Текст книги "Услышать тебя..."

– Друг ты мне или не друг? – улыбнулся тот.– И потом, для театра какая потеря... Я верю, что ты будешь заслуженным.

– Гм, – хмыкнул Николай. – А почему бы нет?

– Как-то неожиданно ты с лодки соскочил, – спокойно продолжал Сергей. Он скомкал начатую страницу и бросил под стол. – Я подумал, уж не щука ли пудовая дернула за удочку. Тут водятся такие...

– Не слыхал, – пробурчал Николай.

Сергей захлопнул папку с бумагами, завязал тесемками и подошел к снятому с лодки мотору. Он утром его разобрал, смазал, теперь надо проверить. Подключив шланг к бачку, поставил мотор на чурбак и подкачал бензин. Набрав горючую смесь в карбюратор, подозвал Николая, чтобы он подержал мотор, и дернул за ручной стартер. Мотор с первого удара шумно и обрадованно взвыл на высокой ноте. Сергей сбавил обороты и, дав мотору поработать на холостом ходу, выключил.

– Хорошо тут, – сказал Николай, прищурившись на сверкающее озеро. – Жалко уезжать. Уговори редактора, чтобы тебя еще на пару месяцев отпустили... Тут, должно быть, грибов прорва?

– Ты мне зубы не заговаривай, – сказал Сергей.– За что тебя Лиза с лодки турнула?

 – Видел, значит, – усмехнулся Николай.

– Полез целоваться?

– Кто же знал, что она дурная?

– Если женщина дает отпор, значит, она дура?

– Никак ревнуешь?

 Сергей затянулся и, выпустив дым, задумчиво посмотрел на озеро. Лиза все еще сидела в лодке спиной к берегу. Сергей перевел взгляд на небо: глубокая синяя бездна, Ни облачка. От сосен протянулись к берегу длинные тени. Солнце опускалось в густую синеву. И не понять было, что это: надвигающаяся туча или сумерки? А сумерки теперь выползали из леса сразу, лишь солнце скрывалось за вершинами.

 – Что-то происходит в нашем мире, – задумчиво сказал Сергей, не обратив внимания на слова приятеля, – Куда подевались такие понятия, как благородство, честь, порядочность? Или я уродился таким старомодным, или с возрастом поглупел?

– О чем ты? – покосился на него Николай.

– Ко мне приезжает мой лучший друг, – продолжал Сергей, – Я его, естественно, принимаю с раскрытыми объятиями, а он начинает волочиться за женщиной, которая, возможно, и мне небезразлична. Будучи человеком деликатным, я, понятно, не подаю вида, что меня это задевает, а друг – чем дальше в лес, тем больше дров... Уже не стесняется при мне вроде бы в шутку обнять-приголубить, шепнуть на ушко нежное слово... Короче говоря, мой друг уже не мыслит себе дальнейшей жизни, если не совратит эту женщину.,,

– Я ведь спросил тебя…

– Конечно, ты чтишь кодекс дружбы и спросил меня, не спал ли я с ней. Ну, не спал, но это не значит, что мне она безразлична. Может быть, я влюблен в нее? Хочу жениться на ней. Вот женюсь, если она, конечно, пойдет за меня, и поселюсь здесь. Так какого же черта ты к ней лезешь?!

– Ты бы мог мне и сказать.,. – пробормотал Николай. Он явно был смущен и озадачен. Однако по тому, как он сбоку поглядывал на Сергея, тот понял: Николай все еще не знает, всерьез все это говорится или нет.

 – Есть вещи, мой дорогой, о которых не принято говорить. Не говорят же: приходя в дом, снимай калоши? Умный, воспитанный человек никогда не допустит бестактности ни в большом, ни в малом. И вообще, цивилизованный, культурный человек должен сдерживать свои низменные порывы.,,

 – Это что, лекция? – хмуро спросил Николай.

 – Прости, друг! – рассмеялся Сергей. – Я ведь совсем забыл, что ты уже наказан,.. Проплыть такую даль без тренировки – это оё-ёй!

– Позволь теперь мне сказать несколько слов... Женщина, которую ты имеешь в виду, совсем не так тебе дорога, как ты тут расписал! В противном случае я бы даже не взглянул на нее, и ты это, скотина, отлично знаешь! А помалкивал ты, гнусный тип, лишь потому, что знал, чем все это кончится! Так что ты меня еще должен поблагодарить за развлечение, которое я тебе доставил.

– Я давно так не смеялся! – признался Сергей.

– А теперь серьезно, – сказал Николай. – В общем, ты, старина, прав! Как говорится, пусти свинью за стол – она и ноги на стол. Или еще: сунь в рот палец – всю руку отхватит... К моему великому прискорбию, все это ко мне относится, а человечество тут ни при чем:

– В таком случае и Лиза тут ни при чем, – улыбнулся Сергей.– Влюбляйся в нее, ухаживай, волочись – это твое дело... Мы с Лизой хорошие знакомые, и все. У русской женщины доброе сердце: почувствует, что человеку плохо, – всегда рада прийти на помощь. Когда жил здесь, молоко носила, прибиралась, а уезжал в город– за домом и лодкой приглядывала. Жалеет нас, бесхозяйственных мужиков... Я о другом думаю: даже в дружбе мы легкомысленны, не только в любви. Все давай мне, все для меня, а сами-то даем взамен женщине что-нибудь стоящее? За что она тебя с лодки шуганула? Наверняка полез обниматься.,. Потребительский у тебя, Коля, подход к женщине. А Лиза – не смотри, что живет в деревне, – чувствительная и нежная. И ума ей не занимать... До твоего приезда она мне много правильных слов сказала.., И думаю, она права. Во многом.

– Черт возьми! – воскликнул Николай. – Может, жениться?

– Она еще не за всякого пойдет, – заметил Сергей.

– А что, тебе уже отказала? – подковырнул Николай.

– Я, наверное, еще не созрел для женитьбы, – сказал Сергей. – А может, и для настоящей любви... И потом, я тебе уже говорил, Лиза тут ни при чем.

– А я уже, видно, перезрел, – вздохнул приятель.– Неужели так и останемся холостяками?

– Ты, пожалуй, да, – сказал Сергей.

Бутрехин встал и пошел в дом. Немного погодя он снова появился, одетый и в башмаках. В руках рюкзак и белый шлем,

– Ты не принимай так близко к сердцу, – сказал Сергей, поднимаясь со скамьи.

– Не подумай, что я уезжаю из-за твоей отповеди или... – Николай кивнул на озеро, – из-за нее. Я должен до темноты поспеть в город: у меня лампочка в фаре перегорела.

:– Ну, тогда жми, – улыбнулся Сергей.

Николай завел мотоцикл, нахлобучил на голову белый металлический колпак, улыбнулся и, помахав рукой в кожаной перчатке, с треском укатил.

В пятницу после обеда нагрянули из редакции Михаил Султанов, Сева Блохин с какой-то незнакомой девушкой. И – кто бы мог подумать! – с ними приехала Наташка. Это больше всего удивило Сергея. На нее это непохоже, тем более что приехали с ночевкой. Ясно, что она не с Блохиным – тот мертвой хваткой вцепился в блондинку, – значит, с этим огромным желтоволосым парнем в трикотажном спортивном костюме, что привез их сюда на газике. Сергей встречался с ним несколько раз в редакции. У парня была луженая глотка, могучие плечи, и славился он громкими скандальными историями. В какой-то праздник, кажется в День физкультурника, спихнул в городском парке с постамента гипсовую обшарпанную скульптуру спортсмена и сам в одних трусах взгромоздился на ее место. Простоял больше часа, пока его оттуда не снял наряд милиции. В другой раз в ресторане «Дятлинка» подрался сразу с пятерыми парнями, которых раскидал, как котят, а одному даже руку вывихнул...

Все в городе звали его Слон, и он ничуть не обижался. В этом здоровенном парне – он имел первый разряд по классической борьбе – жизненная энергия била через край. Он заканчивал философский факультет Ленинградского университета. Каждое лето завербовывался в изыскательскую поисковую партию и колесил с геологами по тундре, тайге, Сахалину. Вернувшись в родной город, быстро с приятелями спускал в кабаках и ресторанах заработанные потом деньги. Слон мог выпить бочку и не быть пьяным.

Сергей только что вернулся с озера. Он снова был у острова и опять зацепил перемет. И хотя заряженное дробью ружье лежало в лодке, вытаскивать перемет не стал... Ему хотелось накрыть браконьеров с поличным. А для этого нужно было сделать вид – браконьеры наверняка за ним наблюдали, – что ничего не заметил.

Вернувшись домой, Сергей собирался поужинать и затем берегом отправиться к той роще, что напротив острова. Там, снова укрывшись в кустах, он на этот раз надеялся выследить браконьеров. Ночью они не станут путаться с переметом, тем более что недавно поставили, а утром наверняка поплывут снимать улов. А как только причалят к берегу с добычей, Сергей тут и встретит их...

В его тщательно разработанном плане – Сергей ждал браконьеров в эту пятницу – был один лишь недостаток: отсутствие помощника и свидетеля.

Нежданные гости грозили спутать все его планы. И хотя Сергей старался быть гостеприимным хозяином, Женя Мальчишкин – так звали Слона – сразу почувствовал, что Сергей не очень рад их приезду.

– Ты не расстраивайся, – прямо сказал он,– дай лодку, мы погрузимся – и на остров! Там и переночуем.

– А как же уха? – спросила белокурая девушка, ее звали Капа.

– Сергей, где тут у тебя лещи берут? – Султанов уже составил бамбуковое удилище и привязывал к гибкому концу леску.

– Становись в камыши, – показал Сергей. – Не знаю, как насчет лещей, а окуней натягаешь.

– Девочки, уха сегодня будет, – весело заявил Сева Блохин. – Если хотите, даже двойная!

– Хотим, – ответила Капа.

Наташа промолчала. Она с любопытством смотрела на Сергея, а он, наоборот, отводил от нее глаза. Хотя он никогда и не воспринимал всерьез эту девчонку, ему было почему-то неприятно, что она в этой разудалой компании и что наконец он впервые увидел ее парня – и кого? Слона!

 – Слон, доставай из багажника сетку! – скомандовал Блохин.

 – Ты это брось, – сказал Сергей.

 Сева уставился на него.

– Ты что, не разрешишь сетку поставить? – спросил он.

 – Забудь об этом и думать.

 – Миша, ты слышишь, что он говорит? – Блохин повернулся к Султанову, который насыпал из железного ведерка в брезентовый мешочек червей.

– Я тоже противник запрещенных снастей, – заметил Миша. – То ли дело на удочку,

– Что же это такое, братцы! – вскричал расстроенный Сева.—Мы ведь без рыбы останемся! – Он снова взглянул на Сергея. – А если я не послушаюсь тебя, инспектор, что будет?

– Послушаешься, – спокойно ответил Сергей.

 – Черт с ней, с сеткой, – Слон захлопнул багажник. – поплыли к острову, может, судака или щуку на спиннинг зацепим.

– Лодку-то ты нам, надеюсь, дашь? – хмуро покосился на Сергея Блохин.

 – С мотором умеешь обращаться?

 – Я умею, – сказал Слон.

– Залейте горючее в бак. Вон из той зеленой канистры.

– Видно, тебе браконьеры крепко насолили,– усмехнулся Слон.

– Полюбуйся на их работу! – кивнул Сергей на «Москвич», стоявший на четырех чурбаках.

– Ого! – присвистнул Слон. – Поработали мальчики!

К Сергею подковылял на трех лапах Дружок. Бинты на сломанной ноге были изодраны зубами, но лубок держался. Каждое утро Сергей обматывал ногу бинтом, а Дружок, улегшись в тени, старательно сдирал повязку,

– Это тоже они, – сказал Сергей, погладив собаку.

– Да тут у тебя настоящая война, – заметил Слон.

 Капа, Блохин и Слон ушли на «Казанке» к острову. Наташа осталась. По тому, как быстро Мальчишкин завел мотор и лихо развернул на мелководье лодку, было видно, что это дело для него привычное. Мотор тарахтел ровно, без перебоев, за кормой тащился белый пенистый след. В берег заплескалась волна. Слон неподвижио сидел на корме, положив большую руку на румпель, и смотрел вперед. Правил он на остров.

В камышах изредка взмахивал удочкой Михаил Султанов. Засучив брючины выше колен, он забрался в воду. У него вид заправского рыбака: через плечо брезентовая сумка для рыбы, на шее мешочек с червями.

– Через час встань вон туда! – показал на камыши Сергей. – Там крупный подлещик ходит. Как солнце спрячется за сосну, так и становись. Может, и леща вытащишь.

Сергей уселся на берегу и стал смотреть на озеро. Дружок улегся у ног. «Казанка» превратилась в черную точку, негромко ворковал мотор. Широкая, поблескивающая на солнце полоса уходила к острову. Высоко над головой курлыкал ястреб. Сергей заметил, что он появляется в небе за час до полудня и незадолго перед заходом солнца. Однажды Сергей бросил в воду несколько небольших рыбешек. Ястреб и внимания на них не обратил, зато чайки тут же спикировали вниз и проглотили дармовую добычу. В другой раз Сергей, стоя в лодке, показал ястребу большую плотвицу и потом далеко отшвырнул ее от себя.

Ястреб замедлил свой плавный полет, на какое-то мгновение замер на одном месте, затем, сложив крылья, устремился вниз. Сергею даже послышался тоненький нарастающий свист, казалось, птица сейчас врежется в воду, но ястреб пружинисто выбросил мощные крылья, задравшиеся вверх, и, едва коснувшись поверхности озера, снова взмыл. В когтях у него была зажата белая рыбина.

Никогда еще Сергей не видел такого изящного броска. Ястреб величественно полетел в сторону соснового бора.

Возвращаясь с рыбалки, Сергей всякий раз делился уловом с ястребом. И гордая птица иногда снисходила и с достоинством принимала подарок. С рыбой в когтях ястреб улетал в сторону бора и больше в этот день не возвращался.

– Красивая птица, – услышал он.

Сергей повернул голову и увидел Наташу: она сидела неподалеку прямо на песке и тоже смотрела на ястреба. На губах задумчивая улыбка. Длинные распущенные по спине волосы чуть заметно шевелились. Это ветерок с озера осторожно касался их. Девушка брала в пригоршни чистый желтый песок и медленно просеивала сквозь пальцы. Два небольших холмика выросли перед ней. На один из них упрямо карабкался черный муравей.

Разве можно узнать в ней ту угловатую длинную девчонку, которую он когда-то катал на мотоцикле и фотографировал на дереве с портфелем? В девушке появилась статность, женственность.

.– Что же ты не поехала с ними? – спросил Сергей,

– Я не люблю рыбу ловить, – ответила она.

– Зачем же приехала?

– На ястреба посмотреть, – улыбнулась девушка. «Что ж, Слону повезло... – с грустью подумал Сергей.– Такой девчонке понравился... Впрочем, какая она девчонка? Девушка. И ничего особенного тут нет, что он понравился Наташе. Женя Мальчишкин – не чета Блохину. Правда, красавцем его нельзя назвать: крупное лицо с большим носом и маленькими глазами, изжелта-белые волосы, отчего лицо всегда казалось немного красноватым, как у альбиносов. Но лицо крепкое, мужественное. И обаяния хватает. Такой может закружить голову девчонке...» Вспомнились слова Бутрехина: «.. .Обаятельна, умна, красива... Я чуть в нее не влюбился!» Он искоса взглянул на Наташу: высокий, чистый лоб, длинные темные ресницы, прямой красизый нос и задумчивые, вобравшие в себя озерную синь и зелень глаза. Высокая шея с голубой жилкой возле уха, гордо посаженная голова... «Все они умные, обаятельные, красивые... – с раздражением подумал он. – До поры до времени... пока не покажут свои острые зубки!..» И все-таки ему было очень грустно, что Наташа наконец нашла парня – иначе зачем она приехала сюда? Пока она была одна, он не думал о ней, а теперь вот позавидовал Женьке Мальчишкину...

– Как хорошо здесь и тихо, – сказала Наташа.– И не скучно одному?

– Одному нет, – резко ответил он.

– Я сразу поняла, ты не рад, что мы приехали...

– Я еще не успел соскучиться, – усмехнулся он.

– К тебе, наверное, часто приезжают?

– Редко.

Помолчали. Наташа вытянула длинную ногу в синих спортивных брюках и начертила на песке круг. Глаза были устремлены на озеро.

К ним прихромал Дружок, пристально посмотрел хозяину в глаза, потом уставился на девушку. Приветливо помахал хвостом, понюхал руку, которую Наташа протянула, и лизнул. Затем оглянулся, похватал зубами повязку на ноге и растянулся на песке рядом с ними.

– Красивый пес, – сказала Наташа. – Как можно собаку ударить?

– Я давно заметил, ты ему понравилась.

– Он тебя очень любит. Я это тоже заметила.

– В этом отношении собаки постояннее людей...– не удержался и с горечью сказал Сергей.

Тонкие брови девушки сдвинулись вместе и снова разошлись. Она прикусила нижнюю губу и бросила на него быстрый взгляд.

– Плохого же ты мнения о людях, если говоришь так.

– У меня есть для этого некоторые основания.

– Мало ли что в жизни бывает, Сергей, – повернулась она к нему. – Нельзя сразу обвинять весь белый сзет. Люди разные и совсем непохожи друг на друга. Одни умеют любить, другие даже не знают, что такое любовь...

– А ты знаешь? – взглянул на нее с любопытством Сергей.

– Я? – вдруг растерялась она и, поколебавшись, ответила: – Я умею любить.

– Этого мало, – сказал Сергей. – Нужно, чтобы и тебя любили. А в наш век, как сказал один писатель, все хотят быть любимыми и никто не хочет любить.

– Бывает, человек счастлив своей любовью... И он щедро дарит ее другому, ничего не требуя взамен.

– А потом останешься у разбитого корыта... со своей неразделенной любовью! – зло усмехнулся он.

– Не ты один... – негромко сказала она.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Скоро девятнадцать.

– А рассуждаешь, как бывалая женщина!

– Слово-то какое нехорошее выбрал: «бывалая»! – поморщилась она.

– Ну, взрослая.

– Я и есть взрослая, Сережа... Ты разве этого не заметил?

– А мне скоро тридцать, – сказал он. – И я все еще не повзрослел.

– Ну зачем же ты так на себя наговариваешь?—. улыбнулась она.

– Ты не пишешь стихи? – спросил Сергей, глядя на озеро. Он услышал шум мотора и ждал, когда из-за. камышей выскочит «Казанка».

Она резко повернулась к нему, в глазах вопрос:

– Откуда ты знаешь?

– Прочти хотя бы одно, – попросил он,

– Потом. Не сейчас, – сказала она. – Взгляни, вокруг нас столько поэзии... Это озеро, вода, небо, закат… И золотой ястреб в небесной синеве…

 Мои стихи – ничто по сравнению со всем этим.

–| Как хочешь, – сказал он.

– Как ты догадался, что я пишу стихи? – после паузы спросила она.– Об этом никто на свете не знает,

 – Теперь вот я знаю, – улыбнулся он.

– Иногда мы с тобой понимаем друг друга с полуслова, а иногда будто глухая стена между нами... – сказала она.

– По-моему, хороший парень, – сказал Сергей, глядя на озеро, где из-за острова снова показалась «Казанка».

– Кто? – проследила за его взглядом Наташа.– Мальчишкин?

– Про Блохина я молчу, – усмехнулся он.

– По дороге сюда он мне с ходу сделал предложение. .. Как ты думаешь, может быть, выйти за него замуж? – Она смотрела с серьезным видом на него, однако в глазах что-то затаилось.

– Конечно, выходи, – сказал Сергей. – Надо же это счастье когда-нибудь и тебе испытать.

– Ты знаешь, я очень дорожу твоим советом...

– Что ты от меня хочешь? – рассердился он. – Я ни черта в этом деле не соображаю! Вон ты как сама прекрасно во всем разбираешься… Может, ты мне дашь совет?

– Пожалуйста, – почему-то развеселилась она.– Разденься и выкупайся… Это наверняка вернет тебе хорошее настроение.

Вскочила с песка, оставив неглубокую круглую ямку, и, рассмеявшись, быстро зашагала навстречу Мише Султанову, который шлепал к ним по воде вдоль берега.

– Сергей! – возбужденно кричал он. – Тридцать два окуня! У тебя тут под носом настоящий садок, только успевай вытаскивать...

– Ну вот, а боялись, что ухи не будет, – рассеянно сказал Сергей, глядя на девушку.

Наташа взяла у Султанова кукан с бьющимися окунями,покачала головой.

– И не жалко вам бедную рыбу?

– Ты еще пиявку пожалей, – усмехнулся Миша и, шлепнувшись на песок, принялся сдирать со щиколотки извивающуюся черную тварь.

– Больно? – Наташа опустилась рядом с ним на колени и, наклонив голову, стала смотреть. Дотронуться до пиявки она не решилась.

– Сергей, ударь в колокол! – весело шумел Миша, пиявку он вдавил пяткой в песок и улыбался. – Пора костер разжигать!

– Я буду помогать, – вызвалась Наташа. – Говорите, что мне делать: костер разжигать или рыбу чистить..,

Костер ярко пылал в ночи, выбрасывая в звездное небо снопы искр. Кто сидел, кто полулежал, но все смотрели на огонь. В стороне перевернутый котел из-под ухи, опустошенные бутылки. Сергей то и дело подбрасывал сухие еловые лапы. Раздавался треск, будто на сковородке шипело сало, затем вверх лошадиной гривой вздымалось яркое пламя. Красные отблески плясали на лицах, заставляя тех, кто сидел совсем близко, отодвигаться от жара в прохладную ночь. Костер на берегу отражался в озерной воде и, по-видимому, был виден издалека,

– Знаете, о чем я мечтаю, братцы? – говорил Женя Мальчишкин. – Закончить университет, приехать сюда на Большой Иван и своими собственными руками построить хороший светлый дом...

– Самое подходящее место для философа, – усмехнулся Блохин. Он лежал, положив голову на колени Капы, и смотрел в небо. Длинные светлые волосы, зачесанные назад, слиплись после купания в отдельные пряди.

– Я сам буду дом строить... – Слон вытянул перед собой две большие крепкие руки. – Вот этими рычагами. .. Построю дом, посажу яблони, вишни и буду в школе ребятишек уму-разуму учить.

– Сколько тебе еще учиться? – поинтересовался Сергей.

– Последний год. Сдам государственные экзамены и со студенческим отрядом поеду в Казахстан. На три месяца. Как раз на дом и заработаю. Там много платят, а у меня шесть разных профессий. Могу на бульдозере, самосвале, могу дома строить и колодцы копать… Я ведь каждый год куда-нибудь езжу.

– Что же тогда здесь прохлаждаешься? Мальчишкин взглянул на Сергея и улыбнулся. Лицо у него широкое, открытое. Выгоревшие добела волосы челкой спускаются на лоб. Небольшие светлые глаза глубоко посажены. Голос немного хрипловатый.