Текст книги "Ведьмак из Салема (СИ)"

Автор книги: Вольфганг Хольбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)

«Вы меня на минутку извините», – сказал он. «Я хочу увидеть, как далеко Кэррадайн. Ваши комнаты еще нужно подготовить. “

«Не беспокойтесь о нас, – поспешно сказал Говард. “Мы …”

«Но, пожалуйста,» – прервал Болдвинн тоном, не допускающим дальнейших противоречий. «Это не обстоятельство. Дом практически пуст, а комнат у меня достаточно, с которыми я все равно ничего не могу поделать. Я сейчас вернусь ». Сказав это, он повернулся и вышел из комнаты.

Ховард нахмурился ему вслед, даже после того, как дверь уже давно захлопнулась. Угадать его мысли было несложно. Его пальцы нервно играли с маленькой палочкой, которую он все время таскал с собой. Но он упорно молчал.

Наконец я больше не мог выдерживать тишину. «Итак?» – сказал я.

Ховард поднял глаза. “Так что?”

«Вы понимаете, о чем я, – сердито сказал я. “Что ты о нем думаешь? И из этого дома? “

«Что я думаю о нем?» – Ховард перевел глаза и уставился на потрескивающее пламя в камине, как будто он мог прочитать там ответ на мой вопрос. «Это не так просто сказать, Роберт. Болдвинн – странный человек, но быть эксцентриком – не преступление “.

Я ясно чувствовал, что он говорил не то, что думал. Он чувствовал, как и я, что что-то не так с Болдвинном, его странным слугой, и со всем этим домом; совсем не так. И Роулф, казалось, тоже чувствовал злобную ауру, исходящую от этого дома. И он был менее склонен, чем Говард, выражать свои чувства словами.

«У этого парня беспорядок», – сказал он. «Племплем. Кроме того, мне это страшно ».

Ховард мимолетно улыбнулся. Покачав головой, он вытащил из кармана плоскую серебряную банку, вынул одну из своих тонких черных сигар и стал искать спички. Когда он ничего не нашел, он встал, подошел к камину и присел перед ним.

«Я бы с радостью поехал снова», – пробормотал я. «Мне было бы почти комфортнее спать на улице в машине, чем в этом доме».

«Я чувствую то же самое», – пробормотал Роулф. Он говорил очень тихо, но на его лице было нервное выражение, а взгляд метался то туда, то сюда. Он нервничал. Как и все мы.

Ховард прикурил сигару горящим чипом и сел, с любопытством приблизившись к книжным полкам по бокам камина. Я не видел его лица, когда он повернулся ко мне спиной, но я видел, как его осанка на мгновение напряглась, а голова дернулась вверх.

«Есть что-нибудь?» – спросил я.

Ховард не ответил, просто на мгновение уставился на переполненные книги, затем развернулся и в двух или трех больших шагах поспешил к другой полке. Мы с Роулфом в замешательстве наблюдали за ним. Для меня книги были просто книгами. Я никогда особо не любил писать (за исключением цифр, напечатанных на некоторых зеленых заметках), и я даже не мог разделить энтузиазм Говарда по поводу старых книг. Но мне показалось, что я почувствовал причину его волнения.

Наконец, пройдя от одной полки к другой в течение почти десяти минут, качая головой и ворча, как рис, пускающий слюни, он повернулся и вернулся к столу. «Это фантастика», – пробормотал он. “Невероятный.”

«Ага», – сказал я.

Ховард моргнул, прикусил сигару и приподнялся в извиняющейся улыбке. «Конечно, – сказал он. “Вы не можете этого знать. Эти книги здесь – это невероятно ». Он сел. Его сигарный пепел упал на драгоценный ковер, но от волнения он, казалось, даже не заметил этого. «Вы видели книги в моем доме в Лондоне», – начал он. «Это, наверное, самая большая коллекция оккультных сочинений и магических книг в Англии – по крайней мере, я так думал до сих пор. Но это … “

Постепенно я начал понимать. Мой взгляд блуждал по полкам, ощупывал плотно упакованные тома в кожаном переплете … «То есть, – с сомнением спросил я, – это все …»

«… книги по колдовству, магии и оккультизму», – кивнул Ховард. “Да. Среди них есть тома, оригиналам которых тысячи лет, книги, которые считались давно утерянными. Это -”

«… не случайно, мистер Филлипс», – раздался голос из двери. Ховард вздрогнул и быстро, почти виновато, развернулся. Дверь снова открылась, и Болдвинн вернулся незаметно для нас. На его лице была смесь насмешки и гнева. “Вы интересуетесь оккультизмом?”

Ховард поспешно кивнул. «Что-то», – сказал он. «Мое … хобби».

«Тогда тебе понравится эта библиотека», – сказал Болдвинн и закрыл дверь. «Насколько я знаю, это все книги по колдовству и тому подобному».

«Насколько вам известно?» – спросил Ховард. Болдвинн кивнул и подошел ближе. Его взгляд коснулся сигары Ховарда. Между его надбровными дугами была крутая складка. «Один из моих предков собирал хлам», – ответил он. «Меня все это не интересует, понимаете? Столько же, сколько сказано об этом доме “.

У меня было ощущение, что я увидел, как Ховард чуть побледнел от этих слов. Но я не был уверен.

“Что вы имеете в виду: этот дом?”

Болдвинн улыбнулся, но это больше походило на гримасу. «Вы здесь незнакомец, так что вы не можете знать, мистер Филлипс», – сказал он. «Но вы в доме ведьмы. Не то чтобы там обитали привидения или что-то в этом роде, – поспешно добавил он, увидев шок на Роулфе и моем лице. «Но один из моих предков имел сомнительную репутацию ведьмы. Ты сжег его заживо, бедняга. – Он холодно улыбнулся. – Кстати, тот самый, который купил эту библиотеку. Для меня корки – это в лучшем случае неприятность. Я серьезно подумываю выбросить его, чтобы использовать эту комнату как гостиную “.

«Выбросить?» – выдохнул Ховард.

Болдвинн кивнул. “Почему нет?”

«Но они … стоят целого состояния. Больше, чем весь дом “.

«Сомневаюсь», – пробормотал Болдвинн.

Ховард внезапно очень обрадовался. «Если вы хотите продать их, мистер Болдвинн, – начал он, – тогда …»

«Я определенно не хочу этого», – прервал его Болдвинн. «Но я бы хотел, чтобы вы использовали пепельницу вместо ковра».

Ховард виновато вздрогнул, подошел к камину и бросил сигару. «Простите меня», – пробормотал он.

Болдвинн отмахнулся. “Все в порядке. Боюсь, что еда займет некоторое время. Кэррадайн не самый быстрый. Если вы не возражаете, я покажу вам вашу комнату до времени “.

Ховард кивнул, но его взгляд говорил об обратном. В его глазах было неописуемое выражение, когда он изучал книги на полках. Кто-то, умирающий от жажды, который неделю полз по пустыне и должен был наблюдать, как перекопали единственную точку с водой, теперь должен чувствовать себя очень похожим на него. Но он, казалось, чувствовал, что Болдвинн больше не хочет говорить о своих книгах – и уж тем более о возможной продаже. С явной неохотой он пошел и последовал за Болдвинном, который снова открыл дверь. После минутного колебания мы с Роулфом тоже последовали за ними.

Мы пересекли холл и поднялись по лестнице в галерею. Я заметил тишину. Толстый ковер на ступенях полностью заглушал звук наших шагов, но в остальном было совершенно тихо. Слишком тихо. Не должно было быть так тихо. Ни один дом не является полностью тихим, даже когда он заброшен. Где-то всегда слышны шумы: грохот магазина, вой ветра, разбивающегося о стены, стон и грохот балок, стон под тяжестью десятилетий – дом подобен огромному живому существу, самому себе. имеет свой пульс, свои звуки жизни. Не этот. В этом доме было тихо, абсолютно тихо. Он был мертв.

Я отбросил эту мысль и поспешил, не теряя связи, последовать за Говардом и Болдвинном в галерею.

Наш хозяин остановился на верхней ступеньке и ждал, хмурясь и с нескрываемым нетерпением, когда я наконец приду.

«Ваши комнаты там», – Болдвинн указал налево, в сторону дальнего конца железнодорожного полотна. «Последние три комнаты. Возможно, вам будет не так комфортно, как вы привыкли, но на одну ночь с вами все будет хорошо “.

Ховард пробормотал ответ и кивнул, когда мы с Роулфом молча прошли мимо него и подошли к своим комнатам.

Дверь скрипнула на петлях, и меня ударил затхлый, пахнущий плесенью воздух. Тень промелькнула по комнате, и где-то что-то упало, подняв серую пыль.

Я остановился посреди своего шага.

В комнате действительно не было того комфорта, к которому я привык. Даже не близко.

На полу был пятисантиметровый слой пыли со следами лап крыс и насекомых. Паутина свисала с потолка, как серые занавески, а широкая кровать с балдахином под заколоченным окном, которая в какой-то момент наверняка будет великолепна, рухнула и превратилась в груду щебня.

С потолка упал черный шар и стал ползти ко мне на восьми дрожащих волосатых ногах. Паук. Ее тело было размером с детский кулак, а восемь жестких составных глаз сверкали, как крошечные осколки алмаза.

Я закричал, отскочил назад – больше испуганный, чем страх – и захлопнул дверь изо всех сил. Когда я обернулся, мои руки дрожали.

Ховард, который тоже готовился войти в свою комнату, остановился на полпути и нахмурился. «Что происходит?» – встревоженно спросил он.

Я сглотнул. Горькая желчь собралась у меня под языком. Я инстинктивно попятился от двери. Ледяной холод пробежал по моему позвоночнику, когда я вспомнил тошнотворного паука. Я никогда не страдала арахнофобией, но это животное было, безусловно, самой отвратительной вещью, с которой я когда-либо сталкивался.

«Что-то не так?» – мягко спросил Болдвинн. Его глаза заблестели. «Вы побледнели, молодой человек».

Я молчал на мгновение, взял себя в руки изо всех сил и подавил чувство отвращения, которое поднялось в моем горле. «Вы можете сказать, что что-то не так», – ответил я. Голос мой дрожал от волнения. “Ты серьезно не хочешь предлагать мне эту … эту так называемую комнату, не так ли?”

Болдвинн моргнул, обменялся вопросительным взглядом с Ховардом и решительно шагнул мимо меня. Его рука упала на дверную ручку и сбила ее с ненужной силой. Дверь рухнула и ударилась о стену внутри.

В последний момент я подавил испуганный крик.

В комнате было чисто.

Ковры на полу были такими же, как и в холле. Люстра под потолком источала мягкий желтый свет, а в камине горел уютный огонь. Кровать, представлявшая собой только что взъерошенную груду обломков, покрытую полусгнившими, вонючими тряпками, была аккуратно застелена, покрывало было немного призывно откинуто назад. На ночной консоли стояла бутылка вина и чистый бокал.

Болдвинн на мгновение остановился в дверном проеме, демонстративно огляделся по сторонам, а затем повернулся ко мне, преувеличенно фальшиво нахмурившись.

«Я … уже сказал, что комната может не совсем соответствовать вашим ожиданиям», – медленно сказал он. «Но он чистый и хватит на одну ночь. Лучше, чем машина на холодной улице, не так ли? “

Тщетно искал слов. То, что я увидел, было невозможным! Меньше десяти секунд назад комната превратилась в груду мусора.

«А что насчет тебя, Роб… Ричард?» – мягко спросил Говард. Его голос звучал обеспокоенно.

«Ничего», – ответил я. Мне вообще было трудно говорить. Я с трудом покачал головой, болезненно улыбнулся, растерянно смотрел то на Говарда, то на Болдвинна и обратно. «Ничего», – повторил я. “Все нормально. Простите меня, мистер Болдвинн. Я … должно быть, ошибался “.

Болдвинн скривился. «Это было тяжелое путешествие, не так ли?» – спросил он.

Я не ответил, прошел мимо него и закрыл дверь с такой силой, что Болдвинну пришлось прыгнуть в безопасное место, если он не хотел брать ручку на кресте. Мое сердце колотилось. На мгновение что-то вроде паники угрожало захлестнуть мои мысли, пока я оглядывал большую уютную комнату. Все выглядело блестящим, свежим и чистым, как будто было сделано специально для меня с большой любовью.

Но я не был сумасшедшим! Я знал, что видел!

Мой взгляд искал зеркало над камином. На мгновение мне почти захотелось увидеть комнату в ее старом, заброшенном состоянии, но все, что я видел, было моим собственным отражением.

Я был потрясен, когда увидел собственное лицо. В моих глазах было тревожное, дикое выражение, мои щеки были впалыми, а моя кожа была бледной и покрытой тонкими блестящими каплями пота. Я с усилием оторвался от взгляда, повернулся и подошел к кровати.

Моя дорожная сумка была открыта, но не распакована, на нижнем конце. Кэррадайн, должно быть, уже вытащил наш багаж из машины и разнес по комнатам. Я снова почувствовал ледяную дрожь, когда подумал о немощном, искалеченном слуге Болдвинна. Наша ситуация казалась мне все более и более нереальной: полуразрушенный дом посреди леса, в котором жил чудак, у которого также был хромой слуга … все это могло быть идеальным шаблоном для второразрядного ужаса роман – но не та Реальность!

Не зная, почему, я распаковал сумку и вынул меч, который лежал на полу. Болдвинн, вероятно, подумал бы, что я был на седьмом небе от счастья, если бы я пришел к обеду с тростью, но сейчас мне было все равно. Просто мне было удобнее с пистолетом в руке.

Даже если бы внутри меня был голос, который тихонько, но твердо шептал мне, что это оружие мало пригодится мне против опасностей, которые могут таиться в этом доме …

Пробуждение было похоже на утомительное, бесконечно медленное появление из поглощающего свет черного ничего; болото темной пустоты, охватившее ее сознание невидимыми липкими пальцами и пытавшееся снова и снова затащить ее обратно в великое забвение.

Застонав, она открыла глаза.

Он лежал на твердой холодной поверхности. Откуда-то пришло ледяное дыхание, заставившее ее вздрогнуть, а на ее левом плече было что-то маленькое, мягкое, что щекотало и покалывало.

Дженни изо всех сил пыталась встать на локти, провела левой рукой по глазам и попыталась рассмотреть детали своего окружения. Но все, что она видела, были тени. Казалось, над ее головой есть свод; но она не была уверена. В воздухе пахло сыростью. Куда-то капала вода.

«Подвал», – подумала она. Она тщетно пыталась вспомнить, где она была и как сюда попала. Там, где должно было быть ее воспоминание, была не что иное, как огромная, почти болезненно глубокая пустота.

С усилием она полностью села, уставилась в темноту широко раскрытыми глазами и ощупывала руками. Ее пальцы скользнули по влажному камню и коснулись чего-то маленького, пушистого, что бесшумно ускользнуло. С отвращением Дженни отдернула руку. Ее сердце начало колотиться. Ее перевозбужденное воображение заполнило тьму вокруг нее крысами, пауками и бестелесными кошмарными монстрами. Она сидела неподвижно и замерзла от страха почти минуту, прежде чем ей удалось подавить панику. Медленно она наклонилась вперед, встала на колени и протянула руку.

Рядом с ней было что-то большое, удлиненное, темное. Слабого серого света, исходящего не из какого-либо конкретного источника, было недостаточно, чтобы увидеть что-то еще, но Дженни почувствовала ужасное подозрение. Ее пальцы коснулись ткани, дрожа, касаясь гладкой ледяной кожи.

Чарльз!

Внезапно с болезненной силой к ней вернулась память. Дженни закричала, вскочила на ноги и отскочила назад. Она коснулась лица Чарльза всего на долю секунды, но даже этого короткого промежутка времени было достаточно, чтобы сказать ей, что он мертв.

Мертвый! ее мысли забились. Мертвый! Мертвый! Мертвый!

Крик вырвался из ее горла и превратился в хриплый вздох. Внезапно она вспомнила все, об их совместном побеге, об их плане отправиться в Гретна-Грин, заброшенном доме в лесу, о внезапно открывшихся дверях, о …

– пауки!

Дженни с криком развернулась, убежала и в темноте ударилась о стену. Ее лоб царапался о твердый камень. Тупая боль заставила ее вскрикнуть, но в то же время вернула ее к реальности. Она остановилась, заставила себя сделать пять или шесть глубоких вдохов подряд и поборол панику во второй раз. Пауки напали на нее и Чарльза и что-то сделали с ними, что-то с их мыслями, но также и с их телами, чего она не могла и не хотела объяснять. Она не потеряла сознание, но все, что произошло между тем временем и моментом, когда она проснулась, казалось, было скрыто за пеленой, нереальной, как сон, хотя она очень хорошо знала, что этого не было.

Дженни отчаянно избегала думать о неподвижном теле на полу позади нее. Ей показалось, что она вспомнила, что видела ее и отца Чарльза позже, после того, как пришли пауки, но она тоже выдвинула эту мысль, заставляя себя думать ни о чем, кроме того, как она выбралась отсюда. По какой-то причине пауки выпустили их, вот и все. Если бы она не пыталась думать ни о чем другом, она потеряла бы рассудок, она это знала.

Дрожа, она подняла руки, протянула руки и потянула их вперед, как слепой. Ее шаги производили странное кудахтанье эхо на влажном каменном полу, и затхлый запах, казалось, усиливался по мере того, как она продвигалась в хранилище. Почувствовав камень, она приложила к нему ладонь и шаг за шагом нащупывала путь вдоль стены. Сначала она попыталась сосчитать свои шаги, но подвал был очень большим, и ее разум был слишком разорван, чтобы надолго сосредоточиться.

В какой-то момент ее рука ничего не нашла, и перед ее нащупываемой ногой оказалась нижняя ступенька лестницы. Дженни заколебалась, еще раз посмотрела в темноту позади нее широко раскрытыми глазами, затем повернулась и начала осторожно подниматься по невидимым ступеням.

Через некоторое время она увидела свет. Под дверью пробивалась только тонкая полоска бледного света, но это был дневной свет.

Дженни шла быстрее и, наконец, пробежала последние шаги, преследуемая бестелесными ужасами собственного подсознания. Когда она подошла к двери, ее сердце забилось быстрее, и все ее тело было покрыто ледяным липким потом.

Он был заперт.

Дженни вскрикнула от шока и разочарования, дико ударила кулаками по двери и попятилась. Паника смутила ее разум. Она развернулась, почти потеряв равновесие на скользкой каменной лестнице, и в последний момент схватилась за стену. Из глубины до нее доносились шумы. Ей показалось, что она слышит топот шагов, звон крошечных пушистых лапок … черные ноги, покрытые тонкими проволочными волосами … паучьи лапы … сотни тысяч паучьих лапок, бесшумно ползущих к ней … как черный, покалывание волнами хлынуло вверх по лестнице … медленно … медленно, но неудержимо …

Потом она услышала шаги.

Это были тяжелые, шаркающие шаги, как будто кто-то из последних сил волочился по каменному полу. Черная, несколько искаженная тень появилась у подножия лестницы, остановилась и с трудом подняла голову.

Сердце Дженни сжалось, когда она узнала это лицо. Он был разрушен, весь в гноящихся ранах, глаза пустые, черные впадины, рот – потрепанная рана – но она узнала это.

Это было лицо Чарльза …

Ужас парализовал их. Не в силах пошевелиться, она уставилась на единственную темную фигуру, медленно увидела Чарльза, как будто это движение стоило ему бесконечных усилий, подняла руки и подняла руки к ней. Ужасный булькающий звук вырвался из его рта.

«Дженни …» – прошептал он. “Не оставляй меня. Вернись, Дженни! “

Пронзительный крик сорвался с губ Дженни. Она развернулась, снова ударила кулаками о дверь и изо всех сил бросилась на гнилое дерево.

Дверь сломалась. Дженни споткнулась, упала вперед с остатками разбитой двери и сильно ударилась руками и коленями.

Она была открыта!

Теплый, неприятно знойный ветер ласкал ее, и над ней простиралось странное, неестественно голубое небо, в центре которого, словно ослепляющий сглаз, пылало яркое белое негабаритное солнце. Она проигнорировала это, подтянулась и пошатнулась вперед, удовлетворенная только одним желанием убежать, прочь, прочь от этого дома безумия, просто прочь, прочь, прочь …

Она побежала, пошатываясь по извилистой гравийной дорожке, и с тревогой оглянулась через плечо. Дом вырисовывался в небе позади нее, как черный джаггернаут, темное существо, созданное из черноты и страха. Дверь, которую она взломала, зияла, как черная рана на его боку. И она чувствовала, как что-то просачивалось из этого отверстия, как что-то шевелилось глубоко в теле дома, что-то большое, бестелесное и невероятно злое; что-то, что почувствовало, что одна из его жертв сбежала, и теперь готовилось вернуть ее …

«Дженни!» – услышала она голос Чарльза. “Вернись! Тебе не разрешено идти. Не оставляй меня!”

Дженни снова закричала и побежала еще быстрее. Она упала, откатилась на семь, восемь, десять ярдов по наклонной дорожке и снова вскочила на ноги. Ее руки и колени кровоточили, но она даже не чувствовала этого. Впереди ржавые ворота и опушка леса, шагов в пятидесяти, но бесконечно далеко.

В этом лесу было что-то странное. Когда они с Чарльзом пришли сюда, было темно, так что она больше не видела окрестности как черные тени – но она была уверена, что это уже не тот лес. Деревья были больше, массивнее и совсем не походили на обычные деревья. А подлесок оказался намного гуще, чем она помнила. На самом деле, она никогда раньше не видела такого подлеска. Она все еще бежала, все еще преследуемая неописуемым страхом и серой паникой.

Она почти сделала это.

Невидимое существо из дома настигло ее незадолго до того, как она подошла к воротам. У Дженни внезапно возникло ощущение, что ее ошеломила и парализовала волна смертельного холода. Она кричала, шаталась о ворота и пыталась идти дальше, но ноги ей не выдерживали. Что-то схватило ее душу и заморозило.

Когда она обернулась, Чарльз стоял позади нее. Ужасающая улыбка исказила его изуродованное лицо.

«Дженни», – прошептал он. “Вернись ко мне. Вы не должны оставлять меня. – Он медленно поднял руку.

На мгновение что-то в Дженни вырвалось, но сопротивление тут же утихло. Она улыбнулась. Медленно она подошла к Чарльзу, взяла его за руку и позволила отвести себя к дому.

Я не оставался в своей комнате дольше, чем это было абсолютно необходимо, и когда я вышел из нее, мне показалось, что я выхожу из могилы. Только на лестнице я почувствовал, как тяжело было дышать там наверху.

Когда я вошел в комнату, Ховард и Роулф уже были в библиотеке. Болдвинна не было видно, но на столе рядом со столовыми приборами стояло несколько серебряных мисок и тарелок, в которых дымились вареный картофель и тушеные овощи. Если Болдвинн понял это по закуске , то я не хотел знать, что он делал, когда был действительно голоден .

Я присел. Роулф уже занял место на противоположной стороне стола и без особой суеты разложил на своей тарелке овощи и вареный картофель, а Ховард – что еще? – стоял перед книжной полкой и дрожащими пальцами перебирал тома. Ни один из них раньше не сказал ни слова об инциденте, но я почувствовал, что напряжение, которое все время царило в атмосфере, как дурной запах, нарастало.

Вид еды пробудил во мне аппетит. Я весь день ничего не ела, кроме небольшого перекуса в поезде, и мой желудок громко урчал. Роулф ухмыльнулся и сунул в рот чудовищную партию картофеля и измельченных овощей. На мгновение я позавидовал тому невозмутимости, с которой он бросал вызов всем условностям и делал то, что чувствовал.

Звук двери заставил меня взглянуть вверх. Болдвинн и Кэррадайн вернулись; Болдвинн с пыльной винной бутылкой и штопором в руке, Кэррадайн толкает перед собой низкую тележку. Между бровями Болдвинна появилась глубокая складка, когда он увидел, что Роулф уже начал есть, но он сдержал замечание, которое, несомненно, было на кончике его языка. Во мне поднялось легкое чувство ликования. Мы были, наверное, самыми невозможными гостями, которые у него когда-либо были, но он также был самым странным хозяином, которого я когда-либо встречал.

Кэррадайн начал разгружать тележку и складывать на стол новые тарелки и подносы. Болдвинн какое-то время молча наблюдал за ним, затем махом руки выгнал его из комнаты и сел. Наконец Ховард оторвался от книг и сел.

Мы ели молча. После всего случившегося я был удивлен едой – мясо было странным на вкус, но очень вкусным, и после того, как первые укусы действительно пробудили мой голод, я от всей души схватила его и съела дважды.

После обеда Ховард поблагодарил его и попытался встать, чтобы удалиться, но Болдвинн сделал ему короткий жест, чтобы он оставался сидеть, взял с тележки плоский серебряный футляр и открыл его. Ховард в замешательстве моргнул, глядя на аккуратно выстроенные в ряд сигары, которые были внутри, нерешительно колебался, а затем схватил их. Болдвинн встал, вернулся из камина с тлеющим чипом и зажег его.

«Я хочу поговорить с тобой», – начал он, бросив чип обратно в огонь и снова сев.

Ховард прикусил сигару, оценивающе скривил губы и вопросительно посмотрел на него.

«Вы интересовались моими книгами», – категорично сказал Болдвинн. “Почему?”

В его голосе внезапно появился странный оттенок. Я бросил на Говарда предупреждающий взгляд, но он не ответил.

«Что ж, мистер Болдвинн, меня интересуют старые книги. А также …”

«Старые книги?» – прервал ее скрывающийся Болдвинн. «Или оккультизм и колдовство, мистер Лавкрафт?»

Ховарду потребовалось мгновение, прежде чем он даже сообразил, что сказал другой человек. «Любовь … ремесло?» – пробормотал он. “Как ты … Я имею в виду, что …”

«Не будь смешным», – грубо сказал Болдвинн. «Ты думаешь, я не знаю, кто ты? Или ты, Роберт Крэйвен? Он уставился на меня. Его взгляд напомнил мне змею, смотрящую на свою жертву. «Я могу быть сумасшедшим стариком», – сказал он. «Но я тоже подозрительный, знаешь ли. Если ты живешь так одиноко, как я, ты должен защитить себя ».

“Но как …?”

«Я обыскал твой багаж», – равнодушно начал Болдвинн. «Это может быть грубо, но очень безопасно».

Ховард выглядел почти облегченным. У Болдвинна могло быть какое-то другое объяснение.

«У нас … были определенные причины путешествовать согласно nome de voyage , – сказал Ховард с неуверенной улыбкой. – Это не имеет к вам никакого отношения, мистер Болдвинн».

«О?» – спросил Болдвинн. “Возможно?”

Ховард опустил сигару и с тревогой посмотрел на Болдвинна. В его глазах загорелся странный блеск. Краем глаза я заметил, что Роулф напрягся, а моя рука почти без посторонней помощи залезла под стол и нащупала трость, которую я прислонил к стулу.

Голова Болдвинна резко дернулась. «Оставьте этот дурацкий меч на месте, мистер Крейвен», – сердито сказал он. «Ты действительно не думаешь, что можешь угрожать мне этим нелепым оружием, не так ли?»

«Что это значит, мистер Болдвинн?» – резко спросил Говард. «Если ты знаешь, кто мы, то …»

«Я тоже знаю, кто ты», – с улыбкой прервал Болдвинн. “Но конечно. В конце концов, мы достаточно долго ждали вас. Тебе и мистеру Крейвену, Лавкрафт ».

“Мы?”

Болдвинн развел руками. «Я и этот дом», – сказал он. “Кто же еще?”

Губы Ховарда превратились в тонкую бескровную линию. «Боюсь, я вас не понимаю», – твердо сказал он.

Болдвинн улыбнулся. «О да, мистер Лавкрафт. Они едут в Дернесс, чтобы нанять водолазов, чтобы они спасли один ящик от кораблекрушения у берегов “.

Ховард побледнел. Что теперь он не мог узнать из нашего багажа самые лучшие намерения. “Где …”

«Я знаю гораздо больше, мистер Лавкрафт. Например, я также знаю, почему мистер Крейвен – или мне лучше сказать: Роберт Андара? – с тобой. Вы хотите получить эту коробку, не так ли? Но ничего из этого не выйдет. Есть и другие, кого интересует содержимое коробки, и я боюсь, что они будут быстрее вас “.

“Она -”

«Пожалуйста, без оскорблений», – быстро сказал Болдвинн. «Я не хочу навредить тебе. Моя единственная задача – остановить тебя. И мне это удалось ».

Ховард рывком поднялся. «Ты так думаешь?» – сердито спросил он. «Посмотрим, Роулф, Роберт – пойдем».

«Но куда?» – небрежно спросил Болдвинн. “А главное – чем?”

«Лошадь сделает это», – пробормотал Роулф. «Варить немного медленнее».

«Лошадь?» – улыбнулся Болдвинн еще шире. “Так так. Тебе понравилось мясо, Роулф? “

Роулф моргнул. “Какие?”

«Что касается лошади, – сказал Болдвинн. «Вы только что съели это. Согласитесь, Кэррадайн приготовил это великолепно. – Он сразу стал серьезным. «Сдавайся, Лавкрафт. Тебе придется уйти отсюда пешком. Даже если вы оставите свой багаж, вы потеряете слишком много времени. Мои … клиенты уже на месте аварии. Вероятно, у них уже есть коробка. Кроме того, ты все равно отсюда не выберешься, – скучно добавил он.

Ховард явно был на грани своего самообладания. Его губы дрожали. «Роулф», – сказал он. “Мы идем.”

«О нет, – сказал Болдвинн. «Вы не делаете.» Внезапно в его руке оказался пистолет. Он не вытаскивал его из-под юбки или из-под стола – он просто был там, за доли секунды. «Как я уже сказал, – продолжил он. «Я не хочу навредить тебе, но я выстрелю, если ты заставишь меня это сделать».

Роулф со злым рычанием вскочил со стула и откинулся назад, когда Болдвинн слегка взмахнул пистолетом и поднял дуло ко лбу. Моя рука сжала меч.

Болдвинн ухмыльнулся. «Не делай этого, Крейвен. Я выстрелил в тебя, прежде чем ты вытащил мой пистолет. Даю слово. “

Я ему поверил. Но я даже не попытался вытащить меч из укрытия, вместо этого я, не говоря ни слова, позволил себе упасть со стула боком, дернул палку и изо всех сил натянул древко на его плечо.

Болдвинн закричал, упал на бок и потерял равновесие. Пистолет выстрелил с грохотом, но пуля безвредно попала под потолок в корешок книги.

Я упал, перевернулся и вскочил, чтобы наброситься на Болдвинна. Но в этом больше не было необходимости. Ховард быстрым шагом подскочил к нему, выбил пистолет из его руки и грубо сдернул с пола. Болдвинн ахнул и попытался сопротивляться, но гнев придал Говарду сверхчеловеческую силу. Он тряс Болдвинна взад и вперед, как игрушку, затем развернул его и толкнул, шатаясь, прямо в протянутые руки Роулфа. Роулф ухмыльнулся и сомкнул свои огромные лапы вокруг плеч Болдвинна.

«Это было близко», – сказал Ховард, тяжело дыша. «Молодец, Роберт. Роулф, держи его крепче. “

Роулф зарычал в ответ, поднял Болдвинна небрежным движением и тяжело усадил его на стул, пока мы с Говардом поспешили к двери.

Он был заперт. Ховард закусил губу, на мгновение дернул ручкой в ​​бессмысленном гневе, резко развернулся и наступил на Болдвинна. «Это не принесет вам никакой пользы, Болдвинн, – сказал он. “Сдать ключ!”

Болдвинн застонал от хватки Роулфа. Ховард кивнул Роулфу, и широкоплечий великан отпустил руки Болдвинна. “Так?”

«У меня его нет», – вызывающе сказал Болдвинн.

Ховард начал было вздрагивать, но я удержал его быстрым хватом. «Он прав, Ховард, – сказал я. «Мы бы знали, если бы он запер дверь. Должно быть, это был Кэррадайн “.

«Тогда позвони ему, – сказал Ховард.

Болдвинн покачал головой. «Я не думаю об этом», – сказал он. Страх покинул его голос. Теперь, когда он преодолел первоначальный шок, в его взгляде вернулось прежнее высокомерие. И еще кое что. То, что я не мог определить, но заставило меня содрогнуться.

«Мы тоже можем заставить вас», – тихо сказал Ховард.

Болдвинн нахмурился. «Итак?» – сказал он. «Ты можешь это сделать?» Он встал. Роулф поднял руки в гневном рычании, но Ховард сдержал его.

«Я ненавижу насилие, мистер Болдвинн», – серьезно сказал он. «Но вы не оставляете мне другого выбора».

Болдвинн проворчал и засмеялся. «Итак?» – сказал он. «А что ты хочешь делать? Может, убить меня? “