Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 66 страниц)

Сон. Базовая потребность. То, что было всегда. Даже после Маски, когда я не нуждался в нем физиологически, я мог заснуть по желанию. Отдохнуть душой. Отключить вечно анализирующий, просчитывающий, тревожащийся разум.

Но, похоже, после того, как я отдал Маске функцию собственного ядра, слившись с ней еще сильнее… эта дверь захлопнулась. Мое тело, пронизанное белыми нитями, больше не умело отключаться. Оно было машиной на холостом ходу, вечно готовой к действию. Вечно бодрствующей.

Я зажмурился, стиснул зубы, попытавшись в последний раз силой воли погрузиться в темноту небытия. Тщетно. Мысли о потраченном золоте, о сократившемся сроке, о розыске, о слабой Яране, о Силаре, который хрен знает, как приживется в моем новом взводе, о неизбежном докладе Коалиции – все крутилось, нарастая.

Белые и золотые линии на коже пульсировали в такт ускоряющемуся сердцебиению, освещая потолок призрачным светом. Золото на груди горело ровным, неумолимым жаром. Обратный отсчет тикал даже здесь, в темноте.

Открыл глаза, уставился в темный потолок. Ментальная усталость продолжала расшатывать нервы, но сон не приходил. Дверь в царство Морфея захлопнулась навсегда. Оставалось только ждать утра или… найти иное отвлечение.

Я поднялся с кровати, накинул обратно одежду, активировал Ольву, скрыв телые тату, а также молочное свечение внутри золотых линий. Вышел в гостиную.

Тишина. Ярана и Силар спали или пытались спать за закрытыми дверьми.

Бар. Мысль пришла сама собой. Выпить. Хотя бы попытаться притупить остроту мыслей. Я вышел в коридор, залитый мягким светом артефактных светильников в стенах.

Ковер глушил шаги. Я шел в сторону основного зала казино, к публичным зонам, где даже ночью кипела жизнь.

Поворот за угол – и я чуть не столкнулся с Сирмаком. Он шел навстречу, погруженный в свои мысли. Его могучая фигура казалась еще массивнее в полумраке. На нем был дорогой, но мятого вида спальный костюм из шелка, смотрящийся, с учетом его статуса в этом месте, довольно забавно.

– Марион, – его голос был хриплым, лишенным обычной деловой остроты. – Не спится? Или патрулируешь?

– Первое, – ответил я коротко. – Шел выпить. А ты?

Он недовольно поморщился.

– Документы. Не ждут. – Он махнул рукой в сторону своего кабинета. Потом его взгляд задержался на мне, стал чуть менее настороженным, чуть более… устало‑оценивающим. – Выпить, говоришь? Не самая плохая идея в эту ночь.

Я поднял бровь. Такие слова после нашего последнего разговора? Интересно.

– Предложение? – спросил я нейтрально.

Он помедлил, его пальцы потерли переносицу.

– Почему бы и нет. Пойдем. И не будь таким настороженным. Начали мы, может быть, не лучшим образом. Но нет вечных врагов и вечных друзей, только вечный поиск выгоды.

Мы спустились на лифте. Сирмак молчал, его присутствие было тяжелым, задумчивым. Сели мы не в том баре, что находился в главном зале казино, а в отдельном, куда более кулуарном и тихом. Полумрак, бархатные диваны в нишах, приглушенная музыка – какая‑то меланхоличная труба.

Запах выдержанного виски, древесного дыма и дорогой кожи. Бармен, молодой парень с идеально уложенными волосами, лишь кивнул Сирмаку, не задавая вопросов.

Мы сели за стойку, на высокие барные стулья с мягкими сиденьями. Сирмак жестом заказал себе что‑то знакомое бармену. Я указал на бутылку темно‑янтарного виски.

– Двойной. Без льда.

Бармен налил. Сирмаку подали широкий бокал с коньяком цвета старого золота. Мы подняли бокалы. Хрусталь звонко встретился.

– За деловые отношения, – произнес я, глядя Сирмаку в глаза через край бокала. – Какими бы они ни были.

Он усмехнулся, коротко, беззвучно. Звон его голоса был низким.

– За них, Марион. – Он отхлебнул коньяк, его лицо на мгновение исказила гримаса, не то от удовольствия, не то от горечи. – Непредсказуемые. Дорогие. Но… позволяющие обзавестись новыми собутыльниками, деловые отношения.

Я выпил. Виски обожгло горло, разлилось теплом по груди. Небольшое, но желанное облегчение. Я поставил бокал. Сирмак медленно вращал свой в толстых пальцах.

– Ты не из тех, кто сидит без дела, Марион, – начал он, не глядя на меня. – Каковы планы? Когда… снимете мою головную боль с доков? – Он явно имел в виду наше пребывание и розыск. – Или бравые бойцы Коалиции так и будут шкериться по казино и заказывать через моего управляющего запрещенку?

Я потягивал виски, чувствуя, как алкоголь пытается бороться с вечной бодростью тела.

– Планы? Для начала – уйти отсюда. Живыми. Сохранив то, что нажито… непосильным трудом. И теперь, когда мы обзавелись артефактами, это должно стать куда проще. Потом буду решать проблемы в Коалиции, накопилось там явно немало. А потом…

В собственном отражении в бокале я увидел вдруг искаженное гнилью лицо Иваки, заставившее меня непроизвольно вздрогнуть. Сирмак это заметил. Повернул голову, его глаза блеснули в полумраке интересом.

– Что потом?

– Тебе правда интересно или ты хочешь вызнать обо мне побольше?

– И то, и другое, – искренне ответил он.

– Ну, – хмыкнул я. – Я как бы старался держать это в секрете… впрочем, какая разница? Знаешь о пиратских Руинах Перекрестка?

– Слышал, – кивнул Сирмак. – Хотя Исхаку «обслуживают» пираты из другой… «юрисдикции», так скажем.

– Ну вот. Одна из основных моих целей – уничтожить пиратский совет Перекрестка.

Сирмак присвистнул.

– Амбициозно. Очень. Не знаю специфики этого твоего Перекрестка, но обычно главы таких организаций, как пиратские альянсы или преступные синдикаты национального уровня – Артефакторы на Эпилоге Хроники, а то и на Предании. Это не считая остальных лидеров.

– Знаю, – я отхлебнул еще виски. Тепло разливалось по телу, но не притупляло остроту мысли. – Знаю их всех поименно. И на самом деле с трудом представляю, насколько именно они сильны. Но они предали меня. Убили моих людей. За это… они заплатят. Все. Это не амбиции, Сирмак. Это долг.

Сирмак долго смотрел на меня. Потом медленно отпил коньяк.

– Долг… – он произнес слово с какой‑то странной интонацией. – Сильная штука. – Он поставил бокал, повернулся ко мне всем корпусом. Его лицо в полумраке казалось внезапно очень старым и усталым. – Знаешь, Марион… у меня тоже есть долг. Не перед «Непроглядной ночью». Личный. И он тоже требует… решения. Почти невозможного.

Он замолчал, его пальцы сжали бокал так, что костяшки побелели. Потом он выдохнул, звук был похож на стон.

– Есть… человек. Важный. Попал в беду. Не в драку, не в долги. В нечто… хуже. В «сюжетную петлю».

Глава 20

Я нахмурился. Термин был знаком, но лично я никогда с этим не сталкивался. И, на самом деле, слава Богу.

Каждый артефакт в этом мире имел свой «сюжет». Все эти «История о метком выстреле», «Сказание об Энго, благородном морском волке», «Хроника храма сияющего золота» – это были не просто названия, придуманные от балды.

Летописцы – люди, составляющие каталоги зачарований и артефактов, были не просто исследователями. У каждого из них был особый дар – читать сюжеты артефактов и именно на их основе они создавали свои каталоги.

При этом артефакт и сюжет были неразрывно связаны. Не существовало артефакта без сюжета, и также, обнаружение нового сюжета непременно вело к появлению нового артефакта.

Потому создание новых зачарований и артефактов было крайне непростым делом, несмотря на тысячи известных чар. От мейстера – создателя артефактов, требовалось не просто сложить известные чары в новую комбинацию, а найти такое сочетание, которое сложилось бы в один из сюжетов, истинное количество которых не было известно никому в мире.

Отсюда становилось понятно, почему артефакты не только большинство Артефакторов (и мной в том числе), считались частично живыми, но и почему артефакты высоких уровней могли проявлять своеволие и не позволять себя использовать слишком слабым или не понравившимся им людям.

Это называлось «несоответствием сюжету», что означало, что ты никак не подходишь на главную роль в тех истории, сказании, хронике, предании и так далее, о которых рассказывают сюжеты артефактов.

Однако простая невозможность использовать артефакт была самым малым, к чему могло привести несоответствие. Список последствий включал в себя галлюцинации, изменение характера, лунатизм, непрекращающиеся мигрени, лихорадку, застой маны…

И за исключением смерти, к которой несоответствие никогда не приводило, худшим из возможных последствий была как раз «сюжетная петля».

– Петлю? – переспросил я. – Какого ранга артефакт?

Сирмак снова потер переносицу, будто одни только мысли об этом приносили ему головную боль.

– Предание.

– Дерьмово, – вздохнул я.

– Да. Теперь… кома. Тело здесь. А разум… – Сирмак сделал жест рукой, будто изображал улетающего в небо мотылька.

Я кивнул, понимая.

Когда артефакт был слишком силен для человека, воля артефакта, скрытая в его сюжете, могла подавить человеческое сознание и затянуть его разум внутрь своего сюжета. При этом артефакт становился как бы паразитом на захваченном человеке и его нельзя было отделить, не убив носителя.

Для того, чтобы разорвать «петлю», нужен был кто‑то достаточно сильный, чтобы завладеть артефактом, но при этом желающий потратить время и силы на то, чтобы вырвать пленника из петли. С учетом того, что артефакт мог использовать пленника, чтобы усилить свой сюжет и сопротивляться подчинению куда яростнее, если у бедняги, попавшего в петлю, не было искренне обеспокоенного его судьбой силача‑Артефактора, шансов спастись у него не было никаких.

Сирмак отхлебнул коньяк, его рука дрожала.

– Где я, черт возьми, найду Предание? Во всей Исхаке дай Бог один Артефактор Предания – какой‑нибудь древний страж короля. Да и то не факт. Они не ходят по барам, Марион. И не помогают таким, как я. Да и стоить это будет…

Тишина повисла между нами, густая, нарушаемая лишь тихой музыкой и звоном бокалов где‑то вдалеке. Запах виски, коньяка и безысходности. Я смотрел на этого могущественного преступника, главу ячейки «Непроглядной Ночи», внезапно ставшего просто уставшим, отчаявшимся человеком с неподъемным долгом. Его «долг» был зеркалом моего – столь же безнадежным на первый взгляд.

– Предание… – протянул я, вращая остатки виски в бокале. – Да… это серьезно. Почти как убийство пиратского совета. – Я поднял бокал. – Похоже, у нас обоих… невыполнимые миссии, Сирмак. Но разве это кого‑то останавливало?

Он посмотрел на меня. В его глазах не было надежды. Была лишь горечь и усталая решимость донести свою ношу до конца.

– Останавливало многих, Марион. Сломало еще больше. – Он допил коньяк и поставил бокал со стуком. – Но ты прав. Остановка – не вариант. Ни для меня. Ни, похоже, для тебя.

Мы еще раз чокнулись и выпили.

Будь мы ближе друг другу, вряд ли смогли бы выложить такие тайны вот так просто. Но дистанция, неожиданно, работала в плюс. Каждый казался другому кем‑то вроде случайного встречного, который все равно ничего не сможет сделать с полученной информацией.

Хотя, если Сирмак действительно не мог ничем мне ни помочь, ни помешать, я на самом деле мог выудить из его откровения кое‑какую важную информацию. А именно что Сирмаку отчаянно были нужны сила и власть, чтобы найти Артефактора Предания, который смог бы разорвать сюжетную петлю на его близком человеке, и при этом не стал бы гробить попавшего в плен к артефакту человека.

Предлагать ему, как Силару, вступить в Коалицию я не собирался. Хотя бы потому, что это бы в любом случае не сработало.

Но у него была своя карьерная лестница. Здесь, в Исхаке. В «Непроглядной ночи».

– Ты можешь рассказать мне побольше о твоей… организации? О «Непроглядной ночи Исхаки»?

Сирмак на мгновение замер. Пальцы его, лежавшие на столе, слегка сжались.

– Интересно, – протянул Сирмак, его голос стал чуть жестче. – Какая именно информация тебя интересует, Марион?

– Мне не нужны ваши тайны, явки или пароли, не подумай, – я покачал головой, сохраняя спокойный тон. – Просто хочу разобраться в устройстве синдиката. Опиши общую картину. Силы. Структура. Чем дышит зверь, в логове которого я сейчас сижу? Знать врага – полезно. Знать… партнера – необходимо.

Сирмак долго смотрел на меня, взвешивая. Потом медленно откинулся в кресле, сложив руки на животе.

– Общую картину… – он повторил, словно пробуя слова на вкус. – Ладно. Без имен. Без точных цифр. Только скелет. – Он сделал паузу, собирая мысли. – «Ночь»… это не пиратская вольница, как твой бывший Совет Перекрестка. Это строгая иерархия. Около пятидесяти ячеек по всей Исхаке. Занимаемся мы всем: контрабанда, казино, притоны, бордели, рекет с торговцев, ростовщичество, шантаж, работорговля… – он чуть поморщился, произнося последнее, – … наркоторговля, бутлегерство запрещенных артефактных эссенций… Список длинный. Каждая ячейка самодостаточна в своем деле. Глава ячейки – Артефактор, от Развязки Сказания до Завязки Хроники. Ну и в подчинении у него, понятное дело, соответствующие силы. Зарог, которого вы поймали, был одним из самых мелких. У меня несколько казино в Трех Лунах, «Скарабей» – просто главное, самое большое и самое прибыльное, потому я почти постоянно тут.

Он отхлебнул коньяка.

– Над нами – восемь лидеров. Тех, кто курирует группы ячеек, решает споры между ними, распределяет ресурсы, связывается с… внешними партнерами. – Он кивнул куда‑то в сторону, подразумевая, вероятно, коррумпированных чиновников или других криминальных авторитетов, а возможно и кого‑то из соседних стран. – Лидеры – это уже серьезно. Стадии от Развития до Развязки Хроники. Каждый – маленький царь в своем уделе. Я, например, – он указал на себя жилистым пальцем, – отчитываюсь Тейну. Самому сильному из восьмерки. На Развязке Хроники. Старый… змей. Опасный.

Сирмак замолчал, его взгляд стал отрешенным.

– А над всеми… стоит глава теней. Мы его редко видим. Еще реже слышим. Но его воля – закон. Его сила… – Сирмак сглотнул, и в его глазах мелькнул отблеск уважения, замешанного на страхе. – На Эпилоге Хроники. В полушаге от ранга Предания. Ходят слухи, что он уже начал конденсировать ману наводнения Предания. Не знаю, правда ли. Но даже слухи… они кое‑что значат.

Я слушал, впитывая информацию. Пятьдесят ячеек. Восемь лидеров. Глава на пороге Предания. Это было похоже даже не на преступную организацию, а на теневую империю.

Это была сила, куда более структурированная и опасная, чем пиратский Совет Перекрестка с его вечными склоками. Сирмак, будучи всего лишь главой одной ячейки, пусть и влиятельной, обладал серьезными ресурсами и связями. А Тейн, его куратор на Развязке Хроники… и сам Глава…

– М‑да… – протянул я задумчиво. – У меня вопрос. Личный. Не о структуре. О тебе. Ты не хочешь быть среди лидеров? Твоей стадии лишь немного не хватает до их уровня, да и опыта, как мне кажется, у тебя достаточно.

Сирмак медленно вздохнул. Поднял на меня взгляд. В его глазах не было ни возмущения, ни удивления. Была лишь… усталая горечь и слой толстого, непробиваемого цинизма поверх нее.

– Хотеть? – он произнес слово с каким‑то странным оттенком. – Кто не хочет больше власти? Больше влияния? Больше… возможностей? Особенно с учетом моих… необходимостей. Но хотеть и мочь – разные вещи, Марион. Я… уперся в потолок. Моя мана… она достигла своего предела. Завязка Хроники – это финал. Я не гений маны. Не наследник древних кровей. Шансов прорваться на Развитие… – он покачал головой, жест был тяжелым, окончательным. – … практически нет. Ноль. Точка. К тому же, даже если предположить, что я как‑то прорвусь выше, восьмерка вряд ли будет просто смотреть на то, как я влезаю в их ряды. Чтобы закрепиться среди лидеров, одного Развития Хроники маловато. Так что моя роль – глава ячейки. Мечтать о большем… глупо.

Он говорил с ледяной убежденностью человека, давно смирившегося с приговором. Но в этой покорности сквозила ярость. Ярость загнанного в клетку зверя, который знает размеры прутьев.

– Предположим, – я сказал тихо, наклоняясь чуть вперед через стол, – что этот потолок… можно пробить. Что кто‑то может тебе помочь. Что я могу тебе помочь. – Я выдержал паузу, давая словам осесть. Сирмак не дернулся, но его взгляд стал пристальнее, острее. Как у ростовщика, почуявшего невероятный, но возможный куш. – Станешь ли ты тогда одним из лидеров? И… будешь ли ты помогать мне? Моим… начинаниям. Здесь и в других местах. Информацией. Ресурсами. Каналами. Когда это будет нужно.

Тишина повисла густая, как сигарный дым. Сирмак смотрел на меня. В его глазах бушевала буря эмоций. Недоверие. Надежда. Жажда. Страх. Расчет. Он медленно повернулся ко мне на вращающемся барном стуле, скрип металла громко прозвучал в тишине.

– Гарантированно… – он произнес слово шепотом, как что‑то святотатственное. Потом покачал головой. – Нет таких гарантий, Марион. Это… невозможно. Ты сам знаешь.

– Я знаю много невозможного, Сирмак, – я кивнул в сторону своей груди, где пульсировало золото. – Время покажет. Ответь на вопрос. Если это случится. Станешь ли ты моим… партнером в тени? Со всеми вытекающими рисками?

Он долго молчал. Потом поднял голову. В его глазах теперь горел холодный огонь азартного игрока, ставящего все на кон.

– Да, – выдохнул он. Голос был хриплым, но твердым. – Если ты… если ты сделаешь это. И если ты не подставишь меня. Не заставишь лезть против Главы или Тейна напрямую. Я не самоубийца. И не предатель без причины. Но да. Я буду помогать. Информацией. Ресурсами. Чем смогу. В рамках разумного и безопасного для меня. Это… договор?

– Договор, – подтвердил я. – Устный. Скрепленный взаимным интересом к… невозможному. Как и все стоящие сделки.

###

Сняв с себя все артефакты, я разложил их на бархатной скамье в апартаментах Сирмака.

В теории можно было сбежать уже сейчас. Экипировав себя и Силара, а также почти закончив исцеление Яраны, мы могли бы захватить какой‑нибудь быстроходный небесный катер и в теории успешно отбиваться от преследователей до тех пор, пока не удалось бы скрыться в облаках и бесконечной пустоте.

Однако вернуться в 35‑ю дивизию сейчас значило подписать себе отсроченный смертный приговор. Без золота, без постоянной подпитки, Маска сожрет меня задолго до того, как я доберусь до пиратского совета Перекрестка. Тем более что после доклада Яраны у начальства не останется поводов давать мне новые шансы.

Нужен был ход. Быстрый, дерзкий и, желательно, с гарантированной золотой отдачей.

– Готов рискнуть? – спросил я себя вслух, хотя ответ был очевиден. Риск – это мое второе имя. Третье. Четвертое, если уж на то пошло.

Идти туда, где меня разыскивают с постами охраны на каждом углу и обещанием награды за голову, в полном боевом облачении – самоубийство. Но прийти безоружным?

Это был либо гениальный ход, либо последний в моей жизни. Однако потенциальная выгода того стоила, особенно с учетом того, что я помнил о «Балах Невинности» по рассказам принцев Амалиса, с которыми мы туда наведывались однажды.

– Силар, – бросил я наблюдавшему за мной Медведю, уже подходя к двери. – Не выпускай Ярану. Если через час меня не будет, улетайте без меня. К Сирмаку не лезьте – он свое слово пока держит.

– Мак… – начал он, тяжело вставая с кресла, где чистил клинки.

– Это приказ, – отрезал я.

Я вышел, не оглядываясь. Шум казино «Золотой Скарабей» обрушился на меня – звон монет, крики крупье, смех пьяных игроков, терпкий запах дорогого табака и дешевого пота. Я прошел сквозь толпу, вышел на улицу.

Меня не знали и не собирались узнавать, простое описание внешности на розыскных листовках никак не помогало при опознании. Но по мере приближения к «Яркой Ночи» – ресторану, где неделю назад мы с Яраной вкусно ели и сладко пили перед визитом на «Бал Невинности», напряжение в груди продолжало нарастать.

Двери ресторана в утренние часы были закрыты. Я подошел к главному входу и трижды гулко постучал массивным медным молотком.

Щелчок глазка. Потом скрежет засова. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы показалось бледное лицо молодого официанта.

– Мы откроемся в пять вечера, господин, – произнес он с наигранной улыбкой на лице.

– Я не на ужин. Передай начальству, что пришел Тигр‑456124014.

Он явно знал о кодовых именах, так как весь резко подтянулся, побледнел, торопливо кивнул и скрылся за дверью, но вряд ли ему было известно о том, что мы натворили на балу.

Я прислонился к каменному косяку, скрестив руки на груди. Мои пальцы инстинктивно искали рукоять сабли, которой не было. Только гладкая ткань рубахи и холод камня под локтем.

Официант вернулся через пару минут, еще бледнее прежнего. Он избегал смотреть мне в глаза, пальцы нервно теребили манжету фрака.

– П‑пройдете, пожалуйста. Управляющий… примет вас.

Я кивнул, не ожидая иного исхода, и шагнул за ним в полумрак холла. Запах дорогого паркета и воска вскоре сменился пыльной затхлостью служебных коридоров. Почти тут же ко мне шагнули двое.

Охранники. Судя по информации, считываемой татуировкой «Юдифи», оба на Развязке Сказания. Подготовились они неплохо, вот только я сам уже Сказанием не был и, если бы захотел, раскидал бы их даже без татуировок.

Впрочем, сегодня у меня были другие планы. Вид у них был усталый, но действия – отточенные до автоматизма. Первый, коренастый, с лицом, покрытым оспинами, молниеносно прижал мое запястье к пояснице.

Его партнер, высокий и жилистый, с холодными глазами, накинул браслет блокирующих ману наручников на запястье, затем руку заломили за спину и защелкнули второй браслет.

Поток маны по белым нитям прервался. Я почувствовал себя… пустым. Обычным. Непривычно. Однако золотые линии продолжали жить и вместе с опустошенностью пришло и четкое понимание: при желании я смогу поглотить ману из наручников и освободиться за секунду.

– Не дергайся, – прошипел коренастый мне в ухо, его дыхание пахло чесноком и дешевым табаком. – Сопротивляться – себе дороже.

Я не сопротивлялся. Смысла не было.

Жилистый охранник методично обыскал меня. Его руки, грубые и цепкие, прошлись по карманам, подмышками, вдоль ног. Нашел только носовой платок и несколько медяков. Саркастическая усмешка тронула его губы.

– Чист. Артефактов ноль.

– Пошли, – толкнул меня в спину коренастый.

Их конвоем меня провели через залы, еще недавно заливавших светом сотни обнаженных тел, затем через один из боковых коридоров. Двери в кабинет управляющего были массивными, дубовыми, инкрустированными блеклой латунью.

Охранник‑жила постучал, услышал хриплое «Войдите!» и распахнул створки.

Кабинет был роскошным, но уже наполовину разобранным. «Бал Невинности» готовился к переезду на новое место. Книжные шкафы из темного дерева зияли пустыми полками. С огромного стола, покрытого когда‑то зеленым сукном, исчезло все кроме пары небольших стопок бумаг. За столом сидел мужчина.

Пожилой. Лысый, с седыми височными прядями, зачесанными назад. Лицо – сеть глубоких морщин, сведенных в перманентную гримасу недовольства. Глаза маленькие, острые, свинцового цвета, сверлили меня с порога.

Он был одет в строгий, но дорогой черный сюртук, однако галстук болтался расстегнутым. В правой руке он сжимал хрустальный стакан с остатками янтарной жидкости.

– Наконец‑то, – его голос был низким, хриплым, как скрип несмазанной двери. Он не встал. Взгляд скользнул по моим наручникам, по конвою, и вернулся ко мне. Ни тени страха, только холодная, усталая ярость. – Усадить. Намертво.

Коренастый охранник грубо толкнул меня к тяжелому креслу с высокою спинкой, стоявшему перед столом. Оно было явно не для гостей – массивное, дубовое, с толстыми подлокотниками и… массивными стальными кольцами, вделанными в ножки.

Жилистый быстро пристегнул мои наручники к одному кольцу цепью из того же черного металла. Второй цепью, прикрепленной к полу, он опутал лодыжки, зафиксировав их у основания ножек кресла. Звон металла был резким в тишине кабинета.

– Выйдите, – приказал управляющий, не глядя на охранников. – Ждать за дверью. Никого не впускать.

Охранники обменялись быстрыми взглядами. Коренастый открыл было рот, вероятно, чтобы возразить – оставлять его одного с таким опасным типом? Но жилистый резко тронул его за локоть. Они молча вышли, плотно закрыв за собой тяжелые двери.

Я остался один. Прикованный. Без маны. Перед пожилым мужчиной, чьи свинцовые глаза изучали меня с видом коллекционера, рассматривающего редкого, но очень мерзкого жука.

Впрочем, беззащитным я себя совершенно не чувствовал.

Он медленно допил коньяк из стакана, поставил его на стол с глухим стуком. Тишина в кабинете стала густой, тягучей, нарушаемой лишь моим ровным дыханием и тихим потрескиванием догорающих поленьев в камине где‑то сбоку.

Он откинулся в своем кресле, сложил руки на животе. Его палец начал медленно постукивать по сукну стола. Раз. Два. Три.

– Что тебе нужно? – спросил он. – Последние слова? Или ты пришел умолять о пощаде, которую не заслужил?

Я расслабился в жестком кресле, насколько позволяли цепи. Наручники на запястьях давили холодом, но золотые нити под кожей продолжали подрагивать, вселяя уверенность. Так что голос мой звучал спокойно, почти лениво, контрастируя с обстановкой.

– Ни то, ни другое. Я пришел предложить сделку. Вам и тем, кто стоит за «Балом Невинности». Взаимовыгодную.

Тишина повисла на мгновение, а потом его смех разорвал ее – резкий, хриплый, лишенный всякой искренней веселости. Он откинул голову, обнажив желтые зубы, и смеялся, пока не начал задыхаться, хватая ртом воздух.

Слезы выступили в уголках его маленьких глаз. Он вытер их тыльной стороной руки, все еще давясь хриплым карканьем.

– Сделку? – он выдохнул, оскалившись. – Ты? Прикованный к полу? С наградой за голову? Ты украл наш товар, унизил важного гостя, убил троих наших лучших охотников! Ты думаешь, у тебя есть что‑то, что нам нужно⁈ Мы вырежем твои внутренности здесь и сейчас и ты ничего с этим не сделаешь!

Он встал, опершись ладонями о стол. Его тень, искаженная тусклым светом умирающего камина, заплясала на стене, огромная и угрожающая.

Я не шелохнулся. Просто смотрел ему в глаза. Когда его дыхание немного выровнялось, я заговорил снова, ровно и отчетливо, как будто объяснял очевидное нерадивому ученику.

– Мне кое‑что известно об организаторах «Балов». Выгоду они ценят куда дороже бессмысленной мести. И куда дороже выгоды они ценят полезные знакомства. Так давайте познакомимся. Меня зовут Мак. Я проник на «Бал», украл миллион золотых, украл вашего раба и без проблем уехал на вашем же такси, а потом убил трех ваших Хроник. Я сделал это без плана, без поддержки, без подготовки. И теперь вернулся сам, потому что вы так и не смогли меня поймать и мне стало скучно ждать. – Я наклонился вперед, цепи звякнули. – Скажите, много ли у вас найдется таких, как я?

Его лицо исказилось. Губы подергивались. Ярость боролась с холодным расчетом где‑то в глубине его свинцовых глаз. Он понял. Понял, что я не хвастаюсь. Я констатирую факты.

– Так что, – продолжил я мягко, – вместо того, чтобы терять еще одного ценного персонажа, готового к сотрудничетсву… может, все же выслушаете? Хотя бы из профессионального любопытства?