Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 52 страниц)

забудет наказать, хотя наказывает он милосердно. Нет, сын мой, бледнолицый не может петь перед богом хвалы самому себе и надеяться, что бог их примет. Несколько разочарованный, молодой предводитель пле¬ мени скромно отступил, пропуская к умирающему воинов, вновь прибывших. Мидлтон взял исхудалую руку траппера и срывающимся голосом назвал себя. Старик слушал, как слушает человек, чьи мысли заняты совсем другим пред¬ метом; но, когда дошло до его сознания, кто с ним говорит, в его померкших глазах отразилась радость узнавания. – Я надеюсь, ты не забыл тех, кому ты оказал боль¬ шую помощь! – сказал в заключение Мидлтон.– Мне бы¬ ло бы горько думать, что я не удержался в твоей памяти. – Я мало что забыл из того, что видел,– возразил траппер.– Я у завершения длинной череды тяжелых дней, но нет среди них ни одного, от которого я хотел бы отве¬ сти глаза. Я помню и тебя, и всех твоих спутников. И тво¬ его деда, того, что был раньше тебя... Я рад, что ты вер¬ нулся в прерию, потому что мне нужен человек, говоря¬ щий на моем родном языке, а торговцам в этих краях нельзя доверять. Можешь ты исполнить одну просьбу уми¬ рающего старика? – Скажи только, что,– ответил Мидлтон,– все будет сделано. – Это далекий путь... чтобы посылать такие пустя¬ ки,– продолжал старик; он говорил отрывисто, с останов¬ ками – не хватало сил и дыхания.– Путь далекий и тя¬ желый, но доброту и дружбу забывать нельзя. Есть селе¬ ние в горах Отсего... – Я знаю это место,– перебил Мидлтон, видя, что тому все труднее говорить.– Скажи, что нужно сделать. – Возьми это ружье... сумку для пуль... рог и пошли человеку, чье имя проставлено на замке ружья... один тор¬ говец вырезал мне буквы ножом... потому что я давно со¬ бирался послать другу... в знак моей любви. – Будет послано. Чего ты хотел бы еще? – Мне больше нечего завещать. Свои капканы я отдаю моему сыну-индейцу, потому что он добр и верно держит слово. Пусть он станет предо мной. Мидлтон объяснил вождю, что сказал траппер, и ото¬ шел, уступив ему место. – Пауни,– продолжал старик, меняя язык, как он это делал обычно, в зависимости от того, к кому обращал он 406

свои слова, а иногда и в соответствии с выражаемой мыслью,– есть обычай у моего народа, чтобы отец давал благословение сыну, перед тем как закроет навеки глаза. Свое благословение я даю тебе. Прими его. Потому что мо¬ литвы христианина никогда не сделают тропу справедли¬ вого воина к блаженным прериям ни длинней, ни терни¬ стей! Не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь вновь. Есть много различных преданий о месте, где обитают Добрые Духи. Не пристало мне, хотя я стар и опытен, выставлять свое мнение против мнения целого народа. Ты веришь в блаженные прерии, я разделяю веру моих отцов. Если верно и то и другое, мы расстаемся навеки; но если ока¬ жется, что под разными словами скрыт один и тот же смысл, то мы еще будем стоять рядом, пауни, пред лицом вашего Ваконды, который будет не кем иным, как моим бо¬ гом. Можно многое сказать в пользу обеих вер, потому что каждая, видно, хороша для своего народа, и это несом¬ ненно так и было предназначено. Боюсь, я был не во всем таков, каким должно быть белому человеку,– недаром мне жаль навсегда расстаться с ружьем и с радостями охоты. Вся вина за это лежит на мне самом – потому что не он здесь в ответе. Да, Гектор,– продолжал он, стараясь на¬ щупать уши собаки,– наконец пришло нам время разлу¬ читься, песик, а охота будет долгая. Ты был честной и смелой собакой – и верной! Ты не можешь, пауни, зако¬ лоть собаку на моей могиле, потому что христианский пес где пал, там и лежать ему вовек, но из любви к ее хозя¬ ину ты будешь добрым к ней, когда я умру. – Слова моего отца вошли в мои уши,– ответил Твер¬ дое Сердце и почтительным жестом выразил свое согласие. – Слышишь, песик, что обещал вождь? – спросил траппер, стараясь привлечь внимание того, что ему пред¬ ставлялось его собакой. Не встретив ответного взгляда, не услышав дружеского тявканья, старик попробовал засунуть пальцы между хо¬ лодных губ. И тогда правда молнией пронзила его мысль, хотя обман еще не раскрылся ему во всей полноте. Отки¬ нувшись в своем кресле, он поник головой, как иод тяже¬ лым и нежданным ударом. Пока он был в забытьи, два молодых индейца поспешили унести чучело с той тонко¬ стью чувства, которое толкнуло их на благородный обман. – Собака мертва! – прошептал траппер после долгого молчания.– Собакам, как и человеку, отмерен срок. Гек¬ 407

тор честно прожил свою жизнь!.. Капитан,– добавил он, силясь поманить рукой Мидлтона,– я рад, что ты приехал, потому что эти индейцы – они добры и благожелательны, как свойственно их природе, но не те они люди, чтобы как следует похоронить белого человека. И еще я думал об этой собаке у моих ног. Нехорошо, конечно, укреплять лю¬ дей в мысли, будто христианин может ждать, что встре¬ тится на том свете со своей собакой. Но все же не будет большой беды, если зарыть останки такого верного друга подле праха его хозяина. – Будет, как ты пожелал. – Я рад, что ты согласен со мной. Так чтобы зря не грудиться, положи ты мою собаку у меня в ногах. Или, уж все одно, положи бок о бок со мной. Охотнику не за¬ зорно лежать рядом со своей собакой! – Обещаю исполнить твою волю. Старик долго молчал – видимо, задумавшись. Време¬ нами он грустно поднимал глаза, как будто хотел снова обратиться к Мидлтону, но, казалось, какое-то чувство, мо¬ жет быть застенчивость, каждый раз не давало ему заго¬ ворить. Видя его колебания, капитан ласково спросил, не надо ли сделать для него что-нибудь еще. – Нет у меня ни одного родного человека на всем ши¬ роком свете! – ответил траппер.– Умру я, и кончится на том мой род. Мы не были никогда вождями, но всегда умели честно прожить свою жизнь, с пользой для людей – в этом, надеюсь, нам никто не откажет. Мой отец похоро¬ нен у моря, а кости сына побелеют на прериях... – Скажи, где он был погребен, и тело твое будет по¬ коиться рядом с ним,– перебил его Мидлтон. – Не нужно, капитан. Дай мне мирно спать там, где я жил,– там, куда не доносится шум поселений! Все же я не вижу надобности, чтобы могила честного человека пря¬ талась, точно индеец в засаде. Я уплатил одному камено¬ тесу в поселениях, чтобы он на могиле моего отца поставил в головах камень с высеченной надписью. Обошлось это мне в двенадцать бобровых шкурок и сделано было на славу – искусно и затейливо! Вот он и говорит каждому, кто бы ни пришел, что лежит под ним тело христианина, звавшегося так-то и так-то; и рассказывает, что делал в жизни этот человек, и сколько прожил лет, и какой он был честный. Когда мы разделались с французами в старой войне, я съездил туда нарочно, чтобы посмотреть, пра– 408

вилыю ли все исполнено, и я рад, что могу сказать: ка¬ менотес сдержал свое слово. – Так ты хотел бы и на свою могилу такой же камень? – На мою? Нет, нет; у меня нет другого сына, кроме Твердого Сердца, а много ли знает индеец о том, как и что принято у белых людей? К тому же... я и без того перед ним в долгу, я так мало сделал, пока жил в его племени. Ружье, конечно, покрыло бы цену такой штуки... но я знаю, малый с удовольствием повесит его в своей зале, потому что много оленей и много птиц было подстрелено на его глазах из этого ружья... Нет, ружье должно быть послано тому, чье имя вырезано на замке! – Но есть человек, который любит тебя и с радостью осуществит твое желание, чтобы хоть этим доказать свою привязанность. И он не только сам обязан тебе избавле¬ нием от многих опасностей, но еще и принял в наследство неоплатный долг благодарности. Судет и иа твоей могиле стоять камень с надписью. Старик протянул свою иссохшую руку и с чувством сжал в ней руку капитана. – Я так и думал, что ты будешь рад это сделать, но просить мне не хотелось,– сказал он,– ведь ты мне не родственник. Не ставь на нем никаких хвастливых слов – просто имя, умер тогда-то, стольких-то лет; да что-нибудь из библии. И больше ничего... Тогда мое имя не вовсе про¬ падет на земле; больше мне ничего не надобно. Мидлтои обещал, и опять последовала тишина, преры¬ ваемая только редкими, отрывистыми словами умираю¬ щего. Он как будто закончил свои расчеты с миром и только ждал окончательного призыва, чтобы навек уйти. Мидлтон и Твердое Сердце стали с двух сторон подле него и с печальным вниманием следили, как меняется его лицо. Часа два эти изменения были почти неощутимы. Источен¬ ные временем черты умирающего хранили выражение ти¬ хого и благородного покоя. Время от времени он заговари¬ вал. И все это долгое время, торжественно напряженное, пауни как один человек не двигались с места с чрезвычай¬ ной сдержанностью и терпением. Когда старик говорил, все наклоняли головы, чтобы лучше слышать; а когда он смолкал, они, казалось, думали о его словах, оценивая их мудрость. Пламя догорало. Старик молчал, и были минуты, когда окружающие не знали, жив он или уже отошел. Около часу траппер оставался почти недвижим. Только 40?

временами его глаза открывались и закрывались. Когда от¬ крывались, их взгляд казался устремленным к облакам, что заволакивали западный горизонт, переливая яркими тонами и придавая отчетливость и прелесть красочному великолепию американского заката. И этот час, и спокой¬ ная красота этого времени года, и то, что совершалось,– все это соединилось, чтобы наполнить зрителей торжест¬ венным благоговением. Вдруг среди мыслей о своем необы¬ чайном положении Мидлтон почувствовал, что рука, кото¬ рую он держал, с невероятной силой стиснула его ладонь, и старик, поддерживаемый своими друзьями, встал на ноги. Он обвел присутствующих взглядом, точно всех при¬ глашая слушать (еще не отживший остаток слабости чело¬ веческой!), и, по-военному вскинув голову, голосом внят¬ ным каждому, он выговорил одно лишь слово: – Здесь! И полная неожиданность этого движения, и вид вели¬ чия и смирения, так примечательно сочетавшихся в стар¬ ческом этом лице, и необычная звонкая сила голоса на мгновение смутили всех вокруг. Когда Мидлтон и Твердое Сердце, из которых каждый невольно протянул руку, чтобы старик оперся на нее, снова поглядели на него, они увидели, что тот уже не нуждается в их заботе. Они печально опустили тело в кресло, а Ле Балафре встал и объявил племени, что старик скончался. Голос дряхлого индейца прозвучал, как эхо из того невидимого мира, куда только что отлетел кроткий дух траппера. – Доблестный, справедливый и мудрый воин уже сту¬ пил на тропу, которая приведет его в блаженные поля его народа! – сказал престарелый вождь.– Когда Ваконда призвал его, ои был готов и тотчас отозвался. Ступайте, дети мои, помните справедливого вождя бледнолицых и очищайте ваш собственный след от терновника! Могилу вырыли под сенью благородного дуба. Она и по¬ сейчас тщательно охраняется Волками-пауни, и ее часто показывают путешественникам и заезжим торговцам, как место, где покоится справедливый белый человек. На ней поставили надгробный камень с простою надписью, каь того пожелал сам траппер. Мидлтон позволил себе един¬ ственную вольность – добавил слова: «Да не дерзнет ничья рука своевольно потревожить его прах».

шпион, или Повесть о нейтральной территории

Перевод с английского Э. Березиной и Е. Шишмаревой Редактор М. Черневич Рисунки И. Ильинского

Глава IЕго лицо, спокойствие храня, Скрывало жар души и тайный пыл, И, чтоб не выдать этого огня. Его холодный ум на страже был,– Так пламя Этны меркнет в свете дня. Томас Кэмпбелл, «Гертруда из Вайоминга» 1 днажды вечером на исходе 1780 го¬ да по одной из многочисленных не¬ больших долин графства Вест-Че– стер2 ехал одинокий всадник. Пронизывающая сырость п нарастающая ярость восточного ветра, несомненно, предвещали бурю, которая, как здесь часто бывает, порой длится несколько дней. Но напрасно всадник зорким гла¬ зом всматривался в темноту, желая найти подходящее для себя убежище, где он мог бы укрыться от дождя, уже начавшего сливаться с густым вечерним туманом. Ему попадались только убогие домишки людей низкого звания, и, принимая во внимание непосредственную бли¬ зость войск, он считал неразумным и даже опасным в ка¬ ком-нибудь из них остановиться. После того как англичане завладели островом Нью– Йорк, территория графства Вест-Честер стала ничьей зем¬ лей, и до самого конца войны американского народа за независимость здесь действовали обе враждующие сто¬ роны. Значительное число жителей – то ли в силу родст¬ венных привязанностей, то ли из страха,– вопреки своим 1 Перевод стихотворных эпиграфов, за исключением особо ого¬ воренных, выполнен М. Тарасовой. 2 Графство Вест -Честер – одно из графств (обла¬ стей), находившихся в штате Нью-Йорк: граничило с городом Нью-Йорком, расположенным на острове Манхаттан. 413

чувствам и симпатиям, придерживались нейтралитета. Южные города, как правило, подчинялись королевской власти, тогда как жители северных городов, находя опору в близости континентальных 1 войск, смело отстаивали свои революционные взгляды и право на самоуправление. Мно¬ гие, однако, носили маску, которую еще не сбросили к этому времени; и не один человек сошел в могилу с по¬ зорным клеймом врага законных прав своих соотечествен¬ ников, хотя втайне был полезным агентом вождей револю¬ ции; с другой стороны, если бы открыть секретные шка¬ тулки кой-кого из пламенных патриотов, можно было бы вытащить на свет божий королевские охранные грамоты 2, спрятанные под британскими золотыми монетами. Заслышав стук копыт благородного коня, каждая фер¬ мерша, мимо жилища которой проезжал путник, боязливо приоткрывала дверь, чтобы взглянуть на незнакомца, и, возможно, обернувшись назад, сообщала результаты своих наблюдений мужу, стоявшему в глубине дома наготове к бегству в соседний лес, где он обычно прятался, если ему грозила опасность. Долина была расположена при¬ мерно в середине графства, довольно близко от обеих армий, поэтому нередко случалось, что обобранный одной стороной получал обратно свое имущество от другой. Правда, ему не всегда возвращали его же добро; постра¬ давшему иногда возмещали понесенный им урон даже с избытком за пользование его собственностью. Впрочем, в этой местности законность то и дело нарушалась, и реше¬ ния принимались в угоду интересам и страстям тех, кто был сильнее. Появление несколько подозрительного на вид незна¬ комца верхом па коне, хотя и без военной сбруи, но все же гордом и статном, как и его седок, вызывало у глазевших па них обитателей окрестных ферм множество догадок; в иных же случаях, у людей с неспокойной совестью,– и немалую тревогу. Изнуренному необычайно тяжелым днем всаднику т:е терпелось поскорее укрыться от бури, бушевавшей все сильнее, и теперь, когда вдруг полил крупными каплями 1 Континентальные войска – войска национальной армии, сражавшейся за независимость Северной Америки. 2 Королевские охранные грамоты выдавались английским королем Георгом III (1760—1820) на право заниматься торговлей и приобретать земли в североамериканских колониях. 414

косой дождь, он решил просить приюта в первом же попав¬ шемся жилье. Ему не пришлось долго ждать; проехав че^ рез шаткие ворота, он, не слезая с седла, громко посту¬ чался во входную дверь весьма неказистого дома. В ответ на стук показалась средних лет женщина, внешность которой столь же мало располагала к себе, как и ее жи¬ лище. Увидев у порога всадника, освещенного ярким све¬ том пылающего очага, женщина испуганно отпрянула и наполовину прикрыла дверь; когда она спросила приез¬ жего, что ему угодно, на ее лице вместе с любопытством отразился страх. Хотя полузакрытая дверь не позволила путнику как следует разглядеть убранство комнаты, но и то, что он заметил, заставило его снова устремить пристальный взор в темноту в надежде отыскать более приветливый кров; однако, с трудом скрывая отвращение, он попросил дать ему приют. Женщина слушала с явным неудовольствием и прервала его, не дав закончить фразу. – Не скажу, чтоб я охотно пускала в дом незнакомых: времена нынче тревожные,– сказала она развязно, рез¬ ким голосом.– Я бедная одинокая женщина. Дома только старый хозяин, а какой от него прок! Вот в полумиле отсюда, дальше по дороге, есть усадьба, уж там-то вас примут и даже денег не спросят. Я уверена, что им это будет куда удобнее, а мне приятнее – ведь Гарви нет дома. Хотела б я, чтоб он послушался добрых советов и бросил скитаться; денег у него теперь порядочно, пора бы ему образумиться и зажить так, как другие люди его лет п достатка. Но Гарви Бёрч делает все по-своему и в конце концов помрет бродягой! Всадник не стал больше слушать. Следуя совету ехать дальше по дороге, он медленно повернул коня к воротам, плотнее запахнул полы широкого плаща, готовясь снова пуститься навстречу буре, но последние слова женщины остановили его. – Так, значит, здесь живет Гарви Бёрч? – невольно пырвалось у него, однако он сдержал себя и ничего больше не добавил. – Нельзя сказать, что он здесь живет,—ответила жен¬ щина и, быстро переведя дух, продолжала: – Он тут почти не бывает, а если и бывает, то так редко, что я с трудом узнаю его, когда он удостоит показаться своему бедному старому отцу и мне. Конечно, мне все равно, вернется ли 415

он когда-нибудь домой... Значит, первая калитка слева... Ну, а мпе-то мало дела до того, явится Гарви сюда когда– нибудь или нет...– И она резко захлопнула дверь перед всадником, который рад был проехать еще полмили до более подходящего и более надежного жилища. Было еще достаточно светло, и путник разглядел, что земли вокруг строения, к которому он подъехал, хорошо обработаны. Это был длинный низкий каменный дом с двумя небольшими флигелями. Протянувшаяся во всю длину фасада веранда с аккуратно выточенными деревян¬ ными столбами, хорошее состояние ограды и надворных построек – все это выгодно отличало усадьбу от простых окрестных ферм. Всадник поставил лошадь за угол дома, чтобы хоть немного защитить ее от дождя и ветра, пере¬ кинул на руку свою дорожную сумку и постучал в дверь. Вскоре появился старик негр; очевидно, не считая нуж¬ ным докладывать своим господам о посетителе, слуга впу¬ стил его, сперва с любопытством оглядев при свете свечи, которую держал в руке. Негр ввел путника в удивительно уютную гостиную, где горел камин, столь приятный в хму¬ рый октябрьский вечер, когда бушует восточный ветер. Незнакомец отдал сумку заботливому слуге, вежливо по¬ просил старого джентльмена, который поднялся навстречу, дать ему пристанище, поклонился трем дамам, занимав¬ шимся рукоделием, и начал освобождаться от верхней одежды. Он снял шарф с шеи, затем плащ из синего сукна, и перед внимательными взорами членов семейного кружка предстал высокий, на редкость хорошо сложенный муж¬ чина лет пятидесяти. Его черты выражали чувство собст¬ венного достоинства и сдержанность; у него был прямой нос, близкий по типу к греческому; спокойные серые глаза смотрели задумчиво, даже, пожалуй, печально; рот и под¬ бородок говорили о смелости и сильном характере. Его до¬ рожный наряд был прост и скромен, однако так одевались его соотечественники из высших слоев общества; парика на нем не было, и причесывал он волосы, как военные, а в стройной, удивительно складной фигуре сказывалась военная выправка. Внешность незнакомца была столь вну¬ шительна и так явно обличала в нем джентльмена, что, когда он снял с себя лишнюю одежду, дамы привстали и вместе с хозяином дома еще раз поклонились ему в ответ на приветствие, с которым он снова к ним обратился. 416

Хозяин дома был несколькими годами старше путе¬ шественника; его манера держаться, платье, окружающая обстановка – все говорило о том, что он повидал свет и принадлежит к высшему кругу. Дамское общество состо¬ яло из незамужней особы лет сорока и двух юных деву¬ шек по меньшей мере вдвое моложе ее. Краски поблекли на лице старшей леди, но чудесные глаза и волосы делали ее очень привлекательной; очарование придавало ей и ми¬ лое, приветливое обхождение, каким далеко не всегда мо¬ гут похвастать многие более молодые женщины. Сестры – сходство между девушками свидетельствовало об их близ¬ ком родстве – были в полном расцвете молодости; румя¬ нец – неотъемлемое свойство вест-честерской красавицы, рдел на их щеках, а глубокие голубые глаза сияли тем блеском, который пленяет наблюдателя и красноречиво говорит о душевной чистоте и покое. Все три леди отличались женственностью и изящест¬ вом, присущими слабому полу этою края, а их манеры показывали, что они, как и хозяин дома, принадлежат к высшему обществу. Мистер Уортон, ибо так звали владельца уединен нон усадьбы, поднес гостю рюмку превосходной мадеры и, налив рюмку себе, снова сел к камину. С минуту он мол¬ чал, словно обдумывая, не нарушит ли правила вежли¬ вости, задав подобный вопрос незнакомцу, наконец, оки¬ нув его испытующим взглядом, спросил: – За чье здоровье я имею честь выпить? Путник тоже сел; когда мистер Уортон произносил эти слова, оп рассеянно смотрел в камин, потом, обратив пытливый взгляд на хозяина дома, ответил с легкой кра¬ ской в лице: – Моя фамилия Харпер. – Мистер Харпер,– продолжал хозяин с церемонно¬ стью того времени,– я имею честь выпить за ваше здо¬ ровье и надеюсь, что дождь вам не повредил. Мистер Харпер молча поклонился в ответ на любез¬ ность и опять погрузился в раздумье, казалось вполне по¬ нятное и извинительное после долгого пути, проделанного по такой непогоде. Девушки снова сели за пяльцы, а их тетка, мисс Дженнет Пейтон, вышла, чтобы присмитреть за приготов¬ лениями к ужину для неожиданного гостя. Наступило короткое молчание; мистер Харпер, видимо, наслаждался 417

теплом и покоем, но хозяин снова нарушил тишину, спро¬ сив гостя, не помешает ли ему дым; получив отрицатель¬ ный ответ, мистер Уортон тотчас же взялся за трубку, которую отложил при появлении незнакомца. Хозяину дома явно хотелось завязать разговор, однако, то ли из опасения ступить на скользкую почву, то ли не желая прерывать очевидно умышленное молча¬ ние гостя, он долго не решался заговорить. Наконец его подбодрило движение мистера Харпера, бросившего взгляд в сторону, где сидели сестры. – Теперь стало очень трудно,– заметил мистер Уор¬ тон, для начала осторожно обходя темы, которые ему хо¬ телось бы затронуть,– получать табак, каким я привык баловать себя по вечерам. – А я думал, нью-йоркские лавки поставляют вам самый лучший табак,– спокойно отозвался мистер Харпер. – Н-да, конечно,– ответил неуверенно мистер Уор¬ тон и посмотрел на гостя, но сразу опустил глаза, встре¬ тив его твердый взгляд.– В Нью-Йорке, наверное, полно табаку, но в эту войну любая, даже самая невинная, связь с городом слишком опасна, чтобы рисковать из-за такого пустяка. Табакерка, из которой мистер Уортон только что на¬ бил свою трубку, стояла открытая почти у самого локтя мистера Харпера; он машинально взял из нее щепотку и попробовал на язык, однако мистера Уортона это встре¬ вожило. Ничего не сказав о качестве табака, гость снова впал в задумчивость, и хозяин успокоился. Теперь, когда он добился некоторого успеха, мистер Уортон не хотел отступать и, сделав над собой усилие, продолжал: – Я желаю от всего сердца, чтобы кончилась эта не¬ честивая война и мы опять могли бы встретиться с друзь¬ ями и близкими в мире и любви. – Да, очень хотелось бы,– выразительно сказал мистер Харпер и снова вскинул глаза на хозяина дома. – Я не слыхал, чтобы со времени появления наших новых союзников произошли какие-либо значительные передвижения войск,– заметил мистер Уортон; выбив пепел из трубки, он повернулся к гостю спиной, будто для того, чтобы взять из рук младшей дочери уголек. – Видимо, об этом еще не стало широко известно. – Значит, надо полагать, будут сделаны какие-нибудь 418

серьезные шаги? – спросил мистер Уортон, все еще на¬ клонившись к дочери и в ожидании ответа бессознательно мешкая с раскуриванием трубки. – Разве поговаривают о чем-нибудь определенном? – О нет, ни о чем особенном; однако от таких мощ¬ ных сил, какими командует Рошамбо !, естественно чего-то ожидать. Мистер Харпер кивнул головой в знак согласия, по ни¬ чего не сказал, а мистер Уортон, раскурив трубку, про¬ должал : – Должно быть, на Юге действуют более решительно. Гейтс и Корнваллис там, видимо, хотят покончить с вой¬ ной 2. Мистер Харпер наморщил лоб, п па его лице мельк¬ нула тень глубокой печали; глаза па миг зажглись огнем, 1 Рошамбо – командующий французскими войсками, п'*р<*– брошепными на североамериканский материк для помощи амери¬ канским колониям в борьбе против Англии. 2 Уортон намекает па победу английского генерала Корн нал– лиса, разбившего войско американского генерала Гейтса в сраже¬ нии при Кемдене в штате Южная Каролина (1780). 419

обличавшим сильное скрытое чувство. Восхищенный взор младшей сестры едва успел уловить это выражение, как оно уже исчезло; лицо незнакомца стало опять спокойным и исполненным достоинства, неоспоримо показывая, что разум у вего преобладает над чувством. Старшая сестра приподнялась со стула и с торжеством воскликнула: – Генералу Гейтсу не повезло с графом Корнвалли– сом, как повезло с генералом Бергойном 1. – Но ведь генерал Гейтс не англичанин, Сара,– по¬ спешила возразить младшая леди; смущенная своей сме¬ лостью, она покраснела до корней волос и принялась рыться в рабочей корзинке, втайне надеясь, что на ее слова не обратили внимания. Пока девушки говорили, гость смотрел то на одну, то на другую; едва уловимое подергивание губ выдавало его душевное волнение, когда он шутливо обратился к младшей из сестер: – А могу ли я узнать, какой вывод вы делаете из этого? Когда у Френсис прямо спросили мнения о вопросе, неосторожно затронутом при постороннем, она покраснела еще гуще, но ответа ждали, и девушка, немного запинаясь, нерешительно сказала: – Просто... просто, сэр... мы с сестрой порой расхо¬ димся в оценке доблести англичан. На ее детски невинном лице заиграла лукавая улыбка. – А что же, собственно, вызывает у вас разногла¬ сия? – спросил мистер Харпер, отвечая на ее живой .взгляд почти отечески мягкой улыбкой. – Сара считает, что англичане никогда не терпят поражений, а я не очень-то верю в их непобедимость. Путник слушал девушку с той ласковой снисходитель¬ ностью, с какой благородная старость относится к пылкой лаивной молодости, но промолчал и, повернувшись к ка¬ мину, снова'устремил взор на тлеющие угли. Мистер Уортон напрасно старался проникнуть в тайну политических взглядов госгя. Хотя мистер Харпер не казался угрюмым, однако он не проявлял и общительно¬ ^ 1 Генерал Гейтс под Сараготой заставил капитулировать анг¬ лийского генерала Бергойна со всем его войском (1777). Эта крупная победа американцев сыграла решающую роль во всем дальнейшем ходе войны. 420

сти, напротив – он поражал своей замкнутостью; когда хозяин дома встал, чтобы проводить мистера Харпера к столу в соседнюю комнату, он ровным счетом ничего не знал из того, что в те времена было так важно знать о не¬ знакомом человеке. Мистер Харпер подал руку Саре Уор¬ тон, и они вместе вошли в столовую; Френсис следовала за ними, спрашивая себя, не задела ли она чувства гостя своего отца. Буря разыгралась еще сильнее, и проливной дождь, хлеставший в стены дома, будил безотчетное ощущение радости, какую в ненастную погоду испытываешь в теп¬ лой, уютной комнате. Вдруг резкий стук в дверь снова вызвал верного слугу-негра в переднюю. Через минуту он вернулся и доложил мистеру Уортону, что еще один застигнутый бурей путник просит приютить его па ночь. Как только новый пришелец нетерпеливо постучал п дверь, мистер Уортон с явным беспокойством поднялся с места; он быстро перевел взгляд с мистера Харпера на дверь, словно ожидая, что за появлением второго незна¬ комца последует что-то связанное с первым. Едва он успел слабым голосом приказать слуге ввести путника, как дверь широко распахнулась, и тот сам вошел в ком¬ нату. Заметив мистера Харпера, путник на мгновение замялся, потом несколько церемонно повторил свою просьбу, которую только что передал через слугу. Мистеру Уортону и его семейству новый гость крайне не понра¬ вился, однако, опасаясь, что отказ в ночлеге в такую жестокую бурю может привести к неприятностям, старый джентльмен скрепя сердце согласился приютить и этого незнакомца. Мисс Пейтон приказала подать еще кое-какие ку¬ шанья, и пострадавший от непогоды был приглашен к столу, за которым только что отужинало небольшое общество. Сбросив с себя верхнюю одежду, пришелец решительно сел на предложенный ему стул и с завидным аппетитом принялся утолять свой голод. Однако при каждом глотке он обращал тревожный взор на мистера Харпера, который так пристально его разглядывал, что ему невольно становилось не по себе. Наконец, налив в бокал вина, новый гость многозначительно кивнул наблю¬ давшему за ним мистеру Харперу и довольно язвительно сказал: 421

– Пью за наше более близкое знакомство, сэр. Ка¬ жется, мы встречаемся впервые, хотя ваше внимание ко мне наводит на мысль, что мы старые знакомые. Должно быть, вино пришлось ему по вкусу, ибо, по¬ ставив на стол пустой бокал, он на всю комнату причмок¬ нул губами и, подняв бутылку, несколько мгновений дер¬ жал ее против света, молча любуясь блеском прозрачного напитка. – Вряд ли мы когда-либо встречались,– следя за движениями нового гостя, с легкой улыбкой отозвался мистер Харпер; видимо удовлетворенный своими наблю¬ дениями, он повернулся к сидевшей с ним рядом Саре Уортон и заметил: – После развлечений городской жизни вам, наверное, тоскливо в вашем теперешнем жи¬ лище? – О, ужасно тоскливо! – с жаром ответила Сара.– Как и отец, я хочу, чтобы эта ужасная война кончилась скорее и мы снова встретились с нашими друзьями. – Л вы, мисс Френсис, так же горячо жаждете мира, как и ваша сестра? – По многим причинам, конечно, да,– ответила де¬ вушка, украдкой бросив на мистера Харпера застенчивый взгляд. Заметив на его лице прежнее доброе выражение, она продолжала, и умная улыбка озарила ее живые черты: – Но только не ценою потери прав моих соотечест¬ венников. – Прав! – возмущенно повторила ее сестра.– Чьи права могут быть справедливее, чем права монарха! И разве есть долг более настоятельный, чем долг повино¬ ваться тому, кто имеет законное право повелевать? – Ничьи, конечно, ничьи,– сказала Френсис, смеясь от души; ласково взяв в обе руки руку сестры и улыбнув¬ шись мистеру Харперу, она добавила: – Я уже говорила вам, что мы с сестрой расходимся в политических взгля¬ дах, но зато отец для нас беспристрастный посредник; он любит и своих соотечественников, любит и англи¬ чан, а потому не берет ни мою сторону, ни сторону сестры. – Это так,– с некоторым беспокойством заметил ми¬ стер Уортер, взглянув сначала на первого гостя, потом на второго.– У меня близкие друзья в обеих армиях, и, кто бы ни выиграл войну, победа любой из сторон принесет мне лишь огорчения; поэтому я страшусь ее. 422