Текст книги "Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси (ЛП)"

Автор книги: Мацей Стрыйковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

Измена. И снова Блуд стал советовать Ярополку, чтобы попросил мира у брата, [который] намного его сильнее, а Владимиру тайно сообщил, что хочет ему брата уже скоро привести и выдать. Ярополк, выслушав изменнический совет Блуда, поддался на уговоры и добровольно решил отдаться на милость и волю брата Владимира на условиях, что он с благодарностью будет довольствоваться тем, что тот из милости своей пожалует ему в державе на содержание. А когда Владимир принял эти условия, Блуд стал уговаривать [своего] господина, чтобы он сразу выходил к брату Владимиру и сдавался, от чего его отговаривал другой советник, Варяжко (Werasko). Ярополк убит. Но Ярополк, не послушав здравого совета Варяжко, послушался Блуда и вышел к брату. А когда выходил из ворот, сразу же был убит двумя варягами, а сам Владимир смотрел на это с одной из башен. И видя брата Ярополка уже убитым, сразу гурьбой впустил в замок своих солдат варягов. Двойное (wzajemne) насилие. Жену убитого брата, гречанку, которую Ярополк взял в жены, когда она была еще монашкой или черницей, он изнасиловал и имел от нее сына. Вот таким образом из-за жажды лакомой власти Ярополк [убил] брата Олега, Ярополка же убил Владимир. Приговор Господа Христа неизменен: кто мечом воюет, [от меча и погибнет]. Матфея 26, Бытие 9.

Владимир Великий Святославич, самодержец Русский, первый христианин.

Год 6486 по [счету] Руси от сотворения мира (978)

Владимир Святославич, внук Игорев, а правнук Рюриков, завладев русскими княжествами убитых братьев Олега и Ярополка, привел под свою власть всю северную, восточную и на юге лежащие Белую и Черную Русь, поэтому писался Царем или Королем, Самодержцем и Великим Князем всей Руси. И от этого Владимира московский [князь] приписывает себе царство всей Руси. А также перенес столицу из Новгорода Великого в Киев. И, принося своим богам жертвы за души убитых братьев Олега и Ярополка, понаставил очень много идолов и понастроил языческих храмов в Киеве и по окрестным горам и полям киевским.

Идол Перуна. Прежде всего он поставил очень высокого идола Перуну или Покуну (Porkunowi), богу громов, туч и молний, которого благочестиво и очень искренне почитал ¹⁷⁴. Каким было изображение Перуна. Само его туловище было искусно вырезано из дерева, голова отлита из серебра, уши золотые, ноги железные, а в руке держал камень наподобие пылающей молнии, украшенный рубинами и карбункулами ¹⁷⁵. Другие идолы, которых руссаки звали общим словом Кумиры (Kumerami), приносили им жертвы и молились, как богам, носили имена: Услад, Хорс (Korssa), Даждьбог (Dassauba), Стрибог, Симаргл (Symaergla), Макошь и прочее ¹⁷⁶.

Русская столица из Киева перенесена во Владимир, а потом в Москву. Тогда же Владимир построил столицу и большой город, от его имени названный Владимиром, в 36 милях к востоку от города Москвы ¹⁷⁷, в очень благодатном (hojnej) краю между Волгой и Окой над рекой Клязьмой. И перенес туда из Киева свою столицу ¹⁷⁸, которая находилась там со времен этого Владимира вплоть до Белорусского (Bielo-Ruskiego) князя Ивана Даниловича, а тот потом перенес столицу из Владимира в Москву.

Война Владимира с поляками. Потом Владимир обратил свои мысли к войне и к рыцарской бдительности (сzujnosci). Cначала [он] пошел войной на польского князя Мешко (Mieclawa), захватил у него замки Перемышль и Червень и взял под свою власть Радимичский (может быть, Радомский) повят княжества Польского и возложил на них дань, которую прежде [русские сами] давали полякам ¹⁷⁹. О чем Длугош и Меховский (кн. 2, гл. 1 и 3, стр. 24 и т. д.).

Сыновья Владимира. У Владимира было несколько жен одновременно. С псковской княжной Рогнедой (Rochmida), у которой он убил отца Рогволода (Rechwolda) и двух братьев, он имел трех сыновей: Изяслава, Ярослава и Всеволода, и двух дочерей; с гречанкой имел Святополка; с чешской княжной – Святослава и Станислава; c болгаркой – Бориса и Глеба ¹⁸⁰. 800 наложниц Владимировых. И кроме этих жен держал в Вышгороде еще триста наложниц, а в Берестове и в Себрах (Sebrach) ¹⁸¹ двести, в Белгороде триста, а всех [их было] числом 800. Едва не сравнялся с Соломоном, у которого было 700 жен, а наложниц 300. 3-я Царств, 11 ¹⁸².

Потом Владимир, уже будучи полным самодержцем (zupelnym jedynowlajca) всей Руси, собрал большое войско, с которым переправился через Дунай и захватил земли Болгарскую, Сербскую, Хорватскую, Семиградскую, Вятичскую (Wijaticka), Ятвяжскую, Дулебскую и те края, где ныне Валахия, Мултания и татары Добруджи (Bobruczcy). И одним походом всех себе подчинил и дань на них возложил, которую [те] сначала давали греческим императорам.

Русская хитрость при осаде. А пока Владимир вел эту заграничную войну, в русские княжества вторглись печенеги и осадили замок Белгород, в котором было 300 любовниц Владимира. И стояли под ним долгое время и не могли взять замок, и решили стоять так долго, пока не выморят осажденных голодом, так что те уже хотели все сдаваться. Но их остановил один старик, и велел из той малости продуктов, что еще оставались, наварить две кади киселя, а третью медовой сыты. И все это велел отнести к печенегам (которым тоже уже надоело стоять без дела) в лагерь, говоря: если у вас тут в поле нечего поесть, то вот вам белгородчане от щедрот своих прислали, пока мы с господином своим Владимиром против вас как следует приготовимся. Видя это, печенеги уразумели, что их трудно будет выморить голодом, а силой замок не взять. Поэтому сняли осаду, а белгородчане посмеялись этой маленькой хитрости ¹⁸³.

Потом печенеги собрали еще большее войско и двинулись на Киев, а Владимир, услышав о них, тоже поспешил, чтобы дать им отпор. Печенеги расположились лагерем с одной стороны реки Трубежи, а Владимир с готовым войском стал с другой стороны. Условия, предложенные печенегами руссакам. Печенеги, видя силу Владимира, не смели начинать бой, но послали к Владимиру с таким предложением: если какой-нибудь муж из твоего русского войска окажется таким смелым, что один на один вступит в поединок с единоборцем печенегом с нашей стороны, тогда печенеги одного своего выставят на бой за всех. И если ваш русин одолеет нашего печенега, тогда мы вам будем служить, а если наш печенег вашего русина побьет, тогда вы нам присягнете и служить будете. А если такой поединщик (zapasnik) среди вас не отыщется, то мы будем Русскую землю три года воевать. Так что лучше вам, во избежание большого кровопролития, на бой против нашего поединщика выставить одного за вас всех.

Выслушав это посольство, Владимир очень обеспокоился, подумал и сказал сам себе: если не выставлю поединщика, печенеги поймут, что в моих княжествах нельзя найти и одного годного для поединка, из-за чего вечный позор ляжет на моих Руссаков. А если же выставлю какого-нибудь своего Руссака, а печенег его одолеет, тогда стыд и беда, да к тому же и в подданство к печенегам идти придется. А когда он обо всем этом думал, пришел к нему один старик переяславец (Peraslawianin), говоря: Царь (Carzu)! Князь великий Владимир! Есть у меня сын, который может попробовать помериться [силами] с печенегом. Услышав это, Владимир был с той приятной новости весел, велел того молодца к себе привести и спрашивал его не иначе, как Саул Давида: решится ли он на поединок с богатырем печенегов? 1-я Царств 17; Экклезиаст 4, 6; Псалом 77; 1-я Маккавейская 4. И тот сразу охотно пообещал все устроить во здравие царя Владимира, говоря: Я, слуга твой, сегодня покажу, что печенеги со своим богатырем пред тобой, царь преславный, будут посрамлены.Владимир, видя [столь] великую охоту в [столь] невеликом теле, ибо тот переяславец роста был среднего, как свидетельствуют Длугош и Меховский (кн. 2, гл. 10), усомнился в победе; однако, поручив исход войны [своему] счастью, послал к печенегам, чтобы выходили на поле (plac) со своим богатырем, а он со своим их уже ждет.

Поединок (duellum) малого русина с великаном печенегом. Назавтра эти печенеги стояли построившись и, похваляясь, в назначенном месте выставили своего поединщика, грубого, плечистого парня (chlopa), могучего в плечах и роста поистине Голиафского. Тот гордо стоял и вышагивал, поигрывая плечами, срамотя и позоря руссаков и покрикивая на них, чтобы побыстрее выставляли равного ему, а если один не смеет, то он вызывает сразу троих. Тогда выступил из русского войска тот переяславец, парень молодой, да ранний (zawiazaly). Увидев его, печенег стал его дразнить, называя черепашкой (zolwiem). Но когда русин смело к нему подступил, они яростно ухватили друг друга за пояса, прямо как Энтелл и Дарет, единоборцы Энея ¹⁸⁴. Вергилий в Энеиде. Печенег действовал грубой силой, русин же стойкостью. Хитрость. И хотя печенег был парень высокий, русин склонился еще ниже и, размахнувшись, головой ударил печенега в толстое брюхо, прямо под ложечку (nad lonem), и тот упал. Войска с обеих сторон стояли спокойно, глядя на эту забаву: малого хлопца с великаном. Великан печенег убит русином. Рванулся потом печенег, уязвленный стыдом, и с великим гневом стремительно ударил переяславца кулаком, но тот, действуя прыткостью, сразу же быстро отскочил с места, а печенег, как парень тяжелый, промахнувшись по русину и споткнувшись от своего запальчивого движения (stossu), упал на землю. А переяславец, наскочив, не дал ему оправиться второй раз, а сразу же оседлал и начал так его колотить по щекам, что у того зубы с кровью вылетали. Затем, ухватив его за горло будто Геркулес Антея, душил его на этом плацу так долго, пока душу из него не вытряхнул. Печенеги поражены. Увидев это, Владимир с русским войском с криками и гиканьем сразу двинулся на стоявших против них печенегов, а те, видя свое несчастье, разбежались по разным полям. Руссаки били, секли, кололи и хватали бегущих, а других топили в реке Трубеже. И, отбив большой полон и набрав в печенежском обозе разной добычи, одержали славную победу благодаря одному переяславцу (не иначе как евреи над филистимлянами благодаря Давиду) ¹⁸⁵.

Заложен второй Переяслав. И на том броде, где свершилась эта победа, Владимир заложил второй (drugi) Переяслав ¹⁸⁶ – в память того, что на этом месте переяславец одержал победу над печенежским богатырем. А этого отрока сделал славным рыцарем и отца его знатным человеком.

Послы к Владимиру. Когда Владимир был великим и славным во всем мире монархом или самодержцем всех русских земель и жил в язычестве без закона, поклоняясь идолам, то среди послов от королей и князей различных народов приезжали к нему учителя различных вер и законов. От магометан. Сначала магометане, татары, египтяне и арабы с другими агарянскими (Argawenskimi) ¹⁸⁷ королями уговаривали его, чтобы принял их веру и данный Магометом закон, который Владимир презрел, так он ему показался гадким и скверным (plugawy i szkarady). От папы. Потом многие послы от папы, императоров и князей римских или латинских и немецких уговаривали его, чтобы принял их веру и христианский закон. На что он тоже не хотел соглашаться, так как ему показалось, что в латинских церемониях мало благочестия, а их церкви не очень украшены. От евреев. Под конец и евреи уговаривали его, чтобы он их закон Моисеев принял, но он не захотел, ибо [слишком уж] тяжкими показались ему Моисеевы заповеди. От греков. И только послы от греческих императоров и патриархов со своей верой и церемониями имели у него некоторый успех.

Послы Владимира в разные страны света. Видя различия разных вер и законов, [он] не хотел сгоряча (zgola) соглашаться ни на одну из них, а отправил в разные страны мира десять своих послов, чтобы они как следует разузнали о принципах веры и об обрядах различных народов. Прежде всего он приказал им ехать в Болгарию и посмотреть на их веру, других послал в Рим, остальных в Германию, в Африку, в Египет и в Скифию, и эти послы, насмотревшись на различные веры и обряды разных народов, потом приехали в Константинополь. Императорам Константину и Василию сообщили, что от русского монарха Владимира прибыли послы познакомиться с [греческой] верой. Узнав об этом, императоры были этим обрадованы и, показав послам все церемонии согласно греческим обрядам и одарив их, отправили их в Киев. А чтобы они могли дать своему господину лучшее представление о греческой вере, император Константин послал с ними патриарха и грека философа: ученого мужа Кира или Кирусса (Kira albo Cirussa) ¹⁸⁸. Философ Кирус [отправлен] в Киев. Тот, приехав к Владимиру, много с ним беседовал о вере христианской, а потом передал ему в дар от своих императоров и патриархов большую золотую застежку (zapone) [189], на которой был чудесно выгравирован (wyryty) последний страшный суд Божий. Рассмотрев ее, Владимир попросил философа, чтобы он ему объяснил, как понимать то, что одни справа от Судии стоят, а другие слева. И поведал ему философ, что справа будут стоять те, которые веруют в Господа нашего Иисуса Христа и творят добрые дела, за что после смерти получают вечную жизнь и царствие небесное. А слева стоят те, которые в Бога не веруют, и, живя без веры и закона, своевольничают и творят злые дела, за что будут вечно мучиться в адском пламени. Услышав это, Владимир вздохнул и сказал: Благословенны те, которые справа станут, но, о, беда! горе тем, которые слева. Философ отвечал: Если окрестишься, и ты будешь справа, а если будешь жить в язычестве, слева твое место со всем твоим народом, а потом вечные муки. И Владимир обещал креститься и, одарив его, отправил [домой]. Убедил немногими словами ¹⁹⁰.

Город Владимир над Клязьмой (Kleznia), древняя русская столица после Киева. И призвал своих бояр и советников в город Владимир, расположенный над рекой Клязьмой, в который перенес свою столицу из Киева ¹⁹¹. И там он рассказал им, что за разговор состоялся у него с греческим философом Кирусом относительно христианской веры: если кто окрестится, то, умерев, воскреснет и [будет] вечно царствовать, а неверующим и некрещеным будут после смерти страдания и муки вечные. Образы. Вот так христианская вера проникла в сердце Владимира от изображения страшного суда, вырезанного на той застежке. Но так как при нем не было таких набожных людей, которые его начинания сразу довели бы до результата, то пока он оставил это дело.

И, собрав большое войско из великих новгородцев (Wielkich Nowogrodzan) и киевлян, отправился в Таврику, которую мы ныне зовем Перекопом. Об этом свидетельствуют греческие хроники и Зонара. Там он захватил у греков славный город Кафу или Феодосию. Владимир взял Кафу. А потом осадил главный замок всей Таврики и город Корсунь (который Сабеллик ¹⁹² зовет Херсоном, а Меховский Корчимом), расположенный в наипервейшем порту Понтийского моря и в то время имевший особую ценность для греческих императоров.

Корсунь или Корчим (Korchim), замок и славный греческий город в Таврике, где ныне татарский Кырк-ор (Kirkiel) ¹⁹³. И добывал его изо всех сил немалое время, ибо взять его приступом было трудно, и к тому же греческие солдаты превосходно его защищали. Потом Владимир вел с осажденными переговоры, предлагая им сдаться и говоря: если добровольно не сдадитесь, буду тут стоять еще хоть три года, пока вас добуду, так что потом не жалуйтесь, поздно будет. Но греки не обращали внимания на его угрозы, и Владимир потом простоял под Корсунем шесть месяцев ¹⁹⁴. Изменник протопоп Анастасий. Когда осажденных уже одолела нужда, но они продолжали упорствовать, один их протопоп ¹⁹⁵, по имени Анастасий (Nastasius), написал на стреле такие слова: Царь Владимир! Если хочешь поскорее взять этот замок, то знай, что к востоку есть подземные трубы, по которым в Корсунь поступает свежая вода. Испортив (zepsowawszy) эти трубы, ты отнимешь воду у корсунян, из-за чего им придется сдаться. И выпустил стрелу с этим текстом, а та, как он и целился, упала прямо перед шатром Владимира. А когда он приказал подать ее себе, то увидел на ней греческое письмо и, позвав толмача, велел прочитать этот текст. Уразумев, в чем дело, он сразу же приказал трубы под землей перекопать, после чего корсуняне, притиснутые и удрученные недостатком отнятой [у них] воды, были вынуждены сдать на милость [Владимира] замок и город со всем морским и настенным вооружением (armata) и с императорскими сокровищами.

Случай с новгородцами. В старинных русских хрониках, о чем из тех же самых хроник свидетельствует и Сигизмунд Герберштейн в своих книгах о Московии (Герберштейн, стр. 75), написано [следующее]. Когда руссаки из княжества новгородского и из города Великого Новгорода целых семь лет осаждали с Владимиром Корсунь на Понте, их жены, побуждаемые зовом природы и долгим отсутствием мужей, к тому же сомневаясь в их возвращении и думая, что те уже погибли на войне, взяли себе в мужья слуг и рабов. Из Корсуня в Новгород привезли ворота и большой колокол ¹⁹⁶. А когда новгородцы, захватив Корсунь, вернулись в Великий Новгород и в знак победы привезли с собой медные корсунские врата (которые и ныне находятся в самой главной русской церкви в Новгороде), слуги и невольники не хотели пустить в город собственных хозяев, чьими женами завладели, и, возмутившись против своих господ, попытались отбиться от них оружием. Слуги [восстали] на господ.

Хитрость [по отношению] к невольникам. И когда господа начали с ними биться рыцарским оружием, невольники одерживали над ними верх до тех пор, пока те, по совету одного старца, побросав рыцарское оружие, сабли и мечи, взяли против рабов палки и бичи или кнуты (puhi), которыми и напугали рабов, которые, вспомнив, как прежние хозяева наказывали их не саблями, а такими же палками и кнутами, сразу же начали убегать и с поля и из города. Холопоград ¹⁹⁷ (Chlopigrod) над Мологой. И пришли на одно болотистое место, лежащее над рекой Мологой в двух милях от Углича, и там окопались и построили замок, желая защититься от своих господ. Но господа захватили их, одних повесили, других четвертовали и казнили [разными] муками в соответствии с их винами.

Случай со скифами, похожий на [случай с] русскими. Подобные истории рассказывают про татар или скифов Юстин из Помпея Трога (кн. 2) и Геродот в Мельпомене. Юстин, кн. 2. Геродот в Мельпомене ¹⁹⁸. Когда их, вернувшихся с войны через семь лет, собственные слуги тоже не хотели пустить домой и к их собственным женам (которые уже стали женами этих рабов), будто врагов и пришельцев, то после долгих битв, бывших между ними, они тоже разогнали их палками, розгами и кнутами. Но приступим к прерванному рассказу.

Владимир завладел всей Таврикой. Владимир же, взяв замок и славный портовый город Корсунь, [который] вынудил к сдаче путем перекрытия воды, и все прочие замки и местечки, к великому перепугу всей Греции завладел всем островом Таврикой ¹⁹⁹, легко подчинив его своей власти. И в году от сотворения мира 6496 (988) отправил своих послов к императорам константинопольским Константину и Василию, сыновьям Иоанна Цимисхия (Zemiski) ²⁰⁰, объявляя им, что захватил их славный замок и портовый город Корсунь вместе со всей Таврикой. Я слышал, что есть у вас сестра, дайте мне ее в жены, а не захотите, то с вашим Константинополем и с другими греческими замками сделаю то же, что с Корсунем сделал. Императоры отвечали, что так не годится и неслыханное это дело, чтобы нам, христианским монархам, родную сестру за тебя, языческого князя, отдать. Но если окрестишься в нашу христианскую веру и, отринув идолов, придешь к истинному Богу Христу, препятствовать твоему священному браку с нашей сестрой мы не будем.

Услышал это Владимир и сказал: разве не я первый посылал к вам послов, которые мне рассказали и дали полное представление о вашем законе, который мне понравился; мила мне вера и обряды ваши. Так присылайте епископа, который бы меня окрестил, и сами ко мне сразу приезжайте со своей сестрой, либо пришлите мне ее в супруги, а я вам верну Корсунь и весь Таврический и Понтийский край. Услышав столь приятный ответ, императоры Константин и Василий очень обрадовались и стали уговаривать сестру Анну, чтобы шла замуж за Владимира, чему она усиленно противилась. Братья же ей сказали, что, если не поедешь, то, что [Владимир] учинил корсунянам и жителям Таврики, то же он учинит и грекам, и будет нам мстить еще горше за этот позор. А если Бог через сие освятит Русскую землю святым крестом, а Греческую землю этим твоим браком спасет от разорения, тогда за это суждены тебе вечная слава и бессмертное благословение.

Владимир ослеп в Корсуне. На это цесаревна Анна с плачем отвечала: Да исполнится Божья воля! И, усевшись в Константинополе на корабли, братья императоры проводили ее до Корсуня, как пишут Длугош и Меховский, с большой свитой греческих князей и фрейлин (fraucimeru), которых Владимир радушно принял. Но как только цесаревну проводили во дворец Корсунского замка, вдруг на него напала внезапная слепота, ослеп он глазами, знать, по воле Божьей. И стал сомневаться, стот ему креститься или нет, ибо подумал, что его боги карают его за предательство. Но цесаревна послала к нему сказать: Если не окрестишься, слепота не пройдет.

Владимир крестился. Итак, в году от сотворения мира, по русскому счету, 6496 (988); а от Христа, по Длугошу и Меховскому, 990; а Кромер в книге 3 кладет 6497, а от Христа считает 980 ²⁰¹, Владимир Святославич, внук Игоря и Ольги и правнук Рюрика, окрещен в Корсуне в христианскую греческую веру. Владимир прозрел при крещении. И когда архиепископ корсунский возложил на него руку, благославляя его, чтобы принял Духа святого, тут же как пелена спала с его очей, и светло прозрел, и восславил Бога, сказав: Ныне [я] познал истинного Бога! Как у Павла. Деяния, 20 ²⁰². Крестились также бывшие при нем бояре, солдаты и все его русское рыцарство, а самому Владимиру при крещении дано новое греческое имя Базилий (Basili), по-русски Василь (Wassil).

А потом, к великой радости простого народа, [Владимир] вступил в брак с греческой цесаревной Анной. Там же в Корсуне построил церковь ²⁰³ на горе святого Базилия или Василя в память своего крещения и вернул греческим императорам Корсунь, Кафу и всю Таврику. А сам, сев на корабли с молодой женой цесаревной и попрощавшись с императорами Константином и Василием, вернулся к устью Днепра, а потом по земле приехал в Киев к великой радости простого люда. Привез также с собой кости святого Климента (Klimunta) ²⁰⁴, иконы, книги и прочие церковные атрибуты и принадлежности. И привез с собой из Корсуня в Киев того протопопа Анастасия, который посредством стрелы помог перекрыть водопроводные трубы, а также попов, диаконов, певчих, чернецов и разных ремесленников для строительства церквей или костелов, нанятых в Греции за достойное жалованье.

Русский бог скота Волос (Wlosus). И сразу же приказал ломать, разбивать и выворачивать из земли идолы Хорса, Стрибога (Striba), Мокоши, а идол Волоса, который считался богом скота и лесным богом (как у аркадцев был Пан Фавн) при собрании народа разрушить и утопить в нечистотах. Pan Deus Arcadiae, silvestria numina Fauni. (Пан, бог Аркадии, лесные боги Фавны). И самого главного идола Перуна тоже велел привязать к конскому хвосту и через весь город тащить до Днепра, и там же в Днепре его утопить, навязав камней. Перун утоплен в Днепре, а Волос в дерьме (gownach).

Крещение Руссаков. А простые люди, язычники, с жалобными сетованиями плакали по своим богам, но Владимир во всех своих русских владениях велел огласить требование, чтобы все крестились в христианскую веру и назначил определенный день, после которого те, кто не окрестится, за неповиновение подлежат каре. Услышав об этом, все простолюдины с радостью побежали в Киев, а другие в иные назначенные места, по которым были рассажены греки попы для осуществления святого крещения. И говорили: если бы это не было добрым делом, то князь великий Владимир и его бояре не крестились бы. И те попы и диаконы, облачившись в ризы, встали на приготовленные для этого лавки на Днепре реке [205]; а люди толпами входили в реку, одни по пояс, другие по шею, попы же каждой отдельной группе давали имена Тимофей, Василий, Петр или Симеон ²⁰⁶, поливали их водой и с обычными молитвами крестили всех мужчин и женщин во имя Отца и Сына и Духа святого.

Сыновья Владимира окрещены. Тогда же двенадцать сыновей Владимира, которых он имел с несколькими женами и наложницами: Вышеслав, Изяслав, Святополк, Ярослав, Всеволод, Святослав, Мстислав, Борис, Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав ²⁰⁷, были отдельно окрещены корсунским епископом. И всем перечисленным своим сыновьям, а с ними и нескольким сынам боярским велел учить письмо греческое и глаголическое (которым и ныне пользуется русь), приставив к ним дьяков и ученых юношей ²⁰⁸.

Церковь Святого Спаса и Василия в Киеве. И велел из больших камней построить в Киеве церковь святого Спаса и церковь Василия от своего имени, которое у него было изменено при крещении. А на тех местах, где прежде стояли различные идолы, [затратив] огромные средства (kosztem przewaznym), приказал понастроить очень много иных церквей, одни из камней и кирпичей, а другие из дерева.

Митрополит и владыки Русские. И взял от патриарха из Константинополя в Киев митрополита Фотия (Facius или Tacius), а в Новогрудок архиепископа Леонтия (Leoncia) ²⁰⁹. Сокрушение идолов в Новгороде Великом. А в Великом Новгороде поставил архиепископом корсунянина Иоакима (Ioachima), который, придя в Новгород, всех идолов поломал, а Перуна обрушил (wrzucil) в реку Волхов (Wolchow), которая течет через середину города из озера Волоха (Wolocha) или Ильмень. Сетования дьявола, [сидящего] в идоле. А когда того Перуна, как пишут русские, били по чреву палками (ибо идол был полый), тогда [сидевший] в нем бес возопил: О горе мне, ибо попал я в немилосердные руки! Слова идола Перуна. И, заплыв против течения (przeciw wodzie) под большой мост (как свидетельствуют русские хроники и из них Герберштейн на странице 74 in Commentariis Moschoviticis), подал голос так, что все услышали: Это вам на память, мои новгородцы, будете этим тешиться и меня вспоминать! И как только это сказал, как посреди людей из воды на мост упала какая-то дубинка (kij). Московиты рассказывают, что и ныне случается, что в определенное время года Новгороде Великом раздается этот голос, услышав который, все горожане сразу же сбегаются с громкими криками и колотят друг друга дубинками, из-за чего произрастают такие ожесточенные смуты, что иногда старосты лишь с великим трудом могут их усмирить. Об этом читай у Герберштейна ²¹⁰.

И с того времени, то есть с 6497 (989) года от сотворения мира согласно всем греческим и русским хроникам все русские народы: Белой и Черной, восточной, западной и лежащей на юге Руси обратились в христианскую веру, в которой [и ныне] неизменно пребывают согласно греческим обрядам и церемониям и под верховенством патриарха константинопольского. О годе крещения руссаков у [разных] авторов. В этом расчете лет Сигизмунд фон Герберштейн либо его издатель (drukarz) на странице 7 in Commentariis Moschoviticis сильно оплошал, годом крещения Владимира положив 6469 ²¹¹ вопреки всем русским хроникам и историкам греческим и польским, с которыми я в этом много раз соглашался. Из наших же Меховский (кн. 2, гл. 3, стр. 25), Ваповский и Бельский считают, что годом крещения Владимира должен быть 990 от Христа. Но доктор Кромер в кн. 2 de Religionibus priscorum Slaworum (O религии древних славян), применяя метод исчисления лет от сотворения мира по греческому счету, доказывает, что это был год 6497, а от Христа 980 ²¹², так что, считая до нынешнего года Господня 1579, когда это пишется, [прошло] 599 лет. А Ольга, жена Игоря и бабка Владимира, еще до этого крестилась в году 6463 (955) от сотворения мира, то есть за тридцать четыре года до Владимира.

Евангелие не сгорело в огне. Кроме того, греческий хронист Зонара в томе 3 Анналов пишет, что еще до этого на Русь был послан епископ от Василия Македонянина (которого потом олень убил рогами), константинопольского императора ²¹³, стараниями которого руссаки приняли христианскую веру, ибо когда они попросили от Господа Христа чуда или дива, епископ бросил в большой огонь книги Евангелия или Нового Завета (Testamentu), которые, не повредившись нимало, к изумлению всех руссаков остались в целости.

Руссаки еще до Ольги приняли было [истинную] веру, но не долго в ней пребывали. Но так же быстро от принятой христианской веры отступили, что явно показывает то, что потом для принятия святой христианской веры ездили к византийским императорам: Ольга к Иоанну Цимисхию, а ее внук Владимир к Константину и Василию, сыновьям Цимисхия ²¹⁴. О чем eodem tomo (в том же томе) пишет и Зонара.

Ламберт Ашафенбург. Ламберт Ашафенбург (Safnaburgensis) ²¹⁵, который пятьсот десять лет назад писал Немецкую хронику, упоминает, что в 960 году Русцийские (Ruscijskie) народы прислали своих послов к императору Оттону Первому, прося, чтобы он прислал [им] какого-нибудь епископа для обучения христианской вере. Ruscii. [Тот] послал им епископа Адальберта, который потом едва ушел от их рук, когда его хотели убить. Но в этом Ламберт не в ладах с истиной (как доказывает Кромер), так как это посольство следует понимать как Ругийское (Rugijskie), а не Русцийское (Ruscijskie) и Руссийское, ибо город Rusciae по латыни следует читать и понимать как Rugiae. Rusciae rectius Rugiae. (Ругия вернее, чем Русция) ²¹⁶. Потому что этот Адальберт (а не наш Адальберт (Albertus), чех, епископ пражский или пражанский (pragenski), которого мы зовем Войцехом и которого убили язычники пруссы) ²¹⁷ был урожденным немцем и первым магдебургским архиепископом, поставленным этим Оттоном. Этот Адальберт с другими епископами, которых было пять, обращал в [христианскую] веру саксонцев или саксов (Sassy) и славян или поморских славаков (Slawakow), [а также] кашубов в Ругии (а не на Руси) ²¹⁸. В то время народы славянского языка из колена польского жили на обширной [территории], о чем пишет священник Гельмольд, который четыреста лет назад в двенадцатом веке оставил Славянскую или Славакскую (Slawacka) хронику стародавнего письма, а теперь она недавно вышла в свет. Историк Гельмольд ²¹⁹. А если бы Руссаков ранее окрестил Магдебургский архиепископ римской церкви Адальберт, то они бы сохранили обряды своей веры не по греческим, а согласно римским церемониям. А тот Отто Первый, сын Генриха Птицелова, которого по-латыни звали Auceps, десятый немецкий император, начал править в 935 году и правил 36 лет ²²⁰. Стародавние славянские архиепископства и епископства. В славянских землях, в которых в то время изначально жили славяне (Slawacy) нашего народа, он основал архиепископство Магдебургское и епископства мейсенское (misninskiego), бранденбургское или згожелицкое, мерзебургское (mesburskiego) и цейцкое ²²¹. О чем подробнее пишет Карион в lib. 3 Chronicorum Monarchiae 4, aetatis 3. Об этом читай Кариона.