Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 52 страниц)

– Как я уже вам заметил, мисс Пейтон, именно из– за вредоносных испарений с низин плантация вашего брата оказалась непригодной для людей, что же касается четвероногих... – Господи, что это такое?—вскрикнула мисс Пей¬ тон и побледнела, услышав выстрелы, направленные в Бёрча. – Это больше всего похоже на сотрясение атмо¬ сферы, вызванное огнестрельным оружием,– ответил хи¬ рург и совершенно невозмутимо отхлебнул чаю.– Я пред¬ положил бы, что это возвращается отряд Лоутона, если бы не знал, что капитан никогда не пользуется пистоле¬ том и ужасно злоупотребляет саблей. – Боже милостивый! – взволнованно воскликнула мисс Пейтон.– Неужели он кого-нибудь ранит? – Ранит? – с живостью повторил доктор.—Да это верная смерть – Лоутон наносит самые безрассудные удары, какие можно себе представить. Чего только я ему ни говорил, ничего не помогает. – Но ведь капитан Лоутон – это тот офицер, кото¬ рого мы видели сегодня утром, и он ваш друг,– тут же сказала Френсис, заметив, что тетка перепугалась не на шутку. – Ничего дурного я не вижу в дружбе с ним; человек он славный, только не желает усвоить, как надо рубить саблей по науке. Все профессии, мисс Пейтон, имеют право на существование, а что станется с хирургом, если его пациенты будут умирать прежде, чем он успеет их осмотреть! Доктор пустился в рассуждения о том, возвратится или не возвратится отряд, но тут энергичный стук в дверь вы¬ звал новую тревогу у женщин. Машинально положив руку на пилу, с которой он носился весь день в тщетном ожи¬ дании ампутации, доктор спокойно заявил дамам, что за¬ щитит их в случае опасности, и пошел открывать дверь. – Капитан Лоутон.1 – воскликнул он, увидев дра¬ гуна, который, опираясь на плечо младшего офицера, с трудом переступил через порог. – Это вы, мой дорогой костоправ? Какая удача, что вы здесь и можете исследовать мой костяк! Только бросьте, пожалуйста, эту злодейскую пилу. Мейсон в нескольких словах объяснил хирургу, при каких обстоятельствах капитан получил ушибы, а мисс 519

Пейтон любезно предложила сделать для него все необхо¬ димое. Пока приготовляли комнату и доктор важно отда¬ вал распоряжения, капитан по приглашению дам отдыхал в гостиной. На столе стояло блюдо с кушаньем более существенным, чем те, какие обычно подаются к чаю, и оно не замедлило привлечь к себе внимание драгуна. Мисс Пейтон вспомнила, что сегодня офицеры, очевидно, ели только один раз – утром за ее столом,—и сердечно при¬ гласила их снова подкрепиться. Долго настаивать не при¬ шлось; через несколько минут оба драгуна с комфортом сидели за столом и занимались делом, которое прерыва¬ лось лишь тогда, когда капитан морщился от боли, вы¬ званной каким-нибудь неловким движением. Впрочем, эти перерывы не очень-то ему мешали, и капитан успел справиться со своей серьезной обязанностью, когда по¬ явился хирург и объявил, что в комнате на втором этаже все уже готово. – Вы ужинаете! – воскликнул изумленный врач.– Вам что, умереть захотелось, капитан Лоутон? – Нет, не в этом цель моих честолюбивых стремле¬ ний, но именно поэтому я запасся материалом, необходи¬ мым для поддержания жизни,– сказал капитан и, встав из-за стола, вежливо пожелал спокойной ночи дамам. Хирург что-то недовольно проворчал и вышел вслед за капитаном и Мейсоном из столовой. В те времена в каждом американском доме была так называемая «парадная комната»; эту комнату благодаря тайным заботам Сары отвели полковнику Уэлмиру. Кро¬ вать английского офицера была покрыта стеганым пу¬ ховым одеялом, особенно приятным в морозную ясную ночь для ушибленных рук и ног. В массивном серебряном кубке, украшенном фамильным гербом Уортонов, было налито на ночь питье; впрочем, великолепные фарфоро¬ вые кружки выполняли то же назначение и в комнатах обоих американцев. Сара, конечно, бессознательно отдала молчаливое предпочтение английскому офицеру, но ка¬ питану Лоутону, если бы не его ушибы, не нужны были пи мягкая постель, ни кубок и все прочее, кроме питья, ибо он привык проводить ночи не раздеваясь, а частенько и не слезая с седла. Когда он расположился в небольшой, однако весьма удобной комнате, доктор Ситгривс присту¬ пил к осмотру. Только он дотронулся до тела пациента, как тот нетерпеливо вскрикнул: 520

– Сделайте одолжение, Ситгривс, положите куда-ни¬ будь свою ужасную пилу, а не то мне придется взять для самозащиты саблю. От одного вида вашей пилы у меня в жилах стынет кровь. – Непонятный страх перед столь полезным инстру¬ ментом у человека, так часто подвергающего свое здо¬ ровье и свою жизнь опасности, капитан Лоутон. – Спаси меня боже от нее! – вздрогнув, ответил драгун. – Но не станете же вы презирать свет науки и не от¬ кажетесь от хирургической помощи, если понадобится прибегнуть к пиле. – Откажусь! – Откажетесь? – Да, пока я жив и способен себя защищать, я не до¬ пущу, чтобы меня пилили, как воловью тушу! – крикнул непоколебимый драгун.– Но я хочу спать. Сломаны у меня ребра или нет? – Нет. – А какая-нибудь кость? – Нет. – Том, не подадите ли вы мне кувшин? – Проглотив залпом питье, капитан неторопливо повернулся спиной к своим друзьям и добродушно крикнул: – Доброй ночи, Мейсон! Доброй ночи, доктор Гален! 1 Капитан Лоутон глубоко уважал хирургические та¬ ланты своего приятеля, но относился весьма недоверчиво к действию лекарств на человеческие недуги. Он не раз утверждал, что человек с полным желудком, смелым сердцем и чистой совестью может выдержать любые пе¬ редряги и устоять перед любыми превратностями судьбы. Смелое сердце ему даровала природа, и, по правде говоря, он неизменно стремился к тому, чтобы первое и третье условия его кредо были также выполнены. Он любил го¬ ворить, что смерть поражает последними глаза, а предпо¬ следними – челюсти. И в пояснение добавлял, что тут яв¬ ственно сказывается умысел самой природы: пусть чело¬ век сам решает, какую пищу отправить в свое святи¬ лище – рот; а уж если кусок невкусный, пеняй на самого 1 Г а л е и – римский врач, живший во II веке до тт. э. и вплоть до средних веков считавшийся большим авторитетом в области медицины.

себя. Доктор хорошо знал взгляды капитана, и, когда тот бесцеремонно повернулся к нему и Мейсону спиной, он посмотрел на своего пациента с презрительным сожале¬ нием, заботливо, чуть ли не благоговейно сложил в сафья¬ новый чемоданчик свои пузырьки с лекарствами, победо¬ носно повертел в руках пилу и, не удостоив ответом про¬ щальные слова драгуна, вышел из комнаты. Мейсон при¬ слушался к дыханию капитана и, поняв, что слов «доброй ночи» тот все равно не услышит, поспешил от¬ кланяться дамам; потом вскочил в седло и во весь опор попесся к Четырем Углам, где разместился отряд. Глава X Когда душа отходит в мир иной И закрываются глаза навеки, Душа взывает к жалости людской И просят слез закрывшиеся веки. Грей Владения мистера Уортона раскинулись по обе сто¬ роны дома, который он занимал, и большая часть его земли лежала певозделанной. То тут, то там виднелись отдельные постройки, но в них никто не жил, и они быстро разрушались. Близость к обеим враждующим армиям почти вытеснила из графства занятия земледелием. Хо¬ зяину не имело смысла затрачивать время и труд на то, чтобы заполнять свои закрома, которые могли опустошить первые же проходящие мимо фуражиры. Все стремились взять с земли лишь необходимое для скудного пропита¬ ния – все, кроме тех, кто жил в непосредственной близо¬ сти к одной из сражающихся сторон и мог чувствовать себя в безопасности от набегов легких отрядов другой. Для этих фермеров война была золотой нивой; особенно выгодна она была тем, кто имел связи с королевской ар¬ мией. Мистеру Уортону не было нужды обрабатывать свои поля, чтобы обеспечить семью, он охотно перенял осто¬ рожную практику тех дней и ограничился выращиванием продуктов сельского хозяйства, которые долго не залежи¬ вались, или же таких, какие нетрудно было скрыть от 522

пронырливых фуражиров. Вот почему на арене военных действий не осталось ни одного жилого дома, кроме того, что принадлежал отцу Гарви Бёрча. Этот дом стоял ме¬ жду тем местом, где произошло столкновение американ¬ ской кавалерии с неприятелем, и полем, где драгуны ата¬ ковали отряды полковника Уэлмира. День сражения был для Кэти Хейнс богат событиями. Осмотрительная домоправительница сохраняла в своих политических взглядах строгий нейтралитет. Ее друзья поддерживали дело борцов за свободу, сама же девица уповала на то, что для нее, как и для женщин с более бле¬ стящими видами на личное счастье, настанет время, когда понадобится принести любовь к родине в жертву семей¬ ному очагу. Однако, несмотря на всю свою мудрость, эта милейшая особа в иные минуты мучилась сомнениями, на какую чашу весов ей следует бросить груз своего красно¬ речия, чтобы без ошибки ратовать за дело, которому со¬ чувствует разносчик. Его слова и образ жизни были так непонятны, что часто, когда она оставалась с ним наедине и уже совсем готова была обрушить обличительную речь на Вашингтона и его последователей, благоразумие ско¬ вывало ей уста, и в ее мозгу снова рождались сомнения. Что говорить, поведение этого загадочного существа, за которым она так внимательно наблюдала, могло сбить с толку даже человека с более широким кругозором и луч¬ шим знанием жизни и людей, нежели Кэти. Сражение на Уайт-Плейнс показало осторожному Ва¬ шингтону преимущества врага в организованности, воору¬ жении и дисциплине. Главнокомандующему американской армией предстояло преодолеть многие трудности ценою больших усилий и постоянной бдительности. Он отвел войска в горы северной части Вест-Честера, отбил атаки королевской армии, а сэр Уильям Хау 1 вернулся в опу¬ стевший город Нью-Йорк, завоевание которого не дало ему никаких преимуществ. Впоследствии враждующие армии не мерились больше силами в границах Вест-Че¬ стера, хотя что ни день, там снова появлялись партизаны 1 Уильям Хау – английский генерал; до 1778 года был главнокомандующим английской армией на территории Северной Америки. 52?

и случалось, что на утренней заре жители узнавали о бес¬ чинствах, совершенных под покровом ночи. Разносчик делал свои переходы главным образом в часы, когда люди спят. Нередко вечером солнце расста¬ валось с ним в одном конце графства, а утром встречало в другом. Тюк был его неизменным спутником, и те, кто внимательно следил за Бёрчем, когда он продавал свои товары, полагали, что его единственной целью была на¬ жива. Порой его видели неподалеку от нагорья склонен¬ ным под тяжестью своей ноши, порой – вблизи реки Гарлем шагающим легкой походкой, обратив лицо к захо¬ дящему солнцу. И всегда он появлялся неожиданно и лишь на краткий миг. В другое время его не видели – разносчик исчезал на долгие месяцы, и никто не знал, куда он отправился. Сильные отряды охраняли Гарлемские возвышенности, а северный берег острова Манхаттана щетинился шты¬ ками английских часовых; тем не менее Бёрч сновал туда и обратно, но его не замечали, и никто не причинял ему вреда. Он часто появлялся и у линии американских войск, однако с гораздо большими предосторожностями. Часо¬ вые, охранявшие горные ущелья, не раз говорили о стран¬ ной фигуре, пробиравшейся мимо них в вечернем тумане. Рассказы об этом доходили до офицеров, и, как мы уже упоминали, разносчик дважды попадался в руки амери¬ канцам. В первый раз он ускользнул от капитана Лоу¬ тона вскоре после ареста; во второй – его приговорили к смерти. На утро казни клетка оказалась открытой, а птичка улетела. Это непостижимое бегство произошло, когда Бёрч находился под надзором любимого офицера Вашингтона, а на карауле стояли солдаты, которых счи¬ тали достойными охранять самого главнокомандующего. Таких уважаемых людей нельзя было заподозрить ни в измене, ни в том, что их подкупили, и среди рядовых уко¬ ренилось мнение, будто, разносчик знается с нечистым. Кэти с негодованием отвергала такие предположения; размышляя об этих событиях, она приходила к заключе¬ нию, что нечистая сила не платит золотом. Не платит, ду¬ мала экономка, и Вашингтон; бумажные ассигнации и обещания – вот что мог раздавать своим слугам команду¬ ющий американскими войсками. После заключения союза с Францттей в Америке появилось больше серебра, но, хотя Кэти никогда не упускала случая заглянуть в замшевый

кошелек Бёрча, она ни разу не обнаружила ни одной мо¬ неты с изображением Людовика 1 между хорошо знако¬ мыми ей монетами с портретом Георга III. Словом, тай¬ ный клад разносчика со всей очевидностью доказывал, что его запасы золота получены от англичан. Американцы часто наблюдали за домом Бёрча с целью арестовать его, но всегда безуспешно; тот, кого подо¬ зревали в шпионаже, тайными путями узнавал об их на¬ мерениях и неизменно разрушал их планы. Однажды, когда сильный отряд континентальной армии целое лето стоял на постое в деревне Четыре Угла, сам Вашингтон распорядился денно и нощно не спускать глаз с дверей дома Бёрча. Приказ исполнялся в точности, но за все это время разносчик ни разу не появился; отряд отозвали, и на следующий день Бёрч вернулся домой. Вследствие по¬ дозрительной репутации сына постоянно беспокоили н отца. Однако, несмотря на самую тщательную слежку за стариком, к нему невозможно было придраться, а его имущество было столь ничтожно, что так называемые «патриоты» сдерживали свой пыл – не стоило усердство¬ вать ради конфискации или покупки таких жалких вла¬ дений. Старость и печали грозили в любой час избавить отца Гарви Бёрча от дальнейших преследований; масло иссякло в светильнике его жизни. Горестно расставались в последний раз отец и сын, но они покорились тому, что оба считали своим долгом. Старик скрывал от соседей, что дни его сочтены, и все еще надеялся увидеться с сы¬ ном перед смертью. Волнения минувшего дня и все уси¬ ливающийся страх, что Гарви опоздает, приблизили событие, которое старику хотелось отдалить. Ночью ему стало так плохо, что Кэти Хейнс испугалась и отправила случайно забежавшего к ним во время боя мальчика к мистеру Уортону с просьбой прислать кого-нибудь побыть с ней. Отпустить можно было только Цезаря. Отзывчи¬ вая мисс Пейтон нагрузила слугу съестными припасами и подкрепляющими сердце снадобьями и отправила его на помощь Кэти. Впрочем, умирающему старику не были уже нужны лекарства, и, казалось, его волновало лишь желание повидаться с сыном. Шум, сопровождавший погоню за Бёрчем, был слышен в доме, но никто из нахо¬ 1 JI ю д о в и к – французский король Людовик XVI (1774– 1792). 525

дившихся там не догадывался о его причине; Кэти п Цезарь знали, что отряд американской кавалерии ото¬ шел к югу, и вообразили теперь, будто он возвращается на свою прежнюю стоянку. Они слышали, как кавале¬ ристы медленно проехали мимо, однако экономка, уступив благоразумным наставлениям негра, сдержала свое любопытство и не вышла из дома. Старик лежал с за¬ крытыми глазами; Кэти и Цезарь думали, что он спит. В доме Бёрча были две большие и две маленькие ком¬ наты. Одна большая комната служила кухней и гостиной, во второй лежал больной старик. Одна маленькая была святилищем Кэти, во второй хранилась провизия. В центре дома высилась огромная кирпичная печь, разделявшая большие комнаты, и в каждой из них был соответствую¬ щих размеров очаг. В то время, о котором мы ведем рас¬ сказ, яркий огонь горел в очаге на кухне, а возле его гро¬ мадной пасти сидели Цезарь и Кэти. Африканец внушал экономке, что нужно быть осторожным, и рассуждал о том, как опасно праздное любопытство. – Лучше не искушать сатану,– сказал Цезарь и так закатил глаза, что белки заблестели в отсвете пламени.– Я сам раз чуть не потерял ухо из-за маленького любо¬ пытства; от него много несчастий. Если бы не любопыт¬ ство, белые люди не ехали бы в Африку, а черные жили бы у себя дома... Скорей бы Гарви пришел! – Очень неуважительно с его стороны не быть дома в такое время,– строго сказала Кэти.– А что, если отец за¬ хочет в последние минуты составить завещание – кто на¬ пишет ему такую важную, серьезную бумагу? Гарви очень неуважительный и пустой человек. – А может, он уже написал эту бумагу? – Ничего удивительного, если и написал,– ответила экономка: – ведь он целые дни смотрит в библию. – Очень хорошая книга,– торжественным тоном за¬ явил негр.– Мисс Фании читает ее Дине. – Ты прав, Цезарь, библия – самая лучшая книга! У того, кто читает ее так часто, как отец Гарви, навер¬ ное есть на то особые причины. Это понятно всякому здравомыслящему человеку. Кэти поднялась со стула, тихонько прокралась к ко¬ моду в комнате больного старика, вынула из ящика тя¬ желую библию в толстом переплете с массивными мед¬ ными застежками и вернулась к Цезарю. Книгу быстро

раскрыли и принялись перелистывать. Кэти не была боль¬ шим грамотеем, а Цезарь и вовсе но знал букв. Экономка некоторое время разыскивала слово «Матфей», а когда нашла, с гордостью показала его внимательно следившвхму за ней Цезарю. – Хорошо, теперь читай по порядку,– сказал негр, глядя через плечо домоправительницы и держа длинную тонкую свечу из желтого сала так, чтобы ее слабый свет падал на книгу. – Ладно, но придется начать с самого начала,– ото¬ звалась Кэти, аккуратно перелистывая страницы в обрат¬ ную сторону. Наконец, перевернув две сразу, она нашла густо исписанный лист.– Вот,– сказала Кэти, задрожав от нетерпения,– вот эти слова. Я ничего бы не пожалела, лишь бы узнать, кому он завещал большие серебряные пряжки для башмаков... – Читай,– коротко сказал Цезарь. – «...и черный ореховый комод...» Гарви не нужна та¬ кая мебель, раз он не женится... – Почему не нужна? Ведь была же она нужна отцу. – ...и шесть серебряных столовых ложек... Гарви всегда ест оловянной ложкой! – Может, он это здесь все сказал без многих слов,– заметил многозначительно Цезарь, указывая кривым тем¬ ным пальцем на раскрытую страницу. Итак, последовав совету Цезаря и побуждаемая собст¬ венным любопытством, Кэти принялась за чтение. Стре¬ мясь скорее добраться до наиболее интересной для нее части, она начала сразу с середины: – «Честер Бёрч, родившийся сентября первого, 1755 года»,– прочитала Кэти с запинками, не делавшими большой чести ее учености. – Так что он ему дает? – «Абигайл Бёрч, родилась июля двенадцатого, 1757 года»,– тем же тоном продолжала экономка. – Ей, верно, отдает ложки. – «Июня первого, 1760 года. В этот страшный день кара разгневанного бога поразила мой дом...» Мучительный стон, донесшийся из соседней комнаты, заставил Кэти невольно закрыть книгу, а Цезарь задро¬ жал от испуга. Никто из них не решился пойти взглянуть на больного, но оба слышали, что он по-прежнему тя¬ жело дышит. Все же Кэти не отваживалась снова открыть 527

библию и, осторожно защелкнув застежки, молча поло¬ жила книгу на стол. Цезарь опять уселся в кресло и, сму¬ щенно оглядевшись вокруг, заметил: – Видно, пришел его час. – Нет,– торжественно сказала Кэти,– он проживет до прилива или пока не запоет первый петух. – Бедняга! – продолжал негр, придвигаясь еще бли¬ же к огню.– Я надеюсь, он будет лежать тихо, когда умрет. – Нисколько не удивлюсь, если наоборот: говорят, человек, беспокойный при жизни, не знает покоя и в гробу. – Джонни Бёрч по-своему очень хороший человек. Все не могут быть священниками; если все будут свя¬ щенниками, кто же будет паствой? – Ах, Цезарь, только тот хорош, кто поступает хо¬ рошо! Ну скажи, для чего зарывать честно нажитое зо¬ лото в землю? – Господи! Верно, для того, чтобы скиннеры его не нашли. Но, если он знает, где золото, почему он его не выкопает? – Должно быть, на это есть причины, но тебе их не понять,– ответила Кэти и придвинула стул, чтобы ее платье прикрыло магический кирпич, под которым втайне хранил свое богатство Бёрч; не удержавшись, чтобы не сказать о своем секрете, хоть ей и не хотелось выдавать его, Кэти добавила: – Шероховатое снаружи часто содержит гладкое внутри. Не сумев проникнуть в скрытый смысл этой загадки, Цезарь огляделся по сторонам, и вдруг его блуждающие глаза остановились и зубы застучали от страха. Кэти тотчас заметила, как изменилось лицо негра, и, повернув¬ шись, увидела, что на пороге стоит разносчик. – Он жив? – спросил Бёрч дрожащим голосом, ви¬ димо страшась услышать ответ. – Жив,—ответила Кэти и, проворно поднявшись, услужливо предложила свой стул.– Он не умрет до рас¬ света или пока не кончится прилив. Разносчик ничего не замечал. Услышав, что отец жив, он на цыпочках прошел в комнату умирающего. Отца и сына связывали далеко не обычные узы. Друг для друга они были самыми дорогими в мире людьми. Если бы эко¬ номка прочитала еще несколько слов, написанных на ли– 528 17

стке, она узнала бы печальную историю их несчастий. Одним ударом они лишились близких и достатка, и с того дня, где бы они ни были, за ними по пятам следовали горе и. гонения. Подойдя к постели, Гарви наклонился над больным и, задыхаясь от волнения, прошептал ему на ухо: – Вы узнаете меня, отец? Старик медленно открыл глаза, и довольная улыбка мелькнула на его бледном лице; по контрасту с ней пе¬ чать смерти казалась особенно ужасной. Разносчик под¬ нес к запекшимся губам отца укрепляющее лекарство, ко¬ торое он принес с собой, и на несколько минут к больному вернулись силы. Он заговорил, медленно и с трудом. Лю¬ бопытство сковало Кэти уста, на Цезаря такое же дейст¬ вие произвел благоговейный страх, а Гарви едва дышал, прислушиваясь к словам отлетающей души. – Сын мой...– глухо произнес старик.– Скоро, дитя мое, ты останешься в одиночестве. Я хорошо тебя знаю и предвижу,' что ты будешь странником всю свою жизнь. Надломленный тростник может уцелеть, но никогда не выпрямится. В тебе самом те качества, которые поведут тебя по верному пути; продолжай, Гарви, так, как ты на¬ чал, ибо нельзя пренебрегать своим долгом и... Шум в соседней комнате прервал слова умирающего, и встревоженный разносчик поспешил узнать, в чем дело; следом за ним пошли Кэти и Цезарь. Один лишь взгляд, брошенный на фигуру, показавшуюся в дверях, со всей очевидностью сказал Гарви, зачем явился этот человек и какая участь ожидает теперь его самого. Пришелец был не стар годами, но черты его лица изобличали душу, мно¬ гие годы одержимую дурными страстями. На нем было платье из самой убогой материи и до того изодранное, что, казалось, он намеренно хотел выглядеть бедняком. Волосы его поседели раньше времени, а запавшие угрю¬ мые глаза бегали по сторонам, уклоняясь от встречи со смелым, честным взором. Резкие и беспокойные движения, вся его манера держаться свидетельствовали о низменной натуре, вызывали отвращение у окружающих и были во вред ему самому. Это был хорошо известный вожак одной из мародерских банд, которые рыскали по графству и, прикидываясь патриотами, совершали множество преступ¬ лений, начиная с мелких краж и кончая убийствами. За ним стояло еще несколько человек, одетых не лучше его; 18 йннпмор Купер. Том III 529

их лица выражали полное равнодушие и тупую бесчувст¬ венность. У всех были мушкеты со штыками – обычное снаряжение солдат-пехотинцев. Гарви знал, что сопротив¬ ляться бесполезно, и спокойно подчинился мародерам. В один миг с него и с Цезаря содрали приличное платье, а взамен дали лохмотья, снятые с двух самых гнусных бандитов. Разносчика и негра поставили в разные углы комнаты и, угрожая мушкетами, приказали отвечать правду на все вопросы. – Где твой тюк? – прежде всего спросили разнос¬ чика. – Послушайте,– дрожа от волнения, проговорил Бёрч,– в комнате рядом лежит мой отец, он умирает. Поз¬ вольте мне пойти к нему принять его благословение и закрыть ему глаза, и вы получите все, да – все. – Отвечай на вопросы, или мушкет отправит тебя туда, куда собирается этот выживший из ума старик! Где твой тюк? – Я ничего не скажу, пока меня не пустят к отцу,– твердо сказал разносчик. Мучитель со злобой поднял руку, готовясь привести свою угрозу в исполнение, но один из дружков остановил его: – Что ты делаешь! Ты забыл о награде? Скажи, где твое добро, Бёрч, и мы отпустим тебя к отцу. Бёрч тотчас же повиновался, и одного мародера по¬ слали за добычей. Тот вскоре вернулся и, бросив на иол тюк, заявил, что он легок, как перышко. – Ага,– крикнул вожак,– а где золото, вырученное за товары, которые в нем находились? Отдай нам золото, мистер Бёрч; мы знаем, что оно у тебя есть, не станешь же ты брать никчемные бумажные деньги. – Вы нарушаете свое обещание,– сказал Бёрч. – Давай золото! – свирепо рявкнул главарь и прижал к груди разносчика штык с такой силой, что из нее брыз¬ нула кровь. В эту минуту из соседней комнаты донесся легкий шум, и Гарви умоляюще воскликнул: – Пустите меня... пустите меня к отцу, я вам все отдам! – Клянусь, я отпущу тебя, если ты отдашь золото,– сказал скиннер. – Вот, берите этот мусор,– крикнул Бёрч, бросая ко¬ 530

шелек, который он умудрился спрятать, несмотря на то что сменил одежду. Разбойник с дьявольским смехом поднял кошель с пола. – Ага, только с отцом ты увидишься на небесах! – Чудовище, неужели у тебя нет никаких чувств, ни веры, ни совести! – Послушать его, так не подумаешь, что веревка уже была у него на шее,– смеясь, вмешался один из маро¬ деров. – Можете не беспокоиться, мистер Бёрч, если старик и тронется в путь на несколько часов раньше, вы после¬ дуете за ним не позднее, чем завтра в полдень. Эти безжалостные слова не произвели впечатления на Бёрча. Затаив дыхание, он прислушивался к каждому звуку в комнате отца. Наконец оп услышал свое имя, про¬ изнесенное глухим, прерывающимся голосом. Больше Бёрч не мог выдержать и закричал: – Отец! Тсс!.. Отец!.. Я иду! Я иду!.. Он метнулся, оттолкнув караулившего его скиннера, но тотчас же другой бандит пригвоздил его к стенке. По счастью, быстрое движение спасло разносчика от грозив¬ шего ему смертью удара – штык проткнул только его платье. – Нет, мистер Бёрч,– сказал скиннер,– мы слишком хорошо знаем, какой ты ловкий мошенник, и не пустим тебя. Золото, где твое золото? – Оно у вас,– ответил разносчик, судорожно пыта¬ ясь освободиться. – Да, кошелек у нас, но у тебя есть еще деньги. Ко¬ роль Георг щедро платит, а ты оказал ему немало цен¬ ных услуг. Где твой клад? Не отдашь – не видать тебе отца! – Поднимите камень, на котором стоит эта женщи¬ на,– порывисто крикнул разносчик,– поднимите камень! – Он бредит, он бредит! – завопила Кэти, невольно ступив ногой на другой камень. Его тут же вытащили, но под ним была лишь земля. – Он бредит, вы свели его с ума! – вся дрожа, при¬ читала экономка.—Станет ли такой разумный человек, как Бёрч, прятать золото под очагом. – Замолчи ты, глупая женщина! – крикнул Гарви.– Поднимите камень в углу, и вы найдете для себя богат¬ ство, а меня сделаете нищим. 531

– И все будут вас презирать,– горько заметила Кэти.—Разносчик без товара и денег – презренный че¬ ловек. – Себе на веревку ему хватит,– сказал скиннер. Не мешкая долго, он послушался Гарви и вскоре вытащил из тайника немалый запас английских гиней.– Деньги живо высыпали в мешок, не обращая внимания на жалобы Кэти, уверявшей, что ей не заплачено жало¬ ванье и что по праву хотя бы десять гиней принадлежат ей. Очень довольные богатой добычей, которая превзошла все их ожидания, бандиты собрались уйти и решили за¬ брать с собою разносчика, чтобы сдать его американским' войскам и потребовать за это обещанную награду. Все было готово, и они уже хотели потащить Бёрча силой, ибо он отказался двинуться с места, как вдруг перед ними выросла фигура, испугавшая даже самых храбрых. Крики сына подняли старика с постели, и, еле держась на ногах, он вышел из своей комнаты. Он закутался в простыню, глаза его были неподвижны, щеки ввалились – казалось, это явился выходец с того света. Даже Кэти и Цезарь подумали, что видят дух старого Бёрча; они опрометью бросились вон из дома, а следом за ними ринулись и перепуганные скиннеры. Возбуждение, придавшее силы умирающему, быстро прошло, и сын, подхватив его на руки, понес обратно в постель. Наступившая реакция ускорила конец. Остекленевшие глаза старика смотрели на сына, губы шевелились, но голоса его не было слышно. Гарви наклонился и вместе с последним вздохом принял от отца предсмертное благо¬ словение. Впоследствии жизнь разносчика почти всегда бывала отравлена нуждой и несправедливостью; однако самые жестокие страдания и злоключения, бедность и кле¬ вета, постоянно преследовавшие его, не вытеснили воспо¬ минания об этом благословении; оно озаряло своим светом картины прошлого, утешало в самые горестные минуты отчаяния; оно поддерживало надежду на лучшее будущее и укрепляло в Гарви сознание, что он преданно и верно выполнил священный долг сыновней любви. Цезарь и Кэти бежали так стремительно, что им было не до размышлений. Впрочем, они вскоре инстинктивно отстали от скиннеров. Остановившись, экономка торже¬ ственным тоном сказала: 532

Крики сына подняли старика с постели, и, еле держась на ногах, он вышел из своей комнаты.

– О Цезарь, разве не ужасно, что старик встал раньше, чем его опустили в могилу! Видно, деньги его растревожили. Говорят, душа капитана Кида бродит возле того места, где он в прежнюю войну зарыл золото. – Цезарь не думал, что у Джонни Бёрча такие гро¬ мадные глаза,– стуча зубами от страха, сказал негр. – Я уверена, что всякий живой человек расстроится, потеряв так много денег. Теперь Гарви ничто, он самый презренный, никчемный бедняк. Хотела бы я знать, на что он надеется. Кто захочет теперь пойти к нему в эко¬ номки? – Может быть, дух унес Гарви тоже,– заметил Це¬ зарь, придвинувшись поближе к своей спутнице. Но воображением Кэти владела уже новая мысль. А что, если грабители с перепугу бросили свою добычу? Поразмыслив и потолковав немного, Кэти и Цезарь ре¬ шили вернуться обратно, чтобы выяснить это важное об¬ стоятельство, а если удастся, узнать и о том, какая судьба постигла разносчика. Медленно, с большими предосто¬ рожностями они направились к страшному месту, а когда вышли на дорогу, по которой отступали скиннеры, пре¬ дусмотрительная Кэти в поисках оброненного золота вгля¬ дывалась в каждый камешек. Однако, хотя разбойники, напуганные стариком и криком Цезаря, удирали сломя голову, они не выпустили из рук клада, вцепившись в него мертвой хваткой. Увидев, что в доме все спокойно, Кэти наконец отважилась туда войти. Разносчик с тяжелым сердцем выполнял последние печальные обязанности пе¬ ред покойным. Несколько слов открыли Кэти, что она заблуждалась и старый Бёрч действительно умер, но Це¬ зарь до конца дней своих продолжал изумлять черноко¬ жих обитателей кухни глубокомысленными рассужде¬ ниями о духах и рассказами о том, каким жутким был призрак Джонни Бёрча. Опасность заставила разносчика сократить даже тот короткий срок, в течение которого, по американскому обычаю, близкие остаются с умершими, и с помощью Кэти и негра грустные хлопоты были быстро закончены. Цезарь вызвался заказать гроб и пошел к плотнику, жи¬ вущему в двух милях от Бёрчей; тело старика, облачен¬ ное в его обычную одежду, покрыли простыней и стали ждать возвращения негра. Скиннеры во всю прыть побежали в лес, находившийся 534