Текст книги "Невозвращенцы (СИ)"

Автор книги: Михаил Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 75 страниц)

– Как я могу? – забубнил и затрясся Александр, – я еще присягу не принес, меня нельзя на боевое по уставу… Их же в суд надо… Я не могу…

– Чего ты не можешь?

– Ну вот так вот… убить…

– А ты думал что – всю грязную работу за тебя кто-то сделает – а ты весь белый и пушистый будешь? Нет! Твои проблемы – тебе и решать. У тебя есть пять минут – разозлился Сергеев и отошел.

– А он сможет? – неслышно для Александра поинтересовался Заставский. – И зачем это?

– Во-первых, чтобы молчал. Во-вторых – я уже сказал. Да. Думаю сможет. Тем более эти ему помогут – просто не смогут удержаться и не помочь ему.

Александр поднял с земли пистолет, подошел к лежавшим и встал над ними. Поднял руку с пистолетом, снял с предохранителя, прицелился в лоб первому, подержал… Опустил. Он не мог просто так выстрелить в человека. Даже не смотря на то, что еще недавно готов был их зубами рвать. Но сейчас боевое озлобление предательски схлынуло, оставив Дмитриева один на один с палаческой работой. Раненные действительно не удержались и помогли «развязаться» Александру.

– Щенок! С. а! Не смог! – рассмеялся главный. – Да я тебя теперь из-под земли достану. Ты за каждую каплю крови пацанов ответишь. – Глаза Александра чуть сузились, но его «собеседник» этого не заметил и продолжал изгаляться. – Да я с тебя с живого шкуру сдеру и себе ремень сделаю! Да я твою мать на куски порежу! Да я…

Чем еще хотел угрожать раненый главарь, так и осталось неизвестным, потому что угроза семье переполнила чашу терпения Александра, ярость возвратилась, вспыхнула, подхлестываемая болью в избитом теле, огненной волной прокатилась по всему организму и ударила в голову. От прилива крови к голове Александр побагровел, и рука с пистолетом быстро пошла вверх. Глаза прицельно сощурились, а указательный палец лег на спуск. Александр внимательно посмотрел в глаза главарю и с расстояния в один метр выстрелил ему в голову…

– Ну вот, – тихо сказал полковник майору, услышав первый выстрел, – я был прав.

…Потом быстро повернулся, поймал на мушку второго, палец опять сам надавил на крючок – отдача! Следующий – еще отдача! Следующий – еще выстрел! Еще – осечка! Левая рука быстрым движением передернула затворную скобу, патрон выскочил, а правая рука уже направлена на следующего бандита – выстрел! Следующий – нет больше! Как нет! Стрелять – ну еще есть кто…

Постепенно ярость покидала Александра. Кто-то осторожно забрал из его рук пистолет, а он все стоял, и злость медленно выходила из его. Наконец он смог осмысленным взглядом окинуть поле боя, или, скорее казни. Вот валяется главарь – у него нет половины головы и содержимое черепа выпало на траву, второму пуля попала в шею – и разорвала горло – тело все еще содрогалось, выплескивая оставшуюся кровь… Третьего он уже не увидел – яростный приступ скрутил, желудок буквально ударил по горлу и Александр повалился на траву, его неостановимо несколько минут рвало желчью. Вдруг все потемнело, и он провалился в спасительное беспамятство.

Глава 10
Игорь

Игорь стоял в строю на торжественном построении. На плацу присутствовали все командиры и оба полка – сегодня для многих в этом строю был самый важный день службы в армии или даже всей жизни. Присяга!

До присяги их всех три дня всячески мурыжили. И парадку примерить, подшить, чтобы сидела нормально, и прибраться в палатках, причем зачем-то их заставили проверить тревожные комплекты и уложить все личное в вещмешки. Перед присягой был организован смотр, на котором их внимательно проинспектировали и в парадной форме, и в обычной маршевой – с вещмешками и полной выкладке.

И вот – присяга! Игорь, как сержант, стоял в первом ряду строя, и ему приходилось часто выходить из строя и пропускать по одному человеку в центр плаца к знамени, которое они увидели впервые, для принесения присяги. Вызывали одновременно по двадцать пять человек от каждого полка, поэтому вся процедура заняла около двух часов. Так как полк, в котором служил Игорь, формировался из старослужащих, многие из которых уже принесли присягу, то из их полка вызывали гораздо реже, чем от «соседей». Вот и сейчас Игоря хлопнули по левому плечу, он автоматически сделал шаг вперед и шаг направо, выпуская из глубины строя очередного солдата. «О! Как пошел! Приятно посмотреть! Все же занятия строевой прошли не зря – думал Игорь, глядя в спину идущему ко знамени солдату. – А эти как ходят?! Не, за полчаса строевухи в день выправку не получишь!»

Зато они получили другие навыки, которым Игорь отчаянно завидовал. За июль и первую половину августа учения прошла каждая рота первого полка по два раза, но не разу ни одна из них не выполнила требуемое задание. Вводные были различные: и провод каравана, и зачистка местности, и штурм здания, и охрана объекта, и ночной бой – во всех случаях у более опытных, воевавших лейтенантов находились свои хитрости – то мины – одна из которых, правильно установленная, свалила однажды полроты, то гранаты, то засады на деревьях и под землей, да и просто стрельба – более быстрая и более точная приносила поражение новобранцам. Лучший результат – невыполненное задание и «убиты» девять из десяти противников. «А у нас стрельбище было всего семь раз, а они каждый день стреляли! Надеюсь, в бой нас не пошлют» – думал Игорь.

После присяги была торжественная речь, в которой командиры, помимо вываливания на головы уставших солдат кучи пафоса, сообщили приятную новость: – «Сегодня в честь принятия присяги будет праздник! Сегодня все освобождены от кухонного наряда. Настоящие повара сейчас готовят и накрывают столы, а до этого будет выдано денежное довольствие, которое можно будет потратить в приехавшем магазине. Ассортимент там, конечно, не гиппермаркета, но водка, дорогое курево, всякие шмотки, диски, кассеты, журналы и книги будут. И самое главное, сегодня после праздничного обеда все считаются в увольнении до завтрашнего утра!»

– Товарищ командир! Разрешите обратиться?!

– Разрешаю.

– А за приделы части выпускать будут?

– Конечно же…, – по рядам прокатился довольный вздох, но оказывается полковник всего лишь сделал длинную паузу, и припечатал – …Нет!!! Не забывайте, что вы заключили контракт, в котором четко указано на соблюдение секретности. Вскоре вы отправитесь на место службы, и там все согласно очереди получат увольнительные. – «Только они вам будут совсем не нужны. Ох, и нагуляетесь вы по лесу» – подумал Сергеев. – Все ясно?

– Да… – недружно прошелестело по рядам.

– Не понял!

– Так точно, товарищ командир! – теперь уже дружно ответил строй.

– Не слышу!

– Так! Точно! Товарищ! Командир! – от крика с деревьев сорвались вороны в полукилометре от плаца.

– Командуйте, капитан.

– Нале-во! Ша-агом… Арш!..

К вечеру среди рядового состава трезвых не было. Начали пить еще на праздничном обеде, благо на столе стояло вино, а потом на все полученные деньги большая часть бойцов купила в «магазине» – приехавшем огромном грузовике водки. Что пить было и пили все. Все командиры удалились, у них была своя пьянка, а солдаты были вроде как в «увале», поэтому никакого контроля за ними не было и пьянка все разрасталась и ширилась. А после этого началось веселье.

Игорь застал как раз начало веселья. До этого он отходил по естественной надобности и в стороне от пьяных криков услышал песни, доносившиеся со столов командиров. У них сегодня тоже был вечер «без чинов». Шли разговоры, рассказывали о войне – кто постарше – про Афган, помладше – про Чечню, никто не сыпал остротами и не проявлял неверия – все кто сидел за столом доказали своей пролитой за Родину кровью свою честность. Особенно запал в душу Игорю одна фраза, которую бросил один из рано поседевших капитанов: «Да… Родина нас, конечно, не забудет… Но и не вспомнит.» Иногда разговоры прерывались рвущими душу песнями, от которых тянуло пустынным жаром или холодом гор, из знакомого звучал Розенбаум и Голубые Береты, и просто те песни, которые не услышишь по радио или с телеэкрана.

«Снова сон, и солнце над Кабулом

Расплавляет металл брони.

Снова сон, и чую – сзади дуло,

И молю – Бог меня храни.

Снова сон, и перевалом горным

Мы идем в наш последний бой.

Снова сон, и вот «Тюльпаном черным»

Едет к маме Андрей домой.

Снова сон, и вижу под обстрелом

Наш Кабульский аэропорт.

Снова сон, и вот вертушки телом

Прикрывают гражданский борт.

Снова сон, и я опять тоскую

По березам, которых нет.

Снова сон, и для чего воюю

Все ищу и ищу ответ.

Снова сон, и трассеры как нитки

Прошивают наш бензовоз,

Снова сон, и нас опять кидают

Захватить чужой обоз,

Снова сон, и я в руках сжимаю

Рукоятку АКС,

Снова сон, и мысли угасают:

Ну когда же придет конец!

Что мне орден, коль нету ног!

И ушел навсегда Андрей.

Сделал все я что только мог,

И не жалей меня, не жалей.

Что мне льготы – без ног к врачу,

Если там из свинца дожди,

Если каждую ночь кричу:

Подожди, Андрей! Подожди, Андрей!

Подожди!!!..»

«Странно, – подумал Игорь, – почему песни, которые сочинялись поколениями солдат, и этими же поколениями очищались от всего лишнего и наполнялись силой, нигде не услышишь? Почему со всех сторон звучит то, что большей частью даже песней назвать нельзя?». Игорь постоял еще немного и пошел к своим. Здесь уже пели совсем другие песни. Как же различаются песни тех, кто служил и тех, кто поучаствовал, особенно это заметно тогда, когда услышишь их друг за другом. Около костра, которые разложили для сержантов, надрывалась старенькая разболтанная гитара, и кто-то гнусаво затянул:

«Пробьют часы по распорядку на обед

Идем мы строем, а впереди веселый дед

Спустил ремень, поставил миску пред собой

Чтоб обслужил, чтоб обслужил стол молодой…»

По голосу Игорь узнал Димку Федорова – Длинного Дембеля из второй роты их полка. Свое прозвище он получил за то, что, отрываясь на духах-новобранцах, превысил все прощаемые приделы и загремел за неуставные взаимоотношения в штрафбат на дополнительные полгода. По началу он пытался сорвать злость там, но был зло бит, отлежал в медсанчасти две недели и слегка поутих. Припев подхватили уже человек пять.

«Стоп, стоп, стоп, зелень

А ну-ка ложки не хватать!

На раз-два и сели! И дайте деду первым взять

Учись, малыш, чтоб масло первым получать

Тебе еще, еще две осени шуршать

Уйдут куски, ночь до рассвета коротка

Придут другие, и сразу духи зашуршат

Мы их пошлем на плац окурки собирать

Послушай череп, ты слишком рано оборзел

Ты позабыл, ты позабыл про свой удел

Ты отслужил, ты отслужил всего лишь год

Тебе положен один лишь чистый кислород.

Последний раз надену новое ХБ

В последний раз начищу кремом сапоги

И этот блеск моих начищенных сапог

Закроет рот всем офицерам на замок…

Стоп, стоп, стоп, зелень

А ну-ка ложки не хватать!

На раз-два и сели! И дайте деду первым взять

Учись, малыш, чтоб масло первым получать

Тебе еще, еще две осени шуршать»

К концу песню орали уже. Наоравшись, все приняли еще по одной, потом сразу же еще. Веселье дошло до такой стадии, когда нужны женщины, а если женщин нет, то еще выпивка или разминка. Разминка естественно кулаков. И тут Длинный Дембель, видимо вдохновленный песней, сказал:

– Б…, пацаны, а ведь весь соседний полк – духи!

Это действительно было так. Если их полк понабирали в основном из дисбатов, завсегдатаев гауптвахт из срочников, то соседи были набраны с бору по сосенке. Были там и срочники – их просто приказам перевели в эту часть и автоматом подписали на контракт, и дембеля, у которых был выбор, а половину вообще составляли студенты институтов различных курсов – от первого до пятого.

– Студенты, б..! – зло сказал кто-то. Студент – вообще самый нелюбимый персонаж в армии, помимо естественной зависти – он на гражданке, еще добавляется злоба на армию, офицеров, соседей по казарме, на неверных подруг – все от чего студент был избавлен. И если студент попадает в армию – то сразу становиться целью номер один для все, и, особенно, для «дедов».

– Эх… А пойдемте их е…м? – предложил кто-то.

– Ну да, сбегутся офицеры, выдадут наряды на парашу…

– Какие офицеры? Они все пьяные.

– А ведь точно! Давай, пацаны, ща допьем и дадим им п. ды!

– Только не забывайте – что мы плац топтали, а они рукопашкой два месяца занимались, – попробовал остановить их Игорь.

– А ты что, приссал? – спросил кто-то из компании.

– Кто сказал? – спокойно встал во все рост Игорь. Все слегка притихли. Игорь серьезно поставил себя в их полку, многие задиры отлеживались в палатках по несколько дней после «разговоров» с ним. И уж что-что, а его храбрость, его умение драться никто не ставил под сомнение.

– Да ладно тебе, Игорек, – потянул за рукав вниз Длинный, быстро отложив в сторону, тихо тренькавшую струнами гитару. – Ну, перепил пацан, с кем не бывает. – Давай вот допьем лучше.

Игорь дал себя усадить на место и взял в руки стакан. На некоторое время около костра повисло молчание.

– А Игорь прав, – сказал кто-то, – они тренировались. Но они все равно лохи.

– Точно! Они два месяца тренируются, а мы всю жизнь.

– Надо только наших собрать побольше! – сказал кто-то трезвую мысль с другого конца.

– Точно! Давай собираем!

– Эх, и вломят же…. – задумчиво сказал Игорь.

– Ты не идешь, так? – спросил его Дмитрий. Игорь удивленно посмотрел на него и ответил:

– Конечно иду. Как я могу своих бросить?

Дмитрий кивнул и убежал собирать «своих». Через несколько минут человек триста разгоряченных вином парней собрались около костра сержантов и отправились в поход. В другом полку тоже оказались несколько относительно трезвых голов, или они тоже решили почесать кулаки и отомстить за июньские побои, в общем, отряд Игоря встретился с приблизительно таким же по численности отрядом другого полка. Люди замерли. Потом с каждой стороны посыпались остроты и поддевки, с каждым словом становившиеся все грубее и грубее. Любое слово могло спровоцировать ожидаемую всеми драку.

– А ну тихо! – раздался крик. Между двух толп прошел офицер и остановился. С обеих сторон послышался ропот. – Тихо я сказал. Значит так. Вы сейчас в увольнении, отдыхаете. Нам нету дела до того, как этот отдых проходит… Но чтобы без трупов и калек! Вы поняли?

– Так точно! – радостно послышалось от обеих толп.

Офицер еще раз внимательно поглядел на обоих заводил, одним из которых, сам не поняв как, оказался Игорь и ушел. Еще секунд тридцать толпа стояла молча, потом вдруг кто-то крикнул «Бей!» и началась долгожданная драка.

А на следующий день все завертелось. Ночью на железнодорожную ветку, связывающую часть с внешним миром подали дизель с десятью вагонами. Ранним утром всех подняли по тревоге, загрузили с вещмешками в поезд и за два рейса быстро перевезли всех на ближайший военный аэродром. Там уже ждали самолеты военно-транспортной авиации, в которые их быстро загружали, выдавая на входе комплект зимней формы. Еще пьяные после вчерашнего, многие побитые, солдаты не задавали никаких вопросов и ничем кроме сна и опохмела, нашлись умельцы, спрятавшие заначку, не интересовались. Заполненные самолеты сразу же взлетали и увозили солдат в неизвестность. По дороге все эти десять самолетов присоединились к эскадре таких же, собранных по всей стране на учения, и пролетели с ними около тысячи километров. После этого самолеты разбились на эскадрильи и разлетелись по разным сторонам. Их десятка, увеличенная до тринадцати, села на аэродроме и была тут же растащена по новеньким ангарам. Там уже замерзших и протрезвевших солдат выгрузили, построили, пересчитали, и небольшими группами под видом рабочих ангара развели по казармам.

Местность, куда их привезли, была неизвестной и неприветливой. Каменистая равнина, холод и короткий день явно указывали на близость к полярному кругу. Бойцами делались различные предположения, куда и зачем их привезли, но все сходились на одном – в столь высоких широтах, при таких холодах, явно нет горячих точек – так что воевать не придется. И это всех не могло не радовать.

На следующий день оба полка подняли ни свет, ни заря и отправили на работу. Их кинули на погрузку вагонов, а другой полк с вещмешками погрузили в товарные вагоны и куда-то отправили. На рейде и в небольшом порту, который явно не проектировался под такой грузопоток, стояли суда, из недр которых извергался непрерывный поток самых разнообразных грузов. Чего там только не было. Во-первых, строительная техника, горы различных материалов явно недвусмысленно намекали на грандиозную стройку. Во-вторых – множество сухих продуктов, тушенки, круп и муки и других съестных припасов долгого срока хранения подсказывали многим, что именно для этих вещей будет строиться хранилище. Немалое количество инструментов и орудий труда, причем механических, а не электрических или бензиновых рушило последние догадки, если, конечно, не предполагать, что хранилище не надо будет строить вручную. На особом положении были несколько разобранных мелкотоннажных речных судов и огромное количество солярки в бочках. Отдельно, под особым контролем, загружался состав с оружием, боеприпасами, машинами и бронетехникой – Игорь в редкую минуту отдыха своими глазами видел, как на платформы аккуратно загоняли две «брони», похожие на «Шилки». Самое тяжелое и габаритное погружалось на открытые платформы кранами, остальное солдаты разносили по вагонам. Вручную. И продолжалось это неделю.

К концу недели, несмотря на усиленный паек, все еле-еле волочили ноги и, поэтому, командование решило дать им передышку. Целые сутки никто их не трогал, бойцам дали отоспаться и отъесться. На следующий день погрузка началась по новой, но уже не с таким остервенением, как раньше – видимо загрузить осталось совсем немного. И действительно, через неделю утром их погрузили в вагоны от электрички, которые тянул дизель, запечатали двери и отправили вслед за грузом.

Состав двигался медленно, пейзаж за окном был однообразным и Игорь успел задремать сидя на самом хорошем угловом месте, где головой можно было прислониться к стене. Разбудил его поднявшийся в вагоне шум. «Наверно, приехали» – подумал он. Однако это было не так. Они, видимо, только подъезжали к месту и встали на КПП. Игорь окончательно проснулся, потянулся, встал и выглянул в окно. Увиденное его озадачило и напугало.

Этому КПП позавидовал бы любой другой. Двойные бронированные ворота, не на петлях а ездящие по специальным углублениям, система просветки, автоматические пушечные и пулеметные турели. И знаки. Которые опознает любой человек – круг, разделенный на 6 частей, половина секторов черные, половина – желтые и черная точка в центре: «Радиоактивно». И другие, не такие пугающие Игоря – «Запретная зона», «Мины», «Стой! Часовой стреляет без предупреждения!». «Куда нас привезли? На урановый рудник? В охрану? Или в шахту?» – подумал Игорь, и, судя по вытянувшимся лицам всех остальных солдат, об этом задумался не он один.

Через некоторое время поезд тронулся и стал медленно набирать ход, вот тогда все и получили ответ на большинство своих вопросов. Ответ принял форму вывески около какой-то грандиозной стройки: «Северное хранилище токсичных и радиоактивных отходов». Вокруг стройки располагалась на вид обычная военная база – казармы, ангары, хозпостройки, опять ангары, только выглядело это ну уж очень свежим – как будто вчера построенным. Поезд тихим ходом проследовал по рельсам к самому большому зданию, даже не зданию а, скорее, противоатомному бункеру, и втянулся внутрь его. Минуты две он с очень медленной скоростью ехал по ярко освещенному бетонному туннелю, проехал какой-то небольшой зал, не зал, полный каких-то непонятных механизмов и выехал наружу. Вокруг опять была та же база, только уже совсем небольшая ее часть, остальное, видимо, осталось позади. По делающим плавный поворот на 90 градусов рельсам поезд, вскоре, подъехал к небольшому порту. Даже не порту, а просто причалам. У каменистых берегов, в окружении льдов и снегов, билось стылое даже на вид «Наверное, озеро. Другой берег вроде километрах в пяти-десяти» – подумал Игорь.

Становилось все темнее и их поезд остановился чуть не доехав до ангаров, расположенных недалеко от причалов. Не доехал он потому, что далее все пути были забиты грузовыми составами, которые они уже приготовились прямо сразу разгружать. Но их ожидания были обмануты лучшим образом – их вывели из вагонов, построили, провели перекличку и отвели на ночь в один из ангаров спать. Спать всем пришлось под двумя одеялами и одетыми, так как ангар был огромным и совершенно не отапливаемым.

На следующий день все переехали на большую землю. Точнее, переплыли. В десять приемов на катерах их перевезли на берег. Этот берег отличался от другого только наличием огромной реки с быстрым течением – метров пятьсот шириной, которая впадала в море небольшим перекатом – то, что это именно море, а не крупное озеро им объяснили матросы (то, что это не море, а океан – не знали даже сами матросы). На каменистом берегу валялись горы различных предметов – именно то, что они грузили в вагоны. «Как это сюда попало? – Да очень просто – до вас тут был другой полк, который сейчас отправили вверх по реке».

За перекатом была построена пристань, к которой швартовались небольшие суда. Рядом находилась «верфь» – именно там, как из конструктора, их собирали, разобранные ранее для перевозки. Еще на этой импровизированной верфи собирали плоты. Часть плотов была на базе надувных понтонов, часть – деревянные, видимо их сплавили сверху, потому что в обозримом пространстве ничего выше мха не росло. От пристани к свалке, по-другому и не скажешь, вела извилистая дорога. Задачей полка, в котором служил Игорь, было перегрузить свалку с берега на плоты за перекатом. Десять дней они спали в палатках и носили, носили, носили. Как только наполнялся один плот, его тут же подхватывал катер, который играл роль буксира, и, надсадно ревя мотором, уволакивал его. Место ушедшего плота тут же занимал другой…

К концу второй недели на берегу не осталось почти ничего – так, мелочевка, и полку дали приказ готовиться к отправке. Поротно солдаты грузились на те же самые плоты, точно так же, катера отчаливали и тащили за собой плоты, только груз теперь был живой.

Километров через тридцать река расширялась, и ее течение замедлялось. И, хотя, скорость катера оставалась неизменной, брызг стало заметно меньше, что все равно уже не имело значения для вымокших солдат. К вечеру, то есть когда проплыли уже километров двести вокруг реки стали появляться карликовые деревья, а ночью был сделан привал в уже нормальном лесу. Высадка на берег осуществлялась полу вплавь, полу в брод, потому, что катер боялся пристать к берегу. Бойцы разделись, засунули мокрую одежду в и вещмешки в полиэтиленовые пакеты, кто повыше ростом – вышли, кто помельче – выплыли на берег. Часть окружающего леса была тут же пущена в костер, на котором готовилась пища и сушилась одежда. От простуд всех спасала только теплая погода и нехолодная вода. Поев горячего, солдаты завалились спать в быстро поставленных палатках. Рано на следующее утро офицеры подняли их, в обратном порядке (раздеться, запихнуть одежду и мешки в непромокаемое, добраться до плота, вылезти, высохнуть, одеться) загнали на плоты, и путешествие продолжалось. Многие бойцы не стали одеваться – а, положив вещи под голову, задремали на пригревающем солнце, кто-то стал удить рыбу и даже что-то поймал, а большинство коротало дорогу просто валяясь и болтая. Основной темой разговора было высказывание различных предположений о том, где они, что они будут охранять, что будет дальше и т. д.

К концу пятого дня путешествие по реке подошло к концу. Катер подплыл к хорошо оборудованной пристани, было место даже для швартовки плотов, так что купаться никому не пришлось. Да и сама пристань уже выглядела как кусок цивилизации – бочки из под солярки, сваленные кучей, радужный налет на воде вдоль берега, обрывки мешков, куски ящиков, полузатонувший контейнер – все кричало о том, что здесь были люди. На берегу роту построили и отправили маршем по извивающейся в лесу дороге. Дорога была явно совсем недавно проложена, а изгибы объяснялись попадающимися в лесу группами плотно стоящих деревьев. Попадающиеся на пути мелкие деревья были спилены, встречались пни, а крупные – огибались.

Через час марша, то есть в четырех – пяти километрах от реки, отряд вышел на опушку леса. Лес раздался в стороны и солдаты увидели огромное, далеко – далеко виднелась противоположная кромка леса, поле. Дорога вела к поселку, расположенному в центре этой пустоши. Еще двадцать минут и колонна подошла к краю поселка, и все замерли в удивлении. Во-первых – в поселке не было здания выше 2 этажей, половина домов еще строилась, а четверть присутствовала только размеченными участками. Большая часть домов была деревянными и только некоторые – каменными. Судя по присутствующим специфическим будкам – современной канализации в поселке не было. Но это все не самое странное. Поселок был окружен стеной! Стеной! Где то она уже была достроена, где то – нет, где то была деревянной, где то – каменной или просто земляной, но все равно – стена смотрелась около современного поселка странно. Четыре прохода этой стене закрывались мощными воротами с вышками. Создавалось впечатление не то тюрьмы, не то концлагеря.

– Что встали? Пошли! – дал налюбоваться бойцам лейтенант. – Это наш новый дом.

Этот день их роте дали на обустройство – им выделили одиннадцатый барак. Все бараки в этом поселке располагались в одном месте – никто не стал разносить их по разные стороны, как это было раньше. Этому было простое объяснение – на следующий же день их забрали на стройку. Людей в поселке все прибывало и прибывало, домов требовалось все больше и больше, тысячи людей все еще ночевали в палатках – ни у кого не было ни времени, ни сил, чтобы затевать крупные драки. Хотя главный повод был – в поселке появились женщины.

Как разузнал Длинный Дембель – это были поселенки. Набирали их из тюрем, были они все молодые – ни одной старше тридцати не было. Правда, все они, как сказал он: – «редкостные стервы и су..». Парней отшивали по грубому, а те, кто уже обзавелся парой из поселенцев – еще грубее. Но ходили слухи, что женщин поселенок будет больше, чем мужчин, так что им тоже достанется какая-нибудь деваха.

Где-то в сентябре, когда поток поселенцев иссяк, всех людей собрали на площади в центре поселка. На импровизированную трибуну забралось все начальство – оба полковника Сергеев и Седенький, несколько капитанов. Когда на площади по звуку горна, вот такой анахронизм, установилась тишина, Сергеев заговорил.

– Товарищи солдаты. Вы уже давно знаете о том, что наша часть – особая. Сегодня вы узнаете, чем именно. Вы уже не раз, наверное, задавались различными вопросами, главный из которых – «что происходит». Так знайте же. Мы в другом мире! – по рядам прошелестел шепоток, но под тычками лейтенантов и грозным взглядом полковника он быстро смолк. – Да! Это так! Не думайте, что вас пытаются обмануть – это правда. Наши яйцеголовые обнаружили проход в другой мир – он так похож на наш. Посмотрите вокруг – те же деревья, те же животные, тот же воздух и вода… Но какое же все свежее и еще неиспорченное. Так вот – наши ученые нашли, а наше правительство решило основать здесь поселения. Будет основан небольшой городок и несколько деревень. Товарищи поселенцы – вам достается благословенная богатая земля – в километре от этого места, а именно здесь и будет основан город, расположено открытое месторождение каменного углы, недалеко есть выходы железа, рядом река – полная рыбы – хоть простыней лови, лес полный дичи и отличного строительного материала, поля, правда небольшие – это все ваше. Вы помните условия, но я вам напомню – вы свободны здесь, живите, работайте, только подчиняйтесь руководству поселения. Вам назад дороги нет. Товарищи бойцы. Ваша задача – защитить поселенцев от угроз, которые таит в себе этот мир – будь то природа или человек. Через три года, именно на столько вы заключали контракт, вы сможете вернуться домой, если захотите конечно, и вам выплатят все положенные деньги. Основное условие – это неразглашение – остается в силе. Вопросы?

– А что будет, если кто из поселенцев захочет убежать и вернуться? – спросили из толпы.

– В этом случае – во-первых надо добраться до острова – вы помните где он находиться – посреди полярных льдин. Как-то пробиться сквозь оборону прохода с этой стороны – а там она неслабая, пробиться сквозь оборону с той стороны – а там она еще сильнее, как-то добраться до большой земли… И не умереть при всех этих действиях. Нереально, в общем. Еще вопросы?

– А кто все эти года нас кормить будет? Или все сами? – это уже вопрос из строя.

– А поселенцы будут платить десятую часть произведенного/выращен-ного/собранного и т. д. – то есть десятину, вам за защиту.

– А кто будет считать? А как? А чем? А будут ли деньги? – посыпались со всех сторон на Сергеева вопросы.

– Деньги будут. Наши. Обычные. Будет приезжать магазин промтоваров, – за них можно будет что-то купить. Но это все ерундовые вопросы. Я не услышал главного… – нахмурился Сергеев.

Люди вокруг замолчали в раздумьях – что же главное они не спросили. Вдруг из строя первого полка послышался чей-то голос, произнесший:

– А для чего мы нужны? Неужели десять тысяч человек сами себя не оборонят от зверей? Для чего мы нужны?

– Правильный и важный вопрос. Здесь живут люди, у них сейчас средневековье, и у них все просто – кто сильный тот и прав. Вот для защиты от таких «правых» – вы и есть здесь. Но я приказываю – не задирать местных, и вообще – я запрещаю иметь с ними какие – либо отношения. Пока.

– А мы действительно нужны? – спросил уже другой голос, на этот раз из полка, в котором служил Игорь.

– Да. И не забывайте, что вы еще сосунки по сравнению со средневековым бойцом. Они воюют каждый день, всю жизнь… И единственное ваше преимущество – это ваши автоматы. Отними их – и вас разорвут голыми руками или порежут на мелкие кусочки. Понятно?

– Так точно!

– Еще вопросы?

– А где мы будем жить?

– Ну, пока будете жить в палатках – но не забывайте: зимы здесь холодные, а сейчас уже середина сентября. Если хотите пережить зиму – то пошевеливайтесь в застройке. Материалы есть, лес – вот. – Ответом ему был дружный стон, но Сергеев еще не закончил: – не бойтесь – строиться будете по очереди – один полк в охране, один с поселенцами строиться, потом – наоборот.

Еще более громкий стон был ему ответом…

К середине октября месяца жизнь на новом месте вошла в свою колею. Две недели Игорь вместе со всеми пахал в Городке, две недели совместно с отделением – жил, точнее нес боевое дежурство, на окраине одной из многих небольших деревушек. Солдаты из первого полка отрыли здесь неплохие позиции и землянки, так что делать ничего не пришлось. Бывало, помогали поселенцам в строительстве – бойцов за это кормили и поили, бывало, ходили в дозоры, из которых приносили разную дичь.