Текст книги "Невозвращенцы (СИ)"

Автор книги: Михаил Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 75 страниц)

Как только медведи исчезли Александр упал где стоял – и от усталости, и от пережитого страха.

– Б…! Спаситель медведей! Ох. ть! – Александр ржал и бился об землю в истерике. – А как же, как в сказках, человеческим голосом сказать спасибо? И подарок какой, за услугу? Клад там? Или до места на спине донести? У…! Чтоб я еще раз……….!!!!

Минут через пятнадцать он более-менее пришел в себя. Перевязав плечо наиболее чистыми тряпками, он продолжил путь в том направлении, которое указал медведь. Идти все равно куда – а так хоть какое-то направление.

На следующий день Александр проснулся совсем больным. Плечо горело огнем, все тело было охвачено слабостью. Шатаясь, он побрел по лесу, но через километр, упав попить воды из родничка, встать уже не смог. Кое как, поднявшись на четвереньки, он отполз в сторону и свалился на мягкую, влажно-теплую груду прошлогодних листьев. Его знобило.

«Да у меня сильная температура…» – подумал он, ощупав горящее как в огне лицо. – «Чем это меня так? Грибами что ли траванулся? Или от медведя заразился чем-то? Животные – они известные переносчики… Заразы… Всякой…» – это были последние связные мысли. Остальное потонуло в кошмарах. Ему мнилось, что его несут медведи, вокруг пляшут волки, превращаясь то в пригожих девушек, то в страшных воинов, которые рвали его зубами. По ночам, в прохладе, ему становилось чуть полегче, но утром, как только солнце жарко нагревало землю кошмары опять приходили к нему. Изо всех сил, не соображая что делает, Александр продолжал сначала полу идти, а потом, когда сил на одной водно-ягодной диете не осталось – ползти, причем сам не зная куда. Для него это движение стало просто смыслом жизни, наполненной бредом и болью.

На неизвестный день он выполз к речке, причем понял это только тогда, когда руки его и лицо опустились в приятно холодную воду. «Вода… По воде не ходят… Что делать?… Как дальше ползти?…» Остатки разума напоминали ему, что с такой температурой нельзя лезть в холодную воду, что это самоубийство, но тело так хотело прохлады…

Александр уже не чувствовал ничего, погрузившись в беспамятство, когда сильные руки нескольких человек, одетых в легкие кольчуги, легко вытащили его из воды и положили отекать на берег. Над его головой быстро разгорелся спор на неизвестном для Александра языке. Если бы он был в сознании и знал бы финский, немецкий или норвежский языки, то он бы понял, о чем идет речь, так как язык был этакой смесью тех трех языков. В разговоре участвовало двое.

– И это и есть твоя добыча? А, ярл? – громко и с явной издевкой спросил один голос.

– Не тебе спрашивать об этом, Ивар! – ответил другой. – Или ты хочешь оспорить у меня мое место? Так бери свой топор! И ты получишь то, что давно тебе положили Боги.

– А что ты скажешь старейшине Эгилю Вивильсону?

– Замолчи! Или клянусь молотом Тора, я разобью твою дурную башку о камень и местные раки вдоволь попируют твоим мясом.

– Эгиль Вивильсон из клана Сигвардсонар будет очень рад твоим успехам! Или этот трелль и есть та самая большая добыча, о которой ты вопрошал Одина? Или дружина твоя уже пьет вина из золотых кубков, услаждая свои взоры танцем юных рабынь в покоренных градах? Или…

– Хватит. Замолчи. Эй, освободите круг! Ивар Суртсон из клана Бьярнарсонар, ты желаешь бросить мне вызов?

– … – Ивар замялся. И не зря. Ярл не зря считался вторым по силе воином в их крупном поселении, после вождя Эгиля Вивильсона. И облагодетельствовать местных раков ему тоже не хотелось.

– Отвечай! Молчишь? Так молчи же до дома! Ибо я клянусь покровителем нашим Одином, что если ты еще раз за время нашего пути откроишь свой поганый рот не для того, чтобы пожрать, я вырву твой змеиный язык и прибью его к твоему собственному щиту!

В ответ Ивар не сказал ничего, так как все знали, что слово у ярла Соти Свейсона из клана Хельгисонара было таким же крепким как его топор. И если он сказал, что вырвет и прибьет – то это означало, что он сделает именно это и сразу же.

– Слушайте меня храбрые воины. Боги отвернули от нас свой лик и забрали у нас удачу. Мы уходим из земель Россов с тем, что взяли, не ища новой добычи. Такова воля богов…

Поворчав, войны стали запрыгивать обратно в ладью. Возвращаться домой, не набрав треллей и добычи, которою можно было бы прогулять долгими зимними вечерами ярл терял уважение своей дружины и обрекал свой род на бедность. В следующем походе он мог не набрать воинов и лишиться части своих владений или рода, ибо северные Боги посылают своим любимым детям самые сильные испытания, которые могут быть – морозы, которые убивают одинаково и сильного воина и слабую женщину. А дрова на пустынных островах стоят больших денег.

– А с этим что делать? Прирезать?

Соти очнулся от тяжелых мыслей и посмотрел на своего друга и побратима, который указывал на валяющееся у его ног тело. Побратим уже достал нож и, взяв трелля за волосы, приставил к его горлу свой широкий нож.

– Возьмем с собой. Пусть росские трели позаботятся о своем. А подохнет, так хоть морским ярлам[64]64
  касатки


[Закрыть] подарим. Не велика потеря. Брось его на дно драккара.

Глава 24
Результаты

Июнь, База по охране объекта «Аномалия» на Земле-2

Подполковник Седенький был в панике. По мере удаления от Городка и приближения к базе паника не утихала, а просто меняла свои формы. Если сначала дезертир боялся получить стрелу в горло или добрый стальной клинок в свое объемистое пузо, на которое уже давно не налезало стандартное обмундирование, то теперь он все сильнее и сильнее боялся наказания уже со стороны власти.

Быстрый марш на автомашинах занял 8 дней. За это время Седенький успел обдумать свои действия, посоветоваться с друзьями и выработать план действий.

Первой преградой на пути к бегству обратно на Большую землю было то, что подразделение, охраняющее зону перехода не подчинялось ни одному из полковников. Его задачей было отгородить отправленных на поселение и охрану от остального мира, во избежание различных проблем. У подполковника уже были прикинуты варианты, как он решит эту проблему.

Второй проблемой были действия на той стороне. Если он бежит отсюда, то попадает в цепкие руки родной ФСБ, которая быстренько за все его художества лишит его всего и посадит, или еще того хуже. Поэтому, следовало максимально увеличить время форы, за которое он должен был найти себе защитников.

«Если первую я решу так как задумывалось, то второю проблему я оттяну на 2–3 недели. Да и защитники у меня есть уже на примете. За это время я смогу найти подходы к тем нашим новым друзьям, которые за мою информацию обеспечат мне долгую, безопасную, а главное приятную жизнь».

– А присяга? – спросил кто-то маленький в его душе.

– Кто это? А… Это ты, совесть. Давно тебя не было слышно…

– А честь?

– Что? Что ты там несешь? Ты понимаешь, что меня убьют! Лишат жизни! А жизнь – это самое главное! Она важнее всего на свете! А уж моя жизнь гораздо важнее всех остальных жизней и всего остального. Важнее всяких твоих бреденей о чести, присяге, важнее семьи и детей, важнее Веры, важнее всего! Поняла, дура?

– Но ведь ты этого заслужил?

– Чего я заслужил?

– Всего того, что ты боишься.

– Чем? Тем что продавал оружие – так это бизнес. Там можно все! Судьба дала мне такой шанс, и не воспользоваться им было бы глупо! Ну и что, что из этих стволов убили кого-либо из этого быдла в форме этой страны? Ничего – остальные будут шевелиться быстрее! Зато я не упустил свой шанс! Сравни мою судьбу с судьбой Сергеева…

– Но ведь в итоге он стал выше?

– Случайность! Видимо дал на лапу кому-то!

– Но ведь если ты продашь этот секрет, то погибнут многие совершенно посторонние люди. И в этом мире, и в том…

– А мне до этого какое дело. Да гори оно все синем пламенем! На мой век хватит, а на остальных мне плевать! Семьи и детей у меня нет, слава Богу. От них только головная боль, а телок кругом полно! Поняла, совесть? Срать я хотел на тебя и на твои «вечные ценности»! Убирайся!

– Что ж, прощай… Желаю тебе получить достойную цену за свои дела…

«Ну надо же! Ушла! Интересно, а я первый человек, который смог прогнать свою совесть? Жаль, что ушла просто так, надо было ее продать… Ха! Продать совесть!» – эта мысль привела его в игривое настроение. «Все у меня получиться как надо! Те новые друзья с пониманием относятся к людям, отвергнувшим старые предрассудки. Сами такие. Они первыми поняли, что жизнь и деньги важнее всего, а нам, как всегда приходится их догонять…»

Подполковнику повезло. Он прибыл очень удачно между сеансами связи с Большой землей. Связь осуществлялась следующим образом. Раз в месяц формировался своеобразный конвой из тех предметов и людей, которых следовало переместить через аномалию. Первыми начинали на Земле-2, перемещая свои грузы и людей. Это было связано с тем, что поток грузов на Землю-1 был пока еще гораздо уже, чем на Землю-2. Также этот поток служил своеобразным свидетельством о нормально состоянии базы на той стороне. После того, как исходящий поток грузов иссякал, Земля-2 начинала принимать грузы (в соответствующую фазу работы портала). В эту фазу с Земли-2 поселенцам приходили различные промышленные товары, амуниция, ГСМ и предметы относительной роскоши.

Последний сеанс связи был две недели назад, до следующего было тоже еще две недели – вполне достаточное время чтобы в деталях продумать всю операцию. Но все сорвалось из-за того, что на горизонте появились войска. Войска эти ехали на лошадях, блестели на солнце кольчуги и кончики копий – вся картина поражения ушедших на подмогу войск была на лицо.

Седенькому опять стало грустно. И грустил он пока прибывшие войска из привезенных с собой бревен не стали связывать плоты, грустил, пока они переправлялись на остров, постоянно наращивая количество войск на плацдарме. Один раз к нему заскочил майор, который командовал защитой базы, задавал вопросы, но, видя в каком состоянии находиться подполковник (а грустить ему помогали несколько друзей и бутылки с водкой), только матернулся и убежал. Пьянство тоже было его планом.

Когда из всех его собутыльников остался на ногах только один, его давний друг и приятель капитан Свиридов, Седенький внезапно встал из-за стола, посмотрел на часы и сказал: «Пойдем, Саша». Ничего не понимающий Сашка встал из-за стола и пошел за подполковником. Вместе они зашли в казарму, где подполковник стал рыться в ящике с грязным бельем. Удивленный капитан спросил:

– Михалыч? Что ты делаешь?

– …Ну, неужели уже отправили в стирку? А! Нет! Вот раздолбаи! Ну это удача нам, – бормотал подполковник. – А ты что стоишь? Одевай! – и швырнул ему грязнущую, всю в разводах масла полевую форму одного из солдат, которая дожидалась здесь стирки.

– Зачем мне это говно?

– Одевайся, говорят тебе! Это маскировка! И нижнее тоже сними! Одень вот грязное!

– Да е…….! Ты что?

– Одевай! Потом спасибо мне скажешь!

– А остальные?

– Остальные – извини. Мне бы тебя спасти, ты ведь мой лучший друг?

– Да, – полез обниматься капитан, в пьяных соплях.

– Уйди ты от меня, гомик блин! Одевай и пошли! Только рожу измазать не забудь!

– Ага! Мы же из боя! – заржал капитан.

После переодевания они зашли в оружейку и взяли там по автомату. Потом, отстреляв в тиши одного из складов по одному магазину и оставив по несколько патронов, которые должны были сделать вид, что они отбивались до конца, они последовали в самый центр базы, где в укрепленном здании находился портал. По дороге они заскочили на другой склад, где у знакомый солдатик за некоторые пряники со стороны подполковника хранил его вещи. Вещи эти были небольшие по объему – один кинжал в богато изукрашенных ножнах, и что-то размером с литровую пластиковую бутылку из-под газировки. Но когда капитану дали подержать эту бутылку, то он чуть не свалился – бутылка весила килограмм двадцать! Все вещи полковника, кроме кинжала, погрузили в рюкзак, который для объема добили разным хламом, зачастую просто мусором.

Первые посты были пройдены легко, все же подполковник – это подполковник даже в форме рядового. Но вот последний пост занимал совершенно упертый лейтенантишко. На приказ открыть ворота в зону портала он потребовал письменного разрешения командовавшего объектом майора, в ответ на прямой приказ – процитировал пункт устава о командирах и начальниках, а на намек Седенького дать денег вообще схватился за кобуру. К счастью, капитан уже довольно близко подошел к посту и успел, вытянув руки с автоматом, прикладом достать лейтенанта.

– Так его, Сашка! Будет знать как перечить старшему по званию!

– Я ключ нашел!

– Отлично, отпирай дверь и пойдем – времени осталось в обрез.

Огромная бронированная дверь, получив команду на открытие, медленно откатилась в бок и дезертиры, по рельсам и шпалам, которые остались еще со времен перевозки основного потока грузов, вошли в зал.

– Время 1 минута, – глядя на часы сказал подполковник. – Осталось только нанести последний штришок, – с этими словами он обнажил кинжал, и тщательно протер его оставшейся во фляжке еще со времен бегства из городка водкой.

– Ты что собираешься делать? – удивленно спросил его друг.

– Нужно, для большей паники, чтобы мы были ранены. Тогда нам никто не будет задавать сразу вопросов. Для этого ты, дружище, сейчас аккуратно порежешь мне руку, – с этими словами он передал рукоятью вперед ему обнаженный кинжал. После этого он обхватил вытянутой правой рукой капитана за шею и, сильно сжав зубы, прошипел – Давай! Режь вот тут!

Капитан аккуратно примерился и резко провел рукой с зажатым в ней ножом по вытянутому плечу подполковника. Рука зразу же разжала свою хватку у него на плече, рукав потемнел от крови а изо рта полковника раздалось громкое шипение, перемежающееся матом.

– Аааа…!..!..! – орал полковник. Отдохнув полминуты он сказал. – Теперь моя очередь.

– А может не надо?

– Надо, Федя! Надо!

– Ну давай, щас руку тоже мне…

– Нет. Не руку! Давай ногу. Правую.

– А не больно?

– Шутник….!..! Ничего, водки выпили нормально – не так сильно пока болит, – сказал полковник. – Вот б..! – это полковник уронил на землю кинжал. – Совсем рука не работает!

– Давай перевяжу пока? – предложил капитан, стараясь не смотреть на руку с ножом. Из-за своего испуга он не заметил, что его друг специально извозил нож в грязи. – Хоть не так болеть будет…

– Не надо – на той стороне уже перевяжут. Подставляй ногу – я буду резать левой рукой, – сказал подполковник после того, как неуверенными движениями ухватил нож в левую руку. – Ты сразу обними меня за шею – так пойдем на ту сторону.

Капитан аккуратно обнял своего друга за шею, и приготовился к удару.

– Сколько мы с тобой уже дружим? А? Саш?

– Да долго, почти четвертной уже, – вспоминал капитан, думая что его друг отвлекает ему внимание от операции.

– Ты не мог бы мне, по дружбе помочь а?

– Да без базара! Я все понимаю, и буду говорить только то, что ты мне скажешь! – понял его с полуслова капитан.

– Да. Спасибо друг, – дрогнувшим голосом ответил Михаил, приобнял его раненой правой рукой и с силой вонзил левой рукой кинжал по самую рукоятку чуть пониже ребер в правый бок своего подчиненного.

Подержав немного кинжал в ране он при обратном движении чуть повернул ладонь и клинок, вслед за нею повернулся в ране разрывая то, что еще оставалось невредимым. Из открытой раны широким потоком плесканула темная, почти черная кровь, заливая оба мундира – и капитана, и подполковника. От болевого шока капитан сразу же потерял сознание, но на его удивленном лице еще можно было прочитать молчаливый вопрос.

– Прости, друг. Но мне не нужны свидетели. А помочь ты и так мне поможешь, – ответил на незаданный вопрос Михаил и отбросил в сторону кинжал. После этого он обхватил левой рукой повисшего на нем капитана, на правое плечо, матерясь от боли он накинул автомат и в таком вот виде он перешагнул через уже подернувшейся тонкой рябью воздуха черту – единственному визуальному оформлению Аномалии.

Солдаты на той стороне увидели душераздирающую картину, как раненный командир тащит из боя на себе своего еще сильнее раненного товарища. Многие руки тут же подхватили капитана.

– Врача! Скорее! – прохрипел полковник.

Мгновенно доставили носилки и раненного унесли в санчасть, но подполковник уже не видел этого, раздавая распоряжения.

– Быстрее! – он схватил лейтенанта за грудки и проорал ему в лицо. – Там все уже мертвы! Мы последние держались за дверями зала!.. Быстрее! Закрывай это говно! Ну! Они ворвутся сейчас сюда! Б…! Ну быстрее же!.. – и, морщась, схватился за раненную руку.

Лейтенант, командовавший постом, верно оценил ситуацию и мгновенно принял правильное решение. Сорвав с шеи ключ, он воткнул его в замочную скважину, запиравшую крышку над большой красной кнопкой. Быстрое движение рукой и кнопка кулаком вдавлена до упора. Над всем комплексом раздались вопли сирены. В комнате аномалии с потолка с предупреждающим воем упала частая сетка из металлической арматуры, которая полностью и с запасом закрыла объект. По бокам из пола поднялись стенки и с потолка по специальному желоб полился быстротвердеющая цементная смесь. Вскоре на месте объекта «Аномалия» высился аккуратный бетонный блок.

20 Июня 2005 15:15. Москва, Кремль. Телефонный звонок в кабинете Президента РФ.

– Господин президент, – раздался в трубке голос директора ФСБ.

– Слушаю.

– У нас проблема с объектом «Аномалия».

– Какая?

– Только что совершил обратный переход подполковник Седенький. С ним находился тяжелораненый капитан Свиридов. Согласно докладу подполковника Седенького поселение, а также база, охраняющая объект «Аномалия» с той стороны подверглась внезапному нападению со стороны местного населения. Войска и поселок разгромлены, поселенцы перебиты. По словам Седенького он единственный, кто смог дожить до времени перехода. Сам подполковник тоже ранен, но легко. Переход закрыт по схеме «Атака».

– Итак, ваши предложения?

– У меня нет предложений.

– До этого, какие либо сигналы поступали с той стороны?

– Нет.

– Тогда следующие распоряжения. Раненых обязательно вылечить, после этого – собеседование. При первых же несоответствиях – подвергнуть допросу, если потребуется, то и медикаментозному.

– Есть.

– До свидания.

Объединенное войско Росских княжеств. Северная граница Великого Княжества Новогородского. Начал лета года 1788 от обретения.

– Да не майся ты, друже! Найдется твоя пропажа! – отвлек от мрачных мыслей Лихомира словенский Твердило. – Ничего не будет. Боги милостивы…

– Ну, приедет, она узнает что такое порка на конюшне. Лично пока тул прутьев не обломаю об спину, не отпущу!

– Ну вот, видишь. Все хорошо будет…

Некоторое время два князя молча тряслись в седлах. Но хандра не отпускала Лихомира.

– Нет, не могу я так! Жмет мне сердце. Да и сон еще этот.

– Что за сон? – полюбопытствовал словенский князь.

– Будто бежит моя сестра от чудища заморского, многоголового… У каждой головы – жало как меч, а чешуя – не чешуя а щит огромный, как скутум ромейский…

– На предостережения Богов наших не следует рукой махать. Ты вот что, узнай – а всех ли мы ромеев перебили?

– Да узнавал я. Последних в лесу догнали. С десяток. Полонянин сказывал, что их за беглецами как раз и послали…

– Хм… А что волхвы?

– Волхвы говорят, что сестра моя и холопка при ней отбились от группы – решили сами… Ох и всыплю я ей…

– А ты не думаешь, что тот десяток, мог специально остаться, чтобы оговорить себя и остальную погоню спасти?

– Хм, все может быть… Ты, друже, тогда слушай. Все равно не лежит меня душа, уводит меня к сестре… Я возьму свою дружину старшую и поищу ее. Тогда на переговорах за меня останется кошевой Михай. А если что, то считай ты и за меня говоришь.

– Ну добре. Пути тебя быстрого и удачного. Срази чудище.

Вскоре от огромной колонны войск отделился небольшой ручеек конницы и, развернувшись, поскакал обратно. Твердило проводил взглядом убежавшего князя и задумался. Причины его мыслей ехали рядом, на телегах. Из-за этих телег войско не могло двигаться быстро, но и бросить их не могло. Именно на них ехали те, кто спасли лагерь и все их войско от полного уничтожения.

Уж не известно чем можно было объяснить произошедшее, великой удачей или Божественной волей, но те враги, которых они разбили в бою, с Божьей помощью, пришли на помощь и буквально в куски своим невиданным оружием разорвали ромеев. Что бы было, не приди они на помощь, неизвестно – и так потери в том сражении приближались к пятнадцати тысячам человек. Но от того, что было сделано нельзя было отвернуться, и, к примеру, разбить эту оставшуюся горстку воинов, Перун, Бог воинов ни за что бы не простил такого и наказал бы их. Вот и получалось, что эти с одной стороны враги, и должны в кандалах на дыбе висеть, али в холопы быть распроданы, а с другой – спасители их армии, которые на себя почти три тысячи ромеев вытянули и покрошили. Или еще – город их, который предать огню и мечу следовало бы, а жителей раздать отличившимся воинам, в этот город отдано было несметное число раненых, так как везти их было некуда, и жители эти сейчас выхаживали их. И как тут быть?

Князья долго думали об этом. Решено было пока считать этих воинов, не смотря на все недовольство Новогородского князя, который хотел мести за своих, а также атаманов войска казачьего, которые пошли в бой ради добычи, просто гостями. Но, гостями дорогими и, следовательно, хорошо охраняемыми. «Хорошо, что их орудие осадное сгорело, и не подлежит восстановлению, иначе атака на этих была бы делом решенным. Ни один князь не потерпел бы присутствия таких сил. А что, если к примеру, они бы сошлись с ромеями? Даже подумать страшно. Силу эту мы видели и нечего не можем ей противопоставить… А так – просто три сотни воев…».

Но была еще одна причина, по которой все воинство святое сейчас шло на север. Там, на севере, располагалось то окно, сквозь которое и лезли эти недруги. И затворить это окно и было целью похода…

После вспышки ярости на совете князь Любослав, князь Новогородский, был недоволен. Склонить остальных князей на разграбление и уничтожение города ему не удалось. Теперь ему приходилось думать о том, как оправдаться перед купеческими старейшинами, которые выделили деньги на этот поход. Ведь никакой прибыли не получалось. Ни добычи, что продать на торгу Новогородском, который славился дешевыми товарами со всего мира (дешевыми в основном потому, что продававшим их они не стоили ничего, кроме пролитой в суровом варяжском или каком другом море крови). Ни рабов, ни земель. Ничего. Да и дружина еще недовольна – плохо оставлять свою кровь не отомщенной. Хотя и в дружине был разброд – единственно, на чем все сходились, что одной помощи в бою было мало, чтобы искупить все сделанное находниками зло. Правда, чем дальше ехал князь, тем лучше у него становилось настроение. Шальная мысль, пришедшая в голову князю при виде низких стен городка находников, и которая сначала показалась полной дичью, все больше и больше ему нравилась. Она решала все проблемы, кроме одной, как на это взглянут его союзники, особенно казаки, но это были уже проблемы другого уровня, гораздо ниже, чем вопросы связанные с задетой честью и их можно было бы решить простыми деньгами, а не кровью.

На самой крепостице, которая охраняла окно, все произошло очень просто и удачно. Для всех. Сначала быстро переправилась одна дружина, потом другая, потом на остров перевезли часть из «гостей» во главе с их воеводой. После долгих и напряженных разговоров было разрешено группе из одного князя и нескольких волхвов осмотреть зал, где находилось окно. И то, это было позволено сделать местным жителям только потому, что окно не работало уже несколько дней и все находники были эти сильно обеспокоены.

У самого окна все прошло именно так, как и проходило много раз ранее. Волхвы, помолясь, достали из котомки, разукрашенной дорогой золотой вышивкой, небольшую золотую шкатулку. Из этой шкатулки самый умелый волхв Даждьбога, после долгой истовой молитвы, аккуратно взял щепотку мелкого, мельче пыли, песка и бросил ее в сторону окна. После этого шкатулку закрыли, котомку завязали и убрали. Дело было сделано.

После этого находникам была объявлена воля, которую жребий выпал высказать князю Всеволоду.

– … И по сему, мы не намерены терпеть больше вас на нашей святой земле. Забирайте своего сколько хотите и уходите…

– Куда? – не нашел ничего другого спросить присутствующий за главного от Российских войск полковник Сергеев?

– Куда хотите. Хоть к ромеям, вам там будут рады, хоть к катайцам, тьма верст до туда, к кому угодно…

– Хорошо, как только откроется окно в наш мир мы уйдем.

– Вы не уйдете, ибо окно это не откроется. Оно закрыто силой Богов наших…

– Хм… Вы знаете, мы конечно уважаем ваши религиозные представления… – начал говорить один капитан, командовавший базой и присутствовавший на переговорах. – Но нам кажется, что это всего лишь временные трудности и вскоре проход откроется вновь.

– Страшный у вас мир, воины. Нету Богов у вас в сердцах. Забыли вы, что в силах Божьих творить то, что разумеем мы чудесами. Разве не чудо то, что это оконце вообще существует? Нету у вас Веры… Хотя не у всех. Вот ты, – и волхв указал пальцем на полковника, – выжил только по заступничеству Божьему. И по своей Вере…

Полковник машинально потрогал висящий на шее крестик.

– Хорошо. Сколько вы даете временя нам на сборы?

– Если к концу десяти дней вы не уйдете, то дальше говорить мы с вами не будем и вы кровью своей заплатите за все зло, что причинили нам. Вы слышали.

– Хорошо. А что делать с нашими поселенцами? Они тоже должны уйти? Вы же поймите, что не может десять тысяч человек вот взять так просто и уйти в никуда.

– Это и не нужно, – поднялся из-за стола князь Любослав. – Я, Великий Князь Новогородский Любослав Яромирович принимаю под свою руку этот город и нарекаю сей город Прижитком, а правителя его князем. Я отдаю ему эти земли во владение, за клятву вечную в чести и службе княжеству Новогородкому и его князю…

– Как, – вскочил из-за стола кошевой атаман Михай. – А мы? Где наша обещанная добыча? Где полон? Ты обмануть нас хочешь? Мы кровью своей за это заплатили!

– Не волнуйся, кошевой. Скажи, сколько полновесных гривен получили бы вы на одну долю на дуване?

– За добычу с десятитысячного города?

– Да.

– Ну, когда минувшем годе атаман Потоп Длинноусый просочился под прикрытием осады пограничных крепостей и взял Форман, то каждый казак на одну долю получил по сто гривен! Из них только лошадей, оцененных на пятьдесят гривен, потом на сто продали еще! Так что не меньше ста гривен одна доля.

– А теперь представь город, в котором нет скота, лошадей, нет златых и серебренных украшений. Даже посуда – и та, из дерева, как у рабов.

– Ну, не меньше пятидесяти гривен тогда можно взять. У них, вон, даже крыши металлические! Так что совсем уж цену не сбивай! Семьдесят пять! – правильно понял князя казак и начал торговаться.

– Я думаю, что даже за такой город, кроме железа, кстати дрянного, ничего нет, больше пятидесяти пяти…

– Семьдесят!

– Сойдемся на шестидесяти?! Добро…

– Ты только, княже, не забудь, что одну долю получает простой казак, у которого кроме портов, да сабли дедовской, ничего нет. А десятники, к примеру, по две жинкам своим привозят…

– Знаем мы ваши сабли, дедовские. Такие сабли не каждому князю по карману… – пробурчал Любослав. – Добро. Потом представишь список, сколько, только сильно не наглей – а то знаю я вас, песьи дети. Каждого норовите как липку ободрать…

– Ты нас зря не злословь. Мы не за мошну болеем, как вы, купчины. Мы за каждый рубль кровь свою проливаем…

– Все, – прервал начинающуюся свару Всеволод. – Вы слышали наш приговор? – обратился он к сидевшим солдатам. – Тогда прощевайте.

Когда все россы ушли и в комнате остались только солдаты, полковник встал и приказал:

– Готовьтесь к походу. Все требуемое, включая оставшуюся «Шилку» перевезти на берег и приготовить к многокилометровому маршу.

– Но товарищ командир?! Неужели из-за бредней местных…

– Не спорь!

– Товарищ полковник. Я не подчиняюсь вашим приказам. Моя задача оборонять этот объект и я не собираюсь…

– Дело твое, что ты там собираешься, но к походу подготовься. Я вот что тебе скажу. Ждать я буду до последнего, но если к концу девятого дня связи не будет, то нам придется уйти. И я не хочу уходить с пустыми руками – надо взять как можно больше.

– Да что ты так их боишься? Что они могут против современного оружия? Да мы их как…

– Как… Что… В обозе у меня лежит один из выживших, с переднего края, расспроси его, как в одну минуту тысяча человек с современным оружием превратилась в сначала в безоружную толпу, а потом в гору трупов. Поразмыслишь на досуге… Кстати, яйцеголовые у тебя где сидят?

– Да вон им ангара два оборудовали, все свои железки гоняют, что-то проверяют и перепроверяют.

– Хорошо. Надо с ними переговорить.

– На предмет чего?

– На предмет, куда нам идти.

Неизвестно о про что был разговор между раненным солдатом из второго полка и начальником базы, и о чем потом думал капитан, но когда через десять дней от берега, с сопровождением местных, отошла огромная колонна, капитан и его солдаты в ней присутствовали, и далеко не налегке. Аномалия за это время так и не «заработала»…

29 Июля 2005 г 12:00. Москва, Кремль.

Как и год назад в кабинете президента собрались директор ФСБ, начальник ГРУ и, естественно, президент. И тема разговора была та же, да только теперь приходилось обсуждать не возможности, а последствия. Начальника ГРУ пригласили, по сути дела, всего лишь «за компанию» как секретоносителя высшего уровня, посвященного в данную проблему. Главным действующим лицом был директор ФСБ, которому и приходилось отдуваться за то, что натворил Седенький.

– Итак. Рассказывайте…

– Я вынужден признать, что в этот раз испытанные методы не сработали. Командир от ГРУ показал достаточный профессионализм, а мой ставленник потерпел полное фиаско. Из-за его действий мы потеряли плацдарм на Земле-2.

– Подробнее, пожалуйста, – попросил президент.

– Все началось с того, что один из взводов, или чуть больше, которые входили в вертикаль командования Седенького самовольно оставило место службы и вышло на контакт с местным населением с целью развлечения. Солдаты повели себя не совсем вежливо по отношению к местному населению…

– Очень грубо, я бы так сказал, – вставил свое слово начальник от ГРУ, показывая, что у него есть свои источники, и совсем уж отдаляться от правды не следует.

– Спасибо, – ничуть не показав своего раздражения ответил фсбешник. – … Грубо. Это повлекло за собой недовольство местного населения, которое вылилось в бое столкновение, в котором победу, с огромными потерями среди местных, одержали наши войска. Однако в этом сражении…