Текст книги "Ведьмак из Салема (СИ)"

Автор книги: Вольфганг Хольбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)

Затем он стал расходиться. Зеленая масса, из которой состояло его тело, казалось, в мгновение ока утратила свою силу. На пол стекали тонкие блестящие нитки слизи, за которыми следовали комочки размером с кулак.

Произошло это невероятно быстро. Тело чудовища превратилось в шатающуюся, похожую на амебу массу без видимых конечностей, продолжило распадаться и превратилось в бурлящую лужу зеленовато-белой мерцающей вязкой жидкости.

Я медленно выпрямился. Мои руки и колени дрожали, и это ужасное зрелище заставило мой желудок взбунтоваться, но я заставил себя продолжать смотреть и через несколько секунд даже сделал шаг ближе.

От монстра уже ничего не было видно. Передо мной на булыжнике расстилалась мерцающая лужа диаметром почти пять метров. Радужные пузыри поднимались на поверхность и бесшумно лопались, и когда я отважился пройти немного дальше, от моего носа поднялась захватывающая дух вонь.

А любопытство чуть не стоило мне жизни.

Тонкая зеленая нить вылетела из мерцающей лужи, обвилась вокруг моей ноги и вывела меня из равновесия. Я закричал и во второй раз упал на спину, отчаянно пытаясь оторвать ногу. Это не работает. Нить была ненамного сильнее моего мизинца, но была невероятно мощной. Я почувствовал, как у меня потрескалась кожа и по ноге текла кровь. И прядь подтянулась дальше. Боль была ужасной.

Отчаянным движением я перевернулся и поднялся настолько далеко, насколько позволяла моя странная лодыжка.

В центре лужи начали подниматься новые пузыри. Жидкость закипела и закипела. Образовались зелено-коричневые полосы, которые начали закручиваться и скользить навстречу друг другу, как сумасшедшие, затем на поверхность поднялся комок размером с кулак и начал расти.

Это зрелище даже заставило меня на мгновение забыть о боли. Чудовище начало исправляться!

Я снова закричал и снова бросился назад изо всех сил, но единственным результатом было то, что нить слизи вонзилась еще глубже в мою плоть. Я в отчаянии огляделся. Улица была пуста, нигде не было видно ничего, что я мог бы использовать в качестве оружия даже удаленно, и если жители улицы слышали мои отчаянные крики, они, вероятно, изо всех сил старались их игнорировать.

Мой меч! Где был мой меч? Мой взгляд нащупал бурлящую лужу, на мгновение остановился на колышущемся, быстро растущем комке в центре и скользнул дальше. Пройдет всего несколько мгновений, прежде чем монстр обретет былую силу. И во второй раз у меня не будет шанса.

Я обнаружил пистолет. Это было даже недалеко от меня – но это было под бурлящим слоем зеленой жидкости, в самом центре лужи …

Как будто монстр прочитал мои мысли, нить резким рывком потянула меня за лодыжку и немного потянула к лужице. Я закричал, царапнул лицо о твердый асфальт, когда внезапное движение заставило меня снова упасть вперед, снова перевернулся на спину с силой, откуда я не знал, откуда оно взялось, и протянул руку до конца.

На мгновение отвращение было почти сильнее моего страха, мои пальцы остались на несколько миллиметров над поверхностью бурлящей лужи. Я почувствовал тепло, исходящее от жидкости. Зловоние стало невыносимым, и у меня перехватило дыхание. Тогда я преодолел свое сопротивление и положил пальцы на меч.

Было такое ощущение, что я попал в кислоту. Моя кожа горела, как будто ее выдергивали из плоти. Тонкие слизистые нити поползли по моему запястью и обвились вокруг предплечья. Я отчаянным рывком бросился назад, взяв с собой меч.

Лезвие сверкнуло. Ослепленный болью и страхом, я бросился, изо всех сил потянул за тонкую нить и позволил мечу соскользнуть вниз.

Полированная сталь почти без сопротивления разрезала прядь. Лезвие ударилось об пол и болезненным рывком отскочило назад. Отрубленный обрубок руки чудовища дико раскачивался взад и вперед. Я пополз назад, поспешно встала на колени и почувствовала отвращение к концу нити, который все еще цеплялся за мою лодыжку.

На мгновение мне стало плохо. Усилия борьбы и боль были слишком велики. Я пошатнулся, изо всех сил борясь с желанием вырвать, я вскочил на ноги. Я с усилием поднял голову.

Зрелище поразило меня как удар.

Из центра быстро сужающейся лужи выросло огромное мерцающее зеленое чудовище. Его безликий череп поднялся и уставился в мою сторону …

Я оторвался от этого странного зрелища, развернулся и побежал так быстро, как мог. Нога невыносимо болела. На тротуаре позади меня оставался тонкий след из блестящих красных капель, а правая рука все еще горела, как огонь. Кожа была красной, будто обожженной.

Я побежал, быстро оглянулся через плечо и увидел, что мой противник уже начал погоню и машет мне сзади. И он догонял очень быстро!

Я удвоил свои усилия, но мои травмы слишком сильно влияли на меня. Даже если бы этого не было, я бы вряд ли избежал жуткого. Существо двигалось со скоростью, пренебрегавшей его причудливой внешностью.

Что-то двигалось передо мной. Тень промелькнула в тумане, затем я услышал металлический стук подкованных копыт лошади. Туман рассеялся и выплюнул черную карету с двумя лошадьми.

Она чуть не сбила меня с ног. Я отскочил в сторону в последний момент, сбился с шага от резкого движения и ударил его снова и снова. Возле меня возница с пронзительным криком натянул поводья; лошади шарахались, останавливали тяжелую карету и яростно хлестали передними лапами.

“Роберт! Лечь! “

Я инстинктивно повиновался, хотя был слишком сбит с толку, чтобы даже узнать голос. С усилием перевернулся на спину и увидел, как водитель мощным прыжком соскочил с коробки. При этом дверь кузова машины распахнулась, и на улицу выскочила стройная фигура в элегантном сером летнем костюме.

Говард!

Мой взгляд искал монстра. Зверь догнал за несколько мгновений; моя свинца – если еще можно было говорить о свинце на растянувшемся и наполовину парализованном болью и страхом мужчине на тротуаре – растаяла до менее чем двадцати шагов.

В недоумении я увидел, как Ховард промчался мимо меня и побежал к монстру без малейшего признака страха. В его правой руке была маленькая серая вещь.

«Ховард!» – отчаянно крикнул я. “Нет! Это убьет тебя! “

Ховард не ответил. Он побежал, остановился всего в трех шагах от чудовища и отдернул правую руку. Маленькая вещь, которую он держал в руках, полетела по идеальной дуге и ударилась чудовищу по груди.

Результат был потрясающим. Чудовище остановилось так внезапно, как будто ударилось о невидимую стену. Подергивающееся, волнообразное движение промчалось по его телу. Его руки хлестали.

Потом потек второй раз. Но на этот раз все было иначе. Его тело не растворилось в зеленой слизи, а испарилось!

Серый дым начал подниматься из его груди в том месте, где попала ракета Ховарда. Каша – или что бы там ни было – закипела, закипела и раскачивалась взад и вперед, как будто в спазмах. Поднималось все больше и больше дыма, и мне показалось, что я услышал слабое, почти электрическое потрескивание.

Это не заняло даже минуты. Дым стал настолько густым, что закрыл мне обзор монстра, но когда он рассеялся, от него не осталось и следа. Серая штучка лежала только там, где была.

Ховард быстро подошел к месту, наклонился и поднял брошенный предмет с мимолетной торжествующей улыбкой. Чья-то рука коснулась моего плеча, и когда я поднял глаза, я увидел широкое темное лицо, которое с беспокойством изучало меня. Я даже не заметил, что Роулф стоит на коленях рядом со мной.

«С тобой все в порядке?» – спросил он.

«Да», – сказал я, качая головой. Роулф улыбнулся, заложил свои огромные лапы мне за спину и без видимых усилий выпрямил меня.

«Что … Боже мой, что это было?» – беспомощно пробормотал я. Роулф не ответил, но молча встал и встал у меня на ногах, как игрушка, но поддержал меня, когда моя раненая ступня угрожала прогнуться под тяжестью моего тела.

«Садите его в карету», – сказал Ховард. Роулф что-то зарычал, быстро поднял меня и отнес в карету, несмотря на мои протесты. Он осторожно поставил меня, снова улыбнулся и вернулся к коробке. Через несколько секунд Ховард наклонился ко мне, закрыл за собой дверь, и машина тронулась.

«Это было близко», – сказал он, улыбаясь, после того, как сел и некоторое время изучал меня.

«Я … спасибо за помощь», – пробормотал я встревоженно. “Но откуда …”

Ховард улыбнулся. «Как я узнал? Совсем нет. Но у меня было ощущение, что будет лучше, если я пойду за тобой. Как оказалось, в этом нет ничего плохого “.

«Что это было?» – спросил я. “Этот монстр …”

«Шоггот», – спокойно сказал Говард. «Младший брат Йог-Сотота, если хотите», – он помолчал на мгновение и наклонился вперед, чтобы осмотреть мою раненую ступню. «Но я объясню тебе все это позже», – продолжил он другим тоном. «Теперь я собираюсь отвезти тебя к моему другу-доктору. А потом мы вместе идем в отель и собираем вещи. Вы там больше не в безопасности “.

“А адвокат?”

Ховард отмахнулся. “Доктор Грей не только мой адвокат, – сказал он, – он еще и мой друг. Он войдет в дом, если я пришлю к нему Роулфа и позволю ему объяснить … э … обстоятельства. Присцилла и вы сначала должны остаться со мной. Боюсь, я недооценил наших оппонентов ».

«Да», – вздохнул я. “Так тоже кажется”.

Над рекой висел туман, и с его поверхности поднималось ледяное, нереальное дыхание. Было холодно, слишком холодно для времени года, даже здесь, на Темзе, и это было седьмое или восьмое утро подряд, когда этот туман пришел вместе с сумерками, и его вздымающиеся серые полосы поглотили свет и пробуждение. отложил день.

Мортенсон зажег сигару липкими пальцами, швырнул спичку в реку и тяжело оперся о проржавевшие перила. Патрульный катер лениво лежал в воде. Неподвижно, как это было всю ночь, более одиннадцати часов с тех пор, как Мортенсон приступил к своим обязанностям.

Он смотрел на восток усталыми покрасневшими глазами. Туман стал гуще; даже две башни Тауэрского моста мерцали черными искаженными тенями сквозь серую стену, которая давила на реку, и все звуки и шумы вокруг него казались странно приглушенными и нереальными.

Мортенсон оторвался от этого зрелища, потер руки в дрожи и повернулся, чтобы вернуться к рулевой рубке. Его шаги глухим эхом раздавались по палубе буксира. Если бы не искривленная тень Сарсина за запотевшим стеклом рулевой рубки, он бы подумал, что он единственный человек на большом расстоянии.

Сарцин резко вскочил и на мгновение в замешательстве моргнул в его сторону, прежде чем узнал его. В его улыбке мерцал виноватый взгляд.

Мортенсон улыбнулся в ответ, с громким вздохом опустился в неудобное кресло рядом с рулем и затянулся сигарой. Его свечение отражалось в стекле маленьким красным глазом.

«Есть ли что-нибудь особенное снаружи?» – спросил Сарцин через некоторое время.

Мортенсон покачал головой и выпустил облако дыма в окно. Сарцин демонстративно закашлялся, но Мортенсон проигнорировал намек. «Ничего», – сказал он. «Просто туман. Кажется, что все преступники крепко спят “.

Сарцин потянулся, неловко сел и зевнул за руку. Его светлые волосы были взлохмачены и выдавали – как и мятую синюю форменную куртку, висевшую на плечах – то, что он сделал за те полчаса, которые Мортенсон находился на палубе. Но Мортенсон не мог его винить; не совсем. Нет ничего скучнее ночного дозора на реке. Мортенсон тоже представлял, что его работа несколько отличается от того, когда он пошел в лондонскую полицию гавани почти пятнадцать лет назад.

«Иногда, – сказал Сарчин, снова зевая – на этот раз не закрывая рот, – мне интересно, правильно ли мы работаем. Мы ночуем здесь и умираем от скуки, а гангстеры, которых мы должны поймать, лежат дома в своих кроватях и храпят “.

«Только гангстеры?» Мортенсон насмешливо приподнял бровь и пронзительно посмотрел на своего младшего коллегу. Улыбка Сарсина внезапно показалась немного огорченной.

«Хорошо, – сказал он. “Я -”

Мортенсон отмахнулся. «Все в порядке, мальчик», – добродушно сказал он. «Это не имеет значения, пока один из нас не спит. И я тоже не думаю, что что-то случится. В этом тумане только сумасшедшие осмеливаются выйти на реку ».

Сарцин улыбнулся, подавил еще один зевок и начал отвечать. Но потом он ничего не сказал, сел прямо и, прищурившись, посмотрел на Мортенсона на реку. «Как тот?» – спросил он.

Мортенсон на мгновение посмотрел на него, покачал головой и посмотрел в окно. За туманом виднелись очертания чего-то большого и темного, неторопливо скользящего вверх по реке в тридцати, а может, и в сорока ярдах от нас. «В этой тени было что-то странное, – подумал Мортенсон. Дрейфующие серые облака мешали ему ясно видеть его, но выглядел он … ну, странно. На самом деле совсем не похоже на корабль.

Сарцин, похоже, думал так же. Он нерешительно встал, подошел к стеклу и потер глаза большим и указательным пальцами. «Что это за смешное?» – пробормотал он. “Корабль? Это не корабль “.

Мортенсон пожал плечами. «Я не знаю», – сказал он. “Давайте взглянем.”

Сарцин отвернулся. «К тому времени, как мы пойдем, он будет в канале», – сказал он.

Мортенсон неохотно кивнул. Корабль покачивался на берегу с холодным паровым котлом. Им потребуется полчаса, чтобы разбудить кочегара, который храпел, свернувшись калачиком перед своей кучей угля, и получить достаточное давление на котел. Новые паровые машины, которыми полиция лондонской гавани оснащала свои лодки несколько лет назад, также имели определенные недостатки.

«Останься здесь», – сказал он через мгновение. «Я посмотрю на этого парня поближе», – он вышел из рулевой рубки, поспешил вперед, склонив голову, и открыл заслонку большого прожектора, украшавшего нос патрульного катера. Его спички намокли в пропитанном туманом воздухе и плохо горели. Ему потребовалось почти минуту, чтобы поджечь фитиль и снова закрыть люк. Липкими пальцами он повернул регулировочное колесо. Мерцающий желтый свет за отражателем превратился в белое, почти болезненно яркое свечение, когда клапан открылся, и пламя нашло новую пищу в парах карбида.

Мортенсон моргнул. Сияющий белый, размером с человека луч налобного фонаря пронизывал туман, как копье света. Сначала он видел почти меньше, чем раньше, когда серые облака отражали свет, затем белый луч осветил что-то темное и громоздкое, скользнул дальше и остановился, когда Мортенсон рывком остановил тяжелую фару.

Как ни странно, было совершенно тихо. Он ничего не слышал, кроме приглушенного плеска и шелеста реки. Ни шума двигателя, ни шума руля – ничего. На мгновение он задумался, может ли этот корабль – если это вообще был корабль – быть моряком, чей капитан был достаточно глуп, чтобы довериться капризам ветра и течения, несмотря на плохую видимость, но тут же снова отверг эту идею. .

Он медленно повернул фару назад. Мелово-белый луч ударил во что-то темное.

Мортенсон недоверчиво уставился на огромную черную штуку , от которой конус фары лишь немного оторвал от серых сумерек. Свет ощущался через изогнутый бок, пересеченный хрящевыми прядями толщиной в руку, через черный рог и блестящие чешуйки размером с ладонь …

«Но это невозможно …» – прошептал он. «То, что не существует …» Его руки начали дрожать. Движение передавалось на фару; конус света поднялся вверх, на мгновение потерял тень и рывком соскользнул вниз. Сердце Мортенсона забилось, как молотковая мельница. На мгновение он даже забыл дышать, когда луч медленно прошел по телу невозможного. Гротескно длинная змеиная шея размером с человека появилась в центре ярко-белого конуса, затем луч коснулся огромного черепа, покрытого рогами.

Крик ужаса Мортенсона был заглушен первобытным ревом. Череп гиганта сердито дернулся. Второй мучительный крик разорвал тишину, когда белый свет болезненно ударил в его маленькие глаза без век. Чудовище встало на дыбы. Вода закипела, и патрульный катер содрогнулся, как гигантский кулак, когда его ударила приливная волна.

Шок сорвал Мортенсона с ног. Он упал, поцарапал лоб о край прожектора и несколько секунд лежал в оцепенении. Словно сквозь увлажняющую пелену, он услышал, как Сарцин открыл дверь рулевой рубки и закричал что-то, чего он не понял.

Когда он выпрямился, чудовище развернулось и направилось к лодке. Мортенсон замер. Что-то в нем, казалось, сжималось, болезненно, как стальная пружина, доведенная до предела, но он не мог двигаться или даже ясно мыслить.

«Невозможно, – подумал он . Снова и снова. Невозможно! Его пальцы так сильно вцепились в перила, что ногти сломались и начали кровоточить. Он даже не заметил.

Чудовище наступало, как атакующий военный корабль. Он был размером с патрульный катер, а может, и больше, и его огромный череп покачивался намного выше уровня трубы. Он перестал рычать после того, как яркий свет больше не мучил его глаза, но его гнев отнюдь не был подавлен.

Мортенсон очнулся от оцепенения только тогда, когда тело чудовища с грохотом ударилось о борт лодки.

Шок снова сорвал его с ног и заставил кататься по палубе, как игрушку. Что-то поцарапало его спину, разорвало одежду и кожу под ней, удар попал в левую ногу и онемел. С неконтролируемой силой он врезался в конструкцию палубы и почувствовал перелом ребра.

Боль полностью вернула его в реальность. Лодка грохотала и раскачивалась, как будто ее внезапно застало ураганом, и утренняя тишина сменилась нескончаемым грохотом и ревом. Снова и снова гигантское тело монстра ударялось о борт корабля. Корабль застонал. Его корпус был сделан из железа, но Мортенсону все еще казалось, что он слышит стук и треск пластинок.

Его снова сбросило с ног, но на этот раз он был готов, поймал падение и оттолкнулся, его лицо исказила боль.

Чудовище нависало над кораблем, как демон из давно забытых времен. Мортенсон пошатнулся, когда тело титана снова ударилось о борт корабля. Отчаянно сжимая что-то, он развернулся и, спотыкаясь, направился к рубке. Сарцин упал, как и он, но ему повезло меньше. Полупрозрачная дверь надстройки весла была сломана, и Сарцин, казалось, упал посреди осколков. Его лицо и руки были в крови, когда Мортенсон подошел к нему и помог ему встать дрожащими пальцами.

«Мэтт», – выдохнул он. “Что это?”

Ответ Мортенсона был заглушен еще одним ревом чешуйчатого гиганта. Вода вокруг корабля закипела. Мортенсон увидел, как над ним выросла тень, инстинктивно развернулся и защитно закинул руки над головой. Рядом с ним Сарцин вскрикнул от паники, развернулся и, ослепший от страха, ворвался обратно в гребную кабину.

«Не надо!» – крикнул Мортенсон. “Сарцин – выходи оттуда!”

Но если Сарцин и слышал его слова, он не отвечал. Мортенсон снова потерял равновесие, отшатнулся на пять или шесть шагов, бешено размахивая руками, и упал на спину. Пронзительные крики Сарсина доносились из рулевой рубки. Мортенсон увидел, как он возился со шкафом. Очевидно, он пытался достать винтовку.

Чудовище снова взревело. Его тело снова врезалось в железный корпус корабля, и на этот раз новый, отвратительный звук смешался с глухим ревом корпуса корабля: яркое раскалывание и разрушение броневых листов. В носу Мортенсона поднялся резкий резкий запах крови.

Переднее окно рулевой рубки с треском разбилось. Между осколками показался ствол винтовки.

«Ради бога – НЕТ!» – крикнул Мортенсон надломленным голосом.

Но его слова были заглушены яростью чудовища и кипением мутной воды. Сарцин попытался найти твердую опору, расставив ноги, коротко прицелился и спустил курок.

Хлесткий треск смешался с криком боли чудовища. Словно в странном видении, Мортенсон увидел, как часть его роговых броневых пластин оторвалась. Темная вязкая кровь хлынула из раны размером с кулак над его мордой.

Боль, казалось, сводила зверя с ума. Их рев превзошел пределы воображаемого. Огромное тело поднялось на дыбы, с невероятной силой врезалось в корабль и раздавило его железный борт. Мортенсон почувствовал, как что-то сломалось глубоко под его ногами, и вода хлынула по его торсу широким журчащим потоком. Змеиная шея чудовища выгнулась, как тело атакующей кобры. Ее череп дико раскачивался.

Сарцин снова выстрелил, и на шее чудовища была вторая зазубренная рана; несмотря ни на что, не более чем булавочный укол в гигантском теле.

«Глаза!» – закричал Мортенсон. “Стреляй ему в глаза!”

Сарцин быстро перезарядил, выбил стволом последнее стекло из рамы и осторожно прицелился.

Он не успел спустить курок.

Змеиная шея зверя выгнулась еще больше. С ужасающим ревом она запрокинула голову, выставила свое огромное тело высоко над рекой и взлетела.

Затем бронированный рогами череп доисторического монстра, словно молот титана, ударил по рулевой рубке и разбил ее.

Мортенсон зашатался о поручень. Еще одна онемевшая боль пронзила его грудь. Он почувствовал, как сломанное ребро глубоко вонзилось в его тело.

Его глаза начали затуманиваться. Словно сквозь вздымающуюся черную занавеску, он увидел, как чудовище отошло от корабля, хлестало воду своими смехотворно маленькими плавниками и склонило голову.

Мортенсон все еще чувствовал, как корабль начинает дрожать, когда монстр сунул свое тело под корпус и начал медленно поднимать патрульный катер из воды. Он также почувствовал, как корабль лежит на боку и царапает подветренной стороной укрепление каменного берега. Тогда не более того.

Был почти полдень, когда мы вернулись в пансионат. Ховард, как и обещал, отвел меня к врачу, которого знал и которому доверял, – к ветеринару, как я узнал позже. Это не изменило того факта, что он мастерски лечил мои раны и так умело успокаивал мою боль, что после этого я почти ничего не чувствовал. Ожог на руке все равно оказался поверхностным; моя кожа коснулась горящего вещества всего на долю секунды. Тем не менее, когда я увидел лезвие своего тростиного меча, холод пробежал по моему позвоночнику: твердая сталь была ослеплена и покрыта пятнами; прямо съедены.

Усталость настигла меня, когда мы – после того, что казалось вечностью – наконец вернулись к пенсии Говарда. Мы снова сели вместе в библиотеке; единственная комната, кроме кухни, которая не была комнатой для гостей и служила для Ховарда чем-то вроде гостиной.

Присцилла пробыла с нами всего несколько минут, а затем под каким-то предлогом поднялась наверх, в комнату, которую ей предоставил Роулф; якобы потому, что она устала. Но это было неправдой. Что-то другое, что-то между ней и Ховардом, оттолкнуло ее. Никакой антипатии; Говард относился к ней исключительно дружелюбно, с беспечностью, которую я никак не ожидал, учитывая его беспорядочные и грубые манеры. Но что-то разделяло их, что-то не могло быть объяснено, но чувствовалось тем более отчетливо. Они были похожи на двух незнакомцев, которые подчинялись правилам вежливости, но, казалось, постоянно наблюдали друг за другом, чтобы увидеть брешь в прикрытии друг друга.

Я долго сидел в кресле у камина в тишине, вытянул ноги и потягивал согревающий чай, который Роулф принес нам, прежде чем он вернулся на кухню, ворча, чтобы приготовить теплый обед для меня и Присциллы, а Ховард, как если бы я не был там, листал его записи, постоянно что-то строчил на клочках бумаги или срывал книги с полки, читал их на мгновение, а затем возвращал обратно. У меня было ощущение, что он намеренно избегал меня и молча ждал, когда я наконец засну.

В конце концов, я нарушил тишину, придумав, преувеличенно откашлявшись, что казалось уместным в такой ситуации. Ховард резко оторвался от работы и на мгновение бросил на меня проницательный взгляд. «Ну?» – спросил он тогда.

«Я … все еще жду объяснений», – медленно сказал я. Момент не был благоприятным, я знал это. Я был усталым, измученным и едва мог вести разумный разговор. Но я чувствовал, что должен сойти с ума, если не получу ясности в ближайшее время.

Ховард закрыл книгу, которую только что прочитал, одним быстрым движением, положил обе руки на обложку и на мгновение уставился на свои ухоженные ногти.

«Это не так просто объяснить, Роберт», – сказал он после такого долгого колебания, что я начал сомневаться, ответит ли он вообще.

«Просто попробуй», – предложил я.

Он улыбнулся; Очень странным, почти грустным образом: «Ты сказал мне, что сказал тебе этот О’Мэлли из Голдспи перед своей смертью».

«О’Баньон», – поправил я его.

Ховард кивнул. «О’Баньон», – кивнул он. “Хороший. Он сказал: что есть третий волшебник. Предупреждение от твоего отца “.

«Если бы он говорил с моим отцом», – возразила я. «После того, что произошло ранее, я не так уверен». Мысль о призрачном двойнике Родерике Андарасе все еще вызывала у меня ледяную дрожь.

«Но его слова многое объяснили бы», – продолжил Ховард через некоторое время. «Я … не так много знаю о колдовстве и чарах, как твой отец», – уныло сказал он. «Видишь ли, Роберт, мы с твоим отцом были друзьями и партнерами, но я сосредоточил свои исследования почти полностью на ВЕЛИКИХ СТАРЫХ старейшинах, в то время как твой отец всю жизнь пытался глубже проникнуть в секреты силы . Он много рассказывал мне, как я ему, но я действительно мало что понимал в этом. Вы убили двух фокусников Голдспи – Леймана и Донхилла. Но насколько я знаю, – он поднял левую руку и позволил ей упасть с хлопком по свиной обложке книги, – и то немногое, что есть в моих записях, по крайней мере, три мага принадлежат к настоящему магическому кругу. А магия, достаточно мощная, чтобы править таким чудовищем, как Лох Шин, требует силы Круга ».

«Ага», – сказал я. Ховард улыбнулся.

«Не волнуйтесь, – сказал он. «Вы поймете позже. На это у меня тоже ушло много лет. Ты должен быть терпеливым. Но насколько я знаю, я по крайней мере боюсь, что в Голдспи был третий фокусник “.

“А этот волшебник …”

«Еще жив», – закончил Говард. “Да. Он, должно быть, распознал ваши скрытые силы и был умнее двух других. Он уклонялся от открытого боя, но это не значит, что он больше не представлял угрозы ».

«И вы думаете, он последовал бы за мной сюда, в Лондон?»

Ховард серьезно кивнул. «Может быть, не ты», – пробормотал он. «Но Присцилла. Она достаточно долго жила в Голдспи. Вы не можете этого знать, Роберт, но фокусник все время находит кого-то, кто был рядом с ним какое-то время, тем легче, чем дольше он был с ним. Для выжившего волшебника из Голдспи эта девушка должна быть как маяк, который он может снова и снова находить где угодно ».

Во мне нахлынула легкая иррациональная злость, сметая скудные остатки разумного мышления, которые у меня остались. «Она тебе не нравится», – сказал я.

Ховард вздохнул. «Не в этом дело», – сказал он на удивление мягко. «Вы все еще недовольны тем, что произошло ранее? Я не всегда смогу появиться в нужный момент, чтобы помочь вам “.

«Если ты напуган, – отрезал я, – все, что тебе нужно сделать, это сказать это. Мы с Присциллой можем идти. “

Ховарда больше позабавил мой гнев, и в следующий момент я почувствовал себя глупо – и также несправедливо – по отношению к себе. Ховард действительно показал, что он имел в виду меня.

«Я не боюсь», – сказал он. «В этом нет необходимости. Не здесь. Я живу в этом убогом месте не бесплатно, Роберт. Этот дом – крепость. Никто из тех, кто занимается черной магией, не может даже приблизиться к нему без моего разрешения. Даже Йог-Сотот или Чтулху не могли причинить нам вреда здесь ».

«Извини», – пробормотал я.

«Нечего оправдывать, – сказал Ховард. «Я понимаю тебя, мальчик. И Присцилла тоже милая девушка, я должен это признать. У тебя уже есть планы на будущее? “

Я сказал нет. Мы были вместе три недели, но каким-то образом мы вдвоем почти отчаянно избегали разговоров о том, что произошло после того, как мы нашли Ховарда. Нам обоим было ясно, что мы должны расстаться. «До сих пор – нет», – сказал я. «Присцилла планировала устроиться на работу где-нибудь в Лондоне. Но теперь -”

«… тебе не нужно», – сказал Ховард. «Вы достаточно богаты, чтобы заботиться о вас обоих. Но проблема не в этом ».

“Волшебник?”

Ховард кивнул. «У него есть ваша зацепка. Твоя или Прискилла, она останется прежней, если ты действительно хочешь остаться вместе ».

Я взял себя в руки в последний момент. «Я не могу с ней расстаться, – сказал я. «Особенно сейчас. Если этот волшебник действительно существует, он убил бы ее, если бы она была одна. Она совершенно беззащитна ».

«Боюсь, это правда», – пробормотал Говард. «И я боюсь, что после всего, что произошло до сих пор, у нас нет другого выбора, кроме как начать борьбу с ним. Ты не можешь скрываться здесь вечно, и ты не можешь вечно убегать от него ».

«Итак, мы должны уничтожить его».

«Думаю, мы должны», – сказал Ховард. «Но не представляйте это слишком легко. Шоггот, с которым ты сражался, был лишь одним из бесчисленных видов оружия, которое он может использовать “.

Я отпил чай и на мгновение уставился в темно-красную жидкость. Мое лицо искаженно отражалось на его поверхности, и на мгновение оно показалось ухмыляющимся безглазым черепом. Я вздрогнул. «Что это было?» – спросил я. «Один из БОЛЬШИХ СТАРЫХ?» – улыбнулся Говард, как будто я спросил что-то ужасно глупое. «Нет, – сказал он. “Точно нет. Если бы это было так, мы бы оба сейчас были мертвы. – Он полез в карман жилета, вынул крошечный предмет и бросил его мне. Я поймал его и чуть не уронил свою чашку.

«Этот камень защищает своего владельца от шогготов и других низших духов, которые могут вызвать их в воображении, но он действует примерно так же, как мухобойка против одного из ВЕЛИКИХ СТАРИКОВ» , – сказал Ховард.

Сбитый с толку, я повернул крохотную штуку в пальцах. Это был камень размером с шесть пенсов в форме пятиконечной луковичной звезды. Его поверхность выглядела гладкой, как металл, но казалась пористой и изъеденной. И он, казалось, жил странным образом . Я нехотя вернул ему камень.

«Судя по тому, что сказал мне мой отец, – сказал я, – Йог-Сотот свободен после того, как сделал то, к чему его вынудили ведьмы Жребия Иерусалима. Он должен был уничтожить моего отца, что он и сделал ».

Ховард кивнул. “Это верно. Но он – сила негатива, Роберт. Злая, глубоко злая вещь, которая существует только для того, чтобы убивать и разрушать. Он и другие ». Это был второй раз, когда он предположил, что кроме Йог-Сотота есть еще ВЕЛИКИЕ СТАРИИ, но на этот раз я снова не стал вдаваться в подробности . От одной мысли о том огромном змееруком существе, которое я видел в море, меня чуть не тошнило.

«Как и Салемские ведьмы, они – силы тьмы», – продолжил Ховард. «И силы тьмы работают вместе, даже если им это не нужно. Они больше не могут заставить Йог-Сотота убить тебя, Роберт. Но он все равно сделает это, если сможет ».

Его слова показались мне немного театральными, но я промолчал и просто посмотрел на него.

Ховард задержал мой взгляд на мгновение, затем покачал головой и резко сменил тему. «Ты устал, Роберт, и я тоже», – сказал он. «Осталось еще три часа до доктора. Приходит Грей. Давайте полежим и поспим немного. Роулф разбудит нас, когда придет время “.