Текст книги "Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси (ЛП)"

Автор книги: Мацей Стрыйковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 55 страниц)

160. Это недостоверное известие наш автор подчерпнул у Герберштейна, который рассказал одну из услышанных им легенд. См.: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., 1988. Стр.82.

161. Слово клейнот (клейнод) словарь Даля истолковывает как один из предметов, являющихся символами державной власти, в частности, корона или скипетр.

162. Здесь Стрыйковский фактически процитировал Герберштейна, который писал: Владимир, по прозвищу Мономах, снова обратил всю Руссию в монархию, оставив после себя некоторые инсигнии, которые и поныне еще употребляются при коронациях государей. См.: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., 1988. Стр. 64. В настоящее время установлено, что так называемая «шапка Мономаха» к Владимиру Мономаху не имеет никакого отношения, так как изготовлена она не ранее XIV века.

163. Греческое слово мономах переводится как единоборец или поединщик. Владимир Мономах был выдающимся полководцем, но ни о каких его поединках достоверных известий нет, и сам он в своем «Поучении» ничего об этом не пишет. Прозвище он получил в честь своего деда по матери – византийского императора Константина IX Мономаха (1042-1055). О единоборствах самого Константина византийские историки тоже ничего не сообщают, но пишут, что он был из рода Мономахов. Такое название знатного рода вряд ли было случайным и, видимо, произошло от какого-то предка – единоборца. См.: Михаил Пселл. Хронография. М., 1978. Стр. 73.

164. Татищев прочитал это как Чирск, а в другом месте еще и уточнил, что Чирск находится в Мазовии. См.: Татищев В.Н. Собрание сочинений. М., 1995. Том II, стр. 138, 157; том IV, стр. 185-186. Некоторые исследователи склонны видеть в Чирске Чечерск, однако тот находится в явно неподходящем месте – недалеко от Гомеля. Гораздо ближе к истине кажется Карамзин, в длугошевом слове Sczirzec увидевший реку Серет. См.: Карамзин Н.М. История государства Российского., тома II-III. М., 1995. Стр. 105, 106.

165. Ни Ипатьевская, ни другие русские летописи не упоминают о конфликте Владимира и Ростислава Володаревичей, если не считать очередного «татищевского известия», которое явно позаимствовано у нашего автора. Стрыйковский же опирался на Длугоша, а тот – на какую-то не дошедшую до нас летопись. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. I, ks. IV. Krakow, 1867. Стр. 491, 492.

166. Ошибочную дату смерти Мстислава (1129) Стрыйковский, как обычно, позаимствовал у Длугоша. Ипатьевская летопись сообщает, что Мстислав Владимирович умер 15 апреля 6641 (1133) года, в пятницу, на пасхальной неделе; Лаврентьевская датирует его смерть 14 апреля 6640 (1132) года, не указывая день недели. Православная церковь память святого благоверного Мстислава Киевского отмечает 15 апреля. В 1132 году 15 апреля приходилось на пятницу, а 14 апреля 1133 года тоже была пятница, но уже не на пасхальной неделе, так как в 1133 году пасха была 26 марта. См.: ПСРЛ, том 1. СПб, 1846. Стр. 132; ПСРЛ, том 2. СПб, 1843. Стр. 12.

167. Русские летописи не знают таких волостей, но в соответствующем месте Лаврентьевской летописи есть фраза: и Устье пожгоша, и отъидоша, и сташа на Супои. См.: ПСРЛ, том 1. СПб, 1846. Стр. 132.

168. Война Ольговичей с половцами против Ярополка Владимировича подробно описана как в в Ипатьевской, так и в Лаврентьевской летописи под 6643-6644 (1135-1136) годами. Длугош же об этой войне почти не пишет, что в данном случае указывает на непосредственное обращение нашего автора к русским летописям. См.: ПСРЛ, том 1. СПб, 1846. Стр. 132-133; ПСРЛ, том 2. СПб, 1843. Стр. 12-14.

169. Эта любопытнейшая глава почти целиком состоит из вымышленной речи князя Ярополка, которая, разумеется, отсутствует в русских летописях. Эта речь сочинена Длугошем по-латыни в подражание античным историкам и переведена Стрыйковским на польский язык, причем не с оригинала, а с латинского переложения Кромера. Еще любопытнее, что «речь Ярополка» (под 1133 годом) приводит и Татищев, но о поляках в ней не говорится ни слова, причем во второй редакции речь в два раза длиннее, чем в первой. Отметим, что и у Стрыйковского эта речь тоже длиннее, чем получается при польском переводе самого Длугоша. Напрашивается мысль, что саму идею Татищев позаимствовал у Стрыйковского или у Длугоша (хотя здесь он не ссылается на свой источник), но содержание речи ограничил призывом Ярополка к княжескому согласию: да не обидят братаничев и сыновцев своих. См.: Татищев В. Н. Собрание сочинений. М., 1995. Том II, стр. 144, 145; том IV, стр. 189: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. I, ks. IV. Krakow, 1867. Стр. 503-504;

170. Примечание Стрыйковского на полях: Подданные и простой люд не могут нормально (porzadnie) жить без начальников (przelozonych).

171. Примечание Стрыйковского на полях: Несогласие рушит великие царства и монархии.

172. Примечание Стрыйковского на полях: Из-за [русского] благочестия и [в силу] удобного случая.

173. У Длугоша: pan na Ksiazu (Xansch). Русский вариант названия графства позаимствован нами из перевода Великопольской хроники, выполненного с латинского языка Л. М. Поповой. См.: «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. М., 1987. Стр. 96.

174. Слово przewaznosc, написанное Стрыйковским на полях, следует понимать в том смысле, что Петр Властович сумел убедить других сенаторов и самого Болеслава и настоять на своем.

175. О пленении Ярополка Владимировича поляками русские летописи не сообщают, потому что этого не было. Весь рассказ – классический пример «удвоения событий», когда одна и та же история в хронике повторяется дважды. Обычная причина такого явления: ошибка переписчика, перепутавшего страницы. В нашем случае источником путаницы был Длугош, под 1134 годом еще раз поведавший нам историю пленения Володаря Ростиславича, которую уже рассказывал под 1122 годом. А так как к тому времени Володарь давно умер (1124), Длугош «заменил» его на другого русского князя. Стрыйковский добросовестно повторил эту ошибку, а от него она перешла и в Густынскую летопись. Отметим, что Татищев догадался о ляпсусе Длугоша и не стал его повторять. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. I, ks. IV. Krakow, 1867. Стр. 480-481 и 502-504. Сюжет этой главы относится к числу тех, за которые Карамзин ворчливо называл Длугоша «сказочником». См.: Карамзин Н.М. История государства Российского, тома II-III. М.,1995. Стр. 299.

176. Несмотря на то, что киевский князь Ярополк не имеет к этой истории никакого отношения, весь рассказ заслуживает самого пристального внимания, ибо содержит много подробностей, которых нет в рассказанной выше реальной истории пленения Володаря и которые сами по себе не вымышлены. К подобным важным дополнениям к рассказу о событиях 1122 (а не 1134) года относится как само имя похитителя Володаря (Петр Властович), так и все, что связано с этим человеком, реальной исторической личностью. См. : Palatin Piotr Wlostowicz. Wroclaw, 1947.

177. Бела II, еще в детстве ослепленный, был венгерским королем в 1131-1141 годах. По матери он был внуком Святополка Изяславича и племянником Болеслава Кривоустого. В начале своего правления Беле пришлось вести борьбу с другим претендентом на престол, сыном венгерского короля Кальмана I и внуком Владимира Мономаха Борисом, которого и поддерживал его дядя Болеслав. Борис не был внуком Болеслава, так что о каком внуке пишет Стрыйковский, нам неизвестно. 22 июля 1132 года войска Бориса и Болеслава были разгромлены королем Белой на реке Шайо.

178. Лотарь II, герцог Саксонии (1106), сначала был избран королем Германии (1125), а потом и императором Священной Римской империи (1133-1137).

179. О разрушении Вислицы сообщают и Винцентий Кадлубек, и Великопольская хроника, причем последняя называет и дату: 18 февраля 1135 года. Здесь Стрыйковский добросовестно следует тексту Великопольской хроники. Но уже и в этом источнике связь событий в Вислице с похищением Володаря Ростиславича выглядит путано, неубедительно и кажется сомнительной. Что касается Петра Властовича, то впоследствии ему действительно выкололи глаза и отрезали язык, но произошло это намного позже, в 1145 году, а умер он лишь в 1153 году. См.: «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. М.,1987. Стр. 97, 102, 103, 108.

180. Русские летописи не упоминают о походе Болеслава на Галич. Ближайшее по времени «польское» известие русских летописей относится к 6645 (1137) году и содержит сообщение о браке Верхуславы, дочери новгородского и псковского князя Всеволода-Гавриила Мстиславича с Болеславом Кудрявым, сыном Болеслава Кривоустого. См.: ПСРЛ, том 2. СПб, 1843. Стр. 14. Зато польские источники уделяют этим событиям большое внимание. Стрыйковский в данном случае почти не отступает от первоисточника, которым была хроника Винцентия Кадлубка. См.: «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. М.,1987. Стр. 103-105. Рассказ Стрыйковского перекочевал и в Густынскую летопись. Татищев ко всей этой истории относился крайне скептически. Но и сие не меньше враками наполнено, ибо тогда Ярослава князя в Галиче не было, а был Володимер, отец его. Ярослав же едва родился. См.: Татищев В.Н. Собрание сочинений. М., 1995. Том IV, стр. 436.

181. Герб Новина представляет из себя лодку с воткнутым в середину ее мечом, а над шлемом и короной видна согнутая в колене нога в латах. Однако так называемая «лодка», действительно, намного больше похожа на ушко от котла, а вместо крестообразного меча ранее мог быть крест. Описание Стрыйковского, который разбирался в гербах, должно представлять исключительный интерес для геральдистов, так как оно неопровержимо свидетельствует, что в XVI столетии герб Новина воспринимался в совершенно иных символах, чем впоследствии. Согласно позднейшей легенде, Болеслав Кривоустый пожаловал этот герб своему ротмистру, пожертвовавшему ради его спасения собственной ногой. Герб Новина был присвоен многим шляхетским родам, в том числе Лисовским, Янковским и Жеромским. См.: Gorzynski M., Kochanowski J. Herby szlachty polskiej. Warszawa, 1990. Стр. 108, 109.

182. В нынешних польских гербовниках нам не удалось найти герба Dawix (кстати, в издании 1582 года читается скорее Dawri). Литовской шляхте первые гербы были пожалованы королем Ягайлой (Ягеллой) после Городельской унии 1413 года. Среди 48 «городельских» гербов ближе всех по написанию к Dawix или Dawri выглядят гербы Doliwa или Rawicz. Стрыйковский хотел подчеркнуть, что герб Новина – один из древнейших в Литве, так как Ягелло пожаловал его литовскому дворянству еще до 1413 года.

183. Болеслав Кривоустый умер в Сохачеве 28 октября 1138 года. Длугош, Кромер, Бельский и Малопольские анналы годом смерти Болеслава называют 1139, ближайший к нему по времени анналист Саксон – 1138.

Текст переведен по изданию: Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. Wydanie nowe, sedace dokladnem powtorzeniem wydania pierwotnego krolewskiego z roku 1582, poprzedzone wiadomoscia o zyciu i pismach Stryjkowskiego przez Mikolaja Malinowskiego, oraz rozprawa o latopiscach ruskich przez Danilowicza. Warszawa. 1846

© сетевая версия – Тhietmar. 2014

© перевод с польск., комментарии – Игнатьев А. 2014

© дизайн – Войтехович А. 2001

КНИГА ШЕСТАЯ

Глава 1. О смерти Ярополка и о жестоких, частых и постоянных раздорах русских князей и [их] войнах за киевский стол.

О польской войне с Русью.

Глава 2. О битве с русскими князьями под Галичем и о поражении их от поляков.

Глава 3. О разграблении Киева и о поражении рязанского князя.

О междоусобиях Галицкого княжества.

Глава 4. О поражении половцев и разграблении Киева.

О возведении владимирского князя Романа на галицкое княжение  с помощью поляков.

О поражении половцев и о киевских междоусобиях.

Глава 5. О тиранстве Романа, князя Владимирского и Галицкого, русского монарха, и о походе его на Польшу.

О битве под Завихостом с Романом, князем владимирским и галицким, и о убиении его.

Глава 6. О разорении русских княжеств литовцами и жмудинами и о первых упоминаниях о них у историков.

Глава 7. Живибунд Дорспрунгович, литовский князь после Кернуса Куносовича и жмудский князь Монтвил Гимбутович.

О междоусобиях между русскими князьями, набегах на Русь литовцев и о их поражении.

Глава 8. О короновании Коломана, сына венгерского короля Андрея, на королевство Галатское или Галицкое и Владимирское, о его изгнании и о поражении венгров и поляков от руси.

О поражении русских князей от поляков.

Глава 9. О первом пришествии скифов или татар в те поля, где [они] ныне осели, изгнав и выбив половцев, а затем и русских князей поразили и приневолили.

Глава 10. О литовском походе на русские княжества и о их поражении от руссаков.

О значительном и прибыльном походе литовцев и жмудинов с княжичем Эрдзивилом в завилийскую сторону на Русь и о захвате Новогрудка, Бреста, Мельника и других русских замков.

Глава 11. Первые повяты и фамилии в Литве.

О поражении Кайдана, царя Заволжского, гетмана Бату или Батыева, от Эрдзивила над рекой Днепром, где в него Пеперец впадает.

Глава 12. Мингайло Эрдзивилович, князь литовский и русский, в Новогрудке второй, а в Полоцке первый.

Князья Мингайловичи: Скирмунт Новогрудский и Гинвил Полоцкий, первый христианин в Литве.

Полоцкий князь Борис Гинвилович.

Глава 13. О битве и о победе Скирмунта над князем Луцким.

Глава 14. О Куковойте Живибундовиче, князе Жмудском и Литовском.

Глава 15. О поражении Балаклая, царя Заволжского, от Скирмунта.

Жмудский и литовский князь Утенус.

Князья Скирмунтовичи: Тройнята, князь Новогрудский, Подляшский и Повилийской Литвы, Любарт, [князь] Карачовский и Черниговский и Писсимунт, [князь] Туровский и Стародубский, с помощью других русских князей поразили султана Курдаса, царя Заволжского.

Глава 16. Рингольт Альгимунтович, первый великий князь Литовский, Жмудский и Русский, и как [он] наголову поразил русских князей над Неманом.

Книга шестая

Ясновельможному пану

пану Миколаю Монивиду Олехновичу

Дорогостайскому ¹ ,

воеводе полоцкому,

старосте волковысскому, шерешовскому и прочее,

арендатору гординскому и прочее

Глава первая

О смерти Ярополка и о жестоких, частых и постоянных раздорах русских князей и [их] войнах за киевский стол

В году от Господа Христа 1140 ² киевский князь Ярополк Владимирович, красноречивый и хитрый, бойкий и в ссоре, и в совете, который под Галичем [с помощью] уловки и хитрой засады одолел и поразил непобедимого Болеслава Кривоустого ³, заплатил естественный долг смерти, которая сама устроила ему хитрейшую ловушку, [умер] и погребен в Киеве в церкви Святого Андрея. А на его место заступил и занял киевский престол [его] родной брат Вячеслав. Русская хроника Винцентия Кадлубка и Меховский (гл. 17, стр. 80).

Всеволод, князь Киевский. Но вскоре в Киев прибыл Всеволод Ольгович с войском, Вячеслав испугался и не пожелал вступать с ним в битву и обоюдно лить христианскую кровь ради временного [пребывания на киевском] престоле. Митрополит помирил их таким образом, что Вячеслав уступил Киев и взял в удел Туровское княжество, а Всеволод мирно овладел Киевской монархией и потом с обычными церемониями был возведен на престол.

Игорь, князь Киевский. Потом Всеволод, единовластный киевский князь, процарствовав шесть с половиной лет, умер в году Господнем 1147, 12 июля ⁴, а Игорь, сын его, после него овладел престолом Киевской монархии. Киевляне же против Игоря Всеволодовича, своего господина, призвали переяславского князя Изяслава (Мстиславича).

Изяслав, князь Киевский. Когда тот с войском приблизился к Киеву, Игорь выступил против него с братом Святославом, но, увидев великую его мощь, оба бежали с поля, не затевая битвы. А Изяслав, князь переяславский, въехал в Киев и занял княжеский стол. Через четыре дня Игорь Всеволодович был пойман и приведен к Изяславу. Тот отослал его в Переяслав и держал там в оковах, а потом, как [Игорь] сам попросил, постриг его в чернецы и определил в монастырь. Из князя Игорь [стал] чернецом.

Междоусобная битва русских князей за Киев. Узнав об этом, другие русские князья: Георгий, брат Ярополков (Юрий Долгорукий), Олег, Ростислав и Святослав, побуждаемые ненавистью и завистью, восстали против Изяслава, князя Киевского и Переяславского, желая свергнуть его с киевского престола. А когда двинулись против него объединенными силами, Изяслав с войском, которое тоже имел наготове, встретился с ними, не дожидаясь осады, и с обеих сторон полегло много побитых русских полков. В конце концов, побежденный числом [врагов] и видя [свое] войско погромленным, Изяслав метнулся к Киеву, а оттуда, взяв с собой жену и сына, бежал в Луцк ⁵.

Георгий, князь Киевский. А князь Георгий победителем въехал в Киев и сел на престол деда своего, а Переяслав, наследственное княжество изгнанного Изяслава, отдал своему сыну Ростиславу.

Потом, в том же 1147 (1149) году, князь Изяслав начал собирать новое войско против Георгия, который выгнал его из Киева. За великие подарки он призвал на помощь также князя Болеслава Кудрявого, монарха Польского, Краковского и Мазовецкого, и его брата князя Генриха Сандомирского, а за деньги немало набрал и венгров. Длугош, Меховский (кн. 3, гл. 21, стр. 96) и Кромер (кн. 6, стр. 99, издание второе).

Чемерин (Cemerin). А когда на помощь ему подтянулись братья Болеслав Кудрявый и Генрих с польским войском, а также венгры, они расположились лагерем у Чемерина, где провели целую зиму, но из-за праздности (gnusnosci) и трусости Изяслава ничего годного не сделали. Никчемность вождя и гетмана. И весной польские князья и венгры, распустив войско, разъехались по своим странам (1150).

Никчемный (gnusny) Изяслав осажден. Узнав об этом, киевский князь Георгий собрал войско с двумя своими сыновьями, Ростиславом и Андреем, с братом Вячеславом и с другими русскими князьями, [своими] помощниками, и осадил Изяслава в Луцке, мощно штурмуя со всех сторон. А когда тот через галицкого князя Владимира попросил мира, киевский князь Георгий учинил с ним примирение на тех условиях, чтобы [Изяслав] поклялся более с ним не враждовать.

Водная битва русских князей на Днепре. Но уже вскоре это примирение нарушил, ибо когда умер переяславский князь Ростислав, сын Георгия, князь Изяслав, собрашись с лучанами и волынянами, решил захватить Переяслав и завладеть [им]. И, приготовив для этого много ботов (batow) и больших и малых лодок, пустился по Днепру. И когда киевский князь Георгий хотел закрыть ему перевоз (przewozu) с помощью половцев и других князей, они сошлись с обеих сторон в ладьях в жестокой битве на Днепре ⁶. Потом в водной битве князь Изяслав со своим дядей (strijem) Вячеславом и горожанами волынскими и луцкими разгромил и поразил Георгия, князя киевского, половцев и других князей, его помощников, так что князь Георгий с сыновьями и с половцами едва утек и заперся в Переяславе (1151).

Изяслав вернул утраченный Киев. А Изяслав с дядей своим Вячеславом после этой победы овладел Киевом, и с еще большим войском гонясь за Георгием, крепко осадил его и его сыновей в Переяславе, штурмуя так долго, что Георгий, притихший и притиснутый, должен был присягнуть на новых условиях и уступить Переяслав Изяславу. Изменчивость ветреной Фортуны. И когда сделал это, князь Изяслав дал ему мир и отпустил на волю с сыновьями. И, разместив своих рыцарей в Переяславе, отъехал в уже отбитый своими рыцарями Киев.

Счастье в делах на диво переменчивым бывает:

Побежденный сражается и побеждает;

Он был изгнан, сам Юрия прежде изгнав,

Но вернул обе свои столицы: Киев и Переяслав.

Чего не мог добиться с помощью венгров и поляков,

То сполна вернул с помощью волынских казаков,

Проиграв битву на земле, выиграл ее на воде.

Бог своих верных всегда утешит в беде.

Сапогинь (Sapuhojno), где галичане перерезали венгров. А когда на помощь отцу Изяславу, князю Киевскому, его сын Мстислав привел нанятых за деньги венгров, галицкий князь Владимирко, улучив момент, [когда после] дневной [попойки] у Сапогини [венгры] ночью валялись пьяные, как скотина во время спячки, всех перебил, перерезал и прикончил, ибо Мстислав не мог их, перепившихся, разбудить. Меховский пишет: Omnes tanquam pecora trucidavit (весь скот был забит). Пьянство в войске приносит беду (szkodliwe).

Князь Владимир разбит венграми под Галичем. Это подвинуло князя Изяслава второй раз послать своего сына Мстислава с большими подарками в Венгрию, чтобы привел венгров против Владимирка Галицкого. Распалившись гневом и желая отомстить за своих перебитых людей, сам венгерский король Стефан вместе с войском и с Мстиславом подступил к Галичу, где Владимирко дал им битву. Но, побежденный численностью венгров и утратив свои полки, бежал в Перемышль. Венгерский король Стефан двинулся за ним и так сильно прижал (ucisnal) его в Перемышле, что [Владимир] вынужден был просить мира. Но киевский князь Изяслав, прибывший в лагерь Стефана с новым войском, не соглашался на мир со своим врагом Владимирком, князем Галицким. Однако Стефан их обоих помирил и отступил с войском в Венгрию, а Изяслав с сыном Мстиславом вернулся в Киев.

Осажденный и освобожденный Чернигов. В том же году князь Георгий или Юрий (который выгнал было Изяслава из Киева, а потом Изяслав [выгнал] его самого) собрал войско со своими сыновьями и с ростовчанами, суздальцами, половцами и рязанскими князьями. И, подступив с [этими] силами под Чернигов, добывал замок, штурмуя башни и стены. Но вскоре для снятия осады (na odsiec) на помощь черниговцам прибыл князь Изяслав. Испугавшись этого, половцы тут же бросились бежать, а за ними и князь Георгий, не полагаясь на свои силы, отступил к Новгороду (Северскому). Но и там не чувствуя себя в безопасности, оставил в Новгороде сына Василька для обороны, а сам уехал в Суздаль. А Изяслав, князь Киевский, не застав Георгия под Черниговым, двинулся за ним к Новгороду, из которого Василько тоже бежал к отцу в Суздаль. А Изяслав, когда новгородцы с покорностью и подарками вышли к нему просить милости, дал им мир, а сам вернулся в Киев.

Половцы разгромлены. Потом князь Изяслав отправил против половцев сына Мстислава, который с русским войском разорил их края, захватив шатры и обозы и освободив множество христианских пленников. И с различной добычей и с захваченными людьми и скотом прибыл к отцу в Киев победителем и триумфатором.

Благородное [отношение] галичан к своему господину. В то время умер Владимирко, князь галицкий, а Изяслав, желая мстить за старые обиды, пошел войной на сына Владимиркова (Ярослава Осмомысла). Узнав об этом, галичане тоже собрали немалое войско со своим молодым князем, однако, любя его мужество и готовность встать против врага за честь отчизны, попросили его, чтобы отступил к Галичу ради безопасности здравия своего. А когда Изяслав, князь Киевский, пришел на галичан, галичане с упорной смелостью сошлись с ним в решительной и огромной битве над рекой Серетом. Смешались в огромной битве ⁷. И когда с обеих сторон полегло множество полков, оба войска напоследок перемешались так, что один другого не знал (ибо все они были русскими) и свой бил своего. И обе стороны, считая себя побежденными (za zwiciezonych), отступили с этого побоища. А вскоре [после того] как Изяслав вернулся в Киев, он отдал долг смерти, будучи призван ею в урочный год, в лето от рождения Господа Христа 1158, 13 ноября ⁸, и погребен в Киеве в монастыре святого Феодосия или Федора.

Ростислав, князь Киевский. По смерти Изяслава, князя Киевского, в Киев приехал смоленский князь Ростислав, сел на его престол и начал править. И вместе с князьями Святославом Всеволодовичем и Мстиславом Изяславичем пошел к Чернигову против князя Изяслава Давидовича, другого двоюродного (strijecznego) брата недавно умершего князя Изяслава Киевского, намереваясь выгнать его из Чернигова. Но Бог, который запретил посягать на чужое, покарал эти недостойные амбиции. Ибо Изяслав Давидович призвал на помощь Глеба Юрьевича и половцев, которые немедленно прибыли и соединились с Изяславом Давидовичем. А Ростислав, князь Киевский и Смоленский, увидев их великую мощь, испугался и, не смея попытать счастья в битве, тут же вступил в переговоры, уступая Изяславу Давидовичу Киев, а его племяннику Мстиславу – Переяслав. Пример гнева Божьего и переменчивости счастья для жаждущих чужого. Et timuerunt ibi, ubi non erat timor (И были поражены там, где не было страха). Услышав об этом, Мстислав Изяславич разгневался и уехал со своим рыцарством с поля, а за ним и все другие князья упорхнули и разбежались. А половцы, бросившись за ними, много полков их, русских бояр, порубили и переловили, сжигая и разоряя деревни, церкви и монастыри, и ушли в свои земли с великим полоном. А Изяслав Давидович, победив без боя, въехал в Киев, который был вынужден ему уступить прельстившийся жаждой власти Ростислав Смоленский, на свою беду затеявший эту войну. Взгляни на дивную изменчивость Фортуны.

Вот так, возжелав чужого, свое потерял,

Споткнулся от жадности, да и упал.

Георгий вернул [себе] Киев. Потом к Киеву подступил с войском Георгий или Юрий (Долгорукий) (который выгнал было Изяслава, а Изяслав выгнал его), и когда [стал] штурмовать город и замок, Изяслав Давидович [начал с ним] переговоры и уступил ему Киев, который ему недавно сдал смоленский князь Ростислав. И вот так Георгий второй раз сел на киевский стол своего деда ⁹ и разделил этот русский край между сыновьями: Андрею дал Вышгород, Борису Туров, Глебу Переяслав, а Васильку Поросье (Porssy).

Пересопница. Потом Георгий, князь Киевский, не останавливаясь на том, что выгнал Мстислава Изяславича из отчего Переяславского княжества, послал против него сильное войско к Пересопнице, где в то время жил князь Мстислав. Устрашенный мощью неприятеля и видя, что его [силы] неравны для встречи [с врагом, Мстислав] бежал в Луцк, а оттуда приехал в Польшу, прося о помощи польских князей: Болеслава Кудрявого, Мешко (Mieclawa) и Генриха.

Поляки идут на Русь. Объединив силы своих княжеств, [польские князья] двинулись на Русь военным обычаем (obyczajem neprzyjacielskim), намереваясь посадить Мстислава не только на переяславский, но и на киевский стол. Узнав об этом и опасаясь силы польских князей, Юрий, князь Киевский, убедил (przejednal) Мстислава и его родных братьев, Владимира и Ярослава, сыновей Изяславовых ¹⁰, дедичей и отчичей (наследников) киевского престола, что вернет им Владимирское, Переяславское и Пересопницкое княжества, как и другие служащие им державы, кроме Киева, и клятвой подтвердил, что потом никогда не будет покушаться на эти их земли.

Владимир осажден. Но вскоре нарушил клятву и осадил князя Мстислава во Владимирском замке, где полегли убитыми очень много рыцарей с обеих сторон. Поляки, которые служили Мстиславу за деньги, делали частые вылазки из замка на войско киевского князя Георгия и много их убили, так что Георгий, потеряв несколько своих полков, вынужден был со стыдом отступить от Киева.

Георгий, князь Киевский, умер. И вскоре после этого, съеденный (zjety) болезнью и окончательно распрощавшийся с жаждой лакомой светской власти, там же и умер и похоронен в церкви святого Спаса Берестовского, в году от рождения спасителя Господа Христа 1164, 15 мая ¹¹.

Киевские тяжбы (powlocy). По смерти киевского князя Юрия или Георгия киевским столом овладел черниговский князь Изяслав Давидович, но той же зимой его выгнал из Киева Мстислав Изяславич. А когда и ему быстро надоел (omierzla) отчий киевский престол, той же осенью спустил (spuscil) Киев своему дяде (stryjowi) Ростиславу, князю Смоленскому. Но и тому киевское панство сразу же наскучило, и он спустил его Владимиру Мстиславичу. Узнав об этом, владимирский князь Мстислав Изяславич, разгневавшись, согнал Владимира Мстиславича и сам второй раз занял отчий киевский престол и стал править.

10 русских князей осадили Киев. Потом суздальский князь Андрей Георгиевич (Боголюбский), не в силах терпеть того, что Мстислав правил в Киеве, на который он сам был ближайшим [претендентом] после отца Юрия, собрал войско из суздальцев, ростовчан и владимирцев, во главе которого поставил сына Мстислава. Пришли также ему на помощь девять других русских князей: Глеб (Юрьевич) Переяславский, Роман (Ростиславич) Смоленский, Давид (Ростиславич) Вышгородский, Владимир Андреевич (князь Дорогобужский), Дмитрий Юрьевич (Всеволод Большое Гнездо), родные братья Георгий (Рюрик?) и Мстислав (Slawiec) (Ростиславичи), князья Олег и Юрий (Игорь) Святославичи. Все они объединились и осадили в Киеве Мстислава Изяславича, который из-за долгой осады не мог далее терпеть голода и бежал во Владимирский замок другого своего княжества, Волынского.

Руссаки сами разоряют Киев. А упомянутые князья, взяв город и Киевский замок, захватили жену и сына Мстислава ¹², а весь город Киев как добычу отдали на разграбление своим солдатам и рыцарству, которые при грабеже доселе цветущего и богатого города не останавливались [перед тем, чтобы] ограбить и обобрать святые костелы, церкви и монастыри ¹³.

Глеб, князь Киевский. А когда унялись грабежи, Мстислав Андреевич, будучи гетманом над этим войском, сразу же посадил на киевский стол своего дядю (stryja) Глеба, князя Переяславского, который потом умер, пропанствовав едва два года.

Роман, князь и монарх Киевский. А на его место вступил смоленский князь Роман, овладев киевской монархией, за которую сталкивались лбами (za lby chodzili) его предки, убивая и изгоняя друг друга.

Литовцы нападают на Русь. А когда литовцы с ятвягами, лесные люди, объединив свои силы, вторглись в русские княжества и набрали много добычи, с которой привыкли жить, против них собрал [войско] Роман, монарх Киевский. И бегущих с добычей в свои лесные логова литовских и ятвяжских язычников догнал, поразил, разгромил и отнял большую часть добычи, захватив множество [пленных]. И, согнав их в Киев и в другие русские замки, держал в жестоком плену, используя на тяжких и скотских (bydlece) работах.

Руссаки пашут на литовцах. А иных, сковавши, приказывал запрягать в плуги и пахать поля, будто на волах, старое корчуя по-новому, или, как говорят по-русски, запрягая на новый лад. Отсюда появилась одна поговорка. Когда литвин, научившийся русскому языку, тянул плуг, то приговаривал: «Романе, Романе, лихим кормишься, литвою пашешь!». Романе, худым кормишься.

Но и этот князь Роман недолго усидел на киевском престоле, ибо Ярослав Изяславич, собрав войско из половцев и из русских, выгнал князя Романа и сам завладел Киевом, утвердив свой престол, как монарх. О чем свидетельствуют русские летописцы и Меховский (кн. 3, гл. 22, стр. 98). В этом месте Меховский ошибся, написав Ярослав Ярославич, ибо должно быть Ярослав Изяславич.