Текст книги "Услышать тебя..."
Автор книги: Вильям Козлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 39 страниц)
– Ну и что? – спросил он.
– Все это ерунда, —улыбнулась она.
– Все, кроме нас с тобой…
– Сережа, – пряча улыбку, сказала она, – ты начинаешь мне нравиться... – и, стрельнув на него глазами, побежала по примятой траве, к скамейке, где осталась ее сумочка.
6
Он лежал в траве на пустынном берегу Дятлинки и смотрел в небо. Над городом плыли причудливые кучевые облака. Они меняли свои очертания, соприкасались друг с другом, неожиданно то на одном, то на другом из них возникали рваные голубые дыры, будто кто-то с той стороны протыкал облака гигантским копьем.
Сергей ждал Николая Бутрехина, которого не застал дома, В последние дни произошло столько значительных событий в его жизни, что не мешало бы вот так, наедине с собой, поразмыслить. . . Скажи кто-нибудь неделю назад, что он женится, Сергей рассмеялся бы. А теперь такие далекие, как Антарктида, понятия «женитьба», «загс», «свадьба» стали реальностью.
Это случилось неожиданно, В город нежданной гостьей завернула грозовая туча, и, когда зеленые молнии отсверкали на низком густо-синем небе, хлынул проливной дождь. Сергей и Лиля ужинали в ресторане. Никто из них не думал, что дождь зарядил чуть ли не до утра. В сумеречном зале ресторана почти никого не было. Они рассчитались, и теперь сидели и смотрели в окно. Пляшущие струи бежали по стеклам, погромыхивал гром, иногда сверкала молния и на столовых приборах вспыхивал зеленоватый отблеск. А когда сильные косые струи дождя пунктирами перечеркнули улицу и на тротуаре заплясали веселые маленькие фонтанчики, Лиля нерешительно сказала, что можно подняться к ней в номер... На час, не больше, потому что вечером придет соседка, которую к ней подселили.
Соседка действительно пришла... за чемоданом. Она уезжала на автобусе в Псков.. . Соседка ушла, и они снова остались вдвоем. А дождь все лил и лил. С железного карниза со звоном летели вниз брызги, дождь барабанил в крыши домов, мерно и мощно шумел в листве, грохотал в водосточных трубах...
И Сергей остался у Лили до утра.
А утром, когда в сквере напротив мокрые деревья до половины купались в густом молочном тумане, а на маленьком балконе ворковали голуби, Лиля, стоя перед зеркалом и расчесывая волосы, рассказывала:
– .. .Мы в одной школе учились, правда, в разных классах. Он мне нравился. Говорил, что любит, жить без меня не может, женится, как только закончит институт. Он бы и сейчас женился, но родители ни за что не разрешат, а если ослушается, то ни копейки не получит из дома... А потом я узнала его получше... Не встреть тебя, честное слово, я бы считала всех мужчин негодяями... Никто мне столько зла в жизни не сделал, сколько этот человек. . .
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – перебил Сергей. – Мне неинтересно.
Ему было не только неинтересно, но и неприятно слушать. Какое ему дело до подонка Роберта! Жизнь никогда не готовит людей друг для друга. Поэтому у каждого есть какое-то свое прошлое, и стоит ли в нем так мучительно копаться? Роберт – это ее прошлое. А у него, Сергея, есть свое собственное прошлое. И вряд ли ей доставит удовольствие заглянуть в него. Чужое прошлое– это как туман над рекой: солнце взойдет, и он развеется, не оставив ни следа, ни запаха...
Лиля говорила и говорила, а он любовался ею. Щетка, с треском высекая невидимые искры, гуляла по ее пушистой голове, сквозь расчесанные каштановые пряди волос алело ухо, на полных смуглых руках выше локтя отпечатались два фиолетовых пятна – следы его пальцев.
Эта девушка пришла к нему из другого, незнакомого мира. Москва, университет... Родом Лиля из Андижана. По тем скупым фразам, которые она обронила о доме, можно было понять, что в детстве она, в отличие от Сергея, не знала никакой нужды. Родители ее врачи. У них большая квартира, прекрасный фруктовый сад, хауз – чистый проточный пруд, в котором можно купаться. Вечерами отец сам жарит отменные шашлыки, яичницу с помидорами. .. Яичницу с помидорами Сергей никогда не ел. Есть у Лили брат Витя. Он еще в школе учится. В общем, хорошая дружная семья. Дети любят и уважают родителей, а те ничего не жалеют для детей.
То, что Лиля учится в университете, уже накладывало на нее отпечаток интеллигентности, образованности. Так уж получилось, что до встречи с Лилей Сергей знал лишь простых провинциальных девушек. В них не было этакого столичного шарма, что ли, даже сама манера разговаривать отличала Лилю от них, не говоря уж о вкусе, умении модно одеваться.
В эту дождливую страстную ночь, когда он сжимал Лилю в объятиях, у него как-то само собой вырвалось признание в любви. Самое первое в жизни. А когда Лиля не очень-то и всерьез спросила, хочет ли он на ней жениться, Сергей не задумавшись ответил: «Да! ..»
Ему было приятно, что эта красивая девушка сама
заговорила о замужестве. Конечно, он понимал, что все это еще проверка друг друга. Такая девушка и не могла просто так, бездумно, отдаться малознакомому мужчине. . . А почему бы и на самом деле не жениться? Ни с кем ему еще не было так хорошо, и никогда еще всерьез не приходила в голову мысль на ком бы то ни было жениться. А сейчас вот пришла... Он, Сергей, не из тех парней, которые будут целый год приглядываться к
девушке, изучать ее, взвешивать все за и против. Он знает и таких, которые годы дружили, а, поженившись, через несколько месяцев расходились... Сейчас он чувствует, что Лиля ему просто необходима. Он не может без нее. Как маятник в часах, постоянно бьется в нем мысль о ней. Постоянно. И днем и ночью.
В общем, все подсказывает, что Лиля – это его судьба. Страшно даже подумать, что они могли не встретиться. . .
Зачем она ему рассказывает про какого-то Роберта? ..
– Ну его к черту! —снова перебил Сергей и властно обнял ее. Эта девушка теперь принадлежала только ему. Он вдыхал ее запах, ласкал, целовал в шею, плечи. Жестом собственника снял с волос белую пушинку.
– Ты меня не будешь попрекать, Сережа?– спросила Лиля.
– Чего мы так рано поднялись! – сказал он, увлекая ее к разобранной постели.
– Ты сумасшедший. – Лиля высвободилась. – Сейчас же одевайся и уходи! Ты хочешь, чтобы меня из гостиницы выселили? Сейчас заявится горничная.
– Мне здесь нравится, – улыбнулся Сергей. – Плюнем на них на всех и не пойдем сегодня на работу?
– Не мешай мне одеваться, – сказала Лиля.– Ты еще совсем мальчишка!
– А это плохо?
– Не знаю,– улыбнулась она. – Я всегда мечтала, чтэ у меня будет представительный, солидный муж.. .
– Плохи мои дела, – притворно вздохнул Сергей.– Ты знаешь, как наш редакционный остряк Миша Султанов прозвал меня?
– Фото на мото... – рассмеялась Лиля.
– Вот трепач!
– Сережа, отвернись...
Они вышли вместе из номера, хотя Лиля и просила его уйти первым. Администраторша подозрительно посмотрела на них, но ничего не сказала.
– Что она теперь обо мне подумает? – заметила Лиля, когда они вышли на улицу.
– А тебя это очень трогает? – удивился он. – Мне наплевать, что обо мне люди говорят…
– Ведь притворяешься!
– Обыватели судят о ближнем всегда поверхностно и зло, – продолжал Сергей. —И надо быть круглым идиотом, чтобы опровергать их, доказывая обратное... Рот им не заткнешь, так стоит ли переживать из-за пустяков?
– И если тебе обо мне насплетничают, ты не поверишь?
– Мне не насплетничают. .. Видишь ли, моя физиономия не располагает к подобным разговорам, а сплетники любят тех, кто их слушает и верит им... Вот тебе про меня в редакции обязательно насплетничают.
– Значит, моя физиономия располагает?
– Ты женщина,– усмехнулся он.
И вторую ночь они тоже провели вместе. Когда они вечером стали подниматься на второй этаж, администраторша ядовито заметила Лиле, что гостей принимать уже поздно. Лиля растерялась и покраснела, а Сергей обаятельно улыбнулся суровой женщине:
– Какой я гость? Я муж!
– Знаем мы таких мужей, – ответила не расположенная шутить администраторша. – Если войдете в номер, я милицию вызову.
Лиля кивнула Сергею и поспешно поднялась к себе, а он подошел к администраторше.
– Вы, наверное, никогда не любили?– спросил он, дружелюбно глядя на нее.
– Вы мне зубы не заговаривайте, – отрезала та и отвернулась. – Тоже мне.. . жених!
– Неужели непохож? – скрывая улыбку, огорчился Сергей. – А я ведь и вправду хочу жениться.
– Мне-то что за дело? Женитесь-расходитесь, сколько вам захочется.
– Я еще первый раз.
– Вам что, делать нечего? – в упор посмотрела на него злыми глазами администраторша. – Не мешайте работать.
– У меня такой день, а вы... грубите, – вздохнул
Сергей. – Хотите, я вас сфотографирую? И вот такой портрет сделаю? Только вам нужно будет обязательно улыбнуться... Вы сразу станете красивая.,.
– Я вас попрошу уйти, – заявила непреклонная администраторша. – Я двери закрою.
– И не забудьте поставить часового у ее дверей,– улыбнулся Сергей. – Для любви никаких преград не существует...– рассмеялся и отошел. И уже от дверей крикнул: – Слышите вы, женщина с каменным сердцем!
Дождавшись сумерек, он по водосточной трубе взобрался на балкон второго этажа и, к величайшему удивлению Лили, появился в ее комнате с разорванным рукавом и сияющей улыбкой... И нужно было видеть, как вытянулось лицо суровой администраторши, когда они ранним утром прошли мимо нее.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Сергей, прикрывая ладонью зевающий рот.
Что ответила взбешенная женщина, они не услышали, так как Лиля, с трудом сдерживая смех и не отпуская руки Сергея, почти бегом выскочила из вестибюля.
– Вот увидишь, она сегодня же подселит ко мне какую-нибудь старую ведьму, – сказала Лиля.
– Сегодня ночью я прилечу к тебе на помеле, и мы с ведьмой как-нибудь поладим, – беспечно ответил Сергей.
Он привел ее к своему деревянному стандартному дому на Торопецком шоссе, достал.из-под крыльца тонкий прут и при помощи его отворил дверь. Из коридора вылетел обрадованный Дружок и стал прыгать вокруг них. Дружок не прочь был и гавкнуть, но Сергей, взглянув на закрытые тюлевыми занавесками окна, покачал головой.
– Как тебе нравится девушка? – спросил пса Сергей.
И умница Дружок, взглянув Лиле в глаза, протянул ей лапу. Лиля присела на корточки и стала ласкать собаку. Дружок в ответ лизнул ее в нос.
– Чудесный пес, – сказала Лиля, вытирая платком лицо.
– Вот так штука! – удивился Сергей. – Кроме меня и Генки, он никому не разрешает так вольно обращаться с собой. Даже матери.
– Ты здесь живешь? – спросила Лиля, окидывая взглядом невзрачный домишко, рассохшуюся деревянную дверь, вытертые добела ступеньки. Штукатурка потрескалась на фасаде, кое-где виднелась щепа.
– У соседа прекрасные розы, – сказал Сергей и, перегнувшись через низкий забор, разделяющий сад на две части, сорвал несколько осыпанных крупной росой белых роз.
– Спасибо, – улыбнулась Лиля, принимая колючий букет, но тут щелкнул шпингалет и изнутри послышались толчки в перекосившуюся раму. Не дожидаясь, когда распахнется окно, Сергей пригнулся, схватил Лилю за руку, и они выскочили за калитку...
– Ну, паразит, обломаю я об тебя палку! – на всю улицу загремел мужской голос. – Сунься в сад еще хоть раз! . .
– Не понимаю, за что он меня не любит... – смеясь, кивнул Сергей на окно, из которого торчала заспанная лысая голова. —Хотя бы розы любил, так нет же —продает их на базаре...
– Ты, наверное, разорил его, даря розы своим девушкам. ..
– Все розы в этом городе твои, – сказал он и, не стесняясь прохожих, поцеловал ее.
.. .Все это вспомнилось Сергею на берегу Дятлинки. Он все так же лежал на траве и смотрел в небо, а совсем рядом слышались тяжкие вздохи, мерное чавканье, но, погруженный в приятные воспоминания, Сергей ни на что не обращал внимания. Вдруг кто-то бесцеремонно дернул его за ногу, и туфля соскочила. Сергей ошалело сел и что было мочи завопил:
– Стой, чертовка! ..
Зажав туфлю в курносой пасти и победоносно хрюкая, в кусты улепетывала огромная лопоухая свинья. Припадая на одну ногу, Сергей бросился за нею, а позади раздался громкий хохот. На маленьком желтом чемодане с веником под мышкой сидел багровый после бани Николай Бутрехин и помирал со смеху.
– Ай да Машка! – сквозь смех говорил Николай.– Ей бы в цирке выступать...
Минут пять гонялся Сергей по пустырю за свиньей, пока не отбил свою туфлю. Чертовка Машка мало того что изжевала и обслюнявила ее, так еще отгрызла полкаблука. Сергей вытер туфлю травой, повертел в руках и горестно вздохнул:
– Плакали мои новые чешские туфли! В чем же я буду на свадьбе плясать?
– Это на чьей же? – поинтересовался Николай. Сергей взглянул на него и улыбнулся:
– Сейчас ты упадешь со своего чемодана... В общем, я женюсь, брат.
Бутрехин не упал с чемодана, но улыбка сползла с его лица.
Озадаченно моргая, он смотрел на приятеля и молчал. Видно, до него еще не дошло, что это не шутка.
– А я к тебе заходил, – сказал он. – Непохоже, что у тебя в доме к свадьбе готовятся.
– Никто еще не знает.
– Я, значит, первый? —хмыкнул Николай.
– Мне в этом году стукнет двадцать четыре, зарабатываю прилично, почему бы не жениться? – сказал Сергей.– Да и с родителями, сам знаешь, жизнь не сахар. .. Мать так близко к сердцу все принимает, да ты ее знаешь... Мы с тобой немало, брат, покуролесили, ну, как говорится, и наш час пробил...
– Ты меня в свою компанию не записывай, – отрезал Бутрехин. —Мой час, как говоришь ты, еще не пробил, и я не собираюсь жениться.
– Ну скажи, что у нас с тобой за жизнь? Рыщем по танцулькам, несем девчонкам всякую чушь, чтобы познакомиться. Потом ресторан, кусты... Ей-богу, мне все это надоело!
– Ты меня не агитируй... Кто же эта несчастная, что согласна за тебя замуж выйти?
– Ты ее не знаешь.
– Та самая брюнеточка, с которой ты в театре отплясывал? Вчера мимо на мотоцикле просквозил с сияющей рожей и даже меня не заметил...
– Коля, я ведь не шучу.
– Ты и знаком-то с ней без году неделя.
– Восемь дней, – сказал Сергей.
– Вечность. .. – присвистнул Николай.
– А что толку, ты год ухаживал за Марианной, цветочки дарил, а она уехала после гастролей с героем-любовником и даже не попрощалась...
– При чем тут я? —спокойно сказал Николай.– Ты ведь женишься.
– Колька, я, по-моему, люблю ее...
– Ты еще точно не знаешь!
– Чувствую, – сказал Сергей. – Как бы тебе это объяснить. . . Ну, вот что-то внутри меня говорит, что это она. . . Та самая, единственная.
– Кто же это, интересно, говорит?
– Я не мыслю себя без нее.. . Покинь она завтра наш город, и я брошу все и отправлюсь ее искать хоть на край света!
– Как ты заговорил-то высокопарно!
– В общем, я нашел свою Прекрасную Незнакомку.
– Ты ее или она тебя? – насмешливо взглянул на него приятель.
– Какого черта я к тебе приехал? – рассердился Сергей.
– Что ты от меня-то хочешь? – нахмурился Николай.– Совета? Так вот тебе мой совет: бери командировку и уматывай отсюда недели на две. Поболтаешься по районам-колхозам, и вся дурь из твоей башки выветрится. .. Лучше еще одну собаку привези, только не женись!
– Ты ведь ее совсем не знаешь,– терпеливо начал Сергей. – Это такая девушка... – Он запнулся,
– Ну-ну, какая?– ухмыльнулся Бутрехин. – Самая умная, самая лучшая, самая красивая? Поглядим, что ты заноешь через год!
– Ты настоящий женоненавистник, – сказал Сергей. – Быть тебе, старина, всю жизнь холостяком!
Они сидели за круглым столиком в летнем открытом кафе. Сергей откупоривал бутылку с шампанским. Лиля и Николай смотрели на него, дожидаясь, когда бутылка гулко выстрелит, но Сергей, придерживая полиэтиленовую пробку, осторожно выпустил газ и разлил в тонкие стаканы искрящийся напиток. Лиля взяла со стола нож и стала размешивать.
– Это еще зачем? – удивился Николай.
– Чтобы газ растворился, – улыбнулась она.
– А зачем его растворять?
– Выпьем… – Сергей поднял стакан. – Как бы это получше сказать? Черт побери, я женюсь!
Проходивший мимо толстяк в соломенной шляпе остановился и вытаращил на них осоловелые глаза.
– Дайте я погляжу на этого дурака, который хочет замениться..,– пробормотал он и, рассмеявшись, пошел дальше, слегка покачиваясь и разговаривая сам с собой.
– Кретин, – проворчал Сергей.
– Да нет, он дело говорит, – хмыкнул Николай. Лиля поднесла стакан к губам и отпила немного.
Щеки ее порозовели. Николай к вину не притронулся.
– Ты чего не пьешь? – спросил Сергей.
—Я подожду, пока весь газ выйдет... – сказал Николай.
– Не старайся, – улыбнулся Сергей. – Настроение ты нам сегодня не испортишь.
– Вы против нашей женитьбы? – взглянула на Бутрехина Лиля. На лице ее напряженная улыбка.
– Я очень хорошо знаю Сергея... Не нужно ему на вас жениться.
– Ты что, пророк? – начал злиться Сергей. – Или гадалка?
– Подожди, Сережа, – сказала Лиля. Она с интересом и одновременно с неприязнью смотрела на Бутрехина. – Говорите.
– Я уже все сказал. – Николай поднялся из-за стола.—Вы оба делаете громадную глупость.
– Но почему вы все-таки против? Почему? – спросила Лиля. Она снизу вверх смотрела на Бутрехина. В чуть расширившихся у висков черных глазах ее непонятное выражение.
– Потому что вы совершенно разные люди и никогда не поймете друг друга. .. Сейчас вы оба ослеплены... А потом, очень скоро, спохватитесь, но будет поздно…
– Почему поздно? – усмехнулась Лиля. – Допустим, мы действительно не подойдем друг другу... Подобное случается не так уж редко... В конце концов, всегда можно развестись... Теперь это не такая уж проблема.
– Ну, если так, – сказал Николай.– У меня, наверное, на брак старомодный взгляд... Разойтись можно, но вы уже будете не такими, как сейчас. – Он бросил взгляд на Сергея, мрачно смотревшего на стакан. – Пылкими и восторженными. .. Вы будете другими: опустошенными и усталыми. А может быть, и злыми. Разойтись всегда можно, но вернуть то, что вы растратите, никогда уже не сможете.. .
– Можно подумать, что вы уже жизнь прожили и были не раз женаты, – сказала Лиля.
– В отличие от вас, я задумываюсь над жизнью, – ответил Николай.
– Он теоретик, – усмехнулся Сергей. – Читает Платона и Овидия.
– Ну ладно, скажу еще проще: со стороны виднее. Так вот, я не верю в ваше семейное счастье.
– Вот что, Бутрехин, – негромко сказал Сергей, – Я забыл все, что ты сейчас накаркал.
– Потом вспомнишь, – ввернул Николай.
– Завтра в пять часов мы ждем тебя в загсе. Ты мой свидетель.
– До свиданья, —сказал Бутрехин и пошел к выходу. Широкоплечий, в синей куртке на молнии, он зашагал через сквер к Дятлинке. Ветер взъерошил на его крупной голове редкие светлые волосы. Николай скрылся в аллее, так ни разу и не оглянувшись.
– Скотина, – проворчал Сергей. Глаза его сузились, а на щеках еще больше обозначились скулы. Такое случалось с ним, когда он злился.
Лиля выпила шампанское, поставила стакан на стол.
– А может, он прав, Сережа? . . – сказала она.
В одиннадцать утра началась редакционная летучка. Обзор номеров за неделю сделал Михаил Султанов. Как всегда, похвалил очерк Григория Бондарева, отметил два материала сельхозотдела, статью о новостройке Новикова, поругал отдел пропаганды за сухую, неинтересную подборку на второй полосе, потом развернул номер с
четырехколонняком об открытии колхозной ГРЭС. Пристально посмотрел своими серыми глазами на сидевшую у окна Лилю Земельскую, улыбнулся. Султанов очень высоко оценил зарисовку, даже один раз назвал ее очерком, отметил живой, образной язык, тонкое понимание природы, прочитал вслух кусок, где описывается закат солнца. В самом конце небрежно похвалил фотографии, которые, как он выразился, хорошо дополняли этот нестандартный красочный рассказ об открытии колхозной ГРЭС.
Лиля сидела все в той же позе и была невозмутима, как будто все это к ней и не относилось. В общем-то, так оно и есть: Лилино участие в этом материале ограничилось одной лишь подписью, но и Сергей почему-то не относил лестные похвалы в свой адрес. Как только он там, в библиотеке, поставил точку, материал перестал для него существовать, будто это и не он его написал.
А зарисовку отметили все. Даже скупой на похвалы ответственный секретарь дядя Костя выдавил из себя несколько поощрительных слов. Он сказал, что зарисовка написана опытной рукой и ее почти не пришлось править.
И тут Сергей наконец понял, почему у него такое странное ощущение: он бы никогда не написал этот материал, если бы не встретил Лилю. Ведь до этой поездки ему ни разу и в голову не приходило такое. Присутствие девушки рядом, огромное желание помочь ей разбудили дремавшее в нем вдохновение. Это было действительно вдохновение, творческий порыв. И вот сейчас предложи ему снова все написать, он не уверен, что у него получилось бы...
Рассеянно слушая заключительное слово редактора, Сергей наткнулся взглядом на Валю Молчанову. Неестественно выпрямившись, чуть подавшись вперед, она сидела на диване рядом с завпромотделом Виталием Новиковым и пристально смотрела на Лилю Земельскую. В небольших голубых глазах Молчановой самые различные чувства: и недоверие, и с трудом скрываемая зависть, и враждебность. Два года работает Валя в редакции, и никогда еще ей не говорили таких лестных слов. Плохие слова говорили часто.
Сидевший рядом Володя Сергеев нагнулся к Волкову и негромко сказал:
– Редкий случай: красота и талантливость! Я считал, что смазливая женщина способна лишь на флирт... Кстати, перо у нее совсем не женское, чувствуется уверенная мужская рука.
Володя Сергеев был способный журналист. До этого он работал секретарем районной газеты. Успел заочно закончить филологический факультет пединститута. Два месяца назад его пригласили литсотрудником в сельхозотдел областной газеты.
Сергею нравился Володя. Они два раза вместе ездили в командировки. Высоченный, грузный, с большой круглой головой, на которой пышной шапкой кудрявились буйные русые волосы, он всегда пребывал в хорошем настроении.
– Не пробовал в командировке к ней подкатиться?– гудел над ухом Володя, – Наверное, от ворот поворот?
– Я бы не сказал, – улыбнулся Сергей. – Кстати, тебя хотели послать с ней в командировку...
– Такие девушки не в моем вкусе, – ответил Володя. – Глаза как два глубоких омута, завертит, закружит и утащит на дно.
– Глаза у нее красивые, —возразил Сергей.– А завертит-закружит– это разве плохо?
– Сергей, чует мое сердце – ты пропал! – засмеялся Володя.
После летучки Сергей забежал в бухгалтерию и под расписку взял в счет гонорара пятьсот рублей. Главбух подписала заявление, недовольно проворчав:
– Три дня до зарплаты, мог и потерпеть.
– Три дня – это вечность! —улыбнулся Сергей и вышел из комнаты.
Через несколько минут его мотоцикл остановился на улице Ленина у магазина «Рубин».
– Я не очень-то разбираюсь в дамских штучках-дрючках, – сказал Сергей, заходя с Лилей в магазин.– Выбери сама себе подарок.
Лиля улыбнулась и склонилась над витриной. Выбор здесь был, конечно, не такой, как в Москве, но кое-что из драгоценностей привлекло ее внимание.
Она. выбрала скромное ожерелье из янтаря и браслет. Подошла к овальному зеркалу, примерила. Повернулась к Сергею;
– Нравится?
– Главное, чтобы тебе нравилось,– улыбнулся Сергей. Признаться, он слабо разбирался в женских украшениях, но было приятно видеть оживленное Лилино лицо, блестящие глаза, улыбку.
– Заверните, – небрежно сказал Сергей, лихорадочно подсчитывая в уме свою наличность.
Продавщица выписала чек на семьсот сорок рублей, и Сергей направился к кассе. Как только он повернулся к Лиле спиной, лицо его стало озабоченным. И предчувствие не обмануло его: у кассы выяснилось, что не хватает пятидесяти рублей. Оглянувшись, – Лиля все еще стояла у зеркала, —снял с руки часы и протянул кассирше.
– Через полчаса привезу остальные... – Он умоляюще смотрел на нее. – Понимаете, подарок невесте...
И кассирша поняла. Грохотнул кассовый аппарат, девушка что-то написала на счете и протянула его Сергею.
– Мы закрываемся в восемь, – сказала она. – Можете не торопиться.
Сергей готов был ее расцеловать.
Лиля надела ожерелье на шею, благодарно чмокнула Сергея в щеку. Ему было приятно, что она радуется, как ребенок, хотя он и понимал, что эта покупка сокрушительно отразится на бюджете. А ведь впереди свадьба.
Когда Лиля потащила его в другой магазин, Сергей растерялся. У него больше не было денег на подарки.
– Где твои часы? – удивилась Лиля. – Я их только что видела.
– Что за чертовщина? – уставился на свою руку Сергей. – Действительно, нет.
– Не расстраивайся, – сказала Лиля. – Разве это были часы? Одно недоразумение... Можно, я тебе сама выберу?
Она попросила показать ей толстые с черным циферблатом и сигналом часы. Они могут звенеть как будильник. Приложила их к запястью Сергея и сказала, что это именно то, что надо.
– Может быть, в другой раз? .. – промямлил тот.– Понимаешь, у меня нет... Я не захватил с собой денег,
– Это будет мой подарок тебе,– улыбнулась Лиля.
– Я тебя разорил, – сказал он, когда они вышли из магазина, почему-то чувствуя себя виноватым.
– Ерунда, – отмахнулась Лиля. – Мои родители обеспеченные люди.
– Я своим родителям с четырнадцати лет помогаю,– сказал Сергей. – С тех пор, как стал работать,
– И мотоцикл купил сам?
– А кто же еще? – удивился он. —После армии я поехал на целину... Полгода вкалывал там на тракторе.
– А нас каждую осень посылают в колхоз картошку копать.
– Нравится?
– Что нравится? – удивленно взглянула на него Лиля.
– Страну продовольствием обеспечивать.
– Я один раз чуть воспаление легких там не схватила… Теперь мама – она ведь врач – дает мне освобождение.
– Ай-яй, – сказал Сергей. – Разве можно государство обманывать?
– Точно так же говорит наш комсорг Вася Селянин, – рассмеялась Лиля.
– Послушай, а ты умеешь щи варить и картошку чистить?
– Щи я как-нибудь сварю, а картошку ты сам будешь чистить.
– А я-то мечтал, что жена меня будет кормить вкусными обедами...
– У тебя отсталые понятия, милый, – заметила Лиля, искоса взглянув на него. – Теперь мужья подают женам кофе в постель.
– В таком случае нужно было мне подарить не часы, а поднос. – рассмеялся Сергей. – Или столик на колесиках!
– Мы ведь совсем не знаем друг друга, —вздохнула Лиля.
– Это даже интересно, – беспечно ответил он.– Всю жизнь узнавать друг друга...
Она сбоку посмотрела ему в глаза. Неужели он всегда так легко будет относиться к жизни? Это хорошо и плохо...
– Подумай, Сережа, еще не поздно...
– Поздно! – вскричал Сергей, взглянув на свои новые часы. —Мы уже опаздываем!
7
Машинка мягко стрекотала. Мать придерживала ладонью блестящий вращающийся маховик. Из своих старых шелковых сорочек она шила майки и трусики для Генки и Валерки. Да и Сергей иногда щеголял в сшитой матерью рубахе. Правда, в последнее время он предпочитал покупать в магазине: выбор стал богатый.
Валерка разбирал на полу сломанный игрушечный грузовик. Колеса он уже отвинтил, теперь принялся за кабину. Белокурые вьющиеся волосы спускались ему на огромные синие глаза. Мальчишка рукой отбрасывал кудри назад, но они снова падали.
– Иди, рубашку примерю,– позвала мать.
Валерка нехотя отложил в сторону испорченную игрушку и, вздохнув, подошел к матери.
– Ты же мешаешь человеку, – недовольно сказал он. – И колесо куда-то укатилось.. .
– Работничек, – улыбнулась мать. – Повернись-ка! Руки опусти... теперь подними.
– Рукава короткие, – деловито заметил Валерка.– Мам, ты лучше их совсем отрежь – рукава быстрее всего пачкаются.
Стащив с сына рубашку, мать легонько шлепнула его.
– Иди погуляй.
Обрадованный Валерка, забыв про сломанный грузовик, выскочил за дверь.
Закончив шов, мать зубами оторвала нитку и расправила на руках почти готовую рубашку для Валерки. На улице раздался радостный лай, смех. Она выглянула в окно: Сергей в новом костюме, белой рубашке и галстуке, присев на корточки, гладил Дружка. Пес лаял ему в лицо, норовил лизнуть. Сергей смеялся и отталкивал его морду. Что-то творится с Сергеем последние дни. Прикатит с работы, наспех пообедает, переоденется и уходит куда-то до утра. Осунулся, похудел, одни скулы торчат. Наверное, влюбился... Хоть бы посмотреть на его зазнобу.
Мать отворила окно и сказала:
– Костюм запачкаешь! И хватит уж лизаться-то со своей ненаглядной собакой!
Шестеро детей было у матери. Сережа и Тамара – единственная дочь – родились еще до войны. Сколько горя она хватила с ними в эвакуации! И вот вырастила. Дочь закончила педагогический институт, сейчас учительствует в Хабаровске. После войны родились еще четыре сына. Двое умерли. Одному, Юрику, было от роду пять месяцев, другой, Витенька, умер в семилетнем возрасте. .. Со всеми мать была строгой, – иначе с ними, мальчишками, и не сладишь. Может, даже излишне строгой. Наверное, нужно было бы поласковее, но теперь уже поздно что-то менять. И когда весной Генка, получив пятерку по алгебре, сияющий прибежал из школы и показал дневник, а мать обняла его и поцеловала в щеку, Генка отшатнулся и, обалдело уставившись на мать, пробормотал: «Ты чего это? Вот еще, телячьи нежности...»
И был он в этот момент точь-в-точь похож на своего длинного, сурового отца. ..
Сергей выпрямился, отряхнул на коленях брюки и, все еще улыбаясь, посмотрел на мать.
– Ты вот все толковала, что пора мне жениться… Уговорила, я женюсь, – сказал он и снова повернулся к собаке. Погладил по голове, почесал за ухом. Дружок высунул язык и глаза закрыл от удовольствия.
Как мог взрослый пес так быстро привязаться к ее сыну? Сергей с детства любил всяких животных и птиц. Кто только не жил у них: воробьи, скворцы, галки, ежи, кролики и даже белые мыши и крысы. Принесет, бывало, кем-то подбитую птицу и выхаживает неделями, а потом выпустит. Сергей, пожалуй, единственный из ее сыновей, который не держал рогатки в руках. Он готов был вступить в драку с каждым, кто пнул ногой кошку или замахнулся камнем на собаку. Мать и не помнит, когда видела последний раз сына плачущим. Ничто не могло выжать из него слезу, даже когда ребенком был, а вот стоило погибнуть кому-нибудь из его пернатых любимцев или животных, Сережа уходил из дома и возвращался расстроенный, с покрасневшими глазами. Он уносил трупик в коробке и где-то хоронил. А потом часто – и всегда один – наведывался на могилку.
– Что же ты молчишь? – спросил Сергей, перебирая густую шерсть на загривке собаки.
– Мне-то что? – ворчливо сказала мать. – Женись. Только кто за тебя, шалопая, пойдет-то...
– Да вот, нашлась одна.
Шутит, конечно. А вообще-то, никогда не поймешь, серьезно он говорит или дурачится. Возраст такой, что уже пора бы и действительно жениться. Интересно, как у него все сложится в жизни? Хотя внешне он вроде бы насмешливый, твердокожий, а на самом деле ничего не стоит его обидеть. И виду не подаст, а мучиться, переживать долго будет. А потом, не с каждым он и поладит, хоть и очень общительный, и приятелей у него много. Но зато уж кто пришелся по душе, за того, как говорится, в огонь и в воду! Бывает, что-то накатит на него, никого видеть не хочет... Летом заберется на чердак и читает. Не позовешь обедать —и не вспомнит про еду. Зимой целыми днями валяется с книжкой на койке. Эта страсть к чтению у него с детства. Учителя жаловались, что даже на уроках читает. Бывает, одну книжку по два-три раза перечитывает. Все полки и этажерки в доме забиты его книжками. Каждый раз с получки приносит целую охапку. В книжном магазине все продавщицы его знают.
