Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 52 страниц)

– Друг,– начал старик, когда нашел возможным за¬ вести разговор,– хотите вы провести среди дикарей лет десять с обритой головой, с раскрашенной физиономией, да с парочкой жен, да с пятью-шестью ребятами-полукров– ками, которые будут называть вас отцом? – Ни в коем случае! – испугался натуралист.– Я отнюдь не расположен к браку. К тому же я не терплю скрещения разновидностей, ибо оно вносит путаницу в научную номенклатуру. – Да, да, вы правы в своем отвращении к такой жизни; но если сиу заманят вас в свое селение, то именно такова будет ваша участь. Это так же верно, как то, что солнце всходит и заходит по господней воле. – Женить меня! Да еще на дикарке! – продолжал доктор.– За какое преступление я должен понести столь тяжкую кару? Разве можно женить человека наперекор его воле? Это же нарушение всех законов природы! – Ну вот, теперь, когда вы заговорили о природе, я начинаю надеяться, что в вашем мозгу сохранилась хоть некоторая доля разума,– сказал старик, и в уголках его запавших глаз заиграла искорка, выдававшая, что он не лишен был юмора.– Впрочем, если тетоны захотят излить на вас всю свою доброту, то вы получите не одну жену, а пять или шесть. Я в свое время знавал вождей, у кото¬ рых было бесчисленное множество жен. – Но почему они замыслили такую месть? – спросил доктор, и вся его шевелюра поднялась дыбом, как будто каждый отдельный волосок был глубоко оскорблен.– Что дурного я совершил? – Эго не месть, это особый вид любезности. Когда они узнают, что вы – великий лекарь, они вас примут в свое племя, и какой-нибудь могущественный вождь даст вам свое имя и, может быть, свою дочь, а то и парочку своих собственных жен, которые долго жили в его доме, так что он может судить по опыту об их добронравии. – Да оградит меня тот, кто создал естественную гар¬ монию и управляет ею! – возгласил доктор.– Я не скло¬ нен иметь и одну супругу, а не то что двух или трех осо¬ бей этого класса! Я, право, попробую убежать от та¬ кого гостеприимства, прежде чем позволю подвергнуть себя насильственному супружеству. – Вы рассудили разумно. Но раз уж вы заговорили о побеге, почему не совершить его сейчас же? 238

Натуралист боязливо поглядел вокруг, как будто со¬ бравшись немедленно осуществить свою отчаянную мысль; но темные фигуры всадников со всех сторон, казалось, вдруг утроились в числе, а уже сгущавшаяся над равни¬ ной ночь представилась его глазам светлой, как летний день. – Это было бы, пожалуй, преждевременно и, я сказал бы, не совсем разумно,– отвечал он.– Оставьте меня, по¬ чтенный венатор, посовещаться с собственными мыслями, и, когда мои планы будут должным образом классифици¬ рованы, я доложу вам свой вердикт. – Вердикт! – повторил старик, презрительно тряхнув головой, и, ослабив поводья, смешался с толпою всадни– ков-тетонов.—Вердикт! Это слово часто, произносят в по¬ селениях, и оно очень дает себя чувствовать на границах. Знает ли мой брат, на каком животном едет этот бледно¬ лицый? – обратился он на дакотском языке к угрюмому воину и кивнул на Овида и кроткого Азинуса. Тетон смерил взглядом осла, но не позволил себе вы¬ казать и тени удивления, хотя и он и все его товарищи были поражены, узрев это невиданное животное. Трап¬ перу было известно, что ослы и мулы если и знакомы пле¬ менам, живущим по соседству с Мексикой, то к северу от Платта они встречаются редко. Поэтому он легко прочи¬ тал на медном лице дикаря немое, глубоко запрятанное изумление и сумел использовать его. – Может быть, мой брат думает, что этот всадник – воин бледнолицых? – спросил он, когда решил, что дикарь хорошо рассмотрел невоинственную физиономию натура¬ листа. Даже при тусклом свете звезд можно было различить пробежавшую по лицу тетона презрительную тонкую ус¬ мешку. – Разве дакота бывает глупцом? – был ответ. – Дакоты – мудрый народ, и глаза их всегда от¬ крыты. Я очень удивлен, что они никогда не видели вели¬ кого колдуна Больших Ножей. – Уэг! – не удержался его спутник, и удивление вдруг откровенно загорелось на темном, суровом его лице, как вспышка молнии, озарившая сумрак ночи. – Дакота знает, что язык у меня не раздвоен. Пусть мой брат шире откроет глаза. Он никогда не видел вели¬ кого колдуна? 239

Дикарю не нужно было света, чтобы припомнить каж¬ дую мелочь в действительно необычайном одеянии и сна¬ ряжении доктора Батциуса. Как и все воины Матори и как; это вообще свойственно индейцам, тетон, хоть и не позво¬ лил себе глазеть на незнакомца с праздным любопытством (мужчине это не пристало!), все же приметил каждый отличительный признак их новых спутников. Он запом¬ нил фигуру, рост, одежду, каждую черту лица, цвет глаз и волос каждого из Больших Ножей, так странно встретив¬ шихся им на пути; и он недоумевал, какая же причина побудила чужеземцев искать пристанища у грубых обита¬ телей его родных степей. Он успел оценить физическую силу каждого в отряде и отряда в целом и тщательно со¬ размерял ее с возможными их намерениями. Они, конечно, не воины, потому что Большие Ножи, как и сиу, остав¬ ляют женщин в селениях, когда выходят на кровавую тропу. То же соображение не позволяло принять их за охотников или хотя бы за торговцев – два вида, под какими белые обычно появляются в дакотских деревнях. Он слышал, будто менахаши, то есть Длинные Ножи, и вашшеомантиквы, то есть испанцы, вместе курили трубки на великом совете и последние продали первым свои не¬ объяснимые права на обширные земли, где его народ сво¬ бодно кочевал из века в век. Простой его ум не мог по¬ стичь, почему один народ может вот так приобрести власть над владениями другого народа. Неудивительно, что при сделанном траппером намеке у тетона разыгралась фан¬ тазия, и, сам твердо веря в колдовство, он вообразил, что Длинные Ножи выслали в прерию «великого колдуна», чтобы тот своими волшебными чарами помог осуществле¬ нию этих загадочных прав. Почувствовав себя беспомощ¬ ным невеждой, отбросив всякую сдержанность, не забо¬ тясь о достоинстве осанки, он простер руки к старику, как бы взывая к его милосердию, и сказал: – Пусть мой отец поглядит на меня. Я простой ди¬ карь прерии; тело мое голо, мои руки пусты; кожа крас¬ на. Я убивал пауни, и конзов, и омахов, и оседжей, и даже Длинных Ножей. Я мужчина среди воинов, но среди колдунов я женщина. Пусть мой отец говорит: уши тетона открыты. Он будет слушать его слова, как олень шаги кугуара. – Мудры и неисповедимы пути того, кто один лишь отличает добро от зла! – воскликнул по-английски 240 8

траппер.– Иным он дает хитрость, других наделяет му¬ жеством! А все-таки грустно смотреть, как такой благо¬ родный воин, сражавшийся во многих кровавых битвах, покоряется суеверию и выпрашивает, точно нищий, кость, которую ты хотел швырнуть собаке. Да простится мне, что я пользуюсь невежеством дикаря! Но я это делаю не в из¬ девку над ним и не забавы ради, а для того, чтобы снасти людям жизнь и, разбив дьявольские козни злобных, ока¬ зать справедливость обиженным!.. Тетон,– сказал он, вновь переходя на язык своего слушателя,– я спрашиваю тебя, разве это не удивительный колдун? Если дакоты мудры, они не станут дышать одним с ним воздухом, не станут прикасаться к его одежде. Они знают, что Вакон– шече, злой дух, любит своих детей и обратит свое лицо против каждого, кто нанесет им вред. Старик произнес эти слова зловеще-наставительным тоном и тут же отъехал, как бы подчеркивая, что сказал достаточно. Его расчеты оправдались. Воин, к которому он обратился, не замедлил передать новость всему арьер¬ гарду, и через самое короткое время естествоиспытатель сделался предхметом всеобщего почтительного любопыт¬ ства. Траппер знал, что туземцы часто поклоняются злому духу, стараясь его умилостивить, и с видом полного без¬ различия ждал результатов своего хитроумного обмана. Вскоре он увидел, как индейцы один за другим, подстег¬ нув коня, поскакали вперед, к центру отряда, и наконец подле Овида остался только Уюча. Тупость этого низко¬ го человека, продолжавшего с каким-то глупым восхище¬ нием смотреть на мнимого колдуна, представляла теперь единственное препятствие к успешному свершению захмысла. Насквозь понимая этого индейца, старик легко изба¬ вился и от него. Скача с ним рядом, он сказал выразитель¬ ным шепотом: – Уюча пил сегодня молоко Больших Ножей? – Хуг! – отозвался дикарь, и все его мысли при этом вопросе сразу вернулись с неба на землю. – Великий вождь моего народа, скачущий впереди, имеет корову, у которой вымя никогда не бывает пустым. Я знаю, пройдет немного времени, и он скажет: «Не пере¬ сохло ли в горле у кого-нибудь из моих красных братьев?» Только он вымолвил эти слова, Уюча в свою очередь подстегнул коня и вскоре смешался с остальною группой 9 Фепимор Купер. Том III 241

краснокожих, ехавших ярдах в сорока впереди. Траппер, зная, как быстры и внезапны перемены в настроении ди¬ карей, поспешил использовать благоприятный случай. Он дал волю своему горячему жеребцу и в одно мгновение опять оказался рядом с Овидом. – Видите вы ту мигающую звездочку над прерией на высоте четырех ружейных стволов, к северу отсюда? – Да, это Альфа из созвездия... – Не толкуйте вы мне про ваших альфов, приятель! Я спрашиваю, видите ли вы ту звезду? Скажите ясно: да или нет? – Да. – Как только я повернусь к вам спиной, вы натянете поводья и будете придерживать осла, пока не потеряете индейцев из виду. ТЬгда положитесь на бога и возьмите в проводники звезду. Не сворачивайте ни вправо, ни влево и пользуйтесь временем со всем усердием, потому что ваш осел не слишком быстроног, а каждый лишний шаг, какой вы успеете сделать, удлинит срок вашей жизни или сво¬ боды. Не дожидаясь вопросов, которыми готов был засыпать его натуралист, старик опять ослабил поводья и вскоре тоже смешался с группой скакавших впереди. Овид остался один. Азинус охотно подчинился воле своего хозяина (хотя тот, не очень поняв указания трап¬ пера, натянул поводья скорее с отчаяния) и соответст¬ венно замедлил бег. Но так как тетоны скакали полным галопом, то не прошло и минуты после того, как осел сме¬ нил бег на шаг, как его хозяин потерял их из виду. Не зная, какого держаться плана, чего ожидать, на что на¬ деяться, помышляя только об одном – как бы верней из¬ бавиться от опасных соседей,– доктор проверил на ощупь, что сумка с жалкими остатками его образцов и записей спокойно висит у седла, повернул осла в указанном на¬ правлении и, молотя яростно пятками, заставил своего терпеливого друга побежать довольно резвой рысью. Едва успел он спуститься в лощину и подняться на ближний холм, как услышал – или подумал, что слышит,– свое имя, вырвавшееся на чистейшей латыни из двадцати те– тонских глоток. Этот обман слуха еще больше распалил его рвение. Никогда ни один учитель верховой езды не применял свое искусство с таким усердием, с каким нату¬ ралист барабанил каблуками по ребрам Азинуса. Его 242

борьба с терпеливым ослом длилась несколько минут и, по всей вероятности, продлилась бы и дольше, если бы крот¬ кое животное в конце концов не возмутилось. Переняв у хозяина способ, коим тот выражал нетерпение, Азинус в свою очередь решил по-новому использовать свои каб¬ луки: вознегодовав, он вскинул их в воздух все четыро сразу, чем и решил спор в свою пользу. Овид оставил седло как позицию, которую стало невозможно удержи¬ вать, однако несколько мгновений продолжал нестись впе¬ ред, все в том же направлении, тогда как осел, одержав верх, начал мирно щипать сухую траву – плод своей победы. Когда доктор Батциус вновь поднялся на ноги и со¬ брался с мыслями, приведенными в расстройство слишком спешной сдачей позиции, он вернулся за своими образ¬ цами и ослом. Азинус, проявив великодушие, встретил хозяина по– дружески, и с этого часа натуралист продолжал путь с похвальным усердием, но все же обуздав излишнюю свою ретивость. Между тем старый траппер, ни на секунду не упуская из виду своего замысла, внимательно следил за всем про¬ исходящим. Овид не ошибся, когда предположил, что его уже хватились и разыскивают, хотя его воображение пре¬ образило крик дикарей в латинизированную форму его имени. Истина же была проста: воины арьергарда не за¬ медлили предупредить авангард о таинственной силе, ко¬ торой траппер вздумал наделить ничего о том не ведав¬ шего натуралиста. То же безграничное изумление, кото¬ рое при этом известии погнало индейцев из арьергарда вперед, теперь побудило многих двинуться из авангар¬ да назад. Доктора, разумеется, не оказалось на месте, и поднявшийся крик был всего лишь возгласом разочаро¬ вания. Но, к радости траппера, властный окрик Матори бы¬ стро прекратил опасный шум. Когда был восстановлен порядок и вождь узнал, почему его молодые воины так недостойно себя повели, старик, державшийся подле вождя, с тревогой подметил огонек недоверия, вспыхнув¬ ший на его темном лице. – Где ваш колдун? – спросил вождь, вдруг обратив¬ шись к трапперу и как бы возлагая на него вину за исчез¬ новение Овида. 243

– Могу ли я сказать моему брату, сколько в небе звезд? Пути великого колдуна несходны с путями других людей. – Слушай хорошо, седая голова, и считай мои слова,– продолжал Матори, склонившись к нехитрой луке своего седла, точно какой-нибудь средневековый рыцарь, и го¬ воря высокомерным тоном самодержца.– Дакоты не вы¬ брали своим вождем женщину. Когда Матори почувствует силу чар, он затрепещет; а до тех пор он будет смотреть вокруг своими глазами, а не глазами бледнолицего. Если ваш колдун не вернется до утра к своим друзьям, мои мо¬ лодые воины пойдут его искать. Твои уши открыты. До¬ вольно! Такая большая отсрочка ничуть не огорчила траппера. Он и раньше подозревал, что предводитель тетоног> при¬ надлежал к тем смелым вольнодумцам, которые умеют перешагнуть границы, в каких воспитание держит умы людей во всяком обществе, цивилизованном или нециви¬ лизованном; и теперь старик ясно видел, что если он хо¬ чет обмануть вождя, надобно придумать что-нибудь по¬ тоньше, чем тот прием, при помощи которого он так успешно провел его людей. Но возникновение скалы – угрюмой зубчатой громады, вдруг выплывшей перед ними из мрака,– положило конец разговору, так как Матори забыл обо всем, кроме своего замысла завладеть остав¬ шимся у скваттера имуществом. Радостный ропот пробе¬ жал по отряду, когда каждый темнолицый воин завидел пред собой желанную цель, а потом и самый тонкий слух напрасно пытался бы уловить какой-либо шум громче лег¬ кого шороха шагов в высокой траве. Но не так было просто обмануть бдительность Эстер. Старуха уже давно тревожно вслушивалась в подозри¬ тельный шум, приближавшийся по равнине; да и крик индейцев при исчезновении Овида тоже не ускользнул от внимания недремных часовых на утесе. Дикари, спешившись невдалеке, едва успели бес¬ шумно окружить его подножие, как раздался громкий ок¬ лик Эстер: – Кто там внизу? Отвечай, если жить не надоело! Сиу вы или черти, я вас не боюсь! Ответа не последовало. Каждый воин замер на месте, уверенный, что темная его фигура сливается с тенями на равнине. Эту-то минуту траппер и выбрал для побега. Его 244

с товарищами оставили под надзором тех, кому поручено было стеречь лошадей, и, так как никто из них не сошел с седла, казалось, все благоприятствовало его замыслу. Внимание сторожей было приковано к скале, а туча, про¬ плывшая над их головами, затемнила и слабый свет звезд. Пригнувшись к шее своего коня, старик проговорил впол¬ голоса: – Где мой дружок? Где он, Гектор?.. Где он, мой пе¬ сик? Собака уловила хорошо знакомые ей звуки и ответила дружеским повизгиваньем, грозившим перейти в протяж¬ ный вой. Траппер хотел уже выпрямиться после этого успешного начала, когда почувствовал на своем горле руку Уючи: сиу, как видно, решил принудить старика к молчанию, попросту удушив его. Пользуясь этим об¬ стоятельством, траппер вторично тихо подал голос, как будто с хрипом ловя воздух, и верный пес взвизгнул вторично. Уюча мгновенно отпустил хозяина, чтобы сорвать злобу на собаке. Но тут опять раздался голос Эс¬ тер, и все прочее было забыто – индеец весь обратился в слух. – Ладно, войте и скулите, меняйте голоса на все лады, вы, исчадья тьмы! – крикнула она с хриплым, но гордым смехом.– Я вас знаю! Погодите, вам сейчас дадут свет для наших разбойных дел. Подкинь-ка угольку, Фпби; подкинь угольку: твой отец и братья увидят костер и по¬ спешат домой привечать гостей. Только она договорила, на самой вершине утеса вспых¬ нул звездой сильный свет; затем появилось пламя, пока¬ зало двойной язык, завихрилось в огромной куче хворо¬ ста и, взвившись вверх одним сплошным полотнищем, за¬ колыхалось на ветру, бросая яркий отблеск на каждый предмет в освещенном кругу. С высоты донесся раскат язвительного смеха, к которому присоединились все дети, как будто они ликовали, что им удалось так успешно рас¬ крыть коварные намерения тетонов. Траппер поглядел на друзей, проверяя, все ли они го¬ товы. Повинуясь сигналам, Мидлтон и Поль отъехали не¬ много в сторону и теперь, видимо, ждали только третьего визга собаки. Гектор, ускользнув от Уючи, лег опять на землю, поближе к хозяину. Но круг света постепенно ши¬ рился, становился ярче, и старик, которому так редко изменяли рассудительность и зоркость, терпеливо ждал 245

246 более благоприятной ми¬ нуты, чтобы исполнить свой замысел. – Ну, Ишмаэл, мой муж, если глаз и рука те¬ бе верны, как всегда, са¬ мое время сейчас ударить по краснокожим, задумав¬ шим отнять у тебя все, чем ты владеешь, даже жену и детей. А ну, муже¬ нек, покажи им, каков ты есть и каково твое племя! Издалека, с той сто¬ роны, откуда подходили скваттер с сыновьями, до¬ несся отклик, возвестив¬ ший женскому гарнизону, что помощь близка. Эстер ответила новым хриплым криком и встала во весь рост на вершине скалы у всех на виду. Не думая об опасности, она ликующе замахала было руками, когда Матори темной тенью взметнулся в кругу света и скрутил ей руки. Еще три воина мелькнули на вершине скалы – три силуэта, похожие на обна¬ женных демонов, скользя¬ щих в облаках. В воздух взметнулись головни сиг¬ нального костра; затем надвинулась густая тем¬ нота, напоминающая то жуткое мгновение, когда последние лучи солнца угасают, затемненные надвинувшимся на него диском луны. Индейцы в свою очередь издали вопль торжества, и за ним – не вторя, а скорее в виде аккомпанемента —

раздалось громкое, протяжное подвывание Гектора. Ста¬ рик в одно мгновение очутился между лошадьми Мидл– тона и Поля и схватил их обе под уздцы, чтобы удержать нетерпеливых всадников. – Тихо, тихо,– шепнул он.– Сейчас их глаза ничего не видят, как если бы господь поразил их слепотой; но уши у них открыты. Тихо! Ярдов пятьдесят по меньшей мере мы должны двигаться только шагом. Последовавшие пять минут неизвестности всем, кроме траппера, показались веком. Когда понемногу к ним вер¬ нулось зрение, каждому чудилось, что мрак, водворив¬ шийся после того, как был погашен костер на вершине скалы, сменился ярким полуденным светом. Все же старик позволил лошадям понемногу ускорить бег, пока отряд не оказался в глубине одной из лощин на прерии. Тогда, тихо рассмеявшись, он отпустил поводья и сказал: – А теперь пусть скачут во всю прыть; но держитесь жухлой травы, она приглушит топот копыт. Не нужно объяснять, с какой радостью молодые люди подчинились указанию. За несколько минут беглецы поднялись на вершину очередного холма и, перевалив че рез него, поскакали со всей быстротой, на какую были способны их кони. Чтоб не уклониться в сторону, они смотрели на путеводную свою звезду, как в море барк идет на маяк, отмечающий путь к безопасной гавани. Глава XXII Безмолвный, безмятежный день: И луч, и облаков гряда, Дарившие и свет, и тень. Сокрылись без следа. Монтгомери Над местом, только что оставленным беглецами, ле¬ жала та же глубокая тишина, что и в угрюмых степях впереди. Даже траппер, как ни прислушивался, не мог открыть ни единого признака, который подтвердил бы, что между Матори и Ишмаэлом завязалась драка. Кони унесли их так далеко, что шум сражения уже не достиг бы их ушей, а еще ничто не указало, что оно и впрямь началось. 247

Временами старик что-то недовольно шептал про себя, однако свою возрастающую тревогу он выражал только тем, что подгонял и подгонял коней. Проезжая мимо, он указал на вырубку подле болотца, где семья скваттера разбила свой лагерь в тот вечер, когда мы впервые пред¬ ставили ее читателю, но после этого хранил зловещее мол¬ чание – зловещее, потому что спутники достаточно узнали его нрав и понимали, что лишь самые критические обстоятельства могли бы нарушить его невозмутимое спо¬ койствие. – Может быть, довольно? – спросил через несколько часов Мидлтон, боясь, не слишком ли устали Инес и Эл¬ лен.– Мы ехали быстро и покрыли большое расстояние. Пора поискать места для привала. – Ищите его в небесах, если вам не под силу продол¬ жать путь,– проворчал старый траппер.– Когда бы скват¬ тер схватился с тетонами, как должно тому быть по при¬ роде вещей, тогда у нас было бы время подумать не только о том, чтоб уйти подальше, но и об удобствах в пути; но дело повернулось иначе, а потому я считаю, что если мы заснем, не укрывшись в самом надежном убежище, то при¬ вал обернется для нас смертью или же пленом до конца наших дней. – Не знаю,– возразил молодой капитан, думая о своей измученной спутнице и полагая, что траппер из¬ лишне осторожен,– не знаю; мы проехали много миль, и я не вижу никаких признаков опасности; если же ты страшишься за себя, мой добрый друг, то, поверь мне, на¬ прасно, потому что... – Был бы жив твой дед и попади он сюда,– перебил старик, протянув руку и выразительно положив ладонь на плечо Мидлтону,– не сказал бы он таких слов. Он-то знал, что даже в весну моей жизни, когда глаз мой был острей, чем у сокола, а ноги легки, как у оленя, я никогда не цеп¬ лялся за жизнь слишком жадно; так с чего бы сейчас я вдруг по-детски полюбил ее, когда она представляется мне такою суетной, полной печали и боли? Пусть тетоны прн– чинят мне все зло. какое только могут: не увидят они, что жалкий, старый траппер жалуется и молит о пощаде громче всех других. – Прости меня, мой достойный, мой неоценимый друг! – воскликнул, устыдившись, Мидлтон, в горячем порыве пожимая руку траппера, которую тот пытался от– 248

пять.– Я сказал, сам не зная что... или, верней, я думал только о наших спутницах – они слабее нас, мы не дол¬ жны об этом забывать. – Довольно, в тебе говорит природа, а она всегда права. Тут твой дед поступил бы точно так же. Увы, сколько зим и лет, листопадов и весен пронеслось над бед¬ ной моей головой с той поры, как мы с ним вместе сража¬ лись с приозерными гуронами в горах старого Йорка! И немало быстрых оленей сразила с того дня моя рука; да и немало разбойников мингов! Скажи мне, мальчик, а генерал (я слышал, он стал потом генералом) когда– нибудь рассказывал тебе, как мы подстрелили'лань в ту ночь, когда разведчики из этого окаянного племени за¬ гнали нас в пещеры на острове, и как мы там преспокойно ели и пили всласть, не помышляя об опасности? – Он часто со всеми подробностями рассказывал про ту ночь, только... – А про певца? Как он, бывало, разинет глотку и поет и голосит, сражаясь! – добавил старик и весело засмеялся, точно радуясь силе своей памяти. – Обо всем, обо всем,– он не забыл ничего, даже са¬ мых пустячных случаев. А ты не... – Как! И он рассказал про того черта за бревном?.. И о том, как минг свалился в водопад?.. И об индейце на дереве? – Обо всех и обо всем, о каждой мелочи, связанной с этим. Я полагаю... – Да,– продолжал старик, и голос его выдал, с какою четкостью те картины запечатлелись в его мозгу,– семь десятков лет я прожил в лесах и в пустыне и уж кто, как не я, знает мир и много страшного видел и а веку, но ни¬ когда, ни раньше, ни после, не видывал я, чтобы человек так томился, как тот дикарь. А все же гордость не позво¬ лила ему сказать хоть слово, или крикнуть, или признать, что ему конец! Так у них положено, и он благородно со¬ блюдал обычай! – Слушай, старый траппер! – перебил Поль, который все время ехал в необычном для него молчании, радуясь про себя, что Эллен одной рукой держится за него.– Глаза у меня днем верны и остры, как у колибри, зато при свете звезд ими не похвастаешь. Что там шевелится в ло¬ щине – больной буйвол? Или какая-нибудь заблудив¬ шаяся лошадь дикарей? 249

Все остановились посмотреть, на что указывает борт¬ ник. Почти всю дорогу они ехали узкими долинами, пря¬ чась в их тени, но как раз сейчас им пришлось подняться на гребень холма, чтобы затем пересечь ту самую лощину, где заметили незнакомое животное. – Спустимся туда,– сказал Мидлтон.– Зверь это или человек, мы слишком сильны, чтобы нам его бояться. – Да! Не будь это в моральном смысле невозможно,– молвил траппер, который, как, вероятно, отметил чита¬ тель, не всегда правильно применял слова,– да, невоз¬ можно в моральном смысле, я сказал бы, что это тот чело¬ век, который странствует по свету, собирая гадов и букашек,– наш спутник, ученый доктор. – Что тут невозможного? Ты же сам указал ему дер¬ жаться этого направления, чтобы соединиться с нами. – Да, но я не говорил ему, чтобы он обогнал лошадь на осле... Однако ты прав.... ты прав,– перебил сам себя траппер, когда расстояние понемногу сократилось и он убедился, что в самом деле видит Овида и Азинуса.– Ты совершенно прав, хоть это и настоящее чудо! Чего только не сделает страх!.. Ну, приятель, изрядно же вы поста¬ рались, если за такое короткое время покрыли такой длинный путь. Дивлюсь я на вашего осла, как он бы¬ строног! – Азинус выбился из сил,– печально отвечал нату¬ ралист.– Ослик, что и говорить, не ленился с того часа, как мы расстались с вами, но теперь он не желает слушать никаких приглашений и уговоров следовать дальше. На¬ деюсь, сейчас нам не грозит непосредственная опасность со стороны дикарей? – Не сказал бы, ох, не сказал бы! Между скваттером и тетонами дело пошло не так, как нужно бы, и я сейчас не поручусь, что хоть один из нас сохранит скальп на го¬ лове! Бедный осел надорвался; вы заставили его бежать быстрее, чем ему положено по природе, и теперь он как выдохшаяся гончая. Человек никогда, даже спасая свою шкуру, не должен забывать о жалости и осторож¬ ности. – Вы указали на звезду,– возразил доктор,– и объ¬ яснили, что для достижения цели необходимо со всем усердием двигаться в том направлении. – И что же, вы надеялись, если поспешите, догнать звезду? Эх, вы смело рассуждаете о тварях господних, 250

а вижу я, вы дитя во всем, что касается их инстинктов и способностей. Что же вы станете делать, если понадо¬ бится удирать во весь дух, да притом конец немалый? – В строении четвероногого имеется кардинальный недочет,– сказал Овид, чей кроткий дух не выдержал груза столь чудовищных обвинений.– Если бы одну пару его ног заменить вращающимися рычагами, животное было бы вдвое менее подвержено усталости – это первая статья, а вторая... – Какие там рычаги да стати! Загнанный осел есть загнанный осел, и кто с этим не согласен, тот ему родной брат. Что ж, капитан, придется нам выбрать одно из двух зол: либо оставить этого человека, который прошел с нами вместе через много удач и бед, а потому нелегко нам будет на– это решиться, либо же поискать укрытия, чтобы дать ослу отдохнуть. – Почтенный венатор,– взмолился в испуге Овид,– заклинаю вас всеми тайными симпатиями общей для нас обоих природы, всеми скрытыми... – Ого, со страху он заговорил чуть разумней! В самом деле, это противно природе – бросать брата в беде, и ви¬ дит бог, никогда еще я не совершал такого постыдного дела. Вы правы, друг, вы правы; мы все должны укрыться – и как можно скорей. Но что же делать с ослом? Друг доктор, вы в самом деле очень дорожите жизнью этой твари? – Он мой старый и верный слуга,– возразил безутеш¬ ный Овид,– и мне будет больно, если с ним случится что– нибудь дурное. Свяжем ему конечности и оставим его от¬ дыхать в этом островке бурьяна. Уверяю вас, наутро мы найдем его там, где оставили. – А сиу? Что станется с ним, если какой-нибудь крас¬ нокожий дьявол высмотрит его уши, торчащие из травы, как два лопуха? – вскричал бортник.– В него вонзится столько стрел, сколько булавок в подушечке у швеи, и эти черти еще решат, что подстрелили прародителя всех кро¬ ликов! Но могу поклясться, чуть только они отведают кусочек, они поймут, что ошиблись! Тут вмешался Мидлтон, которому надоел затянув¬ шийся спор. Он нашел компромиссное решение и, так как по своему чину пользовался уважением, то без труда скло¬ нил стороны принять его. Бедному Азинусу, кроткому и слишком усталому, чтобы оказывать сопротивление, спу– 251

талп ноги и уложили его в зарослях сухого бурьяна, после чего его хозяин проникся твердой уверенностью, что через несколько часов найдет его на том же месте. Трап¬ пер сильно возражал против такого решения и раз-другой намекнул, что нож вернее пут, но мольбы Овида спасли ослу жизнь, да старик и сам в глубине души был этому рад. Когда Азинуса устроили таким образом, как полагал ого хозяин, в полной безопасности, беглецы отправились разыскивать, где бы им самим расположиться на отдых – на то время, пока осел не восстановит свои силы. По расчетам траппера, с начала побега они проскакали двадцать миль. Хрупкая Инес совсем изнемогла. Эллен была выносливей, но непосильное утомление сказалось и на ней. Мидлтон тоже был не прочь передохнуть, и даже крепкий и жизнерадостный Поль сознался, что отдых будет очень кстати. Только старик как будто ие знал уста¬ лости. Хоть и непривычный к верховой езде, он, казалось, нисколько не поддался утомлению. Столь близкое, оче¬ видно, к гибели, его исхудалое тело держалось, как ствол векового дуба, который стоит сухой, оголенный, потрепан¬ ный бурями, ио несгибаемый и твердый, как камень. Он сейчас же принялся подыскивать подходящий приют со всей энергией юности и с благоразумием и опытностью своих преклонных лет. Заросшая бурьяном лощина, где отряд встретился с доктором и где сейчас оставили осла, вывела их на обшир¬ ную и плоскую равнину, покрытую на много миль травой того же вида. – Ага, вот это годится, это нам годится,– сказал Ста¬ рик, когда подошли к границе этого моря увядшей травы.– Знакомое место, я частенько лежал здесь в скры¬ тых яминах по многу дней подряд, когда дикари охотились па буйволов в степи. Дальше мы должны ехать осторожно, чтобы не оставить широкого следа: его могут заметить, а любопытство индейца – опасный сосед. Он двинулся туда, где жесткая, грубая трава стояла особенно прямо, напоминая заросли тростника. Сюда он вступил сперва один, затем велел остальным следовать за ним гуськом, стараясь попадать в его след. Когда они углубились таким образом ярдов на пятьдесят в самую гущу травы, он наказал Полю и Мидлтону ехать дальше по прямой в глубь зарослей, сам же спешился и по соб¬ ственному следу вернулся к краю луговины. Здесь он до¬ 252