Текст книги "Прекрасное далеко"

Автор книги: Либба Брэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 45 страниц)

Глава 67

Над Зимними землями небо залито алым светом. Он бросает зловещие отблески на Пограничные земли. Вдали в одеждах лиан притаился замок, словно бледная рука, спрятавшаяся в складках платья. Меня слегка успокаивает, что замок выглядит не пострадавшим.

– Вы видите Фелисити? – шепотом спрашиваю я.

– Нет, – отвечает Энн. – Я никого не вижу.

Мы осторожно раздвигаем колючую ежевичную стену. Мисс Мак-Клити нервно оглядывается.

– Вы бывали здесь прежде?

Я киваю.

Она вздрагивает.

– Какое мрачное место…

– Но какое-то время здесь было очень весело, – грустно говорит Энн.

Мы быстро и бесшумно шагаем через синеватый лес. С веток обобраны почти все ягоды, а те, что остались, висят мучнистыми гроздьями, забытые. В брошенные фрукты вгрызаются какие-то личинки. От их вида меня тошнит.

– Уух-ут! Уух-ут!

– Что это? – пугается мисс Мак-Клити.

– Стойте, замрите! – шепчу я.

Мы застываем, как статуи. Клич повторяется.

– Уух-ут! Уух-ут!

– Выходите, выходите, где вы там?

Это голос Пиппы. Она появляется из-за толстого дерева, и рядом с ней возникают Бесси, Мэй, Мерси и еще какие-то девушки, которых я раньше не видела. Они окружают Пиппу, как солдаты, в руках у них факелы. Меня как будто ударили под ложечку. Я вынуждена спрятать руки за спину, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Пиппа раскрасила лицо черно-синим соком ягод. Остальные тоже разрисовались сходным образом, и их лица похожи на черепа.

В свете факелов глаза Пиппы то и дело меняются, они то фиолетовые, то белые, то приветливые, то пугающие.

– Здравствуй, Джемма! Что привело тебя сюда?

– Я… я искала Фелисити, – говорю я.

Пиппа кокетливо хмурится.

– А, так ты ее потеряла? Ай-ай, Джемма! Как это неосторожно! Ну, полагаю, ты должна заглянуть и в замок. Иди за мной.

Пиппа ведет нас к замку, как королева завоевателей. Она все еще очаровательна. В ней остается живая магия, но, судя по тому, что я вижу, Пиппа не слишком одарила ею своих подданных. Они шагают за ней в изношенной, рваной одежде, кожа выглядит серой и помятой.

– Бесси, – заговариваю я.

Но она сильно толкает меня:

– Иди себе!

Замок в таком же запустении, как и лес. Лианы беспрепятственно взобрались по стенам и затянули балюстрады, свесив зеленые лапы. В их гуще шуршат змеи.

– Где Фелисити? – снова спрашиваю я.

– Терпение, терпение! – гудит Пиппа, подходя к алтарю и поправляя ряд стоящих на нем чаш с ягодами.

Бесси ухмыляется, рассматривая мисс Мак-Клити.

– А это кто такая? Вы кто, мэм?

– Я мисс Мак-Клити, учительница из Академии Спенс, – отвечает та.

Пиппа хихикает и хлопает в ладоши.

– Мисс Мак-Клити! Так это вы устроили Джемме кучу неприятностей? Но вам не следует хоть как-то беспокоить меня!

– Я вас очень даже побеспокою, если вы немедленно не скажете нам, где найти мисс Уортингтон, – сердится мисс Мак-Клити.

– Не надо! – предостерегаю ее я.

– Эта особа нуждается в твердой руке, – шепчет мисс Мак-Клити.

– Она уже не принадлежит к нашему миру, – тихо, настойчиво говорит Энн.

– Эй, тс-с! – прикрикивает на нас Пиппа. – Это мой замок. Я здесь – королева. Я устанавливаю законы и правила.

Мэй тянется к грозди ягод, но Пиппа качает головой:

– Мэй, ты же знаешь, что это приготовлено для ритуала. Сначала нужно набрать их побольше.

– Да, мисс.

Мэй улыбается, счастливая, что удостоилась брани от своей богини.

– Фелисити! – кричу я. – Фелисити!

Стены замка потрескивают и стонут, как будто собираются обрушиться на нас. Лиана обвивается вокруг моего ботинка, и я резко отдергиваю ногу.

– Она в башне, – говорит Мэй. – Для большей безопасности.

– Пиппа, – умоляюще говорит Энн, – ты должна отпустить ее! На нас идут твари Зимних земель!

– И ты туда же, Энн! – сердится Пиппа.

– Пиппа… – делает новую попытку Энн.

Но Пиппа перебивает ее:

– Все, что мне нужно, – это принести какую-нибудь жертву. Я пыталась с Вэнди, но она оказалась ни на что не годной, несчастная слепая. А потом вы вернулись, и я поняла… я поняла, что это судьба! Вы сами разве не понимаете?

Мисс Мак-Клити выходит вперед.

– Ты не можешь забрать ее. Возьми лучше меня.

– Что вы делаете? – в ужасе восклицаю я.

– Джемма, – тихо шепчет мисс Мак-Клити, – что бы ни случилось, вы должны отбросить страхи и охранять магию.

Что бы ни случилось. Мне не нравится, как это звучит.

– Иногда мы должны принести жертву ради великой пользы, – продолжает мисс Мак-Клити. – Обещайте, что сохраните магию.

– Обещаю, – говорю я, но и это мне тоже не нравится.

Пиппа бормочет себе под нос:

– Добровольная жертва… самопожертвование… Да, это даст очень много магии. Я согласна.

Фабричные девушки тащат мисс Мак-Клити к Пиппе.

– Отпустите меня, вы, мелкие хулиганки! – огрызается Мак-Клити.

Она с силой бьет Мэй по лицу, и Бесси отвечает ей ударом. Мисс Мак-Клити падает на землю, ее ухо кровоточит, а остальные девушки набрасываются на нее, пинают и колотят кулаками.

– Прекратите!

Я бросаюсь к ним, но мисс Мак-Клити резко вскидывает окровавленную руку.

– Джемма, не сметь! – кричит она.

– Девушки, довольно, – говорит Пиппа таким тоном, как будто отказывается от добавки супа. – Ведите ее ко мне.

Фабричные девицы почти волочат мисс Мак-Клити к алтарю и связывают ей руки за спиной. На губах у нее кровь, и я вижу страх в ее глазах, она начинает понимать, что жестоко ошиблась в оценке этих особ.

– Станем ли мы терпеть рядом с собой неверящих? – восклицает Пиппа.

Девушки хором бормочут: «Нет, нет…» – на их лицах написана такая ненависть… Меня пробирает холодом до мозга костей. Они уже не видят в нас людей; мы для них – другие, угроза, которую следует уничтожить.

Пиппа со вздохом поворачивается к мисс Мак-Клити.

– Боюсь, существует только одно наказание для тех, кто не желает следовать за нами.

Бесси подает ей сверкающий меч. Лезвие отражает свет. Девушки ухают и визжат. Их первобытные вопли просто оглушают. Мисс Мак-Клити сопротивляется.

– Нет! – кричит она, отбиваясь ногами и пытаясь уклониться.

Но Мэй и Мерси крепко держат ее, заставляя перегнуться через алтарь, так что ее голова повисает в воздухе. Мое сердце готово выскочить из груди.

– Пиппа, что ты делаешь? – спрашиваю я, подбегая к ней.

Пиппа мощно отбрасывает меня магическим ударом. Застигнутая врасплох, я падаю на пол и сильно ушибаюсь. Девушки дергают мисс Мак-Клити за волосы, укладывая ее голову так, чтобы обнажить шею.

– Нет!..

Я с трудом поднимаюсь на ноги, но прежде чем успеваю призвать на помощь магию, Пиппа отпускает на свободу собственные силы. На этот раз я качусь по полу, как игрушка. Мисс Мак-Клити крепко закрывает глаза; ее губы сжимаются в решительную линию. Лезвие вздымается в воздух.

– Охраняй ма… – выкрикивает она в тот самый момент, когда меч уже несется вниз сверкающей молнией.

Энн рядом со мной кричит и кричит, не умолкая, и ее отчаянный визг сливается с восторженными воплями толпы девушек, и в конце концов уже невозможно отличить одно от другого… Я чувствую, что меня может вот-вот вырвать. Дышу я прерывисто, глаза щиплет от слез. Энн вдруг садится на землю рядом со мной и перестает кричать, застыв в абсолютном молчании.

Лианы со сладким вздохом ползут вперед, стремясь дотянуться до обезглавленного тела мисс Мак-Клити. Девушки падают на колени, молитвенно сложив перед собой руки. Пиппа стоит перед ними, рядом с алтарем. Она поднимает над головой чашу и снова опускает ее, бормоча слова, которых мне не разобрать. Она достает из чаши крупную ягоду и осторожно кладет ее в протянутые ладони Бесси. Медленно и торжественно Пиппа движется вдоль ряда, подавая по ягодке каждой склонившейся перед ней девушке.

– Кто есть наш путь? – вопрошает она.

– Мистрис Пиппа! – хором отвечают девицы. – Она – избранная!

– Что мы должны делать?

– Есть ягоды и оставаться в раю!

– Аминь! – завершает Пиппа.

Девушки одновременно подносят ягоды к губам. И жадно проглатывают их.

Пиппа, широко раскинув руки, поворачивается к нам, ее губы приоткрыты в безумной улыбке.

– Мне очень жаль вашу учительницу, но она все равно не смогла бы присоединиться к нам. Однако в вас я верю. В конце концов, вы же вернулись. Однако вы должны быть такими же, как мы, мои милые. А тот, кто последует за мной, должен съесть ягоду.

Я наконец обретаю голос.

– Пиппа, послушай, пожалуйста. Жители Зимних земель намерены захватить все сферы. Если ты меня убьешь, кто будет с ними бороться?

Бесси быстро уходит к башне и возвращается с бьющейся Фелисити, которая брыкается и визжит. Она пытается даже укусить Бесси, но Бесси награждает ее сильным ударом.

– Ох, Фелисити! И ты здесь! Вот это радость, – говорит Пиппа, а Фелисити смотрит на нее с бесконечным ужасом.

Пиппа не спеша подходит и сует нам в руки по ягоде. И целует Энн в лоб.

– Энн, дорогая, почему ты так дрожишь? Тебе холодно?

– Д-да, – шепчет Энн, губы у нее трясутся от леденящего страха. – Холодно.

– Но ты ведь веришь, дорогая? Ты веришь, что я – избранная?

– Да, – со всхлипом кивает Энн.

– И ты съешь эту ягоду? Ты примешь мою благосклонность?

– Если ты действительно избранная, тебе ни к чему пугать своих последователей и угрожать им, – говорю я.

Если мне суждено умереть, я по крайней мере не собираюсь умирать молча.

Пиппа гладит меня по волосам.

– Я тебе никогда не нравилась, Джемма. Думаю, ты просто завидуешь.

– Ты можешь думать что угодно. Но нам грозит опасность. Всем нам. Твари Зимних земель хотят править в сферах. Они уже уничтожили многие племена. И они безжалостно продвигаются вперед, забирая души всех, кто не желает присоединиться к ним!

Пиппа хмурится.

– Я ничего об этом не слышала.

– Но эти твари идут сюда! Если они принесут меня в жертву Дереву Всех Душ, они заполучат всю силу Храма и власть над сферами!

– Они не могут властвовать в сферах! – Пиппа смеется. – Не могут, потому что я – избранная. Я владею магией. Она растет во мне. Мне так сказало то дерево! И если бы они замыслили что-то, я бы об этом узнала.

– Ты не можешь знать все, Пиппа, – возражаю я.

Она придвигается ко мне так, что ее лицо оказывается в нескольких дюймах от моего. Губы у нее все еще пурпурные от сока ягод. От нее пахнет уксусом.

– Ты лжешь.

Легкая улыбка пробегает по ее лицу.

– Почему ты не воспользовалась магией, чтобы противостоять мне?

– Я не хотела этого делать, – слегка севшим голосом отвечаю я.

Лицо Пиппы освещается радостью.

– Ты ее утратила?

– Нет, я…

– Вот почему ты не смогла меня остановить – потому что именно я – действительно избранная! – громко кричит Пиппа.

Бесси грубо хватает меня за руку.

– Давайте докажем это неверящим! Давайте отдадим их Зимним землям!

– Нет! – кричу я.

Пиппа хлопает в ладоши.

– О, вот это блестящий план! Да, да, давайте!

Фелисити хватает Пиппу за руку.

– Пиппа, если я съем эти ягоды, если я останусь с тобой, ты их отпустишь?

– Фелисити! – в ужасе восклицаю я.

Фелисити качает головой и едва заметно улыбается мне.

– Отпустишь? Ты их отпустишь?

Узнавание вспыхивает в глазах Пиппы, как будто она вдруг вспомнила любимую мечту. Она склоняется к Фелисити, ее черные локоны смешиваются со светлыми прядями волос Фелисити, и это создает особый рисунок света и тьмы. Пиппа нежно целует Фелисити в лоб.

– Нет, – хрипло отвечает она.

– Пиппа, ты просто не понимаешь – твари Зимних земель причинят тебе боль, – умоляет Фелисити, но Пиппа уже за пределами человеческого разума.

– Я намного сильнее, чем они! Им меня не запугать! Я есть путь! Я есть избранная! Бесси, нам нужен еще один доброволец, – приказывает Пиппа.

Меня волочат к алтарю, и я боюсь, что меня ждет та же судьба, что и мисс Мак-Клити. Пиппа впихивает мне в ладонь еще несколько ягод.

– Ешь, потому что я есть путь!

Ягоды пачкают мне руку. Я сказала, что буду хранить и оберегать магию, но теперь у меня нет выбора: я вынуждена ею воспользоваться. Мы должны вырваться на свободу.

Я призываю силу, и она заполняет меня с обновленной энергией. Пиппа хватает меня за руки, и мы сцепляемся в схватке. Я ощущаю в своей магии что-то новое, и жесткое, и пугающее… Во рту появляется металлический привкус. Как будто собственная кровь больше не подчиняется мне. Она бьется безо всякого ритма, мчась по венам так, что я начинаю дрожать. Я ощущаю все, что скрыто в Пиппе – ярость, страх, желание, страсть… И я знаю, что она тоже ощущает то, что затаилось во мне. Когда же я нащупываю ее больное место, Фелисити, по лицу Пиппы пробегает бесконечная печаль.

– Отпусти меня, – хрипит она. – Отпусти…

– Только если ты отпустишь нас, – отвечаю я.

Она высвобождает всю свою силу, и я отлетаю спиной вперед к стене замка. И рушусь на пол.

– Стоп! – кричу я.

Я отпускаю ее, и Пиппа падает на колени. Но я ощущаю, как изменяется магия, и не осмеливаюсь отказаться от сдерживающих ее пут разума. Я должна немного обуздать ее… но в это мгновение Пиппа дает полную свободу своей магии и прижимает меня к стене, и лианы начинают опутываться вокруг моих рук и ног.

– Пиппа! – отчаянно кричит Фелисити, но Пиппа уже ничего не слышит.

– Я есть путь! – во все горло кричит она.

Фелисити с размаху бьет ее мечом, повернув его плашмя, и сбивает с ног. Хватка магии ослабевает.

– Фелисити? – произносит Пиппа.

А потом она видит порез на своем предплечье, все же нанесенный мечом… кровь капает на бархатистые лианы. Замок с могучим вздохом шевелится и вздрагивает, и мы все валимся как попало.

– Что происходит? – кричит Мэй Саттерс.

Лианы мечутся в воздухе, хватая все, до чего могут дотянуться. С оглушительным грохотом древние камни начинают рушиться. Мы мчимся к двери перепуганной толпой, спотыкаясь о летящие под ноги обломки.

– Пиппа! – отчаянно зовет Фелисити. – Пиппа, уходи оттуда!

Но лицо Пиппы освещено чудовищной радостью. Она вскидывает руки к небесам.

– Мне нечего бояться! Я есть путь!

– Пиппа! Пиппа! – вскрикивает Фелисити, а я изо всех сил тащу ее прочь.

Мы беспомощно наблюдаем, как взбесившиеся лианы находят Пиппу и жестоко прижимают ее к земле.

– Нет! – продолжает выкрикивать она. – Я есть путь!

Но с неба летит каменный дождь. А потом огромный замок обрушивается сам в себя, хороня Пиппу под обломками стен и заставляя ее умолкнуть навеки.

Фелисити, Энн и я с трудом успеваем убежать. И, задыхаясь, стоим в стороне и смотрим, как замок возвращается в землю… как земля очищается и возрождается. Бесси и Мэй выбежали вместе с нами, и еще несколько девушек тоже. А Мерси похоронена с Пиппой.

Девушки таращатся на то место, где стояла Пиппа.

Мэй улыбается сквозь слезы.

– Она именно так все и задумала, – говорит она в полном экстазе. – Вы разве не понимаете? Она совершила самопожертвование! Ради нас!

Бесси резко качает головой:

– Нет.

Мэй дергает ее за юбку.

– Мы должны все делать так, как она нам велела! Продолжать есть ягоды! Следовать ее пути! А потом она вернется. Помолись вместе со мной, Бесси.

Бесси стряхивает ее руку.

– Не буду. Все кончено, Мэй. Вставай.

– Она была избранной! – настаивает Мэй.

– Нет, ты ошибаешься, – говорю я. – Она была обычной девушкой.

Но Мэй ничего не желает понимать. Она хватает горсть гниющих ягод и начинает глотать их, после каждой произнося имя Пиппы, как молитву. Она крепко держится за свою веру; она не желает понимать, что ее просто сбили с толку, что она брошена здесь, одна, и никто не подскажет ей дорогу, кроме ее собственного сердца.

Бесси подбегает ко мне.

– Могу я пойти с тобой?

Я киваю. Бесси драчунья и скандалистка, и она может нам пригодиться.

Я подхожу к Фелисити.

– Фелисити… – начинаю я.

Она вытирает нос рукавом, отвернувшись от меня.

– Не надо.

Мне бы оставить все как есть, но я не могу.

– Она давно уже ушла. И только мы были той силой, которая удерживала ее от полного превращения. Это магия. Возможно, самая могучая из всего, что мне приходилось видеть.

Глава 68

Горгона не стала ждать, когда мы вернемся. Она поплыла за нами и теперь поджидает нас на реке. Картик бросает взгляд на заплаканное лицо Фелисити и предпочитает не вмешиваться. Они с Бесси оценивающе смотрят друг на друга, и Бесси, не говоря ни слова, поднимается на палубу.

– Все кончено, – говорю я Картику. – Горгона, вези нас в Зимние земли.

Фоулсон быстро оборачивается ко мне:

– Погодите-ка! О чем это вы? А где Сахира?

– Мне очень жаль, – тихо произношу я.

Я боюсь, что он закричит. Завоет. Начнет проклинать нас. Сломает что-нибудь. Но он молча опускается на палубу корабля, обхватывает голову руками, и это гораздо хуже.

– Что мы можем сделать? – шепотом спрашиваю я Картика.

– Оставить его в покое.

Горгона везет нас по реке. На воде горят маленькие костры. Они ярко пылают на дымящихся плотиках. Пламя взвивается и потрескивает, угрожая нам своим жаром. Дует ветер, осыпая нас удушающим пеплом. Это похоже на то, как если бы мы входили в жерло ада.

Над Зимними землями в бурлящих, подвижных красных тучах бьются молнии.

– Мы уже близко, – говорит горгона.

Энн задыхается, прижимает ладонь ко рту. Она пристально смотрит на воду, где плывет безжизненное тело какого-то невезучего, лицом вниз. Оно подпрыгивает на волнах, как мрачное напоминание о нашей задаче, а потом течение уносит его. Но в моей памяти оно остается навсегда. Все мы молчим. Мы минуем Пограничные земли. Мы уже в Зимних землях, и назад нам не повернуть.

Горгона останавливается в той заводи, где мы впервые увидели армию умерших. Над острыми вершинами голых утесов разожжены костры. Я не желаю знать, кто их там устроил и что может быть топливом для них. Лесные жители и хаджины вытаскивают лодки на берег. Филон обращает холодный взгляд к утесам, что-то выискивая.

– Где дорога к тому дереву? – спрашивает кто-то из лесных существ, вскидывая на плечо блестящий топор.

– Там есть проход, вон в той стороне, – отвечаю я.

– А где учительница? – спрашивает Филон.

– Мы потеряли мисс Мак-Клити в Пограничных землях, – говорю я.

Фоулсон снимает кожаный ремень. Он точит нож о грубую кожу, все быстрее и быстрее двигая рукой.

– Боюсь, это всего лишь начало, – говорит Филон.

Держа наготове оружие, наш потрепанный отряд движется к узкому проходу между скалами, что ведет в самое сердце Зимних земель. Я в последний раз пытаюсь уговорить горгону.

– Мне бы хотелось, чтобы ты была с нами. Ты могла бы нам очень, очень пригодиться.

– Мне нельзя доверять, – возражает она.

Я наклоняюсь к ней так близко, как никогда, словно желая ее обнять. Змея трется о запястье, но я не отдергиваю руку.

– Я тебе верю…

– Потому что ты меня не знаешь.

– Горгона, пожалуйста…

В ее глазах вспыхивает боль, и горгона опускает веки, чтобы скрыть ее.

– Я не могу, высокая госпожа. Я буду ждать твоего возвращения.

– Если я вернусь, – говорю я. – Нас слишком мало, а на мою магию нельзя положиться.

– Если ты проиграешь, мы все пропадем. Уничтожь дерево. Это единственный способ.

– Она идет с нами? – спрашивает Энн, когда я догоняю остальных.

– Нет, – отвечаю я.

Филон оглядывает чудовищный ландшафт – облака, пронизанные красным, опасный проход впереди. Резкий холодный ветер швыряет нам в лица крупный песок.

– Жаль. Нам бы пригодилась ее воинская сила.

Мы входим в узкое ущелье. Бледная скользкая тварь протягивает гибкую руку из-за камня, и мне приходится зажать Энн рот ладонью, чтобы она не завизжала.

– Просто иди вперед, – шепчу я.

Картик протискивается ко мне.

– Джемма, я не думаю, что нам стоит выходить прямо из ущелья, как в прошлый раз. Мы сразу окажемся на виду. Вон там есть небольшой туннель, он выходит к выступу у утесов на той стороне. Туннель узкий и опасный, по нему нелегко пройти, зато из-за тех камней мы сможем наблюдать за тварями, и нас не заметят.

– Согласна, – киваю я. – Показывай дорогу.

Мы осторожно крадемся вдоль осыпающейся стены туннеля, над обрывом, нависающим над пустотой. У меня сильно бьется сердце, я не отрываю взгляда от блестящего топора Филона впереди. Наконец мы выбираемся из подземного коридора, и я вижу, что Картик был прав: рядом с утесами мы можем спрятаться.

– Ты это слышишь? – спрашивает Картик.

Вдали мерно бьют барабаны. Звук отражается от склонов.

– Пойду посмотрю, – говорит Картик.

Он карабкается по голой скале так, словно родился для этого. Подняв голову над краем утеса, он тут же снова пригибается.

– Они собираются на вересковой пустоши.

– Много их? – спрашивает Филон.

Лицо Картика мрачно.

– Слишком много, чтобы сосчитать.

Грохот барабанов отдается в костях. Он наполняет голову, и мне кажется, что я вот-вот сойду с ума. Проще, конечно, не видеть, сколько там тварей, не смотреть на весь этот ужас, не знать. Но я должна узнать. Прижимаясь к скале, я ползу вверх и выглядываю через острые камни, пока что скрывающие нас.

Картик не солгал. Армия Зимних земель огромна и пугающа. Впереди скачут охотники в развевающихся черных плащах, из-под которых виднеются плененные души. Даже с такого расстояния я вижу блеск обломанных зубов всадников. Всадники возвышаются над остальными, они высотой около семи футов. Маковые воины в матовых кольчугах превращаются в огромных черных воронов и кружат над пустошью. Они каркают с леденящей настойчивостью; все больше и больше их взлетает в воздух, пока все небо не превращается в черное размазанное пятно, а воздух просто трещит от их криков. Я молюсь, чтобы они не полетели в нашу сторону и не заметили нашего убежища. За ними – армия разложившихся духов, мертвая пехота. Глаза у них пустые и невидящие или же страшные голубовато-белые, как у Пиппы. Они беспрекословно выполняют приказы. А в центре всего – то самое дерево, и оно куда выше и крепче, чем когда я видела его в последний раз. Ветви раскинулись во все стороны. Я могу поклясться, что вижу души, скользящие под корой как кровь по венам. И я знаю, что в его темном сердце скрывается Евгения Спенс.

Барабаны бьют в оглушающем ритме.

– Ну и как мы с ними справимся? – спрашивает Энн, и в моем сердце отражается ее страх.

– Смотри-ка, вон там, внизу, – говорит Фелисити.

Маковый воин тащит за собой Вэнди. Она спотыкается, измученная, но выглядит целой и невредимой. Она ела проклятые ягоды и потому обречена жить в сферах, но, должно быть, ягоды сделали ее непригодной для жертвоприношения. Маковый воин облизывает ее щеки, и Вэнди дергается. Мне отвратительно думать, что она теперь связана с такой чудовищной тварью.

Барабаны умолкают, и тишина кажется едва ли не более пугающей.

– Что это они задумали? – спрашивает Фоулсон.

– Не знаю, – отвечаю я.

И тут начинает говорить дерево.

– Вы привели жертву?

– Она где-то здесь, – отвечает охотник.

– Я ждала тебя так долго, – приглушенно журчит дерево тем самым голосом, который я уже слышала, который втянул меня во все это. – Ты ведь знаешь меня? Ты знаешь, чем мы можем стать вместе? Что мы можем править и этим миром, и другим? Слейся со мной…

Эти слова обволакивают меня…

– Джемма… иди ко мне…

Это моя матушка. Матушка стоит на вересковой пустоши, все в том же синем платье, руки протянуты ко мне в ожидании.

– Мама… – шепчу я.

Картик резко поворачивает меня к себе лицом.

– Это не твоя мать, Джемма! И ты это знаешь!

– Да. Я знаю.

Я снова смотрю на пустошь – и образ мигает, как картинка, созданная из пара и пламени.

– Они могут заставить тебя видеть то, что им хочется, поверить во что угодно, – напоминает неприкасаемая с темными карими глазами.

– Как же мы будем с ними сражаться? – спрашивает кто-то из кентавров. – Нам бы получить немножко магии жрицы!

– Нет, – отвечает Филон. – Если она сейчас вызовет магию, дерево наверняка это почует, и я даже подумать боюсь о том, что это может означать.

У Фоулсона решительный вид.

– Надо добраться до этого деревца, ребята. И срубить его к черту.

– Да, в том и состоит наша цель, – говорит Фелисити.

Она раздобыла меч и намерена им воспользоваться.

Небольшой спор начинается в наших рядах. Нет единого плана. Внизу, на равнине, я вижу страшных призраков, вижу дерево, скрывающее в себе душу Евгении… Но я ощущаю там и свою матушку, Цирцею, мисс Мак-Клити, Пиппу, Амара… так много имен… так много потерянных…

– Долгие века борьбы, и чего ради? – говорю я. – Сегодня все кончится. Я больше не могу жить в страхе. Эта сила – проклятие! Я и радуюсь ей, и не умею с ней обращаться. И я постоянно ее скрывала. А теперь я должна попытаться овладеть ею, направить к цели, и надеюсь, что этого будет достаточно.

Кентавр хочет что-то сказать, но Филон останавливает его, вскинув палец.

– Доктор Ван Риппль говорил мне, что иллюзия действует только потому, что люди хотят в нее верить, – говорю я. – Вот и отлично. Давайте дадим им то, чего они хотят.

Филон прищуривается.

– Что ты задумала?

– Они ищут избранную. А что, если она окажется сразу везде? Что, если я отправлю свой образ вон туда, на край скалы, и на пустошь, вдаль? Они будут видеть меня, куда бы ни повернулись. И как они смогут принести в жертву ту, которой не существует?

Филон задумчиво проводит рукой по тонким губам.

– Умно, только очень рискованно, жрица. А что, если нас обнаружат?

– Нам только и нужно, что немного времени, надо сбить их с толка, пока мы доберемся до дерева и уничтожим его.

– А как же кинжал? – спрашивает Фелисити.

– Предоставь это мне, – отвечаю я.

– Откуда нам знать, что, если мы срубим дерево, все сразу кончится? – спрашивает кентавр.

– Мы и не знаем, – говорю я. – Но лучше нам ничего не придумать. Все согласны?

Все кивают, соглашаясь со мной.

– Мистер Фоулсон, вы возглавите атаку. Энн, – я смотрю на смелое лицо подруги, – ты постарайся увести Вэнди от этого мерзкого Макового воина.

– А я? – спрашивает Картик.

«Останься со мной…»

– Кто-то должен присмотреть за Амаром, – с грустью говорю я. – Он очень силен.

– Джемма, мы с тобой должны сражаться бок о бок, – говорит Картик, и я знаю, что он подразумевает свой сон.

– Это был всего лишь сон, – возражаю я.

Я тяжело сглатываю, ожидая, что он скажет в своей шутливой манере, что мы еще долго будем вместе после того, как все это кончится, но он лишь кивает, и от этого мне становится еще страшнее.

– А что, если они все-таки найдут тебя? – спрашивает Филон.

«Я умру здесь. Моя душа навеки затеряется в Зимних землях. А сферами и нашим миром будут править здешние твари».

– Вы не должны пытаться спасти меня. Доберитесь до дерева. Уничтожьте его. Я не могу сказать, хороший это план или нет. Но мы должны что-то сделать. И мы можем это только все вместе.

Я протягиваю руку. Это самый долгий момент в моей жизни, самое долгое ожидание. Картик кладет свою ладонь на мою. Фелисити и Энн быстро следуют его примеру. Потом сверху ложатся длинные пальцы Филона. Бесси и Фоулсон. Хаджины. Кентавры. Лесные жители. Рука на руке, мы объединены, все до одного. Я должна очень хорошо сосредоточиться, отогнать все ненужные мысли. Тварям Зимних земель было бы легко по мыслям выследить меня, дереву – проникнуть в мой ум. Я чувствую, как магия течет из меня в других, в каждого по очереди. И когда я открываю глаза, я как будто стою среди множества зеркал. Куда ни посмотрю – вижу одно и то же. У каждого мое лицо. Как твари могут найти избранную, если избраны мы все?

– Теперь поздно отступать, – говорю я. – Нас могут обнаружить в любое мгновение. Так не позволим застать себя врасплох.

Снова начинают бить барабаны. Кровь гудит у меня в ушах. Мы рассыпаемся по вершинам утесов. Далеко внизу чудовищные охотники показывают вверх и громко завывают. Они хватаются за оружие, но и мы тоже. Мы мчимся вниз, к пустоши. Выхвачены мечи. От звука ударов стали о сталь по спине бежит холод. Свистят стрелы, которые пускают кентавры. Одна проносится над моей головой и поражает цель в опасной близости от меня.

– А-а-а!

Яростный боевой клич разрезает воздух. Я вижу, как одна из моих иллюзий взмахивает мечом, словно родилась, держа его в руке, и понимаю, что это – моя подруга Фелисити.

Я едва верю своим глазам. К нам бешено мчится горгона, держа по мечу в каждой из своих четырех рук. Она немного запинается на ходу, потому что слишком долго не пользовалась собственными ногами и отвыкла от них. Но это не имеет значения. Она представляет собой величественную и устрашающую фигуру, эта зеленая великанша, раздающая удары направо и налево. Змеи на ее голове извиваются и шипят.

Горгона яростно кричит, перекрывая общий шум:

– Хотите подраться? Я вам это устрою! Я последняя из своего племени! И я не сдамся просто так, без борьбы!

Она невероятно величественна, на нее стоит посмотреть. Змеи неистово мечутся вокруг ее головы. Я и благоговею перед ее величием, и напугана ее невообразимой силой. Одни твари мгновенно каменеют, взглянув на нее; других она поражает мечом. Она как будто больше не слышит и не видит нас. Она погружена в битву настолько, что по ошибке заносит меч над кем-то из наших.

– Горгона! – кричу я.

Она оборачивается. И… ох, что за страшное намерение горит в ее глазах теперь, когда она свободна… Это ужас, от которого я не в силах отвести взгляд. Я попадаю под пугающие чары горгоны. Ноги застывают, каменеют. Я не могу пошевелиться. Не могу произнести ни слова. Шум битвы исчез. Я слышу только обольстительное шипение горгоны: «Смотри на меня, смотри на меня, смотри на меня, смотри и изумляйся…»

Окаменение проникает в кровь.

– Горгона… – сдавленно произношу я, но не знаю, слышит она меня или нет.

«Смотри на меня, смотри на меня…»

Я не могу дышать.

Змеи яростно шипят. Из глаз горгоны вдруг исчезает безумная ярость. Они расширяются в ужасе.

– Не смотри, высокая госпожа! – отчаянно кричит горгона. – Закрой глаза!

Приложив все силы, что у меня остались, я опускаю веки. И сразу же чары разрушаются. Я слабею от облегчения и, задыхаясь, падаю на землю.

Горгона помогает мне встать.

– Ты не должна смотреть на меня, потому что я уже не та, кого ты знаешь. Я высвободила свою воинственную сущность. Будь поосторожнее. Понимаешь?

Я энергично киваю.

– Я ведь могла убить тебя, – содрогается горгона.

– Но не убила, – выдыхаю я.

Я слышу чей-то стон. Один из нас пал. Призрак случайно пролил кровь. Фальшивая Джемма рушится на землю.

– Дурак! – кричит Амар. – Если ты прольешь ее кровь здесь, ее душа нам не достанется!

Но тело на земле утратило покров иллюзии. Магия разрушилась, растаяла. Мое лицо сменилось лицом женщины-неприкасаемой. Ее карие глаза смотрят на охотников.

Тварь гневно воет:

– Они нас обманули! Это не та!

– Найдите ту самую! Настоящую!

– Я здесь, – кричит одна из моих иллюзий.

– Нет, это я! Я – избранная! – кричит другая фальшивая видимость с поля битвы.

– Нет, это я вам нужна! – слышится еще один голос.

Твари бешено верещат.

– Они нас путают! Как нам теперь разобраться, если они пустили в ход магию сфер?

Маковый воин кричит:

– Это вон та, что у скалы!

– Нет, говорю тебе, это та, что рядом со мной!

Но мы везде, и моих образов слишком много для тварей. Они в конце концов сцепляются друг с другом.