Текст книги "Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси (ЛП)"

Автор книги: Мацей Стрыйковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 55 страниц)

Сурмин или Сурвил, от которого [получили название] Сурвилишки в Жмуди над Невежисом. В том же 1313 году великий князь Литовский послал своего гетмана Сурмина, мужа хитрого и настойчивого, с водной армадой в сто вичанок (wicin) или стругов по реке Неман, чтобы захватить замок Христмемель (Trisntemla). Этот Сурмин сжег находившиеся на Немане вичанки орденского флота (armate), но, побежденный крестоносцами в другой битве и потерявший триста сорок [воинов] своего рыцарства, с остатками своего флота и вичанками бежал в Литву ⁷³.

Яд в причастии. В том же году император Генрих Седьмой умер от яда, поданного ему в причастии, а после него курфюрсты разбились на две группы: одни избрали императором Фридриха Австрийского (Rakuskiego), а другие – Генриха Баварского, которые междоусобными войнами потом долго терзали итальянские и немецкие земли, но в конце концов [титул] императора остался за Людвигом.

В том же 1313 году мазовецкий князь Болеслав, сын князя Земовита, убитого русским князем Шварном и литовским королем Мендогом, умер в Вишогруде и похоронен в плоцком костеле. После себя он оставил княжить трех сыновей: Земовита и Тройдена от первой жены литвинки, дочери великого литовского князя Тройдена, [женщины] очень достойной, как пишут Кромер и Меховский, и родившихся от чешки (Кунегунды) Вацлава или Ванка и одну дочь ⁷⁴.

В 1314 году на день Рождества Господня показались две кометы и три луны одновременно, а кометы пылали (palaly) аж до конца февраля.

Жестокий голод. Был потом голод жестокий в Польше, в Мазовии, в Литве и в других прилегающих странах, так что когда у людей не оставалось сорняков, корешков из земли и других растительных продуктов, матери и отцы убивали и ели своих детей, а сыновья своих родителей, другие усмиряли невыносимый голод трупами и различной падалью и, как пишет Длугош, это бедствие целых два года терзало польские края. Потом наступило жестокое [моровое] поветрие и длилось целый год, и так много умерло людей, что, как свидетельствуют прусские хроники, в Польше и в Пруссии все хлеба и овощи остались на полях неубранными.

Жмудины осадили Рагнету, большой замок, который [я] сам видел. А в 1315 году жмудины с большим войском осадили Рагнету (Рагнит) в Пруссии. И когда им надоело долгое время стоять (lezac) под замком, а добыть его не могли, то вернулись в Жмудь, разорив окрестные волости и повытоптав все хлеба.

А Витень, великий князь Литовский, закончив войну, начатую жмудинами, собрал очень большое войско, осадил Трисмемель или Христмемель и в течение целых семнадцати дней и ночей добывал его таранами, штурмами, разными обстрелами и подкопами ⁷⁵. Трисмемель или Христмемель был замком над Неманом между Юрборком и Тильзитом. Как я сам выяснил, крестоносцы заложили эти замки в Литве, как ныне московиты на Руси селят саксов. Двести ландскнехтов ⁷⁶, присланных прусским магистром для отвлечения (na odsiec) [врага], всех до единого посек и перебил, когда те пытались пробиться в замок на помощь своим. А когда через своих шпионов узнал, что против него идет сам магистр с шестью тысячами немецкого войска, вернулся в Литву, как пишет Меховский. А ты, читатель, подробнее об этом читай выше у Дусбурга. Гнал потом Витеня прусский магистр, но не мог его догнать; однако литовскую и жмудскую земли разорял и опустошал, и многих литовцев перебил и угнал в неволю. А литовцы тоже отвечали им взаимностью, в то же время вторгнувшись в Пруссию с жмудскими проводниками.

Медники, где ныне Ворни (Варняй), разрушены. В том же году прусский маршал Генрих Плоцке, сакс, вторгся в Литву со своими рыцарями, Пастовский повят разрушил и выжег, а пятьсот пойманных литовцев вывел в Пруссию. А когда собрал в Кёнигсберге очень много рыцарей-пилигримов из Германии с Рейна, которые прибыли на священную войну против литовцев, сразу же второй раз отправился с ними в Литву. Взяв замок Бисену и перебив в нем восемьдесят литовских мужей, он стремительным и быстрым ударом обратил в пепел и в прах Медникский повят.

В том же 1315 году умер Витенес или Вицень из Эйраголы, великий князь Литовский, Жмудский, Русский и Подляшский, которого Дусбург во всех местах пишет королем, царствовавший до седин и устраивавший прусским и лифляндским крестоносцам частые войны и ужасные потрясения (gwaltowne stossy). И на месте погребения, Виленских жеглищах, по языческому обычаю был сожжен в доспехах, с саблей, копьем и сагайдаком, в княжеской одежде, с парой соколов и прочим при великом сожалении посполитого люда и панов, а также всех бояр литовских.

Idem cittat Cureus in Historia Silesiae и приравненного к нему Sigessowi Lidijskiemu ⁷⁷.

А вот о смерти этого Витеня польские историки сильно не согласуются с русскими летописцами, а также с прусскими и лифляндскими хрониками et cum Petro a Dusburch, ибо Меховский (кн. 4, гл. 36, стр. 264), Ваповский и Кромер (кн. 14), начиная генеалогию или вывод рода литовских князей, пишут так:

Был (говорят) у Витеня, великого князя Литовского, конюшим Гедимин, муж большого ума и охочий до власти, который, убив своего господина Витеня и тоже будучи литвином, сам завладел Великим княжеством Литовским и далеко его расширил, присоединив некоторые русские княжества, частично силой и войной, а частично по [взаимному] согласию и добровольному подданству под власть Литвы.

Так пишут Меховский, Кромер и Ваповский. Петр же Дусбург, капеллан Тевтонского ордена, который писал историю своего времени или хронику деяний прусских крестоносцев и должным образом перечислил все их войны с Литвой, всегда называет там Витеня королем или сыном литовского короля, а Гедимина собственным сыном Витеня ⁷⁸ и пишет, что власть над Литвой тот получил по наследственному праву.

Рассказ (rzecz) летописей. Все литовские летописи, писанные по-русски, которые литовцы издавна называют хрониками, просто и единодушно, как если бы я захотел и тысячу их свести воедино, рассказывают о великом литовском князе Витене так.

Началось великое княжение Витеня. Великий князь Витень много лет правил в Великом княжестве Литовском, Жмудском и Русском, и родился от него сын, по имени Гидзимин. Потом умер великий литовский князь Витень, и после него сел на великом княжении Литовском, Жмудском и Русском названный сын его Гедимин и т.д.

Там же далее упомянутые литовские и русские летописи, а также Киевские хроники всегда считают Гедимина или Гидзимина собственным сыном Витеня, а чтобы он был его конюхом (как думают Меховский, Ваповский и другие), о таком нигде не упоминают ни русские, ни лифляндские, ни прусские хроники, ни Петр из Дусбурга, который писал и жил во времена Витеня и Гедимина. И о том, что убил своего господина и после него стал великим князем, это я тоже с факелом у них искал, но, клянусь, не нашел. И пришел к выводу, что с этим делом напутал либо [сам] Меховский, либо предшествующий историк, которого он брал за основу. Гедимин, избранный и возведенный на великое княжение Литовское после отца своего Витеня, убил Пелюше, сына Тройната (Тройната, который в 1264 году убил литовского короля Мендога) и внука Довмонта. Этот Пелюше, как об этом свидетельствуют Длугош, сам Меховский (кн. 3, гл. 62, стр. 183) и Петр Дусбург, тоже был наследником литовских князей ⁷⁹, но не был избран на великое княжение литовское после убийства Тройдена. А Витень из Эйраголы (Erajgolczyk), маршалок Тройденов, в обход упомянутого Пелюше Тройнатовича и Гинвила Гедрусовича был выдвинут на великое княжение Литовское сыном Тройдена Римунтом или чернецом Лаврышем и добровольно избран всеми литовскими сословиями, как это мы выше пространно показали и убедительно доказали. Тогда князь Пелюша Тройнатович, уязвленный обидой, бежал к прусским орденским рыцарям и, взяв помощь от комтура Кёнигсберга Альбрехта Мейсенского, [вместе] с Мартином Голиным и Конрадом Дьяволом, орденскими ротмистрами, совершил внезапный набег на литовских князей и панов, гулявших на свадебных торжествах. Он захватил семьдесят виднейших князей или панов и жениха с гостями и всей свадебной утварью (fraucimerem), и увел их в Кёнигсберг вместе с большой добычей. Часто потом устраивал набеги на Литву и других старост с украин бунтовал, особенно Драйколита и Свитрила ⁸⁰, двух литовских панов, которых склонил к тому, что те сдали крестоносцам Оукайм и два других замка. Потом, в 1315 году, когда уже при новом правлении (Гедимина) они продолжали вместе с крестоносцами делать набеги на Литву, Гедимин, поразив их и захватив в плен, велел казнить как изменников и врагов отчизны. А так как Пелюша был принцем (principal) и писался Великим князем Литовским, хотя им не был (как ныне Генрих Французский королем Польским или бежавший в Москву валашский воевода Богдан ⁸¹ и некоторые другие), то когда Гедимин захватил Aemulum imperii и велел его казнить, иные историки, которым следовали и польские хронисты, подумали, что Гедимин убил своего господина, то есть Витеня. Но Гедимин был его собственным сыном и свою генеалогию неразрывно вел от рода и потомства римских князей: от Палемона или Публия Либона из герба Колюмнов и от Дорспрунга (Dorsprunga) из герба Китаврас.

Сама эта история выглядит противоречиво, потому что в Литве и в Жмуди в то время было уже много благородных, могущественных и родовитых фамилий (domow) вроде Гаштольтов, Бутримов, Румбольдов (Rombowdowie), Монивидов и других. А также было более дюжины (o kilkonascie) удельных (oddzielnych) князей: Гедройцких, Гольшанских, Дялтувских, Утенских, Новогрудских и других, потомков великих князей, которые подчинялись только великому князю Литовскому, сидящему в Керновской столице (ныне стертой [с лица земли] течением времени). Из-за постоянных войн с крестоносцами в то время и каждый жмудин, будь он шляхтич или холоп, равные имел вольности. Руссаки же новогрудские и полоцкие, а также подляшские, хотя и были в то время подданными Литвы, но пользовались теми же свободами. Нет сомнений и в том, что если бы Гедимин или Гидзимин, будучи конюхом, убил бы своего господина Витеня, великого князя Литовского, а после него, будучи человеком простым и неродовитым, своевольно завладел бы Великим Княжеством, столь обширным и могучим, ему сразу обломали бы рога (utarliby rogi) другие князья, паны и весь народ. Сразу схватили бы и покарали как предателя, ибо те, кто в то время были грозны руссакам, прусским и лифляндским крестоносцам, полякам и мазурам, без сомнения, не допустили бы верховенства над собой негодного [правителя]. А если бы он не был собственным сыном Витеня, то на это место, великое княжение, поставили бы [либо] одного из князей Гедройцких: Гинвила и его сыновей, [либо] Гольшанских: Миндовга (Mindowha) и Альгимунта, как своих собственных наследников. Имея право свободного выбора, дарованное и подтвержденное Римунтом или Лаврышем Тройденовичем, они не потерпели бы, чтобы столь великим государством правил изменник и не запятнали бы себя вечным позором.

Жмудины в те времена из-за своего исключительного мужества, как я уже говорил, тоже имели большие вольности и не захотели бы быть под властью изменника, ибо имели и своих собственных наследников Жмудского княжества (которых потом истребил Гедимин): Пелусе, Свитрила (Switrila) и Драйколита, перебежчиков к прусским крестоносцам. Будучи вольными людьми, при такой разрухе они бы, вероятно, выбрали бы себе в князья кого-нибудь из них.

Руссаки же новогородские и полоцкие, имея occasionem diu exspectatam ad excutiendum jugum, имели долгожданный случай и время сбросить языческое ярмо, которое они носили на себе как данники, будучи христианами и отличаясь [от литовцев] по вере и языку. Ясное дело, что они взяли бы себе господином монарха Киевского или кого-нибудь из волынских, галицких и северских князей, которых в то время в русских землях было достаточно, и предпочли бы иметь над собой господина своего народа, веры и языка, чем чтобы над ними властвовал язычник литвин, изменнически убивший своего господина.

А Владислав Локетек, как о том будет ниже, в то время был действительно слишком славным, могущественным и воинственным королем, чтобы у такого весьма сомнительной славы (na slawie bardzo chromego) человека дочь его Анну брать в жены сыну своему, королевичу Казимиру, [делая ее законной] супругой и [будущей] королевой столь славного королевства. Да и поляки, народ, как в цветах, купающийся (okwicie plywajaci) в шляхетских вольностях (но нам надо бы плавать осторожнее, чтобы в них не утонуть), не позволили бы таких дел своему королю и не потерпели бы над собой королевы из такой семьи и от отца-изменника.

Каких-либо других доводов и выводов не требуется, ибо и сама история, и хроники русские, прусские, лифляндские и все литовские летописцы (если бы я захотел и несколько тысяч их свести воедино, насколько это возможно) этого явно не показывают. Гедимин или Гидзимин не был ни каким-нибудь конюхом, ни убийцей, ни слугой своего пана, ни буйным заседателем (posiedzicielem) [на сейме] Великого княжества Литовского ⁸², а сыном и наследником Витеня. Как отец, любящий и балующий своего сына, Витень еще при жизни заложил и построил на прусской границе замок, который так и назвал его именем: замок Гедимин. Крестоносцы часто и густо (gesto) осаждали этот замок, как об этом в различных местах многократно пишут тот же Меховский, Петр из Дусбурга и другие.

Текст переведен по изданию: Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. Wydanie nowe, sedace dokladnem powtorzeniem wydania pierwotnego krolewskiego z roku 1582, poprzedzone wiadomoscia o zyciu i pismach Stryjkowskiego przez Mikolaja Malinowskiego, oraz rozprawa o latopiscach ruskich przez Danilowicza. Warszawa. 1846

© сетевая версия – Тhietmar. 2013

© перевод с польск., комментарии – Игнатьев А. 2013

© дизайн – Войтехович А. 2001

Комментарии

1. Юрий (Ежи) Николаевич Зенович (1510-1583) герба Деспот – участник Ливонской войны, каштелян Полоцкий (1566-1570) и Смоленский (1579-1583). Его дочь Софья была бабушкой Иеремии Вишневецкого.

2. Витень стал правителем Литвы не в 1283, а значительно позже, в 1295 году, после смерти своего отца Пукувера (Будивида). К тому времени Лешек Черный уже скончался (1288), но Лев Данилович (ум. ок. 1301) был еще жив. Рудольф I стал германским королем в 1273 году, так что 27-й год его правления – это 1299 год. C римскими папами здесь вообще какая-то путаница; понтификат папы Иоанна XXI: 1276-1277 гг., Иоанна XXII: 1316-1344 гг.; в 1283 году папой был Мартин IV (1281-1285), а в начале правления Витеня (1295) – Бонифаций VIII (1294-1303). Бурхард фон Шванден был не прусским, а великим магистром Тевтонского ордена (1283-1290) и не девятым, а двенадцатым. Преемником его был Конрад фон Фейхтванген (1291-1296). В эти же годы прусскими магистрами были Конрад фон Тирберг Младший (1282-1288) и Мейнхард фон Кверфурт (1288-1299).

3. Здесь автор почти слово в слово повторяет свой собственный текст из главы третьей книги девятой.

4. См. например, Annales Cracovienses сompilati: 1283. Лешек в Ровне перебил множество литвинов (MGH SS, bd. XIX. Hannover, 1866).

5. Павел из Пшеманкова был краковским епископом в 1266-1292 гг.

6. Городок Skala находится неподалеку от Кракова.

7. Длугош не уточняет, сколько времени епископ Павел провел в заключении, ограничиваясь сообщением, что тот пробыл в Серадзском замке некоторое время. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. II, ks. VII, s. 455. Krakow,1868.

8. Пшемыслав II (1257-1296), будущий князь Краковский (1290) и король Польши (1295), в описываемое время (1283) был князем Великой Польши. Современные историки считают, что в смерти своей первой жены (в русских летописях именуемой Лукерьей) он был неповинен – хотя бы потому, что это противоречило его тогдашним политическим интересам. Подобные слухи, скорее всего, распространяли враги Пшемыслава, которых у него было немало и которые в конце концов организовали его убийство.

9. Конрад II Мазовецкий (1250-1294), старший сын Земовита Мазовецкого, с 1264 года князь черский.

10. Женой Лешека Черного была Грифина (Агриппина, Аграфена Ростиславна), внучка убитого татарами Михаила Черниговского (по отцу) и внучка венгерского короля Белы IV (по матери).

11. Владислав IV Венгерский (Ласло Кун), двоюродный брат Грифины, правил в 1272 -1290 гг.

12. C 6 января и до 25 марта 1285 года. Вторжение в Венгрию татар под началом Ногая и Телебуги предшествовало ранее описанной отправке венгерских войск в Польшу, так как битва Лешека Черного с Конрадом Мазовецким произошла в мае 1285 года.

13. История Пелюши (Пелусе) позаимствована нашим автором из хроники Дусбурга. Однако Дусбург нигде не называет Пелусе «литовским герцогом», а у Длугоша и Меховского в этом случае не было иных источников, кроме Дусбурга. Необоснованное мнение о принадлежности Пелусе к высшей литовской знати и чуть ли не о его близком родстве с Витенем и Гедимином получило распространение именно с подачи Стрыйковского. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М.,1997, стр. 140-141.

14. Состоял ли отряд Мартина из Голина из немцев – это как раз вопрос. Судя по рассказам Дусбурга, это была довольно разношерстная компания, где были и поляки, и крещеные пруссы. Нет даже уверенности в том, что немцем был сам Мартин. Зато нет сомнений в том, что всем этим набегом командовал именно Мартин из Голина, а предатель Пелусе был при нем разве что проводником.

15. Длугош татарский поход на Польшу датирует концом 1287 года, такую же дату (686 год хиджры) приводит египетский историк Рукн ад-дин Бейбарс. Бельский говорит о декабре 1286 года, но, видимо, ошибается, так же как и сам Стрыйковский, называющий 1288 год. Очевидно, прав все-таки Длугош, и поход состоялся в декабре 1287 года. См.: Веселовский Н.И. Хан из темников Золотой Орды Ногай и его время. Петроград, 1922, стр.34-37.

16. При походе на Польшу Ногая сопровождали русские князья Лев и Мстислав, сыновья Даниила Галицкого.

17. Лешек Черный умер 30 сентября 1288 года; таким образом, описываемые события никак не могли произойти в декабре 1288 года, о чем смотри выше примечание 15.

18. Это действительно крупное литовское нашествие имело довольно скромные результаты, поскольку орденские агенты успели заблаговременно о нем предупредить. Добро попрятали, а люди уехали в более спокойные места или отсиделись в замках. Дусбург пишет, что литовская добыча была невелика и христиан погибло немного. И все же ущерб от набега был серьезным, так как литовцы выжгли только что созревшие хлеба.

19. Мингедин – Юнигеда (Велюона), Медерабе – городище Мяшкиники на левом берегу реки Митувы, правого притока Немана.

20. Стрыйковский употребляет здесь слово rejter (рейтар). Подобное наименование конного наемника вошло в употребление лишь после Шмалькальденской войны (1546-1547). Во времена Стрыйковского слово «рейтар» было уже в ходу, но для XIII века это очевидный анахронизм. Нам кажется, что в данном случае rejter уместно перевести как «всадник» (reiten) и ни в коем случае не как «рыцарь» (ritter).

21. Этот эпизод, которого нет в хронике Дусбурга, позаимствован Стрыйковским у Длугоша, датирующего его 1291 годом. Примечательно, что и Длугош предводителем литовцев называет Витеня, хотя в те годы Витень еще не был правителем Литвы. Но Длугош ни слова не пишет о предательской роли мазовецкого князя Болеслава Плоцкого. После смерти Лешека Черного в Кракове с помощью епископа Павла сел именно Болеслав Плоцкий. Это было сделано вопреки посмертной воле самого Лешека, завещавшего престол вроцлавскому князю Генриху Честному. Однако Болеслав, действовавший в союзе с Владиславом Локетком. недолго усидел в Кракове, так как Генрих Честный вскоре выгнал его оттуда (1289). Мазовецкий князь водил дружбу с литовцами и даже был женат на дочери Тройдена, тогдашнего правителя Литвы. О сближении Болеслава Плоцкого с Литвой в ущерб интересам Польши пишет и Дусбург. Отсюда следует, что оригинальное известие Стрыйковского вполне правдоподобно. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. II, ks. VII. Krakow,1868. Стр. 481 и 495.

23. Владислав IV (Ласло Кун) был зарублен в своем шатре заговорщиками-куманами 10 июля 1290 года. Стрыйковский вслед за Длугошем датирует это событие днем ранее, 9 июля. См.: Szabo Karoly. Kun Laszlo 1272-1290. Budapest, 1886.

23. Дусбург пишет, что в 1293 году орденские рыцари упорно штурмовали Юнигеду, однако взять замок им так и не удалось. О последующем многодневном разорении Пруссии Витенем орденский хронист тоже ничего не сообщает. Весь этот эпизод Стрыйковский излагает не по Дусбургу, а по Длугошу, откуда и взяты восемьдесят дней. Столь длительный литовский набег совершенно нереален; вероятно, должно быть восемнадцать или восемь дней.

24. Из всех источников ближе всего по времени к описываемым событиям хроника Дусбурга (начало XIV века), поэтому ее сведения предпочтительнее, особенно при расхождениях в датах или числах. Дусбург же пишет, что литовцев было не 1800, а всего 800, а 1800 воинов было как раз у Казимира Ленчицкого. Известие о 1800 литовцах Стрыйковский подчерпнул у Длугоша, а тот либо перепутал, либо нарочно «уравнял» силы сторон, чтобы поражение поляков выглядело не столь бесславно. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М., 1997, стр. 149.

25. Литовцы разгромили Ленчицкий собор на Троицу, 6 июня 1294 года. Дусбург пишет, что при этом погибли 400 христиан.

26. Последующее сражение, состоявшееся 10 июня 1294 года, историки называют Трояновской битвой. В ней погиб князь куявский и ленчицкий Казимир II (род. ок. 1261), брат Локетка и сын Казимира Великого.

27. В 1565 году Стрыйковскому было 17 лет.

28. Длугош не сообщает точной даты смерти Конрада Черского (1250-1294), другие источники называют либо 24 июня, либо 21 октября.

29. Болеслав II Мазовецкий (1252-1313) был женат дважды. Его первой женой (1279) была дочь Тройдена Гуадемунда, в крещении София. Второй раз он женился (1291) на Кунегунде, дочери чешского короля Отакара II Пржемысла. Очевидно, дочь Тройдена к этому времени уже умерла.

30. Это та самая литовская волость Gerschow, которую тремя предложениями выше наш автор ошибочно назвал Jerschow. Дусбург зовет ее Гесовия (Gesowia), а литовцы Гайжува (Gaizuva). Волости Гайжува и Пастува находились на Немане (ниже Каунаса) между устьями его правых притоков Невежиса и Дубиссы. Замок же Визна был расположен на Нареве, а это достаточно далеко от Гайжувы.

31. Генрих Честный (Probus) умер еще в 1290 году, завещав Вроцлавское княжество Генриху Глоговскому. Но во Вроцлаве сел другой силезский князь, Генрих Брюхатый, скончавшийся в 1296 году. Которого из этих Генрихов имел в виду Стрыйковский, в данном случае неясно, но похоже, что все-таки Генриха Честного. И хотя в 1295 году князем Вроцлавским был Генрих Брюхатый, он, в отличие от Генриха Честного, никак не мог считаться «польским монархом».

32. Краковский епископ Станислав был убит 11 апреля 1079 года по приказу князя Болеслава Смелого, которого епископ отлучил от церкви. Впоследствии Станислав был канонизирован (1253).

33. Пшемыслав был убит 8 февраля 1296 года. Длугош пишет, что он отчаянно защищался и даже сразил нескольких врагов, поэтому в него стреляли из луков и бросали дротики. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. II, ks. VIII. Krakow,1868. Стр. 516.

34. Отсюда следует, что в ту эпоху в Польше ношение красной одежды было исключительной привилегией знати.

35. Казимир II Справедливый (1136-1194) жил за сто лет до Пшемыслава II. Стрыйковский, очевидно, имел в виду Казимира III Великого (1310-1370).

36. Об орденском походе на Гродно в 1296 году пишут и Дусбург, и Длугош. Дусбург в числе участников похода не называет комтура Кенигсберга, это Стрыйковский подчерпнул у Длугоша, причем слово «комтур» у нашего автора превратилось в имя Петр. Комтуром Кенигсберга был тогда Бертольд Брухавен (1289-1302), комтуром Бальги – Зигфрид фон Рехберг (1296-1300).

37. Орден меченосцев, вскоре объединившийся с Тевтонским орденом (1237), действительно, основал рижский епископ Альберт (1202), поэтому преемников Альберта, архиепископов Риги, ливонские братья имели все основания считать учредителями своего ордена. «Яном Квириным» Стрыйковский называет Иоганна III Шверинского (1294-1300).

38. Должность прусского магистра в те годы последовательно занимали Людвиг фон Шиппен (1299-1300), Хельвиг фон Голдбах (1300-1302) и Конрад Зак (1302-1306).

39. Здесь совершенно очевидная ошибка, а, скорее, описка. Пшемыслав был убит в 1296 году, и в том же году Локетка избрали князем великопольским и поморским. Ниже сам Стрыйковский пишет, что низложение Локетка в 1300 году произошло на третий год после его избрания.

40. Чешского рыцаря Гинека Берку из Дубы упоминает и Длугош, сообщая, что в 1300 году король Вацлав II назначил его великопольским старостой. Однако Длугош нигде не употребляет прозвище Берка и называет его просто Гинком из Дубе, а Стрыйковский – Генрихом Берке Дуба. Из этого следует, что в данном случае наш автор брал за основу не Длугоша, а какой-то другой источник.

41. Миколай (Микулаш), герцог Опавский, был внебрачным сыном Отакара II Пржемысла и, следовательно, сводным братом самого Вацлава II.

42. Дусбург ясно пишет Пукувер (Pucuwerus). Вероятно, Стрыйковскому попался не слишком исправный список «Хроники» Дусбурга. Еще вероятнее, что использовался не латинский текст хроники, а ее перевод или пересказ, о чем наш автор и сам пишет ниже. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М.,1997, стр. 148.

43. Имеется в виду, конечно, не маркграфство Бранденбург, а замок Бранденбург в Пруссии. Дусбург пишет, что орденским отрядом командовал не сам бранденбургский комтур, а один из его рыцарей.

44. Неизвестно, откуда Стрыйковский взял эти 57 лет, у Длугоша написано «несколько лет». Считается, что русские владели польским городом Люблином свыше десяти лет: с 1289 по 1302 год. Эти события довольно невнятно отражены в источниках, поэтому известия Стрыйковского заслуживают внимания. Следует подчеркнуть, что русское влияние в восточной Польше в эти годы было исключительно велико, но оно основывалось не столько на военной силе, сколько на дружбе и родстве волынских и мазовецких князей. Болеслав Мазовецкий по матери был внуком Даниила Галицкого.

45. Стрыйковский ссылается здесь на Меховского, а тот, очевидно, подчерпнул свои сведения у Длугоша. Длугош же делает три существенных уточнения: литовское вторжение случилось в день Ниспослания Святого Духа (11 июня); битва произошла у Троянова; в бою участвовал не только Казимир, но и сам Локетек, его брат. Имя князя, его родство с Локетком, обстоятельства гибели, место битвы – все это очень напоминает уже известный нам рассказ о гибели Казимира Ленчицкого, случившейся десятью годами раньше. Другие источники в числе братьев Локетка никакого Казимира Добжиньского не знают, да и сам Длугош никогда не писал о нем раньше и потом больше нигде не упоминал. Судя по комментарию Стрыйковского, его тоже смущали эти обстоятельства. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. III, ks. IX. Krakow,1868. Стр. 19.

46. Вацлав II скончался 21 июня 1305 года в возрасте неполных 34 лет. Предполагают, что причиной столь ранней смерти был неизлечимый тогда туберкулез, от которого полвека назад (1247) умер и его дядя Владислав.

47. Вацлав III был убит 4 августа 1306 года при невыясненных обстоятельствах, давших пищу многочисленным слухам и сплетням. Ему не исполнилось и семнадцати лет, а королем Чехии он пробыл всего лишь год и полтора месяца. С гибелью Вацлава III пресеклась чешская династия Пржемысловичей.

48. Генрих фон Плоцке впервые упоминается Дусбургом под 1307 годом, и именно в качестве прусского магистра, а не прусского маршала, так что Меховский был прав. Великий магистр Тевтонского ордена, в 1309 году перебравшийся в Пруссию, упразднил должность прусского магистра, после чего занимавший эту должность (1307-1309) Генрих фон Плоцке стал великим комтуром (1309-1312), а впоследствии и великим маршалом Тевтонского ордена (1312-1320). Стрыйковский уже не в первый раз пытается уличить Меховского в неточностях, а между тем Меховский демонстрирует куда лучшее знакомство с хроникой Дусбурга, чем наш автор. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М.,1997, стр. 165.

49. Стрыйковский здесь ссылается на Меховского, тот опять-таки брал за основу Длугоша, и не Меховский, а именно Длугош неожиданно запутался в хронологии. В 1307 году прусским магистром, как сказано выше, был Генрих фон Плоцке. Дитрих фон Альтенбург стал великим магистром только в 1335 году, а его совместный с герцогом Баварским поход на Литву был не в 1307 году, а лет на тридцать позже. Наш автор это заметил, о чем подробно пишет ниже. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. III, Krakow,1868, стр. 34 и 183.

50. «Правильный порядок» великих магистров (гроссмейстеров) Тевтонского ордена на самом деле таков: Зигфрид фон Фейхтванген (1303-1311), Карл фон Трир (1311-1324), Вернер фон Орселн (1324-1330), Лютер Брауншвейгский (1331-1335) и Дитрих фон Альтенбург (1335-1341). О прусских магистрах (ландмейстерах) смотри выше примечание 48.

51. С хронологией римских пап наш автор явно не в ладах. Целестин V скончался еще в 1294 году, а предшественником Климента V (1305-1314) на престоле Святого Петра был Бенедикт XI (1303-1304).

52. Здесь речь идет об орденско-польской войне 1327-1332 годов, тяжком поражении Польши и утрате ею значительных территорий. В разгроме Польши и успехах немцев польские рочники винят великопольского старосту Винцентия из Шамотул, якобы тайного союзника ордена.

53. Карл умер 10 февраля 1324 года в Трире и был похоронен там же. См.: Петр из Дусбурга «Хроника земли Прусской» М., 1997, стр.171.

54. Именно так напечатано в польском издании 1846 года. Людвиг IV Баварский был королем Германии в 1314-1328 гг., императором в 1328-1347 гг.; понтификат Иоанна XXII: 1316-1344 гг.

55. Дитрих фон Альтенбург был одним из самых энергичных руководителей Тевтонского ордена за всю его историю, и сообщение о его преклонном возрасте, скорее всего, выдумка. Впервые Дитрих упомянут Дусбургом под 1307 годом, и ему тогда было вряд ли более 25 лет.

56. Обо всем этом подробнее в следующей, одиннадцатой книге.

57. В городе Петровин, согласно церковной легенде, святой Станислав воскресил дворянина, умершего три года назад. О святом Станиславе Щепановском смотри примечание 32 к книге десятой.