Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 52 страниц)

Френсис уехала из города еще совсем юной, и ей не пришлось приносить в жертву тогдашней моде свою при¬ родную красоту. Ее роскошные золотистые волосы не были истерзаны щипцами парикмахера: они падали на плечи естественными, как у детей, локонами и обрамляли лицо, сиявшее очарованием молодости, здоровья и простодушия. Глаза ее говорили красноречивее всяких слов, но губы молчали; она протянула вперед свои сложенные руки, и ее склоненная в ожидании фигурка была так прелестна, что Данвуди на миг безмолвно застыл на месте. Френсис молча проводила его в комнату напротив той, в которой собрались ее родные, живо обернулась к нему и, вложив обе свои руки в его руку, доверчиво промол¬ вила: – О Данвуди, как я счастлива, что вижу вас, счаст¬ лива по многим причинам! Я привела вас сюда, чтобы предупредить, что в соседней комнате друг, которого вы не ожидаете здесь встретить. – Каковы бы ни были причины,– воскликнул моло¬ дой человек, целуя ее руки,– я очень рад, что мы с вами наедине, Френсис! Испытание, которому вы подвергли меня, жестоко; война и жизнь вдалеке друг от друга могут вскоре разлучить нас навеки. – Мы должны подчиняться необходимости, она силь¬ нее нас. Но теперь не время для разговоров о любви; я хочу сказать вам о другом, более важном деле. – Но что может быть важнее неразрывных уз, кото¬ рые сделают вас моей женой! Френсис, вы холодны ко мне... к тому, кто в дни суровой службы и в тревожные ночи ни на миг не забывал ваш образ. – Дорогой Данвуди,– растроганная до слез Френсис опять протянула ему руку, и ее щеки снова загорелись ярким румянцем,– вы знаете мои чувства... Кончится война, и ничто не помешает вам взять эту руку навеки... Но, пока в этой войне вы противник моего единственного брата, я никогда не соглашусь связать себя с вами узами более тесными, чем узы нашего родства. Вот и сейчас мой брат ждет вашего решения: вернете ли вы ему свободу или пошлете на верную смерть. – Ваш брат! – вздрогнув и побледнев, вскрикнул Данвуди.– Объяснитесь... что за страшный смысл кроется в ваших словах? г– Разве капитан Лоутон не сказал вам, что сегодня 471

утром он арестовал Генри? – еле слышно продолжала Френсис, устремив на жениха взгляд, полный тревох^и. – Он доложил мне, что задержал переодетого капи¬ тана шестидесятого полка, не сказав, где и когда,– так же тихо ответил майор и, опустив голову, закрыл лицо ру¬ ками, пытаясь скрыть свои чувства. – Данвуди, Данвуди!– теряя всю свою уверенность, воскликнула Френсис, вдруг охваченная мрачным пред¬ чувствием.– Что означает ваше волнение? Когда майор поднял лицо, выражающее самое глубокое сострадание, она продолжала: – Конечно, конечно, вы не выдадите своего друга, вы не допустите, чтобы мой брат... ваш брат... умер позорной смертью. – Френсис! – с мукой в голосе воскликнул молодой человек.—Что я могу сделать? – Сделать! – повторила Френсис, глядя на него бе¬ зумными глазами.– Неужели майор Данвуди отдаст в руки врагов своего друга... брата своей будущей жены? – О, не говорите со мной так сурово, дорогая мисс Уортон... моя Френсис! Я готов отдать жизнь за вас... за Генри... но я не могу нарушить свой долг, не могу забыть о своей чести. Вы первая презирали бы меня, если бы я так поступил. – Пейтон Данвуди,– произнесла Френсис, и ее лицо покрылось пепельной бледностью,—вы говорили мне... вы клялись, что любите меня.. – Я люблю вас! – горячо сказал молодой человек. Но Френсис знаком остановила его и продолжала дро¬ жащим от негодования голосом: – Неужели вы думаете, что я стану женой человека, обагрившего руки кровью моего единственного брата! – Френсис, вы разрываете мне сердце! – сказал май¬ ор и замолчал, чтобы совладать с собою; потом, силясь улыбнуться, добавил: – В конце концов, может быть, мы напрасно терзаем себя опасениями. Возможно, что, когда я узнаю все обстоятельства, окажется, что Генри военно¬ пленный, и только; тогда я смогу отпустить его на честное слово. Нет чувства более обманчивого, чем надежда, и, ви¬ димо, молодости принадлежит счастливое преимущество наслаждаться всеми радостями, какие она может прине¬ сти. А чем больше мы сами достойны доверия, тем более 472

склонны доверять другим и всегда готовы думать, что про¬ изойдет то, на что мы уповаем. Смутная надежда молодого воина была выражена ско¬ рее взглядом, чем словами, но кровь снова прилила к ще¬ кам подавленной горем девушки, и она промолвила: – О, конечно, нет никаких оснований для сомнения. Я знала... знаю... вы никогда не оставите нас в нашей страшной беде! Френсис не смогла справиться с охватившим ее волне¬ нием и залилась слезами. Одна из самых приятных привилегий любви – это обя¬ занность утешать тех, кого мы любим; и, хотя проблеск надежды, мелькнувший перед ним, не очень успокоил май¬ ора Данвуди, он не стал разочаровывать милую девушку, прильнувшую к его плечу. Он вытирал слезы на ее лице, и к ней вернулась вера в безопасность брата и в покро¬ вительство жениха. Когда Френсис оправилась и овладела собой, она по¬ спешила проводить майора Данвуди в гостиную и сооб: щить родным приятную новость, которую уже считала до¬ стоверной. Майор неохотно пошел за ней, предчувствуя беду, но через несколько мгновений он был уже н кругу родст¬ венников и старался собрать все свое мужество, чтобы с твердостью встретить предстоящее испытание. Молодые офицеры поздоровались сердечно и искренне. Капитан Уортон держался так, точно не случилось ничего, что могло бы поколебать его самообладание. Между тем неприятная мысль, что он сам в какой-то мере причастен к аресту капитана Уортона, смертельная опасность, грозившая его другу и надрывавшие сердце слова Френсис породили в душе майора Данвуди тревогу, которую, несмотря на все свои старания, он не мог скрыть. Остальные члены семейства Уортон приняли его тепло и по-дружески – они были к нему привязаны и не забыли об услуге, которую он недавно им оказал; к тому же вы¬ разительные глаза и зардевшееся лицо девушки, вошед¬ шей вместе с ним, красноречиво говорили, что они не обманутся в своих ожиданиях. Поздоровавшись с каждым в отдельности, Данвуди кивком головы приказал уйти солдату, которого осторожный капитан Лоутон приста¬ вил к арестованному молодому Уортону, потом повер¬ нулся к нему и приветливо спросил: 473

«– Скажи мне, Генри, при каких обстоятельствах ты перерядился в тот костюм, в котором тебя застал здесь капитан Лоутон, и помни... помните, капитан Уортон, что ответы вы даете совершенно добровольно. – Я это сделал, майор Данвуди,– серьезно отве¬ тил английский офицер,– чтобы иметь возможность наве¬ стить своих близких, не подвергаясь опасности попасть в плен. – Но вы переоделись только тогда, когда увидели, что приближается отряд Лоутона? – Да, да,– с жаром вмешалась Френсис, в тревоге за брата забыв обо всех подробностях,– мы с Сарой пере¬ одели Генри, когда показались драгуны; его узнали лишь благодаря нашей неловкости. Данвуди слушал объяснения Френсис, глядя на нее с любовью, и лицо его просветлело. – Вероятно, вещи, которые вы дали ему, были у вас в доме,– продолжал Данвуди,– вы схватили в последнюю минуту то, что попалось вам под руку? – Нет, все это было на мне, когда я уходил из Нью– Йорка,– с чувством собственного достоинства сказал ка¬ питан Уортон.—Я раздобыл эти вещи для определенной цели и намеревался сегодня в таком же виде вернуться в город. Увлеченная горячим чувством, Френсис стояла между братом и женихом, но, когда истина блеснула в ее созна¬ нии, она с ужасом отпрянула и опустилась на стул, глядя на молодых людей безумными глазами. – А пикеты... отряды на равнинах? – побледнев, спросил Данвуди. – Я прошел мимо них переодетый. Я показал им про¬ пуск, который я купил, а так как на нем стоит подпись Вашингтона, надо полагать, что он поддельный. Данвуди выхватил из рук капитана бумагу и некото¬ рое время молча смотрел на подпись. Постепенно воин¬ ский долг заставил его забыть обо всем остальном; повер¬ нувшись лицом к пленнику, он спросил, испытующе глядя на него: – Капитан Уортон, кто вам дал эту бумагу? – Я полагаю, такой вопрос вы не имеете права зада¬ вать, майор Данвуди. – Извините, сэр, возможно, что мои чувства завели меня слишком далеко. 474

Мистер Уортон, который с глубоким волнением прислу¬ шивался к разговору, нашел в себе силы спросить: – Ведь эта бумага не может иметь серьезного значе¬ ния, майор Данвуди: па войне постоянно прибегают к та¬ ким уловкам. – Подпись не подделана,– разглядывая буквы, тихим голосом сказал драгун.– Неужели среди нас скрывается предатель? Кто-то злоупотребил доверием Вашингтона: вымышленное имя написано не той рукой, которой напи¬ сан пропуск. Капитан Уортон, мой долг не позволяет мне отпустить вас на честное слово – вам придется отпра¬ виться со мною в нагорье. – Другого я и не ожидал, майор Данвуди. Драгун медленно повернулся к сестрам, и Френсис опять приковала к себе его взгляд. Она поднялась со стула и стояла, с мольбой протягивая к нему сложенные руки. Не в силах сдержать свое волнение, молодой человек по¬ рывисто сказал, что вынужден на время отлучиться, и по¬ кинул комнату. Френсис вышла за ним следом, и, подчи¬ няясь ее взгляду, Данвуди опять вошел в комнату, где происходил первый разговор. – Майор Данвуди,– едва слышно произнесла Френ¬ сис, жестом предлагая ему сесть. Ее бледные щеки стали покрываться румянцем, вскоре залившим все лицо. Несколько мгновений она боролась с собой, потом продолжала: – Я уже призналась, что вы мне очень дороги, и даже сейчас, когда вы причиняете мне такие жестокие страда¬ ния, я не хочу этого скрывать. Поверьте, единственная вина Генри в том, что он поступил опрометчиво. Наша родина не может быть несправедливой. Она опять умолкла и почти задыхалась, то бледнея, то краснея; потом кровь бросилась ей в лицо, и она тихо до¬ бавила: – Майор Данвуди, я обещала стать вашей женой, как только на родине воцарится мир. Отпустите брата под че¬ стное слово, и я сегодня же пойду с вами к алтарю, отправ¬ люсь в ваш лагерь и, сделавшись вашей женой, научусь переносить все тяготы солдатской жизни. Данвуди схватил руку, которую девушка в порыве чувств протянула ему, на мгновение прижал ее к груди, потом встал и, глубоко взволнованный, принялся ходить взад и вперед по комнате* 475

– Умоляю вас, Френсис, ни слова больше, если вы не хотите разбить мне сердце! – Значит, вы отказываетесь от моей руки? – подняв¬ шись, сказала она с достоинством, но ее бледность и дро¬ жащие губы говорили.о том, какая сильная борьба проис¬ ходит в ней. – Отказываюсь! Разве я не молил вашего согласия, не молил со слезами? Разве оно не венец всех моих желаний на земле? Но жениться на вас при таких обстоятельствах было бы бесчестием для нас обоих. Будем надеяться, что наступят лучшие времена. Генри должны оправдать, быть может, его даже не станут судить. Я буду для него самым преданным заступником, не сомневайтесь в этом и верьте мне, Френсис, Вашингтон благоволит ко мне. – Но этот пропуск, злоупотребление доверием, на ко¬ торое вы ссылались, ожесточат Вашингтона против моего брата. Если бы мольбы и угрозы могли поколебать его суровое представление о справедливости, разве погиб бы Андре? – С этими словами Френсис в отчаянии выбежала из комнаты. С минуту Данвуди стоял как оглушенный, потом вы¬ шел, намереваясь оправдать себя в глазах девушки и успо¬ коить ее. В передней, разделявшей обе гостиные, он на¬ толкнулся на оборванного ребенка, который, быстро огля¬ дев его, сунул ему в руку клочок бумаги и тут же исчез. Все это произошло мгновенно, и взволнованный майор успел лишь заметить, что посыльный был бедно одетым деревенским мальчуганом; в руке он держал городскую игрушку и смотрел на нее с такой радостью, словно со¬ знавал, члю честно заработал награду за выполненное по¬ ручение. Данвуди опустил глаза на записку. Она была написана на обрывке грязной бумаги, малоразборчивым почерком, однако ему удалось прочитать следующее: «Ре¬ гулярные подходят – кавалерия и пехота». Данвуди вздрогнул. Позабыв обо всем, кроме обязан¬ ностей воина, он поспешно покинул дом Уортонов. Быстро направившись к своему эскадрону, он увидел на одном из отдаленных холмов мчавшегося галопом конного часового; прогрохотало несколько выстрелов, и в следующее мгнове¬ ние раздался призывный трубный звук: «К оружию!» Когда майор достиг своего эскадрона, там все было в дви¬ жении. Капитан Лоутон верхом на лошади, пристально глядя на противоположный край долины, отдавал прика¬ 476

зания музыкантам, и его могучий голос гремел так же сильно, как и медные трубы. – Громче трубите, ребята, пусть англичане знают, что тут их ждет конец – виргинская кавалерия не пропустит их дальше! Отовсюду начали стекаться разведчики и патрульные; один за другим они быстро рапортовали командиру, и он отдавал четкие приказания с уверенностью, исключающей и мысль о неповиновении. Только раз, повернув коня в сторону луга, раскинувшегося против «Белых акаций», Данвуди решился бросить взгляд на дом, и его сердце сильно забилось, когда он увидел фигуру женщины: она стояла заломив руки у окна той комнаты, где он виделся с Френсис. Расстояние было слишком велико, чтобы раз¬ глядеть ее черты, но майор не сомневался, что это была его невеста. Бледность скоро сошла с его лица, и взгляд утратил выражение печали. Когда Дан нуди подъезжал к месту, где, как он думал, должна была произойти битва, на его загорелых щеках появился румянец. Сол¬ даты, смотревшие в лицо своего командира, как в зер¬ кало, отражающее их собственную участь, с радостью увидели, что он полон воодушевления и в его глазах горит огонь, как это всегда бывало перед боем. После возвращения дозорных и находившихся в отсутствии дра¬ гун численность кавалерийского отряда достигла почти двухсот человек. Кроме того, была еще небольшая группа крестьян, обычно служивших проводниками; они были вооружены и в случае надобности вливались в отряд в ка¬ честве пехотинцев; теперь они по приказу майора Даи– вуди разбирали заборы, которые могли помешать движе¬ нию кавалерии. Пехотинцы быстро и успешно справились с этим делом и вскоре заняли место, отведенное им в предстоящем бою. От своих разведчиков Данвуди получил все сведения о неприятеле, необходимые ему для дальнейших распоря¬ жений. Долина, на которой майор намеревался развер¬ нуть военные действия, понижалась от подножия тянув¬ шихся по обеим ее сторонам холмов до середины; здесь она переходила в пологий естественный луг, на котором извивалась небольшая речушка, порой разливавшаяся и удобрявшая его. Эту речку можно было легко перейти вброд; только в одном месте, где она сворачивала на во¬ сток, ее берега были обрывисты и мешали движению 477

конницы. Тут через речку был переброшен простой дере¬ вянный мост, такой же, как тот, что находился в полумиле от «Белых акаций». Крутые холмы, окаймлявшие долину с восточной сто¬ роны, местами врезались в нее скалистыми выступами, чуть ли не вдвое сужая ее. Тыл кавалерийского эскад¬ рона находился поблизости от группы таких скал, и Данвуди приказал капитану Лоутону отойти с двумя небольшими отрядами под их прикрытие. Капитан по¬ виновался угрюмо и нехотя; впрочем, его утешала мысль о том, какое страшное действие произведет на врага его внезапное появление со своими солдатами. Дан¬ вуди хорошо знал Лоутона и послал его именно туда, так как опасался его горячности в бою, но в то же время не сомневался, что он будет тут как тут, как только понадо¬ бится его помощь. Капитан Лоутон мог забыть об осто¬ рожности только в виду неприятеля; во всех других слу¬ чаях жизни выдержка и проницательность оставались отличительными чертами его характера (правда, когда ему не терпелось вступить в бой, эти качества ему порой изменяли). По левому краю долины, где Данвуди предпо¬ лагал встретить неприятеля, примерно на милю тянулся лес. Туда отошли пехотинцы и заняли позицию непода¬ леку от опушки, откуда было удобно открыть рассеянный, но сильный огонь по приближающейся колонне англичан. Конечно, не следует думать, что все эти приготовления остались незамеченными обитателями «Белых акаций»; напротив, эта картина вызывала в них самые разнообраз¬ ные чувства, какие только могут волновать сердца людей. Один мистер Уортон не ждал для себя ничего утешитель¬ ного, каков бы ни был исход сражения. Если победят англичане, его сын будет освобожден, но какая судьба ждет его самого? До сих пор ему удавалось держаться в стороне при самых затруднительных обстоятельствах. Его имущество чуть было не пошло с молотка из-за того, что сын служил в королевской, или, как ее называли, регу¬ лярной, армии. Покровительство влиятельного родствен¬ ника, занимавшего в штате видный политический пост, и собственная неизменная осторожность уберегли мистера Уортона от такой беды. В душе он был убежденным сто¬ ронником короля; однако, когда прошлой весной, после возвращения из американского лагеря, раскрасневшаяся Френсис объявила ему о своем намерении выйти замуж 478

за Данвуди, мистер Уортон дал согласие на брак с мятежником не только потому, что желал своей до¬ чери счастья, но и потому, что больше всего ощущал потребность в поддержке республиканцев. Если бы теперь англичане спасли; Генри, общественное мнение сочло бы, что отец с сыном действовали заодно против свободы штатов; если же Генри останется в плену и предстанет перед судом, послед¬ ствия будут еще ужаснее. Как ни любил мистер Уортон богатство, своих детей он любил еще больше. Итак, он сидел, наблюдая за дви¬ жением войск, и рассеянное, безу¬ частное выражение лица выдавало слабость его характера. Совершенно иные чувства вол¬ новали сына. Капитана Уортона поручили охране двух драгун; один из них ровным шагом ходил взад и вперед по террасе, другому велели находиться неотлучно при Пленнике. Молодой человек на¬ блюдал за распоряжениями Дан¬ вуди с восхищением, к которому примешивались серьезные опасения за своих друзей. Осо¬ бенно ему не нравилось, что в засаде засел отряд под командой капитана Лоутона, – из окон дома было отчет¬ ливо видно, как тот, желая умерить свое нетерпение, ша¬ гает перед рядами своих солдат. Генри Уортон несколько раз окидывал комнату быстрым испытующим взглядом, в надежде найти возможность бежать, но неизменно встре¬ чал глаза часового, устремленные на него с бдительностью Аргуса. Со всем пылом молодости Генри Уортон рвался в бой, однако вынужден был оставаться пассивным зрите¬ лем сцены, в которой с радостью стал бы действующим лицом. Мисс ‘Пейтон и Сара смотрели на приготовления к битве, испытывая самые разнообразные чувства, и наибо¬ лее сильным из них была тревога за капитана; но, когда 479

женщинам показалось, что близится начало кровопроли¬ тия, они с присущей им пугливостью ушли подальше, в другую комнату. Не такой была Френсис. Она вернулась в гостиную, где недавно рассталась с Данвуди, и с глубоким волнением следила из окна за каждым его шагом. Она не замечала ни грозных сборов к битве, ни перемещения войск – перед глазами у нее был лишь тот, кого она лю¬ била, и она глядела на него с восторгом и в то же время цепенея от ужаса. Кровь прилила к ее сердцу, когда мо¬ лодой воин проехал перед солдатами, воодушевляя и обод¬ ряя каждого; через минуту она вся похолодела при мысли, что отвага, которой сна так восхищается, быть может, раз¬ верзнет могилу между ней и любимым. Френсис не отры¬ вала от него глаз, пока у нее хватало сил. На лугу, слева от дома мистера Уортона, в тылу войска, стояло несколько человек, занятых совсем другим делом, чем все остальные. Их было трое: двое взрослых мужчин н мальчик-мулат. Главным среди них был высо¬ кий мужчина, такой тощий, что он выглядел великаном. Безоружный, в очках, он стоял возле своей лошади и, казалось, уделял одинаковое внимание сигаре, книге и тому, что происходило па равнине перед его взором. Этим людям Френсис и решила послать записку, адресованную Данвуди. Торопясь, она набросала карандашом: «Зайдите ко мне, Пейтон, хотя бы на минутку». Из подвала, где помещалась кухня, вышел Цезарь и стал осторожно пробираться вдоль задней стены коттеджа, чтобы не попасться на глаза шагавшему по веранде стражу, кото¬ рый весьма решительно запретил кому бы то ни было выходить из дому. Негр протянул записку высокому джентльмену и попросил передать ее майору Данвуди. Тот, к кому обратился Цезарь, был полковым хирургом, и у африканца застучали зубы, когда он увидел на земле инструменты, приготовленные для будущих операций. Од¬ нако сам доктор, казалось, посмотрел на них с большим удовольствием, когда, оторвав взгляд от книги, приказал мальчику отнести записку майору; потом он не спеша опустил глаза на раскрытую страницу и снова углубился в чтение. Цезарь медленно направился к дому, но тут тре¬ тий персонаж, судя по одежде – младший чин в этом хирургическом ведомстве, сурово спросил, «не желает ли он, чтоб ему оттяпали ногу». Вероятно, вопрос напомнил Цезарю, для чего существуют ноги, ибо он пустил их в ход 480

с такой прытью, что очутился у террасы одновременно с майором Данвуди, который приехал верхом. Дюжий часо¬ вой, стоявший на посту, вытянулся и, пропуская офицера, взял на караул, но едва закрылась дверь, как он повер¬ нулся к Цезарю и сурово сказал: – Слушай, черномазый, если ты еще раз выйдешь из дома без спросу, я сделаюсь цирюльником и этой бритвой сбрею твои черные уши. Не дожидаясь еще одного предупреждения, Цезарь бы¬ стрехонько скрылся на кухне, бормоча какие-то слова, среди которых чаще всего слышались: «живодеры», «мя¬ тежники» и «мошенники». – Майор Данвуди,– обратилась Френсис к своему жеииху,– возможно, я была несправедлива к вам... если мои слова показались вам резкими... Девушка не смогла совладать со своим волнением и за лилась слезами. – Френсис,– пылко воскликнул Данвуди,– вы бы ваете резки и несправедливы, только когда сомневаетесь в моей любви! – О Данвуди,– промолвила она рыдая,– вы скоро отправитесь в бой, и ваша жизнь будет в опасности, но помните, что есть сердце, счастье которого зависит от ва шего благополучия. Я знаю, вы отважны, будьте же бла* горазумны... – Ради вас? – восхищенно спросил молодой человек, – Ради меня,– ответила Френсис едва слышно и упала ему на грудь. Данвуди прижал ее к сердцу и хотел что-то сказать, но в эту минуту с южного края долины донесся трубный звук. Майор нежно поцеловал свою невесту в губы, разжал обнимавшие его руки и поспешил к месту боя. Френсис бросилась на кушетку, спрятала голову под подушку и, натянув на лицо шаль, чтобы ничего не слы¬ шать, лежала, пока не смолкли крики сражающихся и* не заглох треск ружей и топот лошадиных копыт.

Глава VII Стоите, вижу я, как своры гoнчuxt На травлю рвущиеся. Шекспир, «Король . Генрих V» 1 В начале войны с восставшими колониями англичане воздерживались от применения кавалерии. Причиной тому были: отдаленность страны от метрополии, камени¬ стая, невозделанная почва, густые леса, а также возмож¬ ность быстро перебрасывать войска с одного места на другое благодаря неоспоримому господству Англии на море. В ту пору в Америку был отправлен только один полк регулярной кавалерии« Однако в тех случаях, когда это диктовалось требова* ниями военного времени и командиры королевской армии считали это необходимым, конные полки и отдельные от¬ ряды формировались на месте. В них нередко вступали люди, выросшие в колониях; иногда же пополнение наби¬ ралось из линейных полков, и солдаты, отложив в сторону мушкет и штык, учились владеть саблей и карабином. Та¬ ким путем один вспомогательный полк гессенских стрел¬ ков 2 превратился в запасный корпус тяжелой конницы. Против англичан выступили храбрейшие люди Аме¬ рики. Кавалерийскими полками континентальной армии большей частью руководили офицеры с Юга. Патриотизм и непоколебимая отвага командиров передавались рядо¬ вым – этих людей заботливо отбирали, помня о задачах, которые им предстояло выполнить. Пока англичане без всякой для себя пользы ограничи¬ вались тем, что занимали кое-где большие города или де¬ лали переходы через местности, где нельзя было добыть никаких военных припасов, легкая кавалерия их врага действовала на всей территории страны. Американская армия терпела беспримерные лишения, но офицеры кава¬ лерии, чувствуя свою силу и сознавая, что они борются за правое дело, всячески старались обеспечить свои войска всем необходимым. Американская конница имела 1 Перевод Е. Бируковой. 2 Гессенские стрел к и.– Большая часть немецких на¬ емных солдат в английской армии, отправленной в Америку, была из немецкого герцогства Гессен-Касселя. 482

хороших лошадей, хорошую пищу и поэтому добивалась выдающихся успехов. Возможно, в то время во всем мире нельзя было сыскать армии, которая могла бы срав¬ ниться с немногочисленными, но отважными, предприим¬ чивыми и стойкими отрядами легкой кавалерии, служив ~ шей континентальному правительству. Солдаты майора Данвуди уже не раз проявляли свою доблесть в схватке с неприятелем; сейчас им не терпелось опять ударить по врагу, которого они почти всегда побеж¬ дали. Это желание скоро исполнилось: едва их командир успел снова сесть на коня, как, огибая подножие холма, закрывавшего долину с юга, показались враги. Через не¬ сколько минут Данвуди смог уже разглядеть их. В одном отряде он увидел зеленые мундиры ковбоев, в другом – кожаные каски и деревянные седла гессенцев. По числен¬ ности они примерно равнялись воинской части, которой командовал Данвуди. Дойдя до открытого места близ дома Гарви Бёрча, не¬ приятель остановился; солдаты выстроились в боевом по¬ рядке, очевидно готовясь к нападению. В эту минуту в долине появилась и колонна английских пехотинцев; она двинулась к берегу речки, о которой уже упоминалось. В решающие минуты хладнокровие и рассудительность майора Данвуди не уступали его обычной безоглядной от¬ ваге. Он тотчас же понял преимущества своего положения и не преминул ими воспользоваться. Колонна, которую он вел, стала медленно отходить с поля, и молодой немец, командовавший вражеской конницей, боясь упустить воз¬ можность легкой победы, дал приказ к наступлению. Редко какие солдаты бывали такими отчаянными, как ковбои; они стремительно кинулись вперед, не сомневаясь в успехе – ведь враг отступал и в тылу стояла своя пе¬ хота; за ковбоями следовали гессенцы, но медленнее и более ровным строем. Вдруг громко и раскатисто за¬ трубили виргинские трубы, им ответили трубачи отряда, скрывавшегося в засаде, и эта музыка поразила англи¬ чан в самое сердце. Колонна Данвуди в полном порядке, сделав крутой поворот, развернулась, а когда была дана команда к бою, из укрытия вышли солдаты капитана Лоутона; командир ехал впереди, размахивая саблей над головой, и его громкий голос заглушал пронзительные звуки труб. Такого наступления ковбои выдержать не могли. Они 483

рассыпались по всем направлениям и удирали с такой прытью, на какую только были способны их кони – от¬ борные вест-честерские скакуны. Лишь немногих на¬ стигла рука врага, однако тем, кого поразило оружие их соотечественников-мстителей, не суждено было выжить, чтобы рассказать, от чьей руки они пали. Главный удар обрушился на бедных вассалов германского тирана. Зло¬ получные гессенцы, приученные к строжайшему повино¬ вению, храбро приняли бой, но натиск горячих коней и мощные удары противников разбросали их по долине, подобно тому как ветер раскидывает опавшие листья. Многих растоптали в прямом смысле этого слова, и вскоре Дапвуди увидел, что поле очищено от неприятеля. Бли¬ зость английской пехоты помешала ему преследовать врага, и те немногие гессенцы, которым удалось уцелеть, нашли спасение за ее рядами. Более изворотливые ковбои небольшими группами рас¬ сеялись по различным дорогам и устремились к своей ста¬ рой стоянке возле Гарлема *. Немало людей, которые встретились им на пути, жестоко пострадали, лишившись скота и домашнего скарба, ибо, даже удирая, ковбои при¬ носили только беду. Трудно было ожидать, чтобы в «Белых акациях» не заинтересовались исходом событий, разыгравшихся так близко от них. Действительно, беспокойство переполнило сердца всех обитателей дома, начиная от кухни и до гости¬ ной Страх и отвращение удерживали дам от наблюдения за боем, однако волновались они изрядно. Френсис все еще лежала в той же позе, горячо и бессвязно молясь за своих соотечественников, но в глубине души она отождествляла свой народ с милым образом Пейтона Данвуди. Ее тетка и сестра были менее стойки в своих симпатиях; теперь, когда Сара своими глазами увидела ужасы войны, пред¬ вкушение победы англичан уже не доставляло ей боль¬ шого удовольствия. На кухне сидели четверо: Цезарь со своей супругой, их внучка – черная-пречерная девица лет двадцати, и маль¬ чик, о котором уже говорилось раньше. Негры были по¬ следними из тех чернокожих, что достались мистеру Уор¬ тону вместе с усадьбой в наследство от предков по мате¬ ринской линии, первых колонистов-голландцев. Остальные 1 Гарлем – часть Манхаттана. Теперь негритянский квар¬ тал в Ныо-Йорке. 484

за эти годы вымерли. Мальчика – он был белым – мисс Пейтон взяла в дом для исполнения обязанностей ливрей¬ ного лакея. Став под прикрытие дома, чтобы уберечься от шальной пули, Цезарь с любопытством следил за схваткой. Часовой, находившийся в нескольких шагах от него на террасе, тонким чутьем дрессированной ищейки учуял появление негра. Позиция, благоразумно занятая Цезарем, вызвала у часового презрительную усмешку; он выпрямился и с бравым видом повернулся всем телом в сторону, где шел бой. Поглядев с невыразимым презрением па Цезаря, солдат невозмутимым тоном сказал: – Ну и дорожите же вы своей прекрасной особой, ми¬ стер Негритос! – Пуля одинаково убивает черного, как и белого, – сердито пробормотал негр, бросив довольный взгляд на свое прикрытие. – Проверить, что ли? – спросил часовой и, спокойно вытащив из-за пояса пистолет, прицелился в Цезаря. У негра застучали зубы, когда он увидел наведенный на него пистолет, хотя он и не поверил в серьезность на¬ мерений драгуна. В эту минуту колонна Данвуди начала отходить, а королевская конница двинулась в атаку. – Ага, мистер Кавалерист,– порывисто сказал негр, вообразив, будто американцы и в самом деле отступают,– почему ваши мятежники не дерутся?.. Видите... видите. как солдаты короля Георга гонят майора Данвуди! Хоро ший джентльмен, только регулярных ему не разбить. – Провались они, твои регулярные! – с бешенством крикнул драгун.– Потерпи минутку, черномазый, ты уви¬ дишь, как капитан Джек Лоутон выйдет из-за того хол¬ ма и разгонит ковбоев, словно диких гусей, потерявших вожака. Цезарь думал, что отряд Лоутона спрятался за холмом из тех же побуждений, какие заставили его самого укрыться за стеной, но вскоре слова драгуна подтверди¬ лись, и негр с ужасом увидел, что королевская конница в беспорядке бежит. Часовой стал громко выражать свой восторг по случаю победы виргинцев; его крики привлекли внимание другого часового, охранявшего Генри Уортона, и тот подбежал к открытому окну гостиной. – Гляди, Том, гляди,– радостно крикнул с террасы 485