Текст книги "По краешку судьбы, или Космические приключения Золотого человека"

Автор книги: Галина Горшкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 46 страниц)

– Да, контроль нам не пройти, – Джек удрученно посмотрел в костер. – Послушайте, – выражение его лица неожиданно изменилось, – но ведь не всем нам? А что, если контроль пройдет Джейн? А, Джейн? Мы спрячем наши капсулы, сами спрячемся. Не будут же они обыскивать всю планету? Твоя разбитая шлюпка пусть сидит, где сидит. Включим маяк бедствия. Ты на стольких языках говоришь свободно! Расскажешь им что-нибудь, как ты на нашем корабле очутилась, о том, как мы погибли все, а ты чудом спаслась! Они тебе поверят! Ну, а потом сообщишь нашим ребятам координаты.

– Нет, Джек.

– Нет? Но... почему? Ты наша единственная надежда выбраться отсюда.

Весь малочисленный экипаж, кроме безучастной ко всему Таисии, недоуменно смотрел на нее.

– Я не могу этого сделать, Джек, – девушка вздохнула. – Не смогу сообщить. У меня не будет такой возможности. Мне не пройти паспортный контроль. Я в международном розыске.

– Что? Как это? – воскликнули мужчины хором.

– Не может быть! Я лично проверял твои пальчики! Как только ты поступила к нам на корабль, – авторитетно заявил Лаерти. – Ты не числишься в розыске. Это точно.

– Да. Целая вечность уже прошла с того момента! – печально произнесла Джейн. – Полторы недели назад на официальном розыскном сайте появилась информация о моем поиске. Филипп ее обнаружил и мне показал. Оказывается, за то время, что я находилась на «Синей птице», я успела организовать контрабанду наркотиков на Ассе, оказать вооруженное сопротивление полиции и при этом убить полицейского.

– Нет, но это какое-то недоразумение! Если ты была на нашем корабле, ты же не могла в это время...

– А что, Гарри, может быть, согласишься выступить моим свидетелем в суде? Или кто-нибудь еще готов подтвердить мое алиби в полиции? Боюсь, что теперь я такой же человек вне закона, как и все вы.

– Да, но почему?

– Что тут непонятного, Джек? – Джейн подбросила еще пару поленьев в костер. – Некто не досчитался одного тела на «Парнасе», и эта ориентировка на меня – просто страховка, на всякий случай.

– Некто? А кто вообще этот Некто? И что ему от тебя надо? – Лаерти снова попытался взять инициативу разговора в свои руки. – Может быть, Джейн, все-таки расскажешь нам, что произошло на «Парнасе», кто и почему в тебя стрелял?

– Это длинная история, Лаерти.

– Ха! А мы, знаешь ли, никуда не торопимся! Нам вообще теперь некуда торопиться!

– Ошибаешься, Лаерти, нам всем есть куда торопиться. Согласно моим наблюдениям, здесь очень короткие сутки, к которым придется привыкать. Девять часов дневное время, девять часов – ночное. И поскольку уже стемнело, беседуем мы сейчас в счет нашего сна. Истекшие сутки были чрезвычайно тяжелыми. Не знаю, как ты, а я с ног валюсь от усталости. И завтра тоже будет трудный день. Силы нам необходимы. Предлагаю всем лечь поспать. Я думаю, надо установить полуторачасовое дежурство для каждого. Все-таки первая ночь на незнакомой планете, да еще в походных условиях. Разбудите меня, когда придет мое дежурство, – Джейн выбрала себе самое удобное с ее точки зрения место на надувном плоту и блаженно растянулась на нем. – А что касается истории, Лаерти, то она вовсе не такая интересная, как ты себе вообразил. Жених у меня ревнивый. Вот и преследует, – девушка зевнула. – Спокойной ночи.

– Врешь ты все, – сквозь зубы произнес Лаерти.

– Сможешь это доказать? – Джейн улыбнулась и даже не потрудилась открыть глаза.

– Так, давайте все вопросы решать завтра, – Джек принял командование на себя. – Дежурить будем по очереди, по два часа каждый. Я заступаю первым. Далее Гарри. Потом, Лаерти, ты. Все остальные от дежурства сегодня освобождены. Всем спать. Утро вечера мудренее.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Когда в товарищах согласья нет...

За дверями кабинета Карлоса Ле Кар шло важное совещание. Красная лампа над дверью строго-настрого запрещала вход всем без исключения. Даже миловидная секретарь знала: это правило распространяется и на нее. Нарушение любого запрета в этом секретном учреждении может караться смертью. Делай лишь четко ту работу, которую тебе поручают, и помалкивай. Ну а что там происходит – это уж не ее дело. Тот факт, что в двери вошло два человека: ее шеф Карлос Ле Кар и его помощник Андреас,– не означает, что на совещании не присутствует кто-то еще. В секретный кабинет ведут несколько дверей, и простым смертным туда не попасть.

Секретарь не ошибалась. В кабинете было трое. Андреас сидел за столом, вертя в руках карандаш. Карлос ходил взад и вперед по кабинету. Было заметно, что он тоже нервничает. Единственный, кто внешне выглядел абсолютно спокойным, это был агент В36. Он сидел на стуле в центре комнаты с закованными в наручники руками за спиной. Он не так давно очнулся от лекарственных препаратов, которыми потчевали его всю дорогу, но уже успел объективно оценить ситуацию. Он в центре.

Карлос набрал под краном полный стакан воды и плеснул агенту в лицо.

– Ну что, Лен Маршалл, пришел в себя? Поговорим? Неужели ты и правда думал, что сможешь сбежать от меня? Считаешь себя профессионалом? А тот факт, что твое тело будет помечено передатчиком, предусмотреть не мог. Слабо сработано, я бы сказал... Да речь сейчас не об этом. Расскажи-ка мне лучше, друг, что же все-таки произошло на «Парнасе», и почему ты вопреки приказу еще жив, а?

– Пошел ты к черту, Карлос! К счастью, я никогда не был твоим другом, и горжусь этим. А что там случилось, ты должен знать лучше всех. Ликвидаторы не сами открыли огонь. Это ведь была твоя идея?

– Разумеется.

– Сволочь. Столько людей угрохать, таких девчонок загубить, как тебя земля только носит?

– Нормально носит. Так что там произошло? Я не услышал ответа на поставленный вопрос.

– Спроси у своих ликвидаторов. Им виднее.

– Спросил бы, только вот какая оказия – умерли все.

– Это не мои проблемы.

– Твои, Лен. Теперь твои. Ты единственный, у кого спросить можно. Так что давай, начинай. Мое время дорого стоит.

– Мое слово тоже. Катись к черту.

– Да-а, я ничего другого от тебя и не ждал, – Карлос усмехнулся, дошел до стола и вернулся с полным шприцем. Быстрым и четким ударом вдавил его содержимое в область шеи своего пленника. – Расскажешь. Никуда не денешься.

Пленник обмяк на стуле. Потекли минуты ожидания. Карлос закурил:

– Все расскажет, как миленький.

И Лен рассказал. Рассказал все, что знал. И про фальшивый выпускной бал на «Парнасе». И про то, что девчонки неизвестно каким образом узнали о предстоящем им экзамене и решили его сорвать. Как эти шестеро молодых, красивых и талантливых лишь с полуслова, с полувзгляда друг друга отважились на захват корабля. Они бы отвоевали себе и жизнь, и свободу, пользуясь моментом неожиданности и растерянности персонала, если бы не нападение на их базу трех атлантских военных кораблей, лишивших «Парнас» двигательной способности. Почему трех, а не двух? Вроде бы трех. Хотя не уверен. Лен рассказал, как ликвидаторы получили приказ о полном уничтожении всех. Началась перестрелка на поражение. Знал бы заранее, кто из персонала является ликвидаторами, сам бы дал в руки девчонкам оружие и встал на их сторону. Но не успел. Был ранен. Да, видел, как их убили. Это произошло на его глазах. Нет, не ранили, а убили. С контрольными выстрелами. Да, все погибли. Он один успел доползти до дверей, прикрываясь чьим-то телом, а дальше добрался до спасательной капсулы и улетел. Какие были планы на будущее? Сейчас, когда оправился от ран, хотел улететь подальше, поменять документы, начать новую жизнь, открыть свое дело – спортклуб. Кому-то рассказать о том, что знает? Нет, не было такого намерения.

– Думаешь, он говорит правду, Карлос?

– Полагаю, да. Хотя мне не понятна ситуация с количеством атлантских кораблей. Ладно, Андреас, главное, что мои опасения не подтвердились и все образцы уничтожены. И тайна «Иллюзиона» останется тайной. Так. Я сейчас иду к генетикам, они меня с утра ждут. Вот в этой папке данные по Пятой лаборатории. Ознакомься с ними. Надо будет кое-что обсудить, я зайду к тебе вечером. Да, сдай этого по пути к ликвидаторам. Я им уже звонил, они знают, что с ним делать. Все, я пошел.

– Как – ликвидаторам? Ты его не отпустишь? Он же сказал, что не желает о нас ничего рассказывать.

– Конечно, нет, Андреас. Ты что, перегрелся под своими лампами в кабинете? Лен все о нас знает, и о «Парнасе» тоже. Подставиться так хочешь? Это он сейчас не желает говорить. А завтра вдруг передумает? Здесь не может быть иного решения, чем сдать его в расход. Так что давай, поднимай его, пройдешь по этому коридору, чтобы на людях лишний раз не светиться. Бери его под руку, да не бойся, он сейчас слабее котенка. Вот так... Андреас, папку забыл! Держи. Закинь к себе в кабинет и отведи этого до его последнего пристанища. Прощай, Лен! Ты на самом деле был когда-то востребованным и незаменимым специалистом.

Карлос с издевкой помахал агенту рукой на прощание и пропустил своего помощника за одну из специальных дверей.

Андреас медленно побрел по коридору, ведя за собой пленника. «Надо подумать, подумать». В висках стучало. «Что ты делаешь, Андреас? Что ты делаешь? Как долго это может продолжаться? Сколько еще ты будешь во всем этом участвовать? Ты уже по уши в крови. И тонешь все больше. Останови это безумие, Андреас! Сделай хоть что-нибудь!».

– Сядь на стул! – дал он команду пленнику, как только вошел в собственный кабинет и запер дверь. – Вот здесь, у входа.

Андреас быстро дошел до письменного стола. Голова его лихорадочно соображала, что делать. Ладони вспотели, лоб покрылся испариной. Страшно. Очень страшно. Но и так продолжаться тоже больше не может. Андреас засунул руку в ящик стола и чем-то там щелкнул. Все, теперь можно расслабиться. Если в его кабинете есть какие-нибудь системы наблюдения, то временно сейчас вся техника вышла из строя. Доктор бросился к пленнику:

– Лен! Очнись! Приди в себя, пожалуйста! Ты меня слышишь?

– Слышу, – безучастным голосом ответил агент.

Лекарство по-прежнему еще действовало.

Андреас кинулся к аптечке, достал оттуда шприц и какой-то лекарственный препарат. Использовал их по назначению. «Ну же! Давай! Приходи в себя!».

– Лен! Очнись! У тебя мало времени! – Андреас затряс пленника за плечи. – Не смотри на меня так! Мне недостаточно, чтобы ты меня просто слышал, нужно, чтоб еще и понимал!

– Пытаюсь понять, но что-то туго соображается. Что ты делаешь?

– Ох, кажется, действует. Слушай меня внимательно, Лен. Слушай! Сейчас надеваешь мой халат, выходишь из кабинета и идешь по правой стороне, строго направо два поворота! Два, слышишь? Там будет лифт. У лифта сидит охранник. Попытайся ничем не привлечь его внимание, или обезвредить так, чтобы он не успел включить сигнализацию. Иначе блокируются все лифты и лестницы и ты уже не сможешь отсюда удрать. Дальше спускаешься на лифте до шестого этажа. Это очень важно, Лен! Только до шестого. Если поедешь ниже, опять же включится сигнализация, и лифт будет заблокирован. Ты меня понимаешь? Затем ты выходишь из лифта на шестом этаже и идешь строго прямо. Первый поворот опять направо – охранник и лифт. Спускаешься до второго этажа. Через первый выйти тебе не удастся, там пропускной режим, море охраны. Второй этаж – временно нерабочий. Несколько охранников для порядка и много технического персонала, ремонтники всякие. Прорывайся к любому окну и прыгай. Там невысоко. Других способов выйти тебе из здания живым я не вижу. Ты меня понимаешь?

Агент кивнул. Кажется, голова действительно проясняется все больше.

– Это не все, Лен. На твоем теле передатчик. Они найдут тебя в любой точке, за исключением разве что «мертвых зон». Вот в этих часах специальный сильный излучатель. Возьми. На какое-то время ликвидаторы тебя потеряют. Но важно что? Часы нельзя носить на себе долго. Они влияют на сердце. Как только доберешься до безопасного места, разыщи доктора, который сможет выковырять из тебя эту штуку. Вот, кредитка на предъявителя. Здесь немного денег, но больше я тебе ничем помочь не смогу... Ах, да! Наручники! – Андреас спохватился, что его пленник все еще связан. Похлопав себя по карманам халата, обнаружил ключ, расстегнул наручники. Снял халат, протянул его агенту. – Да, и еще кое-что, Лен. Ударь меня. Пусть это выглядит как нападение с твоей стороны.

– Ударить тебя? Думаешь, Карлоса можно купить на такой детский трюк? Он убьет тебя, Андреас.

– Возможно. Но сам себя я ударить тем более не смогу. Постарайся, чтобы выглядело правдоподобно, – доктор зажмурился в преддверии удара.

– Да нет проблем. Спасибо тебе за все. А это что?

– Где?

Андреас не успел разглядеть, что и где. Тяжелый кулак золотого призера многих престижных соревнований по рукопашному бою легко и профессионально точно сделал свое дело. Голова ученого ахнула от боли и поплыла в несколько иное измерение, царство снов, обмороков и нокаутов. Только это уже были не проблемы Лена. Ровно минута на обыск кабинета. Поиски оружия. Ничего, кроме канцелярского ножа. Плохо, конечно. Хотя все в этом мире относительно. Застегнув халат и забрав со стола какую-то папку, Лен с усталым заумным видом не спеша вышел из кабинета и направился в сторону лифтов.

– Это моя вина, Андреас, – Карлос сокрушенно качал головой. – Надо все-таки было вызвать охрану. Недооценил этого мерзавца. Вроде и дозу вколол ему лошадиную. И как он так быстро пришел в себя – непонятно. Вот что значит – спортивный организм. Как ты, Андреас?

Андреас пошевелился. Больничная палата. Врачи хлопочут около него. Голова завязана. Что у него? Сотрясение? Хуже? Рядом сидит участливый Карлос. Вздыхает.

– Поймали его? – слабым голосом спросил Андреас.

– Поймаем. Обязательно поймаем. Ты не волнуйся. Поймаем – ему мало не покажется. Представляешь, этот гад, судя по всему, еще и данные по Пятой лаборатории умыкнул. Вот сволочь.

– Карлос, я хотел с тобой поговорить. Наедине, Карлос.

– Хорошо. Оставьте нас, – скомандовал он врачам. – Что-то еще случилось?

– Нет, то есть да. Я хотел сказать, что принял решение уйти. Я ухожу с военной службы, из нашего ведомства и из твоих лабораторий.

– Что?.. Да, я понимаю, удар по голове.

– Моя голова тут ни при чем, Карлос. Это не сиюминутное решение. Я давно об этом размышляю. Я устал так жить и работать. В таком невозможном ритме. У меня нет никакой жизни, я племянницу свою вижу только на фотографии. Одна работа. Я устал. Я вообще хочу уехать с Саргонда.

– Послушай, Андреас. Да, я виноват, что не обеспечил сегодня твою безопасность и...

– Сегодняшний случай... Ну, если ты так хочешь, то можно и его считать поводом. Я хочу жить как все люди, приходить вечерами домой, спокойно проводить время перед телевизором, не вздрагивая от телефонных звонков...

– Понял, Андреас. Тебе нужен отпуск. Ты давно не отдыхал, и усталость накопилась. Давай подлечивайся, а потом поедете с Ангелиной куда-нибудь отдохнуть. Куда ты хочешь?

– Никуда не хочу. Я уйти хочу отсюда. Карлос, ты для меня много сделал, и я тебе очень признателен. Но, боюсь, здесь наши пути расходятся. Я знаю, от тебя никто не уходит живым. Если ты примешь такое же решение и в отношении меня, я, наверно, даже пойму.

– Андреас, ты с ума сошел? Как ты можешь такое говорить? Мы же друзья!

– Да, ну просто чтобы между нами не было недоразумений.

– Знаешь что? Давай выздоравливай, а потом вернемся к этому разговору еще раз.

– Как хочешь. Но я принял решение. Я ухожу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Таисия

Мерное потрескивание костра, спокойное дыхание спящего часового, кажется, помогли уснуть уставшему, измученному бедами экипажу. Вода перестала капать с крыши, дождь прекратился. Тучи, гонимые морозным ветром, исчезли. Черное небо засияло бриллиантами звезд. Красота. Жаль, что некому ею любоваться. Состояние души не то, да и спят все. Хотя нет, не все. Хрупкая фигурка в белоснежном платье осторожно, чтобы никого не потревожить и не разбудить, пройдя мимо костра и спящего Лаерти, отделилась от лагеря и растворилась в темноте. Почти одновременно с этим еще одна голова оторвалась от узла с вещами, временно исполняющего роль подушки. Тони так же аккуратно встал и направился к выходу, стараясь глазами не потерять удаляющееся в темноту белое платье.

– Не делай этого, Тони, – рука Джейн крепко схватила его за ногу. – Поверь, ты для нее сейчас – не самое лучшее общество.

– Отпусти меня, Джейн, – зло прошептал юноша. – Ты не понимаешь, я должен.

– Тише! Часового нашего разбудишь! Еще начнет спросонья палить. Я все понимаю, Тони. Я же не слепая. Но ей надо побыть одной, выплакаться. Не мешай ей. Ты лучше сам поспи. Насколько я знаю, у тебя накануне были дежурные сутки. Думаешь, команде будет легче, если завтра еще и ты свалишься без сил? Неизвестно, что принесет нам новый день. Твои силы нам тоже понадобятся.

– Как я могу уснуть, а если она с собой что-нибудь сделает? Ее нельзя оставлять одну. Я должен...

– Да, согласна. Но если что, ты не сможешь ее остановить. Поэтому твое присутствие там все равно бесполезно. Я пойду и присмотрю за ней. Обещаю. Ложись спать, я догоню ее.

Джейн накинула себе на плечи куртку, взяла еще одну для Таисии и исчезла в темноте.

– Ну да! «Присмотрю за ней!». А за тобой кто присмотрит? Мы же не на корабле. Мы на чужой планете. В лесу! А если что-то, мало ли...

– Я за ней присмотрю, – так же тихо, шепотом отреагировал на недовольные восклицания юноши Джек. – Присмотрю за ними обеими. А что касается тебя, Тони, то Джейн здесь права. Ты уже давно не спишь. Поэтому – марш спать без всяких разговоров. Это приказ.

– Я все равно не усну, Джек. Не знаю, вообще когда-нибудь спать смогу ли?

– Сможешь, куда денешься. Вон, бери пример с нашего часового. Спит, как ангел, – Джек с легкой улыбкой посмотрел на Лаерти. – Хоть весь лагерь выноси, не проснется!

Джек крадучись прошел мимо друга и тоже очутился в темноте. «Как неуютно. Холодно. Темно. Страшно». Планета не выглядела такой приветливой, как днем. Незнакомые и пугающие звуки. Черные силуэты деревьев. Мокрая высокая трава. «Куда направились девчонки? Вроде бы в сторону озер. Как бы самому не заблудиться. Ничего толком не видно. И скользко как!.. Что это за шорохи?».

Деревья расступились. Джек увидел фигурку в белом платье. Таисия карабкалась по скользкому косогору. «За этим валуном вода. Тони был прав: она направилась к озеру. А где Джейн? Как можно одновременно присматривать за двумя девушками, если они не вместе? И что теперь делать?».

Таисия остановилась над самой водой. Любое действие Джека может спровоцировать ее на необдуманный поступок. А добежать быстро он не успеет. Далеко и скользко. «Надо подойти ближе»,– подумал Джек, и тут же, поскользнувшись, растянулся на мокрой траве.

Таисия вздрогнула. Ей послышался какой-то звук. Оглянулась, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Ничего. Все тихо. Медленно, действуя больше автоматически, чем осознанно, стала распускать свадебную прическу. В черную неподвижную гладь озера один за другим полетели белые цветочки, так долго украшавшие золотистые волосы. Следом отправились шпильки-бусинки, сережки из ушей, цепочка с шеи. Таисия дошла до свадебного кольца. С трудом сняла его с пальца и положила на ладонь. Всего несколько часов назад Леопольд надел ей кольцо. «Такое чувство, будто это было несколько веков назад. Целая жизнь прошла с того момента. Лео. Это все, что осталось от него на память. Жалко выкидывать. Как сердце свое выкинуть. Как душу. Но разве есть у меня сейчас душа? Она осталась там, наверху. С Лео навсегда. Его уже не вернешь. Второго такого нет».

Кольцо с ладони покатилось в воду. «Ну вот и все. Больше выкидывать нечего. От прежней жизни не осталось ничего. Пустота». Таисия подошла к самому краю берега. Посмотрела сверху вниз на воду. Черная неподвижная вода. Такая же безвоздушная и бездушная, как космос. Это просто – одно движение, один шаг...

Бултых! В воду у ног Таисии с плеском упал камушек. Безмятежная, как зеркало, поверхность тут же покрылась множеством кругов, стирая отражение несчастной невесты и отвлекая девушку от черных мыслей. Таисия вздрогнула. Метрах в пяти от нее, у кустарника, неподвижно на корточках сидела Джейн и также смотрела на воду. Заросли сделали ее фигуру совсем незаметной. «Как долго она здесь находится?».

– Завораживающее зрелище, верно? – как ни в чем не бывало сказала Джейн. – Я тоже гляжу на воду, когда мне плохо. Правда, говорят, долго нельзя на нее смотреть, вода может к себе притянуть. – Джейн снова бросила камень. Бултых! – Прости, что напугала тебя, Таисия, я не специально.

– Что ты здесь делаешь, Джейн? – не глядя больше в ее сторону, стараясь ничем не выдать свои чувства, спросила Таисия.

– И не спится, и в лагере не сидится. Вышла воздухом подышать. Но что-то уже подмерзаю, да и ты вся посинела от холода. Пора возвращаться. А то еще, чего доброго, мужчины проснутся, а нас нет, волноваться начнут, – Джейн встала, встряхивая затекшие от долгого сидения на корточках ноги.

– Иди, я тебя догоню, – плохо скрывая раздражение, произнесла медсестра.

– Ладно. Хотя... нет. Так страшно. Нечего нам по лесу поодиночке ходить. Я подожду тебя, – Джейн снова присела на корточки и швырнула камень в воду. Бултых!

Таисия закусила губу от злости. «Она что, издевается?».

– Джейн, ты правда не понимаешь или притворяешься?

– Не понимаю – что? – очередной камень – бултых! – Что ты не собираешься возвращаться в лагерь? Боюсь, что понимаю это очень хорошо. И даже лучше, чем кто бы то ни было на этой планете. И твое состояние сейчас тоже хорошо понимаю.

– Вот и оставь меня, раз ты такая понятливая! Оставь, слышишь! Возвращайся в лагерь!

Таисия угрожающе подошла к кромке берега. Малейшая неловкость – и она сорвется. Джек тревожно переводил взгляд с одной девушки на другую. «Почему Джейн медлит? У нее была такая возможность незаметно подойти к Таисии, схватить ее за руку, а теперь?».

– Знаешь, Таисия, – совершенно ровным тоном продолжила Джейн, – я днем подходила к этому озеру. Вон с той стороны, где пологий спуск. Думаешь, что меня удивило больше всего? Вода здесь ужасно холодная. Настолько холодная, что скулы сводит от одного только воспоминания. А ведь днем было достаточно жарко. По идее, вода должна бы прогреться. Наверно, подводные ключи виноваты.

Бултых! – очередной камень.

– Тем лучше, – тихо ответила Таисия. То, что Джейн к ней не подходит, ее несколько успокоило.

– Для кого лучше? Я не боюсь, Таисия, что ты утонешь в этом озере. В нем утонуть невозможно. Здесь настолько высока концентрация соли, что ты в него даже нырнуть по-человечески не сможешь. Посмотри сама. Я же не щепки в воду кидаю. Камни, причем довольно тяжелые. Ни один из них не погрузился на дно. Что уж говорить о человеческом теле, большей своей частью состоящем из жидкостей? Тебя вытолкнет из воды, как пробку. Другое дело, что мне тоже придется лезть в озеро, чтобы тебя вытаскивать, а у меня психологический страх перед холодной водой, – Джейн поежилась. – В возрасте семи лет мы с одним мальчишкой под лед провалились, чуть не погибли оба. Додумались поспорить с деревенскими, кто дальше всех по льду может пройти, не поскользнувшись и не упав. Нас человек двадцать было. И хватило ведь ума идти не вдоль речки, а поперек. Все падают вокруг да около, а мы все идем, он и я. Упрямые оба, храбрые. Так бы и дошли, наверно, до другого края, если бы лед не проломился. Ладно, рыбаки местные вовремя нас выловили, спасли. С тех пор я плаваю как топор. Барахтаюсь еще на мелководье в теплой воде, а чуть подальше, на глубину – откуда-то из памяти всплывает тот детский ужас, и все тело просто парализует. Не делай этого, Таисия. Мне не хочется купаться.

Таисия немного отошла от края. Джек выдохнул. Казалось, от напряжения все это время он не дышал. «Джейн все-таки молодец! Умничка».

– Ненавижу Тони! Ненавижу! – с болью в голосе сказала Таисия.

– Кого, Тони? Нашего Тони? За что?

– За то, что разлучил меня с Лео.

– Как разлучил? Я не знаю, что там у вас произошло. И времени на расспросы не было. Что он натворил, наш Тони?

– Он вытащил меня из разрушенного сектора. Лео утянуло в открытый космос. И я должна была быть с ним, с моим мужем. А Тони вцепился в меня своими клешнями и вытащил оттуда.

– Тони? Этот скромный застенчивый паренек? Да он герой, кто бы мог подумать?

– Он преступник. Я просила его отпустить меня, он не слышал! Ненавижу его! Нет у него права решать, что для меня лучше! Я сама знаю, жить мне или умереть! И никто не может решить этого за меня!

– Знаешь, Таисия, когда я очнулась у вас на «Синей птице», вторым моим чувством после боли была ненависть. Я ненавидела вас за то, что вы меня спасли. Я не хотела жить, не хотела поправляться, – Джейн усмехнулась. – Напомнить тебе твои же слова по поводу людской неблагодарности?

Таисия виновато опустила голову.

– Я ошибалась тогда. Прости меня, Джейн.

– Нет, это я ошибалась тогда, Таисия. И это ты меня прости. Я благодарна вам за ваш поступок. Верно говорят: большое видится на расстоянии. Ты сейчас обвиняешь Тони в том, что он, рискуя собой, протянул тебе руку помощи? Оказался настоящим другом? Не трусом? Разве такой поступок заслужил участи именоваться преступлением? Разве любой настоящий друг на его месте поступил бы не так?

Таисия еще ниже склонила голову и ничего не ответила. Замолчала и Джейн. Лишь тихие всплески от мелких камней, которые Джейн продолжала кидать в черную воду, нарушали тишину ночи. Таисия подняла глаза к небу. Какой-то вопрос отвлек ее от мрачных мыслей.

– А ты, Джейн? Ты тоже потеряла кого-то из близких?

Девушка утвердительно кивнула.

– Не расскажешь?

– При одном условии, – Джейн печально улыбнулась, – ты оденешь куртку. При виде твоей синеющей кожи мне не по себе. Я взяла запасную, держи, – она протянула куртку навстречу Таисии.

Медсестра замешкалась на секунду, не зная, что ей делать дальше. Но, решив, что в воду она сейчас точно не полезет, направилась по мокрой траве к Джейн. Надела куртку. Тоже присела на корточки, глядя в черную воду, кинула камень. Бултых!

Джейн вздохнула. Филипп как-то сказал, что надо быть более доверчивой. Нельзя все держать в себе. Даже самым сильным людям необходимо иногда просто выговориться.

– Я даже не знаю, с чего начать, Таисия, – Джейн опять вздохнула. – Все сложно в моей жизни. Очень. Я родилась и воспитывалась в богатой счастливой семье. Я единственный ребенок своих родителей, и у меня было, да и было бы дальше, все, о чем можно только мечтать. К сожалению, такое положение дел кое-кому внушило зависть. В одну зимнюю ночь на наш дом и мою семью напали. Мне тогда было около семи лет. Моя нянька успела выбросить меня из окна второго этажа в сугроб снега, крикнув, чтобы я бежала к храму, что она потом меня заберет. Я так и сделала. Только за мной никто уже не пришел. Позже я узнала, что все, кто были той ночью в доме, погибли, а организатор нападения – мой родной дядя. Так я первый раз в жизни узнала, что такое потеря. Первый, но не единственный раз. Священник того храма, батюшка, оказался хорошим человеком. Он помог мне перебраться в одну из отдаленных деревень на нашей планете, пристроил меня в женский монастырь. Там я жила, общалась с деревенскими ребятами и монахинями, росла, получала образование. Если бы мне раньше сказали, что в монастыре можно получить разностороннее образование, я бы не поверила. Но это правда. Так прошло пять лет, неплохих лет, надо отметить.

Джейн бросила очередной камень. Задумалась. Джек, притаившись за кустарником, также вслушивался в каждое слово.

– Ну а потом я опять все потеряла. На нас напали пираты. Настоящие пираты. Знаешь, Лаерти и Гарри, да и не только они, все ваши мужчины в какой-то мере гордятся тем, что общество именует их пиратами. Гордятся своей крутизной, своим благородством. Только настоящие пираты – они не такие. Они не люди, Таисия, они – звери. В них нет ничего человеческого. Они нападают на отдаленные от космических трасс планеты и учиняют там полный беспредел. Они сожгли всю нашу деревню дотла, убили всех, кто им сопротивлялся, остальных угнали в рабство. Работорговля была и остается одним из наиболее доходных криминальных бизнесов, – лицо Джейн стало каменным. – Где-то в районе Плашты есть планета – не знаю, как она точно называется,– там нелегальный людской рынок. Под самым носом хамелеонского правительства там можно купить в собственность людей всех цветов и расцветок для любых нужд: хоть для работы, хоть для развлечений. На этот рынок мы и попали. Я и еще много, много девушек.

Джейн тяжело вздохнула.

– Нас, что помоложе да покрасивее, купил владелец одного из фешенебельных борделей. Бордель, видимо, элитный. Нас целый год готовили для такой «престижной» работы: никто, кроме врача, до нас не имел права дотронуться. Нас учили красиво ходить, говорить, завлекать, соблазнять. Эти люди в достаточной мере освоили искусство убеждения. Ни отказаться выполнять их требования, ни сбежать. Не было выхода, – девушка покачала головой. – Заставили освоить все виды танцев, какие есть. Да, больше всего на свете я ненавижу танцевать, хотя танцую достаточно профессионально.

– И...? – Таисия, забыв о собственном горе, слушала эту страшную историю.

– И? Ждешь продолжения моей веселой одиссеи? – Джейн обхватила голову руками, вспоминая те далекие события. – Я не стала развлечением для мужчин, Таисия. Нет. В первую же ночь я и Анжелина... ну, так звали еще одну девушку из новеньких. Нас выбрал по каталогу один толстосум. И мы его избили. Нам обеим было тогда около четырнадцати лет. Но мы были очень напуганы и хотели вырваться на свободу. Мы избили его так, что он не только по борделям ходить, он вообще на женщин долго смотреть не сможет.

– А что было потом?

– Потом? Потом избили нас. Избили так сильно, что я смутно помню те события. Анжелина умерла на следующий день от побоев. Мне же так, как ей, не повезло. Когда мне стало немного лучше, меня избили повторно, для закрепления результатов. А поскольку упрямства во мне больше, чем благоразумия, и, обороняясь, я разбила охраннику нос, меня избили и третий раз. Я не знаю, сколько бы это продолжалось, но наш благодетель-хозяин посчитал, что лечить меня долго и дорого, а пристрелить – убыточно, так как определенные средства были уже затрачены. Он решил меня продать. И продал. Все в этом мире покупается. Даже на полуживое тело нашелся покупатель. Меня и еще несколько не пользующихся спросом девушек купил для своих медицинских лабораторий «добрейшей души человек» по имени Карлос Ле Кар, в плену которого я и прожила почти девять лет... Да, так я стала экспериментальным образцом номер 7-047. А потом появились вы и спасли меня, за что вам еще раз огромное спасибо. Вот вкратце и вся моя история.