Текст книги "Искры на воде (сборник)"

Автор книги: Вячеслав Архипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 44 страниц)

– Бог в помощь, – сказал Егор.

– И сам справляюсь пока, – засмеялся Игнат. – Ну, здоров ли сам? Как Настасья твоя, во здравии?

– Спасибо, всё хорошо. А у тебя?

– Да, слава богу. Заходи, сейчас пойдём чай пить, Наталья постряпушки затеяла.

– Балует?

– Есть такое дело.

Вскоре они сидели за столом и пили чай с оладьями.

– Ты чего Настю не взял? А то она там, бедненькая, одичает, – сказала Наталья. – Хоть бы поболтали немного.

– У неё какие-то дела срочные образовались. Я предлагал, да и холодновато на улице.

Наталья хитро посмотрела на Егора, улыбнулась и сказала:

– Правильно, по морозу нечего болтаться, будет ещё время, посудачим. Вам все косточки перемоем.

– Хорошо, в другой раз привезу.

– Догадываюсь, что за дело тебя привело, – сказал Игнат. – Мне тоже хотелось потолковать с тобой. Как гром средь неба, это дело, а с другой стороны, если общее дело выгорит, то и свои дела поправить можно будет. Там, в волости, решили опереться на тех, кто прижился. Их тоже понять можно: не выкинешь людей в чисто поле или в лес. Деньги выложило государство хорошие, страна большая, а людей здесь, в Сибири, и нет почти. Не только землю обрабатывать, а если придётся, и защитить некому. Но это дела казённые, а давай про наши заботы поговорим.

– Я затем и приехал, – сказал Егор, – уточнить, что и как. Как это будет.

– Мне Ручкин объяснил так: люди приедут поездом или своим ходом придут. Многие уже в пути давно. Идут со всем своим хозяйством.

– Почему не на поезде?

– Говорят, что своим ходом дешевле, экономят деньги на всём. И верно, на новом месте каждая копейка пригодится. Потом их направят в нашу сторону. Пока основной обоз ползёт, от каждого хозяйства люди налегке пойдут, чтобы выбрать для себя место. К нам должны направить пятнадцать семей, десять семей сюда, в Туманшет, здесь и место хорошее, обжитое, но сразу больше принять нельзя. Нужно жильё, а его ещё нет, строить будут сами хозяева. Лес приготовим мы, пиломатериалы разные, кирпич. Людьми помощь будет по возможности. Главное – поставить дом под крышу, а там уже сами доделают. Хорошо бы, какие мастеровые были: кузнецы, столяры, печники. Пять семей к тебе направлю.

– Ручкин сказал мне. Я и место ему показал под деревню, он даже название уже записал, словно деревня уже есть.

– И какое?

– Камышлеевка.

– Ну, паря, ты даёшь. У тебя уже своя деревня. Прямо помещик, – смеялся Игнат.

– Ну, уж и помещик, – засмущался Егор.

– Смехом я это, а если серьёзно, то вот ещё что. Мне Ручкин по хмельному делу сказал, что это переселение – только первая волна. Есть разговор, что это затянется лет на десять, а то и больше. Вот теперь смекай, какое дело можно развернуть. Люди будут, и много будет людей, и с деньгами. На каждую семью, говорят, рублей по двести выдаётся только на обзаведенье. Тут и кумекай, у нас сейчас хорошая лошадь десять рублей стоит, корову за пятёрку можно купить. Поселение пойдёт по реке. У тебя, у меня здесь, дальше в Саранчет. В Венгерку не послать, там, у братьев Шведовых, пахотной земли совсем нет. Буду предлагать места здесь, в округе: Цыганкова заимка, Светлое, Тропа. А там дальше есть Шелехово, Догадаевка. Остальные деревни уже далековато. Лес, конечно, везде есть, вот доски пилить надо, кирпич жечь, дёготь гнать.

– А про Бланку ты не говорил? – спросил Егор.

– Туда не буду отправлять. Там сосланные поляки живут, нелюдимые какие-то. Если кто захочет туда пойти, никто держать не будет, но сам предлагать не стану.

– Из-за чего сослали? – спросил Егор.

– Точно не знаю, будто бы за бунт. Да теперь уж чего, своё они получили. Живут и пусть живут. К тебе, Егор, просьба: постарайся приготовить лес, доски и кирпичи.

– Ты, Игнат, не сомневайся, я исполню как надо. Не пожалею сил.

– Силы побереги: делай добротно, но через пуп не надо. Придёт время, тогда покажешь всё.

После разговора с соседом Егор совсем успокоился и принялся за работу.

5

К концу апреля почернели дороги, но ещё можно было смело ездить по реке, лёд был крепкий. Запах весны уже расходился повсюду. В один из вечеров к Егору приехали две повозки, на каждой по трое мужиков. Среди них был и Игнат. Егор понял: вот они, первые переселенцы. Он мельком оглядел их, оценивая.

– Здорово, Егор! – крикнул Игнат. – Принимай гостей.

– Доброго здоровья всем, – ответил Егор. – Добро пожаловать, проходите в дом.

Мужики вразнобой поздоровались, оглядываясь, по-видимому, они не могли понять, где же здесь можно строить. Кругом стояла стена леса. Войдя в дом, перекрестились на иконы и столпились у дверей.

– Раздевайтесь, проходите, садитесь на лавки, места хватит. – Егор прошёл на кухню к жене.

– Приготовь нам чего-нибудь перекусить, видно, разговор затянется. – Сам пошёл во двор распорядиться насчёт лошадей. – Мужики остаются или уезжают с тобой? – спросил он Игната.

– Сегодня они уедут за семьями. Переговорим, посмотрим место и поедем. Если всё пойдёт нормально, то скоро все переедут сюда, а пока на постое они стоят в нашей деревне. У тебя всё готово?

– Может, и не всё, но начинать можно. Лес мы валили прямо на участках и рядом с ними. Все равно корчевать надо, огороды распахивать. Если леса и не хватит немного, то можно и дальше валить. Там лес строевой. Я думаю, что до того, как дома начнём рубить, надо огороды посадить. А за это время и лес немного подсохнет.

– Жить где будут? С семьями они.

– Пока холода, поживут у меня в старом доме, а потом, когда на улице потеплее станет, можно на участках времянки построить, там и жить. До холодов дома постараемся поставить, пять срубов – это не так много.

– Я своих мужиков попрошу, заплачу из казённых денег. Сейчас, Егор, выгода для себя хоть и будет, но небольшая. Прибыль будет через год-два, когда другая волна поселения пойдёт, – сказал Игнат.

–  И сейчас не в убыток, а потом видно будет, – сказал Егор. – Пошли в дом, поговорим.

Мужики сидели на скамейке рядком. Они потихоньку разглядывали дом, удивляясь богатому, на их взгляд, убранству. Пол крашеный, что было диковинкой. В Центральной России, откуда они прибыли, деревянные полы – вообще редкость, только в богатых домах. Но там скоблёные, а здесь в избе посреди леса – крашеные. В доме чисто, побелено. Хорошо живут.

Егор с Игнатом прошли и сели за стол.

– Сейчас перекусим, чем бог послал, а потом поговорим о деле, – сказал Егор. – А то какой разговор натощак?

Настя быстро накрыла на стол. Поставила разных солений, рыбы, мяса и горячей круглой картошки.

– Доброго здоровья, Настасья, – сказал Игнат.

– И вам, дай бог, долгих лет.

– Как поживаешь здесь, не одичала?

– Слава богу, живём, ладим.

– Это хорошо. Если всё ладом, и тягость не в тягость.

– Не стесняйтесь, садитесь ближе.

Мужики осторожно потянулись за едой. Ели молча. Егор пил чай и наблюдал за гостями. Они были разными: вот один с густой чёрной бородой, по нему видно, что Бог силой не обидел. Другой, рядом с ним, мужик некрупный, но жилистый. И остальные трое не хлюпики. Было бы хорошо, если бы они владели какими-нибудь ремёслами.

– Ну что, мужики, это Егор Петрович Камышлеев. Он у вас здесь будет и управляющий, и помощник, и отец родной, – начал Игнат. – Кое-что он уже сделал: подготовил лес для вас, но основная работа будет делаться вами самими. Попробуем договориться о помощи, потому как время не терпит, и зимовать у нас можно и нужно только в доме. И вы с нашей помощью поставите за лето себе дома. Теперь каждый должен сказать, что надо, но прежде назовитесь.

– Я буду Антип Кузнецов, – встал чернобородый. – Чегой-то мы не заметили ни леса, который готов, ни места для постройки.

– Антип, а ты каким ремеслом владеешь? – спросил Егор.

– Кузнецами мы были. И дед, и прадед, а отец и сейчас живой.

– Нам кузница понадобится, станешь работать?

– Как построимся, чего ж не поработать. А кузню мне недолго собрать.

– Ты кто будешь? – Егор указал пальцем на жилистого небольшого мужика. – Вставать не надо, не на собрании.

– Зовут Кузьмой, фамилия Захаров. Я больше по дереву рукодельничаю, могу дугу для коня согнуть и сани сделать, и колесо собрать для телеги, и кадушку. Любое дело по дереву могу осилить.

– Хорошо, а рамы можешь собрать, косяки, двери?

– Так это любой для себя делает.

– А что ещё можешь?

– Лодку-долблёнку могу сделать.

– Обживётесь, понадобится. Река недалеко – версты две отсюда, для себя рыбу будете ловить, кто пожелает.

– Трифон Суренков, – представился третий. – Я попробую собрать мельницу. Небольшие речушки или ручьи есть здесь?

– Дело доброе. Речек и ручьёв хватит.

Лаврен Кузьмин оказался специалистом по шитью полушубков из овчины, мог изготовить и упряжь.

Фрол Погодин оказался на все руки мастер.

– Что я хочу сказать. Всё, что вы можете, всё понадобится, всё сгодится. Самое главное – к осени зайти в дом. Может, что-то и не сделается, но главное – зайти под крышу и поставить печь. Печи кто умеет ставить?

– Я могу, – сказал Фрол.

– Кирпичи уже готовы. Пока снег лежит, будем ещё лес возить, потом надо будет выжечь корни на участке, чтобы посадить огороды. В середине лета начнём ставить дома. Не рассчитывайте на большие хоромы, это если потом силы будут, стройте сами, сейчас дома строить будем небольшие. Хоромы и топить сложнее, холодно зимой у нас, а летом жара бывает отменная: мошкары и гнуса полно, но есть дёготь, мажемся сами, мажем скотину. Теперь поживёте пока у меня, во дворе есть дом для наёмных сезонных рабочих, но они сейчас живут на лесопилке, там и работают. Летом каждый на своём участке поставит какую– нибудь времянку до осени. Потом эти времянки пригодятся для скота на первое время. Главное – не падать духом, а работать; следующий год будет полегче. И ещё: нужно жить дружно и помогать друг другу, без согласия здесь не выжить.

Мужики заулыбались. Егор, заметив это, спросил:

– Что, ругаться уже приходилось?

– Приходилось, – сказал Фрол.

– Дело житейское. Главное, без зла. Ну что? Идём смотреть?

Все быстро оделись и вышли на улицу. Пешком перешли через речушку, по склону поднялись на гору и через четверть часа стояли на месте. Вдоль дороги, проходившей посреди участков, по обе стороны лес был приготовлен к шкурению. Как только сойдёт снег, с сосен снимут кору, и они будут сохнуть. В середине лета можно будет начинать рубить дома. До осени надо сделать пол, потолок, накрыть крышу, вырыть подполье, сложить печь, а дальше каждый обихаживает сам своё гнездо. Мужики смотрели по сторонам, оценивая новое место. Видна была работа, сделанная до них, но сколько ещё нужно сделать. Что ж, они не баре, для себя каждый постарается, затем и ехали. К работе все привычные. И вот он, шанс: есть земля, руками можно потрогать, место красивое. Деревня Камышлеевка. Скоро она станет родной для тех, кто здесь родится.

– Нравится место? – спросил Егор.

– Ничего, годится, – сказал Антип.

– Или там лучше было?

– Там родина, а здесь… поживём – увидим. Сколько землицы можно пахать?

– По указу мы должны помочь распахать три десятины. А там, Антип, отвоёвывай у леса ещё землицу да обихаживай. На десять лет переселенцы освобождаются от налогов, так что пользуйся, вставай на ноги, крепи хозяйство. Покосы и пастбища есть, скота можешь держать в достатке, сколько сможешь.

– Это понятно. А церковь есть где-нибудь поблизости? Ребятишек крестить, да и самому причаститься.

– Вот с этим пока плохо. Есть в Бирюсе и в Конторке, это самые близкие деревни, где есть церкви. Ничего, ребятишек можно свозить, окрестить. Будущим летом начнём у нас в Туманшете ставить свою церковь, – сказал Игнат. – Кто поможет, милости просим.

– Не слушай ты его, Егор Петрович, там свету в окошке не было, а здесь, глядишь, хоть дети порадуются, – сказал Фрол. – Это он просто всегда сердитый. Так, Антип?

– Сказано спрашивать, вот и спрашиваю, – ответил Кузнецов.

– Мы участки по ширине нарезали, чтобы улицу соблюсти. Решайте, кому какой, я думаю, что лучше всего тянуть бумажку, так будет без обид. Особо отличий нет, но, как говорится, Лучше сразу решить вопрос, чем потом спорить. По ширине отметили, а в длину смотрите сами, сколько потянете, – сказал Егор.

– Десять лет назад, посреди зимы, пришёл ко мне парень, спрашивал про места хорошие. Вот он перед вами. Видели, как он живёт? Всё будет хорошо, как руки приложите, а само ничего не сделается. Вас целая артель, друг за дружку держитесь, и будет у вас удача. Егор Петрович один не растерялся, – сказал Игнат.

Мужики остались довольны местом.

– Вода в речке хорошая? – спросил Антип.

–  Хорошая.

– Рыба есть?

– Продавать не будешь, а для себя хватит. На продажу на Туманшете наловишь, если надо будет.

– Какая рыба здесь?

– Хариус, гольяны, налимов колол острогой, ельцы по осени спускаются.

– Значит, мужики, понравилось вам, будете здесь селиться? – спросил Игнат.

– Сколько смотрели, мёдом нигде не намазано, руку везде надо приложить. Остаёмся здесь, места хорошие, да и устали уже, почти год в пути. Пока всё не прожили, надо обосновываться.

– Раз так, то сейчас едем назад, приготовитесь, соберётесь, и можно будет переселяться. Сено есть заготовленное, привезти надо будет для скотины. И за работу.

Уже давно уехали гости, а Егор всё сидел на крыльце и смотрел вслед.

«Какая она будет, эта жизнь? Нет, не потому, что деревней надо жить; он вырос и жил в деревне, просто здесь люди собираются чужие, незнакомые. Как с ними жить, как они себя поведут?»

– Чего гадать, – вслух сказал Егор сам себе, – поживём и увидим.

6

К концу лета в деревне уже стояли дома. Сияли маленькими окнами, золотились свежим деревом. В каждом доме трудились с утра до ночи: летом дни длинные, светало рано, и темнота приходила поздно. Накосили сена для скота, благо покосы нашлись рядом, и погода постояла. Две артели мужиков из Туманшета вместе с Игнатом потрудились на славу. Дома стояли крытые свежим драньём, на потолки натаскали земли для тепла, быстро сплели и остеклили рамы. В трёх домах поставили печи, в двух других ещё делали. В огородах росла картошка, капуста, огурцы, морковь и другие овощи. В первое лето всё было для переселенцев: и погода постояла, и земля родила хорошо. Антип Кузнецов и Трифон Суренков взяли участки огородами к реке, а остальные – огородами к лесу.

– Я в прогоне, поближе к речке, поставлю кузницу, и на речку с удочкой ближе ходить, – решил Антип.

Трифон тоже захотел поближе к реке. Антип уже заканчивал отделку внутри дома. Струганые полы сияли желтизной и пахли смолой. Жена Антипа, Евдокия, не могла насмотреться на них, она и не мечтала о деревянных полах. Там, в Рассее, полы были земляные, земля утрамбовывалась, потом её подметали веником. Но босиком не походишь – ноги тут же становились грязными. А тут, как баре, жить будем. Невдомёк ей было, что с земляными полами в морозы не нагреешь дом. Там у помещика ничего не выпросишь, а здесь бери – не хочу. Двое сыновей старательно помогали отцу с матерью. Старший, Иван, пятнадцатилетний подросток, от отца старался не отставать. Младший, Никитка, тоже не стоял в стороне. Дочка Иринка мала ещё, восемь лет только, но и она помогала: грядки полола, без дела не сидела. Зато сейчас по вечерам садились всей семьёй на скамейки вокруг стола и молчали, не веря своему счастью. Или рассказывали весёлые истории, вспоминали счастливые минуты строительства своего дома. Были ещё незаконченные дела, Егор Петрович обещал привезти извести, можно будет побелить и стены, и печь, белым-бело будет. Сказка, а не жизнь. Картошка уродилась хорошая, хлеб уберём, и зимовать можно. Две коровы в хлеву, два коня, обещали ещё овец десяток. Евдокия потихоньку радовалась своей удаче. Антип и то стал иногда улыбаться, а то, было, совсем серый ходил. О кузне думает, и пусть. Руки у него ловкие, а кузнечное дело привычное.

Антип закончил навес над крыльцом. Крылечко небольшое, на три ступеньки, невысокое, но широкое. Дальше достаточно свободные сенцы. В доме – прихожая с кухней, потом большая комната и настоящая русская печь, на которой можно свободно спать всем ребятишкам. За шторкой деревянная кровать. В переднем углу на божнице старенькая икона, привезённая с собой.

– Антип! Ты дома? – позвали с улицы. Антип выглянул из сенцев. У дома стоял Егор Камышлеев.

– Доброго здоровья, – сказал Антип, выходя.

– Здорово. Антип, дело есть. Ты сможешь сделать железные печки небольшие и трубы с коленями к ним?

– Тебе надо, Егор Петрович?

– Нет, вам. Нужно печки поставить дома, утром, пока русскую печь натопишь, замерзнешь. Атак быстро затопил железную печку – и сразу дома тепло будет, сварить по-быстрому можно, чай подогреть. Только, Антип, в дымоход трубу надо вставить так, чтобы задвижкой можно было закрыть, а то всё тепло вытянет.

– Чего ж не сделать, только железа нет такого.

– Я привёз, бери на телеге. Только так рассчитай, чтобы на пять печей хватило. До холодов управишься?

– Дак чего, сделаю, раз нужно. Долго ли нарезать и нагнуть готовое железо.

В конце лета Настя родила мальчика. Сына назвали Фёдором. Через месяц, пока было тепло, повезли крестить в село Бирюса, церковь там хорошая, большая. В крёстные взяли Игната Комова. После крещения Егор случайно встретил Ручкина Илью Ильича, он был проездом в Конторку. Там находилась волостная управа. Ручкин обрадовался встрече со старыми знакомыми.

– Как переселенцы у вас, перезимуют?

Егор рассказал, что у них все будут зимовать в домах. Обеспечат себя на зиму и продуктами, и кормами для скота. Осталось только овец прикупить – и всё.

– Дивные ты дела говоришь, Егор Петрович. Верно ли так? – улыбаясь, спросил Ручкин. – Молодец! Буду докладывать начальству. А у Игната как?

– Хорошо. Он здесь тоже, куда-то по делам пошёл.

– А чего вы здесь?

– Сына крестил, – улыбнулся Егор.

– Вот и ладно. Поздравляю! Как мать?

– Хорошо.

– После Покрова, как станут дороги, приеду с инспекцией, возможно, не один. Комиссия по расселению – подготовка к большому поселению. Сейчас, извини, не могу больше говорить, спешу очень.

Егор рассказал Игнату о встрече.

– Приедет, встретим, – пожал плечами Комов. Какой-то особой радости в его словах Егор не услышал.

– Ты чего? Случилось что? – спросил Егор.

– Случилось. Потом расскажу.

Хоть и стояла тёплая погода, телега у Егора была застелена дохой. Были тулуп и полушубок с собой, чтобы не заморозить мать и младенца. Укутав жену и малыша, Егор привязал повод к повозке Игната.

– Настя, вы можете поспать, а я с Комовым переговорю. Я привязал повод, можешь смело отдыхать.

– Иди, Егоша, я и впрямь устала. Да и покормлю мужичка. Прожорлив больно, – улыбнулась она. – Вырастит большой, как ты.

– С Божьей помощью вырастит.

Егор пересел к Игнату.

– Чего случилось?

– Походил я среди людей, послушал новости.

– И чего говорят?

– Говорят, что много народу в Сибирь прут на поселение. Много тысяч. С Рассей, с Белоруссии, с Казани татар гонят. Люди разные, и за дела разные некоторых посылают в Сибирь. Много лихих людей будет. Прощай, жизнь спокойная.

– Может, обойдётся? Мест много, Сибирь большая, не всех же к нам. Да и сами лихие люди не полезут в глушь. Им место, где народу больше.

– Чугунку тянут, скоро к нам проведут. Вот тогда и повезут тыщами людей. Ты вот представь: нам с тобой прислали пятнадцать семей, нужно каждому помочь закрепиться за жизнь, сколько мы трудов положили. Денег дали в достатке, никто не говорит, но деньгами лес не заготовишь, люди нужны. А у нас и за деньги много ли можно нанять, ты вот постоянно нанимаешь, где берёшь?

– Я на сезон нанимаю, – сказал Егор. – Плачу неплохо, главное, не обманываю. Где беру? А по деревням еду, и вниз по реке, и вверх по Бирюсе. Нанять нелегко, никто не желает от дома надолго отлучаться. В верховье Бирюсы многие идут мыть золото, там его, говорят, много.

– Оно и у нас есть, – сказал Игнат, – много раз в желудках глухарей находил самородки. Россыпей, правда, не видел, мыть сам не пробовал, не захотел. Зло это большое, затягивает, можно и сгинуть в тайге. На Бирюсе золота побольше, на некоторых речках прямо под ногами валяется.

– Так и валяется?

– Говорят, – засмеялся Игнат.

– Надо больше слухов распускать про золото, лихие людишки и подадутся за лёгкой деньгой, а у нас трудяги останутся. Конечно, много народу нам не принять, это ты верно сказал. И ни к чему нам много. Землю под пашню добывать у тайги нелегко, заливных лугов на Туманшете нет, значит, в тайгу надо подаваться. И пусть подаются.

– От реки далеко, от дороги далеко. Если торговать, то много ли ты наторгуешь без товара, а без дорог не навозишься.

– Ручкин приедет, попробуем поговорить, в его власти рассылать людей. Надо договориться, чтобы к нам много не слал, а если и отправит кого, то людей работных, толковых.

– На большое количество людей не соглашайся. Если будет давить, то хотя бы не сразу отвечай, цену набивай, мол, у нас возможностей немного. – Игнат говорил, но продолжал думать о чём-то и помимо разговора.

– Ладно, встретимся ещё и обмозгуем, что нам делать, – сказал Егор. – Надо привлечь к нашему делу мастеровых, к примеру, кузнеца.

– Посмотрим. У нас некоторые, что на два-три года раньше поселились, давай нос задирать, строить из себя старожилов, порядки устанавливать. Пришлось усмирить. Ты тоже присматривай, чтобы не завелась паршивая овца. Лучше сразу приструнить, чем потом мучиться.

– Это верно. Не случилось пока такого. Буду знать.

– Приглядывай. И ещё, раз комиссия будет, у тебя есть какие бумаги для отчёта?

– Какие бумаги? – удивился Егор.

– Если будет комиссия, значит, будут проверять, куда и на что потрачены казённые деньги. Ты себе составь списочек, что ты сделал: сколько леса заготовили, досок напилили, кирпича отожгли. Сколько стекла, гвоздей покупал, и все другое. Цены можешь немного завысить, ведь ездил не к соседу за всем, а далеко. Для чего это? В комиссии может оказаться «бумажная» душа, ему вынь да положь бумажку. А ты ему сразу подай, вопросов будет меньше и подозрений. Деньги казённые остались?

– Немного.

– Говори, что не хватило, ещё своих добавлял. Надо ведь ещё людей скотом обеспечить. Согласен?

– Согласен, а бумажки я составлю. Чего и сколько, и расценки напишу – не понравится, пусть идут и обмеряют.

– Я думаю, что до этого не дойдёт. Егор, тебе не нужно, конечно, говорить, но на всякий случай скажу: лишнего не говори, спросили – ответил, а сам ничего не предлагай. Чем меньше, тем лучше. Кто знает, какие там будут люди.

Они ещё немного посидели, и Егор пошёл на свою телегу. Настя, прижав к себе сына, лежала с закрытыми глазами.

– Наговорились? – спросила она, не открывая глаз.

– Не спишь? Боялся разбудить. Не холодно?

– Не беспокойся. Чего наговорили?

– Ручкина встретил в деревне, он сказал, что скоро комиссия приедет к нам с проверкой.

– Тебе бояться нечего.

– Я не боюсь. Просто могут ещё поселенцев прислать, на этот раз больше.

– Много людей – это хорошо, – проговорила Настя и задремала. Поездка не была лёгкой.

Ещё через неделю в деревню пригнали отару овец. Это было последнее, на что пошли переселенческие деньги, выданные Егору. Он ездил по деревням, договаривался с хозяевами об овцах, немного переплатил, чтобы хозяева сами доставили скот. Обещанное было исполнено. Камышлеевцы все вышли из домов, разглядывая такой подарок. До приезда Егора никто ничего не делил, потом разобрали отару на пять групп, и опять тянули бумажки. Все остались довольны. Двух человек, пригнавших овец, накормили, напоили и доставили до Перевоза на подводе. Там они остались на ночь, а утром сами будут добираться по домам.