Текст книги "Игра теней"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 59 страниц)

Полемарк по-прежнему сверлил Дайконаса Во взглядом. Тот не опускал головы. Киннитан чувствовала, что эти двое вступили в схватку не менее ожесточенную, чем битва двух гладиаторов на арене цирка. Наконец Икелис Джохар кивнул, безмолвно признав себя побежденным.

– Будь по-твоему, – изрек он. – Мы подыщем тебе корабль. При встрече с автарком ты сообщишь ему, что мы отправили тебя вслед за ним по твоему собственному настоянию.

– Безусловно, я сделаю это, мой господин. А пока корабль готовят к отплытию, я хотел бы утолить голод и жажду.

Полемарк сердито сдвинул брови, но счел за благо не придавать значения очередной дерзости Во.

– Слуги позаботятся о тебе. А сейчас прошу меня извинить, Дайконас Во. Меня ждут другие, не менее важные дела.

– Позвольте мне задать еще один вопрос, мой господин.

Дайконас Во, судя по всему, уверился в собственной неуязвимости и решил вывести из терпения всемогущего полемарка.

– Давно ли бесценный отбыл в Ксис?

– В Ксис? – К Икелису Джохару мгновенно вернулось хорошее расположение духа. – Кто тебе сказал, что бесценный отправился в Ксис? Нет, тебе предстоит долгое путешествие. Корабль бесценного держит курс на север, и ты последуешь за ним.

– На север?

Киннитан и не подозревала, что Дайконас Во способен на такое откровенное изумление.

– Но куда именно направляется автарк?

– В маленькую захолустную страну. О ней мало кто слышал, в ней никто никогда не бывал, – ответил полемарк и сделал знак слуге, чтобы ему принесли напиться. – Эта страна так мала, что бесценный взял с собой всего сто солдат. Впрочем, они стоят целого войска. Среди них немало твоих товарищей, «белых гончих». По его приказу мы вышлем вслед еще три корабля с солдатами и одного из имперских крокодилов – так бесценному угодно называть новые дальнобойные пушки.

– Если эта страна так мала, зачем отправлять туда столько солдат и мощные орудия? – растерянно спросил Во.

– Как знать? – пожал плечами Икелис. Он взял из руки слуги кубок с питьем и сделал жадный глоток. – Замыслы автарка ведомы ему одному. Я знаю только одно: этот медвежий угол называется Южным Пределом. А теперь уведи отсюда эту беглую шлюху и позволь мне вернуться к моим обязанностям.

Глава 41
Родственница смерти

С тех пор боги воцарились в полной силе и справедливости, защищая землю от всякого зла. Отцы человечества благоденствовали под их мудрым правлением. Всякий, кто следует учению трех братьев и их пророков, кто питает к ним истинную любовь, после смерти обретает мир и покой на небесах.

«Начало начал» из Книги Тригона

Рыбацкое судно, только что прибывшее из Джела, принесло в Южный Предел новость: автарк направил грозную военную флотилию к берегам Иеросоля. Моряки узнали это от своих товарищей, недавно побывавших в Девонисе. Корабль покинул южные воды, не дождавшись новых известий, однако никто из обитателей замка не сомневался, что Иеросоль, древний священный город, ожидает длительная осада.

События, происходящие наверху, редко волновали жителей Города фандерлингов, но этот год принес слишком много плохих новостей: король Олин попал в плен, старший принц пал жертвой убийц, близнецы пропали без вести и, возможно, тоже погибли. Многие фандерлинги были убеждены, что конец света не за горами. Недалек тот день, когда повелитель Горячего Мокрого Камня потеряет терпение и разрушит все, что успели создать смертные. Работу в Городе фандерлингов найти было трудно, еды и питья почти не осталось, и благочестивые горожане целыми днями молились, уповая на милосердие и снисходительность богов.

Парочка метаморфных братьев не придумала ничего лучше, чем каждый день выходить к городским воротам и обрушиваться с упреками на каждого, кто покидал город и отправлялся к погрязшим в грехах жителям земной поверхности. Чет отвернулся и сделал вид, что не слышит обращенных к нему увещеваний. Однако слова метаморфных братьев задели его за живое.

«Если бы у меня был выбор», – вздохнул про себя Чет.

– Вскоре тебе за все придется ответить, брат Голубой Кварц! – крикнул ему вслед один из братьев. – Будь уверен, Старейшие не похвалят тебя! Но еще есть время одуматься! Покайся, порви с теми, кто толкает тебя на путь погибели, и ты обретешь спасение!

Чет собирался дать назойливым святошам достойный отпор, но резкие слова застряли у него в горле. Возможно, метаморфные братья правы, сокрушенно подумал он. Спору нет, времена сейчас тяжелые, а он явно имел несчастье навлечь на себя немилость богов.

«Не оставь меня без твоей защиты, о повелитель Горячего Мокрого Камня! – взмолился Чет. – Спаси и сохрани твоего покорного слугу. Я старался действовать во благо моим родным и друзьям!»

Бог, как и следовало ожидать, не удостоил его ответом, предоставив и дальше терзаться сомнениями. Провожаемый пронзительными криками метаморфных братьев, сожалеющих о заблудшей душе, Чет покинул город.

В замке царила суета. По пути Чет встретил великое множество солдат, узкие улицы были густо запружены народом, и фандерлингу потребовалось вдвое больше времени, чтобы добраться до внутреннего двора. В одном из своих поступков он уже и в самом деле горько раскаивался: ему не следовало возвращаться к брату Окросу.

Те представители большого народа, которые удосуживались заметить фандерлинга, смотрели на него почти с отвращением, как на грязную бродячую собаку, проскользнувшую в открытую дверь дома. Несколько раз прохожие толкали его, чуть не сбивая с ног. Возница, управлявший тяжелой телегой, не счел нужным пропустить маленького человека или хотя бы придержать волов. К счастью, Чет успел отскочить с мостовой в жидкую грязь, иначе закончил бы жизнь под огромными колесами выше собственного роста.

«Что за безумие охватило этот город? – спрашивал себя Чет. – Откуда такая ненависть? Неужели мы, фандерлинги, виноваты в том, что сумеречный народ раскинул лагерь на другом берегу залива? Или в том, что автарк двинул свой флот на Иеросоль? Похоже, люди считают именно так».

Однако он подавил приступ злобы, понимая, что попусту растравлять себя нет никакого смысла. Лучше смотреть в оба и по возможности избегать столкновений с пешеходами и повозками.

Караульные у Вороновых ворот сделали все, чтобы Чет окончательно упал духом. Сначала они обрушили на фандерлинга поток острот по поводу его роста, потом стали строить скабрезные предположения относительно того, зачем он понадобился брату Окросу. Проглотив обиду, Чет терпеливо ждал, когда их остроумие истощится. Сердце его упало, когда колокола на башне храма пробили полдень: он опоздал к часу, назначенному королевским лекарем. Однако через несколько мгновений Чету улыбнулась удача. К воротам подъехала повозка, нагруженная винными бочками. У возницы не оказалось документов, дающих ему право въехать во внутренний двор, и солдаты заявили, что заберут часть его груза. Чет воспользовался перепалкой между стражниками и возницей, чтобы украдкой проскользнуть в ворота.

«Почему Окрос не встретил меня в обсерватории, как в прошлый раз? – с досадой думал Чет. – От обсерватории до Города фандерлингов всего несколько сотен шагов. Я давно был бы на месте, и не пришлось бы выслушивать насмешки этих ослов».

Однако в письме, которое получил Чет, ему предписывалось явиться в покои коменданта замка. Видимо, королевский лекарь находился там по служебной надобности.

«Неужели брат Окрос принесет с собой зеркало? – с недоумением спрашивал себя фандерлинг. – Как же он сумеет пронести его через весь замок?»

Узнав, что его вероломный друг вызывает Чета в замок, Чавен Макарос просиял от удовольствия.

– Слава богам, это означает лишь одно: Окрос по-прежнему блуждает в потемках! – воскликнул лекарь, когда прочитал письмо. – Конечно, тебе стоит навестить беднягу, Чет. С моей помощью ты наставишь его на путь, который заведет его в тупик.

Вспомнив этот разговор, фандерлинг раздраженно фыркнул. Подумать только, два безумных лекаря не могут поделить какое-то зеркало, и по их милости он, Чет, должен терпеть все эти неудобства и оскорбления. Впрочем, не подчиниться приказу, скрепленному королевской печатью Южного Предела, было бы с его стороны крайне неосмотрительно.

Чет Голубой Кварц был в королевской резиденции десять лет назад, когда в составе большой артели, возглавляемой старым Роговиком, копал под королевской кухней погреб для новой кладовой. Работа оказалась нелегкой и, как он понимал сейчас, довольно странной: король строго ограничил пространство, где им следовало копать, и в результате новая кладовая имела причудливую изогнутую форму. Тем не менее Чет вспоминал те времена с удовольствием – тогда он был начинающим каменных дел мастером, и сознание того, что он трудится над благоустройством королевского жилища, наполняло его душу гордостью.

Сегодня же у него не было ни малейших поводов для гордости. К тому же он сильно опоздал и боялся навлечь на себя гнев Окроса. У Чета тоскливо засосало под ложечкой, когда он увидел караульных у дверей резиденции. Прежде, когда он исследовал холмы у Границы Теней, он часто наведывался в Южный Предел и нравы здешних стражников изучил не хуже, чем свойства камней и минералов. Фандерлинг не сомневался, что сейчас его ждет новая порция унижений и новая проволочка, из-за которой он опоздает еще сильнее. Опыт подсказывал ему, что одинокий стражник, как правило, бывает покладистым, двое караульных тоже стараются не перетруждать себя лишней работой, но если солдат несколько, каждый из них начинает красоваться перед товарищами, показывая свою бдительность или свой острый язык. Для маленького человека, представляющего собой очень удобную мишень для насмешек, это могло стать настоящим бедствием.

Чет решил не искушать судьбу и юркнул за изгородь, спрятавшую его от глаз стражников. Он двинулся через сад к западному крылу резиденции, рассчитывая найти какой-то вход, чтобы беспрепятственно проникнуть внутрь здания. Вскоре поиски его увенчались успехом – он увидел распахнутое окно, почти скрытое голыми ветвями кустов. Оно было так мало, что обычный человек никак не смог бы в него протиснуться. Вероятно, именно по этой причине его оставили незапертым. Протолкнув в узкое отверстие свое тщедушное тело, Чет замер на подоконнике. Когда глаза привыкли к темноте, он убедился, что в комнате, заставленной кувшинами, бочками и кадками, к счастью, нет ни одной живой души. Судя по всему, здесь располагалась кладовая. Чет спрыгнул на пол, поспешно пересек комнату и выскочил в коридор.

Теперь ему предстояла нелегкая задача – отыскать путь в покои лорда-коменданта и при этом остаться незаметным для многочисленных обитателей замка (которые, чего доброго, могли догадаться, что он проник сюда в обход караульных). Чет миновал первый из громадных залов, встретившихся на пути, и горестно вздохнул. Он уже опоздал на целых полчаса. Брат Окрос будет в ярости.

Залы и коридоры сменялись, а фандерлинг по-прежнему плохо понимал, в какую сторону ему следует двигаться. Неожиданно он оказался в гостиной, где сидели за вышиванием несколько молодых дам. Они в изумлении воззрились на маленького человека, а фандерлинг отвесил им низкий поклон, попятился назад и выскочил во внутренний сад. Поблуждав там какое-то время, он вышел в коридор, где располагались конторы и кабинеты официальных лиц.

«Лучше бы я позволил солдатам вдоволь потешиться, – сокрушался Чет. – Теперь трачу драгоценное время впустую».

Но тут он с облегчением понял, что находится именно в той части замка, куда ему надо было попасть, и больше нет нужды прятаться, заслышав звук шагов. Чет обратился за помощью к пажу, наградившему его подозрительным взглядом, и выяснил, где находятся покои лорда-коменданта. Вскоре фандерлинг остановился перед полированной дубовой дверью, покрытой изысканной резьбой. Он уже собирался постучать, как вдруг что-то ужалило его в руку.

Чет приглушенно выругался и хотел прихлопнуть нахальное насекомое. Однако, поднеся руку к глазам, он увидел, что на него напал вовсе не шершень и не слепень: в мякоть ладони вонзилась длинная колючка. Чет попытался ее вытащить, но она впилась так глубоко, что не поддавалась. В конце концов он сумел вытащить злосчастную колючку, и удивлению его не было предела: на ладони лежала миниатюрная стрела, оперенная крыльями мухи.

Фандерлинг уставился на диковинную находку, не зная, что и подумать. Оглядевшись по сторонам, он заметил, что по гобелену на противоположной стене карабкается крошечное существо, напоминающее человечка. Только тут Чет понял, кем был его загадочный враг. Но зачем крышевику понадобилось нападать на него? У представителей этого племени не было поводов враждовать с фандерлингом. К тому же Чет подружился когда-то с крышевиком Жуколовом.

Миниатюрный стрелок не пытался скрыться – уцепившись за гобелен, он ждал, когда Чет подойдет к нему. Фандерлинг с трудом подавил искушение почувствовать себя всемогущим гигантом – для этого надо было всего лишь грубо схватить крошечное создание и швырнуть его на пол. Сегодняшний день был полон неприятностей, к назначенному часу Чет безнадежно опоздал, поцарапанная стрелой рука болела, но все-таки он не позволил злости управлять собой. Прежде всего надо выяснить, почему крышевик сделал это, а уж потом решать, какого наказания он заслуживает.

Чет подошел к крошечному человечку и увидел, что тот совсем молод. Испуганное лицо стрелка было незнакомо фандерлингу.

– Что это ты себе позволяешь, парень? – угрожающе процедил Чет.

Человечек висел на длинной нитке, вытянутой из гобелена, как скалолаз на веревке. Он взмахнул свободной рукой.

– Прошу тебя, не сердись! – пропищал он. – Ты ведь Чет? Друг Жуколова?

– Предположим, меня зовут Чет. Но это не дает тебе права пускать в меня стрелы.

– Я всего лишь хотел, чтобы ты меня заметил. Жуколов просил предупредить тебя об опасности. Не заходи в эту дверь!

Взгляд крышевика был полон ужаса.

«Должно быть, этому крохе я представляюсь грозным исполином, способным раздавить его», – не без удовольствия отметил про себя Чет.

Тем не менее он слегка подался назад.

– Про какую опасность ты тут лепечешь?

– Сейчас не время объяснять! Прячься!

С этими словами крышевик проворно вскарабкался по нити до самого верха и юркнул за гобелен, словно заметив нечто, недоступное взгляду Чета.

За дубовой дверью раздался скрежет – кто-то отодвигал задвижку. Неужели и правда надо прятаться? Но почему? Чет явился в замок по вызову королевского лекаря! Его единственная провинность – непозволительно затянувшееся опоздание.

«Но старина Жуколов не из тех, кто любит шутить, – пронеслось у него в голове. – И если он послал этого малого предупредить меня об опасности, значит, мне есть чего бояться».

По спине у фандерлинга побежали мурашки, волосы на затылке встали дыбом. Не исключено, что Жуколов ошибся и на самом деле никакой угрозы нет. А если он прав?

В поисках убежища Чет огляделся по сторонам. Он не мог, подобно крышевику, юркнуть за гобелен. В нескольких шагах от двери в глубокой нише стояла статуя Эривора. Чет бросился туда, вскарабкался на пьедестал и скрючился за изваянием. Статуя предательски покачнулась, но, когда дверь открылась, уже обрела равновесие.

– Он обо всем догадался! – раздался голос, который Чет сразу же узнал. Вне всякого сомнения, он принадлежал брату Окросу. – Не понимаю, Хавмор, почему вы просто не послали за ним солдат?

– Нам ни к чему лишний раз будоражить этих мелких землероек, – произнес другой голос. – Если бы он явился сюда по собственному желанию, все вышло бы наилучшим образом. Но раз он такой догадливый, я сейчас же пошлю за ним солдат!

– Да, он наверняка у себя дома. Больше ему негде прятаться. Я уверен, он знает, где сейчас Чавен. Его вопросы относительно зеркала говорят о том, что ему слишком многое известно. И я догадываюсь, из какого источника он черпал знания.

Голос брата Окроса был тверд и в то же время кипел от гнева, как раскаленное железо. Хотя собеседники избегали называть фандерлинга по имени, не требовалось большого ума, чтобы понять – речь идет именно о нем. Чет с содроганием представил, как солдаты врываются в его дом.

– Идем, брат, – произнес тот, кого назвали Хавмором. Судя по голосу, он, в отличие от королевского лекаря, сохранял спокойствие. – Думаю, вам надо отправиться туда вместе с солдатами. Они могут упустить из виду что-нибудь важное.

– Я сделаю это с превеликой радостью, – заявил брат Окрос. – Если мы найдем Чавена Макароса, мне хватит нескольких часов с ним наедине, чтобы мы смогли сообщить лорду Хендону сведения, которые он высоко оценит.

Хавмор и королевский лекарь двинулись по коридору в сопровождении солдат. Опасность оказалась более чем реальной! Если бы Жуколов не послал ему на выручку маленького стрелка, Чет неминуемо попал бы в западню. И только Старейшим известно, какая участь ожидала его в дальнейшем – длительное заключение или камера пыток.

«Сейчас они уже на пути в Город фандерлингов и вскоре будут у меня дома!» – беззвучно прошептал Чет.

Опасность грозила не только ему – она грозила Опал и Кремню! Если Чавен не спрячется, его неминуемо схватят. Необходимо предупредить их, но как? При всем желании Чет не сумеет опередить проклятого Окроса.

Удостоверившись, что коридор пуст, фандерлинг выскользнул из ниши, подбежал к гобелену, несколько раз дернул за него и шепотом позвал маленького стрелка:

– Прошу тебя, помоги мне! Нужно как можно быстрее доставить сообщение в Город фандерлингов!

Через несколько мгновений юный крышевик появился на стене у самого потолка и спустился вниз по длинной нити.

– Нет, сэр, я никак не могу этого сделать, – пропищал он. – Город фандерлингов слишком далеко. Верхом на птице туда не доберешься. Спору нет, проворства мне не занимать, поэтому мастер Жуколов и дал мне такое важное поручение. Но тягаться с большими людьми по части быстрой ходьбы мне не по силам.

Чет в отчаянии опустился на пол и заскрипел зубами от бессилия. Даже если бы ему удалось незаметно выскользнуть из дворца и проскочить мимо караульных у Вороновых ворот, он тоже не смог бы обогнать солдат и Окроса. Предупредить своих он не успеет. Страшно подумать, что будет с Опал и мальчиком. И все из-за Чавена и его зеркала, будь оно трижды неладно!

– Будь проклят тот день, когда я связался с чужими тайнами, – пробормотал Чет.

Внезапно на память ему пришел подземный коридор, проложенный под обсерваторией Чавена. Если воспользоваться этим коридором, можно добраться до окраины Города фандерлингов за считанные минуты. Быть может, еще не все потеряно. Окросу и солдатам придется долго блуждать в лабиринтах темных узких улиц в поисках его дома – вряд ли местные жители поспешат на помощь большим людям. Фандерлинга очень не любят, когда громоздкие жители земной поверхности вторгаются в их владения.

«Конечно, шансов у меня немного, – сказал себе Чет. – Но это лучше, чем ничего».

Он вскочил и сделал юному крышевику, по-прежнему висевшему на нити, знак спуститься поближе.

– Спасибо тебе, парень. Передай мою благодарность Жуколову. До конца своих дней я буду молиться за вас обоих. А теперь я должен спешить – надо спасать мою семью.

Чет со всех ног бросился по коридору, оставив крошечного человечка болтаться на нити.

* * *

В последние два дня Мэтт Тинрайт постоянно находился в центре всеобщего внимания, и это обстоятельство, которое он в другое время счел бы весьма приятным, сейчас казалось чрезвычайно обременительным. Так как ему выпала честь читать свое творение перед Хендоном Толли и его братом, герцогом Карадоном, многие придворные решили, что поэт стал любимчиком правителя и с ним стоит поддерживать знакомство. Те, кто раньше и не глядел на Тинрайта, теперь не давали ему прохода, умоляли сочинить любовную поэму или замолвить словечко перед всесильными братьями Толли.

Наконец ему выпала возможность остаться в одиночестве. Почти все обитатели замка отправились на Маркет-сквер, где шли празднества в честь третьего дня Кернейи. Коридоры, внутренние дворы и зимние сады опустели, и никто не навязывал Тинрайту своего общества, когда он вышел из резиденции и углубился в лабиринт узких извивистых улочек.

Вскоре он добрался до двухэтажного дома, стоявшего в конце длинного ряда ветхих обшарпанных строений, и тихо поднялся по лестнице. Поэт не опасался, что его кто-нибудь услышит, – жители ближайших домов упивались дармовым элем на Маркет-сквер. Однако он чувствовал себя преступником, а преступники, как известно, никогда не поднимают лишнего шума и передвигаются осторожно и быстро. Бриджит открыла дверь. На девушке было платье, какое она обычно носила в таверне, – пышные груди выпирали из корсажа, как яблоки, не уместившиеся в корзине. Но ее взгляд был суровым и неприветливым.

– Тинрайт, мерзкое насекомое, тебе следовало прийти час назад! Из-за тебя я потеряю место и умру с голоду! Вот погоди, я пойду к твоему Хендону Толли и выложу ему всю правду о тебе.

При этих словах сердце у Тинрайта екнуло.

– Даже не шути так, Бридж, – взмолился он.

– Я и не думаю шутить, – хмуро процедила она. Обернувшись, Бриджит указала на кровать, на которой угадывались контуры лежащего тела. – Должна признать, она довольно миленькая. По крайней мере, для покойницы.

Тинрайт покачнулся и схватился за дверной косяк.

– Я же просил тебя прекратить дурацкие шутки! И впусти меня наконец. Совершенно ни к чему, чтобы кто-нибудь увидел меня здесь.

Девушка слегка отступила, позволив ему войти в комнату.

– Бриджит, любовь моя, поверь, я бесконечно благодарен тебе, – пробормотал поэт. – Ты так много для меня сделала. Я понимаю, что не заслуживаю такой доброты.

– Если ты воображаешь, что вместо платы меня можно задобрить льстивыми словами, ты глубоко ошибаешься.

– Нет, что ты. Вот, держи. – Мэтт достал из кармана монету и вложил ей в руку. – Я знаю, что никогда не смогу отблагодарить тебя по-настоящему.

– Что верно, то верно, – кивнула Бриджит. – Ладно, мне пора. Можешь сколько угодно наслаждаться обществом своей прекрасной дамы. – По губам Бриджит скользнула усмешка. – Я догадывалась, Мэтти, что с головой у тебя не все в порядке. Но не до такой степени.

– Скажи, она проявляла хоть какие-нибудь признаки пробуждения?

– Да, пару раз она тихонько стонала и металась. Словно ей снился дурной сон. – Бриджит набросила на плечи шаль. – Я пошла. Конари будет в ярости, и, чтобы его умаслить, мне придется работать допоздна. Мне лучше не ссориться с этой старой селедкой – в такие времена надо держаться за свое место.

– Ты настоящий друг, – пылко заявил поэт.

– А ты чокнутый. Впрочем, я уже говорила.

С этими словами девушка повернулась, захлопнула за собой дверь и выскочила в серый ненастный день.

Дыхание Элан по-прежнему было едва слышным, и все же Тинрайт чувствовал, что она близка к пробуждению. Отложив книгу сонетов, он поспешил к ее изголовью. Глаза Элан открылись, лицо выражало величайшее недоумение.

– Где… где я? – прошептала она одними губами. – Это место… где мне… положено ждать?

Взгляд ее скользнул по лицу Тинрайта.

– Кто… вы?

Поэт молил всех богов о том, чтобы снадобье знахарки не повредило рассудка Элан.

– Я Мэтт Тинрайт, ваш покорный слуга, госпожа.

Его имя как будто ничего ей не говорило. Однако через несколько мгновений лицо Элан исказилось от душевной муки.

– О Мэтт, неужели вы тоже приняли яд? Зачем, зачем? Вы должны были жить.

Он набрал в грудь побольше воздуха.

– Я… не принимал яд, Элан. И вы тоже. Точнее, вы не приняли смертельную дозу. Вы живы.

Она покачала головой, и ее веки бессильно опустились.

Судя по всему, она его не слышала. Быть может, ему остается лишь одно – выбежать в сырую холодную ночь и никогда больше не возвращаться, думал Тинрайт. Меньше всего на свете ему хотелось покидать ее. Но когда Элан поймет, что он обманул ее доверие, захочет ли она смотреть на него?

– Что? – Ее взгляд стал более осмысленным. Глаза казались огромными и испуганными, как у попавшего в западню животного. – О чем вы говорите?

Бежать было поздно. Надо признаться в содеянном и выдержать все, что за этим последует.

– Я сказал, госпожа, что вы не умерли. Вы живы.

Элан безуспешно попыталась поднять голову. Она беспокойно переводила глаза с одного предмета на другой.

– Но… как же так? И где я сейчас? О, я поняла, вы говорите неправду. Наверное, вы демон, принявший обличье Тинрайта. Вы хотите меня испытать.

Поэт знал, что момент истины будет для него мучительным, однако действительность превзошла его ожидания.

– Вы ошибаетесь, леди Элан. Я вовсе не демон. Я самый настоящий Мэтт Тинрайт. И вы действительно живы. Я не мог допустить, чтобы вы умерли. – Он опустился перед ней на колени и сжал ее руку, все еще холодную, как у покойницы. – Вы в полной безопасности. У меня есть достойные доверия друзья. И я все устроил. Одна женщина, моя добрая знакомая, согласилась дать вам приют и ухаживать за вами… вы можете не сомневаться в ней…

Мэтт Тинрайт чувствовал, что его язык заплетается от волнения. Он всегда славился красноречием, но близость этой женщины неизменно превращала его в застенчивого и неловкого мальчишку.

– Вместе с ней мы похитили вас из дворца, – пробормотал он.

Поэт не решился признаться, что они притащили безжизненное тело Элан в корзине для грязного белья.

– Но Хендон… – прошептала она, снова закрыв глаза.

– Он думает, что вы скрылись в неизвестном направлении. Честно говоря, он не слишком расстроен. Это дурной человек, леди Элан…

– О милосердные боги, он непременно найдет меня! Что вы наделали, Мэтт Тинрайт! Вы сошли с ума!

– Об этом я слышу со всех сторон.

Элан вновь попыталась подняться и бессильно откинулась на подушку.

– Я доверяла вам, как самой себе. А вы меня предали.

– Нет, нет, я не могу вас предать! Я люблю вас! И я не мог смириться с тем, что вы… не мог допустить…

– Тогда вы дважды безумны. Разве это не безумие – любить мертвую женщину? Если я раньше не могла ответить на ваше чувство, как я могу любить вас сейчас, когда вы лишили меня последней надежды на спасение?

Слезы хлынули у нее из глаз и потекли по щекам, но она их не вытирала – возможно, у нее просто не было сил. Тинрайт потянулся к ней со своим носовым платком, но Элан отвернулась.

– Оставьте меня в покое.

– Госпожа…

– Я ненавижу вас, Тинрайт, – сквозь слезы выдохнула Элан. – Вы мальчишка, неразумный и легкомысленный мальчишка, и ваше легкомыслие обрекло меня на величайшие страдания. Убирайтесь прочь, я больше не желаю вас видеть. Но прежде чем вы уйдете, скажите – нет никакой надежды, что яд все же убьет меня?

Тинрайт покачал головой.

– Вы спали почти три дня. Скоро к вам вернутся силы.

– Понятно, – Элан открыла глаза и пристально вгляделась в поэта, словно пыталась запечатлеть в памяти его лицо. Через секунду ее веки вновь опустились. – Что ж, я сама о себе позабочусь. Я сделаю то, что задумала, без помощи труса, не способного взглянуть в лицо смерти.

– Но…

– Ступайте прочь! Если вы не уйдете, жалкое малодушное создание, я подниму такой крик, что сбежится вся улица. На это у меня хватит сил.

Закрыв за собой дверь, Тинрайт долго стоял на лестнице в тяжком оцепенении, не зная, куда идти и что делать. Вновь начался дождь, превративший грязную улицу в болото. Башня Лета возвышалась над домами, как погасший маяк над штормовым морем.

«Я не могу вернуться к ней и не могу ее оставить, – терзался Мэтт, пока ледяные струи дождя проникали ему за воротник и стекали по спине. – Зосим, коварный и насмешливый бог, ты вновь поймал меня в ловушку! Наверное, ты потешаешься над моим несчастьем. И почему я вдруг вообразил, что ты и твои небесные братья прониклись ко мне сочувствием и готовы помочь?»

* * *

– Опал! – во все горло позвал Чет и зашелся кашлем. Он запыхался так, словно его легкие были забиты сухим гипсом. – Опал, собирай мальчика! – снова крикнул он, едва отдышавшись. – Нам надо прятаться.

Но Опал словно исчезла. Она не вышла к нему и не откликнулась на его зов.

Чет бросился в спальню – там оказалось пусто. Ни Опал, ни мальчика. Сердце Чета, только что выдержавшее бешеную гонку по подземному коридору, готово было вырваться из груди. Куда они запропастились? И Опал, и Кремень могли быть в дюжине разных мест, но у Чета не осталось времени искать их. С минуты на минуту в дом ворвутся солдаты под предводительством брата Окроса.

Чет выскочил из дома на Уэдж-роуд и принялся колотить в двери соседних домов. Из окна выглянула насмерть перепуганная Агата Селадон. Она понятия не имела, где сейчас Опал. Другие соседи тоже ничем не могли помочь Чету. Бормоча под нос молитвы, обращенные к Старейшим, он бросился в ратушу со всей быстротой, на какую только были способны его усталые ноги.

У величественного здания ратуши толпилось непривычно много народу. На крыльце перед главным входом собралась толпа. Внутри было так же многолюдно. Знакомые окликали Чета со всех сторон, но, когда он спрашивал их про Опал или Кремня, лишь пожимали плечами.

Ворвавшись в вестибюль около палаты совета, Чет едва не столкнулся с Чавеном. Королевский лекарь отскочил в сторону, схватил фандерлинга за руку и несколько мгновений выжидал, пока тот переведет дыхание.

– Мне не терпится услышать, какие новости ты принес сверху, – заявил Чавен. – Но твои друзья срочно вызвали меня в ратушу. Судя по всему, в палату проник какой-то чужак из большого народа, как вы нас называете. Все очень волнуются.

– Клянусь повелителем Горячего Мокрого Камня, тебе нельзя туда заходить! – воскликнул Чет, вцепившись в рукав Чавена. – Я искал тебя, чтобы предупредить. Наверное, в палате собраний сейчас один из солдат, посланных братом Окросом, или он сам!

– Окрос? О чем ты говоришь? – изумленно пробормотал лекарь.

– Я все расскажу… Но боюсь, если они уже в ратуше, моя новость запоздала. – Тяжело дыша, Чет опустился на пол. – Сейчас я отдохну немного и пойду, – пробормотал он. – Надо срочно найти Опал.

– Прежде расскажи мне, что произошло, – взмолился Чавен. – По словам хранителей ратуши, внутрь проник один-единственный человек. Возможно, мы сумеем поймать его, прежде чем сообщники успеют его хватиться.

Несколько фандерлингов хотели подойти к Чету, но Чавен жестом отогнал их прочь.

– Расскажи все по порядку, – потребовал он, опустившись на корточки рядом с другом.

– Это уже не имеет значения, – простонал Чет. – Опал и Кремень пропали, и я не могу их найти. Солдаты скоро будут здесь, мы не в силах им помешать, Чавен.

– Возможно, ты прав. – Неожиданно к лекарю вернулась былая самоуверенность. – Но это не означает, что я так просто сдамся этому негодяю Окросу!

Чавен повернулся к собравшимся вокруг фандерлингам.