Текст книги "По краешку судьбы, или Космические приключения Золотого человека"

Автор книги: Галина Горшкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 46 страниц)

– Уилл, Джек очень переживает из-за вашей ссоры. Я хочу, чтобы вы помирились.

– Неужели? – он горько засмеялся. – Так переживает, что сам побоялся явиться в родной дом и попросить прощения у своего отца? Решил отделаться парламентером? Вот уж не думал, что он в качестве заступника выберет тебя, Камила. Да, Джек, действительно, растет!

– Уилл, перестань язвить! Джек не знает, что я отправилась сюда, а если узнает, то я боюсь, что смогу подорвать его доверие, которое, как мне кажется, между нами возникло. И – как тебе это объяснить поделикатнее? Джек не собирается просить у тебя прощения. Не потому, что не любит или не уважает тебя, как ты, возможно, решил. Нет! Как раз наоборот. Он не собирается извиняться, потому что убежден в своей правоте. Уилл, постарайся и его понять тоже. Джек мне рассказал о ваших непростых отношениях, о частых ссорах и конфликтах. И о том, как ему каждый раз приходилось возвращаться к тебе с повинной. Но сейчас все по-другому.

– Надо же! Все он рассказал! А из-за чего мы поссорились на этот раз, он тоже доложил?

Камила кивнула.

– Да. Из-за девушки.

– Из-за девушки... Да. Все беды в этом мире из-за девушек!

– Он любит ее, Уилл. Если ты когда-нибудь любил по-настоящему – ты должен его понять.

– Ой! И кто бы говорил о любви?! Я ничего ему не должен больше, Камила! Он взрослый уже, и сам ломает себе дров и набивает шишки. Я сделал для него все, на что был способен: вырастил, выучил, помог встать на ноги! Все, абсолютно! Я хотел помочь ему устроиться в жизни, нашел для него невесту, организовал такую карьеру, о которой и мечтать многие боятся. И что же? Ему ведь ничего не нужно! Отца родного выставил прилюдно полным дураком, невесту бросил, карьеру развалил. Он же умный, принципиальный, порядочный! Какие могут быть переживания, Камила? В чем он теперь несчастлив?

Женщина посмотрела на часы.

– Если ты наберешься трехминутного терпения, я расскажу тебе. Наш сын несчастлив, Уилл. Он любит ту девушку, ради которой бросил все. Но он ее потерял. Зная, что Джек должен жениться, она уехала в неизвестном направлении. И он не может ее найти.

– Все еще не нашел?

– Ты зря иронизируешь. Он не знает, где искать. Детективные агентства тоже не взялись за ее поиски – мало исходных данных. Он в отчаянии, ему очень плохо, Уилл. Но выход есть. Понимаешь, существует одна служба, для которой эти поиски по зубам. Я говорю о наших Президентских ресурсах. Да, не смотри на меня так. Ты ведь слышал в новостях? У нас перевыборы главы государства, а лидер нашей партии, он ... ушел... Мы тут посовещались командой и решили, что, в принципе, самой партии все равно, кто из ее членов будет выражать и оглашать ее волю. А Джек – просто уникальный человек, он то, что надо! Он – Личность, и удивительно вовремя появился на нашем политическом горизонте. Народу давно не хватало новых лиц, свежих идей, интересных предложений. Они его очень любят. Над его имиджем даже и не надо работать! Джек герой после войны в южных галактиках...

Уилл изумился.

– Джек подался в политику? Джек??? Мы сейчас с тобой об одном и том же человеке говорим? Джек сказал, что политика – ну и я вместе с ней – мы разрушили ему личное счастье. Он сказал, что больше никогда, ни ногой, ни за что... Да он и в КСД пошел служить добровольцем, только чтобы ему не пришлось больше заседать на Совете Обороны, принимать какие-нибудь решения, брать ответственность на себя! Камила, то, что ты говоришь, это что-то неправильное. Так не может быть!

– Может, Уилл. Может. Джек желает найти ту девушку. Какая-то пожилая цыганка предсказала ему, что он вернет свою любовь, если сделает что-то очень важное для других. И наш сын в поисках. Сначала он думал, что это «что-то важное» – это победа в вашей войне, налаживание мира в регионе. Именно поэтому он пошел на сделку с КСД – не потому, что хотел уйти от ответственности, а потому, что это была самая короткая дорога, самый быстрый путь. Но война закончилась, а девушку свою он так и не нашел. Тогда Джек решил, что самое важное на свете – это найти меня. Он и этой цели достиг. Он погостил у меня немного, а затем снова умотал в неизвестном направлении. Мы все ждали его с победой, мы верили, что он привезет Джейн, но он вернулся ни с чем. Уилл, ты бы видел его раздавленный вид. У посторонних людей сердце сжимается. Глупо и опасно бесцельно летать в космосе в поисках потерянного человека, и, согласись, еще более глупо сидеть дома в четырех стенах! Ни планов, ни надежды – ничего! Джек был в отчаянии, и опять собирался улетать, когда один восьмилетний мальчуган случайно вернул ему смысл жизни. Одна оброненная фраза перевернула все. Джеку сказали, что различные интервью, съезды и пресс-конференции – это мои обычные серые будни, а по-настоящему я расцветаю и сияю, как солнышко, в период выборов. Я тогда бываю такой яркой, что мной можно освещать планеты! Представляешь?

– Милый комплимент. Хотя... он соответствует действительности. Это так.

– Спасибо, Уилл. После этих слов Джек закричал: «Как солнышко! Как солнышко! Я должен сиять, как солнышко! И тогда она сама меня найдет!». Он увидел новую цель и снова обрел надежду. А как у нашего сына глаза загорелись! Уилл, эти выборы для него – единственный шанс. Во-первых, Джек понял, что вот оно – то самое, значимое, что он должен сделать, чтобы заслужить свое счастье. Знаешь, с каким рвением он принялся за работу? Как он бескорыстно что-то делает для других? Да с него пылинки все ходят сдувают, Джек может решить наши проблемы. Во-вторых, Уилл, он теперь все время на виду. И не только на местном телевидении. Его уже один раз показывали на первом межгалактическом, а если Джек победит, то будет там светиться регулярно! Это увеличивает шансы на их встречу! Ну, и в-третьих, конечно, наши Президентские поисковые ресурсы. На них тоже большая надежда. Для этих ребят нет ничего невозможного. Уж не знаю их принципы работы, но они умеют творить чудеса, и для своего Президента обязаны будут постараться. Понимаешь, в чем весь смысл? И Джек будет доволен, и те люди, на кого я работаю. Они от нашего сына без ума и дали на все добро. А мы как родители обязаны ему помочь.

– Как же Джек вступил в предвыборную гонку, будучи гостем на вашей планете? – озадачился Уилл.

– Очень просто. Он ведь мой сын. И по всем документам, что ты у меня оставил, он значится под моей фамилией. Юридических препятствий нет. Джек должен выиграть.

– Ну еще бы! Особенно если ты будешь организовывать его предвыборную кампанию. Ты ведь не провалила пока ни одной? Да, Камила. Я должен был догадаться, что за сила могла привести тебя сюда. Ты служишь только одному богу – политике.

– Я знаю и люблю свою работу.

– В таком случае я спокоен. Джек победит.

Женщина с сомнением покачала головой:

– Не уверена, Уилл. Нет, я сделаю все, что в моих силах, и даже больше! И я, и наша команда. Но журналисты... Они копают все и везде. Они раскапывают наши с тобой отношения, выясняют ваши, проверяют его со всех сторон. В прессу просочилась информация, что у кандидата в Президенты конфликт с отцом. Да, Уилл, идеальных людей не бывает, и народ таковых не ищет. Джеку рукоплещут за его прошлый статус революционера и конфликты с полицией. Он отстаивал тогда интересы целого региона, и люди верят, что он так же будет стоять на страже интересов Ольской республики. Но семья на Ольске – это святое. Если мы никак не сможем опровергнуть информацию о вашей размолвке, Джек потеряет много пунктов из своего личного рейтинга. А конкуренты у него очень сильные. Конечно, его поражение не сильно скажется на планете в целом. Но для него это будет больше чем трагедия. Мы убьем его последнюю надежду разыскать ту девушку.

– Чего ты от меня хочешь, Камила?

– Я же сказала. Помирись с ним.

– Ха, сказала! Как ты себе это представляешь? Я же оскорблен – и я же еще и поеду просить у него прощения? Хорошенькое дело!

– Уилл! Умоляю тебя!

– Нет, нет и не проси, Камила! Нет у тебя права умолять меня о чем бы то ни было! Подставлять Джека я не собираюсь. Приедут журналисты – слухи опровергну. Имидж поддержу. А уж бегать за ним и, тем более, извиняться за то, в чем прав я – нет уж. Уволь!

– Иногда, Уилл, ради большого дела приходится поступаться и личными интересами.

– Да-да-да. Именно это ты себе внушала, когда через два месяца после моего отъезда выходила замуж за этого надушенного милого дальнего родственника, подающего большие надежды?

– Я не хочу это обсуждать с тобой, Уилл.

– Отчего же? У нас как-то так сложилось, Камила, что постоянно нет времени поговорить. Странная жизнь какая-то получается. Может, все-таки ответишь мне на пару вопросов? Мне очень любопытно, что за необыкновенный человек появился рядом с тобой, ради которого ты поступилась всеми личными интересами, включая мужа и сына? Как его зовут? Серж? Конечно! Это же надо было для политической карьеры твоего отца. Он такой правильный, такой благородный. Такой...

– Хватит, Уилл! – терпение Камилы лопнуло. – Я приехала не оскорбления выслушивать. Ты можешь думать обо мне сейчас все, что хочешь. Да, мне пришлось выйти за него замуж. Только почему-то ты среди всех политических причин забываешь упомянуть и еще три. Тебя ведь на протяжении почти пяти лет не было дома! Ты же постоянно находился в дальних рейсах, а возвращаясь, ревновал меня к каждому фонарному столбу. У тебя ведь не было времени даже на то, чтобы официально оформить наши отношения и зарегистрировать брак!

– Брак? Да половина населения живет неофициально, не оформляя отношения. Что с того? Если ты доверяешь человеку, то никакая регистрация и не нужна.

– Неужели? Хорошо я выглядела в глазах семьи и друзей – в семнадцать лет в одиночку воспитывая ребенка! Статус капитана – это же так важно, а ледяные звезды манят сильнее домашнего очага. Я не говорю о том, что ты украл у меня сына! Ты представить себе не можешь, что я пережила тогда! Каких сил стоило моей семье, чтобы замять этот скандал. Отец хотел даже подавать заявление на тебя в Интерпол.

– Что ж не подал? – Уилл усмехнулся. – Ах да, я забыл. У вас же были свадебные хлопоты. Так романтично.

Камила молча поднялась со своего места.

– Хочешь поговорить – и сам же не даешь сказать ни слова. Впрочем, как всегда. Да, наш брак с Сержем необходим был моему отцу. Но пока ты был рядом, я держалась. Я могла дать отпор тому натиску, который меня просто сломал, когда ты уехал. Это ведь ты уехал, Уилл. Ответь мне – зачем? Посмотри, до чего довела нас твоя неоправданная ревность. Ты винишь меня, что это я разрушила нашу семью. Как я должна была найти вас с Джеком? Как и где? Космос большой, огромный, необъятный...

Уилл тоже поднялся на ноги.

– Не такая моя ревность и неоправданная, Камила. Если бы ты была к нему равнодушной, ты бы не вышла за него замуж. Я бы вернулся. Я дальше нашей орбиты и не отлетал никуда. Подумать только, два месяца переживаний – и ты уже замужем. Вот она – любовь!

– Дурак ты, Уилл. Что ты знаешь о любви? Я любила тебя все эти годы. Я все это время ждала, что ты вернешься. Жаль, что ошиблась... Да, я вышла за Сержа замуж. Твоей дочери нужен был отец. Когда ты уехал, я была на втором месяце беременности. Плюс два месяца ожидания и тревог, мое положение становилось заметным, – Камила горько вздохнула, вспоминая то нелегкое время. – Отец сказал, что не потерпит еще одного скандала. Серж – замечательный человек. Он благородный, хоть ты совсем другой смысл и вкладываешь в это слово. Он согласился стать отцом для твоей дочери.

– Что??? – вскричал Уилл. – У меня есть дочь?

– Да. Ее зовут София. Уже совсем взрослая. Красавица. Настоящая невеста.

– Ты?.. И ты мне ни слова не сказала о ее существовании?

– А как я могла это сделать? Ты же не хотел, чтоб тебя кто-то нашел. Так и получилось. Ты забрал себе нашего сына, а я себе – нашу дочь, – женщина опять вздохнула. – Я не собираюсь препятствовать вашим встречам. Если хочешь с ней пообщаться, приезжай в гости. Где я живу, должен помнить.

– А что она обо мне знает?

– Так же, как и Джек обо мне – ничего.

– Она считает Сержа своим отцом?

– Нет. Она в курсе, что у нее другой отец. Ну а сейчас, конечно, она много времени проводит с Джеком и знает о тебе с его слов. Думаю, она не будет возражать против вашей встречи.

– Она – возможно. А твой муж?

– У меня нет мужа, Уилл. Я уже семь лет вдова. Серж умер, когда наши с ним дети – близнецы Питер и Анри – были еще совсем маленькие. Они его тоже не помнят... Судьба у меня такая: в одиночку поднимать детей, – Камила посмотрела на часы. – Мне пора ехать, Уилл. Рада была тебя повидать, хоть ты меня и очень расстроил. Знаешь, что самое печальное во всей нашей истории? Ты презираешь меня за то, что под давлением родителей, ради политических интересов я отказалась от своего личного счастья, отказалась от любимого человека. И при этом требуешь от нашего сына точно такого же поведения. Разберись в себе как-нибудь. Кто из нас все же не прав? Прощай. И не провожай меня.

Камила резко развернулась и в несколько легких шагов дошла до дверей. Она все еще любила этого человека. Столько времени прошло, а чувства нисколько не притупились. Две секунды ожидания – в надежде, что Уилл ее все же остановит, не даст уйти... Ничего.

Женщина открыла дверь и исчезла в вечерних сумерках. На что она надеялась? Сколько раз они пытались поговорить и выяснить отношения? Самое обидное в споре – когда другая сторона тебя не слышит. Каждый остается при своем мнении, и каждый чувствует себя обиженным. Вот оборотная сторона твоей медали, гордость.

Уилл со злостью пнул мягкую подушку, уютно расположенную на кресле. Затем, посчитав, что этого недостаточно, пнул и само кресло. Он был не прав и знал это, кругом не прав, окончательно и бесповоротно. Это и бесило. Совершить ошибки, которые он успел совершить – ужасно. Но еще ужаснее осознать это по прошествии стольких лет! А исправить их как – непонятно. Можно ли их вообще исправить?

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Дружная семья

Джеку снился сон.

Сон яркий и одновременно тревожный. Джек будто бы сидел на троне, в королевской мантии и с короной на голове. И все обращались к нему с поклонами и только как «Ваше Величество». И разговаривали почему-то лишь по-русски. На языке, который ему очень нравился, но который, к сожалению, он начал помаленьку, за неимением русскоязычных собеседников, забывать. По левую руку от него сидели за накрытым столом его друзья. По правую – мать, сестра, братья и многочисленные родственники по материнской линии. И все праздновали его свадьбу, свадьбу его и Джейн. Невесты только рядом с ним не было. Но ни гости, ни он сам от этого почему-то не смущались. Зато среди приглашенных была Алисия. Она весело щебетала и рассказывала о своей несложившейся личной жизни. Оказывается, от нее сбежал уже тысяча сто первый жених. Она снова свободна, счастлива и опять не против встречаться с Джеком. Они ведь созданы друг для друга! Во всяком случае, пока Джейн здесь нет. Джек ведь не против? И Джек почему-то согласно кивал. Алисия же все время улыбалась и хлопала в ладоши всем выступающим с поздравлениями. На большой паркетной площадке исполняли в честь молодоженов свой зажигательный танец приглашенные цыгане. Даже Резеда что-то старательно вытанцовывала. Затем конферансье в возникшей паузе объявил, что в честь всех влюбленных отец жениха исполнит современную французскую серенаду. Тогда в центр площадки вышел Уилл Карно и громко красивым баритоном без аккомпанемента запел любовную песнь:

– О, Камила, о, Камила! Ты своею красотой

Мое сердце поразила, забрала сон и покой!

Все есть в этой женщине – и ум, и красота!

О, Камила, о, Камила – ты моя мечта!

Хочу любимым быть тобою!

Хочу судьбой твоею быть!

Камила, будь моей женою!

Мне без тебя не жить!..

«Да, папа совсем обезумел на старости лет! Прийти на мою свадьбу и объясняться в любви маме...».

– Уилл?! Господи, что ты здесь делаешь? Перестань немедленно распевать песни под моими окнами! Ты же всех соседей разбудишь! Я уж не говорю о журналистах! – громким шепотом зашумела на солиста Камила. Выскочив в пять часов утра на балкон в одной ночной рубашке, поверх которой была наброшена шаль, без строгой прически и косметики, главный специалист политической рекламы выглядела сейчас самой обыкновенной женщиной. – Уилл! Ты меня слышишь? Прекрати, не то я на тебя все цветы с подоконника скидаю! Я... Я охрану вызову!

... – О, Камила! Под звездою под счастливой я рожден!

Если б ты меня любила – был я небом награжден!

Мне не надо денег, власти! Лишь глядеть в твои глаза!

Ведь любовь – источник счастья! Я прошу сказать мне «ДА»!

Молю, чтоб сердце мне открыла!

Хочу судьбой твоею быть!

Я люблю тебя, Камила!

Мне без тебя не жить!..

– Уилл! Прекрати, пожалуйста! Ты весь дом разбудишь. Что скажут дети?..

Джек окончательно проснулся, сел на кровати и внимательно посмотрел в сторону открытого окна. Фараон тоже соскочил с подушки своего хозяина, где он неизменно привык спать нос к носу, и запрыгнул на подоконник, разглядывая все происходящее на улице.

... – О, Камила! Найди в себе силы простить!

Дать шанс – мне, себе и детям!

Чтоб каждый день я мог говорить:

Спасибо, что вы есть на свете!..

В дверь комнаты Джека робко постучались. София, такая же заспанная, в халате, с распущенными спутанными волосами, возникла на пороге его комнаты.

– Джек, ты уже проснулся? Там, под окнами, какой-то тип распевает для мамы серенады.

– Да, София. Я знаю этого типа. Это наш с тобой отец.

– Отец? Ты не шутишь?

– Какие уж тут шутки? Я узнаю его голос среди миллиона. Не подозревал, что он умеет петь.

– Да... а... Там уже толпа зевак начала собираться под окнами. Боюсь, что мама сегодня определенно попадет в утренние газеты. Думаешь, он будет еще долго распевать свою арию?

Джек рассмеялся.

– Ха-ха! Пока своего не добьется, София.

– Ты думаешь, он сможет вот так, к примеру, сутки стоять и петь?

– Надо будет – и неделю! Он точно сможет. А ты полагаешь, мама продержится – сутки его слушать?

... – Хочу любимым быть тобою!

Хочу судьбой твоею быть!

Камила, будь моей женою!

Мне без тебя не жить!..

– Не знаю, Джек. Интересно, а какой он? Вот бы одним глазочком на него взглянуть!

– Так выйди на балкон или к окну подойди.

– Ну да! В таком виде засветиться в прессе?

– Ладно. Я спущусь за ним. Думаю, мама не будет возражать. Не прилюдно ведь выяснять отношения.

– Джек, ты что, в таком виде выйдешь на улицу? В халате? Ты же кандидат в Президенты!

– А разве Кандидаты в президенты – не люди? Или спят в деловых костюмах с бабочкой на шее? Как говорит наша мама, иногда маленький скандал помогает большому делу. Я скоро.

Джек засунул ноги в мягкие домашние тапочки, улыбнулся, представив свой далеко не деловой костюм, и бесшумно проскользнул к центральной лестнице. Прислуга и охрана также уже проснулись и, перешептываясь и хихикая, толпились у парадной двери, ожидая распоряжений домовладелицы. Джек им примирительно кивнул и вышел на улицу, навстречу зевакам, журналистам – ну и, конечно, отцу.

– Доброе утро, папа! Вообще-то в этом квартале люди привыкли вставать на несколько часов позднее. Какими судьбами? – он протянул вперед руку для приветственного рукопожатия.

Уилл с радостью пожал протянутую руку, а затем добродушно и по-отцовски крепко обнял сына.

– Во-первых, приехал тебя поддержать. Не каждый день мой сын вступает в предвыборную кампанию на пост Президента. Хочу сказать, что я безмерно тебя уважаю и горжусь тобой. Мы победим! Да?

– Да. Я буду очень стараться.

– Ну вот. А во-вторых, сын, я женюсь.

– Женишься? Ты?? На ком???

– На твоей маме, надеюсь. Я ее любил всю свою жизнь. И люблю сейчас ничуть не меньше, а даже больше. И она меня любит, я чувствую это. То, что она еще не скинула мне на голову ничего тяжелого, полагаю, это хороший знак. Как считаешь?

– Не смей ему отвечать, Джек! – Камила, скрывая улыбку смущения от такого количества зрителей, полушутя-полусерьезно погрозила пальцем. – Учти, я все слышу! И я все еще сердита. Он виноват в нашей разлуке.

– Что ж, значит, придется снова петь, – Уилл развел руками и, кланяясь в обе стороны собравшемуся народу, громко и четко объявил: – Песня. Для любимой женщины. Исполняется впервые. На коленях.

– О, Боже! – Камила с мольбой протянула вперед руки. – Уилл! Я тебя умоляю. Не надо петь! Чего ты хочешь?

– Сплотить нашу семью, Камила. Если ты меня любишь, выходи за меня замуж!

– Уилл, прошу тебя, зайди в дом. Здесь поговорим.

– Я зайду в дом только в случае, если ты мне скажешь «да».

– Это шантаж.

– Это любовь. Камила, мы всю молодость разменяли на какие-то ссоры и пустые разговоры. Может быть, пора остановиться и задуматься, в чем оно – счастье? Камила, я люблю тебя. Ответь, а ты меня любишь?

Все затаили дыхание, устремив взгляды на самую элегантную, умную, строгую и, вместе с тем, одинокую женщину их района.

«Ну, ну же, скажи!» – читалось в их ободряющих улыбках. Камила посмотрела на Джека. «Скажи ему, что любишь!» – читалось в его глазах. «Скажи ему, мамочка», – услышала она краем уха тихий шепот Софии за своей спиной.

– Скажи мне, Камила, – повторил свой вопрос Уилл, неотрывно глядя на любимую женщину.

Камила, признавая свое поражение, с виноватой улыбкой кивнула. Любить – значит прощать.

– Да, Уилл. Да. Зайди, наконец, в дом.

Публика дружно зааплодировала счастливой развязке такой необычной, милой и теплой, ставшей достоянием всей улицы, частной истории.

А утром читатели местных газет уже нисколько не сомневались, что кандидат, за плечами которого стоит столь крепкая, настоящая семья, любовь, которая выдержала проверку временем и разлукой, – такой кандидат не сможет проиграть.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Жизнь удивительных людей

– Привет, Митч! Я не помешаю?

– Кирилл? Нет, конечно. Входи. Давненько не заглядывал. Как дела? Как твоя команда? – Митч захлопнул книгу и поднялся навстречу другу.

– Ох, да все путем, – Кирилл устало плюхнулся в кресло. – Никогда не думал, что быть руководителем группы так сложно.

– А то? – Митч улыбнулся. – Еще не раз нас с Ником вспомнишь. Руководство – это очень нелегко. Какие-то проблемы?

– Да нет. Просто замотался. Ребята молодцы, но все равно каждый – личность, у каждого свои достоинства и недостатки, какие-то амбиции, претензии... Что ты смеешься? С нами было так же трудно?

– Еще и не так. Это сейчас Чет нас жалеть начал: и нагрузку снизил, и отпуска стал давать регулярно. Да и Димка так не свирепствует. А помнишь, как раньше было? Четыре года работы без отпуска? Кстати, об отпуске, Ник уже уехал?

– Да, сегодня утром. Поехали с Меган к ее родителям.

– Понятно.

– А ты, Митч? – Кирилл внимательно посмотрел на друга.

– Что – я?

– Ну, раз я тебя застал здесь, значит, Алик не уговорил тебя лететь с его командой до Саргонда. Как решил провести отпуск ты?

– Я еще не решил. Думаю, что, наверно, никуда не поеду. Здесь останусь. На Фениксе.

– Вот тебе раз!!! Отпуск называется! А то ты Чета не знаешь, Митч?! Он же один раз тебя в коридоре увидит – и все, пиши пропало. Скажет: «Ой, Митч! Ты разве никуда не улетел? Слушай, как здорово! Мне надо помочь. Сделай, пожалуйста, вот это, вот это, вон то, и еще это, это и это тоже. Если не трудно, Митч?». И я посмотрю на тебя тогда, как ты сможешь отвертеться. Я еще ни одного человека не знаю, кто бы смог противостоять настойчивости Чета. Чем больше его повышают по служебной лестнице, тем больше он работает. И от других требует того же.

– Не преувеличивай, Кирилл. Я не собираюсь по коридорам слоняться. Я хочу лишь выспаться.

– Спать будем в следующей жизни, Митч! Сам говорил. В этой жизни спать некогда. И так тридцать лет в среднем на сон уйдет. Поехали лучше с нами до Саловы. Золотые пляжи, шикарные отели, лучшее мороженое мира! Вот там будет отпуск! Мм-м?

– Нет, спасибо, – руководитель тринадцатой группы отказался. – Я не любитель мороженого, а пляжами меня не удивишь.

– Мм-м. Что это у тебя, Митч?

– Где?

– Где? Везде!!! В душе в первую очередь! Паутина, плесень и ржавчина! Фу! На кого ты стал похож? Ну посмотри на себя критически, Митч!

– Смотрю. Что не так?

– Все!!! Ты когда в последний раз с девушками встречался, если не по работе, я имею в виду? Ты ведь два года безвылазно сидишь в своей комнате и читаешь какую-то ерунду!

– Я читаю не ерунду, а классику. Умные вещи люди пишут. Тебе бы тоже не мешало прочесть.

– На пенсии почитаю!

– Да... Два года? Подумать только, как летит время!

– Не летит, а мчится, Митч. А ты от него отстал! Встречу Сару – побью ее за то, что она с тобой сделала. Честное слово, побью, несмотря на то, что мы друзья и она – девчонка!

При упоминании имени бывшей напарницы Митч заулыбался:

– Побьешь? И даже несмотря на то, что она чемпион КСД по боям без правил?

– Ну... Что ржешь? И даже несмотря на это тоже! Так довести человека! Совести у нее нет.

– Да уж. Ты эту чертовку сначала разыщи! Тебя Чет сразу же повысит. Не слышал, как возмущались ребята из отдела контроля? Подозревают, что это она, неизвестно когда и как, проникла в компьютеры и стерла всю информацию о себе. Все, что было: послужной список, личное дело – все, одним словом. Ищи ветра в поле. Комок неприятностей в юбке, – Митч мечтательно вздохнул.

– Послушай, дружище, – Кирилл поспешил прекратить ненужную ностальгию. – Надо ведь как-то устраивать свою жизнь. Ну не вышло один раз. Пытайся снова! В мире миллионы девушек, одна лучше другой! Нельзя же прятаться в четырех стенах. Даже по мертвым столько не тоскуют!

– Я не тоскую и не прячусь. С чего ты так решил, Кирилл?

– С того. У тебя нет девушки, и ты не делаешь ровным счетом ничего, чтобы она у тебя была. Ты и в люди перестал выходить. В местном баре забыли, как ты выглядишь. А тебя ведь там ждут девушки! Слышишь меня? ДЕ-ВУШ-КИ! Как ты найдешь себе спутницу жизни, если сидишь целыми днями у себя со своей классикой?

– Ты думаешь, моя спутница ждет меня в местном баре?

– А вдруг?

– Ответь мне, Кирилл, почему ты не пьешь пиво в нашем баре?

– Пиво? – Кирилл недоуменно пожал плечами от такой резкой смены темы. – Потому же, почему и ты не пьешь. Там перестали продавать настоящее пиво. Нормальное пиво можно купить только...

– Неважно, Кирилл. Но принцип тот же. Прикоснувшись один раз к чему-то стоящему, ты ведь уже не удовлетворишься подделкой, верно? Так и я. Мне не о чем говорить с теми раскрашенными куклами в местном баре.

– А зачем с ними говорить? Ну, то есть... Я хотел сказать... Да, ты прав. Значит, решено. Ты поедешь с нами до Саловы. Не спорь, Митч. Там много музеев, есть театры, картинные галереи. Найдем тебе девушку, с которой можно поговорить. Там таких целая тысяча... Может больше. Я уверен.

– Мне не нужна тысяча. Меня где-то ждет всего одна.

– Вот ее и поедем искать! Не спорь, Митч! Я уже забронировал билеты и на тебя включительно, – подытожил Кирилл.

Митч покорно улыбнулся. Робкий стук в двери прервал беседу друзей. В комнату заглянула Ирис:

– Ребята, как хорошо, что вы оба здесь. Вас Чет ищет.

– Нас? А-а-а... – Кирилл вопросительно перевел взгляд с секретаря на своего друга и обратно.

– А что, Ирис, ты разучилась телефоном пользоваться? – Митч тоже по внешнему виду секретаря пытался определить, зачем они вдруг понадобились своему высокому начальству.

– Разве вы берете трубку, будучи в отпуске? – Ирис надулась.

– Ну да, иногда. А что, Ирис, наш отпуск отменяется?

– А я знаю? Может быть, пойдете и сами спросите у Чета?

– Так уж теперь, наверно придется, – Кирилл вздохнул.

– Митч, Кирилл! Как здорово, что вы еще не уехали! – Чет поднялся навстречу друзьям, радушно пожимая им руки и жестами приглашая располагаться в кабинете. – У меня для вас будет небольшое поручение перед вашим отпуском, маленькая просьба. Не откажете?

Кирилл, меланхолично улыбаясь, посмотрел на Митча и перевел взгляд на своего начальника.

– Смотря в чем просьба, товарищ генерал.

– О, сущие пустяки! Надо слетать до одной русскоязычной планеты, найти одного человека и передать ему один документ, – Чет положил на стол запечатанный конверт светло-зеленого цвета. – Вы ведь оба русские? Для вас эта поездка не составит особого труда.

– Хм, – Кирилл опять покосился на Митча. «Отпуск, похоже, действительно накрывается медным тазом». – А куда надо ехать?

– Планета Александрия. Вам о чем-нибудь говорит это название?

– Нет, – Кирилл пожал плечами. – Очередная планета, названная по имени своего владельца, страдающего манией величия. Вообще, насколько я помню из истории, изначально Александрией назывался город на первой человеческой планете Земля в честь какого-то полководца. Затем, когда началась волна расселения людей в космосе, каждая вторая планета называлась по имени своего владельца. А когда их с одинаковыми обозначениями получилось так много, что летать в космосе стало невозможно, тогда и ввели новые стандарты кодификации: буквенно-цифровой код, ну и название, если такого еще не зарегистрировано. Очевидно, тот Александр был очень шустрым и богатым, раз первым успел оформить эту планету на себя. Да?

Генерал пожелал исправить немного вольное толкование этого вопроса своими подчиненными.

– Ты почти не ошибся, Кирилл. Первый владелец этого альянса, состоящего тогда из четырех планет, русский бизнесмен и турист Владимир Колонский, был сказочно богатым человеком. Он назвал столицу Александрией в честь своей молодой жены Деменевой Александры, какой-то потомственной русской княгини. Он взял себе фамилию супруги, переехал с женой и со всеми родственниками, слугами и миллионами на эти планеты и образовал там неплохое государство. По форме правления Александрия – конституционная монархия. Если в семье первенцем рождается мальчик, его называют Александром, если девочка – Александрой. Они и продолжают традиции своих предков. Государство развивается тихо, скромно, почти незаметно. С мировыми гигантами ни в каких областях не соревновалось. Сильным его тоже до последнего времени назвать было нельзя. Это только в прошлом году оно вышло на мировую арену, и вы могли услышать о нем в новостях. О государстве и о его новой королеве Александре. Слышали? – Чет испытующе посмотрел на друзей.

– Нет.

– Я что-то такое слышал в новостях,– Митч напряг свою память.

– Да, новая королева там творит чудеса, – продолжил генерал. – Начиная с того, что она расширила свою территорию до девяти планет и закупила такой космический флот, какой даже южным повстанцам не снился, и заканчивая... уж не знаю чем – так много реформ она провела. Кстати, на Александрию сразу три престижных турагентства открывают туристические маршруты.