Текст книги "Демон Жадности. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 66 страниц)

– Груз пока остается на корабле, – сказал я, закрывая гроссбух. – Обеспечьте охрану.

– Слушаюсь.

Я вышел на палубу, сжимая в руке гроссбух. Теперь с этим богатством нужно было работать. И первый шаг – визит к замкомдиву. Правда, визит мной был запланирован далеко не дружественный.

Дверь в кабинет замкомдива с грохотом отлетела в сторону, не выдержав напора чистой маны, которую я вытолкнул перед собой как таран. Двое стражников, пытавшихся преградить путь, откатились по стенам, едва удерживаясь на ногах.

В кабинете царила деловая атмосфера. Замкомдив, суровый как всегда, стоял над картой, разложенной на огромном столе, и о чем‑то говорил двум майорам. Все трое резко обернулись на грохот. Лицо замкомдива стало маской из гранита.

– Простите, полковник! – один из охранников, влетевший вслед за мной, вытянулся по струнке, его лицо было бледным. – Мы не смогли…

– Выйдите, – голос замкомдива прозвучал тихо, но с такой железной интонацией, что стражники, не говоря ни слова, развернулись и исчезли. Он перевел взгляд на майоров. – И вы. Ожидайте в коридоре.

Офицеры, бросив на меня взгляды, полные любопытства и осуждения, поспешно ретировались. Замкомдив негромко щелкнул пальцами, и дверь сама захлопнулась, защелкнувшись на магический замок. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь моим тяжелым дыханием.

– Капитан Марион, – замкомдив медленно прошелся взглядом по мне, с головы до ног, оценивая мой вид, мое настроение. – Что настолько важное вы хотели обсудить, что сочли возможным ворваться ко мне, сметая охрану и попирая все мыслимые протоколы субординации?

Я стоял, сжимая кулаки, чувствуя, как ярость пульсирует в висках.

– Я хочу обсудить гибель шестидесяти двух человек из моей роты, – выдохнул я. Мои слова прозвучали глухо, как удар по дереву.

Замкомдив тяжело вздохнул, отодвинулся от стола и сел в свое кресло. Его движения были размеренными, обдуманными.

– Я ожидал этого разговора. Но мне нечего вам сказать. Бойцы вашей роты согласились на выдвинутые вами же условия. Добровольно. Их никто не принуждал. Более того, поскольку операция в Амалисе проводилась на заведомо невыгодных для Коалиции условиях и исключительно по вашему личному запросу, использование вашей роты в качестве авангарда было вполне оправданным решением с тактической точки зрения. Риск был просчитан и… реализован.

– Значит, статус «особого актива» означает, что мной и моими людьми можно помыкать как заблагорассудится? – я сделал шаг вперед, и мой голос зазвучал резче. – Несмотря на все, что я уже сделал для дивизии? Ни одну мою миссию нельзя назвать проваленной! Я принес вам больше пользы, чем половина полков!

– Нет, капитан, – замкомдив покачал головой, его глаза сузились. – Разумеется, нет. К вам предполагается особое отношение, но лишь с точки зрения контроля за вашими… нестандартными методами, а также в связи с особым артефактом, вам принадлежащем.

Я хмыкнул. Ну разумеется. Ущемление и дискриминация в рядах Коалиции были невыгодны самой Коалиции. Разумеется, в ее составе присутствовали регулярные подразделения.

Но их была лишь треть. Две трети бойцов составляли добровольцы. Если станет известно, что начальство бросает своих на заведомую гибель без причин, к ним просто перестанут приходить.

Он сложил руки на столе.

– Однако в данной конкретной ситуации, – он ударением выделил каждое слово, – именно вы, капитан Марион, поставили свою роту в эти условия. Вы попросили о нескольких серьезных нарушениях устава ради некоей «награды», о которой до сих пор никто, кроме вас, не имеет четкого представления. Более того, я лично предупреждал вас перед отправкой в Амалис, что миссия будет сопряжена с повышенными рисками. И ваш ответ, который я, возможно, не дословно, но процитирую, был: «Я верю, что они справятся».

Он откинулся на спинку кресла.

– Так что на данный момент я не вижу ни своей вины перед вами, ни факта дискриминации. Ни по отношению к вам, ни по отношению к вашим бойцам. Вы сделали ставку. Ваши люди ее приняли. Ставка не сыграла так, как хотелось. Таковы правила игры, капитан. Особенно настолько рискованной, как те, в которые играете вы.

Я не стал ничего отвечать на его логику. Вместо этого я с силой опустил на его стол массивный кожаный гроссбух, который принес с собой. Книга тяжело стукнула по полированной деревянной поверхности.

Замкомдив медленно перевел взгляд на нее, его лицо не выражало ничего, кроме легкого любопытства.

– И что это, капитан? Ваши финансовые отчеты?

– Откройте. На последней странице, – произнес я тихо.

Глава 7

Он не спеша потянулся, открыл книгу, пролистал несколько страниц с аккуратными колонками цифр и описаний. Его пальцы остановились на последнем листе. Я видел, как его глаза пробежали по строчкам, задержались на итоговой сумме, написанной крупными, четкими цифрами: 1 753 427 000. Он не дрогнул, но его веки чуть опустились, скрывая мгновенную вспышку в глубине зрачков.

– Миллиард семьсот пятьдесят три миллиона, – он поднял на меня взгляд. – Что это значит?

– Это – деньги, полученные мной и моей ротой за выполнение того самого «особого задания». Если вы хотите и дальше вести со мной отношения исключительно в деловом ключе, прячась за уставом и формулировками, то вот мое деловое предложение. Тридцать пятая дивизия получит компенсацию потерь, которые полк Вейгарда понес в Желтом Драконе. В трехкратном размере. А также мои личные извинения за просьбу о нарушении устава и железное обещание больше никогда не обращаться к вам с подобными просьбами. И на этом все.

Я сделал паузу, давая ему осознать сумму и мое предложение.

– Если же дивизия хочет получить из этих денег миллиард, то от вас требуется одно. Обещание, что вы перестанете прятаться за бумаги. Что вы не станете больше пренебрегать человеческим отношением. Во всех смыслах этого слова. К моим людям. Ко мне.

Затем я, будто случайно, добавил:

– Кстати, о людях. Из‑за одного инцидента, связанного с моей… уникальной особенностью, во время выполнения задания рота потеряла еще двенадцать человек.

На лице замкомдива промелькнуло раздражение, смешанное с ехидством.

– Продолжайте плодить потери, капитан. Это определенно улучшит вашу позицию на переговорах.

– Но при этом, – я продолжил, не обращая внимания на его тон, – все выжившие бойцы моей роты сейчас находятся как минимум на стадии Эпилога Сказания. А двадцать семь человек, включая командиров отрядов, достигли ранга Хроники.

Эффект был мгновенным. Его глаза расширились. Легкое, почти незаметное движение брови выдало шок и абсолютное неверие.

– Вы… вы понимаете, что подобные заявления проверяются, капитан? – его голос потерял свою железную уверенность.

– Проверяйте, – я пожал плечами. – И пока вы будете это делать, я добавлю деталь. Четырнадцатая дивизия, чья зона ответственности граничит с вашей, наверняка была бы невероятно рада пополнить свои ряды подобной силой. И оформить перевод всей роты к себе. Бумаги – дело наживное.

И вот тогда его сдержанность лопнула. Он не вскочил, но его аура, принадлежащая Артефактору уровня Предания, развернулась в кабинете с такой силой, что бумаги на столе взметнулись в воздух, а воздух затрещал от напряжения. Давление стало физическим, пригибающим к земле.

– Капитан Марион, – его голос гремел, теряя всякую схожесть с человеческим. – Вы понимаете, что только что угрожали старшему по званию? Шантажируете командование дивизии?

Я выпрямился во весь рост, чувствуя, как белые нити в теле вспыхивают в ответ на давление, гася его. Мое дыхание оставалось ровным.

– Прекрасно понимаю. Как я уже говорил недавно одному человеку, я буду угрожать, если угрозы – это действенный метод. А поскольку моя рота сейчас находится в Баовальде, и никто не помешает ей погрузиться на корабль и отправиться на базу четырнадцатой дивизии, пока мы здесь препираемся… то в данных переговорах этот метод кажется мне более чем действенным.

Аура Предания давила еще несколько секунд, выжимая пот из пор, заставляя кости скрипеть. Я стоял, не двигаясь. Затем давление исчезло так же внезапно, как и появилось.

Замкомдив откинулся в кресле, его лицо выражало скорее усталое недовольство, чем ярость.

– Показал мне кнут и пряник, – произнес он глухо, – и надеешься, что я куплюсь на это, как глупый ослик?

Я вытер рукавом пот со лба, позволив себе кривую ухмылку.

– Вы себя недооцениваете, товарищ замкомдив. На этот прием попадались и очень умные ослики.

Он двинулся так быстро, что я едва успел увидеть мелькнувшую тень. Его кулак, не усиленный маной, но несущий в себе всю мощь тренированного тела Артефактора Предания, врезался мне в живот.

Я мог бы попытаться уклониться или заблокировать. Без особого шанса на успех, но мог бы. Замкомдив явно был слабее телохранительницы Кабана… прошу прощения, графа Зейсмалина.

Но решил принять удар. Это была часть цены.

Воздух с хрипом вырвался из легких. Я отлетел назад, ударился спиной о стену прямо над дверью и рухнул на пол. Боль разлилась горячей волной, но я поднялся на ноги, покачиваясь, и встретил его взгляд.

– Я пошлю человека, – проговорил замкомдив, его голос был снова ровным и властным. – С ним вы вместе отберете для дивизии ценностей на этот гребанный миллиард. И когда твоя рота вернется, обещаю, я позабочусь о том, чтобы принесенные жертвы не остались без внимания. – Он сделал паузу, и в его глазах мелькнуло что‑то, отдаленно напоминающее уважение. – А теперь проваливай, майор Марион.

Майор. Значит, так.

– Благодарю, полковник, – я коротко кивнул, повернулся и вышел из кабинета, оставив гроссбух на столе.

Первым делом я отправился к штабному коммуникатору и отправил в Баовальд короткое сообщение: «Возвращайтесь. Все вопросы решены. Жду на базе».

Затем я направился к «Скальду». Капитан Бардо встретил меня на трапе.

– Капитан, – начал он, но я перебил его.

– Теперь майор, но не в этом суть. Слушайте приказ: вы и весь ваш экипаж – немедленно отправляйтесь в рекрутский отдел дивизии. Запишитесь в ряды Коалиции. Укажите, что желаете служить под моим командованием. Понятно?

Бардо, человек военный, даже не удивился. Лишь щелкнул каблуками.

– Так точно, господин майор. Будет исполнено.

Я прошел в капитанскую каюту, которая теперь была моей, упал в кресло и погрузился в изучение гроссбуха. Цифры, описания, классификации… Прошло пару часов, когда на корабле появился посланник замкомдива – сухой, молчаливый мужчина в форме интенданта с майорскими погонами.

Мы спустились в трюмы, и началась долгая, кропотливая работа. Я сразу обозначил свои условия:

– Чистое золото и ядра артефактов – забираете. Драгоценные камни и артефакты, которые могут пригодиться моей роте в текущем состоянии, – остаются у меня.

Интендант кивал, делая пометки в своем планшете. В числе прочего в трюме были ящики с реликтами – древними, странными предметами, чье назначение было неясно, но которые явно привлекли внимание Кабана.

Как он узнал, что они меня заинтересуют? В гроссбухе на них значилась внушительная сумма – почти пятьдесят миллионов. Впрочем, с учетом его связей, пожалуй, в этом не было ничего удивительного.

Реликты я, разумеется, отложил их в свою стопку.

– Также, – добавил я, когда основная сортировка подошла к концу, – мне нужно закупить препаратов маны, стимуляторов, тоников и катализаторов развития. На сумму в сто миллионов. Списать это можно с той части, что отходит роте.

Интендант снова кивнул.

– Оформлю запрос. Первая партия будет завтра, все доставят в течение пары недель.

Последний ящик с золотыми слитками, предназначенный для дивизии, с грохотом скатился по трапу на погрузочную тележку. За ним последовал посланник замкомдива, молчаливо кивнув мне на прощание.

Я дождался, когда трап поднимут, и «Скальд» окончательно опустеет, оставаясь лишь под охраной нескольких часовых у сходни – формальность, которую я пока соблюдал.

Воздух в трюме был густым от пыли и запаха дерева. Я остался один среди оставшихся сокровищ. Горы драгоценных камней в бархатных мешочках, ящики с реликтами и стеллажи с артефактами составляли мой личный фонд.

Я начал с самого простого – с драгоценностей. Доставая из мешочков алмазы, рубины, изумруды чистейшей воды, я командовал Маске: «Мое!» и камень исчезал, а по моему телу разливалось волнами тепло насыщения.

Однако не все камни и реликты вызывали одинаковый отклик. Некоторые, хоть и дорогие с точки зрения рынка, были для Маски просто красивыми безделушками. Кабан все‑таки не мог заранее понимать ценность тех или иных предметов для Маски.

Но в итоге, перебрав всю гору, я ощутил прирост энергии, эквивалентный примерно миллиарду золотых – огромная сумма, но все же лишь относительно небольшая часть от необходимого. Остальное я отложил – позже можно будет продать.

Затем настала очередь артефактов. Я перебирал их, оценивая не только силу, но и уникальность эффекта. Кабан, что неудивительно для выходца из Роделиона, предоставил невероятное разнообразие. Здесь были артефакты, о которых в малых странах и не слышали, благо, к каждому было приложено описание.

Я поглощал их один за другим, чувствуя, как на коже загораются новые татуировки, а старые узоры становятся плотнее, ярче, сложнее. Всего я ассимилировал около пятидесяти артефактов, тщательно отобрав те, чьи свойства могли мне пригодиться.

Особый интерес вызвал один из последних – изящная маска комедианта, сделанная из перламутра и серебра. Артефакт «Хроники величайшей театральной труппы». Когда Маска поглотила его, я почувствовал, как новая энергия вплетается в уже существующую татуировку «Ольвы».

Эффект был мгновенным. Я подошел к зеркалу в каюте и сконцентрировался. Волосы на моей голове начали расти прямо на глазах, становясь длиннее и темнее. Я мог убирать их, делать короче, менять цвет на любой оттенок. Кожа на лице поплыла, скулы стали выше, подбородок – тверже, а затем, по моей воле, вернулся к прежним очертаниям.

Я мог даже слегка менять телосложение – становиться чуть ниже или, наоборот, вырастать, более толстым или худым, жилистым или дряблым. А еще голос. Я произнес пару фраз, и мой голос зазвучал то басом, то тенором, с разными акцентами.

При этом в голове было четкое понимание: если бы я попытался скопировать кого‑то конкретного, это удалось бы без особого труда, причем не только голос, но и манеру держаться и двигаться. Это была бы не идеальная имитация, но достаточная, чтобы ввести в заблуждение при беглом знакомстве.

Поглощение остальных артефактов дало кумулятивный эффект. Все мои татуировки усилились почти вдвое, а «Энго» и «Грюнер», мои основные боевые инструменты, получили больше всех – их сила возросла более чем в три раза.

Мысленно активировав «Энго», я увидел, как из моих предплечий выросли не просто энергетические клинки, а настоящие, почти материальные лезвия из сконденсированного света, испещренные сложными рунами. «Грюнер» теперь ощущался как часть самой руки, готовый выпустить сгусток энергии, способный пробить броню корабля.

Я оценил свои силы. Запас энергии в четыре раза превышал стандарт для Развязки Хроники. Мои артефактные татуировки, особенно усиленные, теперь превосходили обычные артефакты этого уровня, не говоря уже о том, что у обычного Артефактора в лучшем случае было три‑четыре артефакта своего ранга, тогда как я обладал сразу восьмью комплектами татуировок, не считая уникальных и особенных, вроде «Хроники мачт, парусов и такеллажа» или «Сотни порезов».

Я не мог усиливать тело маной, как другие Артефакторы, но другие мои инструменты были настолько мощны, что эта слабость без труда перекрывалась. Я был уверен, что на моем ранге у меня не осталось соперников. Даже против двух‑трех артефакторов на Эпилоге Хроники у меня были хорошие шансы, хоть победа и далась бы нелегко.

Правда, против Предания в одиночку шансы были невелики. Все‑таки количеству было сложно победить качество. Тем не менее, победить Предание можно было и не сражаясь с ним один на один, как это уже показало сражение с Великим Стражем.

Я стоял в центре каюты, чувствуя мощь, текущую по жилам. Путь к мести становился все яснее. Теперь у меня были сила, ресурсы и команда. Можно было начинать подготовку, но для начала…

Я лег на кровать и закрыл глаза. Спать я не мог, но медитация плюс‑минус заменяла сон, позволяла расслабиться и отключить голову, хотя психологическую усталость снимала раза в два медленнее, чем сон.

Так что не удивительно что, уйдя с головой в медитацию, я очнулся от стука в дверь каюты лишь спустя три с лишним дня. Все‑таки отдохнуть мне было от чего.

Я медленно открыл глаза. Тело отозвалось легкой одеревенелостью, но без затеканий – Маска позаботилась и о этом. Голова была поразительно ясной.

– Войдите, – мой голос прозвучал немного хрипло от долгого молчания.

Дверь открылась, и на пороге возникла Ярана. Она выглядела… собранной. Деловой. Но в уголках ее глаз таилась тень чего‑то еще.

– Ты как, живой? – спросила она, окидывая меня оценивающим взглядом. – Говорят, три дня никто не видел. Уже хотели взламывать дверь.

– Медитировал, – я размял плечи, слыша легкий хруст суставов. – Отдыхал от королевских дворцов и графов империй. Что случилось?

– Мы вернулись, – она переступила порог, но не села, оставаясь стоять. – Все в порядке. Силар получил сообщение от замкомдива. Завтра на рассвете, на главном плацу, состоится церемония. Для твоей роты. Что‑то особенное. Никаких деталей, только приказ до ее начала никому из личного состава не покидать расположения части.

Я кивнул. Это было ожидаемо. Замкомдив выполнял свое обещание – «позаботиться, чтобы жертвы не остались без внимания». Церемония, награды, возможно, новые назначения. Все по уставу.

– Понятно. Спасибо, что предупредила, – я посмотрел на нее внимательнее.

За полтора месяца в Баовальде наши отношения действительно выправились. Тот неловкий осадок после ночи в лагере Дикого Братства растворился в рутине подготовки, риске и взаимном доверии. Мы стали… товарищами. Хорошими товарищами. Но сейчас в ее визите чувствовалось что‑то еще. Не просто необходимость донести информацию.

– Но за этим ты пришла? Просто чтобы сказать мне это?

Ярана на мгновение отвела взгляд, ее пальцы непроизвольно поправили складку на мундире.

– Нет, – выдохнула она. – Не только за этим. Я хочу обсудить с тобой один вопрос. Личный.

Она встретила мой взгляд, и в ее глазах я увидел некую внутреннюю собранность перед трудным разговором.

– В чем дело? – спросил я, жестом приглашая ее присесть, но она осталась стоять, словно ей нужна была эта формальность как опора.

– Я хочу присоединиться к твоей роте. На постоянной основе, – выпалила она, смотря мне прямо в глаза. – Не как наблюдатель, не как прикомандированный специалист. Как один из твоих бойцов.

Я нахмурился. Это было неожиданно, но… приятно.

– Буду рад. Искренне. Но я хочу быть уверен, что ты полностью осознаешь риски. То, что было в Амалисе и с Тем Стражем – это не исключение. Это может стать нормой.

– Я прекрасно понимаю риски, – ее голос был твердым. – Я видела, во что превратился «Дивный». Видела, что осталось от Лорика. И я не наивна, чтобы думать, что дальше будет легче. Но я все равно хочу этого.

– Что сподвигло? – поинтересовался я. – Ты же сама говорила, что штабная работа тебя устраивает. Что устала от бессмысленного риска.

– Так и было, – она вздохнула, и в ее глазах мелькнуло что‑то похожее на просветление. – До тебя. С тобой я впервые за долгие годы снова почувствовала… азарт. Не просто адреналин от опасности, а смысл. Ощущение, что мы делаем что‑то важное. Что каждый риск оправдан. И я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я не хочу возвращаться к бумагам и отчетам, пока ты идешь вперед.

Я улыбнулся. Это было знакомо.

– В таком случае, тебе нужно всего лишь подать рапорт о переводе. Я его подпишу без раздумий. Но… – я сделал паузу, выбирая слова. – Если ты действительно поступаешь ко мне в подчинение, то между нами не должно быть недомолвок. Я хочу знать о том артефакте. О том кулоне на твоей шее, который позволил тебе прорваться с Развязки Сказания до Завязки Хроники за пару недель.

Ярана не смутилась. Наоборот, она облегченно кивнула, как будто ждала этого вопроса.

– Я и сама хотела рассказать. Это… семейное наследие. Артефакт «Предание о генерале Дошаре». – Она дотронулась до скрытого под мундиром кулона. – Он позволяет артефактору уровня Предания влить в него свою ману, а затем передать тому, кто слабее. Тот, кто его носит, может использовать эту ману для быстрых прорывов.

– И кто же сделал тебе такой щедрый подарок? – спросил я, хотя ответ уже был очевиден.

– Командир нашей дивизии, – ответила Ярана, и в ее голосе прозвучала гордость, смешанная с легкой грустью. – Он мой родной дед. Он вложил в него почти все, что мог. Благодаря этому я смогу подняться до Развязки Хроники в течение года. А потом артефакт исчерпает себя. К сожалению, он, можно сказать, одноразовый. Теперь его смогу использовать для вливания маны уже лишь я сама, для следующего пользователя.

Мой интерес угас так же быстро, как и возник. Механика была ясна, источник – тоже. Никакой скрытой угрозы, лишь забота деда о внучке. Этого было достаточно.

– Понятно. – Я поднялся с места. – Что ж, еще раз приветствую в роте, майор Жермин. Рад, что ты с нами. – Я улыбнулся. – А теперь, раз уж ты прервала мой трехдневный пост, не голодна ли? Пойдем, найдем что‑нибудь съестное.