Текст книги "По краешку судьбы, или Космические приключения Золотого человека"

Автор книги: Галина Горшкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 46 страниц)

Один из «фанатов» спрыгнул со своего трона и еще раз похлопал Криса по плечу.

– Ты сможешь, Крис. Ты только не волнуйся чрезмерно. Помни, Родос волнуется больше... Тебя отвезти домой, или опять будешь спать в офисе?

– Не знаю. Я обещал Ольге, что сегодня приеду домой, но хочу еще раз прочитать речь целиком. Я с часик поработаю, посижу у себя в кабинете, а потом ты меня отвезешь. Хорошо?

– Хорошо, господин Кандидат в Президенты.

Крис улыбнулся и направился в свой кабинет. Самолюбие его купалось в комплиментах. Вместе с тем, чувство напряжения и тревоги неотступно следовало за ним по пятам, не покидая ни на минуту. Он открыл электронным ключом двери. Замок приветственно щелкнул, впуская внутрь помещения своего хозяина. Крис зашел и включил свет. Все восемь ламп мгновенно вспыхнули и с легким треском погасли. Скачок напряжения вывел их из строя.

– Черт, – Крис развернулся, чтобы выйти и позвать кого-нибудь из персонала по техобслуживанию офисного здания. В темноте работать он не собирался. Однако электронный замок общаться больше не захотел. Напряжение задело и его. – Вот ерунда какая! Придумали технику на свою голову!

Он вытащил телефон, чтобы позвонить друзьям, весело пирующим в противоположном крыле этажа. Но и телефон объяснил своему обладателю, что в помещении нет сети. Возможности позвонить нет.

– Ну и ну!

Кандидат в Президенты развел руками, не зная, что сказать и придумать. В глубине кабинета послышался легкий шорох... Волосы на голове зашевелились сами собой. Крис понял, что он в помещении не один.

– Техника иногда подводит, – прозвучал откуда-то со стороны окна сильный, уверенный женский голос. – Хотя, наверно, реже, чем люди. Верно, Крис?

В лицо кандидату в Президенты ударил сильный луч ручного фонарика...

Карлос сидел в своем кабинете и нервно курил.

– Что со счетами, Паке? – спросил он у вошедшего слуги.

– Плохо, сеньор. Все сроки уже прошли. Звонили из энергокомпании, напоминали о задолженности. Надо платить на этой неделе.

– Нам бы еще продержаться четыре дня до приезда Андреаса. Он выручит. А когда Крис вступит в должность, то получит очень много денег. Да и вообще у него будет неограниченный доступ к финансам. Вот тогда мы и разберемся с нашим банком, пусть попробуют не объяснить мне, когда и, главное, куда я якобы перевел свои деньги! Я им устрою. В ногах у меня ползать будут, – проскрипел Карлос зубами.

– Сеньор, а если Крис не выиграет?

– Выиграет. Главное – ему пока ничего не говори о нашем финансовом положении. Лишние нервы ему ни к чему. Он – наша единственная надежда избежать скандала и поправить свои дела. Пусть считает, что у нас все как обычно.

– Все-то все, сеньор. Но Крис уж очень неразумно тратит деньги. Эти нескончаемые банкеты и разъезды. Я понимаю, это нужно для его команды и предвыборной кампании. Но еще четыре дня такими темпами нам не протянуть, сеньор. Наличности в доме совсем нет. Я ему отдал, как Вы просили, те деньги, которые я выручил от залога в ломбард украшений Марисы и Селены. Но этого мало.

– А домик у Чаяны? Ты его заложил?

– Нет, сеньор. Юрист сказал мне, что кроме Вашей доверенности требуется разрешение Селены. Это ведь подарок ее родителей вам на свадьбу. И ваш брачный контракт...

– Понял, не продолжай.

Карлос встал и прошелся до окна кабинета. Голова болела нестерпимо: может, давление, может, курит много в последнее время, а может – от количества свалившихся на него проблем. Как-то все сразу. Разрыв с Селеной. Проблемы в его личных лабораториях: в одной с электроникой какие-то нелады, с другой связь пропала. Тоже придется лететь, выяснять, что почем. В официальную лабораторию проверка нагрянула. Какие-то умники ходят по коридорам, в каждую дыру нос суют, что-то выискивают. Не продохнуть. Приехал домой дух перевести, а тут – уход Марисы, неработоспособность его банка, а теперь, как выясняется, отсутствие у него на счету денег. На всех счетах! Явно какое-то мошенничество. Но чтобы это доказать, нужно много заплатить следователям и хорошим адвокатам. Карлос знал, что все в этом мире решают деньги. Чем больше денег ты имеешь, тем больше вопросов можешь решить. А тут вдруг в какой-то момент – у него нет денег. Совсем нет! Имущество распродавать он не может – либо навредит избирательной кампании сына, либо нарушит брачный контракт с Селеной. В центральной лаборатории из-за приехавшей комиссии зарплату задерживают. У друзей занял уже у всех, у кого мог – везде по чуть-чуть. Опять же, из соображений не вызвать лишних разговоров и сплетен. Можно попросить помощи у Андреаса. Карлос знал, что его друг не откажет ему в деньгах. Но Андреас приезжает только к выборам Криса, он уже в дороге. Надо бы ему позвонить, но здесь рядом несколько «мертвых зон», связь отвратительная. Остается только ждать. Карлос вздохнул. Решать проблему как-то надо.

– Значит, так. Продашь мою машину. Все равно денег на топливо у меня нет. Я машины меняю часто, удивления вызвать это не должно. Если этого не хватит – что ж, продашь машину Марисы. Она неизвестно когда вернется. Скажем потом, что хотели сделать сюрприз – купить новую. Главное – без шума. Ольге тоже не докладывай. Она может Крису разболтать. Завтрашние дебаты решают все.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Возмездие

Карлос выкуривал сигарету за сигаретой, снова и снова. Прохаживался по пустой задымленной террасе и доставал новую сигарету. Садился за летний столик, глубоко затягиваясь, гасил сигарету и вновь начинал ходить взад и вперед. Не мог он сосредоточиться на том, что ему предстояло обдумать. Не получалось. Голова физически отказывалась анализировать то, что происходит вокруг него. Карлос умел держать удары судьбы. Всегда умел справляться с трудностями. И всегда их преодолевал. Но что-то сейчас было не так. Или трудностей стало слишком много. Или годы уже не те.

Карлос снова зажег сигарету и переместился с ней внутрь дома. Дошел до библиотеки. Постоял пару минут, выдыхая дым на шкафы с умными, старинными, в золотых переплетах книгами, которые, возможно, ранее никто и никогда не открывал. Поднялся до своего кабинета. Загасил сигарету – и тут же машинально вытащил новую. Нет, голова определенно не может понимать всего происходящего с ним.

«Ладно, проблемы на работе – это бывает, у всех людей случаются. Проблема с финансами – тоже жизненно. Никто не застрахован. Дочь ушла из дома. Еще одно неприятное совпадение. Кризис возраста. Тяжело растить дочь без матери. Вот результат каких-то упущений в воспитании. Моя вина, безусловно. Возможно, мало проявлял твердости по отношению к ней. Надо было с ней, как с Крисом – жестче. Ничего, повзрослеет, поумнеет – вернется. Многие родители сталкиваются с подобными проблемами. Но как... Как, черт побери, можно объяснить поведение Криса? Как??? Какая причина могла заставить его поступить так, как он поступил? Снять свою кандидатуру с голосования на пост Президента самой влиятельной планеты Империи хамелеонов? И это в день дебатов! И это тогда, когда он лидировал уже с подавляющим перевесом!!! Когда он должен был победить! Когда он уже почти, без трех дней Президент Саргонда и самый богатый человек планеты! Бросить все, забрать свою жену и уехать! Удрать с планеты! Умотать в неизвестном направлении! Без объяснений и причин! Как это можно понять??? Какая голова это выдержит? Какой отец простит?». Карлос закашлялся и затушил очередную сигарету. «Да, какие легкие это выдержат? Надо меньше курить».

За дверями его кабинета слегка скрипнул паркет. Карлос недовольно посмотрел в сторону коридора и нервно крикнул:

– Паке, я просил меня оставить одного! У вас выходной! Чего бы там важного у вас или у меня ни стряслось, оставь это до утра. Хватит мне на сегодня новостей! Я занят и прошу меня не тревожить!

Он подошел к столу, налил из графина воды в стакан, отпил из него и снова потянулся за сигаретой.

– А Ваша прислуга и не думает Вас беспокоить, сеньор Ле Кар, – звучный мужской голос раздался у него почти за самой спиной.

Карлос вздрогнул и выронил из рук стакан. Упав на мягкий ковер, прочное посудное стекло осталось невредимым. Лишь вода мгновенно нарисовала на теплом цветочном рисунке ковра темное пятно. Карлос обернулся.

– Это правда, Карлос, – Джейн присоединилась к Лену, заходя в кабинет и закрывая за собой двери на ключ. – В доме, кроме нас, никого нет. И мы убеждены, что нам с тобой есть о чем поговорить.

– Вы?! Вы... Как вы... – завидев своих смертельно опасных врагов, он медленно попятился назад. Его ноги и нижняя часть спины уперлись в письменный стол. Руки больше машинально, чем осознанно, зашарили за спиной в поисках оружия. Ничего, кроме бумаг. Потревоженные канцелярские принадлежности друг за другом посыпались на пол. – Вы... Как вы сюда попали?

Карлос продолжал пятиться вдоль стола. Стол наконец-то закончился, и у профессионального врача и убийцы появилась возможность юркнуть за него. Один прыжок – и он уже за мощными дубовыми дверцами, не на линии поражения. Один рывок – и из ящика он выдернет всегда заряженный, всегда готовый для его защиты боевой пистолет. Одно движение... Только вот... Что с ящиком?

Карлос снова и снова дергал за ручку ящика письменного стола. Секунда, две, три... невообразимо долго. Целая вечность прошла. Но тот, словно заколдованный, не поддался ни на миллиметр.

– Он не откроется, Карлос. Он заперт на ключ. Не против, если я здесь присяду? – Джейн с высоко поднятой головой, глядя сверху вниз на безуспешные попытки своей жертвы уйти от возмездия, уселась на стул по другую сторону письменного стола.

Лен встал рядом с ней. Вытащив из кармана маленький ножик, Лен играючи складывал и раскладывал его, вертел между пальцев и контролировал взглядом каждое движение своего бывшего начальника.

– Невежливо не ответить женщине. Не находишь? – Лен сделал угрожающий шаг вперед.

Карлос опять вздрогнул, выпрямился и на этот раз попятился уже к стене. Дойдя до нее вплотную и ощутив не только ногами, но и затылком, что бежать на самом деле некуда, отпустив от себя на мгновение захлестнувшую его панику и ужас, он беззвучно кивнул головой. Сейчас он в их руках. Его жизнь зависит от милости этих двух людей. Но милости ожидать от них он не имеет права.

– Вот. Так уже лучше. Мы с Джейн уважаем сговорчивых людей. Правда, Джейн? – Лен хмыкнул. – Разговор есть один к тебе, Карлос. Не присядешь?

– Н-нет. Нет. Я постою.

– Надо же! Сколько чести и почтения! Очень мило, Карлос. Только я не спрашивал. Я приказывал. Разговор к тебе не на две минуты. Садись.

– К-к-куда?

– Куда? Можешь на пол сесть. Можешь в свое кресло. Пошевеливайся давай. Нам мало радости торчать здесь до утра. Тебе ускорение придать? Помочь? Сам справишься?

– Нет. Не надо. Я сам, – Карлос, словно во сне, медленно отклеился от стены и шаг за шагом дошел до своего кресла, сел за письменный стол. – Можно я попью?

Его рука автоматически протянулась до графина. Он отхлебнул прямо из горлышка и поставил графин на место. На спине тут же проступил липкий и холодный пот. Кажется, только сейчас он начал осознавать, что это – конец. Конец всему.

– Вообще-то я не сказал, что можно, – Лен присел на край стола, по-прежнему играя в руках ножиком и отставляя графин с водой подальше. – Хотя сильно не возражаю. Промочил горлышко? Что ж, приступим к разговору. Начинай.

– Начинать? Что начинать?

– Рассказывать начинай. Облегчи свою душу перед смертью.

– Перед смертью? Вы меня убьете?

– А ты чего-то другого ждешь? Мы похожи на Деда Мороза со Снегурочкой и мешком подарков?

– Нет, я не жду.

Мозг Карлоса заработал на полную мощность в поисках выхода из этой сложной, такой опасной и безвыходной ситуации. Во рту снова пересохло.

– Я... я... что вам рассказывать?

– Не притворяйся дурачком. Общих тем для беседы у нас, сам понимаешь, по пальцам можно пересчитать. В твоем случае хватит одного пальца. «Парнас». Рассказывай. Все – от начала и до конца. Фамилии, цифры, факты. Коротко и конкретно. Все о «Парнасе».

– Все о «Парнасе»? Что – все? Вы же там были. Оба. Все видели своими глазами. Все знаете.

– Не все, Карлос, – Джейн тоже включилась в беседу. – Вопросов очень много. Кто настоящий организатор проекта? Сколько человек приняло участие в эксперименте? Где сейчас все данные по «Парнасу»? Почему ты отдал приказ об уничтожении станции? И вообще – какова была конечная цель нашего обучения? Для каких заданий нас готовили?

– Ни для каких.

– Советую быть более сговорчивым, Карлос, – Лен снова раскрыл ножик и завертел его перед носом ученого. – Мы не любим с Джейн повторяться. Если тебе задают конкретный вопрос, то лучшее, что ты можешь сделать, – это быстро и максимально правдиво дать на него ответ. Чтобы не было здесь никому мучительно больно.

– Я..., – Карлос тяжело сглотнул. – Я отвечаю как есть. Ни для каких заданий мы вас не готовили. Вы – экспериментальный материал, и никому бы и в голову не пришло взять вас на военную службу.

Джейн и Лен переглянулись.

– Как это? Каждый день изнурительная учеба, лучшие учителя...

– Как-как? Просто. «Парнас» никогда не был учебным центром.

– Да ну? Чем же он тогда был?

– Лабораторией, – Карлос неопределенно повел плечами. – Экспериментальной лабораторией по производству и испытаниям лекарственных препаратов.

– Но ведь лекарства были только первые года два, а потом... И какова тогда цель моего обучения? – Джейн снова бросила беглый взгляд на Лена, лицо которого выражало не меньшее удивление, и опять переключила внимание на Карлоса.

– Отвлекающий маневр.

– Отвлекающий маневр? Кого и от чего отвлекающий?

Врач вытер со лба пот. Он знал, что эти люди не оставят ему права на жизнь. Знал, что этот разговор последний в его жизни. Знал, что он ровным счетом ничего не сможет сделать, чтобы их отговорить от их затеи. Не сможет оказать им сопротивление, позвать кого-то на помощь. Все, на что он может рассчитывать в настоящий момент – это лишь на чудо. Чудо, которое иногда приходит к нам, как светлый лучик солнца, нежданный подарок высших сил. Единственная надежда утопающего – молиться о таком подарке, ждать этого чуда до последнего вздоха. Ждать, по возможности растягивая время и замедляя ход событий. Ведь каждая лишняя секунда разговора может стать для него спасительной.

– Можно я хотя бы закурю?

Карлос похлопал себя по карманам, вытащил мятую пачку и скептически улыбнулся. Упаковка была пустой. Иногда в жизни все оборачивается против тебя. Все и сразу. Он вздохнул.

– На «Парнасе» проходило много экспериментов, но основным в последние годы было испытание препарата «Иллюзион». «Иллюзион-404». Организованная учеба – это фон эксперимента. Для женской группы учеба исполняла роль стрессового фактора для проверки действия препарата. Для мужской группы – отвлекающий фактор.

– Какой мужской группы? На «Парнасе» ведь не было мужчин?

– Неужели? – Карлос с легкой издевкой посмотрел на Лена.

Лицо инструктора рукопашного боя приобрело землистый оттенок.

– Ты хочешь сказать, скотина, что ты и на персонале ставил свои опыты?

– Да. Не обижайся, Лен. Ничего личного. Это была не моя идея. Я возглавлял эту лабораторию, но лишь выполнял данные мне инструкции. Все разработки, основные опыты и прочее – то, что опасно для жизни и здоровья – все проверялось сначала на экспериментальном материале, на тех женщинах, что нам привозили работорговцы. Их официально в живых все равно уже не было. Руководство дало добро на их использование на благо науки. Дальше препарат проверялся на вас. Сначала у начальства были сомнения. Агенты центра – люди не случайные: самые сильные, самые выносливые. Подставлять вас было жалко. Но на ком проверять еще, если не на самых-самых – на вас то есть? Вы же давали подписку, что во время службы себе не принадлежите. Вот. В общем... Ллойд хватался за каждое личное дело и причитал: «Этого не отдам. Этот мне очень дорог. Этот – образец для подражания. Этот – новичок, наше будущее...». В конце концов Эрик, бывший начальник службы, дал директиву, чтобы выбор сделал компьютер. Мы ввели в базу те критерии, по которым следовало сделать отбор претендентов. Ну, и вышло так, что в числе кандидатов оказался и ты, Лен. Я знаю, ты тогда только поступил на службу и еще не вошел в курс всех дел. Зато для тебя перевод на «Парнас» произошел менее болезненно, чем для всех остальных. Тебя ведь и приглашали первоначально для преподавательской работы. Другие агенты отнеслись к такой резкой смене деятельности скептически. Вот и пришлось вас всех загрузить учебным процессом, чтобы не было много времени для размышлений. Легенда была такая, что вы готовите специальных агентов для важной боевой задачи. Настолько важной, что ваш процесс обучения должен был идти непрерывно и очень интенсивно. Что могу сказать? Легенда сработала. Старались все на совесть.

– Что за препарат на нас проверяли? И как случилось так, что нам об этом ничего не известно?

– Осторожность и полная секретность – ключи ко всему. Из всей лаборатории только пять врачей знали всю правду об истинном эксперименте. Это те доктора, которые непосредственно изготовляли «Иллюзион» и давали вам препараты. Плюс периодически отправляли мне отчеты, когда я не мог находиться в лаборатории. Все остальные на «Парнасе», и помощники врачей – наблюдатели, и агенты, и ликвидаторы, и девушки – это лишь экспериментальные группы. Ничего более. Препарат вам давался разбавленным в питьевой воде. Удобно: не надо возиться с инъекциями. Заметить «Иллюзион» в кружке теплого чая невозможно. Бледно-розовая, слегка сладковатая жидкость, без запаха. Вот вы и не знали.

– Ну и что это за дрянь? – Джейн нахмурилась еще больше. – Для чего она? Что она делает?

Карлос вздохнул и продолжил.

– Универсальный синтетический препарат. Позволяет контролировать эмоциональную и мозговую деятельность другого человека. Как гипноз, только еще эффективнее, без сеансов сновидений и длинных формул внушений. Позволяет управлять людьми на расстоянии в течение определенного времени. Возможность тотально контролировать людей. В любых условиях. Эффективность – просто потрясающая. Подопытные искренне убеждены, что те вещи, что они делают, – это их собственное веление и желание. Никакого осознания, что им дали команду. Если человек действует в состоянии гипноза – это видно, а если под действием «Иллюзиона» – совершенно незаметно, ни за что не догадаться. Полная вменяемость и адекватность к происходящему. Сохранение всех реакций на изменяющуюся обстановку или стресс. И при этом – четкое выполнение поставленных задач. Мой шеф, когда получил первые результаты по эксперименту, пришел в такую эйфорию – меня от всех других видов работ освободили, денег выдали для опытов. Просили усовершенствовать препарат. Можете представить, какие планы в отношении него строились? Тогда ведь шла война.

– Что-то я не замечал, чтобы я выполнял какие-то инструкции, – Лен недоверчиво покачал головой.

Карлос подтвердил:

– Конечно, не замечал. В том и прелесть. Скажи, Лен, ты когда зарплату на «Парнасе» в последний раз получал?

– Когда? Да когда? За месяц где-то до нападения.

– Да, и на что потратил?.. Вряд ли сможешь ответить. Вы около года жили без зарплаты, в полной уверенности, что регулярно ее получаете. Это тебе один из примеров. Ну, о тебе, Джейн, я не говорю. Ваша группа прошла миллион тестов. Вспомни саму себя в начале опытов. Дня не проходило без твоих попыток к бегству и покалеченной тобой охраны. Да, ты вообще уникальный экземпляр в моей коллекции, – Карлос усмехнулся. – Таких упрямых людей в жизни не встречал... Вспомни себя в конце эксперимента тоже. Полная покладистость и послушание. Ни одной попытки к бегству за полтора года. Стремление и желание учиться. Это все «Иллюзион», – врач замолчал на мгновение, а затем уже больше для себя, чем для Джейн с Леном, печально добавил. – Единственный мой просчет, наверно, так это то, чему я вас учил. Надо было обучать математике или пению.

– Как долго нас потчевали этой дрянью?

– В целом – разработки велись около десяти лет. Сначала на животных, потом на похищенных людях. Ты, Джейн, почти изначально на этом эксперименте. Сперва это не было основным твоим тестом, опыты были от случая к случаю. Сама помнишь, были и другие эксперименты: лекарства и прочее. Потом, когда выявились кандидаты с потрясающей физической выносливостью, вашу группу полностью перевели на «Иллюзион», на уже последние версии препарата. Все предыдущие его пробы давали сбои, включая летальный исход. Мужскую контрольную группу подключили к проекту позднее, когда миновала опасность для жизни. Да и то – мужские дозы препарата были раз в шесть меньше, чем в женской группе. Вы, Лен, как-никак все же более ценные люди для нашего руководства, вас старались беречь.

Лен зло сплюнул прямо на ковер.

– В гробу я видел вашу ценность. Как часто нам давали препарат?

– Каждые одиннадцать дней.

– Каково его влияние на здоровье?

– Да кто ж его знает? До конца этот вопрос не выяснен. Эксперимент не был завершен. Последняя, 404-я версия препарата показала безвредность нахождения в организме. Если в небольших дозах, конечно. Картина отмены препарата – печальная. А так, в целом... Не знаю. Сами-то как себя чувствуете?

– Прекрасно, – Лен процедил сквозь зубы и, ухмыляясь, добавил: – И еще будет прекраснее, когда ты, сволочь, сдохнешь.

– Что-то не сходится в твоих показаниях, Карлос, – Джейн поднялась с места. – Я могу понять, почему ты отдал приказ об уничтожении нас. Мы могли изобличить тебя в незаконной деятельности по контрабанде людей. Но персонал лаборатории? У них интереса в этом не было. Об «Иллюзионе», как ты говоришь, почти никто не знал. Где логика такого массового убийства?

– Очень даже большая логика, – возразил врач. – «Парнас» – военная научная база. Всех выживших с нее поместили бы в карантин. В любом случае. Не заметить «Иллюзион» в крови, к сожалению, нельзя. Препарат путешествует по организму около трех недель. В дозах, которые можно воссоздать – в течение четырнадцати дней. Да и реакция отмены препарата вас всех бы выдала.

– Какая реакция отмены? В чем она выражается?

– В ста процентах случаев – нервные срывы, депрессия. В 3% – психические расстройства, требующие медикаментозного вмешательства. В 40% – проблемы с давлением, головные боли. В мужской группе – реакция замены. Тяга к курению, алкоголю, наркотикам. В женских группах – в 70% попытки покончить жизнь самоубийством.

Джейн вдруг вспомнила свою необъяснимую тягу выпить снотворное на «Синей птице». Благо, Филипп остановил.

Карлос тем временем продолжил:

– Конечно, создать сразу такое вещество, как «Иллюзион» – это не так просто. У нас много времени ушло на его создание и модификации. Но, имея атлантские технологии, кто знает? Даже информация об этом эксперименте для них может стать толчком, ключевым моментом в разработках в этой области. Поэтому ликвидаторам был отдан приказ об уничтожении как материальных объектов, так и людей-носителей информации об «Иллюзионе», ну и носителей самого вещества – всех, одним словом. В том числе и себя самих. Отдать такое оружие в руки вражеской армии было бы преступлением.

– А уничтожить такое количество народу – нет?

– Мне пришлось выбирать.

– Ясно. Где сейчас «Иллюзион»?

– Где «Иллюзион»? Нигде. Он был уничтожен.

Лен скептически улыбнулся.

– Да ну? А мы такие легковерные и тебе поверили! Если не хочешь говорить добровольно, Карлос, то мы ведь умеем и настаивать. Предупреждаю я всегда только один раз. Ты знаешь. Будет очень больно.

Лен снова демонстративно раскрыл свой ножик и медленно зашел с ним за спину профессора. Карлос побелел. Его лоб покрылся испариной. В горле все пересохло.

– Я не обманываю! У меня нет этого препарата. И ни у кого нет! Беда в том, что он не хранится. Почти нисколько не хранится. Срок его годности – шесть часов. Создавался препарат только на «Парнасе» и сразу же использовался. Что мы только не делали, пытаясь его законсервировать! Ни заморозка, ни смешивание с другими веществами результатов так и не дали. Через маленький промежуток времени «Иллюзион» распадается на составные части и теряет свои свойства. Единственным веществом, позволяющим сохранить «Иллюзион» на срок до двух недель, является человеческая кровь. Но и ее консервация или заморозка проблемы не решает. Мы не смогли переправить образцы препарата в центр. У меня его нет.

– Записи, файлы, схемы?

– Тоже все уничтожены.

– Испытываешь мое терпение, Карлос? – голос Лена Маршалла прозвучал очень угрожающе. Карлос не сомневался в способности Лена действовать по намеченному плану. Особенно теперь.

– Это правда! Я правду говорю! Вы можете мне не верить, но это так! Что мне оставалось делать, когда лаборатория была уничтожена? Прийти к начальству и сказать: я, такой-сякой, проворонил пару миллиардов космо? Плюс уничтожил уникальное оружие, над которым трудились многие ученые, уничтожил единственное в своем роде оборудование по производству «Иллюзиона», стер кучу записей и отчетов, погубил все живые образцы? Но вы простите меня, я вам тут с нуля за пару месяцев все организую, все воссоздам! Правда, у меня не осталось в резерве ни одного ученого, которому была бы близка эта тема, да и имеющиеся записи маленько устаревшие, относятся к первым «летальным» модификациям препарата. Да и оборудования у меня нет. И опыты ставить не на ком...

Карлос горько хмыкнул, представив данную картину:

– То, что случилось с «Парнасом»,– это стало концом всему. Я до сих пор не могу принять эту ситуацию, но это так! Не ясно, по какой роковой случайности в момент нападения атлантов рядом со станцией не оказалось наших кораблей сопровождения. Конечно, они не знали, что они охраняют. На одном из кораблей случилась поломка, им пришлось лететь на местную засекреченную техническую базу, на Куреан. Умники, будь они прокляты, спрятали «Парнас» в астероидном поясе, в «мертвой зоне», а сами решили быстренько слетать за техпомощью. Решили лететь парой. В этих широтах, видите ли, разбойников много летает, страшно им было, – Карлос тяжело вздохнул. – У нас с Андреасом был единственный шанс выжить – это быстро уничтожить всю информацию по эксперименту. Совершенно всю, словно его и не было никогда. Чтобы даже наша собственная служба безопасности ничего не смогла обнаружить. Мы так и поступили. Записей по эксперименту нет ни у кого, нигде.

– А ваше начальство?

– Об эксперименте из начальства знали только двое. Один сам ушел на тот свет по состоянию здоровья. Другому мы помогли.

Джейн и Лен опять переглянулись. Они не ошиблись. Перед ними сидел не человек. Человек, который человеком не был. Лен многозначительно посмотрел на часы, а затем в сторону дверей: «Надо торопиться». Джейн согласно кивнула и вытащила из куртки аккуратно скатанные в трубочку бумаги.

– Ясно, Карлос. Что ж. Вопросов больше нет. Вот документы, ручка. Подписывай.

– Что это?

– Жест доброй воли. Ты отказываешься от всего, что у тебя есть. Ваша с супругой совместная собственность целиком и полностью отходит к Селене, как компенсация за тот моральный вред, что ей сейчас придется пережить. Все остальное, что принадлежит именно тебе, ты отдаешь в благотворительные организации.

Карлос с сомнением посмотрел на пачку документов.

– А... а если я не подпишу это?

– А что, Карлос, у нас здесь прозвучало, что у тебя есть такой вариант? – голос Лена из-за спины опять прозвучал более чем угрожающе.

– Э... нет. Вы можете меня заставить. Только это все равно не будет законной сделкой. Бумаги, подписанные против воли...

– Об этом никто не узнает, Карлос. Пиши, – Джейн равнодушно присела на прежнее место, поставила локти на стол и сцепила руки в замок. – Не тяни время.

Карлос посмотрел на настенные часы. Два часа ночи, ноль-ноль минут. Время словно остановилось. И ничего не происходит.

«Чудо, чудо, где же ты? Если чудеса иногда случаются, то уже пора бы!». Бумаг много, но подписывать – не мастерить что-нибудь. Быстро и просто. Что же будет после того, как он подпишет все, – даже и представить страшно. Эти люди сделают то, зачем пришли. Шансов на спасение у него нет. «Как растянуть и без того замедленное время?».

– Да, я подпишу, ваша воля. Только, чтобы документы не были оспорены в дальнейшем, они должны быть заверены у нотариуса. Я должен лично подтвердить, что сам желаю все отдать...

– А ты это уже сделал, Карлос, – перебила его Джейн. – Сегодня днем ты был у нотариуса, где и оформил все договоры. Посмотри внимательно: они уже заверены и зарегистрированы в государственном реестре. Не хватает лишь твоей подписи. Миром правят деньги, верно? Ты так часто говорил нам об этом, что мы с Леном решили проверить твой постулат. Ты прав, Карлос. Деньги в этом мире решают многое. Подписывай.

Карлос выдохнул. Некуда бежать. И спорить бесполезно. Рассчитывать на прощение ему не придется. Нехотя подписал он листок за листком. Ну вот и все. Теперь у него больше ничего нет.

– Дай сюда, я проверю, – Джейн взяла документы.

– Можно мне задать вопрос? – Карлос даже охрип от напряжения.

– Валяй.

– А Мариса, моя дочь, она знает? Вы ей рассказали все обо мне, и она поэтому ушла?

– Да.

– А Крис – он тоже?

– Да.

– Ясно, – Карлос поморщился и вспомнил что-то еще. – А деньги с моего счета? Это тоже вы?

– Да.

– И вирус в Пятой лаборатории?

– Да.

– И отсутствие связи со Второй лабораторией?

– Со Второй лабораторией?

Джейн подняла голову от документов. Они были оформлены и подписаны в соответствии с требованиями законодательства. Теперь можно немного расслабиться.

– Вторая лаборатория – это не мы, это Интерпол. Все твои связи выявили, теперь перекрывают каналы общения.

– Интерпол? Они знают все обо мне?

– Не все, но очень многое.

– Хм... Тоже ваша работа?

– Разумеется. Ты в их разработке уже почти месяц. Всех, кого можно сдать, ты, сам того не ведая, им уже выдал. Хочешь знать свое будущее? Сегодня вечером были получены бумаги об аресте вашей преступной группы. Арест тебя лично запланирован у них на шесть часов утра. Права человека на Саргонде – это святое, каждый имеет право на сон. Дом твой окружен, уйти незамеченным тебе не удастся. Телефоны твои отключены, предупредить кого-то ты уже не сумеешь. Ну а дальше – сам можешь спрогнозировать свою судьбу. Тюрьма для военнослужащих «Черный кудесник» – не пансионат. Какие там пропорции у местных? День тюрьмы идет как год жизни?

– Можешь не объяснять ему, Джейн. Он бывал там по службе, – Лен легкой кошачьей походкой вышел из-за спины Карлоса и подхватил со стула свою куртку. – Пошли, Джейн. А то, мало ли, вдруг у Интерпола что поменяется? Нам надо уйти незамеченными. Прощай, Карлос, надеемся больше не видеть твою рожу.