта!

Очень известный и пользующийся невероятным спросом мэйстр, артефакты которого продавались в десятки раз дороже их оригинальной стоимости, судя по имени, был таким же, как и я, попаданцем.

Мы прошли через десятки залов, изучая ассортимент. Я шел, стараясь не смотреть на ценники, а вслушиваться внутрь себя, в тихое, настороженное жужжание Маски на груди. Но она молчала.

Вернее, она отзывалась легким, почти незаметным интересом на некоторые экспонаты чудовищной мощности, но это было сродни легкому любопытству, а не той жадной алчности, с которой она набросилась на потрескавшийся свиток и черные кристаллы.

Понятно, – пронеслось у меня в голове, пока я делал вид, что изучаю древний щит с изумительной чеканкой. Ей не нужен лоск. Ей не нужна простоая мощь.

Ей нужна древность. Подлинность. Та, что скрыта под слоем пыли и невзрачности. А здесь все сияло, сверкало и кричало о своей ценности. Это был музей, а не кладбище забытых реликвий.

Но если с Маской здесь было туго, то с драгоценными камнями – полный порядок. В отделе «Слитки и Самоцветы» я нашел то, что искал. Целый зал, заставленный стеллажами с лотками, на которых лежали идеально ограненные, безупречные алмазы, изумруды, сапфиры, александриты.

Камни высочайшего качества, без единого включения, с идеальной цветопередачей. Маска на них не реагировала – они были для нее просто пищей, а не чем‑то ценным. Но для меня их покупка была сродни покупке Манхеттена за ящик побрякушек.

– Этот лоток, этот и вот тот, – указал я немедленно подошедшему управляющему, человеку с лицом бухгалтера и глазами хищника. – И все аналогичного качества. Все, что есть.

Управляющий даже не повел бровью. Он лишь кивнул, и через несколько минут его помощники уже упаковывали несколько увесистых ящичков с камнями. Счет на двадцать девять с лишним миллионов золотых был оплачен моим новым чеком без единой дрожи в руке.

Дальше – больше. В отделе «Ядра и Сердца» я отыскал пару ядер артефактов уровня Предания. Они были меньше того, что поглотил тогда, и энергия в них была не такая дикая, но все равно значительная. Полмиллиона за штуку – просто смешная цена за такой источник силы.

А еще я купил для Яраны подарок – пояс из переплетенных серебряных нитей, мерцающий голубоватым светом, стильный и женственный, но при этом не слишком витиеватый, вполне подходящий для ношения даже с военной формой. «Хроника театра нежных ветров».

Но главная цель оставалась недостигнутой. Маска молчала. Я обошел еще несколько залов, тратя время впустую. Наконец, я махнул рукой и подозвал управляющего.

– У вас отличная коллекция, – сказал я, и в моем голосе прозвучала искренняя усталость от всего этого блеска. – Но все это… слишком новое. Слишком идеальное. Нет ли у вас в закромах чего‑то… другого? Древнего. Непрезентабельного. Может, что‑то с раскопок, что не прошло оценку или просто не подошло под концепцию ваших залов?

Управляющий посмотрел на меня с новым интересом. Он видел, сколько я только что потратил. Клиент с такими запросами и таким кошельком был редкостью.

– Разумеется, господин…? – он сделал паузу, ожидая имени.

– Марион.

– Господин Марион. У нас есть складской комплекс. Там хранятся лоты, ожидающие экспертизы, или те, что не представляют… выставочной ценности. Если вы интересуетесь археологическими находками, я могу провести вас туда лично.

Он произнес это без тени сомнения. Двери в сокровищницу, куда не ступала нога обычного покупателя, были для меня открыты. Я кивнул, чувствуя, как в груди замирает предвкушение.

Управляющий повел нас через лабиринт служебных коридоров, поначалу таких же ярких и помпезных как и выставочные залы, но затем, когда мы спустились по нескольким лестницам под уровень земли, обстановка стала куда более скромной: простой отделочный камень без каких‑либо украшений или изысков. Впрочем, даже тут было идеально чисто и ярко горели лампы, так что сказать, что Торговый дом не поддерживал в этом месте порядок было никак нельзя.

Мы спустились на несколько уровней вниз, пока не уперлись в монументальную сейфовую дверь из темного, отливающего синевой металла. Перед ней, неподвижные, как статуи, стояли двое стражей. Их аура, плотная и сконцентрированная, безошибочно выдавала в них Артефакторов ранга Пролога Хроники.

Один из них, мужчина с бесстрастным лицом и шрамом через глаз, шагнул вперед.

– Протокол безопасности, – его голос был глухим, лишенным эмоций. – Все артефакты, оружие, накопители маны – в лоток для временного хранения. Досмотр.

Мы молча сложили в предложенный металлический ящик наши клинки, пистолеты, артефактные аксессуары. Стражи пробежавшись по нам портативными устройствами, похожими на вееры, отыскивающими спрятанные артефакты.

– Чисто, – бросил второй страж, женщина с короткой стрижкой.

Только тогда управляющий достал из‑за пазухи сложный многослойный ключ‑артефакт, вставил его в щель у двери и повернул. Я почувствовал дуновение маны. Помимо физического ключа замок открывался еще и магическим. Раздалась серия громких щелчков, и массивная створка бесшумно поползла в сторону, открывая проход.

Воздух, хлынувший изнутри, был холодным и сухим, пахнущим стариной, металлом и застоявшейся маной.

Перед нами открылось обширное помещение, больше похожее на музейное хранилище, чем на склад. Свет включался автоматически, заливая мягким сиянием бесчисленные стеллажи, постаменты и витрины.

Здесь не было вычурной роскоши торговых залов, но все было в максимальной строгости и сохранности. Предметы лежали и стояли в выверенном порядке, многие – под стеклянными колпаками или в защитных полях. Одни были прекрасны и отполированы до блеска – статуи из неизвестного сплава, картины, написанные светящимися красками. Другие выглядели как ничем не примечательный хлам: обломки керамики, потрескавшиеся камни с выцветшими рунами, куски ржавого металла странной формы.

Я сделал шаг внутрь, и Маска на моей груди отозвалась сразу – тихим, настойчивым гулом, словно рой встревоженных пчел. Она реагировала на десятки, если не сотни предметов одновременно. Я пошел вдоль стеллажей, чувствуя, как ее «внимание» то усиливается, то ослабевает. Вот она потянулась к небольшой деревянной шкатулке с потускневшей инкрустацией. Вот – к обломку синего кристалла, испещренному трещинами. Вот – к крошечной, почерневшей от времени металлической фигурке, изображающей не то человека, не то насекомое.

Я уже мысленно составлял список того, что стоит приобрести, как вдруг все остальные «голоса» Маски разом смолкли.

Ее присутствие в моей груди превратилось в одну‑единственную, оглушительную ноту. Глухой, яростный, неумолимый зов, который затмил все остальное. Он исходил из глубины зала.

Я пошел на этот зов, почти не видя ничего вокруг, как лунатик. Ярана и управляющий, что‑то говорившие друг другу, остались позади. Я обошел массивный постамент с огромным черепом неведомого существа и остановился.

На невысоком пьедестале из черного мрамора, под простым стеклянным колпаком, лежал он.

С виду – просто кусок золота. Неровный, будто вырванный с корнем из какой‑то большей конструкции, размером с мой палец. На нем не было ни узоров, ни клейм, ни следов обработки. Он был тусклым, матовым, почти неотличимым от любого другого самородка.

Но Маска внутри меня бесновалась. Она билась о ребра, требуя, умоляя и приказывая одновременно. Это был не просто зов. Это была истерика.

«ЗАБЕРИ. ЗАБЕРИ! ЗАБЕРИ!!! »