Текст книги "По краешку судьбы, или Космические приключения Золотого человека"

Автор книги: Галина Горшкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 46 страниц)

– Даже лучше, чем ты думаешь, Мариса. Так что незачем кричать. Ты спрашивала, кто и почему за вами следит, я тебе ответила. Ответила, потому что достоверно об этом знаю. Ты спрашивала, как уплыли ваши деньги, я тоже тебе рассказала. Рассказала, потому что сама организовала переброс ваших денег со счетов и все эти заморочки с электронным вирусом. Все ваши сбережения уже несколько дней как получены и приняты различными благотворительными организациями. Тебя ведь это волновало несколько минут назад? Вопросы задавала ты, так что без обид, пожалуйста. Интересней жить в неведении, сделай вид, что мы не общались и ты не видела никаких бумаг.

– И сделаю! Это все подделка! Фальсификация! Вранье!

– Твоя реакция вполне объяснима. Не верить чужим людям – это нормально. Зато отцу своему ты веришь?

– Да! Отцу своему я верю!

Мариса скрестила руки на груди.

– Что и требовалось доказать, – Джейн печально улыбнулась. – В бардачке машины осталась всего одна папка, Мариса. Прочти ее.

– Я не буду больше ничего читать!

– Эту, поверь мне, прочесть стоит. Хоть будешь знать, о чем спросить своего отца при встрече. Этим документам ты не сможешь не поверить. Они трехгодичной давности, но написаны его рукой. Не буду тебе мешать. Побуду на улице. Как прочитаешь – позови.

Джейн снова вышла из машины. Мариса почти три минуты боролась сама с собой, со своей растоптанной гордостью и задетым любопытством. Дрожащей рукой она вытащила еще одну пластиковую папку... Здесь сомнений уже не было. Это был почерк ее отца. И написаны его рукой были не поздравительные открытки.

– Боже мой! – она выронила бумаги и закрыла лицо руками.

– Сожалею, но это правда, – Джейн села за руль, завела мотор и направила машину в сторону города. – А если быть честной, Мариса, то это не вся правда. Это лишь то, что доказали сотрудники Интерпола. То, что они собираются предъявить ему в суде. Малая часть всей правды. Но и этого хватит, поверь, на максимальный вид и размер наказания, – Джейн немного сбавила скорость, не забывая поглядывать в зеркала заднего вида. – У твоего отца не две нелегальные лаборатории. Была еще одна. В ней погибли восемьсот девушек-подопытных и много научного персонала и охраны. В Интерполе об этой лаборатории не знают. Твой отец считает, что уничтожил все улики, но это не так. Есть два живых свидетеля, кто может засвидетельствовать при необходимости этот факт в суде.

– Боже! Почему... почему Вы мне об этом говорите? Кто Вы?

– Я? Я причина всех ваших теперешних и будущих несчастий. Хотя нет, неверно так говорить. Я лишь катализатор. Причина разрушения вашего счастья и благополучия – в вашем отце. Время сеять – время пожинать плоды. Пришло время отвечать по своим обязательствам. И вашей семье придется ох как крупно ответить за все, что он сделал.

– Ответить? Как ответить?

– Очень просто. Можно долго размышлять и философствовать о понятии справедливости, Мариса, только за всю свою историю развития человечество не придумало принципа лучше, чем «око за око, зуб за зуб». Я уничтожу золотую империю твоего отца. Все ваши деньги, драгоценности, награды, премии, вклады, ценные бумаги, имущество – все, что вы имеете – это создано на человеческой крови. Я отберу у вас все до последнего космо. Я уже частично это сделала. Но дальше будет еще интересней, уж поверь, – Джейн злорадно улыбнулась. – Все будет роздано больным и обездоленным. Тем, кто нуждается в этом. Я лишу вас самого дорогого, лишу вас всего. Раздену до нитки и опозорю. Хотя, впрочем, это сделаю не я. Отец ваш уже позаботился об этом. Представляешь, какой будет скандал? Новый Президент Саргонда – сын человека, пачками убивающего людей? А что напишут о восходящей звезде кино Марисе Ле Кар?.. Я буду вашей тенью, кошмаром до конца ваших дней, пока не увижу на его лице искреннее раскаяние. Впрочем, я сомневаюсь, что такой человек, как Карлос Ле Кар способен хоть на какие-нибудь положительные эмоции и чувства, даже ради своих близких. Нет у него сердца – природа обделила. А значит – будете все страдать. Я причиню вашей семье столько боли, насколько хватит моего воображения, Мариса. Вам всем достанется. И неважно, где ваш отец будет к тому времени: здесь или уже в тюрьме. Мне не нужно сострадательное и милосердное правосудие Саргонда. Я уничтожу всех, кто хоть какое-нибудь отношение имел и имеет к опытам на людях. Можешь мне поверить. Так и будет.

– Боже! Я ничего не знала об этом, ничего не подозревала... Но почему? Что он Вам сделал, что Вы его так ненавидите?

– Что сделал? Сущую безделицу. Держал в плену около девяти лет и ежедневно ставил опыты. Тебе не понять этого. Да я и не пытаюсь тебе объяснить.

– Вы... Вы мне так сейчас рассказываете все это, так откровенно... Вы не боитесь, что я кому-то сообщу? Вы меня убьете, да?

Мариса от страха вросла в кресло. С ее лица сошла последняя краска, лишь испуганные глаза с ужасом смотрели на эту красивую и такую жестокую женщину.

Джейн на секунду оторвала свой взгляд от дороги и презрительно обернулась к спутнице.

– Ну, если только ты очень будешь на этом настаивать... Шучу, не падай в обморок, у меня, действительно, черный юмор. Ты часть моего плана, Мариса. Я не боюсь, что ты расскажешь о нашей беседе кому-нибудь. Если это будут твой брат и отец – пожалуйста, они уже ничего изменить не смогут. У вас нет денег не только на хорошего адвоката, у вас на топливо денег нет, чтоб до космопорта доехать. Да и не удрать вам от Интерпола. Если расскажешь полиции – что ж, уголовный трибунал узнает еще про одну секретную лабораторию твоего отца. Ты не поверишь, но свидетели, которые не хотят ворошить прошлое и как-то светиться, вдруг проявят исключительную сознательность и дадут показания. Кто знает? Вдруг случайно выяснится, что и твой брат в чем-то замешан?

– Крис? Никогда в жизни! Он самый благородный человек из тех, кого я знаю!

– Да, об отце ты тоже так говорила полчаса назад. Я не утверждаю, что твой брат в этом участвует. Он слишком занят политикой. Но то, что он знает об этих экспериментах и покрывает вашего отца, что он проталкивает его проекты и выбивает на них деньги – это даже не вопрос. Поинтересуйся у Криса на досуге, как это он так быстро, молниеносно я бы сказала, всего за год изучил восемь иностранных языков и кучу боевых искусств? А? Где это проходят такую универсальную стажировку будущие президенты? И почему после этого он болел полгода? Или больше болел? Методика, применяемая при таком обучении, опасна для здоровья неподготовленного организма. Узнай у брата, почему тебе нельзя этому научиться? И вообще, почему сейчас уже этому не учат? Какие отговорки он найдет? Поинтересуйся, Мариса, какую работу тебе хотели доверить в лаборатории твоего отца... Мне все равно, расскажешь ты им или нет. Они меня не остановят. А ожидание смерти хуже самой смерти. Я буду только рада, если ты сможешь доставить им лишние неприятные минуты. Ты вправе так поступить. Так, как поступила бы хорошая и любящая дочь – встретить плечом к плечу удар судьбы вместе со своей семьей.

– Вы сумасшедшая...

– Нет. Я предлагаю тебе сделку, другой вариант событий, Мариса.

– Сделку?

– Да. Я изучила документы Интерпола, прослушала ваши разговоры. Ты неплохой человек, Мариса. И у тебя впереди длинная, но, дай Бог, честная дорога. С нуля начинать трудно, но лучше с нуля, чем пытаться отмыться от грязи. Я предлагаю тебе уехать. Сегодня-завтра. Без объяснений и переговоров с семьей. Уехать с поля боя до того, как здесь все начнется. Пусть это некрасиво и выглядит как предательство. Но этим ты спасешь себя и избавишь меня от лишних хлопот.

– Уехать? – растеряно переспросила она. – Куда?

– Мне без разницы. Можешь уехать к своей мачехе на Зеленую Луну, можешь на все четыре стороны. Условия два: никаких объяснений и никаких средств из дома с собой. Решать, конечно, тебе. Но я советую именно этот вариант. Отцу ты уже все равно не поможешь. Ему в любом случае будет больно. А себя спасти еще успеешь. Так что беги отсюда.

– Бежать?.. Я никуда не побегу! Вы не запугаете меня!!! Я не боюсь Вас, слышите? Вы... Вы просто ненормальная, Вы не человек, Вас надо...

Джейн затормозила машину так резко, что будь Мариса не пристегнута ремнем безопасности – вылетела бы через лобовое стекло.

– Ненормальная, говоришь?

Она повернулась в сторону напуганной девушки. На ее лице было написано столько злости, столько ненависти – и вместе с тем боли и страдания, что Мариса резко замолчала, испугавшись этих холодных зеленых глаз на бледном лице.

– Ненормальная? Да, это так. Твой отец сделал меня такой. Я расскажу тебе, Мариса, как я жила почти девять лет в плену у твоего отца! Не знаю, способна ли ты сейчас меня услышать и понять, вряд ли, конечно. Ты можешь сказать, что у тебя была юность и молодость, а я не могу. Все, что я видела – это лаборатория твоего отца! Моя комната была чуть больше этого автомобиля: три матовых стены, мягкий свет с потолка и прозрачная стена в коридор, за которой охрана. Точнее, не стена, а ее отсутствие. Все пространство с потолка до пола пронизано сеткой прозрачных лучей. Видно все, включая камеру напротив, с такой же пострадавшей девушкой, как и я. А вот выйти нельзя. Лучи бьют не смертельно, но так эффективно, что от болевого шока теряешь сознание на несколько часов. За девять лет плена мне удалось пройти через этот заслон и не отключиться лишь около пятнадцати раз. Но наказывалось это очень сурово. Я не знаю, сбилась со счета, сколько раз за девять лет я предпринимала попытку бегства. Не скажу сейчас. Но шансов не было.

Джейн перевела дыхание:

– Каждый день эксперименты! Каждый день, Мариса, порция боли. Каждый день на «Парнасе» были трупы. Девушки, такие же, как я, такие же, как ты! «Расходный материал», по терминологии твоего отца. Сама видела в бумагах. Твой отец, часто прохаживаясь по этому длинному коридору, говорил с издевкой: «Девушки, вам всем предоставлен выбор: стать лучшими из лучших и пройти наши тесты и эксперименты – или подтвердить свою несостоятельность». Я прошла эти тесты, Мариса. И он ответит мне за каждый из них, персонально! Я твоему отцу предоставлю такой выбор!.. Ты говоришь, я ненормальная? Да, многие сходили с ума. И я им завидовала! Им было уже все равно, что с ними делают. Но это счастье на мою долю не выпало. У нас не было никаких прав. Ни на что!!! Мы не могли даже друг с другом общаться. Круглосуточное наблюдение камер да охрана. Нет, мы, конечно, изобрели несколько способов общения: жестами, взглядами, когда не в фокусе камеры... Вот она – наша молодость! Ты говоришь, я не человек? А мы не были людьми в той лаборатории. У нас не было права на жизнь. Не было, понимаешь? Но у нас и не было права на смерть. Мы не могли даже покончить жизнь самоубийством, потому что участливые вездесущие врачи нас тут же реанимировали. Представь себе такую жизнь, Мариса! Представь хотя бы на секундочку!

Дочь Карлоса еще больше вдавилась в кресло. Ей с каждой минутой становилось все страшнее.

Джейн продолжила:

– Моя подруга по несчастью, Дора, так звали девушку, что жила напротив моей камеры, сломалась после четырех лет экспериментов. Она попросила меня, чтобы я помогла ей уйти из жизни, – Джейн шумно выдохнула и зашарила рукой под сиденьем машины в поисках бутылки с водой. – Сделать это самому себе нереально. Кругом камеры. А вот чтобы другой помог – это вариант. Мы в то время осваивали по новым методикам твоего отца различные боевые искусства. Те самые, что в малой части освоил твой брат. Сначала сражались с инструктором и охраной, потом, когда наш уровень мастерства превысил все их ожидания, чтобы не калечить персонал, нас заставляли сражаться друг с другом. Вот это и был вариант. Одной надо было просто ударить чуть-чуть посильнее в опасную зону, а другой – не блокировать этот удар. При правильной технике о реанимации речи уже не идет. Быстро и просто.

Джейн наконец-то нашла бутылку с водой и отвинтила крышку. Вода пришлась как нельзя кстати, не только для пересохшего горла, но и для нервов. Она заметила, как у нее мелкой дрожью подрагивают пальцы рук. Столько времени прошло. «Прав был Лен, когда говорил, что память помнит».

– Боже мой! Вы... Вы убили свою подругу?

Джейн завинтила крышку у бутылки и зашвырнула ее на заднее сиденье машины. Завела мотор и медленно поехала по трассе, сосредоточившись на пестрой полосе дороги. На горизонте показался город. Шумный и праздничный. Каменная маска снова была на ее лице. В голосе – холодное безразличие.

– Я согласилась сначала. Жить в тех условиях было невозможно, я сама была на той же грани, у самой черты. И была бы благодарна тому, кто бы сделал это для меня. Но потом, когда мы пошли на бой, я поняла, что не смогу. Не смогу – и все. Я притворилась, что у меня начались колики в животе. И так тогда перенервничала, что меня реально скрутило. Видя, что я не симулирую, меня отправили в медпункт, а спустя еще минут пятнадцать принесли туда и Дору. Я только потом узнала, что произошло. Поняв, что я ей не помощник, и видя, что персоналу пока не до нее, она разбежалась и бросилась вниз с лестницы. Бои проходили на верхнем ярусе нашего корабля. Лестница на средний ярус была недалеко, она не высокая, ступенек двенадцать, но очень крутая. Дора рассчитывала сломать себе шею – и, действительно, сломала позвоночник в двух местах. Ее парализовало, она даже и говорить не могла. Из эксперимента она, понятно, выбыла, но ее тело служило на благо открытий и международных премий твоего отца еще около трех месяцев. А потом он перевел ее в другую лабораторию, на трансплантацию органов и тканей. Решил, так сказать, разобрать на запчасти.

– Ужас!!!

– Ты утверждаешь, что я не человек, Мариса. Не буду с тобой спорить. Я не знаю этого. Наверно, нельзя жить в таких условиях и оставаться человеком? Нас там было восемьсот девушек. До конца эксперимента дожили шестеро. Да и тех его люди потом убили. Посчитай, сколько судеб он искалечил, посчитай и взвесь, какова цена тех немногих благородных открытий, что он сделал. А это речь только об одной лаборатории. Вот эти две, которые сейчас под колпаком Интерпола, я не знаю, что в них. Но думаю, там не лучше, – Джейн остановила машину. – Мы приехали, Мариса, вылезай.

– Куда?

– Домой. К тебе домой. Не повезу тебя до медакадемии. Настроение уже не то – кататься по городу. Справляйся как-нибудь сама. Я очень надеюсь не увидеть тебя на поле боя. Пощады не будет – железно. Обдумай мое предложение.

Джейн нажала какую-то кнопку, и умная автоматика тут же разблокировала ремень безопасности и дверцу со стороны пассажира. Мариса осталась на улице перед своим домом одна. Джейн медленно поехала в сторону центра. Рука нашарила в кармане телефон.

– Алло, Лен, как у нас дела?

– Все в порядке, Джейн. На Марте он сел на прямой рейс до Саргонда. Тут уже без пересадок и без связи. У тебя полторы недели. Успеешь?

– Да. Давай возвращайся. Я жду тебя. Ты успеешь приехать раньше его прибытия?

– Конечно, я лечу сверхскоростным. Приеду на четыре дня раньше его. Это будет нормально?

– Да. Отлично!

– Джейн, я тоже это время буду без связи. У тебя-то как дела? Точно все под контролем?

– Все по плану, Лен. Порядок. Жду тебя.

– Соки, воды, мороженое, выпечка! Не желаете, сеньорита, чего-нибудь?

– Нет, спасибо.

Мариса отрешенными глазами посмотрела на продавца. Глупо было ставить передвижной фургон-кафе в их районе, на их улице. Вряд ли здесь у продавца есть какая-то прибыль. Люди высшего общества, как их семья, не питаются в таких условиях, да и их соседи тоже. Если только... «Конечно. Эта женщина права во всем. Никакой это не продавец, а агент Интерпола, следит за нашим домом. Как она сказала? «Просто, как снег зимой». Да. Кафе это появилось здесь около двух недель назад. И соседи странные поселились справа от нашего особняка тоже приблизительно в это время».

Девушка направилась по дорожке к своему дому. «А еще приходили устанавливать новую сигнализацию. Вот тогда, наверно, они и нашпиговали комнаты подслушивающей техникой. А охрана ничего и не заметила». Мариса медленно поднялась по ступеням, как бы не решаясь зайти в дом. Иногда мир рушится в одночасье. И ты понимаешь, что ты ровным счетом ничего не можешь сделать.

– Мартин! Ты меня слышишь? – позвала она шофера.

– Ох, добрый вечер, сеньорита. Я не ждал Вас так рано, – запыхавшийся шофер вбежал в гостиную. – Ничего не случилось? Ваша подруга Вас потеряла, говорит, Вы не приехали на встречу, и телефон у Вас молчит. Она и Вашему брату несколько раз звонила. Мы волноваться начали.

– Все в порядке, Мартин. Джине я сейчас перезвоню. Что с моей машиной? Она на ходу?

– Да. Вы не представляете, мне даже техпомощь пришлось вызывать. Это просто мистика: в моторе...

– Мартин, избавь меня от подробностей. Я сейчас уезжаю, ты отвезешь меня. Пойду соберу необходимые вещи. Я быстро.

– Хорошо, сеньорита. Как прикажете...

Мариса походкой усталого человека прошла в свою комнату. «С чего начать? Что взять с собой?». Сколько раз с чувством восхищения и любовью оглядывала она дом. Шикарные предметы обстановки, антиквариат, безумно дорогие сувениры и подарки от ее отца и брата по разным поводам, которые они привозили ей из своих путешествий и командировок. «Все, что вы имеете, – все построено на человеческой крови». Мариса вздрогнула. Плечи ее брезгливо передернулись. Она ничего не может отсюда с собой взять, здесь нет ничего, что на самом деле принадлежало бы ей. Она выложила из своей сумочки телефон, он тоже ей больше не нужен. Разбила копилку: хватит на билет в один конец. Вот и все. Уехать, чтобы никогда не вернуться. Пора в дорогу. Девушка в последний раз присела за письменный стол.

– Мариса?! Мариса, что случилось? Ты нас всех перепугала. Я места себе не нахожу! Где ты была? – Крис стремительной походкой ворвался в ее комнату. – Джина тебя чуть ли не в розыск объявляет по всей планете. Я даже свою встречу отменил, ищу тебя! Почему не отвечаешь на звонки?

– Уронила телефон, он не работает. Ты совершенно напрасно волновался, Крис. Все в порядке. Если поторопишься, то еще успеешь на свою встречу.

– Ну да! Их сейчас соберешь всех, кажется. Да и поздно уже, на улице совсем стемнело. Где ты была? Джина говорит, ты не приехала на встречу с вашим этим... как его, продюсером?

– Да, у меня планы изменились.

– Вот как? Раздумала сниматься в кино?

– Да, – равнодушно бросила девушка.

Удрученный вид сестры привел Криса в замешательство.

– Да? Мариса, ты прости, я накричал на тебя утром. Мне не следовало так говорить. Но ты делаешь, безусловно, правильный выбор. У человека должна быть серьезная профессия, и карьера врача...

– Мое мнение о карьере врача не изменилось. Врачом я не буду. Не надо поднимать эту тему заново. Я взрослый, совершеннолетний, разумный человек. И я сама определяю свои поступки. Мне сейчас некогда, Крис. Извини.

– Мариса, ты не заболела?

– Нет, я в норме. Устала немного от сегодняшней беготни. Отец не звонил? Когда приезжает?

– Завтра утром. Точнее, сегодня ночью. Просил, чтобы Мартин его встретил. Говорит, возникли какие-то проблемы с банковской картой.

– Да, мне это знакомо... Мм-м. Я уезжаю, Крис. По делам. Надолго. Хотела оставить вам записку, но раз ты здесь, то писать ничего не буду. Передашь отцу, чтобы не волновался. Ольге тоже привет передавай. Она уже, наверно, спать легла. Я ее тревожить не стала.

– Куда уезжаешь? По каким делам?

– Не могу тебе этого сказать. Извини. Мне пора. Мартин в машине ждет.

Крис не на шутку встревожился:

– Нет-нет! Даже и не думай! Пока не узнаю, куда это ты собралась на ночь глядя, я тебя не отпущу. Я тебе как-никак брат! Что это еще за дела ночами?

– Я взрослая, Крис, и отчитываться не собираюсь. Скажи спасибо, что вообще предупредила.

– Куда уезжаешь? Где тебя искать, если что-то с тобой случится?

– Со мной, Крис, уже ничего не может случиться. Искать меня не надо. Как где-нибудь осяду, так сразу позвоню. Пропусти меня.

– Даже и не думай! Мариса, ты не переступишь порога этой комнаты, пока я не пойму, что происходит. Что значит – где-то осядешь? Ты разве переезжаешь?

– Да, я здесь больше не живу. Не задерживай меня, – дочь Карлоса подошла к дверям и попыталась проскользнуть мимо брата.

– Так, понял: у нас проблемы. Мариса, я готов тебя выслушать и помочь всем, чем могу. Я ведь тебе родной брат! То, что было утром, это было давно. Забудь. Ты можешь на меня рассчитывать, даже если мне придется лично объяснять нашему отцу, что карьера врача – это не для тебя, а ты – прирожденная актриса. Ну, что случилось?

– Объяснений не будет, Крис, я же сказала. Я ухожу. Дай мне пройти, не дави на жалость. Не заставляй вылезать через окно! Мне наплевать, что подумают соседи, но я не в настроении балансировать на карнизе. Пропусти сейчас же!

Девушка попыталась силой выпихнуть своего крепкого братца из дверного проема, где он прочно обосновался, услышав о безумной идее Марисы. Мысль оказалась не очень здравой. Силы объективно были не равны. В завязавшейся братской драке Крис крепко схватил сестру в охапку, не давая ей возможности исцарапать ему лицо, и пытался ее еще хоть как-то образумить:

– Мариса, умоляю тебя! Все это больше похоже на истерику, чем на какое-то обдуманное решение. Прошу тебя, успокойся. Пойдем, попьем чаю, поговорим. Решим все проблемы. Пожалуйста, не буянь! Мариса, не испорти мне внешность, у меня дебаты через три дня, мне на публике выступать.

Девушка почувствовала, как в свинцовых объятиях брата она не просто не может двигаться, а даже дышать. Силы ее совсем оставили, сказалось напряжение последних суток. Сознание куда-то поплыло, и она провалилась в глубокий обморок.

– Крис! Что с ней? – прибежавшая на шум супруга Криса, Ольга, молодая женщина, будучи уже на большом сроке беременности, застыла в дверях, как вкопанная.

– Не знаю, Оленька. Это обморок. Неси аптечку быстрее, – Крис бережно поднял тело сестры и перенес на диван. – Черт, я ее чуть не задушил. Ничего не понимаю, Ольга, что здесь было без меня?

– Ничего, Крис. Правда, ничего. Я и не слышала, как и когда она вернулась.

– Ясно, разыщи Мартина и тех из слуг, кто сейчас дома. Надо всех расспросить, кто и что знает. Я поставлю ей успокоительное, пусть поспит немного. Утром приедет отец, разберемся.

Утром за обеденным столом повисло тяжелое молчание. Карлос и Крис удрученно переглядывались между собой. Их ночные допросы слуг ничего не дали. То, что Мариса собралась уходить из дома, для всех было новостью. Никто ничего не мог пояснить. Телефон девушки был исправным. Почему она не брала трубку в течение всего вечера и где была – оставалось загадкой. Что же ожидать от нее сегодня? Ольга тоже молчала, предвидя семейные неприятности. Характер у ее свекра – не из легких. Лучше не вмешиваться, отмолчаться, чтобы взрывной волной не задело. Вышколенная годами службы в этом доме прислуга, подавая завтрак, также ходила по струночке. В воздухе чувствовались разряды надвигающейся грозы.

– Доброе утро! – Мариса в строгом черном костюме спустилась по лестнице и присела на свое место за стол. – Паке, принеси мне прибор. Я голодная, – обратилась она к одному из слуг. – Как добрался, папа? Как твоя поездка?

– Так себе, – процедил Карлос сквозь зубы, пристально глядя на дочь. – Добрался без приключений, а вот по работе неприятности. В одной из лабораторий разом полетели все компьютеры. Как раз в той, где мы проводили национальный проект по изучению гормонов. Конечно, вся информация дублировалась, но я даже представить не могу тот объем работы, который теперь придется выполнить. После выборов Криса снова придется туда ехать. Еще и с банковской картой какие-то сложности. Мартин сказал, у тебя тоже проблемы с карточкой? Ты вчера ездила в банк?

– Нет, из банка женщина сюда приезжала, мы разобрались. Позвони им, пусть приедут, удобный сервис... Спасибо, Паке, я сама себя обслужу. Мартин еще не встал? Разбуди его, мне нужна машина. Отвезет меня в космопорт, у меня через два с половиной часа рейс. Я забронировала билеты по телефону.

– Хорошо, сеньорита. Я передам ему, – слуга поспешил ретироваться.

– В космопорт? Ты куда-то уезжаешь?

Карлос и Крис переглянулись.

– Да. Разве Крис тебе еще не доложил? – Мариса презрительно посмотрела на брата и снова перевела взгляд на отца. – Я переезжаю, папа.

– Переезжаешь? Куда?

– На Зеленую Луну. Первое время поживу у Селены. Я позвонила ей. Она сказала, что я могу приехать в любое время и пожить столько, сколько требуется. Потом заработаю на собственное жилье.

– У Селены? Мариса, ты ничего не хочешь объяснить? За то время, что Селена жила здесь, с нами, ты с ней и двумя предложениями подряд ни разу не перемолвилась. А теперь, когда у нас с ней, вероятно, все кончено и я готовлю бумаги на развод, ты вдруг заявляешь так спокойно, за завтраком, что уезжаешь жить к своей мачехе? Что происходит?

– Ничего из того, о чем ты подумал, папа. Просто других знакомых на Зеленой у меня нет, а она была довольно любезна, согласившись на мою просьбу... А ты действительно решил с ней развестись?

– Да, решил.

– Надеюсь, твое решение на мне никак не отразится. Хотя, если честно, развод для вас – это лучший вариант. Не затягивай с этим вопросом, папа. Вы не пара друг другу.

– Мариса, с Селеной я сам разберусь. Почему ты уезжаешь?

– Потому что я так хочу, – девушка притянула к себе горячий кофе. – Должны быть какие-то причины?

– Да, должны быть. И я их не вижу. У тебя через неделю защита дипломной работы.

– Я бросила учебу, папа, извини. Я не хочу быть врачом. Не хочу и не буду.

Карлос и Крис опять переглянулись. Перед ними сидела совершенно другая Мариса. Мариса, которой они до сих пор не знали.

– Крис рассказал мне о твоем увлечении кино. Ты уезжаешь на съемки?

– Нет.

– Мм-м... и чем будешь заниматься на новой для тебя планете?

– Пока не придумала. Найду работу. Поступлю учиться в театральный вуз. Дальше будет видно.

– Дочь, я не понимаю, в чем дело, и я не могу тебя отпустить неизвестно куда и непонятно зачем, – Карлос нахмурился. – Я твой отец, в конце концов!

– И что? Посадишь меня на цепь? Или тоже вколешь успокоительное, как твой сын? – Мариса снова презрительно посмотрела на брата. – У врачей это принято – так решать свои проблемы?

– Мариса, о чем ты? Крис говорит, что у тебя вчера была истерика, ты даже упала в обморок.

– Да, после того, как он меня чуть не задушил. Я уезжаю. Мне пора. Как доберусь до места, позвоню. Не переживайте напрасно... Ольга, береги сына. Побольше спи, копи силы, они тебе понадобятся.

Девушка впервые за все утро улыбнулась и встала из-за стола.

– Мариса, прости меня за все! – Крис с надеждой обратился к сестре. – Но почему именно сейчас? У меня через неделю выборы! Ты еще не успеешь доехать до космопорта, а журналисты расскажут всем что-нибудь вроде того, что мы тебя выгнали из дома! Ты же знаешь эту публику!

– Не переживай, Крис! Я скажу всем, что поехала с важной Президентской миссией. Желаю победы!

Она еще раз оглянулась в дверях на свою семью, дом, близких и любимых людей.

«Крис! Старший брат, помощник, опора и советчик. Извини, что не могу ничего объяснить! Это условие сделки, которую я принимаю. Прости меня за мои мысли, но самый лучший вариант развития событий – это твой проигрыш на выборах. Проиграй, Крис! Прошу тебя! Это будет слишком жестоко, если ты окажешься виноватым в казни собственного отца! Твоя программа изменения системы наказаний не должна вступить в силу! Не должна, Крис! Я люблю тебя, но сейчас позорно бегу. Простите ли вы когда-нибудь меня – я не знаю. Но я не хочу носить на себе грязь отца! Не такую! Если бы ты знал, Крис! Ты бы понял. Он нам обоим сломал жизнь. И Ольги это коснется, и вашего ребенка. Это ты еще не в курсе, что и у тебя денег нет. Как вы будете решать эту проблему? Если бы отец знал, что он для нас делает!».

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ(2)

Мариса посмотрела на своего отца – человека, которого она любила и уважала. Посмотрела на человека, которому старалась подражать с самого детства; на человека, который разрушил всю ее жизнь, ее планы, мечты и надежды. Такой сильный и благородный, на деле он оказался чудовищем, монстром, рядом с которым даже страшно находиться. Мариса посмотрела на человека, от которого пахло не только деньгами и властью. Она только сейчас поняла, что от него пахнет смертью.

Девушка прошла к выходу и молча закрыла за собой дверь. В этот дом она уже никогда не вернется.

– Отец! Ты что, ее отпустишь?

– Да, Крис. Не бойся, вернется. Очередная детская блажь. Растут дети, растут игрушки. Тяга к путешествиям, бывает. Один раз жизнь стукнет – прибежит. Куда денется? Пусть едет.

– Я не согласен, отец. Мне кажется, что-то случилось.

Карлос отмахнулся.

– Не преувеличивай. Тебе сейчас надо думать не о семье, а о социальной программе всей страны. Ну и о предстоящих дебатах, конечно. Твои ребята подготовили тебе речь?

– Да, только я боюсь, что не осилю ее, она огромна. А моя голова сейчас занята совсем не этим.

– Вот и напрасно. Займись подготовкой к дебатам. Чтобы мы тебя с Ольгой в ближайшие дни дома и не видели. Возьми подушку в свой офис и спи там. Ты должен выиграть эту битву.

– Я ее выиграю. Ты видел последние данные? Я опережаю Родоса на двенадцать пунктов!

– Видел. Я даже Андреасу позвонил. Он собирается приехать на твои выборы. Ты достоин этой должности, сын. Именно поэтому тебе сейчас нельзя сбавлять темпы предвыборной гонки. Все проблемы, какие бы ни случились, – все вон из головы. Курс на победу. Да?

– Конечно, папа.

Крис виновато опустил глаза. Он-то чувствовал, что у Марисы что-то произошло. Но помочь ей сейчас у него не было ни времени, ни возможности...

– Крис! Это потрясающе! – команда друзей и компаньонов одобрительно кивала и похлопывала его по плечу. Кто-то успел разлить в бокалы шампанское. Предвыборный штаб гудел от радости и предвкушения новых побед. – Твое сегодняшнее выступление – просто блеск! У нас еще два пункта. Ты порвешь его завтра на дебатах! Он твой, Крис. Быть тебе Президентом Саргонда!

– Спасибо. Но расслабляться рано. Еще четыре дня невыносимого напряжения – и это все закончится. Давайте продержимся эти четыре дня.

– Обязательно продержимся, Крис! Никто здесь и не сомневается. Самое главное сегодня – это выспаться. Ты завтра должен быть самым-самым!

– Только завтра? – Крис засмеялся.

В команде шутка пришлась по вкусу. Друзья уселись на столы и, весело болтая ногами, как ярые футбольные болельщики, закричали по кругу самые невероятные «кричалки» в поддержку друга.