Текст книги "Игра теней"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 59 страниц)

Глава 42
Друг Ворона

Итак, истинные боги правили миром благодаря Хаббили и мудрости Нушаша. На землю пришли покой и процветание. И тот, кто почтительно склоняет голову перед богами, после смерти будет служить могущественным правителям на далеком западе. Так говорят пророки. Так говорит бог Огня. Это правда, дети мои, истинная правда.

Откровения Нушаша, книга первая

После спектакля Бриони успела снять костюм Зории и переодеться в мужскую одежду, но этот маскарад не обманул солдат, которые обыскали ее самым бесцеремонным образом. Фейвал Улиан, напротив, не успел переодеться и отправился в тюрьму в наряде Зуриал, супруги мятежного бога Змеоса. Обоим, и девочке в мужском костюме, и юноше в женском платье, пришлось выдержать град насмешек и непристойных замечаний.

Бриони поместили вместе с Эстир Мейквелл. Комната, где они оказались, не была тюремной камерой, однако ничем не напоминала спальню для желанных гостей. Воздух в этой сырой каморке без окон пропах плесенью, мочой и потом, а из мебели здесь имелась лишь грубая деревянная скамья. Лязг засовов на тяжелой двери, захлопнувшейся за спинами узниц, прозвучал последним аккордом похоронного марша.

– Почему же я сразу не догадалась, что ты встретилась нам не случайно! – злобно прошипела Эстир. – Опять паршивый козел Теодорос, его обычные фокусы. Наверняка хотел подложить тебя кому-нибудь в постель и выведать какие-нибудь тайны. Из-за тебя и этого старого олуха наши бедные головы окажутся на плахе.

– Что вы несете! – возмутилась Бриони. – Я не шпионка.

– Так я тебе и поверила, – пробурчала Эстир, с надменным видом скрестив руки.

Бриони видела в глазах соседки ужас, и гнев принцессы сменился подобием жалости.

– Честное слово, я не выведывала никаких тайн, – пробормотала она. – Я просто… убежала из дома и наткнулась на вашу труппу.

Эстир в ответ недоверчиво фыркнула.

– А почему вы сказали, что Теодорос опять принялся за свои фокусы? – осмелилась спросить Бриони. – Он что, уже занимался… шпионажем?

Эстир обожгла ее взглядом.

– Не пытайся провести меня, милочка. Я своими глазами видела, как ты болтала с темнокожим парнем из Ксиса, как со старым другом. Если ты не заодно с Финном, откуда тебе знать этого малого?

Бриони покачала головой. Она была рада, что Давету удалось сбежать, но ее собственную участь это не облегчало.

– Я встречалась с ним в Южном Пределе, но к Финну это не имеет никакого отношения. Если два человека знакомы, один из них непременно должен быть шпионом? Клянусь… клянусь Зорией, я никогда не выведывала никаких секретов.

Бриони ударила себя кулаком в грудь и испытала странное чувство: за время спектакля она так сроднилась с Зорией, что теперь как будто клялась собственным именем. Ее внимание привлек какой-то шорох за дверью.

– Как вы думаете, нас подслушивают? – спросила она, понизив голос.

– Если тебе нечего скрывать, какая разница, подслушивают нас или нет? – проворчала Эстир, однако в голосе ее уже не слышалось прежней злобы. – Может быть, ты права, лучше не болтать лишнего. Одно могу сказать: твой жирный приятель, будь он неладен, не в первый раз попадается. Меня бы это не волновало, если бы он не навлек беду на всех нас.

Бриони окинула взглядом сырые стены – на них выступала влага, словно пот. Принцесса понятия не имела, куда она попала. Чтобы добраться сюда, арестантам потребовался почти час. Можно было предположить, что их привели в королевский дворец, точнее, в глубокое подземелье под ним.

«Моя жизнь может оборваться здесь, и никто не догадается, кем я была на самом деле, – подумала она. – Принцессу Бриони Эддон казнят как чужеземную шпионку. Король Энандер, сам того не зная, окажет великую услугу Хендону Толли. А может быть, король в сговоре с Толли и мой арест – вовсе не досадная случайность?»

Это предположение казалось невероятным. Такое маленькое государство, как Южный Предел, никогда не представляло угрозы для могущественного Сиана. Какими обещаниями Хендон Толли мог склонить правителя огромного королевства к пособничеству? Ведь династический переворот в Южном Пределе не сулил Сиану никаких выгод, и у здешнего монарха не было ни малейших причин поддерживать узурпатора.

Если бы знать, в какую сеть интриг впутан Финн Теодорос! И почему Давет оказался на постоялом дворе?

Бриони погрузилась в мрачное молчание, пытаясь понять, насколько серьезно ее положение и как его можно исправить.

«Мне нельзя сдаваться, ни в коем случае нельзя, – беззвучно твердила она. – Это слишком позорный конец».

Проведя в тягостных раздумьях около часа, она поднялась, подошла к двери и принялась молотить в нее кулаками.

– Скажи своему капитану, или кто там у вас главный, что мне нужно срочно с ним поговорить. Я хочу сделать признание.

– Что это ты задумала, негодница? – всполошилась Эстир, но Бриони даже не взглянула в ее сторону.

Через несколько мгновений дверь со скрежетом распахнулась. На пороге стояли два стражника, вид у них был усталый и скучающий.

– Что шумишь? – бросил один из них. – Говори быстро, что тебе надо.

– Я хочу предложить твоему командиру соглашение. Передай ему: если он приведет в мою камеру человека по имени Финн Теодорос и позволит мне поговорить с ним, я сделаю признание, которое заинтересует самого короля Сиана.

Эстир наблюдала за происходящим, открыв рот.

– Ах ты, маленькая шлюха! – процедила она наконец. – А еще клялась, что не шпионка! Навлекла на нас беду, а сама хочешь выйти сухой из воды!

– И уведите отсюда эту женщину, – хладнокровно добавила Бриони. – Она ничего не знает. Отпустите ее или поместите в другую камеру. Мне все равно.

На лицах солдат отразилось любопытство. Они обменялись быстрыми взглядами и захлопнули дверь. По коридору прогремели их тяжелые шаги.

– Дрянь! – завопила Эстир Мейквелл и подскочила к Бриони. Девушке оставалось лишь надеяться, что она не пустит в ход кулаки и не вынудит ее защищаться. – Какая наглость! Подумать только, она приказывает солдатам увести меня!

Бриони крепко схватила Эстир за руку повыше локтя, прервав поток обвинений.

– Помолчите, – отрезала она. – Я пытаюсь вам помочь.

Эстир уставилась на девушку, злобное выражение ее лица изменилось и стало испуганным. Бриони поняла, что выдала себя, из комедиантки превратившись в принцессу королевского дома Эддонов.

– Если сумеете держать рот на замке, все выйдут из этой переделки целыми и невредимыми, – произнесла Бриони, и в ее голосе зазвучали властные нотки. – В противном случае я ничего не обещаю.

Преображение Бриони так поразило Эстир, что она лишилась дара речи. Не сказав ни слова, женщина забилась в дальний угол камеры и оставалась там, пока за ней не пришли стражники.

Под глазом у Финна Теодороса багровел свежий синяк, на лысой голове кровоточила глубокая ссадина. Войдя в камеру, он бросил на Бриони виноватый и растерянный взгляд. Стражники подтолкнули его к деревянной скамье, вышли и закрыли за собой дверь.

– Рад тебя видеть, Тим, мой юный друг, – воскликнул он нарочито жизнерадостным тоном. – Похоже, эти простые и грубые люди, чуждые театральному искусству, не оценили твоего маскарада. – Он коснулся вспухшей щеки и поморщился. – Клянусь, я никому не сказал о том, что ты не мальчик.

– Они убедились в этом сами, когда обыскивали меня, – усмехнулась Бриони. – Но это уже не имеет значения.

Принцесса перевела дыхание. Стражники оставили их наедине, а это могло означать лишь одно: они подслушивают.

– Мне необходима ваша помощь, – обратилась она к Теодоросу. – Я хочу узнать правду.

В его глазах, устремленных на Бриони, недоверие смешивалось с любопытством.

– Дитя мое, ты хочешь слишком многого! Кто в этом грешном мире способен понять, где правда, а где ложь?

Бриони, знавшая его склонность к глубокомысленным изречениям, пропустила последнюю фразу мимо ушей.

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно, – настойчиво сказала она и обвела комнату многозначительным взглядом. – Все, что вы считаете возможным рассказать.

– Девочка моя, мне ужасно жаль, что по моей милости ты оказалась в таком мерзком месте. Я пытался объяснить этим людям, что ты ни в чем не виновата, но они не желают слушать.

– Не волнуйтесь обо мне, Финн. Я не такая невинная овечка, какой вы меня считаете. Скажите только одно: вы работаете на Хендона Толли?

– Толли? – переспросил он, внимательно вглядываясь в ее лицо.

– Возможно, я сумею вас защитить, но прежде вы должны сказать мне правду. Прошу вас, будьте откровенны.

– Ты сумеешь меня защитить? Девочка моя, боюсь, ты забыла, что на самом деле ты не всемогущая Зория. Ты лишь изображала богиню на подмостках!

Финн попытался насмешливо улыбнуться, но его губы дрожали от испуга. Он судорожно сглотнул и придвинулся вплотную к Бриони.

– Я… я сам ничего не знаю толком, – едва слышно прошептал он. – Задание я получил не от Толли, а от… другого человека. Могу лишь сказать… он занимает в Южном Пределе высокое положение.

– От лорда Броуна? – предположила Бриони. – Авина Броуна?

Брови Финна удивленно поползли вверх.

– Откуда ты знаешь? – выдохнул он.

– Если мне удастся нас спасти, вы поймете сами. Значит, вы встречались с Даветом дан-Фааром, посланником Дракавы, по поручению Броуна?

На этот раз потрясенный Финн Теодорос ограничился молчаливым кивком.

Бриони встала и подошла к двери.

– Мне необходимо поговорить с капитаном стражников или с другим офицером! – крикнула она. – Я хочу сделать признание, которое, вне всякого сомнения, заинтересует вашего короля.

На сей раз ей пришлось довольно долго ждать, прежде чем дверь открылась. В камеру вошли несколько стражников, а вслед за ними – человек в роскошном шелковом камзоле с высоким воротником, свидетельствующим о его принадлежности к королевскому двору. Его волосы и остроконечная бородка были совершенно седыми, однако он вовсе не казался старым. Напротив, он передвигался изящно и грациозно, как юноша. Тем не менее принцессе его наружность показалась неприятной, ибо он отдаленно напоминал Хендона Толли.

– Прошу вас, не беспокойтесь, – любезно проговорил незнакомец, когда Бриони и Теодорос попытались подняться со скамьи. – Я маркиз Атния, секретарь короля. Вы утверждаете, что располагаете сведениями, представляющими интерес для его величества. Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что, если я напрасно потеряю время, вас ожидает суровое наказание.

Бриони гордо вскинула голову. Ей доводилось слышать о маркизе Атния: он принадлежал к старинному богатому роду и считался одним из самых влиятельных людей Сиана. Несомненно, стражники поняли, что ее слова – не пустое бахвальство. Финн Теодорос, сидевший рядом с ней на скамье, слегка покачнулся. Появление столь важной персоны напугало его так, что он едва не лишился чувств.

– Я действительно располагаю чрезвычайно важными сведениями, – сказала Бриони, поднимаясь со скамьи. – И я причиню немалый вред многим людям, если буду по-прежнему скрывать то, что мне известно. Прежде всего, хочу сообщить, что я не актриса. И тем более не шпионка. Уверена, что человек, которого вы видите рядом со мной, и его товарищи тоже не замешаны в шпионаже. Они ничего не замышляли против Сиана и короля Энандера.

– Почему вы решили, что мы примем ваши слова на веру? – осведомился маркиз. – Думаете, одних ваших утверждений достаточно, чтобы мы отказались от намерения вытянуть из вас правду на допросе с пристрастием?

Бриони глубоко вздохнула. Ей было страшно – решительный момент настал, пора сбросить маску.

– Я полагаю, вы не захотите подвергнуть пыткам дочь одного из самых старых и надежных союзников Сиана, маркиз, – ответила она и гордо выпрямила спину. – Меня зовут Бриони те Мериэл те Кризант М'Коннорд Эддон. Я дочь Олина, короля Южного Предела, действующая принцесса-регент королевств Пределов.

* * *

«Это сон, – говорил он себе. – Я оказался в плену собственного кошмара».

Крики и вопли долетали со всех сторон, сливаясь в терзающую слух мелодию. Коридоры были наполнены огнем и дымом, повсюду метались какие-то черные фигуры, безликие, как персонажи сновидений.

«Но что означает этот жуткий сон?»

Он остановился на пересечении нескольких туннелей и опустился на корточки рядом с опрокинутой повозкой. Каждая жилка, каждая косточка тела болела так, что он с трудом двигался. Стоило ему пошевелить сухой рукой, и в нее словно вонзались зубы свирепого хищника.

«Быть может, этот сон означает, что пришло время моей смерти?»

Мимо него неуклюже проковыляло какое-то маленькое существо, жалобно скулящее на ходу. Баррик попытался встать, но его усилия не увенчались успехом. Ноги ослабели и отказывались его держать, сердце билось под ребрами, как птица в клетке. Принц опустил голову и хватал ртом воздух.

«Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!» – беззвучно твердил Баррик.

Он понимал, что эти заклинания бессильны. Джаир не хотел умирать, но это не спасло его от гибели, – принц чувствовал, что воина из страны теней больше нет в живых. Феррас Вансен тоже не хотел умирать, однако его поглотила бездонная беспощадная тьма. Почему же он, Баррик, надеется на иной удел? Ему предстоит встретить смерть здесь, в этом отвратительном месте, в окружении врагов и чудовищ.

«Я не должен сдаваться. Не должен. Я обещал…»

Он не помнил, что именно обещал и кому дал обещание. Перед мысленным взором Баррика все время возникали три лица, они то сливались воедино, то вновь разъединялись: любящее и встревоженное лицо сестры, обрамленное светлыми волосами, непроницаемый и лишенный возраста лик женщины из сумеречного племени и лицо темноглазой девушки, приходившей к нему во сне. Последняя, возможно, была лишь плодом фантазии, но отчего-то казалась более реальной, чем остальные.

«Ты не должен сдаваться, – сказала ему темноглазая девушка, когда они стояли на узком мостике над бездной небытия. – Сражайся. Борись во что бы то ни стало».

Тогда он не понял или не захотел понять ее слов. Но она настаивала, она верила в то, что он сумеет победить боль и отчаяние.

«Борьба – вот все, что тебе остается», – сказала она ему, и взгляд ее был полон сочувствия.

Борьба. Чтобы бороться, надо хотя бы встать на ноги, а у него не было на это сил. Неужели никто не понимает, как он устал, как он смертельно устал? Он не виноват в том, что у него больная рука, что кровь его отравлена проклятием. Не он развязал войну с сумеречным народом, и во владения безумного полубога он явился не по собственной воле. Почему все эти женщины требуют от него так много? Почему они настаивают на том, что он должен победить отчаяние, выполнить поручение, вернуться домой целым и невредимым? Разве он не имеет права на отчаяние?

Но три женщины не оставляли его в покое. Баррик тяжело вздохнул, закашлялся и, сплюнув сгусток крови и пепла, заставил себя подняться.

Почти все коридоры, поначалу направлявшиеся наверх, вскоре вновь устремлялись вниз. Был только один способ убедиться в том, что проход действительно ведет вверх, – отыскать лестницу. Баррик Эддон оказался далеко не единственным, кому пришла в голову эта мысль, – охваченные ужасом существа, метавшиеся в задымленных недрах, тоже рвались на поверхность земли. Впрочем, некоторые из них по непостижимым причинам упорно стремились туда, где нашли свою смерть Джаир и Джикуйин, – в охваченную пламенем пещеру, где уже обрушился потолок. Баррику приходилось проталкиваться в толпе обезумевших чудовищ, мчавшихся на верную гибель. В суматохе он потерял топор, свое единственное оружие, но взамен нашел на земле брошенную лопату. Когда в узких коридорах становилось слишком тесно, Баррик расчищал себе путь, нанося удары направо и налево. Это заставляло испуганных монстров прятать когти и зубы и прижиматься к стенам.

Он увидел немало загадочных мест, где творилось нечто невообразимое. Чтобы добраться до очередного лестничного пролета, ему потребовалось пересечь просторную пещеру, где несколько десятков крылатых существ терзали чье-то окровавленное тело. В пронзительных голосах чудовищ слышалась злобная радость. Жертва, скорее всего, принадлежала к племени преследователей, напавших в лесу на Джаира, однако нельзя было утверждать это определенно – от нее остался лишь жалкий обрубок. Баррик отвернулся, чтобы не видеть отвратительного зрелища, и поспешил прочь. Страшная гибель неведомого существа напомнила ему о собственной беззащитности. На лестнице принц нашел тускло поблескивавший клинок, скорее всего, брошенный кем-то в панике. Оружие представляло собой странную смесь топора и кинжала, однако было гораздо удобнее, чем неуклюжая лопата.

На нескольких подземных этажах толпились крошечные суетливые создания: они скакали по полу, потолку и стенам, их ничуть не волновала разразившаяся в недрах катастрофа, и они не имели ни малейшего желания покидать свое пристанище. У них были круглые плотные тела и тонкие лапки, как у мышей. Одно из диковинных существ коснулось руки Баррика своими острыми коготками, и это прикосновение показалось принцу отвратительным. Он замахал своим оружием, отбивая у прочих тварей охоту к нему приближаться.

Никогда в жизни Баррик Эддон так не уставал. Он упорно поднимался по длинным и крутым лестницам – ни одна из лестниц замка в Южном Пределе не сравнилась бы с ними, – но поверхность земли была так же далеко, как и прежде. Воздух, по-прежнему горячий и влажный, затруднял дыхание. Баррик заблудился, и прилив сил, порожденный отчаянием, стремительно шел на убыль. На пути по-прежнему попадались необычные существа, поражающие взор своим уродством, однако их становилось все меньше. Большую часть времени Баррик карабкался по ступенькам и брел по коридорам в одиночестве. Он понимал, что это опасно, так как одинокая фигура неизбежно привлекает внимание. Отвратительный полубог погиб, но это не означало, что его приспешники позволят Баррику вырваться на свободу.

Как только юноша заметил существо, которое было меньше его самого, он схватил эту тварь за руку – точнее, за длинную голую лапу. Диковинное создание выпучило круглые глаза, и без того вылезающие из орбит, испустило пронзительный визг и, прежде чем Баррик успел сказать хоть слово, разлетелось на части. Конечности отделились от туловища, сплелись в скользкий юркий комок и быстро покатились вниз по лестнице вслед за товарищами. Баррик был так поражен этим маневром, что на несколько мгновений замер на месте. Внезапно чья-то косматая тень, мелькнувшая на стене, вывела его из оцепенения.

Тень нагнала его стремительно, и лишь по гнилостному запаху Баррик понял, что это один из обезьяноподобных стражников. Оттеснив юношу, чудовище устремилось вниз, туда, где исчезла стая пучеглазых созданий, способных к удивительным метаморфозам. Баррик порадовался тому, что эти твари представляются стражнику более желанной добычей, чем он сам.

«Наверное, они хороши на вкус», – подумал он.

Принц страдал не только от боли и усталости, но и от голода. Нынешним утром стражники не сочли нужным принести пищу ему, Вансену и Джаиру, как обреченным на смерть.

«Неужели мне придется поймать и съесть одну из этих тварей? – в ужасе спрашивал себя Баррик. – Нет, они чересчур омерзительны. К тому же слишком шустрые».

На площадке между лестничными пролетами, залитой неверным светом мигающих факелов, Баррик увидел чей-то силуэт, выскользнувший из темного коридора. Существо, отдаленно напоминавшее маленького человечка, скользнуло по Баррику испуганным взглядом и уже хотело умчаться вниз, но принц с неожиданной ловкостью рванулся вперед и схватил беглеца за спутанные жирные волосы.

– Стой, или я убью тебя, – бросил он. – Говори, ты понимаешь мой язык?

Пленник оказался гномом вроде тех, что волокли повозку, ставшую причиной пожарища. У него были тоненькие искривленные ручки и ножки, сросшиеся мохнатые брови, нос в форме луковицы и спутанная борода, закрывавшая половину лица. Он яростно отбивался, выказав незаурядную для миниатюрного создания силу, однако Баррик крепко сжимал его растрепанные космы пальцами здоровой руки. Чтобы гном не сомневался в серьезности угрозы, Баррик поднес к его лицу клинок. Больная рука мучительно ныла от напряжения, и принц сжимал зубы, чтобы не застонать и не выдать собственной уязвимости.

– Не нада, не нада, – лепетал гном. – Бивать не нада…

Баррик с трудом понял его лепет.

– Говоришь, не надо тебя убивать? – грозно проскрежетал он. – Я сохраню тебе жизнь, если ты мне поможешь. Я хочу выбраться на поверхность. Ты знаешь, куда идти?

Несколько мгновений маленький человечек смотрел на него, испуганно мигая, потом кивнул.

– Ты хочешь видеть свет? Здесь, в горе, нет. Внутри горы пещеры, много, много. А свет не здесь.

Баррик прислушался к его бормотанию и понял, что оно не лишено смысла. Судя по всему, он совершал подъем внутри высокой горы – неудивительно, что ему никак не удавалось выбраться на поверхность! С губ принца сорвался вздох облегчения. У него еще есть надежда увидеть небо – пусть даже сумеречное, днем и ночью тускло сияющее над страной теней.

– Говори, как мне выбраться к свету, – встряхнул он пленника.

– Туда, – гном сделал неопределенный жест волосатой рукой с темными потрескавшимися ногтями. – Вон туда.

Баррик выпустил его и переложил клинок в здоровую руку.

– Вижу, объяснять ты не мастер, – буркнул он. – Значит, тебе придется меня проводить.

– Не бивать меня?

– Если выведешь меня к свету, никто тебя убивать не будет. А вот если попробуешь убежать, я насажу тебя на эту штуковину, – заявил Баррик и грозно взмахнул клинком.

Кровь и убийство были ему ненавистны, но еще большую ненависть вызвала мысль о том, что остаток дней ему придется провести в отвратительной пещере.

Шагая вслед за гномом, он заметил, что коридоры становятся все более пустынными. Баррик не знал, хорошо это для него или плохо. Поначалу они двигались в горизонтальной плоскости и миновали бесконечное множество пещер, по всей видимости, служивших складами. Здесь валялись груды хлама: сломанные инструменты, потрепанные корзины для руды, дырявые бочки, истрепавшиеся веревки и прочее вышедшее из употребления старье. В одной из пещер было очень холодно, и Баррик решил, что поверхность уже близка и в шахту залетает ледяной зимний ветер. Однако вскоре ему пришлось убедиться в тщетности этих надежд – он увидел, что вдоль стен пещеры высятся глыбы льда и снега. Откуда они здесь взялись? С какой целью их сюда доставили?

Ответы на эти вопросы быстро нашлись. В туманной дымке, наполняющей пещеру, Баррик рассмотрел горы трупов, аккуратно сложенные между ледяными глыбами. Невозможно было определить, кому принадлежали эти мертвые тела, ибо все они были расчленены так ловко, словно над ними потрудился опытный мясник. Кошмарное зрелище заставило принца окончательно упасть духом. Дрожащим голосом он осведомился у своего провожатого, что это за страшная кладовая, но гном в ответ лишь равнодушно пожал плечами.

Юноша терялся в догадках. У повелителя Подземного Царства явно не было необходимости запасать мясо – пленников кормили жидкой похлебкой, а стражников было слишком мало, чтобы съесть эти горы подернутой инеем багровой плоти. И разве за Границей Теней можно найти лед? Здесь царит вечное ненастье, дождь и ветер, но ни единой снежинки, не говоря уж о ледяных валунах, принц здесь ни разу не видел.

«Похоже, эти трупы предназначены для самого Джикуйина», – решил Баррик, и желудок его свело от отвращения.

Он подтолкнул своего провожатого, чтобы шагал быстрее. Поскорее прочь из этой жуткой кладовой.

Они миновали еще одну огромную пещеру, освещенную одним-единственным факелом. Гном видел в темноте куда лучше Баррика, так как передвигался вполне уверенно. Принц мельком глянул на свертки и мешки, сложенные вдоль стен, не испытывая ни малейшего желания узнать, что там хранится. Посреди пещеры в глубокой расщелине протекал ручей – рассмотреть его в сумраке Баррик не мог, но отчетливо слышал журчание воды. Десятки крохотных бледных созданий, хлопая крыльями, носились под сводами пещеры. Одна из этих тварей неожиданно опустилась на плечо Баррика и так испугала его, что он невольно вскрикнул и едва не порезался собственным клинком, замахнувшись на дерзкое создание. Приглядевшись, он понял, что крылатые существа, гроздьями висевшие на стенах и потолке пещеры, это белые саламандры, слепые и совершенно безобидные.

Выйдя из пещеры с саламандрами, Баррик понял, что они идут не вверх, а вниз. Он схватил гнома за шиворот и потребовал объяснений. Маленький проводник задрожал всем телом, ощутив приставленный к горлу клинок, однако его простодушный взгляд свидетельствовал о том, что гном не замышлял никакого обмана.

– Нада идти вниз, от Рутман Найсти, никак нельзя другая дорога, – пробормотал он. – Иначе пропадать. Если сразу вверх, слишком круто, никак нельзя.

Баррик безуспешно ломал голову над этими невнятными словами. За неимением другого выхода он решил полностью довериться своему провожатому и следовать за ним, полагаясь на то, что в конце концов гном выведет его к свободе и свету.

Теперь, когда в душе у принца ожила надежда, он не мог не думать о своих погибших товарищах. В этом темном душном подземелье смерть много раз приближалась к нему вплотную, да и сейчас он не был уверен, что сумеет спастись. Но ему никогда не приходило в голову, что из всей троицы уцелеет только он. Даже если он выберется из пещеры живым, он останется в одиночестве посреди враждебного неведомого мира.

Усилием воли Баррик отогнал эту мысль, потому что понимал: если этого не сделать, она отнимет у него последние силы, и он рухнет на землю, чтобы уже никогда не подняться.

Они вступили в широкую пещеру, освещенную множеством маленьких свечей на потолке и на стенах, мерцавших, как звезды. Маленький бородатый человечек остановился и перевел дыхание.

– Пришли, – охрипшим от страха шепотом сообщил он. – Здеся. Смотри. Отсюда лазить к свету.

Баррик устремил взгляд в том направлении, куда указывал гном. В дальнем конце комнаты пробивалась узкая полоска света – то ли дверь, ведущая к свободе, то ли досадный обман зрения.

– Там? – одними губами спросил Баррик.

– Да.

Гном, которого принц по-прежнему держал за шиворот, беспокойно заерзал. Быть может, он боялся, что его коварный замысел сейчас будет раскрыт, или не верил, что Баррик выполнит свое обещание и отпустит его на свободу.

– Иди вперед, – распорядился Баррик. – Посмотрим, открыта ли дверь.

Неожиданно для самого себя принц рассмеялся. В голове у него царила странная пустота – ему было все равно, дурачит его гном или нет.

Опустошенность сменилась почти невыносимой радостью, когда он подошел поближе и увидел огромную дверь из темного дерева, украшенную металлической резьбой. Судя по пробивавшемуся из-за двери свету, она была открыта – вероятно, охваченные паникой стражники забыли ее запереть. С помощью гнома, проявившего необычную для миниатюрного существа силу, Баррик потянул за ручку, и дверь приоткрылась так, что он вполне мог в нее протиснуться. В другое время принц заинтересовался бы фигурами и рунами, вырезанными на темном металле, но сейчас у него было одно желание – как можно скорее увидеть свет и вдохнуть вольный воздух.

После душного сумрака, царившего в подземелье, серый сумеречный день в стране теней показался Баррику ослепительно ярким. Свет ударил ему в глаза, словно он вышел под палящее полуденное солнце.

Для гнома яркий свет был невыносимым. Закрыв глаза руками и что-то жалобно бормоча, он попятился назад. Баррик не стал ему препятствовать – гном честно выполнил их договор, и принц не собирался отказываться от своих слов. Однако несколько мгновений спустя маленький человечек вылетел из пещеры и покатился под ноги Баррику. Из спины его торчали три оперенные стрелы, и кровь, хлеставшая из ран, успела насквозь промочить грязную рубашку. Гном был еще жив, но его прерывистое свистящее дыхание говорило о том, что он при смерти.

– Ты очень удобная мишень.

Слова, долетавшие из пещеры, падали, как тяжелые камни, и гулкое эхо делало их еще более зловещими.

– Если попытаешься бежать, мои стражники мигом тебя подстрелят. Ты умрешь так же, как твой маленький приятель. Хочешь жить – немедленно возвращайся в пещеру.

Ноги Баррика приросли к земле, и он при всем желании не сумел бы бежать. Впрочем, попытка бежать была обречена – невидимые лучники вонзят в него множество стрел раньше, чем он найдет укрытие. К тому же в заточении принц так ослабел, что догнать его не составило бы никакого труда Баррику оставалось лишь выполнить приказ и вернуться в пещеру. Там, в окружении обезьяноподобных стражников и вооруженных луками длинноголовых, стоял Уени'ссох, приспешник покойного Джикуйина. Лицо его по-прежнему было серым, как у трупа, глаза сверкали холодным голубым огнем.

– Прежде ты принадлежал Джикуйину, – ровным невыразительным голосом изрек бессонный. – Теперь Джикуйин мертв, и ты принадлежишь мне. Ворота в чертог повелителя Земли должны быть открыты, и ты поможешь нам в этом. Смерть Джикуйина изменила только одно – сокровища богов получит не он.

– Я не буду вам помогать, – отрезал Баррик. – Лучше убейте меня.

Он метнулся к выходу, готовый получить на бегу стрелу и умереть на месте. Жгучая боль, пронзившая его ногу, заставила его споткнуться и упасть. Баррик скорчился на полу и увидел, что стрела вонзилась в его лодыжку. От боли перехватывало дыхание, но принц по-прежнему не отводил глаз от дверного проема, пропускавшего дневной свет, прекрасный и манящий. Только теперь юноша в полной мере осознал, как его гнетут мрак и духота подземелья. Легкие отказывались вдыхать воздух, пропитанный запахом дыма, гниения и крови.

Конец неотвратимо приближался. Баррик боролся до конца, он сделал все, что было в его силах. Но ведь он говорил им – всем этим людям, убеждавшим его не сдаваться, – что сил у него очень мало. Он с самого начала знал, что обречен на поражение. Те, кто на него полагался, наверняка тоже знали об этом.

Серолицый человек сверлил Баррика взглядом своих сверкающих глаз. Он высунул тонкий, как у ящерицы, язык и облизал сухие губы.

– Есть некая вещь… Да, у тебя есть некая вещь, – молвил Уени'ссох. – Я это чувствую. Могущественная вещь.

Баррик в ответ лишь слабо застонал, не постигая смысла этих слов. Внезапно его пронзила догадка.

Зеркало. Священный предмет, который доверил ему Джаир! Баррик ощутил холодок в том месте, где завернутое в тряпицу зеркало касалось его груди. Этот монстр, этот оживший труп не получит его.

– Не понимаю, о чем ты… – с нарочитым равнодушием пробормотал принц.

– Молчи.

Уени'ссох вытянул длинную руку. Костлявые пальцы почти коснулись груди Баррика. Длинноголовые и косматые стражники окружили своего повелителя, как демоны на храмовых фресках.