Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 66 страниц)

Он замер, оценивая меня. Страх в его глазах боролся с любопытством и остатками былой преданности.

– А… как мне вас представить? Кто вы?

– Скажите, что вопрос касается кабанов, – мои губы тронула легкая улыбка. – Он поймет. И что я буду ждать его сегодня, в вашем с ним месте, в полночь.

Шелан медленно кивнул, понимая, что отступать некуда.

– Хорошо… я передам.

– Благодарю вас, – я кивнул и вышел из кабинета, не оглядываясь.

Ярана, ждавшая в основном зале, подняла на меня вопрошающий взгляд, но я лишь молча кивнул ей следовать за мной. Мы вышли на улицу.

– Что это было? – наконец не выдержала она.

– Дело, – уклонился я от ответа. – Теперь нам нужно место для ночлега.

Я привел ее в небольшую, но респектабельную гостиницу «Тихая Заводь», расположенную в двух шагах от ателье. Снял номер на имя Сунепа Даланги, но в комнату мы не пошли.

– Остаток дня ты свободна. Можешь осмотреть город, купить что‑нибудь, – я достал кошель и отсчитал ей десять тысяч золых. – На карманные расходы. Но к полуночи – не раньше – будь в вестибюле этой гостиницы. Жди меня тут.

Она взяла деньги, смотря на меня с нескрываемым подозрением.

– А ты? Что будешь делать?

– Это, моя дорогая, – я улыбнулся ей, – секрет. Развлекайся.

Я вышел на улицу оставив ее одну с ее вопросами и золотом и широким шагом, ускоряя себя «Приларом» так, чтобы не нарушать городских приличий, но при этом двигаться достаточно быстро, чтобы без труда опережать автомобильное движение, устремился к окраине.

Спустя двадцать минут я уже пересек границу города. Шум цивилизации постепенно оставался позади, сменившись гулом пригородных дорог, а затем и вовсе уступив место тишине полей и редких перелесков.

Я шел, не замедляя темпа, ноги сами несли меня по знакомой, хоть и заросшей за семь лет, тропе. Расстояние в несколько десятков километров для тела ранга Хроники было сущей ерундой.

Вскоре впереди, в ложбине между холмов, заблестела вода небольшого, почти круглого озера. Воздух здесь был чище и холоднее, пах влажной землей, хвоей и тиной.

Я обошел озеро и нашел то, что искал: на самом краю берега, в тени старой, склонившейся к воде ивы, в землю были врыты два просмоленных деревянных колышка. Между ними на толстой медной цепи висел колокол.

Он был размером с человеческую голову, отлитый из темной, почти черной бронзы, покрытой патиной времени. На его поверхности угадывались стершиеся от непогоды руны.

Я замер перед ним, слушая тишину. Это место казалось застывшим во времени. Здесь ничего не изменилось.

Я поднял руки к лицу. На костяшках пальцев, под кожей, мерцали сложные золотые узоры – татуировки, в которые превратились те самые два кольца из моего тайника. Я никогда не использовал их в таком виде, после того как Маска поглотила их. Сомнение шевельнулось во мне: сработает ли ритуал, если исходные артефакты теперь были частью меня?

Выбора не было. Я сконцентрировался, чувствуя, как мана устремляется в татуировки. Из‑под кожи на костяшках моих пальцев выступили призрачные, но плотные напоминания тех самых колец – энергетические кастеты, сияющие холодным золотым светом. Они были легкими, как воздух, но я чувствовал их неумолимую твердость.

Я глубоко вдохнул и нанес короткий, отточенный удар по боку колокола.

Раздался звук, непохожий ни на один другой колокольный звон. Он был не громким, а глубоким, вибрационным, словно удар гигантского сердца где‑то в самых недрах земли.

Звуковая волна не разошлась по воздуху, а словно сконцентрировалась в одну точку перед колоколом. Воздух затрепетал, и я увидел, как из колокола вырвался сгусток чистой, плотной маны. Он помедлил мгновение, словно выбирая направление, а затем рванул прочь со скоростью мысли, исчезнув в направлении Баовальда.

Сигнал отправлен.

Я отпустил концентрацию, и золотые кастеты растаяли, снова став всего лишь узором под кожей. Оставалось только ждать. Я обошел колокол и опустился на влажную, прохладную землю у самой кромки воды. Скрестил ноги, выпрямил спину, положил руки на колени. Закрыл глаза.

Медитация давалась тяжелее обычного. Новое восприятие мира, дарованное «Хроникой четвертой башни магии», не выключалось. Я видел с закрытыми веками токи маны в окружающем мире – слабые нити в траве, более мощные потоки в воде озера, древнюю, дремлющую силу в самом колоколе.

Это было похоже на попытку уснуть посреди шумной комнаты. Но я заставил себя дышать глубже и ровнее, отсекая лишние ощущения, погружаясь в себя. Мне нужно было сохранять силы.

Часы медитации текли медленно, как вода сквозь камень. Я погрузился в состояние глубочайшего покоя, отслеживая токи маны в собственном теле, пытаясь привыкнуть к новому, оглушительно яркому восприятию мира.

Внезапно – тихий шелест шагов по мокрой траве. Негромкий, осторожный, но для моих обостренных чувств – громкий, как выстрел.

Я не открыл глаз сразу. Замедлил дыхание, сконцентрировался на ауре приближающегося человека. Она была… знакомой. Теплой, почти домашней, но с горьким, едким привкусом старой обиды и безумия. Я медленно поднялся, отряхивая с колен влажную землю, и повернулся к гостье.

Она остановилась в паре шагов, ее силуэт вырисовывался на фоне темнеющего неба. Женщина чуть старше тридцати, в простом, но дорогом дорожном плаще, с капюшоном, откинутым назад. Ее лицо было бледным и уставшим, но в глазах горел знакомый, колючий огонек.

– Гильом, – произнесла она тихо, и в ее голосе прозвучала смесь надежды, насмешки и чего‑то нездорового.

По моей спине пробежала холодная волна. Я сжал кулаки, чувствуя, как золотые узоры на груди вспыхивают в такт сердцебиению.

– Назови меня так еще раз, – мой голос прозвучал низко и опасно, – и я разозлюсь. Сильно.

Она вздрогнула, но не от страха, а скорее от разочарования. Затем ее губы тронула кривая, печальная усмешка.

– Как хочешь. Макс. Давно не виделись.

– Давно не виделись, Сабина.

Глава 22

Она подошла ближе и опустилась на берег, сняв плащ и подложив его под себя. Я после короткой паузы сел рядом, оставив между нами дистанцию в полметра. Молчание повисло тяжелым грузом, нарушаемое лишь плеском воды и стрекотом ночных насекомых.

Я смотрел на ее профиль, освещенный лунным светом, и воспоминания нахлынули волной. Та самая смесь ностальгии и гадливости.

Когда меня только призвали, еще до того как безумие поглотило всю королевскую семью, мы сблизились куда сильнее, чем полагалось. Молодая, живая, не по‑придворному искренняя.

Наш роман был для меня глотком свежего воздуха в этом золотом заточении, попыткой ухватиться за что‑то настоящее. Мне казалось, что и она испытывает нечто подобное – привязанность, симпатию, страсть.

Когда сначала королева, а потом и король начали пытаться лепить из меня погибшего сына, я надеялся, что найду в ней спасение и отдых для закипающих мозгов.

А потом она, как и остальные, начала называть меня Гильомом. Сначала в шутку, потом все чаще. А когда я попытался поговорить с ней всерьез, она посмотрела на меня с улыбкой и сказала: «Но разве не в этом смысл? Я всегда была в него влюблена. А теперь ты снова со мной, и нам не нужно бояться последствий кровной связи. Это же идеально!»

Это было как удар обухом по голове. Я был для нее не собой, а удобной куклой, заменой ее мертвому брату, на которой можно отработать все извращенные фантазии.

Я тут же разорвал все отношения. Ее реакция была мгновенной и яростной. Она кричала, что я предатель, что я отнимаю у нее единственную радость. А однажды попыталась заколоть меня за обедом ножом для фруктов.

Конечно, у нее ничего не вышло – я был Артефактором Эпилога Сказания, а она – лишь на Завязке Истории, едва способна использовать базовые артефакты.

После этого ее ненависть постепенно перегорела, сменившись ледяным игнорированием. Мы избегали друг друга до самого моего побега.

И вот теперь она здесь. А кольца из тайника, наши старые условные сигналы, намекали, что она хочет говорить. И мне, если честно, это было на руку. Узнать из первых уст, что творится во дворце, прежде чем идти на встречу с Риленом, было бесценно.

– Кольца, Сабина, – начал я, мои слова прозвучали как удар хлыста, резко и без предупреждения. – Зачем ты их оставила? Это была ловушка? Надежда? Или просто еще один каприз?

Она вздрогнула, словно я плеснул в нее ледяной водой, и опустила глаза.

– После твоего… исчезновения, – она с трудом выговорила это слово, – прошло несколько месяцев, прежде чем у всех, наконец, открылись глаза. Мы поняли, что Гиль… что он действительно мертв. И что ты был всего лишь… его тенью. Меня выдали замуж за сына герцога Элдрина. Это был хороший брак. Удобный.

Она замолчала, собираясь с мыслями.

– Но я… я начала чувствовать вину. Не так, как другие. Они просто махнули рукой – мол, туда ему и дорога, все равно он был ненастоящим. А я… я помнила, как использовала тебя. Как пыталась слепить из тебя его призрак, чтобы удовлетворить свои больные фантазии. Мне стало противно от самой себя.

Она подняла на меня взгляд, и в ее глазах, к моему удивлению, не было привычного безумия – лишь усталая, выстраданная искренность.

– Из‑за этого чувства вины я начала собственное расследование. Тайком, через старых слуг, через друзей за границей. Улики были косвенными, но для меня убедительными. Слишком много совпадений, слишком аккуратно подстроенная смерть. Я поняла, что ты жив. И что ты, наверное, ненавидишь нас всех. И я оставила кольца в тайнике… на всякий случай. Надеясь, что однажды ты их найдешь и дашь мне шанс. Шанс извиниться.

С этими словами она поднялась с земли, отряхнула плащ и, к моему величайшему изумлению, низко, по‑придворному, поклонилась мне.

– Прости меня, Макс. Прости нас всех. Мы призвали тебя против твоей воли, вырвали из твоего мира, а потом попытались сломать и переделать, руководствуясь лишь собственным эгоизмом и горем. Это было недостойно. Это было ужасно.

Я смотрел на ее согнутую спину, чувствуя, как старые раны ноют, но не кровоточат. Злости не было. Была лишь усталая пустота.

– Вставай, Сабина, – сказал я, и мой голос прозвучал почти мягко. – Я прощаю тебя. Если это для тебя так важно. И вообще… я не держу зла на вашу семью. На больных не обижаются. Да и сейчас, глядя на тебя, я не уверен, что ты полностью в порядке.

Она выпрямилась, на ее глазах блестели слезы, но она смахнула их тыльной стороной ладони с почти детской яростью.

– Спасибо, – прошептала она. – Ты не представляешь, как мне было тяжело носить это в себе все эти годы.

– Если ты действительно хочешь загладить вину, – продолжил я, пользуясь моментом, – то есть куда более полезный способ, чем извинения. Мне нужна информация. Подробная. О том, что творится во дворце после возвращения Рилена, Тиваля и Дейлы из Зейсавии. Они что‑то затевают. Что‑то большое. И мне нужно знать что.

Сабина замерла, ее лицо отражало внутреннюю борьбу. Она нервно перебирала складки своего плаща.

– Я… я не знаю, что ты собираешься делать с этой информацией, Макс. И это меня пугает, – прошептала она. – Но долг перед тобой перевешивает страх. Да будет так.

Она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями.

– После их возвращения из Зейсавии… что‑то сломалось. Раньше это была холодная война, интриги, подковерная борьба. Теперь… теперь это похоже на подготовку к настоящей войне. Рилен и Тиваль скупают оружие, вербуют наемников среди мелкого дворянства, усиливают свою личную охрану. Дейла… – Сабина покачала головой, – Дейла ведет себя странно. Она всегда была самой амбициозной, самой агрессивной. Но теперь она приказала всем своим сторонникам перейти к обороне. Экономить силы, избегать открытых столкновений, копить ресурсы и заявила, что, если они справятся, то через полгода в любом случае получат трон.

– Полгода? – переспросил я, прекрасно понимая смысл этого срока.

– Да. И из‑за ее пассивности главный огонь сейчас между Риленом и Тивалем. Они уже начали кампанию клеветы друг против друга, готовят почву для чего‑то большего. Но я знаю Дейлу. Она не трусиха и не простак. У нее есть причина так себя вести. Причина, которую она не стала раскрывать. Но… – Сабина замолчала, глядя на меня с внезапной жалостью, – она отдала один очень конкретный приказ своим людям. Искать тебя. Она сказала, что если ты найдешься, то титул кронпринцессы у нее в кармане.

– Я понимаю, – сказал я. – Спасибо, Сабина. Это… очень ценная информация.

– Моя вина перед тобой никуда не делась, – ее голос дрогнул. – Но мой долг перед сестрой и перед родом моего мужа… он перевешивает. Прости меня еще раз, Макс.

Прежде чем я успел что‑то ответить, она резко подняла руку. На ее пальце блеснуло одно из колец. Из него вырвался тонкий, черный, как смоль, сгусток маны, который взмыл в ночное небо и растворился в темноте.

– Это сигнал тревоги для дворцовой стражи, – пояснила она, и в ее глазах читалась неподдельная печаль. – Они будут здесь через несколько минут. Лучше сдайся, с тобой будут обращаться максимально вежливо.

Я нахмурился, активировал «Юдифь», осмотрился. Воздух вдалеке уже трепетал от приближающихся аур. Две сильные, на стадии Завязки Хроники и с десяток более слабых – Развязки Сказания.

Дейла явно перестраховалась, но все же недооценила меня. Она помнила меня как Артефактора на Эпилоге Сказания, застывшего в развитии из‑за проклятия «попаданца». Она не могла знать, что Маска Золотого Демона разорвала эти оковы.

Мои артефактные татуировки, закрывавшие большинство необходимых в бою аспектов, позволяли мне сражаться с противниками даже на стадиях выше своей. Победа над Гирмом была тому прекрасным доказательством.

С учетом того, что я сейчас был на Развитии Хроники, я мог бы остаться и разобраться с этой охотничьей группой за пару минут. Но раскрывать свои козыри так рано? Перед дворцовой стражей и Сабиной, которые непременно доложут Дейле? Это было бы верхом глупости.

Принятие решения заняло меньше мгновения. Я активировал татуировки «Прогулок» и взмыл в небо на скорости, недоступной ни для одного Артефактора ниже ранга Предания.

Через несколько минут я уже был на окраине города, замедлил ход и снова активировал «Ольву», меняя черты лица на еще более незаметные и обыденные.

Затем я просто растворился в ночных улицах Баовальда. Я бродил по пустынным переулкам, заходил в еще открытые таверны, делал вид, что рассматриваю витрины. Я был просто одним из многих ночных гуляк.

В половине первого я свернул на знакомую улочку и подошел к «Тихой Заводи». Ярана уже сидела в кресле в вестибюле. Увидев меня, она резко встала, ее лицо выражало смесь облегчения и раздражения.

– Ты опоздал на полчаса! – прошипела она, подходя ко мне.

– Ну пришел ведь, – парировал я, осматриваясь. Все было спокойно. – Пойдем наверх.

Мы поднялись по лестнице к нужному номеру. Я вставил ключ в замок, повернул его и толкнул дверь.

В номере горел свет. В единственном кресле, спиной к камину, в котором тлели угли, сидел человек. Он был одет в дорогой, но темный и простой камзол без опознавательных знаков.

Принц Рилен фон Амалис медленно поднял на меня свой холодный, оценивающий взгляд. Ярана застыла у меня за спиной, ее рука непроизвольно потянулась к эфесу меча.

– Кто ты и откуда тебе известно о Шелане? – напряженно спросил он вместо приветствия.

– Ты сам мне рассказал о нем и о всех ваших тайных паролях, когда однажды нажрался до свиного визга и пускал сопли, жалуясь на жестокую судьбу принца королевства, – хмыкнул я, и золотистая дымка «Ольвы» растаяла, обнажая мое истинное лицо.

Рилен вздрогнул. Его ледяное спокойствие дрогнуло, глаза на мгновение расширились от шока. Он знал, что я жив, но видеть меня здесь и сейчас, после всех этих лет, было для него неожиданностью.

В отличие от Дейлы, однако, он не стал сыпать оскорблениями. Его мозг уже работал, перебирая варианты.

– Максимилиан, – произнес он, растягивая мое имя. – Или как тебя теперь? Зачем ты здесь? Это как‑то связано с… нашими текущими семейными разногласиями?

– Именно за твою способность быстро соображать, а не рвать на себе волосы, ты мне всегда и нравился, Рилен, – я улыбнулся и жестом указал на второе кресло Яране. – Давай обсудим, как нам всех спасти.

Мы сели. Я затем повернулся к Яране, которая стояла, словно вкопанная, ее взгляд метался между мной и принцем.

– Офицер Жермин, полагаю, пришло время для полноценного представления. Меня зовут Макс и я – попаданец. Меня призвали в этот мир девять… уже почти десять лет назад, чтобы заменить погибшего принца Гильома фон Амалиса. Меня пытались сломать и переделать в него, но я инсценировал свою смерть и сбежал.

Ярана от удивления и неожиданности буквально открыла рот.

– Рилен, – я повернулся к принцу. – Кем я был в прошлом – не так важно. Сейчас и для тебя я – капитан Коалиции Мак Марион.

– Очень приятно, – улыбнулся Рилен.

– Ага. А теперь к делу. Я знаю, что нужно в Амалисе Кабану. И я знаю, как не допустить к трону Дейлу. Она, при всей ее талантливости, импульсивна и вспыльчива. Под патронажем высшей империи она загонит Амалис в череду бесконечных войн за пару лет.

– Высшая империя? – голос Яраны прозвучал резко и громко. Она шагнула вперед. – Капитан, мы должны немедленно вернуться на базу! Вмешательство в дела высших империй может…

– Ярана, – я перебил ее, мой голос стал холодным, как сталь. – Ты дала слово. Слушаться моих приказов и хранить молчание. Если ты не в состоянии его сдержать, я свяжу тебя, надену блокирующие наручники и буду держать под замком до конца операции. Выбор за тобой.

Она замерла, ее челюсти сжались. В ее глазах бушевала война между долгом и данным словом. Наконец, она отступила на шаг, молча скрестив руки на груди. Ее поза кричала о протесте, но она подчинилась.

Я снова посмотрел на Рилена.

– На Балу Невинности я нейтрализовал тебя и Тиваля, чтобы сорвать вашу встречу с Кабаном. Потому что любое соглашение с ним – это ярмо для Амалиса.

Рилен вспыхнул, его щеки покраснели от гнева.

– Ты посмел…!

– Посмел, – холодно парировал я. – Считаешь, что я неправ?

– Нет, – покачал головой Рилен спустя несколько секунд. – Я тоже был против этого альянса и полетел в Зейсавию вслед за Дейлой и Тивалем лишь потому, что иначе у меня не осталось бы никаких шансов на трон. Там, на Балу, это была самоубийственная гонка. Но ты сказал, что нейтрализовал меня и Тиваля, а значит Дейла все‑таки встретилась с Кабаном, а теперь внезапно перешла к обороне. Это как‑то связано с тобой?

– Мы с Кабаном заключили пари, – объяснил я. – Он откладывает свою поддержку Дейле на полгода. Если за это время я не выполню его условие, он вложит в нее ресурсы, которые я обязался компенсировать. Так что я, скорее всего, умру, пытаясь собрать столь нереальную сумму. Поскольку твой брат Тиваль – марионетка королевы, а Дейла – угроза для страны, ты остаешься единственным более‑менее разумным кандидатом. Поэтому я предлагаю тебе сотрудничество. Вместе мы совершим кое‑что совершенно безумное. Украсть трон короля Амалиса. Именно он нужен Кабану. Не знаю зачем, но нужен.

Рилен откинулся на спинку своего кресла, пальцы сложив домиком. В его глазах, обычно холодных и расчетливых, плескалось редкое для него волнение.

– Есть более простой путь, – произнес он, и в его голосе звучала уверенность человека, привыкшего действовать грубой силой и интригами. – Мы идем к отцу. Раскрываем все. Весь этот заговор с Кабаном – графом Роделиона. Отец… он ведь обожает Амалис. Мысль о том, что какой‑то имперский аристократ хочет превратить его королевство в свой личный банкомат, приведет его в ярость. Он отдаст тебе этот проклятый трон с руками и ногами, лишь бы сорвать планы Кабана. А мне… мне даст карт‑бланш на расправу с Тивалем и его кликой за то, что он, как и Дейла, пытались втереться к Кабану в доверие.

Я медленно покачал головой.

– Я уже обдумывал этот вариант, – сказал я тихо. – И отверг его. Задумайся: если бы все можно было решить так прямолинейно, Кабан просто пришел бы к твоему отцу и предложил сделку. «Отдай мне трон, и я оставлю Амалис в покое». Или пригрозил бы. Или купил бы трон. Но он этого не сделал. Вместо этого он затеял эту сложную, многоходовую игру с вами, наследниками. Почему?

Рилен нахмурился, его уверенность пошатнулась.

– Потому что хотел поставить на самого слабого и управляемого? Чтобы легче было манипулировать?

– Нет, – отрезал я. – Потому что он должен сохранить истинную ценность трона в тайне. Не от тебя, не от меня. От твоего отца. Или, что более вероятно, от тех, кто стоит за твоим отцом в самой империи Роделион. Возможно, у короля есть свой покровитель при дворе, конкурирующий с кланом Кабана. И если твой отец узнает, зачем на самом деле нужен трон, он немедленно сообщит об этом своему патрону. И тогда Кабану не видать этого артефакта, как своих ушей.

Я сделал паузу, давая ему осознать масштаб игры.

– Мы не можем просто попросить трон. Мы должны его украсть. Тихо, чисто, так, чтобы никто, особенно твой отец и его патрон, не догадались о его истинной ценности.

Лицо Рилена омрачилось. Он сжал кулаки.

– Чертов Кабан, – выругался он с искренней злобой. – Тогда… тогда мне придется предоставить тебе людей. Но я не могу дать много. У меня сейчас связаны руки конфликтом с Тивалем. Я не могу отвлекать силы.

– Да и не нужно, – пожал я плечами. – Если бы трон можно было унести с помощью грубой силы, даже самой элитной, Кабан давно бы это сделал. У него два телохранителя уровня Предания. С такими ресурсами можно штурмом брать половину королевств. Но он не делает этого. Значит, ему нужен более изящный подход.

Рилен тяжело вздохнул, признавая правоту моих слов. Его первоначальный план рухнул, оставив его в растерянности.

– И что же ты предлагаешь?

Я заговорщицки ухмыльнулся.

– У меня есть план.

###

Воздух в Баовальде был густым и противоречивым. С одной стороны – запах жареного мяса, сладкой выпечки и дешевого пороха от праздничных фейерверков, призванных создать видимость всеобщего ликования. С другой – тяжелое, невысказанное напряжение, витавшее над толпой.

По углам площадей кучковались группы дворян в цветах то Рилена, то Тиваля, бросающие друг на друга недружелюбные взгляды. Изредка доносились крики и звон стали – следы быстро пресекаемых стычек. Страна была на грани гражданской войны, и бутафорский праздник не мог этого скрыть.

Венцом этого карточного домика должна была стать грандиозная постановка в королевском дворце, посвященная основанию Амалиса первым королем Дариатом, которое, как и масштабность празднования Дня Нации, было проспонсировано и продавлено Риленом.

Все это было частью моего плана. Как и прописанное в программе вечера награждение «героев» – бойцов третьего полка Коалиции, выполнивших считавшуюся невозможной миссию по зачистке Руин Желтого Дракона.

Вот только далеко не в моих планах были потери, понесенные в процессе зачистки. Я узнал об этом за два дня до церемонии. Сводка из штаба Коалиции была сухой и лаконичной: «Зачистка Руин Желтого Дракона завершена. Потери личного состава: 157 человек. В том числе 62 человека из роты особого назначения, приданной полку».

Шестьдесят. Четверть моих людей. Моих ребят, которых я тренировал, натаскивал, которые доверяли мне свои жизни.

Холодная ярость, острая и беззвучная, сковала меня изнутри. Все мои тщательно выстроенные планы похищения трона, все договоренности с Риленом, вся осторожность – все это померкло перед этим числом. Шестьдесят.

Риск раскрытия своей личности теперь казался ничтожной платой. Я должен был увидеть выживших. Услышать это из их уст.

Почему в миссии, которая должна была быть лишь прикрытием для прибытия кораблей Коалиции в Баовальд, погибла четверть личного состава роты?

Конец Третьей Книги.