Текст книги "Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси (ЛП)"

Автор книги: Мацей Стрыйковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 55 страниц)

Крестоносцы поражены литовцами. И в день святой Маргариты (13 июля 1260 года) литовцы сразили очень много христиан. [Ими были убиты] ливонский магистр Бурхард (фон Горнгаузен), прусский маршал Генрих Ботель, а с ними сто пятьдесят виднейших орденских братьев и комтуров ³⁶. А среди простых воинов потери были столь велики, что (как свидетельствуют собственные слова Дусбурга) quod tres vel quatur hostes centum christianos et cum magna verecundia fugarent, то есть: трое или четверо врагов (литвинов) убивали по сотне христиан (немцев) и гнали их с великим срамом ³⁷.

Слова Петра из Дусбурга. Там же этот крестоносец ³⁸ пишет, сетуя по поводу литовцев: Esse quomodo confortati sunt inimici nostri, etc, то есть: сколь же сильны враги наши, и прочее. Там им досталось множество трофеев, коней, оружия и доспехов, которые они вырвали из рук столь многих тысяч убитых христиан, хвастая собственной храбростью. Изничтожь же, Господи, их силу и размечи их, чтобы осознали, что за нас воюет никто иной, как ты сам, Бог наш.

Видение. Там же пишет по тогдашней простоте: Quod eventus hujus belli (Об исходе этой войны), что предшествующей ночью был предсказан и возвещен одному брату ордена, Герману Сарацину. Ему было видение Девы Марии, которая сказала так: «Герман! Я приглашаю тебя на ужин к сыну моему». Hermane! Ego ad convivium fulii mei te invito. Там же пишет, что такой же голос слышала одна монашка, сестра [будущего] прусского магистра Конрада (фон Фейхтвангена), и один простой крестьянин. Iuga boum quinque emi etc non possum venire.

Чудесный и удивительный случай. Случилось в той битве, что когда один из языческих полков убегал, некий Генерард (Generardus), саксонский шляхтич, одним ударом меча снес голову одному бегущему куршу или жмудину. Но от этого удара тот не сразу упал, а без головы пробежал еще несколько шагов в прежнем направлении [вместе] с убегающими товарищами, и только потом упал ³⁹. Чему все крестоносцы очень удивлялись, ибо никогда не видывали такого дела. Я этого не видел, хочешь – верь, [хочешь – не верь].

Другой случай. Тогда же на побоище христианском один литвин нашел натянутый самострел, который надел себе на шею и случайно нажал на спуск, и тетива сразу же перерезала ему горло.

Гланде, языческий прусский князь. Языческие князья в Пруссии. После этой битвы жмудины и самбы (Sambitowie), на чьей земле теперь главный город Кенигсберг, выбились из-под власти ордена и возвратились к прежним своим языческим суевериям, а в князья себе избрали некого Гланде. Так же [поступили] и другие пруссы, например, в вармийской земле избрали себе князем Глаппе, в погезанской – Аутуме, в земле бартов – Диване, и так же и в других прусских землях, в которых в течение 15 лет пребывали в отступничестве и в отречении от христианской веры, непрерывно ведя великие войны с прусскими орденскими рыцарями.

Умерщвление священника. В том же году жмудины схватили одного священника, брата Тевтонского ордена, который был послан к ним, чтобы их окрестить, и, защемив ему шею между двумя досками, душили, пока он не умер.

А в 1264 году язычники пруссы, жмудины и литовцы с огромным войском вторглись в Самбийскую землю. Там литовцы с некой военной машиной (cum una machina) или орудием (dzialem) или тараном, с помощью которого добывают замки, осаждали город Велау (Wilow). Этот каменный город лежит над рекой Прегелем в 7 милях от Кенигсберга, опустевший замок стоит там и ныне ⁴⁰. В 1580 году я сам видел там старые литовские шанцы и осыпавшуюся насыпь (kopiec). В течение шести дней литовцы долбили стену, но крестоносец Генрих Тупадель, начальник арбалетчиков, много их побил и многократно гасил огонь, который литовцы, идя к городу, подкладывали подметом (podmiotem). Этот же Тупадель (арбалетным) болтом из самострела убил там одного знатного капитана или литовского гетмана и ранил другого, поставленного начальником над [осадными] орудиями или таранами. Язычники были вынуждены отступить.

Литовцы наносят поражение крестоносцам. Однако литовские язычники, сойдясь [с крестоносцами] в новой битве в Любавской земле, убили магистра Хельмериха, великого маршала Дитриха и сорок виднейших орденских братьев, не считая простых [воинов], и наголову разгромили большое орденское войско ⁴¹. И той же ночью, как пишет тот же Дусбург (в силу старомодных суеверий), один набожный человек видел будто горящие свечи, это убитые крестоносцы отправлялись на небо.

Большие сборы христиан [для походов] на Литву. Потом в 1265 году на помощь крестоносцам в Пруссию прибыли князь Брауншвейгский и ландграф Тюрингенский с большими силами немецкого рыцарства. После них в 1266 году [воевать] против литовских и жмудских язычников в Пруссию приезжал Отто, маркграф Моравии, со своим родным сыном и с войском чешским и моравским.

А потом, в 1268 году, воевать с литовцами и жмудинами в Пруссию приехал чешский король Оттокар с огромными полками вооруженных чехов, поляков, силезцев и немцев. Однако из-за теплой зимы и большого разлива [рек] они не могли воевать против язычников и поэтому вернулись по своим домам ⁴².

Потом язычники надрувы, у которых в Пруссии была своя земля (Надрувия), побежденные крестоносцами, переселились в Литовскую землю, как к [своим] побратимам. А язычники скалвы, у которых в Пруссии тоже была [своя] земля (Скалвия), прилегающая к Жмуди, на одной горе близ Рагнеты (Рагнита) имели свой замок, в котором их осадили руссаки и добывали целых 60 лет ⁴³, перед приходом братьев Тевтонского ордена в Пруссию. Потом утомленные руссаки спросили осажденных, чем же они все-таки питаются. Те ответили, что посреди замка имеют садок на 20 саженей, в котором достаточно рыбы. Услышав это, руссаки сняли осаду. Дусбург же пишет: «Вот странное дело, пока в этом замке жили неверные, в то время этот садок изобиловал рыбой, а ныне, когда в нем живут христиане, там одни только жабы водятся. Но неведом нам суд Божий и неисповедимы пути Его». Точно так же ныне [обстоят дела] и у нас в Жмуди.

Плечо, отрубленное одним ударом. Тогда же Стирагота (Стинегота) и Сарека, старосты скалвской и жмудской земель, убили одного орденского брата и трех вооруженных немцев, а когда Сарека саблей отсек одному плечо (руку), другой [немец] убил его самого. И в то же самое время Сурбанта, Свисдета, Сурдета (старые жмудские фамилии) старосты скалвов, которые были одного происхождения со жмудинами, побежденные братьями ордена, перебрались в Литву, а простой народ [последовал] за своими вождями, [вместе] с которыми они вели войну ⁴⁴.

Литвин Повиде. В то же время жмудины захватили в плен погезанского (Pojezanskiego) комтура из Эльбинга, христбургского комтура Хельвига фон Гольдбаха и их товарищей. Но некий литовский шляхтич, по имени Повиде, избавил их от плена ⁴⁵.

Потом прусский магистр Конрад фон Тирберг и орденские братья повоевали всю погезанскую (Pojezanska) землю, а постоянно притесняемые крестоносцами погезане переселились в Литву и поселились в одной земле около замка Гартин (вероятно, [Дусбург] хотел сказать Гродно). А земля погезан, соседей жмудинов ⁴⁶, была немцами разорена и обращена в пустыню. Оказывается, все язычники пруссы были одного рода с литовцами и жемайтами, ибо, [спасаясь] от насилия немцев, сначала надрувы, а потом скалвы и погезане перебрались к литовцам, как к [своим] братьям. Судувы же, соединившись с жмудинами, повоевали в Пруссии Хелминскую землю, учинив великое поражение верным [христианам]. А сами они (судувы) жили в лесах, где ныне Августов, Верболово и Райгард. А потом прусский магистр послал против них в набег тамошнего (кульмского) комтура брата Германа фон Шёненберга, мужа, искушенного в военном деле, который дал им мужественный отпор и без большого войска поразил их.

Но в день 11 тысяч дев (21 октября 1277 года) в Кульмскую землю мощно вторгся Стуман (Stumanus) ⁴⁷, староста жмудский, c четырьмя тысячами своих людей и с силой литовского войска. Там они мстили за смерть различных своих побратимов и осадили замок Пловист на реке Осе. И разрушили бы его, если бы стороны не заключили между собой такое соглашение: осажденные, которые были в замке, должны дать им двух мужей, знающих дороги, которые провели бы их войско через христианские границы ⁴⁸. А потом жмудины и литовцы добывали замки Липанов и Радин, стали штурмовать замок Вейсальс и сожгли его предместье или посад. Оттуда они отошли к хорошо укрепленному замку Турниц и взяли его через два дня. Затем сожгли замок Святого Клемента, в котором перебили сто христианских мужей, кроме женщин и детей [которых увели в плен]. Потом разрушили и обратили в пепел посады замков Грауденц, Мариенвердер (wyspe Panny Mariej), Сантир и Христбург ⁴⁹, и с несметным числом пленников и множеством всяческого награбленного добра воротились восвояси.

О войне крестоносцев с судовитами, жмудинами и литовцами.

Expugnatis Deo fauente cunctis gentibus Prussiae etc., как пишет Дусбург, [то есть] одолев с Божьей помощью все языческие народы Пруссии, крестоносцам осталась еще одна, последняя, и к тому же крупнейшая и сильнейшая Судувская земля, на которую братья и напали, полагаясь не на себя, а на Божью защиту. А полешане (Pojezanowie), судувы (Sudowitowie) – это один и тот же народ ⁵⁰.

Сначала орденские братья с тысячью пятьюстами всадников разорили землю в Судувии, называемую Кименава, и вывели [оттуда] тысячу пленных, не считая убитых. На другой день, возвращаясь, орденские рыцари пришли в лес, который назывался Винсе, где их догнали три тысячи судувов, но и тех братья поразили и жестоко разгромили, а из старших братьев полегло всего шесть.

В то же время, в 1275 году, большое литовское войско вторглось в Польшу и, разорив Брест Куявскую, Добжиньскую и Ленчицкую волости, учинили такой великий погром, убивая и гоня в неволю, что никто не мог правдиво оценить [истинный ущерб].

Вскоре после этого восемьсот конных мужей из Литвы разорили ту часть польской земли, которая назывется Керсов, спалили десять деревень и ушли прочь с большой добычей (uphem). Тогда же благочестивый краковский князь Лесцелин (может быть, Лешко Черный) поразил их, и из восьми сотен их едва с десяток убежало.

А прусский магистр Конрад с большим войском конных и пеших воевал судувскую землю там, где волость Меруниски, и убил восемнадцать славных господ (panow) той земли, а простого народу шестьсот [человек], а других увел в неволю.

В 1279 году лифляндский магистр Эрнст был убит литовцами ⁵¹, а на его престол (stolec) вступил Конрад Фейхтванген.

Судувы же вместе с литовцами в 1280 году воевали Самбийскую землю в Пруссии.

Тогда же комтур Тапиау брат Генрих Бануар ⁵² воевал судувскую землю с двенадцатью братьями и двадцатью пятью всадниками. Потом судувы убили его, нанеся ему пять ран.

Тогда же, в 1281 году, построен Мальборк ⁵³, а один знатный судувский князь по имени Руссиген со всей семьей приехал к комтуру Бальги и крестился.

Тогда же прусский маршал Конрад фон Тирберг ⁵⁴ со всеми братьями вторгся в судувскую землю Силию, и так велико было это немецкое войско, что растянулось по полям на несколько миль.

А в 1283 году восемьсот мужей из Литвы зимой через Курляндию ⁵⁵ вторглись в самбийскую землю, где, не [получив] отпора, разорили два повята: Абенде и Побуте, перебили много людей и захватили [в плен] сто пятьдесят немцев.

В то же время магистр Конрад для защиты от литовских набегов построил замок Новый дом или Нейхауз (Nein Haus) над Соленым морем в Нерии (w Seriej) ⁵⁶.

Тогда же прусский магистр Конрад с большим войском втрогся в Судувию. По дороге ему встретился некий орденский брат Людвиг Либенцель (Libentele), до этого бывший в плену у судувов. Он вел с собой своего хозяина Кантегерда (Kaderge), пленником которого он был, и шестьсот простых судувов, которых, будучи в плену, обратил к Господу Христу. Увидев их, магистр возрадовался и велел им идти в самбийскую землю, а сам с войском осаждал в Судувии замок Кименава и разорял кименавскую землю. А когда осажденные язычники уже не могли противостоять его мощи, они сдались и обещали принять христианскую веру. Но когда магистр отпустил их на волю и приказал им идти в Самбию, по дороге они убили своего проводника и пошли в Литву. Но Людвиг Либенцель все-таки окрестил шестьсот своих судувских язычников.

В том же году брат Фридрих Холе с сотней (ze stem) всадников из замка Христбург вторгся в Судувию, а когда он выходил [оттуда] с большой добычей, его догнали язычники и убили самого [Фридриха] и с ним тридцать всадников.

Далее Дусбург пишет, что братья Тевтонского ордена вели против судувов и жмудинов великие и нескончаемые войны, [подробный] рассказ о которых он для краткости опускает. А когда Гедеке (Jedekosz), судувский староста из замка Кименава, человек очень знатного рода, не смог более противиться братьям, он со всеми чадами и домочадцами и с тысячью пятьюстами людьми различного пола пришел к братьям и крестился. А Скурдо (Suudo), староста другой части судувской земли, выехал в Литву, и вот так судувская земля до сих пор пребывает в запустении. Окончились войны судувская и прусская, и началась литовская [война].

Глава третья

О войне с литовцами, которую прусские и лифляндские крестоносцы непрерывно вели против них в течение двухсот и десяти лет. ⁵⁷

Петр Дусбург начинает свою историю так: «В 1283 году, когда с начала войны против прусского народа прошло уже 53 года, и в упомянутой земле все народы были побеждены и искоренены так, что не осталось никого, кто бы не покорился римской церкви, братья Немецкого дома начали войну против того могучего народа, очень упрямого (twardej chrzcice) и закаленного (cwiconemu) в битвах, который был соседом пруссов и жил за рекой Неман в Литовской земле». А произошло это так.

О разрушении литовского замка Бисены.

В 1283 году прусский магистр Конрад фон Тирберг и многие братья с большим войском зимой по льду перешли через Неман. Вторгнувшись в Литву, они добывали замок Бисену начиная с утра и до полудня, и сожгли его. А другая часть войска разорила окрестные земли. А когда возвращались с добычей, из-за [подломившегося] тонкого льда очень много христиан и четверо братьев [ордена] утонули в Немане.

А в 1284 году тот же магистр, собрав очень большое войско, [вместе] со Скумандом (Stumandem), ранее великим старостой литовским ⁵⁸, недавно крестившимся и примкнувшим к крестоносцам, стремительно пришли к замку Гарта (Гродно). И когда они переправились через Неман, магистр на нужных местах расставил лучников (strzelcow), а другие с лестницами штурмовали стены, и так меж ними с обеих сторон началась такая жестокая битва, что и смотреть было страшно. P.D.: Quod formidolosum erat inspicere. Когда одни ожесточенно штурмовали, другие ожесточенно оборонялись. P.D.: His fortiter impugnantibus illis fortius repugnantibus. Потом немцы ударили на замок, всех перебили и захватили в плен, а сам замок сожгли. А в загоны пустили тысячу восемьсот всадников (rejterow), которые, перебив много литовцев, вернулись с большим полоном. А Скуманд, ранее бывший преследователем [христиан], а ныне христианским вождем, вскоре после этого помер.

А пока крестоносцы добывали замок Гарту, литовцы вторглись в Польшу, где наделали много бед и возвращались с добычей. Но два знатных мужа, Нумо и Дерско, барты из Пруссии, в изгнании жившие в Литве, видя, что под Гартой крестоносцам улыбнулась удача, переметнулись к ним и были ласково приняты магистром. Они сразу же преградили путь литовцам, шедшим из Польши с полоном и добычей, и без труда разгромили их.

В 1285 году литвин Гирдило, который переметнулся было к крестоносцам и окрестился, а перед обращением пользовался большим авторитетом (zawolany) в Литве, хвастал магистру, что может помочь братьям против литовцев. А когда [христиане] двинулись с ним к замку Оукаим (Onkaim), они были преданы, ибо литовские горожане, будучи им предупреждены, высыпали из замка и перебили всех христиан.

Потом к крестоносцам переметнулся Пелюша (Pelussa), один из литовских князей, обиженный (ukrzywdzony) литовским королем ⁵⁹. Желая отомстить за свои неправды, [он приехал] в самбийскую землю к кёнигсбергскому комтуру Альбрехту. Выбрав нужное время, он попросил у комтура двадцать всадников, среди которых старшими были Мартин из Голина и Конрад Дьявол (Tuuil). Со своими головорезами (buntownikami) ⁶⁰ ночью [он прибыл] в одно место, где литовские князья устроили свадебное гуляние, и неожиданно ударил на [них], беспечных, пьяных и спящих. И побил там семьдесят князей либо виднейших панов и много простого народу обоего пола, а жениха с невестой, девушек и женщин доставил в Кёнигсберг с награбленным добром и драгоценной утварью. О том же пишет и Меховский (кн. 3, гл. 62, стр. 183).

Потом литовский король ⁶¹ с восемью тысячами конных воевал в Пруссии Самбийскую землю и сжег все строения и хлеба. Однако полон увел небольшой, так как орденские братья были задолго предупреждены о его приходе. А брат Генрих фон Добин со своими рейтарами (rejterami) [62] в стычке перебил 80 литвинов.

А в 1290 году в день Святого Георгия (23 апреля) прусский магистр Менедо или Менегалд ⁶³ с пятью сотнями конных рейтаров и двумя тысячами пеших осаждал в Литве замок Колайне, в котором находился литовский пан Сурмин, тамошний староста, и с ним сто двадцать воинственных мужей, мужественно оборонявшихся от крестоносцев. И потом все они, кроме двенадцати, были так изранены, что кровь стекала со стен, как вода в сильный дождь. А когда стало смеркаться, с большим шумом и гамом возвратились 500 немецких всадников, занимавшихся разорением окрестностей и фуражировкой (w piczowaniu), и так напугали своих штурмующих кнехтов, что, прекратив осаду, все они поубегали к ладьям, возомнив, что подошли литовцы выручать [своих]. Сурмин же потом покинул замок, поклявшись перед богом, что больше ни в каком замке не станет дожидаться орденской осады.

В том же году около Вознесения Божьего (12 мая 1290 г.) комтур Рагнеты брат Эрнелио (Эрнекон) ехал в Литву в насаде (w naczyniu) водным [путем], желая разузнать некоторые новости, а с ним ехал брат из Вены и двадцать пять рыцарей ⁶⁴. А когда миновали замок Колайне, тут же Сурмин, колайненский староста, стал советоваться со своими литовцами, как бы захватить орденских братьев хитростью. Это дело взял на себя один литвин по прозвищу Нода (он потом крестился), муж, сведущий в военном [деле]. Нарядившись в женскую одежду, он сел у Немана, с жалобным плачем призывая крестоносцев по-польски (ибо хорошо знал польский язык), чтобы [они] Бога ради вызволили из неволи несчастную христианку из Польши, захваченную в плен язычниками. А другие литовцы были в засаде за [грудой] валежника. И когда крестоносцы подошли к берегу, собираясь взять эту смышленую христианку к себе в лодку, Нода тут же схватил эту лодку или вицину (wicine) и удерживал ее с такой силой, что другие литовцы [успели] выскочить из засады и перебили крестоносцев всех до одного. Таким же способом Гектор захватил корабль Протесилая. О чем Гомер, Илиада, книга 15.

А другие литовцы, тридцать шесть мужей из замка Оукаим (Onkaimu), когда в поисках добычи подошли к Рагниту, были настигнуты Людвигом Либенцелем (Libentella) и братом Марквардом из Реблинга (z Rewelingu), и двадцать пять из них полегли убитыми.

В том же году литовский пан Язбуто (Jezbuto) с пятью сотнями всадников воевал Польшу. Поэтому прусский магистр отправил против них брата Генриха Цукшверта (Sutswerta) с двадцатью девятью братьями и с тысячью двумястами всадниками, которые восемь дней поджидали литовцев между реками Леком или Элком и Наревом. Потом, когда литовцы возвращались с большой добычей и были уже на границе, один из них бросил жребий, как было у них в обычае, и во весь голос заорал: «Беда нам, беда! Плохи наши дела!». Староста велел ему замолчать, но тот не переставал голосить, пока крестоносцы не выскочили из засады. Они убили триста сорок ⁶⁵ литовцев, а другие разбежались. Иные поиздыхали (pozdychali) от голода, а некоторые сами повесились от отчаяния, так что мало кто избежал [смерти].

В 1291 году на Сретение (2 февраля) комтур Кёнигсберга Бертольд Брюхаве (Bruhan) и многие братья с тысячью пятьюстами людьми вторглись в Литву и, обнаружив замок Колайне пустым, сожгли его. А Юнигедскую землю разорили и вместе с добычей увели семь сотен пойманных литовцев.

В том же году литовцы построили в той земле замок Юнигеду. Бертольд, кёнигсбергский комтур, имея с собой тысячу всадников, хотел помешать этому строительству, но не смог противостоять такому множеству литовцев. Зато [он] сжег замок Медерабе, из которого литовцы причиняли большой ущерб (szkody) христианам.

Тогда же магистр Мейнхард (Meneho) с тысячей братьев и большим конным войском разорил в Литве Пастовскую и Гестовскую земли. А когда [братья] возвращались с добычей, их догнали литовцы. Сначала литовский пан Язбуто ранил в правую руку Генриха Цукшверта, но потом Генрих пронзил его копьем. А Язбуто уже лежал, не в силах защищаться, однако перед этим ударил Генриха мечом и отсек ему палец.

Потом под праздник святых Петра и Павла (29 июня) комтур Бальги Генрих Цукшверт с двадцатью братьями и тысячью пятистами конных подступил к замку Юнигеда. Расставив там засады, братья из Рагнита, среди которых были и приезжие рыцари и гости, с [поднятыми] знаменами просто побежали к замку. Увидев это, литовцы тут же выскочили из замка, и много их полегло убитыми от [рук] немцев. И замок Оукаим немцы сожгли ⁶⁶.

В том же году литовский король Пукувер (Utinuerus) отправил в Польшу с большим войском своего сына Витеня. Когда тот уже возвращался с большой добычей, его догнали польские князья Локетек и Казимир, призвав на помощь и прусского магистра. Но когда крестоносцы схватились с огромным литовским войском, поляки струсили (zfankowali), и крестоносцы [тоже были вынуждены] обратиться в бегство, при котором полегло очень много немцев. Однако об этой битве не упоминают ни Длугош, ни Меховский.

В том же году Витень, сын литовского короля, с восемью сотнями конных вторгся в Польшу, где Ленчицкую землю разорил, каноников и прелатов со священными реликвиями и с церквями пожег, учинив полякам [такой] великий погром и поражение, что при дележе каждому литвину досталось по двадцать христиан. А князя Казимира, который за ними погнался, убили со всеми его рыцарями, кроме одного рыцаря, который бежал и поведал об этом другим ⁶⁷.

Тогда же Конрад Штанге, комтур Рагнита, под замком Юнигеда (Ingedinem) ударил на литовское войско и много их перебил.

Году же в 1293 сам магистр под замком Юнигеда сжег два предместья: одно на горе, а другое в долине. Из этого войска к литовскому королю бежал некий прусс и под страхом смерти пообещал сдать ему Скаловский замок. Поверив его словам, король дал ему войско. Приблизившись к замку, [литовцы] убили брата Людвига Оссе, а когда неожиданно близко подошли к воротам, им сразу храбро преградили путь Конрад и Альбрехт фон Хаген (Indagine) со своими кнехтами и едва оборонили замок. А литовцы спалили предместье и отступили прочь.

В том же году прусский магистр Мейнхард (Menedo) с большим войском осаждал литовские замки Юнигеду и Писту, но так как литовцы мужественно защищались, отступил, спалив предместья.

А в 1294 году магистр воевал Гешовский и Пастовский повяты ⁶⁸.

Тогда же брат (Дитрих фон) Эсбех, брат Отто фон Берг и Отто фон Цедельце с тремя сотнями мужей отправлены для охраны Рагнита. Потом под литовским замком Писта они угнали все стада скота и, перебив много литовцев, семьдесят [человек] захватили живыми.

В том же году князь Болеслав Мазовецкий в своем замке Визне укрывал от христиан литовцев, которые причиняли великий ущерб в Польше и в Пруссии. Поэтому прусский магистр Мангольд (Menegoldus) ⁶⁹ собрал большое войско и тот замок Визну спалил и искоренил (wywrocil).

Тогда же комтур из Рагнита Людвиг Либенцель со своим войском великие войны чинил против Литвы, а также часто устраивал на Немане водные битвы с жмудинами и с литовцами. Также в Аукштайтии (Austechiej), земле литовского короля, он сжег город Ромове или Ромену, который по их языческой вере был у литовцев священным (ибо там жил их наивысший епископ Кривекривейто) ⁷⁰ и, захватив очень много людей [в плен], остальных перебил. В этом походе был убит брат Конрад Тушевельт.

А другую войну тот же комтур вел со Жмудской землей, в которой волость Пограуде (Pograndijska) так сильно обескровил (zemdlil) и повоевал, что потом и через много лет она не могла вернуть свое прежнее значение.

Также внезапно придя в Вайкенскую землю в Жмуди, побил из засады много литовской шляхты. Ни словом сказать, ни пером описать, сколь часто учинял против Жмуди великие войны этот рагнитский комтур. И так был им страшен (ogromnym), что через шесть лет всех литовцев, живших от Нарева до самой реки Неман, принудил к миру с орденом и заставил платить дань магистру. А для укрепления дружбы с орденом жмудская шляхта убедила простолюдинов воевать против [своего] природного господина, литовского короля. И тогда в одной стычке за один раз с обеих сторон полегло тысяч двести, а может, и больше. А потом литовский король уже до конца жизни не мог договориться со жмудинами, чтобы те сообща поднимались на войну против крестоносцев.

Глава четвертая

Водная битва литовцев с крестоносцами на Немане в году 1295.

О чем упоминают также Длугош и Меховский

Году в 1295, в пятницу перед Святым Петром ⁷¹ пятеро братьев, а с ними полтораста мужей, собрались [в поход] на литовский замок Гарту (Гродно). А когда были уже недалеко, им пришло в голову отпустить коней и по Неману подойти к замку в лодках. Перед этим они разграбили одну деревню на берегу и литовцы, увидев это, с оружием в руках преградили им путь. Они сошлись для битвы в ладьях, и в первой стычке [у них] убили брата Эсбеха и другого [брата], Вернига, и много других немцев. Литвинов же, которые храбро сражались, тоже полегло семьдесят доблестных мужей.

А крестоносцы, видя, что под Гартой им не повезло, поплыли к другому замку, Юнигеде, где из-за мелководья их лодки или вицины (wiciny) не могли идти далее и застряли. Литовцы тут же напали на них и убили брата Хенемана (Hewenara) Кинта и другого брата, Листа (Listena), и двадцать рыцарей немцев. Остальные еле спаслись.

В том же году на Святого Иоанна ⁷² литовцы, тайно прибыв на остров под замком Рагнит, захватили орденские табуны и стада, а также сожгли предместья Рагнитского и Скаловского [замков].

Тогда же Людвиг Либенцель с некоторыми братьями и двумястами мужами литовский замок Кимель, на который крестоносцы не раз покушались (kusili), неся большие затраты и потери, сжег, а жителей (grodzany) перебил.

Году же в 1296 комтур Бальги брат Зигфрид (фон Рехберг) вторгся в Литву с большим войском и, спалив предместье под замком Гарта (Гродно), землю разорил и увел [в плен] двести человек.

В том же году в то время, в которое короли привыкли ходить на войну ⁷³, Витень с великим множеством литовцев вторгся в Лифляндскую землю. Узнав о том, что сам король выехал из Литвы, кенигсбергский комтур Бертольд сразу же отправил разорять Литву Конрада (Генриха) Цукшверта (Sutsferta) c войском. Тот добывал замок Гарту, но, потеряв много своих христиан и не добившись [успеха], отступил прочь.

Году в 1297 в Лифляндии начались великое несогласие и раздоры между рижскими горожанами, с одной стороны, и магистром и братьями Немецкого дома с другой. И так они вели между собой жестокую войну в течение целых двух лет.

Поэтому в 1298 году литовский король Витень, призванный по просьбе рижан, взял замок Каркус, где захватил в плен четырех знатных братьев и их отряд, а других перебил и землю опустошил. 11 июня ⁷⁴ лифляндский магистр Бруно сошелся с Витенем в битве у реки Трейдеры, около моря. И когда они уже было отбили и избавили от рук литовцев три тысячи пленников, убив восемьсот литовцев, литовский король все-таки одержал победу. И там полегли убитыми сам магистр с двадцатью двумя братьями и тысяча пятьсот всадников (rejterow).

В том же году отправленный на помощь лифляндским братьям комтур из Кенигсберга Бертольд Брюхаве наголову разгромил четыре тысячи литовцев и рижан, осаждавших замок Новая мельница (Нойермюллен) ⁷⁵.

В том же году в день Святого Михаила (29 сентября) сто сорок литовцев совершили набег на город Штрайсберг (Strasburg), всех людей и одного ксендза убили, женщин и детей повязали и, помимо осквернения других святынь, один мерзавец нагадил (naproszyl) в крестильнице (chrzcilnice) ⁷⁶. Но провинциал Хелминской земли ⁷⁷ Конрад Зак догнал их, поразил и освободил христиан.

Тогда же бранденбургский комтур Куно, подступив с большим войском к замкам Юнигеде и Писте, спалил предместья. А когда по Неману в вицинах на помощь ему прибыл другой брат из Рагнита, они сошлись с литовцами в водной битве, в которой убит был лишь один простой литовец, но много было раненых.

В том же году шестьсот литовских казаков повоевали Натангскую землю в Пруссии и увели двести сорок пленников.

В том же году чешский король Вацлав был коронован польским королем. Литовцы же, собрав шесть тысяч [человек], повоевали Добжиньскую землю, а сто отборных и самых отважных мужей из этого войска отважились перебраться через реку Дрвенца и воевали волости в Хелминской земле. Крестоносцы их разгромили, и 79 из них остались на поле, а 30 убежали. И когда в [литовском] войске они рассказали, что с ними приключилось, [другие] встревожились так, что убегали днем и ночью, и много их потонуло в Нареве.

В 1301 году некий литвин по прозвищу Драйко или Драйколит, оукаимский горожанин (horodnicy), возжаждав святого крещения, тайно послал своего сына Пинно к рагнитскому комтуру Волраду договариваться о сдаче замка Оукаим. Посоветовавшись с магистром, комтур с войском сразу же двинулся к замку, а в это время стража замка Оукаим перешла на сторону Драйко. Как только немцы приблизились, тот сразу открыл ворота, и [крестоносцы], внезапно ворвавшись в замок, порубили всех литовцев, кроме сына Сударга (Sudagowego), одного знатного (wielkiego) литовского пана, и то случайно раненого. Захватив женщин и детей, [они] сожгли замок, а Драйко крестился в Рагните со всей своей семьей.

В том же году магистр Конрад с большим войском вторгся в Каршувскую землю в Жмуди, которую разорил, но все жмудины с литовцами попрятались в лесу.

В том же году пятьдесят литвинов неожиданно разорили в Прусской земле Любавский повят и, перебив множество христиан, уходили с пленниками, [но] крестоносцы догнали их, пятнадцать убили и освободили сорок христиан.