Текст книги "Игра теней"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 59 страниц)

Глава 22
Собрание Гильдии

В качестве свадебного подарка Серебряное Сияние преподнес Бледной Деве деревянную шкатулку, покрытую резными изображениями птиц. В эту шкатулку она сложила все, что напоминало ей о семье и доме. Открывая шкатулку, она слышала музыку, которая согревала ее сердце. Но никакая музыка не могла усмирить гнев, полыхавший в сердце ее отца Грома. Сердце его превратилось в камень, тлеющий в его груди. Он созвал своих братьев и сообщил им, что ему нанесено тяжкое оскорбление, что его дочь, его нежная голубка, похищена.

«Сто соображений» из Книги великих печалей народа кваров

– Мне твое намерение не по душе, – заявила Опал. – Помяни мое слово, если кому-то все рассказать, добра не жди.

– Боюсь, здесь я с тобой не соглашусь, – заявил Чет, окидывая взглядом комнату. Повсюду царили следы запустения, мебель покрывал толстый слой пыли, на столе теснились немытые тарелки и чашки. – Увы, моя обожаемая старушка, твой муж далеко не герой. И он исчерпал весь свой запас храбрости.

– Вот уж не думала, что ты считаешь себя трусом. Прежде ты действовал так, словно этот твой запас храбрости неисчерпаем.

– Меня вынуждали обстоятельства. Но мы с тобой хорошо знаем, что рисковать мне не свойственно.

– Пойду лучше поставлю чайник, – пренебрежительно фыркнула Опал. – Тебе известно, что наш дымоход забит сажей? Мы рискуем задохнуться от дыма.

Чет испустил тяжкий вздох и откинулся на спинку кресла.

– Я займусь дымоходом попозже. Сейчас мне не до этого.

Он так устал, что не сразу сообразил, что происходит, когда услышал звон. В полудреме он вообразил, что это звонят колокола ратуши, а само огромное здание уносится прочь по подземной реке и пропадает в кромешной тьме за пределами города фандерлингов.

– Это наш дверной колокольчик звонит? – донесся из другой комнаты голос Опал. – Мне некогда открывать! Я готовлю чай!

– Прости, моя дорогая!

Чет проворно вскочил на ноги, не обращая внимания на протестующий хруст суставов. Без сомнения, у него не было ни малейших оснований считать себя героем.

«Мне бы сидеть у огня, наблюдать за возней внуков, мастерить для них игрушки. Но ни детей, ни внуков у нас с Опал нет. – Он подумал о Кремне, странном мальчике. – Точнее, раньше не было».

В дверях маячила могучая фигура фандерлинга по имени Киноварь.

– Приветствую вас, господин Голубой Кварц. Я обещал заглянуть к вам на обратном пути из каменоломни. И вот я здесь.

– Проходите, магистр. Очень любезно с вашей стороны посетить нас.

Киноварь опустился в кресло, и Опал тут же поставила перед ним чашку чая из синего корня.

– Право, мне очень стыдно принимать гостей, когда в доме царит беспорядок, – ласково проговорила она. – Особенно такого почетного гостя, как вы, магистр. Ваш визит – большая честь для нас.

Киноварь протестующе махнул рукой.

– Это для меня большая честь – я в гостях у самых знаменитых жителей Города фандерлингов, – заявил он, подул в чашку и отхлебнул чаю.

– Знаменитых? – нахмурившись, переспросил Чет.

К числу несомненных достоинств магистра относилось чувство юмора, однако его серьезный тон не позволял думать, что он шутит.

– Конечно, знаменитых, – с улыбкой заверил Киноварь. – О ваших удивительных приключениях ходит молва. Сначала вы нашли заблудившегося мальчика, потом, когда он убежал, вернули его домой, причем один из метаморфных братьев помогал вам нести носилки. А кого еще из фандерлингов так часто навещают большие люди? Я слышал, что к вам заходят даже крышевики, крохотные создания, о которых ходит немало легенд. Поверьте мне, Чет, о вас не говорит только немой.

– Ох, только этого нам не хватало, – сокрушенно вздохнула Опал, однако в голосе ее звучала тщательно скрываемая гордость. – Хотите еще чаю, магистр?

– Нет, благодарю вас, госпожа Опал. Дома меня ждет ужин. Жена моя целые дни занимается стряпней, и если я приду к ужину без аппетита, то навлеку на свою голову серьезные неприятности. Не хочу вас торопить, но скажите, что вы намеревались мне сообщить?

Один из братьев Голубого Кварца тоже был магистром, и сейчас Чет с улыбкой подумал, что тот разительно отличается от Киновари. Хотя Нарост Голубой Кварц не обладал и малой толикой влияния, каким пользовался в Городе фандерлингов магистр Киноварь, брат Чета был воплощением спесивого высокомерия. Киноварь, напротив, держался до крайности просто, словно не помнил о своем высоком положении. Поэтому Чету было особенно неприятно приступать к осуществлению своего плана.

– Не буду злоупотреблять вашим терпением, магистр, – изрек он. – Дело касается нашего гостя. Мне необходима ваша помощь.

– С мальчиком возникли затруднения? – участливо осведомился Киноварь.

– Нет. То есть с мальчиком, конечно, трудностей немало, но сейчас я говорю не о нем. Ты можешь войти, Чавен! – позвал Чет, повысив голос.

Лекарю пришлось согнуться вдвое, чтобы пройти через низкую дверь спальни, где он сидел у постели Кремня, в гостиную. Даже склонившись, он был почти вдвое выше Киновари.

– Добрый вечер, магистр, – сказал он. – Мы ведь с вами знакомы.

– Клянусь древними глубинами, это Чавен Макарос, королевский лекарь, – потрясенно пробормотал Киноварь. – Но ведь вас считают погибшим, доктор.

– Многие предпочли бы, чтобы слухи о моей смерти подтвердились, – с грустной улыбкой заметил Чавен. – Но, увы, желание моих недругов пока не сбылось.

– Я потрясен до глубины души, – сказал Киноварь, повернувшись к хозяевам. – Но что заставило вас обратиться ко мне?

– Как я уже сказал, магистр, мне необходима ваша помощь, – вымолвил Чет. – В последнее время мне довелось узнать много тайн, и бремя их чрезмерно велико для меня одного.

Киноварь Серебряная Ртуть пристально посмотрел на Чавена, потом перевел взгляд на хозяина дома.

– Я всегда считал вас добрым и благородным человеком, мастер Голубой Кварц. Вы можете мне открыться, я готов вас внимательно выслушать. Пока это все, что я могу вам обещать.

* * *

Когда Лудис Дракава увидел, что пленник прибыл, он велел своим военачальникам удалиться. Офицеры, облаченные в черные плащи, свернули карты защитных сооружений Иеросоля и, поклонившись лорду-протектору, направились к дверям. Мало кто из них удержался от того, чтобы бросить на высокопоставленного узника любопытный взгляд.

Впрочем, Лудис Дракава не остался с узником наедине: караул из двух десятков солдат, не покидавших лорда-протектора даже во время сна, по-прежнему стоял вдоль стен тронного зала. У лорда-протектора были еще личные охранники – пара дюжих красианских борцов, которые с непроницаемыми лицами замерли по обеим сторонам Зеленого кресла. Этот громадный трон из нефрита, на котором издревле восседали правители Иеросоля, по легенде, прежде принадлежал великому Гилиомету. И в самом деле, трон отличался исполинскими размерами и вполне мог подойти полубогу. В последние столетия трон служил императорам вполне заурядного человеческого роста, и массивный нижний постамент пришлось убрать. Иначе правителям Иеросоля пришлось бы сидеть на Зеленом кресле, болтая в воздухе ногами, что не очень-то соответствовало их царственному величию.

Лудис Дракава, в прошлом наемник, был достаточно высок ростом, широк в плечах и груди, чтобы не выглядеть на гигантском кресле ребенком. В прежние времена он был так поджар и мускулист, что мог служить моделью для каменного изваяния героя. Ныне лорд-протектор изрядно оброс жирком, и даже легкие доспехи – он носил их постоянно, словно стремился напомнить недоброжелателям, что захватил престол силой и не отдаст без боя, – не могли спрятать выступающий живот, а окладистая борода не могла скрыть второй подбородок.

Лорд-протектор Иеросоля сделал узнику знак приблизиться.

– Добрый день, король Олин, – произнес он громовым голосом воина, привыкшего отдавать приказы посреди шума битвы. – Рад видеть вас. Мы с вами не чужие друг другу.

– А кто же мы друг другу? – спокойным и ровным голосом осведомился узник.

– Полагаю, нам следует относиться друг к другу с пониманием. Мы оба – правители и знаем, как тяжел этот удел. И лишь волею обстоятельств вы оказались моим пленником.

– Вы хотите сказать, я не должен питать к вам неприязни за то, что вы держите меня в плену?

– Я держу вас в плену, ибо намерен получить за вас выкуп. Так на моем месте поступил бы любой. Правила политической игры установлены не нами.

Лудис хлопнул в ладоши, и в тронный зал вошел слуга в одежде дома Дракава – короткой тунике, украшенной стилизованным изображением красноглазого барана. В отличие от прочих фамильных гербов, висевших на стенах геральдического зала с незапамятных времен, этот появился лишь недавно.

«Императором можно стать за один день, но, чтобы войти в историю, потребуется пять веков», – гласила старая иеросольская пословица.

– Принеси вина, – приказал слуге Лудис Дракава. – Вы будете пить вино, король Олин?

– Почему нет? – пожал плечами узник. – Я абсолютно уверен, что вы не имеете намерения меня отравить.

Лудис расхохотался.

– Вы правы, – изрек он, поглаживая бороду. – Я поступил бы до крайности опрометчиво, если бы отравил вас. Тогда я бы уже не получил никакого выкупа. Принеси два бокала, – махнул он рукой слуге, ожидавшему поодаль. – Ступай.

Лорд-протектор поерзал на жестком каменном сиденье и плотнее запахнулся в меховую мантию.

– До чего надоел этот холод, – посетовал он. – Проклятый морской ветер пробирает до костей. Нам, жителям долин, трудно к нему привыкнуть. Надеюсь, в ваших покоях достаточно тепло?

– Достаточно. У меня нет оснований жаловаться. Мне предоставили удобное и уютное жилище, если только может быть уютным помещение, где на окнах решетки, а двери запираются снаружи.

– Я всегда рад видеть вас за своим столом. На окнах в трапезном зале нет никаких решеток.

– Зато там полно вооруженных стражников, – с улыбкой заметил король Олин. – Простите, но у меня нет ни малейшего желания преломлять хлеб с человеком, который держит меня в плену, когда моя страна переживает годину бедствий.

В зал вошел слуга с подносом. Лудис Дракава протянул руку, чтобы взять бокал.

– Возможно, вы предпочтете выбрать бокал первым? – осведомился он.

– Как я уже сказал, я не боюсь быть отравленным, – покачал головой Олин, взял второй бокал и отхлебнул из него. – Славное вино. Ксандианское?

– Из Миана. В моих погребах остался последний бочонок. Теперь такого не достанешь, придется довольствоваться приторным сладким пойлом. – Лудис Дракава несколькими глотками осушил бокал и вытер губы. – Возможно, вы пренебрегаете моим приглашением, потому что вы представитель королевской династии, а я всего лишь узурпатор, простолюдин, за спиной которого стоит армия. – Лорд-протектор по-прежнему говорил любезно и мягко, однако в глазах его посверкивали злобные огоньки. – Требовать выкуп за короля имеет право лишь другой король.

Прежде чем ответить, Олин Эддон посмотрел на собеседника долгим взглядом.

– То, что вы требуете за меня выкуп, Дракава, это не самое страшное. Хотя такое намерение не свидетельствует о вашем душевном благородстве. Но вы хотите получить мою дочь, и с этим я никак не могу смириться.

– Уверяю вас, я не самая плохая партия для принцессы Бриони. Впрочем, как мне сообщили, ваша дочь исчезла. Никто не знает, где она сейчас. С наследниками у вас дела обстоят неважно, король Олин. Правда, я слышал, что ваша молодая жена счастливо разрешилась от бремени. Но какая участь ожидает беззащитного младенца, оказавшегося в руках этих… как их там… братьев Толли?

– Если до сих пор у меня не было причин нанести вам удар мечом, то сейчас вы подарили мне множество поводов, – хладнокровно изрек король Олин. – Запомните, Дракава, вы никогда не получите моей дочери. Да простят меня боги, для нее лучше умереть, чем стать вашей рабыней. Если бы я раньше знал о вас то, что знаю сейчас, я предпочел бы повеситься, лишь бы не позволить вам сделать это предложение.

– Что же такого ужасного вы обо мне узнали? – вскинув бровь, осведомился лорд-протектор.

– Узнал, как вы поступаете с женщинами, которых приводят в ваши покои. Впрочем, это даже не женщины, а юные девушки. Девочки.

– Вот как? – усмехнулся Лудис Дракава. – Не вам осуждать мои пристрастия, Олин, король Южного Предела. Насколько я понимаю, вы тоже неравнодушны к девочкам. Иначе не воспылали бы нежной дружбой к дочери графа Перивоса.

Олин Эддон, по-прежнему стоявший перед лордом-протектором, резко нагнулся и опустил свой бокал на пол, забрызгав вином каменные плиты.

– Я хочу вернуться к себе, – отчеканил он. – В комнаты с решетками на окнах.

– Судя по тому, как сильно вас задели мои слова, они близки к истине? – издевательски осведомился лорд-протектор.

– Боги покарают вас за ваши гнусные измышления, Лудис Дракава. Пелайя Акуанис – прелестное дитя, она напоминает мне о моей собственной дочери. Иногда мы разговариваем с ней в саду. В присутствии стражников, а также ее подруг и служанок. Лишь самое грязное воображение способно увидеть в этом нечто непристойное.

– Значит, малютка Пелайя напоминает вам дочь. А кого напоминает юная особа из Ксиса?

– Что? – Король Олин слегка подался назад, как человек, застигнутый врасплох. Он задел ногой бокал, и остатки вина пролились на пол.

– Неужели вы имели легкомыслие полагать, что о вашем свидании с горничной, или прачкой, или кем там служит эта девица, я ничего не узнаю? Если бы мои соглядатаи пропустили такое, я отравил бы их всех, как крыс. Я не так глуп, как вы думаете, король Олин! – добавил Лудис с отрывистым смехом.

Олин набрал в грудь побольше воздуха. Когда он заговорил вновь, его голос звучал ровно и невозмутимо, как обычно.

– Да, я действительно беседовал с той девушкой. Вы правы, мне показалось, что она напоминает мне кое-кого. Но вблизи я понял, что ошибся. Никакого сходства нет.

– Возможно.

Лудис Дракава вновь хлопнул в ладоши, призывая слугу. Тот явился на зов с кувшином вина и наполнил бокал лорда-протектора. Заметив на полу бокал Олина, слуга бросил на короля укоряющий взгляд, однако не стал поднимать бокал.

– Скажи стражникам, чтобы привели посланника, – распорядился Дракава и вновь повернулся к королю.

– Возможно, все именно так, как вы сказали, – проронил он. – Возможно. В любом случае, я уверен – то, что вы сейчас услышите, вызовет у вас интерес.

В сопровождении десятка стражников из гвардии лорда-протектора в зал вошел очень тучный человек. Его невероятную толщину не могло скрыть даже просторное шелковое одеяние. Массивные бедра терлись друг о друга, и при ходьбе он покачивался, как навьюченный осел. Волосы на его голове и брови были сбриты, на груди красовался золотой медальон в форме глаза. Толстяк приблизился к подножию трона и замер, подозрительно поглядывая на короля Олина. Этот взгляд выдавал настороженность поднаторевшего в придворных интригах вельможи, привыкшего видеть опасность в каждом новом человеке.

– Не обращайте внимания на моего… советника, – изрек Лудис Дракава, кивнув толстяку. – Будьте любезны, прочтите мне еще раз письмо, которое вы доставили.

Толстяк склонил в почтительном поклоне свою огромную блестящую голову, развернул свиток тонкого пергамента и принялся читать высоким, почти детским голосом:

«От Сулеписа Бишаха ам-Ксиса Третьего, избранника Нушаша, бесценного, повелителя Поднебесья и Соколиного трона, властелина Всего Сущего, да продлятся дни его до скончания времен, послание Лудису Дракаве, лорду-протектору Иеросоля и красианских земель. До нашего слуха дошло, что вы держите в плену некоего Олина Эддона, короля северной страны, именуемой Южный Предел. Мы, исполненные божественной мудрости, желаем иметь этого человека своим гостем, дабы удостоить его беседы. Если вы отправите его к нам в сопровождении наших гонцов, мы щедро наградим вас и в будущем не оставим своей благосклонностью. Согласно воле, изъявленной великим богом Нушашем, Иеросолю предстоит стать одной из частей нашей процветающей империи. В случае, если вы, Лудис Дракава, исполните наше желание, вам будет не только сохранена жизнь, но и обеспечено высокое положение в нашем блистательном государстве. Если же вы проявите прискорбное неповиновение и откажетесь предоставить узника в наше распоряжение, вам предстоит узнать всю силу нашего гнева».

– Письмо подписано священной рукой бесценного и запечатано великой печатью Потомка Солнца, – сообщил евнух, благоговейно сворачивая пергамент. – У вас готов ответ моему бессмертному повелителю, лорд-протектор?

– Не беспокойтесь, я дам ответ утром, – изрек Лудис Дракава. – А теперь ступайте.

Посланник бросил на лорда-протектора недовольный взгляд, однако безропотно удалился в сопровождении стражников.

– Я полагаю, вы намерены исполнить желание бесценного? – безучастным тоном осведомился Олин, когда дверь за евнухом закрылась.

В ответ Лудис Дракава расхохотался. Он смеялся так долго, что щеки его побагровели, а глаза готовы были выскочить из орбит. Судя по всему, сегодня он осушил не один бокал вина.

– Он снаряжает военную флотилию, этот автарк, развратный мальчишка, любитель евнухов, – сообщил он, отсмеявшись. – Вскоре он двинется на Иеросоль. И я никак не могу взять в толк, зачем вы ему понадобились.

– Мне это тоже неизвестно, – пожал плечами король Олин. – Желания безумца не подчиняются логике. А если верить слухам, автарк Сулепис еще более безумен, чем его отец Парнад.

– Да, но почему ему взбрело в голову заполучить и удостоить беседы именно вас? И откуда он узнал, что вы… гостите у меня?

– Подобное обстоятельство трудно сохранить в тайне, – невесело усмехнулся король Олин. – Можете не сомневаться, весь Эон знает, что вы держите меня в плену.

– Возможно. Но меня занимает, почему послание пришло вскоре после вашей невинной встречи с девушкой, недавно прибывшей из Ксиса. Может, беседа с ней послужила для вас предлогом… передать письмо автарку?

– Боюсь, вы не менее безумны, чем Сулепис, – бросил король Олин и сделал шаг по направлению к трону.

Дюжие телохранители, стоявшие у трона, угрожающе уставились на него. Король остановился и в отчаянии сжал кулаки.

– По-вашему, я хочу оказаться во власти сумасшедшего автарка Сулеписа? – спросил он. – Да будет вам известно, в течение многих лет я сражался с его отцом, а сейчас воевал бы с ним самим, если бы вы и проклятый Геспер не вступили в сговор, в результате чего я оказался в заточении.

Король простер руки, не в силах справиться с захлестнувшими его чувствами.

– Кроме того, я разговаривал с той девушкой несколько дней назад, – добавил он после недолгого молчания. – За это время мое письмо никак не могло дойти до Ксиса. И уж конечно автарк не успел бы прислать ответ.

– Ваши доводы представляются мне весьма разумными, – склонив голову, произнес лорд-протектор.

Казалось, он был доволен тем, что царственный узник тоже способен потерять самообладание.

– Но это вовсе не означает, что вы говорите правду, – продолжал Лудис Дракава. – Мы живем в безумное время, когда голос разума должен умолкнуть. На вашу страну напало волшебное племя, полчища гоблинов и монстров осаждают ваш замок – разве это постижимо разумом?

Лорд-протектор вскинул голову, сверля Олина Эддона взглядом своих красных глаз.

– Позвольте напомнить вам, король Олин, что в данный момент вы являетесь моей собственностью. Я, Лудис Дракава, с полным правом считаю вас военным трофеем, и, если я вас продам, мне, и никому другому, достанутся все барыши. Если случится невероятное и стены цитадели падут под напором войск автарка, я успею сделать так, чтобы Сулепис не получил вас. По крайней мере, живым. – Завершив свою тираду, правитель Иеросоля взмахнул рукой. – Олин Эддон, вы можете вернуться в свои покои и на досуге предаваться воспоминаниям, а также чтению и флирту с горничными.

Лорд-протектор хлопнул в ладоши.

– Уведите его, – приказал он появившимся в дверях стражникам.

* * *

Покрытый искусной резьбой свод пещеры, где располагался Город фандерлингов, славился на весь Эон. В прежние мирные времена люди приезжали издалека, из Перикала или с острова Девон, исключительно для того, чтобы полюбоваться причудливым каменным лесом – шедевром нескольких поколений мастеров.

Потолок палаты гильдии каменотесов был не столь знаменит и, разумеется, значительно уступал своду пещеры размерами. Но он тоже мог поразить воображение, даже избалованное разнообразными впечатлениями. Естественная впадина, образовавшаяся под фундаментом замка Южного Предела, была облицована плитами из дымчатого кварца, известняка и прочих камней. Их украшала столь затейливая резьба, что творению подземных мастеров могли бы позавидовать боги.

Чет нередко любовался этой красотой – его дедушка был одним из резчиков, превративших потолок в произведение искусства, – но всякий раз при виде изумительной резной картины у него захватывало дух от восторга. Особенно ему нравилось смотреть на потолок, стоя в отдалении от всех в церемониальном зале. Отсюда каменный свод представлялся окном, сквозь которое проглядывали иные миры. Когда глаза привыкали к темноте, Чет различал вырезанные на каменных плитах фигуры в длинных одеяниях и масках, в ниспадающих до пят покрывалах. А потом потрясенный зритель сознавал, что не только он смотрит на искусно сделанные изображения, но и таинственные фигуры взирают из-под свода, только их взоры устремлены не на него, а в священные глубины, в пропасть Дж'еж'крал, обитель повелителя Горячего Мокрого Камня – бога Керниоса, как зовут его большие люди.

В устройстве большого зала была некая хитрость, и теперь Чет по достоинству оценил ее. Он стоял на судном месте и ожидал, пока смолкнет эхо, многократно повторявшее каждое слово. Скамьи и четыре кресла, предназначенные для магистров и смотрителей, располагались вокруг врезанного в пол огромного зеркала из серебристой слюды, в котором полностью отражался покрытый резьбой потолок. Таким образом, Чет и остальные фандерлинги сидели у края великой бездны, заглядывая в глаза бога.

В прежние спокойные времена впечатляющее зрелище порой отвлекало Чета от насущных проблем. Сегодня, когда вся гильдия каменотесов собралась, дабы обсудить его странные деяния, отражение в зеркале внушало ему благоговейный страх.

– Ты и в самом деле это сделал?

Главным обвинителем Чета, как нетрудно было предугадать, стал его собственный брат Нарост.

– Ты не можешь себе представить, какой жгучий стыд я ощущаю при мысли, что один из нашей семьи…

– Прошу вас, магистр, не спешите с выводами, – перебил его Киноварь. – Никто из нас пока не уверен в том, что мастер Чет совершил нечто неблаговидное. И говорить о позоре, который он навлек на семейство Голубого Кварца, явно преждевременно.

– Он навлек позор не только на свое семейство, но на весь клан Кварца! – рявкнул Гелиотроп, магистр ветви Дымчатого Кварца.

Невероятно толстый и пучеглазый, он предпочитал во всем соглашаться с Наростом и спешил выразить полную солидарность с ним. Единомышленников у него хватало – судя по неприязненным взглядам, которые бросали на Чета магистры ветвей Черного, Молочного и Розового Кварца, они тоже считали, что он достоин самого сурового осуждения.

«Приятно видеть единодушие в лоне благородного семейства», – с горькой иронией подумал Чет. Ему оставалось лишь надеяться, что прочие члены огромного клана Кварца, до сей поры хранившие молчание, проявят большую широту взглядов.

– Чужаки проникли в святилище тайн? – Гелиотроп покачал головой, словно не верил в это святотатство. – Большие люди скрываются от своих законных правителей здесь, в Городе фандерлингов? Ты лишился рассудка, Чет, если допустил такое.

– Мы учтем ваше мнение, магистр, – произнес Киноварь, всем своим видом показывая, что он это мнение не разделяет.

Будучи магистром клана Быстрой Ртути и одним из самых влиятельных представителей всего дома Металла (многие полагали, что в самом скором времени он сменит на посту старика Олово Негашеная Известь и станет одним из четырех великих смотрителей, достигнув, таким образом, самого почетного положения в Городе фандерлингов), Киноварь мог оказать Чету немалую поддержку. К тому же суждения его неизменно оставались разумными и справедливыми.

– Полагаю, прежде чем сокрушаться о попранных традициях и вздыхать о том, что нас запятнали позором, нам необходимо выслушать других магистров или достопочтенных смотрителей, – изрек он.

Со скамьи поднялся Окалина, ставший магистром семейства Гнейс после того, как отец его был возведен в ранг великого смотрителя. Взгляд его, полыхавший злобой, не предвещал ничего хорошего.

– Я хотел бы знать, Чет Голубой Кварц, какие причины побудили тебя дать приют в своем доме большому человеку, – отчеканил он. – Твой поступок находится за пределами моего понимания, однако его печальные последствия очевидны для всех нас. Этот человек – преступник, за ним охотятся шпионы нынешнего правителя королевства. Если его найдут здесь, в Городе фандерлингов, нас ожидает жестокая кара.

– Вы просите меня объяснить причины, магистр, – повторил Чет, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я охотно сделаю это. С придворным лекарем Чавеном Макаросом я знаком много лет, он достойный и благородный человек. Он был одним из самых уважаемых советников короля Олина. Чавен утверждает, что братья Толли пролили немало крови, силой захватили трон и вознамерились его убить, дабы навсегда заткнуть рот свидетелю своих злодеяний. Я не вижу причины, чтобы не доверять словам моего давнего друга. В конце концов, я простой труженик, привык работать резцом и плохо разбираюсь в политике. Но даже я понимаю, что называть Чавена преступником до крайности несправедливо.

– Преступник он или нет, ты помогаешь ему скрываться от властей и навлекаешь опасность на всех нас, – подала голос Гиацинт Малахит, одна из немногих женщин-фандерлингов, удостоенных звания магистра. – Чет, все мы знаем тебя, ты добрый отзывчивый человек, всегда готовый прийти на помощь. Но поступать по велениям собственной совести – это одно, а подвергать риску родной город – совсем другое. Подумай только, по твоей милости гнев правителей замка может обрушиться на всех нас, и тогда…

Звук, напоминающий скрежет камней, увлекаемых прибоем, не дал ей договорить. Это откашливался один из великих смотрителей, Сард Смарагд из клана Дымчатого Хрусталя. В отличие от магистров, смотрители не должны были вставать во время своей речи. Древний Сард остался сидеть в кресле, подобный ветхому мешку с костями. Высоко над его головой висела великая Астион, печать Города фандерлингов, сверкающая, как вправленная в камень звезда.

– Когда решаешь такое запутанное дело, возникает слишком много вопросов, – проскрежетал Сард. – И прежде всего надо понять, какой из этих вопросов самый важный. На него мы и будем искать ответ прежде всего. А потом двинемся дальше и постепенно доберемся до самой сути дела. – Он взмахнул тощей, как щепка, рукой. – Что обо всем этом думают метаморфные братья? Как Старейшие отнеслись к вторжению в святилище тайн?

Чет посмотрел по сторонам. Судя по всему, никто из участников поспешно созванного собрания гильдии каменотесов не получил каких-либо секретных приказов и распоряжений.

– Им было известно, что я отправился в святилище тайн в поисках своего… в поисках мальчика. Они знали также, что я увел его домой, – пробормотал Чет.

Разумеется, метаморфные братья знали далеко не все, и Чет не собирался здесь, на собрании гильдии, рассказывать о случившемся во всех подробностях. Опал часто повторяла, что излишняя доверчивость его погубит, и сегодня он готов был с ней согласиться.

– Они также знали, что один из представителей народа крышевиков прошел со мной часть пути. И их обеспокоило только одно: совпадение случившегося с тем, что привиделось во сне старому брату Сере.

– Брату Сере открыто много, очень много, – пробормотал Известковый Туф, еще один великий смотритель, такой же древний, как и Сард. – За свою жизнь он успел забыть больше, чем все мы когда-либо знали.

– Вы правы, брат смотритель, – кивнул головой Сард. – Позвольте нам продолжить. Чет Голубой Кварц, потрудись объяснить, почему ты принял в свою семью мальчика, рожденного наверху? Это противоречит нашим традициям.

– Видите ли, мы нашли этого мальчика при весьма загадочных обстоятельствах, – произнес Чет. – Но если говорить откровенно, главная причина – моя супруга Опал. Она захотела принять ребенка в дом, и я счел за благо не противиться ее желанию.

По комнате пробежала легкая волна смеха, правда быстро стихшая: вопрос был слишком серьезный и опасный.

– Как вам всем известно, у нас нет детей, – печально добавил Чет.

Сард вновь громко откашлялся.

– Как ты считаешь. Чет Голубой Кварц, есть ли связь между этим странным мальчиком и событиями, разыгравшимися в замке наверху? – спросил он.

Чет задумался.

– Кремень нашел камень, посредством которого, по словам лекаря Чавена, был убит принц Кендрик, – припомнил он. – Возможно, это простое совпадение. Но если учесть, что мальчику удалось отыскать путь в пристанище крышевиков, а этих крошечных людей никто давным-давно не видел и уж конечно не разговаривал с ними…

– Я понял, что ты имеешь в виду, – важно кивнул старый смотритель.

Он вновь взмахнул рукой, темной и шершавой, как панцирь черепахи.

– Быть может, кто-то из почтенных участников собрания желает задать вопрос или высказать свое мнение? – молвил он, обводя подслеповатыми глазами магистров Огненного Камня и Водяного Камня.

Те в ответ лишь покачали головами. Но старик Олово, великий смотритель дома Негашеной Извести, вытянул морщинистую шею, явно желая что-то сказать.

– Этот лекарь, он сейчас здесь, братья? – раздался его дребезжащий голос. – Мы не можем вынести решение, не выслушав его самого.

Один из молодых магистров распахнул дверь и сделал Чавену знак войти. Лекарь переступил порог, сложив на груди забинтованные руки, наклонив голову и опустив плечи, хотя дверь в палату собраний была одной из немногих в городе, куда большой человек мог войти в полный рост. Чавен сделал несколько шагов и замер, пораженный размерами помещения. К его изумлению добавился испуг, когда он увидел бездну, разверзшуюся у его ног.

– Не пугайся, это всего лишь зеркало, – ободрил друга Чет, по-прежнему стоявший на судном месте.

– Я никогда не видел такого огромного зеркала, – пробормотал Чавен себе под нос. – Оно просто восхитительно! Восхитительно!

– Вы можете сесть, Чет Голубой Кварц, – проскрежетал Сард. – Чавен из Улоса, поднимитесь на судное место. У нас есть вопросы, и мы желаем задать их вам.

Лекарь был так заворожен слюдяным зеркалом, лежащим у его ног, что, казалось, не слышал слов великого смотрителя. Наконец, словно стряхнув с себя оцепенение, он побрел к каменному возвышению и поднялся на него.