Текст книги "Невозвращенцы (СИ)"

Автор книги: Михаил Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 75 страниц)

Глава 65
Красные

Краснокожий человек, задрапированный в церемониальные одежды высшего жреца Кукулькана нетерпеливо прохаживался по каменному залу. Тяжелый, подбитый пухом и перьями плащ был сейчас все еще уместен. Ведь несмотря на то, что через незакрытые ставни в приемную и залетал по-весеннему теплый ветерок, внутри пирамиды, где были расположены многие помещения, включая покои и кабинет верховного жреца, было все еще слишком прохладно. Чуть позднее, уже к концу следующего двадцатитидневья, когда приятное тепло сменится кузнечным жаром, когда Правый (дневной) Глаз Кукулькана станет немилосердно жечь землю, напоминая всем о гневе Бога, он, жрец, будет с молитвой вспоминать прохладу храма. А еще через полгода, опять мерзнуть в ритуальном плаще, отогреваясь у жаровен. Такова их, жрецов, судьба. Кукулькан в служении повелел носить им только одну одежду несмотря на погоду или время года: набедренную повязку, шлем с клыками ягуара, высокие крокодильей кожи сапоги и наборный пояс ранга посвящения. И больше ничего, кроме жертвенной повязки, конечно же…

Тишину разорвал тихий удар гонга – это ему было позволено войти. Жрец открыл двери и распростерся ниц перед сидящим за столом пожилым человеком, все в котором говорило о могуществе власти, которую тот держал своими высыхающими руками.

– О, Великий! Личный секретарь преподает к твоим стопам и молит о…

– Довольно, Ва-Амони. Ты же знаешь, я не люблю этого. – Верховный жрец Фратара, государства тлинкитов, занимавшего северо-запад материка, нетерпеливо дернул рукой, поднимая секретаря с колен. – С чем пришел?

– Великий, я принес плохие новости…

– Какие?

– Как вы знаете, я, в числе прочего, на мне лежит контроль за расходами наших войск. Так вот. Однажды я обратил внимание на то, что военный отдел нашей инквизиции за последнее время сильно прибавил в потреблении средств. Я подумал, что некоторые из наших братьев забыли о Служении. Ну… стали тратится на дорогую пищу или отделку жилищ, или еще что… И решил в этом разобраться…

– И? Виновные наказаны?

– Виновных не оказалось. Посетив дом военной инквизиции я обнаружил там полную разруху. Жрецы одеты как последние нищие, многие недоедают, так как их количество заметно выросло, а общее содержание осталось прежним.

– Это почему же?

– Я побеседовал со многими из них. Так вот, вашим именем затребовал протоколы и статистику. И был неприятно удивлен. За последнее время число преступлений, расследуемых военными инквизиторами выросло почти вдвое. И это не приписки молодых, излишне рьяных в служении жрецов. Поговорив со многими инквизиторами я узнал о том, что они не только не только не превышают необходимого, но и зачастую закрывают глаза на те преступления, которые раньше возвели бы крамольника на вершину жертвенной пирамиды. Получив данные по всем провинциям, я их свел в единый документ и размножил. Я заставил нескольких жрецов-прогнозистов, независимо друг от друга, заняться оценкой полученных цифр. Так вот. Их прогноз разнится в мелких деталях, а в целом – одинаков. И кошмарен!

– Поясни.

– Многие не хотят отправляться воевать на Пояс Кукулькана…

По легенде, в той местности, которая сейчас называлась Поясом Кукулькана, жил богатейший народ, имя его проклято и забыто в веках, который в один прекрасный момент пренебрег дарами своего бога и отрекся от него. Тогда разгневанный Кукулькан в качестве наказания и в назидание другим, жестоко покарал отступников. Бог спустился с небес, облекся плотью огромной змеи в раскаленной чешуе и ледяных перьях и прополз поперек западного материка, выжигая и вымораживая не только отступников, но даже саму землю, что носила их на себе. С тех пор на Поясе Кукулькана несколько мелких озер – мест куда упали ледяные перья, а большая часть остальной земли – в огромных выгоревших до песка или сплавленных в стекло проплешинах, это там, где к земле близко прилегали или касались чешуйки бога.

С тех пор там никто не селился, да и земля была для этого непригодна, а шесть государств использовали эту территорию только для одного. Для войн. Каждый, кто пересекал границу пояса, с севера ли, или с юга, не мог вернуться до тех пор, пока не прольет кровь как минимум троих противников. Так велел Кукулькан, выразив свою волю через жрецов еще в дремучей древности.

– …Некоторые страны, посылают туда на смерть ущербных калек или даже женщин, вместо воинов, что не может не злить бога воинов. И это не все! Некоторые страны терпят на своей земле бледнолицых! Ваша, господин родина, уже который год терпит на своей земле И пусть те захватили всего лишь небольшую, труднодоступную долину недалеко от побережья, все равно! Трес-Сапотес никак на это не реагирует! Ну кроме ежегодной посылки ритуальных 260 воинов…

– Ты же знаешь… – Традиция составлять жреческий корпус в странах из инородцев, дабы избежать различных проблем со жрецами и способствовать стабильности раздоров между государствами, также была освещена веками. Так верховный жрец Фратара, государства тлинкитов по происхождению ольмек, а его зам, Ва-Амони – южный муиск. Вот и смутился верховный жрец за своих родичей, но тут же оправился. – Дальше.

– Воинственные мешика вообще покрыли всю свою многолетнюю историю грязью! – Ва-Амони не любил своих соседей с востока, впрочем те отвечали взаимностью. – Они умудрились проср… простите, господин, потерять большую часть своей армии и крупный остров в восточном океане! И чуть было не потеряли часть побережья, отговариваясь огромной силой пришельцев. Что есть чья-либо сила с Силой нашего Бога? Значит – это просто лень и трусость! Или ересь!

– Потише. Ты не на вершине пирамиды, и нет далеко внизу толпы, до которой надо докричаться. Я тебя и так отлично слышу.

– Простите, господин. Но это все пух! Хуже другое! В нашей армии, и похоже в остальных, наблюдается всплеск, как это не мерзко говорить, неприятия Кукулькана. Да что там неприятия, откровенной злобы и ненависти! Многие из них не хотят сражаться, проливать свою кровь во славу нашего Бога. Недовольны, если святые жрецы оказали их невинным дочерям или сестрам великую честь – отдали в жены Кукулькану. Более того, они зачастую начинают приносить жертвы Тескатлипоке! Этот персонаж детских сказок из обычного пугала для непослушных отроков вырос уже в целый культ. Инквизиторами было разорено пять их капищ! Так вот…

– Покороче, пожалуйста. Что ждет нас по твоему мнению, и что мы должны сделать?

– Так вот…

– И еще, сколько я тебя учу, а ты все так не можешь избавиться от своих «так вот».

– Простите, господин. Просто результат нашего бездействии будет ужасен. Вот я и волнуюсь больше обычного…

– Какой же, что из тебя слова – ритуальными клещами тянуть?

– Согласно прогнозу уже через десять лет нас ждут серьезные беспорядки на религиозной почве, а еще через 10–20 лет – междоусобная война на уничтожение. Внутри и со всеми вокруг. – Коротко ответил Ва-Амони.

– Но может, того хочет сам Кукулькан?

– Кукулькан не может этого хотеть! Ведь коли они будут умирать с именем этого презренного Тескатлипоке, кровь жертвы пойдет именно ему, а не Кукулькану!

– Хм. Предложения?

– Вы их знаете.

– Знаю. Ты уже давно хочешь этого. Беда только в том, что мы никогда не убедим в этом остальных пять жрецов. Слишком много это потребует сил. Мое решение – пусть же все идет, как идет!

– Но, господин…

– И главный ответ на твой незаданный вопрос… Как видишь, – верховный жрец коснулся рукой кровоточащей стигматы на лбу.

Такая была у каждого жреца. Располагаться она могла в любом месте тела, и кровоточила постоянно. Поэтому церемониальная одежда могла быть дисгармонично испорчена грязноватой повязкой в самом неподходящем месте. Ва-Амони повезло – его рана была не на самом неудобном месте – на правом колене. Потом эти бинты снимались, поливались благовонным маслом и сжигались в жертву Кукулькану. У верховного жреца рана была всегда на виду и только в одном месте – на лбу над переносицей. Для сбора крови века назад была придумана специальная конструкция из перламутровых бус, по которым сочащаяся кровь ползла в специальный сосуд за шеей жреца. Эта кровь приносилась в жертву раз в 13 дней.

– Я угоден Кукулькану. Если потребуется, он сам накажет меня. Итак, перейдем к более важным вопросам. Говори, все ли готово для принема гостей?

– Да, господин. Все подготовлено.

– Не разочаруй меня! Пять лет Фратар не принимал у себя ежегодное собрание высших жрецов. Все должно быть безукоризненно.

– Да, господин.

– Смотри у меня. Коли не по нраву придется что гостям… Коли опозоришь нас… Понимаешь меня?

– Да, великий.

– Хотелось бы. Итак, что у нас с другими вопросам?

– Северные провинции страны, – Ва-Амони начал свой обычный утренний доклад, – сообщают, что в их храмах не хватает благовонного масла для сжигания…

На этом время аудиенции, отведенное на запрос секретаря, закончилось, и началось обсуждение текучки. Но, несмотря на все сказанное, Ва-Амони не считал, что на поставленные вопросы он получил обстоятельные ответы.

«Как можно так отбрасывать важные проблемы, и заниматься всякой ерундой? Политика… Благовония… Рабы для жертвоприношений… Это вопросы максимум старшего над младшими жрецами, а не верховного жреца всего Фратара! Нужно истово служить нашему Богу, а не заниматься всякой…!» – Ва-Амони выругался, да помянул пернатого змея так, что услышь кто из инквизиторов, простолюдину не миновать жертвенного ножа. Нельзя сказать, что Ва-Амнони был в ярости, выйдя из кабинета верховного жреца. Он был просто в бешенстве. Оно было сравнимо с переполненной чашей с горючим маслом в библиотеке. Холодное, горячее только сверху, вроде горит ровно, спокойно, но еще хоть одна капля, и прольется через край, сжигая годами накапливаемое… Вот и старшему жрецу требовалось немного выплеснуть этой ярости, чтобы не взорваться.

«Что ж, есть древний и простой способ очиститься…» – подумал Ва-Амони. Сказано – сделано. Вечером, после службы, он переоделся в простонародную одежду, прихватил несколько серебряных монет и отправился в город. Побродив по окраинам, он нашел самую дешевую таверну и зашел в нее, имея в намерениях напиться местного дрянного октиля.

Ход был беспроигрышный. Либо до неплохо одетого по меркам этих трущоб (когда-то чистенький лагерь для паломников превратился в клоку, куда нормальный человек ногой не ступит. «Давно пора выжечь эту язву с тела города, и застроить освободившееся место приличными хижинами для послушников и младших жрецов. Хватит им толкаться в нижних галереях храма, да и не место в столице такой грязи.» – краем сознания Ва-Амони прошла вполне достойная мысль), полезет задираться какая-либо шайка. Либо, если шпаны не будет, виноватыми окажутся стражники, которые как обычно не спешат патрулировать трущобные районы. Им тут и на нож, и на огнестрел можно напороться. В таком случае, выпив, жрец собирался устроить разнос со смертельным исходом в ближайшем Доме Стражи.

Лично Ва-Амони мог ничего и никого не опасаться. Шпана ничего не сможет сделать жрецу высокого посвящения бога, одно из имен которого Бог Ягуар-Воинов, а стражники если теоретически и могут, то не посмеют. А если смогут или посмеют… Что ж… В таком случае немногие выжившие из города, в котором посмели поднять руку на жреца Кукулькана, разнесут весть о крупном жертвоприношении по остальным городам страны. А людишки новые поселяться. «Все равно все мы всего лишь прах под пятой у Кукулькана».

Беспроигрышный на первый взгляд вариант на самом деле оказался не таким уж удачным. Район был наводнен стражей, и обыватели в удивлении и страхе жались к бокам узких грязных улочек, подозревая крупную облаву и прикидывая, кому именно так не повезло. В Доме стражи, наверное, не осталось даже дежурной смены, столько стражников было на улице. В гнусном вертепе, куда жрец зашел в поисках неприятностей, все было спокойно и даже чисто. Севшему посетителю сам хозяин мгновенно застелил стол скатертью, поставил запыленную бутылку мескаля и спустя некоторое время принес свежих, только что выпеченных кукурузных лепешек.

Причину такой неестественности в поведении окружающих жрец понял много позже. Но так как Ва-Амони к тому времени уже хорошенько выпил, ничего кроме грустно-злобной ухмылки сделать он уже не мог. Дело в том, что переодевшись в низкую одежду, он совершено автоматически подвязал хламиду Поясом Посвящения – богато расшитой частью форменного облачения жреца Кукулькана, чем свел на нет всю свою маскировку. Получилось как в пословице: «не спрятаться кетцалю в перьях ворона». Глупая и обидная ошибка, которую лишь частью объясняет владеющий жрецом гнев.

К сожалению, боя теперь не получится, а резать людишек, которые по первому его зову покорно лягут под нож и не окажут никакого сопротивления, жрецу уже давным-давно надоело за время регулярных жертвоприношений на вершине пирамиды. Скучно. Ва-Амони оставалось только разбавлять горючее масло своего гнева этим дрянным мескалем, хотя большинству жителей окружающего района это пойло сошло бы за напиток богов.

Жрец много выпил, и поэтому на следующий день проснулся поздно, благо не его черед был служить в Храме. Точнее, не проснулся, а был разбужен суматошной дробью ударов в дверь своей комнаты. «Порази меня Кукулькан, не помню, как добрался досюда. И… Что-то не так. Не могу понять только, что именно.»

– Господин! Господин! Просыпайтесь!

– Чего случилось? – Смутное чувство «что-то не так» нарастало.

– Господин!

– Можешь войти, – разрешил старший жрец, встал с постели и начал одеваться.

Дверь открылась и в комнату ввалился один из младших служек, которых в храме использовали для всяких мелких поручений типа «иди туда…, принеси то…, а теперь пошел на…». Вот и сейчас, не дожидаясь дополнительного разрешения, и даже не смотря на владельца спальни он затароторил!

– Великое горе! Верховный жрец умер!

– Что? – остановился на месте Ва-Амони.

– Умер верховный жрец! Истек кровью! Послали за вами и сейчас ищут его приемника… – только тут луч света через приоткрытое окно упал на лицо замершего жреца и служка тот час же упал ниц.

– Великий! Простите меня…

– Что? Что случилось еще!

– Великий! У вас на лбу…

– Что? У меня на лбу? – переспросил Ва-амони и машинально потрогал голову рукой. Лоб был влажным. Поднесенная к свету рука оказалась выпачкана в свежей крови.

– Великий! У вас на лбу Великая Стигма! Теперь вы верховный жрец Фратара!…

Ва-Амони медленно прошелся по кабинету верховного жреца. Он делал это много раз за свою службу но сегодня…Но сегодня… Сегодня все было совсем по-другому. Сегодня он впервые вступил в этот кабинет не как подчиненный, пусть и высокого ранга, а как хозяин! С трепетом, запоминая на всю жизнь этот момент он прикоснулся к креслу верховного жреца, «оно теперь мое!» Из специального ящика достал запасную головную подвязку высшего жреца, рана на ноге уже зарубцевалась, приказал найти своего заместителя и принести себе крепкого мясного бульона. Кровь у верховного жреца текла непривычно сильно, и ее убыль требовалось срочно восстановить.

«Первый шаг к мечте всей жизни сделан!»

Ва-Амони опустился в кресло. Его мечта – бессмертие или очень, очень, очень долгая жизнь, которые мог даровать только Бог, стали чуть более достижимыми. В одной старой хронике он прочитал про жреца, который прожил почти полторы тысячи лет. И у Ва-Амони была догадка, чем тот заслужил такое расположение божества.

Этот совет, наверное, войдет в летописи как встреча Новых Жрецов. Приехавшие делегации всех стран материка разом лишились своих предводителей, которые в действительности и правили миром, оставляя на долю мирских владык всякую незначительную мелочь. И пусть от выбора людей ничего не зависело, новых жрецов выбирал сам Кукулькан, политический расклад резко и кардинально изменился.

Глядя, как новые набольшие рассаживаются вокруг шестиугольного стола, Ва-Амони вспоминал узелки на разноцветных нитях кипу, а также слова своих личных шпионов.

Шестиугольник был строго ориентирован по сторонам света. Каждый верховный жрец занимал именно ту сторону, в направлении которой находилась столица его страны. Удивительно было то, что впервые великими жрецами всех во всех государствах стали люди родного этноса. Единственным исключением, что наводило на некоторые приятные мысли об особом благоволении Пернатого Змея, оказался Ва-Амони.

Северо-восточную сторону гексагонального стола занимал верховный жрец страны ольмеков. Государство, занимающее все северо-восточное побережье со столицей в городе Трес-Сапотес славилось своими художественными ремеслами. Резьба по камню, скульптуры, рисованные и тканные изображения Пернатого Змея, которыми украшались главные храмы всех государств производились именно там. А увидеть набранную из мелких драгоценных камней мозаику во всю восточную сторону Великой Пирамиды Трес-Сапотеса со сценами из религиозных преданий собирались паломники со всех концов мира. Кукулькан, как живой, взирал на молящихся, роняя с клыков рубиновые капли крови, обнимая малахитовыми и лазуритовыми крыльями всех присутствующих. Некоторые особо впечатлительные, в религиозном экстазе, тут же приносили себя в жертву.

На северо-западной стороне стола сидел Ва-Амони. Его тлинкитский Фратар давал всему материку лучших жрецов и толкователей Завета Кукулькана.

Третьей державой северного полушария было государство северных муисков. Тунха, как и все остальные, страна именовалась по названию столицы, была признанным всеми остальными центром ремесел. Верховный жрец этой страны, своей статью напоминавший кузнеца, только что уселся и с неудовольствием воткнул взгляд в человека напротив.

Просто напротив него, на южной стороне стола, сидел верховный жрец Факата. Их государства граничили через Пояс Кукулькана. Там, далеко на юге, лежало государство южных муисков, со столицей в городе Факата. Страна Факата была знаменита по всему миру своими торговцами. Даже присказка была: «жаден как факат». В этом плане Ва-Амони был совершенно нетипичным факатом. По складу характера и мировоззрению он был скорее похож на так нелюбимых соседей мешика.

Южные и северные муиски происходили из одного корня. Но в древности, о чем были свои предания у каждого из новых народов, их дороги разошлись в разные стороны. И очень резко. Теперь же отношения между ними стали такими, что среди населения всех государств была популярна поговорка о том: «южный и северный муиск не смогут договориться даже по поводу того, в какой стороне встает солнце», а на полях сражений не было более беспощадных и жестоких друг к другу врагов. Воистину, братская любовь в насыщенности чувств уступит только братской ненависти.

Следующим государством краснокожих было Куско. Их жрец занимал место справа от Ва-Амони. Государство народа тавантисуйя было государством ученых. Конечно, как и в любом другом, там были и пахари, и воины, но именно ученые составляли цвет нации. Практически все главные научные открытия принесли в мир люди, называвшие родиной именно эту страну. Речь и письменность кипу, счет, кораблестроение и астрономия, даже порох и огнестрельное оружие, все это появилось благодаря исследователям страны Куско.

Последние государство – Тескоко. Его жрец сидел как раз напротив Ва-Амони на этой встрече. Мешика не были хорошими учеными или ремесленниками, мистиками или художниками, и плохо меняли драгоценные перламутровые раковины запада на золотые, с отверстием посредине, монеты востока. Но жили не бедствуя. Просто они были в веках лучшими воинами на всем континенте. «Все куплю, – сказало Злато. Все возьму, – сказал Булат» – это как про них. И те брали. И если бы не жесткие религиозные запреты на территориальные приобретения (Кукулькан разделил всю землю двумя горными хребтами и Поясом, что и делило ойкумену на шесть частей для шести государств), то мешика давным-давно бы завоевали весь мир.

Наконец удар гонга возвестил начало собрания. По этому сигналу все посторонние покинули зал и шестеро верховных жрецов остались одни. После обязательной молитвы, в которой они возблагодарили Пернатого Змея за оказанную великую честь, должны были собственно говоря начаться обсуждения стоящих перед государствами проблем. Но весь протокол, воспользовавшись правом хозяина встречи, скомкал Ва-Амони.

– Я предлагаю немного отступить от заявленного ранее перечня докладов, и обсудить самую важную проблему, которая в полный рост встала перед нами.

– Это какую же? – спросил один из жрецов.

– Пернатый Змей Кровавый Бог Кукулькан сильно недоволен нами. – Коротко ответил Ва-Амони. И предупреждая дальнейшие споры пояснил: – ведь никто из вас не будет отрицать, что божественная кара всем шестерым верховным жрецам – это знак об очень серьезных наших проступках. И если мы каким-то образом не завоюем обратно расположение Бога…

Жрецы молчали. Конечно, получить верховную власть, это очень и очень приятно, но при это закончить в скором так же, как и предшественник? Истечь кровью до состояния иссушенной Поясом Кукулькана мумии, при этом до последней секунды находиться в сознании? Нет! Этого не хотел никто.

– Я хочу услышать ваши мнения о наших грехах, а так же предложения по покаянию, – закончил свой короткий доклад хозяин встречи.

После продолжительного молчания со своего кресла поднялся соплеменник Ва-Амони. Тучный Йичак-Балам был по слухам большим любителем молоденьких рабынь, а так же вкусно поесть и мягко поспать. Ва-Амони было любопытно, как тот умудрялся побеждать в ежегодном смертельном поединке, положенном каждому жрецу высоких посвящений. «Неужели, как доносили мне, он действительно перед боем подрезал своим противникам жилы? Или платил тем, чтобы они погибали? Но если бы все это было правдой, тогда непонятно, почему его выбрал Кукулькан. Чтобы изменить? Или чтобы наказать?» Прокашлявшись, Йичак-Балам начал свою речь.

– Я считаю, что наши грехи в том, что слишком мало жертв приносят люди в храм. Храмы обеднели. Жрецы носят рубища, как последние рабы. Перья в накидках старших не меняются по году. Жертвенные пирамиды осыпаются. Содержание… – «С этим все ясно. – отвлекся Ва-Амони. – Факат есть факат. Сейчас он конечно же предложит…» – … Поэтому, я предлагаю увеличить положенную храмам десятины со всего что летает, ходит, ползает или растет, до пятины. Это позволит нам…

– Достаточно. – Верховный жрец Фратара прервал докладчика, видя откровенное презрение на некоторых лицах. Но чтобы не наживать врага, следовало смягчить: – Мы все поняли твою точку зрения. Следующий?

Следующим поднялся верховный жрец тавантинсуйя Кан Эк. Как и Ва-Амони, он был совершенно нетипичным представителем своего народа. Вообще-то говоря, жителям Куско была свойственна некоторая недорелигиозность, особенно заметная на фоне других государств. Тавантинсуйи уповали больше на науку, чем на молитвы благодаря чему имели некоторые преференции но и достаточно проблем. Кан Эк же был просто невероятным фанатиком. Службы, молитвы, строгое и беспрекословное выполнение всех статей кодекса служения Кукулькану. Он своими собственными руками на вершине пирамиды перерезал горло своим детям, в доказательство своей преданности Кукулькану. И это тогда он еще не был верховным жрецом! С таким жизненным подходом ему больше подошел бы шлем тлинкита. Глядя на худощавую мускулистую фигуру воина, которой несмотря на седую голову и изрезанное старческими морщинами лицо позавидовал бы воин и втрое моложе, Ва-Амони подумал, что уж этот то точно не участвует в подставных боях. Что скажет этот фанатик, было очевидно еще до того, как первое слово покинет уста.

– Кровь! Мы забыли цель нашей жизни! Все мы лишь прах под пятой Кукулькана! Рабы не желают славить Бога, когда бронзовый нож перерезает им глотку. Крестьяне и младшие жрецы ненавидят кремниевый клинок, воины презирают жертвенный обсидиан, а высшие жрецы и так называемые правители стран, чьи дети удостаиваются высочайшей чести расстаться со своей кровью в нефритовые чаши, ропщут!

– И? – спросил Ачиоталь Йах-Айин, верховный жрец Трес-Сапотеса.

– Ты еще спрашиваешь, что делать? – накинулся на него Кан Эк. – Ты, который позволил бледнолицым топтать нашу землю? Вы все знаете, что случилось пятьсот лет назад? Вы читали рассказы беженцев о том, как жестоко расправлялись бледнолицые пришельцы с людьми цвета одной с нами кожи? Ужель вы хотите, чтобы тоже самое произошло и здесь?

– Но они поклонялись ложным Богам. – ответил Ачиоталь, верховный жрец Тескоко. – И бледнолицые были гораздо слабее. Пусть те тавантинсуйи и были нашей крови, но они не встречались с таким врагом! У тех бледнолицых не было огромных железных кораблей размером с остров. У них не было железных птиц, которые сеют огонь с небес на землю. У них не было пушек, которые стреляют дальше, чем можно увидеть глазом! У них не было ничего такого…

– И это извиняет нас?

– Ну, в какой-то мере да.

– Нет. Это нас никак не прощает! Значит, мы плохо старались, недостаточно храбро шли в бой или хотели вернуть обратно, лишая Кукулькана его жертвы! Мы виновны. Мы должны сбросить бледнолицых обратно в море! Мы должны залить алтари Кукулькана реками крови! И, может быть, нас простят тогда…

– Так. Понятно. – Подвел итог Ва-амони. – Ватуль-Чатель, – обратился он к последнему верховному жрецу, который пока отмалчивался. – Твое мнение?

– Пока еще я не услышал ничего определенного…

– Ясно. Тогда послушайте меня. – Верховный жрец Фратара встал, подошел к столику на котором как простые циновки лежали кипу с его докладом предыдущему верховному жрецу. Всю ночь лучшие писцы из лучших нитей копировали его отчет, и вот сейчас пять жрецов могли ознакомиться с цифрами.

Неоторое время жрецы внимательно перебирали вревки кипу.

– Это правда? – удивился через некоторое время один из них.

– Да.

– Но откуда у тебя данные по нашим странам? – возмутился Йичак-Балам. Он, как торговец, понимал и ценил власть цифр.

– Не важно. Важно то, что это самый радужный прогноз. И по моему мнению, именно это больше всего тревожит Кецалькоатля. И то, что я единственный из всех жрецов – не национальный, как вы все, ясно показывает на правильность моей догадки.

– Хорошо, пусть так. Какие твои конкретные предложения? – согласился Ватуль-Чатель.

– Надо усилить инквизицию… Резать, пилить, сжигать, сажать на колья и рубить на куски, чтобы кровь… – зашелся было Кан Эк, но был жестко поставлен на место.

– Сейчас говорю я. – Твердо прервал фанатика Ва-Амони. – Мое предложение в следующем. Все вы знаете истину. Боги другого материка сдерживают нашего бога. Они боятся, что истинная вера распространится, и убьет их. И правильно боятся. Но пока наш бог заперт на нашем континенте. Более того, чернь начала загнивать. Но опытный врач знает, что коли плоть стала гнить, ее надо отсечь от здорового, а рану прижечь огнем. Но что делать с отсеченным? Просто выкинуть в мусорную кучу? Где она будет вонять и разлагаться, что предлагает Кан Эк?

– Я не…

– Мы верховные жрецы. Мы знаем истину и не должны между собой претворяться. Бог ест нашу кровь, взамен давая невероятные возможности. Если мы будем давать ему дрянную кровь, которая к тому же может не только ослабить Кукулькана, но и усилить его пока что эфемерного противника – Тескатлипоке, то будем ли мы хорошими жрецами? «Нет!» – ответит Бог и будет прав.

– И что же ты хочешь? – скрипя зубами спросил Кан Эк.

– Я не зря начал разговор с другого материка. И мое предложение таково. Давайте накормим гнильем чужих богов.

– То есть ты предлагаешь…

– Да. Я предлагаю вторжение.

– Но мы и раньше пробовали, и ничего из этого не выходило. Ветры и бури, насылаемые Границей, отворачивали и топили наши корабли. – возразил Йах-Айин. Ачиоталь согласно кивнул.

– Сколько кораблей вы послылали? Десять? Двадцать? Сто?

– До сотни не доходило, но пять по тринадцать было…

– Вот. А я предлагаю послать всех.

– Кого, всех?

– Всех этих разложенцев.

– То есть, почти миллион???

– Да. Я считаю, что армада кораблей с миллионом человек, при поддержке – 3–4 верховных жрецов способна с энергией непрерывных жертвоприношений продавить границу и высадиться на том материке. А дальше… Этих воинов будут убивать независимо от того, угодны они Кукулькану или нет. Они равно яд для той земли. А раз так, то и сражаться наши будут, с максимальным напряжением всех сил, обращаясь в безысходную минуту к своему богу, который может взамен крови и молитвы даровать недостающие для победы силы. Не к их же богам обращаться?

– А…

– И умирать они будут тоже, с пользой для нашего бога!

– Хм… Но вот откуда взять корабли и средства для этого предприятия… – задумчиво спросил верховный жрец Факата.

– Да. Ты прав. Стоить это будет очень дорого. Корабли со всего мира, с восточного и западного побережья, с командами собираются на восточном побережье, в портах Трес-Сапотеса, раз уж в портах Тескоко сейчас небезопасно. Кстати, первым делом можно ради боевого слаживания и тренировки разметать бледнолицых, что пачкают своим зловонным присутствием наши земли. Войска всех шести государств следует также свести в Трес-Сапотес. Обеспечение армии и флота всем необходимым будет распределено по всем шести государствам. Причем половина, в качестве компенсации за флот и команды, упадет на невоюющие в море центральные государства.

– Нееет! – как резанный завизжал Йичак-Балам. Вот уж во истину: «торговцу его золото дороже его крови.»

– Ваше решение, жрецы?

– За! – По понятным причинам утвердительно первым проголосовал Ачиоталь.

– Если я лично отправлюсь на восток, приносить в жертву еретиков, то я поддерживаю это богоугодное начинание. – Это уже реплика Кан Эка.

– Против. – это реплика Йах-Айина. Принять на своей территории почти миллион чужих войск, которые будут вести себя соответственно веками поддерживаемой ненависти… Понятное дело никакой правитель, желающий добра своей державе, не согласится.

– Против! – резоны Йичак-Балама очевидны.

– Воздерживаюсь. – Ватуль-Чатель.

– Нельзя! Не на таком голосовании, от которого зависит жизнь нашего Бога! – поправил Ва-Амони.

– Тогда – против! Из принципа, раз ты не разрешаешь воздежаться!

– Я, понятно, голосую за свое предложение. Итого. Трое против, трое за. Я бы мог убеждать Йах-Айина, что Трес-Сапотес ничего не потеряет, что не будет никаких непотребств со стороны армии вторжения. Я бы мог уговаривать Ватуль-Чателя, что его страна только выиграет от огромного количества заказов на снасти, различную военную мишуру, оружие и доспехи. Я бы мог пугать Йичак-Балама гневом Бога. Но… К счастью это ничего не требуется. Ведь согласно старинному правилу, дабы избежать паритета в голосовании, слово жреца-хозяина встречи весит не один, а полтора голоса. Поэтому – все решено. Вторжению быть!