Текст книги "Невозвращенцы (СИ)"
Автор книги: Михаил Черных
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 75 страниц)
Глава 4
Ярослав
Апрель 2004.
«Почему так получается? Почему к тому человеку, который не будит в душе никаких высоких чувств, с тем просто? И то, и другое, и третье…» – думал Ярослав набирая по памяти телефонный номер. «А вот с Той Самой – сложно. Все. И косноязычие нападает, и не слова – а одно мямление. Вот сейчас опять меня отошьют. И почему с Ней – все так сложно? С любой другой находишь общий язык через 10 слов, а тут? И почему?»
Длинные гудки. На том конце поднимают трубку и Ярослав, сглотнув как перед прыжком в холодную воду хрипловатым пока еще голосом сказал.
– Алло? Добрый день. Позовите, пожалуйста, Надю.
– Да. Это я. – раздался в трубке Ее, волнующий Ярослава, голос.
– Привет – это Ярослав. Узнала?
– Да узнала.
«Блин, думай быстрее, что сказать? Ну елки-палки – хоть перед звонком речь пиши. Что же башка ничего не соображает?»
– Э… как у тебя дела?
– Нормально.
– Слушай – сегодня день какой хороший, может погуляем сходим?
– Нет, мне нужно сейчас в комнате прибраться.
– А потом?
– А потом у меня дела еще, до вечера.
– А вечером? Может сходим в кино? Или в клуб какой в Москву или Ногинск съездим, а?
– В клуб? Хм… Интересно. – В Ее голосе действительно появилась заинтересованность. И после этого прозвучали слова, которые с силой кузнечного молота выбили из головы Ярослава последние остатки соображения. – Давай.
– Да?
– Я приберусь у себя, дела переделаю и вечером пойдем. Ты зайдешь за мной?
– Да! Я за тобой зайду.
– Ну, хорошо. Пока тогда!
– Пока.
«Эх! Как все удачно! Институт – можно прокосить, благо второй курс – раздолбайский. И денег тут как раз появилось, стипендию оторвал, – тыщонка есть, и Она согласна! Точно сегодня надо объясниться, а то висит на мне – как камень это чувство. Сегодня тогда – надо разрешить, либо она моя, и я ее сегодня трахну, либо нафиг ее и я получу пилюлю от любви.»
После этого Ярослав позвонил своему лучшему другу Вадику, который жил в Москве. С Вадиком, который был его младше на три года, они познакомились еще давным-давно, лет семь или восемь назад, на тренировке по карате. Кстати, с Надькой Ярослав познакомился там же. Она была из новеньких – а и Ярослав, и Вадик были старожилами, причем Ярослав гораздо большим. Ему, по идее, уже дано иметь бы черный пояс, первый или второй дан – но все время какая-то лажа случалась. То школа, то поступления в институт. Все его одногрупники, и даже после него два набора групп уже получили черные пояса, а он – нет. И, как честно в душе себе признавался Ярослав – все было справедливо. Из-за простого раздолбайства и лени – тренировки пропускал, на тренировках иногда халявил, в общем – так себе. На него и мастер уже давно рукой махнул: платит за тренировки – и хорошо. «Лучший ученик!» – смеялся он, – «платит, но не ходит».
Вадик, кстати, тоже был тем еще клоуном, но по-своему. Он давно получил черный пояс, но отношения в семье с родным отцом у него не складывались, и после одной из таких нескладушек, кончившейся банальной дракой, сейчас он жил отдельно от родителей. Ему еще повезло, что было где – от деда досталась ему комната. Вот именно на эту комнату и рассчитывал Ярослав.
– Здорова, Вадик!
– О привет!
– Слушай – не хочешь сегодня пойти туснуть?
– А куда и с кем?
– Да я с Надькой буду заморачиваться, а ты там может найдешь кого? Ты же говорил, что около дома какой-то клуб у тебя – одни девки там, сами на шею вешаются?
– «Триумф» что ли?
– Не знаю. В общем ты как?
– Слушай – а нафига ты все с этой дурой отмороженной тянешь? Давно бы ее трахнул и нафиг послал? Может, без нее?
– Ну знаешь…. тут такое дело… Ну нравится она мне.
– Да ладно тебе. Че там сложного, она же на тебя сама вешалась, я помню это, прямо на тренировке!
– Ну, это же когда было, два года назад.
– Так два года назад и надо было ее.
– Ты что? Псих? Да ей 2 года назад 15 было! Я в тюрягу не хочу.
– Слушай, Яра, ты уже скока тянешь?
– Она же такая скромная, стеснительная…, самая… Забей ты, это мое дело. Ладно, ты как? Согласен?
– Можно.
– Только ты это, если мне понадобится хата, как?
– Да пожалуйста. Ты же мой лучший друг. Ты только учти, что там только матрас – койки еще нету.
– Да мне больше и не надо. Ок. Я тогда зайду за Надькой, а потом тобой вечерком, когда приеду с Купавны.
– Ну давай.
– Давай, до вечера.
Вечер начинался отлично. Из Купавны Ярослав добрался до Москвы на 8 часовом автобусе, немного в нерешительности побродил около Надькиной парадной, и, в 9 часов, как было договорено, позвонил в дверь.
Надька сама открыла дверь, и сразу же вышла. Когда Яра увидел ее, его сердце дрогнуло. На Надьке были надеты простые белые брюки из легкой, слегка прозрачной ткани, которая так обворожительно приоткрывала завесу тайны, белая блузка и простой плащик, который так шел ее стройной фигуре. И, хотя, ее родители были весьма не бедными людьми, чего стоила только квартира, в которой они жили – сам Ярослав жил в квартире с куда худшими условиями, и тем более не в Москве, ничего броского и дорогого на ней надето не было, как не было и косметики. Но эта простота так шла ей, что изумление, отразившееся на лице Яры, послужило самым лучшим комплиментом.
– Пошли? – спросил Ярослав хриплым голосом?
– Пойдем.
Они сели вместе в маршрутку и доехали до клуба, рядом с которым жил Вадик. Все это время, пока они ехали, Ярослав молчал и просто наслаждался близостью Той, что ему нужна. Просто тем, что она рядом, просто тем, что ее рука лежит так близко от его руки, что чувствуется Ее тепло. Просто тем, что Ее можно видеть. Рядом. «Короче – кранты, – подумал Ярослав, поймав себя на таких мыслях. – Я, похоже, влюбился. Да и какой – похоже – точно влюбился. И что я в ней нашел? Обычная скромная, тихая девочка…».
Клуб, к которому они подошли после захода за Вадиком, располагался в отдельно стоящем здании бывшего кинотеатра, и не был «крутым» – так обычная дискотека. На стоянке дорогих машин не было, плата за вход, которую за двоих заплатил Ярослав, была минимальна. Внутри клуба был один огромны зал, бывший когда то кино, вместо рядов кресел располагались уютные небольшие диванчики со столиками, террасами спускавшимися к танцполу. Вдоль всего танцпола шла барная стойка, а где то в углу зала что-то пока еще вяло, из-за раннего времени, зажигал местный ди-джей. И главное – в клубе было пока еще мало народу, но большую часть его составляли одинокие и компаниями девушки и женщины.
Ярослав, Надя и Вадик поднялись на самый верх и заняли угловое место, состоявшее из двух напротив друг друга диваном со столиком посередине. Быстренько заказав по пиву себе и по 50 грамм, а Наде – сок, ребята уселись, и начался разговор, часто прерывающийся паузами, со временем становившимися все длиннее и длиннее.
– Пойдем, потанцуем! – пригласил Ярослав Надю.
Танцевала Надежда великолепно. Причем так, что Ярослава бросало то в жар, то в холод. То прильнет на секунду всем телом, то прикоснется бедром, то прижмется грудью… За полчаса с парня сошло семь потов – ну любила она танцевать. А уж когда пошел медляк, то Ярославу пришлось срочно приложить все возможные усилия, чтобы его отношение к партнерше по танцу не стало заметно всем окружающим.
Вернувшись, немного отдышались, подошел Вадик и заказали еще по пиву и по 50 грамм. Яра во время одной из пауз глазами показал Вадику – «Иди, погуляй, не мешай нам». Вадик понятливо поднялся и с улыбкой пошел по клубу с целью подцепить какую-нибудь девчонку. Ярослав, справившись со своей робостью, подсел к Надьке поближе, приобнял ее и наклонился, попробовав поцеловать.
– Нет, – тихо сказала Надя, и отвернула немного в сторону свои губы.
– Но почему? – отстранившись, задал самый распространенный в мире вопрос Ярослав.
– Ты знаешь, ты мне нравишься, но у меня есть молодой человек, и я не хочу ему изменять, – услышал он такой же частый ответ.
Наверное, не следует даже и говорить, что почувствовал после этих слов Ярослав – в такой ситуации бывал, наверное, каждый человек – непонимание, разочарование, потерянность, полный комплект ощущений несчастной любви. Да еще Надька отвернулась и начала во всю напропалую заигрывать с Вадиком. Сначала беседа, шутки, вот пошли танцевать… Все это время Ярослав сидел молча и занимался тем, что «выжигал», как он думал, ее из сердца, смачивая это водкой.
Через некоторое время Вадик подходит к сидящему Ярославу и говорит:
– П…тая девчонка, но если ты скажешь – я ее пошлю сразу.
– Да ладно – отвечал Ярослав, – типа мне только лучше. У нее вроде парень.
– Да она мне сказала, такой парень, что можно и на хрен. Она видно просто не хочет с тобой заморачиваться.
– Ну, теперь ты берешь назад свои слова, что она дура?
– Да, просто ох…ная девчонка.
Они посидели еще немного – Вадик с Надькой вместе ходили, колбасились, а Ярослав сидел один. Потом где-то около 1.30 он понял, что здесь делать нечего и, позвав Вадика спустились вниз. Там состоялся примерно такой диалог:
– Короче, я отсюда пошел.
– Да ладно тебе, что ты. Девчонок до х…, склей себе кого-нибудь. Хата есть.
– Нет. Я сюда пришел с Надькой, а не баб клеить.
– Да ладно, если ты хочешь – я ее на хрен пошлю.
– Да нет. Ладно. Я пошел. На тебе денег на всякий случай денег – 350 р. тебе хватит?
– Да не надо.
– На. На всякий случай.
– Ну ладно, что б было.
– И не думай, что ты там, у друга девчонку отбил. Все нормально…
Ярослав вышел из клуба и пешком пошел до дома. Хорошо еще повезло – какой-то добрый мужик на грузовике, увидев бредущего по обочине парня, подбросил его по шоссе. Мрачный Ярослав в 4 часа ночи, или утра уже, добрался до дома и завалился спать, благо следующий день в институте он собирался закосить и предаться полному расстройству и душевному самобичеванию. «Ну вот, – думал он, – вроде как стало полегче. Раз я ей не нужен, значит я свободен, я ее не люблю, она дура. Вот мне уже легче. Я ничего плохого не чувствую. На месте любви к ней у меня в сердце просто небольшая заноза…»
Но в 11 часов от этих размышлений и самоуверений его оторвал звонок в дверь. На пороге стоял Вадик, с такой светящейся улыбкой что ее можно было бы использоваться вместо галогенных фар в модном авто.
– Блин, п…ц. Вчера такое было.
– Что ты ее трахнул? – задал Ярослав вопрос с надеждой, правда, с маленькой – с такой улыбкой слова больше никакие не нужны.
– Не то слово. Скорее она меня. Бля, она так трахается, это что-то. Вообще – это первая баба, которая у меня в рот взяла…Я ее еще на дачу к себе пригласил…
Как-то давно Ярослав видел в каком-то японском мультике образ того, как рассыпаются мечты. Долго смеялся. И такое же он увидел сейчас. В реальности. Мир раскололся, рассыпался, как стекло, которое бросили на асфальт с 10 этажа. Осколки мира медленно осыпались куда-то вниз. Стало темно. В сердце как будто вбили кол, тяжело дышать… Просто невозможно…. Как можно жить теперь? Как можно жить, если сердца больше нет?
Ярослав еще что-то на автомате отвечал, что-то слушал, что-то делал, улыбался, но до него доходили только обрывки реальности, какие-то слова, какие– то плоские картинки того, что раньше было объемным живым миром…»… А она тебе рассказывала, что аборт делала в 15 лет?…», «…а она рассказывала…?», «… А она…», «…Она…». Всё.
– Ладно, давай, Вадик, езжай домой. На будущее, у тебя даже вопросов не должно появляться о том, если с другом пришла девчонка…
– Ну все пока.
Ярослав закрыл дверь за своим бывшим Самым Лучшим Другом и тихо сполз по стене. Где то глубоко внутри он услышал слова своего внутреннего голоса – «Скромная девочка… Такая хорошая… Что ж, ты получил пилюлю, как и хотел!».
А потом все потонуло в бреду.
От последующем месяце Ярослав ничего не смог бы рассказать, даже если бы его пытали, хотя в том состоянии он и пытку бы принял со смехом. Какая-то работа днем в Москве, на которую он устроился подзабросив институт, еще как то держала его в рамках, но до и после…
Только как вспышки – вот он стоит на краешке перрона метро и думает:
– А не сделать ли шаг вперед – под поезд?…
Или стоит в ванной, над раковиной держит левую руку, а провой прижимает нож к вене:
«Холодное сияние стали так привлекает… Одно движение и всё…».
И ночи, наполненные либо тяжелым сном, либо пьяным полузабытьем – которое ничуть не расслабляет, не утешает – а наоборот – только усиливает душевную боль. И две мысли, которые подобно диким волкам в клетке бьются в голове: «Я ее люблю, но любовь не добьешься силой, не вырвешь…», и «Я никогда не буду с ней. Мне не нужна такая шлюха». И боль. Боль в сердце. Боль такая, что хочется вырвать его из груди, только чтобы забыться, только чтобы прекратить. До крови искусанные губы – чтобы болью одной перебить другую, измочаленная подушка, в которую в бессилии вгрызался зубами, как в судороге сведенные руки и ноги – все это было спутником Ярослава в последующий месяц. И ничего не помогало. Всех друзей он послал подальше – видеть любого другого, кто счастлив, или хотя бы весел – пытка, видеть удовольствие – пытка, слышать смех – пытка. И некому излить душу.
«За что? Почему я? За что мне такие муки? Что я кому сделал такого, что жизнь меня так больно? Почему со мной? Почему же так больно?» – думал Ярослав глядя на стиснутый в руке стакан. «Вокруг столько боли… Почему – я так остро стал чувствовать? Мне что, мало своей боли? Вот – стоит бабулька в переходе, побирает со слезящимися глазами мелочь около ларьков – ей так стыдно это, и мне стыдно, и больно, что она, быть может всю жизнь отработав и отвоевав должна собирать мелочь на кусок хлеба. Или девушка, которая плачет в метро? Что у не случилось? Бросил парень, потеряла косметичку? Убежала любимая кошка? Или мужик с потухшими глазами и Афганским орденом на замызганной гимнастерке, с подвернутой одной штаниной старого камуфляжа, на костылях просящий копейки на стакан дешевой паленой водки или на дозу, чтобы забыться – как же ему больно?! Или немолодая женщина в черном, с пустыми заплаканными мертвыми глазами – кто у нее умер? Муж? Ребенок? Мать? И тоже море боли. Господи, почему я раньше этого не замечал? Почему мы никогда не замечаем, что мы живем в океанах боли и страдания? Почему же не поможем тем, кому плохо? Пусть даже самой малостью – добрым словом, улыбкой, дающей надежду? Почему же мне никто не поможет? Почему люди такие жестокие? Почему жизнь так жестока? Господи – за что мне это?».
Ярослав сделал глоток водки из стакана и, подозвав официанта, заказал еще. Официант понятливо кивнул головой и принес еще стакан самой дешевой водки. Вообще то, цены в кабаке «Владимирский Трактъ», что находился, вот ирония, в бывшем доме культуры «Акрихин», были не маленькие, но Ярославу, который раньше не заходил сюда, отпугиваемый определенной репутацией и ценами, было все равно. Он не жил сейчас, а существовал. Ему было вообще все равно. Совершенно случайно Ярослав прислушался к играющей в кабаке песне, которую совершенно бездушно, что сейчас оголенный душей с полной уверенностью почувствовал Ярослав, исполняла какая-то девушка. Но слова! Слова неожиданно запали ему в душу.
Когда мы были на войне
Когда мы были на войне
Там каждый думал о своей любимой, или о жене
Там каждый думал о своей любимой, или о жене
И я б конечно думать смог
И я б конечно думать смог
Когда б на трубочку глядел
На голубой ее дымок
Когда б на трубочку глядел
На голубой ее дымок
А я не думал не о чем
Но я не думал не о чем
Я только трубочку курил с турецким горьким табачком
Я просто трубочку курил с турецким горьким табачком
Как ты когда-то мне лгала
Как ты когда-то мне лгала
Что сердце девичье свое давно другому отдала
Что сердце девичье свое давно другому отдала
Я только верной пули жду
Я только верной пули жду
Чтоб утолить печаль свою
И чтоб пресечь нашу вражду
Чтоб утолить печаль свою
И чтоб пресечь нашу вражду
Когда мы будем на войне
Когда мы будем на войне
На встречу пулям полечу
На вороном своем коне
На встречу пулям полечу
На вороном своем коне
«Ну что же, – подумал Ярослав выходя из кабака, – это выход. Все равно мне не жить, а так хоть от моей смерти возможно какая-то польза будет. Живу я один, мать с отцом далеко и не так уж я им похоже интересен. Надька обо мне не заплачет, друзья такие, которые спят с любимыми своих друзей – тем более. Теперь осталось только продержаться до призыва. Как смешно, «к счастью», ждать призыва уже недолго…»
Глава 5
Александр
«Крепче за баранку держись шофер.»
Май 2004 г.
– Да, мама, у меня все хорошо, – сказал Александр в трубку прижатого к плечу мобильника.
– Нет, ничего не случилось…
– Нет, на улице не стреляют…
– Нет, я знаю, что американские СМИ не могут врать…
– У меня все хорошо, и ничего плохого не случиться, если вы не будете мне звонить по мобильнику когда я за рулем…
– Мама, пока…
– Мама, подумай о том, сколько тебе придется заплатить за звонок. – в ответ сразу же раздались короткие гудки. «Анекдот прямо», – подумал Саша.
Руки и ноги в это время сами собой вели машину – тут перестроиться, тут остановиться… Александр бросил мобильник на переднее пассажирское сиденье своей вазовской «шестерки» и задумался.
Родители не переставали тянуть его к себе в Америку. Вообще то это Александр первый предложил в конце какого-то разговора родителей про их обожаемые США, правда в качестве шутки, естественно, переехать туда самим и узнать по чем фунт лиха. Мысль запала и папе, работнику адвокатской конторы, и маме – искусствоведу Русского музея. Сначала шутка повторялась каждый день, а потом в какой-то момент, она перестала быть шуткой. Даже старший братец, что удивительно при его заработках в торговой конторе, – и тот подключился к обсуждению переезда семьи Дмитриевых в Америку. Начиная с прошлой весны все было подчинено только одному – «сваливанию» в США. Родители подняли все свои связи, все свои знакомства – только чтобы получить драгоценный грин-карт.
Повезло маме – одна из ее дальних знакомых, с которой она начинала работать в Русском музее, сейчас жила в США и ей как раз была нужна младшая помощница на работу в музей восковых фигур актрис, хм… скажем так, фильмов для взрослых. За приглашение и устройство на работу она согласилась взять «чисто символическую» по ее словам сумму в 100 тысяч долларов. Даже такое падение в классе работы и такая дикая сумма не отпугнула родителей. И все ссоры, крики, чуть ли не драки не смогли изменить решение Сашкиной семьи.
Поэтому его твердое решение остаться в России хотя и было ожидаемо, но тоже ни к чему хорошему не привело. Поначалу это стало причиной почти полного разрыва отношений в семье, угроз отца, насмешек брата, мольбы матери – но все равно Саша решил остаться здесь.
К зиме страсти малость поутихли – родители смирились с выбором младшего. Однако это не означало что он останется владельцем шикарной пятикомнатной квартиры в центре города и отцовского почти нового BMW – в Америке семье потребуется много денег на обустройство. Квартиру и обстановку продали, машину тоже продали, а Сашке купили обычную однокомнатную хрущебу, и ему же досталась братцева «шестерка» – как жаль что он не успел ее поменять на какую – либо другую. А может наоборот – к счастью, а то бы и ее продали.
К новому году родители уехали в Америку.
Поначалу были слышны только радостные ахи-охи. Ах Нью-Йорк, ах Вашингтон, ах то, ах се – это родители решили на новый год покататься по Америке с ознакомительной экскурсией. Кстати эти экскурсии организовывали эмигранты из СССР, и, по-родственному так сказать, нещадно обирали своих уже, теперь американских, лохов. Здесь сотня, там две, тут на бензин, там местная кухня – в общем стоило это удовольствие порядка двадцати тысяч долларов – несусветная сумма. Когда они рассказали об этом с гордостью своим новым соседям – им в лицо просто рассмеялись.
После этой экскурсии родители зареклись общаться и с соседями, и с эмигрантами.
А вот жизнь, в отличие от рекламных буклетов и экскурсий оказалась не очень радостной – совсем не простой по правде. Деньги, привезенные из России кончились очень быстро, а в Америке баксы оказывается как и в России не растут на пальмах. Мать работала в музее порнографии и получала там небольшие деньги. Отец-юрист не мог себе найти работы по специальности – ведь законы совсем другие, да и своих адвокатов пруд пруди, еще и возраст… Единственную работу, какую он смог себе найти – это пописывать статейки по заказу маститых журналистов про нарушение всего чего только можно в России, начиная от прав сексуальных меньшинств и заканчивая хищническим истребление мух, что наносит непоправимый ущерб экологии. Платили за такую галиматью очень мало, хотя заказы поступали часто. Братцу было еще хуже. Диплом его торговый никому не нужен был, а работать в Макдональдс или на заправке – сам не хотел – работы море, а платят копейки. А жить он привык на широкую ногу. Помыкавшись пару месяцев на пособие он, в свое время откосивший от советской, пошел служить по контракту в американскую армию, благо из местных туда редко кто хотел идти служить – вакансии всегда были. На дешевой еде и мать и отец очень быстро поправились, да и с брата, говорят, в армии согнали много жира. Развлечений никаких, общаться не с кем – скука, телевизор и пиво – единственные спутники каждого вечера. И не смотря на все это – родители продолжали звать его к себе. Хотя их тоже можно понять – брат в армии, он здесь – а им там одним тоскливо, наверное.
«Ну, положим, поеду я к ним, – думал Александр. – Чем я буду там заниматься? Убирать улицы? Мыть машины? Драться с неграми в очередях за бесплатными обедами? А здесь у меня учеба – 5 курс Политеха, скоро диплом. Квартира. Машина. Работа программистом с неплохой зарплатой – на попить-поесть хватает… Кстати, надо заехать на рынок, купить поесть что-нибудь. Вот по дороге сейчас заеду – есть рынок Южный»
Тело в это время само вело машину – здесь перестроиться, сейчас левый поворот, быстрый взгляд по знакам – на трамвайные пути выехать. Так – красный свет – становиться, первую воткнуть, поворотник включен левый…
«Хм…. А чего бы купить? Может яблок на работу?…»
…Зеленый свет, старт, пропустить встречных, вторая передача…
«Вон начальник мой – жрет яблоки только – даже не обедает – а в свои 65 выглядит на 50. А вот и рынок слева виднеется – угол Гагарина и еще чего-то там на «О». А еще чего бы купит – домой уже? Мясца бы купить – супу сварить, а может и поджарить – не вечно же питаться этими пакетными супами с картонной вермишелью…»
…Три полосы – левая только налево, средняя прямо и налево. Поворот левый по светофору, встречных не будет, свет зеленый – можно поворачивать и сразу же направо на парковку у рынка. Из этого среднего ряда удобнее чем из левого – перестроения не будет…
«…картонной вермишель. А можно еще картошечки поджарить с…»
Чудовищной силы удар в заднюю левую сторону поворачивавшей влево машины Александра прервал размышления – несшаяся на огромной скорости черная «пятая бомба» буквально срезала весь задний багажник машины. От удара шестерку вынесло на тротуар с противоположной стороны дороги, к счастью там не было людей, и буквально обернуло вокруг стоящего там столба электроосвещения. Пристегнутый водитель отделался тяжелым испугом, синяком на левой половине туловища – ударило о дверцу, болью в ребрах, может быть даже парой сломанных – вмазался в руль, и рассеченным о стекло водительской двери левым виском с сопутствующим средним сотрясением мозга. Самой «бомбе» тоже пришлось несладко. Вся передняя часть выглядела будто со съемок краштестов. Что творилось в салоне с водителем и пассажирами, если они были, понять было нельзя – боковые стекла затонированы наверное процентов на 100, а в лобовое стекло сторонние наблюдатели могли увидеть только вскрывшиеся подушки безопасности.
Подскочившие люди отломали дверцу водителя Сашкиной машины и вытащили его на улицу – «от греха подальше – мало ли машина ё….». Вызвали скорую и гаишников. Бредившего Сашку отвезли в больницу, откуда его через 5 дней выписали с диагнозом сотрясение мозга и трещина в правых плавающих ребрах. За это время из остатков его машины растащили все ценное – магнитолу, кассеты, инструменты из багажника, колеса с дисками, кое-что из деталей, а на четвертый день машину, если то что осталось можно так назвать, подхватил эвакуатор и отволок на штрафстоянку. Сразу из больницы Александр отправился в милицию и ГАИ, где и получил справку о том, что «Никакого ДТП 21 апреля 2004 года в 9:35 по московскому времени на перекрестке проспекта Гагарина и улицы Орджоникидзе зафиксировано не было. Административное или уголовное дело не заводилось.» На вопрос а как же его разбитая машина, авария, ударившая его «бомба» ему развели руками со словами – «ничего не знаем». То есть не автогражданки, ни даже страховки, если бы у него она была, он не получит. По закону получалось – что ему это бэха приснилась как страшный сон.
Но это оказалось, к сожалению, не совсем так. Это был не сон, а вот слова страшный никто не отменял. История имела продолжение.
Продолжение это приняло вид субботнего звонка в дверь Сашкиной квартиры через пару недель после ДТП. За дверью стоял молодой человек представительной наружности, в костюме и кожаной папкой в руках. На вопрос что надо он представился посланцем водителя той БМВ, которая въехала в Сашку. Обрадованный Александр отвел его на кухню, предложил чаю, от которого посетитель вежливо отказался. Далее этот гость представился таким-то таким-то, что его послал господин такой-то такой-то и вытащил из папки несколько листов бумаги, прочитав которые хозяин квартиры не упал только потому, что сидел на стуле. Из этих бумаг следовало, что 21 апреля Александр разбил машину весьма уважаемому господину, стоимость которой по оценке независимой экспертизы составила 35 тысяч долларов, нанес средние телесные повреждения опять же этому уважаемому господину и его пассажиру, стоимость лечения – 15 тысяч долларов (копия счета из самой дорогой клиники в городе прилагается), а также причинил морального ущерба еще на 10 тысяч долларов. Причем, как отметил посланец ошарашенному Александру, этот господин милостиво решил не взыскивать с него упущенную выгоду.
– Что это за лажа! – заорал Александр.
– Вы с чем-то не согласны?
– Со всем! Мало того, что в меня въехали, мало того что убили мне машину и положили на больничную койку, так я еще за это должен платить?
– У уполномочившего меня на разговор господина другое мнение. По его словам вы, не соблюдая правил дорожного движения разбили его машину. Что при этом пострадали и вы – это ваше дело, однако потери не в чем не виноватого должны быть возмещены в полной мере.
– Чего?
– Я вам только что все сказал. Могу повторить еще раз. Да. Вы можете оплатить переведя 60 тысяч долларов на этот счет банковским переводом до 15 мая, либо вот по этому адресу представить всю сумму наличностью, опять же до 15 мая.
– Ы!
– Да, вот еще что. За каждый день после 15 мая начисляется пени в размере 10 процентов от суммы долга в неделю, поэтому в ваших интересах выплатить долг как можно скорее.
– Да я ничего никому не должен! Это он пусть отдает мне деньги за мою машину.
– Я думаю с такой постановкой вопроса этот господин не согласиться, но вы можете сами высказать ему мнение, – после чего посредник вытащил из той же папки мобильный телефон, набрал номер, дождался когда снимут трубку.
– Алло.
– …
– Да, я у него.
– …
– Нет, он не согласен.
– …
– Да, хорошо – я дам ему трубку, – с этими словами посредник протянул трубку Александру.
– Алло, – сказал Александр.
– Ты чо, бабки готовь, б… какого х… ты чо то там п…..?!!! – услышал он из телефона.
– Какие бабки! Ты не показал поворотник! Ты разбил мою машину! Это ты мне денег должен!
– Что?! Ты чо? Ваще оборзел? Ща, б…, пристегну тебе еще за базар! Поворотник я ему не показал! Ха! Будуя еще всяким запомойленым тачилам чо то там показывать… Ты ваще кто? Кем работаешь? Кто за тебя скажет?
– Я инженер….
– А если ты никто – то не… пи…ть. Короче. Ты теперь должен – чтоб бабки были. А не то с тобой не так будут разговаривать.
– Ничего я тебе не должен – а если есть какие претензии – то всё через суд.
– Суд! Ха! Я сам суд! Смотри, б… тебя предупредили. Ели бабок не будет…
– Бабок не будет, – перебил Александр.
– …. – ответили ему на том конце и бросили трубку.
Сашка отдал телефон посреднику и велел убраться. Посредник спокойно взял телефон, убрал его в папку, встал и, уже выходя за дверь, сказал.
– Зря вы так, молодой человек, – хотя сам был не на много старше хозяина квартиры, – Позвольте дать вам маленький, и бесплатный к тому же, совет. Мы давно представляем интересы этой бри…., этой фирмы. Еще никто не смог не заплатить им то, что они требовали – рано или поздно, так или иначе. Обычно те кто платили поздно или иначе делали это уже либо с больничной койки, либо из морга. Н следует доводить до этого… У вас не так много здоровья. И не так много времени до 15 числа. Прощайте.
Сашка закрыл за ним дверь и вернулся на кухню. На столе лежали бумаги к оплате такой суммы денег, которою ему взять просто не где. Даже у родителей в Америке. «Ладно», – подумал он, – «разводят меня, на пушку берут. А вот фиг им с маслом. Попугают, попугают, да и все». С этими мыслями Сашка скомкал бумаги и бросил их в мусорное ведро.
Неделя, отпущенная на сбор денег, прошла быстро. Естественно Александр и не думал даже искать их, более того он приложил все усилия, чтобы выбросить из головы эти мысли, в чем ему сильно помогала повседневная нервотрёпка. Поэтому, когда вечером 15 числа он открыл дверь в свой подъезд, прилетевший из темноты удар кулака в голову стал для него почти полной неожиданностью. За первым ударом последовал другой, потом третий, а после того как он повалился на пол, его еще оба нападавших били ногами. Потом один из них наклонился к съежившемуся в позу эмбриона Александру и прошепел.
– Тебя предупреждали! Верни долг плюс 10 % в течение недели! Не вернешь – …
Потом хлопнула дверь в подъезд, и лежащий на полу остался один. Теперь он поверил в то, что у него серьезные проблемы. И испугался.
– Вась привет!
– Здорово Сашка! – обернулся на оклик один из мастеров автосервиса. – О ё! Кто это тебя так! – Посмотреть действительно было на что. Все лицо Александра было желто-синего цвета и в буграх от синяков. Да и двигался он осторожно, так как все остальное тело было похоже на лицо. Били его больно но аккуратно – ничего не сломали и не отбили. Пока.
– Да так… Проблемы.
– Серьезные проблемы я погляжу у тебя братец.
