Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 66 страниц)

Глава 8

И снова я был тут.

Я стоял по стойке смирно в кабинете командира полка, ощущая, как капли пота медленно скатываются по спине.

Вейгард методично перебирал бумаги на своем огромном столе, нарочито заставляя меня ждать. Его пальцы, покрытые старыми боевыми шрамами, неторопливо перелистывали страницы моего отчета.

– Младший лейтенант Марион, – наконец заговорил он, даже не поднимая глаз от бумаг. Голос его звучал глухо, как далекие раскаты грома. – Я прочел ваш отчет. Но теперь расскажите сами, как вы видите произошедшее. Кратко и по существу.

– Цель операции достигнута. Зарог Калиен захвачен живым и доставлен в камеру предварительного заключения. Более тридцати его сообщников ликвидированы в ходе захвата. Освобождены сорок пять гражданских лиц, незаконно содержавшихся в неволе. В ходе операции получены доказательства предательства штабного офицера Коалиции Аванда Суриама.

Вейгард медленно поднял глаза.

– Операция выполнена успешно, – произнес он наконец. – Коалиция признательна за вашу службу. – Но затем его лицо потемнело. – Однако есть… нюансы.

Он открыл нижний ящик стола и достал тонкую папку.

– Прямые переговоры с криминальным авторитетом Сирмаком, – он ударил указательным пальцем по верхнему листу. – Получение денежных средств через азартные игры. Присвоение запрещенных артефактов, в том числе уровня Хроники. Продажа контрабандных товаров вышеназванному Сирмаку. Злоупотребление деньгами: аренда особняка на сорок человек, покупка дорогостоящих препаратов маны, дорогостоящей одежды и еды, распитие спиртных напитков… – его ладонь с грохотом обрушилась на стол, заставив подпрыгнуть массивную чернильницу. – Вы что, забыли, в какой организации состоите⁈

Я поморщился. Кажул. Не смог в лицо высказать все, что думал обо мне, но вместо это сдал начальству. Допустим.

– С вашего разрешения, полковник, – я сделал едва заметную паузу, выбирая каждое слово. – Коалиция не могла поймать Зарога пять лет, потому что действовала по своим протоколам, которые он досконально изучил. Думаю, даже не будь в наших рядах сливающего ему информацию предателя, Зарог все равно продолжал бы избегать поимки.

– Считаешь, что методы Коалиции, выработанные даже не сотнями, а тысячами лет работы, недостаточны? – не было похоже, что Вейгард как‑то особо сильно злится на такую формулировку. Скорее это была провокация для меня.

– Считаю, что иногда лучше использовать иные методы, – ответил я. – Что касается денег – все средства пошли на оснащение отделения. Шесть бойцов получили прорыв на ранг Сказания. Семь, если считать погибшего Папола. В особняке мы отрабатывали боевые комбинации. Казино было частью операции разведки. Сделка с Сирмаком была необходима для создания правдоподобной легенды, в которую Зарог смог бы поверить. Как и дорогая одежда. Что касается еды и алкоголя – каюсь, тут оправдаться нечем. Но прошу учесть, что из бюджета Коалиции я не взял ни золотого сверх тех трех тысяч, что нам выдали в начале.

Командир нахмурился.

– Из‑за того, что операция должна была раскрыть предателя в штабе, ее не одобряли официально, чтобы не спугнуть Зарога. Так что технически операции не было, а значит и наказать вас как будто бы и не за что. С учетом того, что мы поймали Зарога и вычислили крысу, от лица Коалиции я могу заявить, что на этот раз вам не будет предъявлено никаких обвинений.

Он медленно встал, обошел стол. Остановившись в полушаге от меня, он заговорил теперь тихо:

– Но запомните, Марион, – его дыхание обжигало лицо. – Если хотите носить эту форму, забудьте старые методы. В следующий раз я лично подпишу приказ об отправке вас под трибунал.

Мне хотелось согласиться, правда. Это избавило бы меня от тонны проблем. Но горящее золотом прямо перед моим мысленным взором число в полмиллиона золотых для прорыва на стадию Кризиса было против.

– С разрешения, полковник, – мой голос звучал ровно, хотя пальцы непроизвольно сжались за спиной, – но разве Коалиция не поощряет самостоятельный рост бойцов?

Вейгард замер, его массивные пальцы побелели от напряжения. Однако я продолжил:

– Да, я действовал далеко не так, как в Коалиции считается нормальным. Да, вел, как вы выразились, роскошную жизнь. Но львиную долю тех денег, что я получил в Руинах Трех Лун, я потратил на дело. Не на вино, девок или развлечения. Шесть прорывов до Сказания, двенадцать новых артефактов Сказания для остальных. Остаток средств пошел на мое собственное усиление. С Завязки Сказания я за полтора месяца продвинулся до Кульминации. И сделал я это для того, чтобы еще лучше и эффективнее выполнять порученные мне Коалицией задания.

Тень от канделябра на стене вдруг резко дернулась – командир впервые за весь разговор изменил позу.

– Вы лично выбрали меня для этой миссии, полковник, – я сделал шаг вперед. – Недавнего новичка, прошедшего лишь одну тренировочную экспедицию. Уверен, что отчасти это было сделано, потому что меня не было жалко. Но также потому, что вы или, может быть, кто‑то выше вас, захотел увидеть, что сделает с миссией, не удававшейся на протяжение пяти лет, человек, сумевший спасти от гибели роту, фактически в одиночку уничтожить три четверти гнезда шиваро, убить матриарха, против которого нужно было бы выставить как минимум Развязку Сказания, а потом сам неведомым образом прорваться на ранг Сказания, несмотря на то, что ему уже скоро исполнится сорок. – Я облизнул пересохшие губы. – Если прикажете – буду служить как все. Четко, по уставу, без малейших отклонений. Я люблю рисковать, но я не идиот, чтобы не понять слово «трибунал» и не самоубийца, чтобы самовольно лезть в петлю. Но тогда… кто выполнит те задания, где обычный подход не сработает? Где формальные методы – все равно что тупая сабля на дуэли?

Командир вдруг усмехнулся. Его желваки разжались, а в глазах мелькнуло одобрение.

– Боец, осмеливающийся спорить с командиром полка, – улыбнулся он, – вот кто‑либо идиот, либо самоубийца.

Я пожал плечами.

– Я не спорил, я лишь высказал свои мысли.

– Ладно, Марион. Ваши слова… заслуживают рассмотрения. На сегодня свободен.

Я кивнул и развернулся, но в дверях его голос догнал меня, неожиданно усталый:

– И поздравляю с повышением, командир взвода. Не заставляйте меня жалеть об этом приказе.

Дубовая дверь с гулким стуком захлопнулась за моей спиной. В кармане пальцы нащупали холодные грани навигационной Хроники.

###

Меня вызвали в главный штаб. Приплыли. Я стоял перед массивными дубовыми дверьми с выгравированными золотом символами 35‑й дивизии, ощущая, как холодная испарина стекает по спине под новеньким мундиром.

Это уже был уровень повыше, чем переговоры с командиром полка.

Двое часовых в полной экипировке артефактов Сказания молча проверили мои документы. Один из них провел сканером вдоль моего тела, но Маска надежно маскировала силу татуировок.

– Можешь проходить, – монотонно произнес часовой.

Кабинет замкомдива оказался просторным, но пугающе аскетичным. За длинным черным столом из полированного обсидиана сидел мужчина лет пятидесяти на вид. На самом деле ему было ощутимо больше, хотя я и не знал, сколько именно.

– Старший лейтенант Мак Марион, – его голос звучал удивительно мягко. – Или как тебя по‑настоящему зовут?

Он положил перед собой толстую папку с моей фотографией.

– Мака Мариона не существует, – он перевернул страницу, и я увидел свидетельство о смерти на мое имя. – Умер семь лет назад. Хотя, стоит отдать должное, подделка отличная. И вдвойне стоит отдать должное за то, что мы так и не выяснили, кто ты на самом деле такой.

Его пальцы, покрытые тонкими шрамами, перелистывали страницы моего досье.

– По всем статьям, – он внезапно захлопнул папку, – тебя следует немедленно отправить под трибунал. Подделка документов, проникновение в ряды Коалиции под ложным именем – это расстрельная статья. Но… – он улыбнулся, – ваши подвиги говорят сами за себя. Спасение роты Лильрена от шиваро. Уничтожение сети Зарога. Разоблачение предателя в наших рядах. Вы не похожи на шпиона, слишком выделяетесь и слишком сильно лезете на рожон. Создается впечатление, что вам действительно не все равно и что в Коалиции вы хотите начать жизнь с чистого листа. Это так?

– Так, полковник.

– Во‑о‑от, – протянул он. – Поэтому мы предлагаем вам… выбор. Первый вариант. Вы отказываетесь от своих «особых» методов. Служите как все образцовые Артефакторы Коалиции. Но первое же нарушение – и ваше следующее утро начнется в камере военной тюрьмы на нижних ярусах. Десять лет контракта остаются в силе. После их истечения сможете спокойно уйти. Второй вариант… вы становитесь «особым активом Коалиции». Особые миссии. Особые полномочия. Любые методы разрешены, пока они не вредят напрямую Коалиции или ее репутации. Но контракт становится бессрочным. И вы приносите Клятву верности. Не просто присягу, а закрепленную артефактом клятву, при нарушении которой вас ждет смерть.

В комнате повисла тишина.

– Время выбирать, старший лейтенант. У нас война. Коалиции нужны такие люди, как вы. Но… – его глаза сузились, – мы не можем позволить вам быть волком в овечьей стае.

– А мои люди? – спросил я, удерживая взгляд на его глазах. Голос звучал ровнее, чем я ожидал. – Если я соглашусь стать вашим «особым активом»… что будет с теми, кто шел или еще пойдет за мной в бой?

– Они принесут Клятву о неразглашении. Стандартный протокол. – В его голосе звучала усталость человека, объясняющего очевидное. – Если будут просто выполнять ваши приказы… их контракты останутся неизменными. Через десять лет – почетная демобилизация со всеми положенными льготами. При желании, разумеется.

– Тогда я согласен. – Я сделал паузу, давая ему возможность прервать, но он лишь поднял седую бровь, ожидая продолжения. – При одном условии. Мне потребуется… личное время. Для решения определенных вопросов.

– А ты наглый. Я тебе тут смертью угрожаю, а ты еще и отпуск требуешь?

Я мотнул головой.

– Это время нужно будет мне не для отдыха, а для наращивания силы. Настолько быстрого, насколько это возможно.

Долго, очень долго, почти полторы минуты (мозг помимо воли отсчитывал каждую секунду), он просто буравил меня взглядом.

– Сопровождение, – отрезал он, наконец. – Круглосуточное. Мой человек будет с вами в каждом таком… «личном мероприятии». – Губы искривились в подобии улыбки. – И да, он будет докладывать. Обо всем, что будет происходить.

– Согласен, – кивнул я.

Замкомдив молча потянулся к скрытому отделению стола. Раздался щелчок сложного механизма, и передо мной появилась массивная коробка из черного дерева с серебряными инкрустациями. В центре – углубление в форме ладони, окруженное концентрическими кругами рун.

– Правую руку – сюда. – Его ноготь постучал по углублению. – Левую – на свое плечо, рукав поднять.

Я медленно выполнил. Дуб оказался неожиданно теплым, почти живым на ощупь. В тот же миг десятки микроскопических игл впились в ладонь – не больно, но противно, будто руку опустили в муравейник.

– Повторяйте за мной, – его голос внезапно обрел металлический оттенок. – «Добровольно и осознанно, я клянусь…»

Клятва обязывала не вредить Коалиции, не лгать командованию о вещах, касающихся Коалиции и выданных мне миссий, хранить тайны…

На самом деле, хотя условия были довольно строгими, в целом можно было сказать, что каких‑то прямо глобальных ограничений на меня не поставили. Рабом не сделали и даже место для частной жизни оставили.

– … и да поможет мне в этом Клятворец, пусть он разорвет мое сердце при нарушении.

Почти сразу я ощутил, как мана начинает вытекать из меня в артефакт тонкими струйками. Одновременно что‑то холодное и тягучее, словно жидкий металл, вливалось обратно в мои вены.

Пальцы непроизвольно дернулись, суставы хрустнули. Я почувствовал, как эта чужая энергия ползет вверх по руке, оставляя за собой странное онемение, будто конечность погружали в ледяную воду.

– Не дергайтесь, – предостерег замкомдив.

Вторая ладонь, лежавшая на плече, внезапно загорелась адским пламенем. Сначала это было похоже на прикосновение раскаленного клинка – резкая, пронзительная боль.

Затем жжение сменилось до мурашек знакомым ощущением – точь‑в‑точь как при «кормлении» Маски, когда золотые узоры впитывали артефакты. Я стиснул зубы до хруста, чувствуя, как кожа под левой ладонью будто пузырится, посылая в мозг импульсы боли.

Когда наконец смог оторвать руку, кожа на плече была покрыта странным белым налетом, постепенно формировавшим четкий отпечаток моей же ладони. Боль пульсировала в такт сердцебиению, но постепенно утихала, а вместе с ней бледнел и след, пока не осталась лишь легкая белесая дымка, видимая только при определенном освещении.

– Все, – замкомдив забрал коробку и спрятал обратно в стол. – Вы свободны, старший лейтенант. Через три дня, в полдень, официальная церемония. До этого времени определитесь с кандидатурами командиров отрядов.

Я машинально потер плечо, где уже почти ничего не было видно. Под кожей все еще ощущалось инородное присутствие. Маска на груди дергалась в ответ, но я мысленно старательно подавлял ее позывы, не представляя, что она может учудить на этот раз.

– Основной состав вам подберут в штабе, – продолжал замкомдив.

– Так точно, – автоматически ответил я, ощущая, что копошение золотой татуировки становится все интенсивнее.

Когда вышел из кабинета и отошел на несколько поворотов коридора, остановился, снова засучил рукав. Белый след ладони снова проступил на коже, и снова, как и при даче клятвы, начал раскаляться. Наверняка я не мог знать, но что‑то подсказывало, что Маска была против его присутствия.

Вот только это было моей гарантией… с другой стороны, всегда было лучше не находиться под какими‑либо ограничениями, чем находиться.

– Черт с тобой, – поморщился я. – Мое!

Золотые тату вдруг начали расползаться, как при активации артефактных татуировок, быстро добравшись до белой отметины ладони и впившись в нее, как хищник в жертву, начав закачивать в нее ману.

Через минуты три все было кончено, однако, вопреки моим ожиданиям, след не исчез. «Всего лишь» изменился узор: строгие геометрические линии сменились на витиеватые, но при этом изящные узоры остальных моих татуировок. Еще спустя минуту белая ладонь снова исчезла под кожей, будто ничего не было.

Судя по всему, теперь я мог не бояться нарушать клятву, данную замкомдиву. Впрочем, делать это я в любом случае собирался лишь в крайнем случае.

###

Каменные стены казарм впитали за годы запах пота, масла и пороха. Я шел по длинному коридору, мои сапоги глухо стучали по плитам, выщербленным за десятилетия марширующими солдатами. Где‑то впереди слышались приглушенные голоса и звон металла.

Я остановился перед дверью с потертой табличкой «Отделение 7», на которой кто‑то ножом выцарапал неприличный рисунок. Из‑за двери доносились смех и характерный звук точильного камня о сталь. Вздохнув, я распахнул дверь.

Хамрон и команда сидели в кругу, чистя оружие. Бьянка, развалившись на ящике, что‑то рассказывала, размахивая своим новым кинжалом – трофеем с базы Зарога.

– Ну что, Мак, – Хамрон отложил тряпку, которой полировал свой меч, – тебя уже расстреляли за самоуправство или будем праздновать повышение?

Я закрыл дверь, щелкнув замком с характерным металлическим звуком.

– Второе. Но с нюансами. Формирую особый взвод. Миссии будут… не по уставу. Опасными. Возможно, отчасти даже противозаконными. Так что участие добровольное. Но для присоединившихся – сразу бонус.

Я достал из внутреннего кармана несколько жетонов командиров отделений, выданных мне адъютантом замкомдива, и бросил их на стол.

Бьянка первой подняла жетон, повертела его в пальцах.

– То есть как в Трех Лунах, только теперь это будет еще и санкционировано? – Ее губы растянулись в хищной ухмылке. – О, я определенно в деле.

– Подожди‑ка, – вмешался Корвин, потирая подбородок. – Насколько противозаконными? Если это…

– Если струсил, можешь остаться в общей роте, – перебил Хамрон, хлопнув его по плечу с такой силой, что тот чуть не свалился с табурета. – Я с Маком хоть в ад пойду. После той истории с матриархом шиваро это уже решено.

Я наблюдал, как они переглядываются, и почувствовал странное тепло в груди. Вокруг меня снова собирались верные люди. Ни с чем не сравнимое ощущение.

На секунду перед глазами вновь вспыхнули картины адских равнин и обугленных тел Иваки и остальных. Но на этот раз мне хватило сил подавить видение в зародыше. Во второй раз я не допущу повторения того же кошмара. Ни за что.

– Всем придется принести Клятву о неразглашении, – предупредил я.

– О, черт возьми, – застонал Ларс, закатывая глаза. – Я знаю эту штуку, Клятвотворец. Меркое ощущение, будто слизал ржавчину с клинка.

Тем не менее, он уже тянулся за жетоном.

Я оставил их спорить об очередности выбора трофеев в будущих вылазках – спор, который быстро перешел в дружескую потасовку – и отправился на поиски Нервида.

Нашел его в дальней оружейной, где он одиноко копался в разобранном арбалете. Помещение было заставлено стеллажами с оружием, а в углу дымилась небольшая плавильная печь для ремонта артефактов.

– Вступишь в мой новый взвод?

Нервид даже не поднял головы, лишь ткнул тонкой отверткой в какую‑то миниатюрную шестеренку, подцепляя ее магнитным кончиком.

– Условия? – спросил он коротко.

– Больше риска. Больше славы. Больше добычи. Я обеспечу.

Нервид наконец поднял глаза. В них блеснул азартный огонь.

– Когда начинаем? – было все, что он сказал.

По пути обратно я буквально столкнулся с Кажулом в узком коридоре. Он шел в сопровождении двух новобранцев и при виде меня замер, его лицо исказила гримаса – смесь страха и ненависти.

Он открыл рот, чтобы что‑то сказать, но я просто прошел мимо, как сквозь пустое место, даже не замедлив шаг. Его возмущенное «Эй!» я проигнорировал, зато услышал, как за моей спиной один из новобранцев сдавленно фыркнул.

Шейга я тоже собирался взять в новый взвод, если он захочет. Но из‑за того, что ему не удалось прорваться на ранг Сказания, должность командира отряда ему пока что не светила. Однако после разговора стало понятно, что он не готов к тому, что я предлагаю. Уговаривать не стал.

Вербовка прошла неожиданно просто. Я, конечно, не предполагал, что кто‑то реально откажется. Что Хамрон с друзьями, что Нервид – все были амбициозными и рисковыми ребятами и вступление в мой взвод для таких персонажей было едва ли не лучшим выбором из возможных.

Но после гибели Папола мне казалось, что им нужно будет хотя бы какое‑то время на подумать. Что же, похоже, все дело было в моей невероятной харизме, не иначе?

Глава 9

Новая форма старшего лейтенанта немного жала под мышками – надо было отдать ее на подшив – когда я шагал по пыльной дорожке к бараку № 47. Только что закончившаяся церемония назначения прошла наспех – командование явно стремилось поскорее сплавить меня подальше от глаз начальства.

В левой руке я сжимал толстую папку с досье, в правой – новенький артефактный пистолет, подаренный на церемонии. Особо бесполезный, правда, с учетом того, что у меня такой уже был, как и дублирующая тату.

Барак стоял особняком на краю плаца, старое двухэтажное здание из потемневшего от времени серого камня, с облупившейся краской на ставнях. Еще за двадцать шагов я услышал грохот переворачиваемой мебели и дикие крики. Дверь была исцарапана свежими следами клинков, а на пороге валялись осколки разбитой бутылки.

Я только успел толкнуть дверь плечом, как в дверном косяке рядом с моим виском с глухим стуком застрял метательный нож – добрых двадцать сантиметров закаленной стали, все еще дрожавшей от удара.

Внутри царил настоящий ад: по всему помещению сгрудились дерущиеся бойцы, двое уже лежали в лужах крови, еще пятеро сцепились в углу в клубящемся облаке пыли. Кто‑то у дальнего окна размахивал оторванной ножкой табурета, а с верхних нар на головы драчунов сыпались подушки, разорванные в клочья.

Моя рука сама потянулась к татуировке на горле – «История об оглушительном вопле», по умолчанию представлявшей из себя буквально громкоговоритель, купленный мной специально к назначению. В горле защекотало и я ощутил, как раздуваются легкие, готовые выдать рев нечеловеческой громкости.

– ПРЕ‑КРА‑ТИТЬ! – мой голос грохнул, как залп корабельной артиллерии, усиленный магическим резонансом.

Эффект превзошел ожидания. Ближайшие бойцы рухнули на колени, хватаясь за уши. Стекла в окнах треснули паутиной, а один из дерущихся в углу потерял равновесие и грохнулся лицом прямо в чан с похлебкой. В наступившей гробовой тишине было слышно только тяжелое дыхание и высокий звон в ушах.

– Вот черт, – пробормотал коренастый боец справа, вытирая кровь с разбитого носа. – Это и есть наш новый комвзвода?

Я шагнул вперед, нарочито медленно обходя помещение, специально громко ступая сапогами по деревянному полу, усеянному осколками посуды и клочьями униформы. Сделав круг, остановился перед тем самым ножом, все еще торчащим в косяке, и выдернул его.

– Кто‑нибудь убит? – спросил я, пиная ногой одного из окровавленных бойцов. Тот застонал, но поднял вверх большой палец. – Отлично. Значит, будем знакомиться. Но не здесь. Никому не двигаться. Замечу, что кто‑то пошевелился – отправится на пол к этим полумертвым.

Я распахнул дверь барака и вышел на крыльцо. Поднеся два пальца к пульсирующей татуировке на шее, я активировал ее снова, наплевав на чьи‑либо неубодства:

– ХАМРОН! КО МНЕ! НЕМЕДЛЕННО!

Голос раскатился по окрестным зданиям, вызывая гулкое эхо и заставляя нескольких проходящих бойцов инстинктивно пригнуться.

Не прошло и минуты, как со стороны казарм послышался знакомый свист разрезаемого воздуха – Хамрон несся на «Прогулке», чтобы добраться быстрее. Он приземлился в трех шагах от меня, подняв клубы пыли, его лицо было напряженным и собранным, а рука уже лежала на рукояти меча.

– Да?

– Собери остальных, – приказал я, – всех. Здесь. За пять минут. Я жду.

Хамрон глянул мне за спину, на двери барака, хмыкнул, кивнул. Не тратя времени на вопросы, снова взмыл в воздух. Я развернулся и снова вошел в барак, где атмосфера, несмотря на мое предупреждение, начинала накаляться вновь.

Несколько бойцов уже перешептывались в углу, бросая злобные взгляды через все помещение. Двое самых крепких – здоровяк с татуировкой скорпиона на шее и коренастый блондин с разбитой губой – медленно сдвигались для новой схватки, сжимая кулаки. В воздухе снова запахло адреналином и агрессией.

Не тратя времени на пустые угрозы, я прицелился из подаренного «Грюнера», актвировал дублирующие тату, а также «Урию» – и сделал пять точных выстрелов подряд. Мановые пули со свистом рассекли застоявшийся воздух барака.

Первая чиркнула по краю уха здоровяка, оставив кровавую полоску – он только что собирался схватить соседа за горло. Вторая прошлась по кончику носа у рыжего забияки, мгновенно покрыв его красным ожогом. Третья сбрила прядь волос со лба коренастого бойца, уже замахивавшегося кулаком. Четвертая и пятая, ослабленные втрое, попали в икры двум самым агрессивным, заставив их вскрикнуть от внезапной жгучей боли. Синяки и кровоподтеки наверняка останутся, но это уже была их проблема.

В бараке воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием. Даже раненые стиснули зубы, боясь лишний раз пошевелиться.

– Я предупреждал. В следующий раз простыми царапинами не отделаетесь, – спокойно сообщил я. – Попробуйте меня проверить. Я люблю, когда меня проверяют.

Я прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди, и начал мысленный отсчет времени, наблюдая, как капли пота стекают по бледным лицам моих новых подчиненных.

Ровно через четыре минуты тридцать секунд снаружи послышались последовательные звуки приземления семи пар ног.

– Корвин, Дивр! – я резко махнул рукой в сторону самых покалеченных. – Забирайте раненых в лазарет.

Парни кивнули и пошли между рядами коек собирать травмированных.

Я перевел взгляд на остальных.

– Остальные – со мной. Поможете этим идиотам не потеряться. – Я снова активировал тату на горле: – А ТЕПЕРЬ НА ПЛАЦ! БЕГОМ! ЛИЧНЫЕ АРТЕФАКТЫ ВЗЯТЬ С СОБОЙ!

Секунда тишины. Потом – топот сапог, лязг доспехов, сдавленное бормотание. Они двинулись к выходу, нестройной толпой, но уже без драк.

Плац встретил нас резким порывом ветра, метнувшим в лицо песок и мелкие камешки. Бойцы, конечно, построились, но очень условно: сбивались в кучки, перешептывались, бросали на меня взгляды – кто с ненавистью, кто с любопытством, а кто и с откровенным страхом.

Я покачал головой. Дисциплины ноль. Даже у меня на «Небесном Золоте» было лучше.

– Хамрон, – я кивнул в сторону левого фланга. – Выстрой их. Бьянка – правый. Нервид, займись центром.

Хамрон щелкнул каблуками, как на параде, и ринулся в толпу, будто бульдог в стаю овец.

– Эй, дылда! – он схватил за плечо долговязого парня, который стоял, сгорбившись, словно пытаясь спрятаться за спинами других. – Ты что, впервые в строю? Ростом выше всех, а стоишь, как мешок с дерьмом! Первая шеренга, быстро!

Бьянка тем временем ловко проскользнула между бойцами. Ее пальцы поправляли плечи, выравнивали интервалы.

– Не толкайся, – прошипела она девушке с ирокезом, которая пыталась пролезть вперед, толкая локтями соседей. – Или хочешь, чтобы я показала, как надо стоять в строю?

Нервид работал молча. Он просто брал за шиворот самых упрямых и ставил их на место, не тратя слов. Один парень попытался огрызнуться – Нервид лишь приподнял его на пару сантиметров от земли, посмотрел в глаза, и тот сразу заткнулся.

Я наблюдал, скрестив руки на груди. Наконец, шеренги выстроились, плюс‑минус ровные, по крайней мере достаточно, чтобы соблюсти военную проформу. Уже не используя громкоговоритель, я представился.

– Старший лейтенант Марион. – Голос прозвучал ровно, но с той металлической ноткой, что заставляла даже самых отъявленных дебоширов на корабле замолкать. – С сегодняшнего дня – ваш командир.

– Опыта командования у меня немного, – продолжал я, – но вот опыта… усмирять буйных – более чем достаточно.

В третьей шеренге коренастый боец с перебитым носом усмехнулся. Я пристально всмотрелся в него, заставив встретиться со мной взглядами.

– В лазарете есть свободные койки. На неделю. На месяц. – Сделал паузу. – Навсегда. Выбор за вами.

Шевеление в строю затихло.

– Что касается начальства… – Я обвел взглядом шеренги, – им плевать. Как на меня, так, очевидно, и на вас. Спорю на свое звание: вас собрали чуть ли не со всей дивизии, потому что в своих подразделениях вы были никому нахер не нужны. И отдали мне, понадеявшись, что я смогу хоть что‑то с вами сделать. – Уголок рта дрогнул в чем‑то, отдаленно напоминающем улыбку. – Это, кстати, плюс. Значит, можно не церемониться.

Девушка с ирокезом во второй шеренге стиснула зубы, но промолчала. Хорошо. Уже прогресс.

– Если хотите выжить – будете слушаться. Без вопросов, без возражений. – Я резко развернулся. – Если нет… Ну, хотя бы умрете быстро.

Начал медленный обход строя, изучая лица. Грязь под ногтями у одного. Дрожь в руках у другого – абстиненция или страх? Ожог на всю щеку у третьего – явно не боевое ранение, скорее жестокое наказание.

– Теперь скажите мне, – голос стал тише, дружелюбнее, – за какие такие «заслуги» вас всех согнали в этот взвод?

Тишина. Только тяжелое дыхание где‑то сзади и скрип кожаных ремней.

– Не хотите говорить? Зря. У меня плохая память на лица. Чем лучше мы познакомимся, тем проще мне будет не забыть о вас на миссии и вернуться за вами, если вдруг отстанете. Так что давайте познакомимся. Кто вы и почему здесь?

Из третьей шеренги вышел стройный молодой человек с аристократическими чертами лица, но в потрепанном мундире и с неопрятной трехдневной щетиной. Его тонкие пальцы нервно перебирали прядь темных волос.

– Я… э‑э… – он кашлянул, поправляя очки с тонкой металлической оправой, – Меня зовут Лорик д’Арвиль. Вступил в Коалицию, чтобы… – его губы искривились в гримасе, напоминающей скорее оскал, – избавиться от дурного влияния. Видите ли, я должен был жениться на дочери торгового партнера отца. На девушке, которую видел всего два раза в жизни.

В строю кто‑то фыркнул. Лорик покраснел, но продолжил, теперь уже с вызовом в голосе:

– Так что я записался. Добровольно. Но… – он развел руками. – У меня не получается нормально использовать ману, да и сражаюсь я плохо. Я уже четвертый год на стадии Кризиса Истории и не знаю, как подняться выше.

Я медленно кивнул, изучая его. Было заметно, что он много тренировался. Но некоторым было просто не дано. Или, по крайней мере, они так считали и этим гробили самих себя.

– Подумаем, что с этим сделать. – Повернулся к следующему. – А твоя история?

Из шеренги выступил дородный детина с лицом, напоминающим бифштекс после хорошей взбучки. Его маленькие глазки‑щелочки сверлили меня с немым вызовом, а массивные кулачища с белыми шрамами на костяшках непроизвольно сжимались и разжимались.

– Гронд, – буркнул он. – Отец – командир Третьей ударной роты. – Он плюнул себе под ноги. – Решил, что армия сделает из меня «настоящего мужчину». – Его губы растянулись в ухмылке, обнажив сломанный передний зуб. – Вот только я не собираюсь становиться его копией. Ни одного приказа не выполнил и выполнять не буду. Пусть хоть расстреляет.

В строю зашевелились. Кто‑то даже одобрительно засмеялся.

– Оригинальная позиция, – процедил я. – Посмотрим, как долго она продержится. – Перевел взгляд на девушку с ирокезом. – Твоя очередь.

Она резко шагнула вперед. Ее ирокез, выкрашенный в ядовито‑синий, колыхался на ветру, как боевое знамя.

– Карина Вель, – представилась она. – Всю жизнь меня считали «всего лишь девчонкой». Думали, место мне на кухне, а не с оружием. – Она сжала кулаки, и я заметил, как мышцы на ее предплечьях напряглись. – Я пришла сюда доказать, что могу быть лучше любого из этих ублюдков.

Ее взгляд скользнул по строю, заставляя некоторых невольно поежиться. Один коренастый боец даже инстинктивно прикрыл уже сломанный нос.

– Но здесь оказалось то же самое. – Она плюнула, и слюна попала точно между сапог ближайшего солдата. – Так что теперь я просто бью морды всем, кто смотрит свысока. И знаете что? – Ухмылка оскалила ее белые, почти хищные зубы. – Большинство проигрывает. Особенно те, кто думает, что девушка не может драться.

Я не смог сдержать короткого смешка. Да, эту я бы взял в свою старую команду без раздумий. Такая бы запросто могла дать фору половине моих знакомых пиратов.

– Следующий! – скомандовал я, мой голос прозвучал почти весело.

Из задних рядов вылез тощий паренек с лихорадочным блеском в глазах. На мундире красовались странные пятна – то ли от химикатов, то ли от крови.