Текст книги "Прекрасное далеко"

Автор книги: Либба Брэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 45 страниц)

Он усмехается.

– Да с любой скоростью.

– Тогда вперед, – говорю я.

Мы бежим к экипажу, который, слава богу, по-прежнему стоит на месте, и мистер Фоулсон гонит лошадей на восток, к школе Спенс.

– Амар пытался меня предостеречь, – говорю я Картику.

– Джемма, он погиб. И незачем…

– Нет, он пытался! «Бойся рождения мая». Речь шла о дне рождения. И Вильгельмина пыталась показать мне надгробие. Евгения Спенс родилась шестого мая! А это – завтра!

Картик смотрит в окно кареты на светлеющий горизонт.

– Это сегодня.

Глава 63

Вдали показывается здание школы. День встает из темной зелени лугов, как мираж. С востока надвигается гроза. Ветер бушует, срывая с деревьев листья. Далеко-далеко какая-то темная тень припала к земле на фоне неба, как кошка, готовая к прыжку. Падают первые капли дождя. Они оставляют на платье безобразные пятна.

Я не задерживаюсь для того, чтобы снять перчатки. Я врываюсь в школу, ищу Фелисити и Энн. Я быстро рассказываю им обо всем и прошу подождать меня. Потом я отправляюсь на поиски миссис Найтуинг. Я нахожу ее в кухне, она отдает Бригид какие-то распоряжения по хозяйству.

– Мисс Дойл! Мы не ожидали вас сегодня. Как себя чувствует ваш отец…

– Миссис Найтуинг, пожалуйста, мне нужно поговорить с вами, в гостиной. Это очень важно. И мне нужно, чтобы мисс Мак-Клити тоже присутствовала при разговоре.

Настойчивость моего тона сразу настораживает миссис Найтуинг. Она даже не делает мне выговора за дурные манеры. Через несколько мгновений она входит в малую гостиную, и за ней идет мисс Мак-Клити. Она краснеет при виде Фоулсона.

– Мистер Фоулсон… какой сюрприз!

– Сахира, ты должна все выслушать, – говорит он.

– Я все знаю о тайном плане восстановления восточного крыла и проникновения в сферы, – говорю я. – Этот план оставила вам Евгения Спенс.

Мисс Мак-Клити падает в кресло как подкошенная. На лице – крайнее потрясение.

– Она объяснила вам, что, если вы заново отстроите башню, вы сможете найти тайную дверь и опять войти в сферы. Но я уже открыла эту дверь.

Глаза мисс Мак-Клити округляются. Миссис Найтуинг переводит взгляд с Мак-Клити на меня, Картика, Фоулсона… как будто ждет, что кто-то наконец объяснит ей все происходящее.

– И это совершенно неважно, что именно я вошла туда первой… весь план был ложью. Евгения предала вас. «Она мошенница», – вот что говорила Вильгельмина. Она пыталась вас предостеречь, но вы именно ее считали лгуньей, – продолжаю я, шагая взад-вперед перед камином. – Евгения давно уже заключила союз с существами Зимних земель. Восстановление восточного крыла сняло печать между мирами, а моя магия придала ей сил. Она не собиралась открывать для вас путь в сферы; она хотела впустить в наш мир тварей Зимних земель.

– Это невозможно! – возражает миссис Найтуинг.

– Вильгельмина пыталась рассказать мне обо всем. Она приходила ко мне в видениях. Она и Амар говорили, что следует бояться рождения мая, и я думала, что это означает первый майский день, но Вильгельмина имела в виду кого-то, кто родился в мае. Она подразумевала Евгению Спенс. Евгения предала ее. Она предала всех нас. Я знаю, что это выглядит чистым безумием, но я говорю вам правду.

Миссис Найтуинг выглядит так, словно получила пощечину. Ее лицо искажается страхом.

– Вы хотите нас убедить в том, что Евгения Спенс, одна из величайших жриц в истории Ордена, предала своих сестер?

В глазах мисс Мак-Клити горит нешуточная угроза. Я лишила ее божества, и она готова убить меня за это.

– Да как же она могла поступить так? – спрашивает миссис Найтуинг.

Я глубоко вздыхаю.

– В Зимних землях есть место… Дерево Всех Душ. Вы слыхали о нем?

– Конечно, я о нем слышала. Но это легенда, миф, – взрывается мисс Мак-Клити. – У тамошних тварей нет собственного источника силы! Именно поэтому они и пытались захватить магию Храма…

– Послушайте меня, пожалуйста! – прошу я. – Вы ошибаетесь. Они…

– Да сама Евгения говорила, что нет никакого дерева! – настаивает мисс Мак-Клити.

– Да потому, что она боялась его! – кричу я. – Именно поэтому она сжигала рисунки Вильгельмины! Поэтому отрицала его существование! Но уверяю вас, оно действительно существует! Я его видела!

– Вы ходили в Зимние земли? – чуть слышно шепчет миссис Найтуинг.

Она бледна, как полотно. Но на лице мисс Мак-Клити – только ярость.

– Вы глупая, глупая девчонка!

– Возможно, если бы Орден не боялся так сильно Зимних земель, если бы не налагал запрет на знание о них все эти годы, вы давно узнали бы многое!

– Мы знаем все, что нужно знать о Зимних землях и об их грязных тварях: за ними необходимо присматривать или просто их уничтожить!

– Вам никогда не уничтожить их. Это невозможно. Обитатели Зимних земель скармливают дереву души – души и умерших, и живых. Они проникают в наш мир сквозь тайную дверь и уводят людей. Именно это и произошло с рабочими мистера Миллера, с бродячими актерами, с Италом. Их похитили! Я видела такие ужасные вещи… я боялась, что сойду с ума. Евгения сказала мне, что вы будете навевать на меня иллюзии, заставлять видеть то, что вам нужно, что я буду чувствовать себя безумной, – и я ей поверила!

– Вы и есть безумная! – уже почти кричит мисс Мак-Клити.

Фоулсон вскидывает руку.

– Сахира, но что, если…

Ее глаза вспыхивают.

– Не сметь!

И Фоулсон, этот хулиган, умолкает, как испуганный мальчишка, которого мать застукала в кухне.

– Евгения Спенс была самым преданным из всех членов Ордена! А вы – дочь той самой, кто едва не убила ее! С какой стати мне вам верить?

Ее слова больно жалят, но у меня нет времени на зализывание ран.

– С такой, что я говорю правду. Когда Евгения пожертвовала собой ради Сары и Мэри, жители Зимних земель скормили ее душу своему богу, тому самому дереву. Она стала его частью, ее сила слилась с силой дерева. И со временем они превратились в нечто новое, в нечто невообразимо могущественное. Она уже совсем не та, что была прежде. Она не та Евгения, которую вы знали!

– Сахира, ты ведь говорила, что это будет безопасно, – шепчет миссис Найтуинг.

– Лилиан, она просто выдумала все это! Она глупа! Ха! Евгения Спенс!..

– Неужели вам так страстно хочется быть правой… не сознаваться в ошибках, что вы готовы наплевать на мое предупреждение? – спрашиваю я.

– Мисс Дойл, почему бы вам не признаться честно: вы просто не желаете делиться силой и готовы на что угодно, лишь бы сохранить ее для себя?

Мисс Мак-Клити поворачивается к Фоулсону:

– Да как ты мог ей поверить?

Фоулсон опускает глаза. И нервно мнет в руках шляпу.

Глаза мисс Мак-Клити становятся ледяными.

– Мы дали вам шанс присоединиться к нам, мисс Дойл. Вы отказались. Неужели вы думаете, что одна девушка сможет нас удержать?

Это не тот вопрос, на который ждут ответа, поэтому я молчу.

– Мы будем продолжать наши действия, с вами или без вас.

– Пожалуйста, – говорю я, чувствуя, как охрип голос. – Пожалуйста, поверьте мне. Им нужна магия, чтобы завершить их планы. Они хотят принести меня в жертву сегодня, шестого мая, в день рождения Евгении. Мы должны найти способ остановить их!

– С меня довольно.

Мисс Мак-Клити встает. Но на лице миссис Найтуинг – тревога.

– Может быть, нам…

– Лилиан, не забывай свое место!

Дверь бесшумно закрывается за мисс Мак-Клити.

Я никогда не слышала, чтобы с миссис Найтуинг разговаривали в таком тоне. Я жду, что она отпустит меня, станет прежней миссис Найтуинг – властной, повелительной, никогда не ошибающейся.

– Сахира… – бормочет Фоулсон, отправляясь следом за своей возлюбленной.

Я слышу, как они жарко спорят за дверью, голос мисс Мак-Клити звучит резко, командно, Фоулсон говорит тише, уступая.

– Я не состою в Ордене, – объясняет миссис Найтуинг мне и Картику. – Видите ли, сферы не приняли мою силу. И она угасла через несколько месяцев. Мне не суждено было продолжать вместе с другими. И я уехала из школы Спенс, чтобы жить вне Ордена, выйти замуж. А когда меня покинули и муж, и остатки силы, я вернулась сюда, за помощью. И выбрала для себя служение. В этом нет ничего постыдного.

Она встает.

– Женщинам приходится бороться и умирать ради сохранения святилища сфер. Возможно, это убедит вас?

Юбка миссис Найтуинг мягко шуршит по полу, и мы с Картиком остаемся одни. Скоро утро перейдет в день. Потом опустятся сумерки. А потом наступит ночь.

В гостиную врываются Фелисити и Энн, обе едва дышат.

– Мы подслушивали, – объясняет Энн. – Пока Мак-Клити нас не прогнала.

– Тогда вы уже знаете, что они мне не верят, – говорю я. – Они считают меня сумасшедшей, лгуньей, как считали Вильгельмину Вьятт. Нам никто не поможет.

Фелисити кладет руку мне на плечо.

– Может быть, ты ошибаешься насчет этого, Джемма.

И впервые я искренне надеюсь, что это действительно так. Потому что если существа Зимних земель придут, я не знаю, как их остановить.

Глава 64

В окна колотит дождь, все сильнее и сильнее. Непрерывно завывает ветер, как какой-нибудь зверь, умоляющий впустить его на ночлег. Фелисити и Энн затеяли игру в тиддли-уинк, чтобы немножко успокоить нервы. Разноцветные кружочки летают туда-сюда, но никто не трудится вести счет. Снаружи, перед школой и за ней, стоят на страже Картик и Фоулсон. Мисс Мак-Клити в бешенстве из-за этого, но миссис Найтуинг настояла на своем, и я этому рада. Мне хочется, чтобы здесь был еще и инспектор Кент, но он увез мадемуазель Лефарж в Лондон, в гости к своим родным.

Я всматриваюсь за окно, туда, где бешено дует ветер. Чашка с чаем стоит нетронутой. Я слишком встревожена, чтобы пить его. Бригид сидит в большом кресле у огня, развлекая младших девочек историями, а те слушают, разинув рот, и просят рассказать еще что-нибудь.

– А ты когда-нибудь видела эльфов, Бригид? – спрашивает малышка.

– О! – серьезно произносит Бригид.

– Я видела эльфов! – сообщает девочка с темными локонами, широко раскрыв глаза.

Бригид смеется, как добродушная тетушка.

– Неужели, малышка? Они что, утащили ваши башмачки или съели ваш бисквит?

– Нет. Я вчера вечером видела их на задней лужайке.

У меня встают дыбом волосы.

Бригид хмурится.

– Эй, вы какую-то ерунду говорите, мисс.

– Это не ерунда! – возражает девочка. – Я их видела вчера вечером из окна. Они звали меня поиграть.

Я судорожно сглатываю.

– И как они выглядели?

Бригид смеется.

– Ох, продолжайте, мисс! Вы еще научите старую Бригид сочинять сказки!

На лице миссис Найтуинг вспыхивает неприкрытый страх. Даже мисс Мак-Клити начинает прислушиваться с интересом.

– Клянусь! – пылко говорит девочка. – Чем угодно клянусь, я их видела – это были всадники в черных плащах! А их бедным лошадкам было так холодно, они совсем побледнели! Они звали меня спуститься вниз и прокатиться с ними, но я слишком испугалась.

Энн хватает меня за руки. Я ощущаю ее страх, вливающийся мне под кожу.

В голосе миссис Найтуинг слышна тревога.

– Ты говоришь, это было вчера вечером, Салли?

– Лилиан! – предостерегающе произносит мисс Мак-Клити, но миссис Найтуинг не обращает на нее внимания.

Малышка энергично кивает:

– Да, и с ними был один из тех бродячих актеров. Самый высокий, смешной. Они сказали, что вернутся сегодня вечером.

Ветер завывает, и моя чашка подпрыгивает на блюдце.

– Сахира?

Миссис Найтуинг бледнеет до синевы.

Мисс Мак-Клити не позволит, чтобы ненужный слух распространился по школе; она погасит его, точно так же, как раньше пыталась делать это Евгения.

– Послушай-ка, Салли… Это был просто сон. Ты спала, вот и все. И тебе приснился дурной сон.

Девочка качает головой:

– Нет, это было на самом деле! Я их видела!

– Нет, не видела, – заявляет Бригид. – Сны любят подшутить над нами.

– Ну… может, это и правда был сон, – неуверенно произносит девочка.

Они вселили в нее сомнения, и это как раз то, что происходит частенько; именно так мы начинаем сомневаться в том, что, как мы сами прекрасно знаем, является правдой.

– Сегодня вечером ты выпьешь стаканчик теплого молока, и никакие сны тебя не потревожат, – заверяет девочку мисс Мак-Клити. – Бригид об этом позаботится.

И Бригид, не слушая девочек, которые просят рассказать еще какую-нибудь историю, спешит выйти из большого холла.

– Джемма? – окликает меня Энн испуганным голосом.

– Не думаю, чтобы я ошибалась, – шепчу я. – Я уверена, здесь были твари из Зимних земель. Думаю, они намерены вернуться.

Миссис Найтуинг отводит меня в сторонку.

– Я всегда была предана Ордену и выполняла приказы. Но я боюсь, что вы правы насчет той двери, мисс Дойл. Это ведь мои воспитанницы, и я должна предпринять меры предосторожности.

Она вытирает взмокшую шею носовым платком.

– Мы не можем пропустить их сюда.

– А цыгане уже ушли? – спрашиваю я.

– Они утром укладывали вещи, собирались в путь, – отвечает директриса. – Не знаю, может быть, уже уехали.

– Попросите Картика сбегать в их лагерь, за матерью Еленой, – говорю я. – Она может знать, что делать.

Через несколько минут Картик вводит в кухню худую, оборванную мать Елену.

– Метки следует нанести кровью, – говорит она. – И надо действовать быстро.

– Даже и слушать не хочу, – ворчит Фоулсон.

– Она пытается помочь нам, брат, – говорит Картик.

Фоулсон чванливо шагает вперед, ухмыляясь, он опять такой, как прежде.

– Я тебе не брат. Я достойный представитель братства Ракшана… не предатель!

– Достойный убийца, ты хочешь сказать, – возражает Картик.

Фоулсон делает еще несколько шагов, пока не подходит к Картику вплотную.

– Я закончу то, что начал, это я насчет тебя.

– Да милости прошу, – фыркает Картик.

Я втискиваюсь между ними.

– Джентльмены, если мы переживем сегодняшнюю ночь, у вас будет масса времени для того, чтобы позабавиться дракой. Но сейчас у нас есть куда более важные и срочные дела, чем таращиться друг на друга, как вы, так что придется пока отставить в сторону все разногласия.

Они расходятся, но Фоулсон сначала высказывается:

– Я здесь главный!

– Хьюго, да будет тебе! – сердится мисс Мак-Клити.

– Хьюго? – изумленно повторяю я.

Картик усмехается. Лицо Фоулсона темнеет.

– Не вздумайте называть меня так!

– Мертвые идут. Они идут, они идут… – бормочет мать Елена, возвращая нас к пугающей задаче, стоящей перед нами.

– Как нам их отогнать? – спрашиваю я.

– Пометить окна и двери, – отвечает старая цыганка. – Только этого может быть недостаточно.

– Вряд ли мы сможем нанести метки на каждые дверь и окно, – сомневаюсь я.

– Сделаем, что сможем, – говорит Картик.

Мать Елена принесла с собой смесь куриной крови и пепла, она разливает ее в чашки и раздает нам. Мы врываемся в большой холл. Девушки ахают, видя рядом с нами мать Елену и Картика, они не в силах отвести взгляды от старой цыганки, которая что-то бормочет себе под нос, и от красивого молодого человека, появление которого и вовсе нечто запретное в нашей школе.

– Что происходит? – спрашивает Фелисити.

Энн заглядывает в чашку с кровью и пеплом, которую я держу в руках.

– Что это такое?

– Защита, – отвечаю я и сую чашку Энн. – Делай, что велит мать Елена.

Мы разбегаемся вдоль стен большого холла, быстро переходя от окна к окну, проверяя все запоры. Мать Елена окунает палец в маленький металлический горшочек. Она спешит, как только может, рисуя кровавым пеплом знаки на каждом окне, быстро переходя к следующему, к следующему… Миссис Найтуинг, Энн, Фелисити, Картик и я делаем то же самое. Бригид одной рукой кладет на каждый подоконник по веточке рябины, а другой быстро крестится.

Девушки с болезненным любопытством наблюдают за всем.

– Бригид, что это ты делаешь? – спрашивает наконец девочка с широкой розовой лентой в волосах.

– Тебя это не касается, детка, – отвечает Бригид.

– Но, Бригид…

– Это такая игра, – бодро отвечаю я.

Мы с Бригид переглядываемся. Девушки начинают восторженно хлопать в ладоши.

– Что за игра?

– Будто бы сегодня ночью к нам явятся эльфы, – говорю я. – И чтобы они не вошли, мы должны особым образом пометить все окна и двери.

Бригид помалкивает, но глаза у нее огромные, как блюдца. Девушки пищат от удовольствия. Им тоже хочется играть.

– А это что?

Элизабет заглядывает в горшок и морщит носик.

– Фу, выглядит как кровь!

Марта и Сесили брезгливо отворачиваются.

– Ох, в самом деле, миссис Найтуинг! – недовольно произносит Сесили. – Это как-то совсем уж не по-христиански.

Но младшие девушки зачарованы. Они пищат: «Дайте мне посмотреть! Пустите посмотреть!»

– Не говорите глупостей, – бранит Элизабет миссис Найтуинг. – Это просто шерри с черной патокой!

– Ну, пахнет совсем не как шерри или патока, – ворчит Элизабет.

Бригид разливает смесь по маленьким чашкам.

– А ну-ка, помогайте все!

Девочки с сомнением берут чашки. Они принюхиваются к смеси и морщат носики, поджимают губы. Но послушно наносят метки на окна, и вскоре начинают соревноваться – кто сделает больше. Они смеются и отталкивают друг друга, стараясь побыстрее добраться до цели. На лбу Бригид выступают капельки пота. Она смахивает их тыльной стороной ладони.

С общей помощью мы наносим печати на каждую дверь, на каждое окно. Теперь остается только ждать. Сумерки слишком быстро переходят в ночь. Розовые и голубые оттенки последних минут дня сменяются серым, потом цветом индиго. Я не могу заставить свет помедлить. Я не могу задержать наступление темноты. Мы всматриваемся в бурную ночь. Но свет, горящий в школе, ослепляет нас, и мы ничего не видим в лесных тенях.

Ветер утихает, воздух становится неподвижным, как смерть. Он теплый, и у меня влажнеет кожа. Я дергаю воротник. В девять часов младшие девочки устают ждать, когда же наконец покажутся эльфы. Они зевают, но Бригид говорит, что мы все должны оставаться вместе, в большом холле, до полуночи – это часть игры, – и они не спорят. Старшие девушки неодобрительно поглядывают на цыган, затесавшихся в наше общество. Они тихо сплетничают, склонившись над вышиванием, и маленькие стежки вполне соответствуют их маленьким мыслям. Я настороже, и мне страшно. Каждый звук, каждое движение пугают. Это они? Пришли за нами? Но – нет, это всего лишь скрип досок пола, шипение газовых ламп…

Миссис Найтуинг держит в руках книгу, но вряд ли она прочитала хоть слово. Ее взгляд то и дело перебегает от дверей к окнам, она наблюдает, ждет. Фелисити и Энн играют в вист в шатре Фелисити, но я слишком возбуждена, чтобы присоединиться к ним. Я держу за руку мать Елену и то и дело посматриваю на каминные часы, как будто могу увидеть будущее на их циферблате. Десять часов. Четверть одиннадцатого. Половина одиннадцатого. Может быть, сутки закончатся и так ничего и не случится? Может быть, я снова ошиблась?

Секундная стрелка движется. Тиканье – как пушечная канонада. Три, бум, два, бум, один… К одиннадцати часам большинство девочек засыпают. Картик и Фоулсон стоят у запертых дверей, перестав то и дело поглядывать друг на друга. Мать Елена рядом со мной погрузилась в беспокойную дрему.

Но те, кто по-прежнему не спит, сидят выпрямившись, готовые к любой опасности. Миссис Найтуинг кладет книгу на край стола. Бригид крепко сжимает четки. Ее губы шевелятся в беззвучной молитве. Минуты ползут, ползут… Пять, десять, пятнадцать. Ничего. Темнота снаружи тиха, безмятежна. У меня тяжелеют веки. Я попадаю под чары сна. Ровное тиканье часов убаюкивает. Клик. Клик. Кл…

Тишина.

Мои глаза резко распахиваются. Часы на каминной полке остановились. В большом холле тихо, как в могиле. Картик вытаскивает кинжал.

– Что это? – шепчет Бригид.

Мисс Мак-Клити шикает на нее.

Я тоже это слышу – тихий топот конских копыт на лужайке. Резкий крик вороны. Все краски исчезают с лица миссис Найтуинг. Мать Елена стряхивает сон. И крепко сжимает мою руку.

– Они пришли, – говорит старая цыганка.

Глава 65

В большом холле неестественно тихо и спокойно. У меня на верхней губе выступает пот. Я отираю его дрожащей рукой.

– Они не могут войти, – шепчет Бригид. – Мы на каждую дверь, на каждое окно наложили защитную печать.

– Они очень сильны. И не остановятся до тех пор, пока не получат то, чего им хочется.

Мать Елена смотрит на меня.

– Давайте не будем спешить с выводами, – говорит мисс Мак-Клити. – Лошади. Ворона. Это может ничего не означать.

– Вы мне обещали, что ничего опасного не произойдет, – снова говорит миссис Найтуинг, как будто самой себе.

– Я не уверена, что существует вообще какая-то опасность, кроме как в уме мисс Дойл.

Снаружи снова доносятся стук копыт и птичий крик.

– Что это? – сонно спрашивает Элизабет. – Что происходит?

– Миссис Найтуинг, пожалуйста, можно нам пойти спать? – бормочет младшая девочка.

– Тс-с! – останавливает их миссис Найтуинг. – Игра закончится только после полуночи.

– Мистер Фоулсон, вы не могли бы посмотреть, что там? – просит мисс Мак-Клити.

Мистер Фоулсон раздвигает занавески на окне и всматривается в темноту. Потом оборачивается, качая головой.

– Ничего.

Бригид облегченно вздыхает. В большом холле жарко.

– Мы не выйдем из этой комнаты до полуночи, – шепотом говорит миссис Найтуинг. – Просто на всякий случай. А потом…

Она умолкает, нахмурившись.

– Что такое? – спрашивает Фелисити.

Миссис Найтуинг пристально смотрит на колонну в центре холла.

– Она… она шевелится…

Сердце у меня колотится. Я инстинктивно отшатываюсь. Шипение ламп становится громче. Пламя трепещет в стеклянных клетках, как будто даже огню стало страшно. Мы прислушиваемся, ловим хоть какой-нибудь звук, который их выдаст. Я слышу наше прерывистое дыхание. В оконные стекла скребутся ветки. Шипят лампы. Вместе они создают странную симфонию ужаса.

Прямо у нас на глазах существа на колонне начинают распрямляться, выбираясь из каменных оболочек.

Глаза Бригид округляются в бесконечном ужасе.

– Милостивый Иисус…

Первой высвобождается нимфа. Она падает на пол со звучным шлепком, как насекомое, вырвавшееся из куколки. Но она гораздо быстрее вырастает до окончательных размеров.

– Привет, милашки, – шипит она. – Пришло время принести жертву.

Другие существа тоже понемногу выбираются из колонны – там торчит чей-то кулак, тут – чье-то копыто… Они все бормочут тихо, леденящими голосами:

– Пришло время принести жертву, жертву, жертву…

Комнату заливает яркий свет, настолько яркий, что глазам становится больно. В стеклянных колпаках ламп пламя разгорается до невероятных размеров. Языки огня нажимают на стекло, лижут его… и вот лампы с ревом взрываются, осыпая нас дождем осколков. Девочки просыпаются и визжат. Открытый огонь злобно дрожит на стенах, превращая все вокруг в подобие спектакля магического фонаря. Но то, что я вижу, то, что высвобождается из колонны, – не иллюзия. Существа больше не заперты в мраморе. Они обретают истинные формы, они шипят и смеются…

– Наша жертва…

– Миссис Найтуинг! – визжат две маленькие девочки, когда их пытается схватить какой-то сатир.

– Бегите ко мне! – кричит в общем шуме миссис Найтуинг, и девочки бросаются к ней.

– Черт побери! – с трепетом восклицает Фоулсон, когда чудовищная крылатая тварь проносится под потолком холла.

– Хьюго! Дети! – рявкает мисс Мак-Клити.

Фоулсон хватает двух ближайших к нему девочек и толкает их к массивной двери холла, подальше от колонны. Картик вцепляется в мою руку и дергает как раз в тот момент, когда нимфа пытается меня схватить. Я беру каминную кочергу и размахиваю ею, как мечом, чтобы отогнать нимфу. Бригид громко молится, перебирая четки, и одновременно подталкивает младших девочек в относительно безопасный коридор.

– Джемма! Сюда!

Фелисити и Энн зовут меня из коридора.

Но нам с Картиком нужно пересечь все пространство большого холла. Картик держит наготове нож, я вооружена кочергой.

– Джемма, справа! – кричит Картик.

Я шарахаюсь влево, но крылатая тварь зацепилась когтями за мои волосы.

– А-ай! – визжу я.

Быстро обернувшись, я тычу в тварь кочергой. Она, получив хороший удар, отлетает, и Картик тащит меня к двери, и мы захлопываем ее за собой, навалившись с другой стороны всем весом. Энн берет из стойки зонтик и просовывает его в ручку двери. Я добавляю к зонту кочергу.

– Я… я же говорил… что ты права, – выдыхает Картик.

– Святая Мария, матерь божья, – бормочет Бригид.

Несколько младших девочек прижимаются к ее юбке. Они плачут, поскуливают, твердят, что им не нравится эта игра.

– Ну, ну, маленькие, – повторяет Бригид, пытаясь немного их успокоить, хотя это и невозможно.

Сесили, Марта и Элизабет сбились в кучку, их визг сливается с протяжным воем.

– Джемма! Да пусти ты в ход магию! – умоляет Фелисити. – Сделай так, чтобы мы их разгромили!

– Нет! – громко кричит мать Елена. – Она не должна этого делать! Магии сейчас нельзя доверять! Во тьме нет равновесия! Нет равновесия…

Она укалывает свой палец и налагает печать на дверь холла.

– Это их не задержит надолго, но все-таки даст нам какое-то время.

– И что теперь делать? – спрашивает Энн.

Ей отвечает Картик:

– Держаться вместе, тогда сможем выжить.

В коридоре темно. Все лампы погашены. Миссис Найтуинг и мисс Мак-Клити зажигают два фонаря. Они бросают длинные тени, и те танцуют на стенах, словно демоны.

– Церковь. Там мы должны быть в безопасности, – говорит миссис Найтуинг, неуверенно посматривая на входную дверь.

Я никогда не видела ее такой испуганной.

– Мы не должны выходить, – возражает Картик. – Им как раз это и нужно. Они могут ждать нас там.

Девочки дрожат, хнычут, жмутся друг к другу.

– Что вообще происходит? – сквозь слезы спрашивает Сесили.

Миссис Найтуинг отвечает таким тоном, словно говорит о том, что мы должны надеть пальто или без капризов есть турнепс:

– Это часть нашей игры в эльфов.

– Но я не хочу больше в это играть! – вскрикивает Элизабет.

– Ну-ка, ну! Вы должны быть храбрыми девушками. Это всего лишь игра, и тот, кто проявит больше храбрости, получит приз.

Миссис Найтуинг – не слишком хорошая лгунья, но иной раз неудачная ложь куда лучше, чем вообще никакого объяснения. Испуганным ученицам хочется верить ей. Я это вижу по тому, как они кивают.

Твари в большом холле начинают ломиться в дверь, и ученицы снова принимаются визжать. В дерево впиваются острые зубы; они быстро работают, выгрызая дыру.

– Мы не может оставаться здесь, рядом с этими существами, – говорю я Картику и директрисе.

– Бежим к церкви, девушки! – говорит мисс Мак-Клити и шагает к выходу.

– Стойте! – кричит Картик, но это бесполезно.

Из большого холла доносится громкий треск, и девочки бросаются следом за мисс Мак-Клити. Они хватают за руки Бригид и Фоулсона. И длинной дрожащей цепочкой спешат за мисс Мак-Клити, словно она – гаммельнский крысолов, и нам с подругами ничего не остается, как идти вместе со всеми.

Я сотни раз проходила через лужайку позади школы Спенс и через лес, но никогда они не казались такими страшными, как теперь, когда путь освещают один-единственный фонарь в руке миссис Найтуинг да наша весьма сомнительная храбрость. Воздух так неподвижен, что нечем дышать. Мне хочется, чтобы здесь оказалась матушка. Мне хочется, чтобы Евгения остановила все это двадцать пять лет назад. Мне хочется, чтобы ничего этого не происходило. Мне хочется, чтобы магия не сваливалась на меня, потому что я не та, кто может управиться с ней.

Когда мы добираемся до леса, мои страхи возрастают. Тонкий слой инея покрывает землю. Цветы погибли, они бессильно висят на стеблях. В тусклом свете мы видим пар от нашего дыхания.

– Я замерзла, – жалуется девочка, но Бригид шикает на нее.

Картик вскидывает руку. Мы прислушиваемся.

– Что это? – чуть слышным шепотом спрашивает Фоулсон.

Картик кивает на группу деревьев. Тени шевелятся. Я протягиваю руку, нащупывая ближайший ствол, и он оказывается сплошь покрыт льдом. За деревом кто-то фыркает. Из-за большой ели высовывается лошадиная морда. Пар струями вырывается из ноздрей. В лошади мне чудится что-то странное. Я как будто вижу сквозь шкуру ее светящиеся кости. Лошадь шагает вперед – и теперь мне видны слабые очертания всадника. Это мужчина в просторном плаще с капюшоном. Он оборачивается ко мне. Мне не рассмотреть его лица, я вижу только рот и обломки зубов. Призрак направляет на меня костлявый палец.

– Жертва…

Лошадь встает на дыбы, копыта угрожающе нависают над моей головой, и я кричу что есть сил.

Тьму прорезает пронзительный голос миссис Найтуинг:

– К церкви! Бегом! Бегом!

Охотник воет от ярости, когда миссис Найтуинг швыряет в него фонарь. Свеча вылетает, и внезапно наступившая тьма ошеломляет нас.

– Джемма!

На мое запястье ложится рука Фелисити, сильная и уверенная, и она тащит меня вперед. Миссис Найтуинг останавливается, она не в силах двигаться. Она молит нас бежать дальше без нее, но мы отказываемся. Мы с Фелисити подхватываем ее под руки и тащим за собой. До церкви – четверть мили. Четверть мили, и совершенно негде спрятаться. На нас опускается туман. Так легко потерять дорогу…

Всадники появляются как бы ниоткуда. Они несутся за нами, их кони, не принадлежащие нашему миру, скачут между деревьями. Энн отчаянно кричит, когда копыта твари едва не сбивают ее. Мы бросаемся влево, но и там – тоже охотники.

Вдруг сверху раздается пронзительный визг. Я поднимаю голову – и вижу, как к нам спускаются горгульи. Всадники отчаянно вопят и прикрывают лица. Одна защитница падает на землю, сбитая охотниками. Я узнаю ту самую величественную горгулью, которая спасла меня от Итала.

– Это наша битва! Бегите!

Горгулья показывает на прорыв в тумане, на ведущую к церкви тропу. Мы не теряем времени зря. Фелисити, Энн и я проносимся в церковную дверь, и остальные, спотыкаясь, врываются следом за нами. Миссис Найтуинг падает на ближайшую скамью, пытаясь отдышаться.

– Закройте… закройте дверь, – с трудом произношу я.

В церкви темнеет, и я слышу, как засов становится на место.

Мисс Мак-Клити бросается к директрисе.

– Лилиан, как ты?

– Девушки, – говорит в ответ миссис Найтуинг, с трудом поднимаясь на ноги. – Все здесь?

К нам подходит Сесили.

– Миссис Найтуинг, что вообще происходит?

Ее глаза кажутся огромными, голос дрожит.

– Давайте не будем падать духом, – едва выговаривает миссис Найтуинг, и в ее голосе не слышно обычной уверенности. – Быстро… проверьте, все ли младшие здесь?

Сесили послушно делает, что приказано. Она готова на что угодно, лишь бы подавить растущую панику, поверить, что на самом деле все не так, как кажется. Что она вправе бояться. Что она уже никогда не почувствует себя в полной безопасности.

Крики и пронзительный визг доносятся до нас сквозь оконные стекла. Я не знаю, что происходит снаружи, кто побеждает.

Мисс Мак-Клити садится рядом с миссис Найтуинг на скамью и опускает голову на руки.

– Как вообще все это могло случиться?

– Я вам уже говорила, – напоминаю я. – Евгения слилась с Деревом Всех Душ. Стала частью Зимних земель.

Мисс Мак-Клити резко качает головой.

– Мне казалось, что я схожу с ума, – говорю я.

– Они будут добиваться своего. Они придут снова и снова, – бормочет мать Елена. – Теперь от них нет защиты.