Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 52 страниц)

страх перед Ишмаэлом, сумевшим подчинить своей власти семью: непрочные, как паутина, узы! Так или иначе, ссора отвлекла мысли молодых людей от прекрасной незнакомки. Спор разгорелся сразу вслед за тем, как она скрылась, и с ним угасла, казалось, самая память о ее существовании. Правда, несколько раз между юношами возникало таинственное перешептывание, при¬ чем направление их взглядов выдавало предмет разго¬ вора; но вскоре исчезли и эти тревожные признаки; раз¬ бившись на молчаливые группы, они уже вновь предались своей обычной бездумной лени. – Поднимусь-ка я на камии, мальчики, посмотрю, как там дикари,– сказал подошедший к ним немного погодя Ишмаэл тем тоном, который, как он полагал, должен был при всей своей твердости звучать примирительно.– Если бояться нечего, мы погуляем в поле, не будем тратить по¬ гожий день на болтовню, как вздорные горожанки, когда они судачат за чаем со сладкими хлебцами. Не дожидаясь ни согласия, ни возражений, скваттер подошел к подошве утеса, склоны которого первые футов двадцать везде поднимались почти отвесной стеной. Иш¬ маэл, однако, направился к тому месту, откуда можно было взойти наверх по узкой расселине, где он. предусмо¬ трительно построил укрепление – бруствер из стволов то¬ поля, а перед ним – еще рогатки из сучьев того же дерева. Это был ключ всей позиции, и здесь обычно стоял часовой с ружьем. Сейчас тоже один из юношей стоял там, небрежно прислонившись к скале, готовый в случае нужды прикрывать проход, покуда прочие не займут свои посты. Отсюда скваттер поднялся наверх, убеждаясь, что подъем достаточно затруднен различными препятствиями, где природными, а где искусственными, пока не выбрался на нечто вроде террасы, пли, точнее говоря, на каменную площадку, где он построил хижины, в которых размести¬ лась семья. Это были, как уже упоминалось, того рода жи¬ лища, которые можно так часто увидеть в пограничной полосе: сооруженные кое-как из бревен, коры и шестов, они принадлежали к младенческой поре архитектуры. Площадка тянулась на несколько десятков футов, а вы¬ сота расположения делала ее почти недосягаемой для ин¬ дейских стрел. Здесь Ишмаэл мог, как полагал он, остав¬ лять малышей в относительной безопасности под присмо 99

тром их отважной матери; и здесь он застал сейчас Эстер за ее обычными домашними делами в кругу дочерей, ко¬ торых она поочередно отчитывала с важной строгостью, когда маленькие бездельницы навлекали на себя ее неудо¬ вольствие. Она так была захвачена вихрем собственного красноречия, что не слышала бурной сцены внизу. – Уж и выбрал ты место для стоянки, Ишмаэл,– прямо на юру! – начала она, или, вернее, продолжала, оставив в покое разревевшуюся десятилетнюю девчурку и набрасываясь на мужа.– Честное слово, я тут должна каждую минуту пересчитывать малышей, чтобы знать, не крутит ли их ветром в поднебесье вместе с утками и сары¬ чами. Ну, чего ты, муженек, жмешься к утесу, как ползу¬ чий гад по весне, когда небо так и кишит множеством птиц? Думаешь, сном да ленью можно накормить голод¬ ные рты? – Ладно, Истер, поговорила, и хватит,– сказал су¬ пруг, произнося ее библейское имя на свой провинциаль¬ ный лад и глядя на свою крикливую подругу не с нежно¬ стью, а скорее с привычной терпимостью.– Будет тебе дичь на обед, если ты не распугаешь всю птицу шумной бранью. Да, женщина,– продолжал он, стоя уже на том самом выступе, откуда недавно так грубо согнал Эллен,– и птица будет у тебя и буйволятина, если мой глаз верно распознал вон то животное за испанскую лигу отсюда. – Слезай, слезай, говорю, и берись за дело, хватит слов! Болтливый мужик – что брехливый пёс. Нел, как по¬ кажутся краснокожие, вывесит тряпку, чтобы вас предо¬ стеречь. А что ты тут подстрелил, Ишмаэл? Я несколько минут назад слышала твое ружье, если я не разучилась распознавать звуки. – Фью! Пуганул ястреба – вон там, видишь? – парит над скалой. – Еще что! Ястреба! Стрелять с утра по ястребам да сарычам, когда надо накормить восемнадцать ртов! По¬ гляди ты на пчелу или на бобра, милый человек, и научись у них быть добытчиком... Да где ты, Ишмаэл?.. Прова¬ литься мне,– продолжала она, опустив нить, которую су¬ чила на своем веретене,– если он не ушел опять в па¬ латку! Чуть ли не все свое время тратит подле этой нику¬ дышно й, никч емиой... Нежданное возвращение мужа заставило ее примолк¬ нуть, и, когда он снова уселся рядом с ней, Эстер верну¬ 100

лась к прерванному занятию, только что-то проворчав и не выразив своего неудовольствия в более внятных словах. Диалог, возникший теперь между нежными супругами, был достаточно выразителен. Эстер отвечала сперва не¬ сколько угрюмо и отрывисто, но мысль о детях заставила ее перейти на более мирный тон. Так как дальнейший раз¬ говор свелся к рассуждениям о том, что надо-де не упу¬ стить остаток дня и пойти на охоту, мы не станем задер¬ живаться на его пересказе. Приняв это решение, скваттер сошел вниз и разделил спои силы на два отряда, назначив одному оставаться на месте для охраны крепости, а другому – следовать за со¬ бою в степь. Эйзу и Эбирама он предусмотрительно вклю¬ чил в свой отряд, отлично зная, что ничто, кроме его от¬ цовской власти, не обуздает дикую ярость его отчаянного сына, если уж она пробудится. Покончив с приготовле¬ ниями, охотники выступили все вместе, но, несколько отойдя от скалы, рассыпались но прерии, рассчитывая об¬ ложить далекое стадо бизонов. Глава IX Пригциан получил пощечину, ничего, стерпится. Шекспир, «Бесплодные усилия любви» Показав читателю, как Ишмаэл Буш устроился со своей семьей при таких обстоятельствах, когда другой пришел бы в уныние, мы опять перенесем сцену действия на три– четыре мили в сторону от только что описанного места, сохраняя, впрочем, должную и естественную последова¬ тельность во времени. В тот час, когда скваттер с сыновь¬ ями, как рассказано в предыдущей главе, спустились со скалы, на той луговине, что тянулась по берегам речушки, невдалеке от крепости – на расстоянии пушечного выст¬ рела,– сидели два человека и обстоятельно обсуждали достоинства сочного бизоньего горба, зажаренного на обед с полным пониманием всех свойств этого лакомого блюда. Деликатнейший этот кусок был предусмотрительно отде¬ лен от прилегающих менее ценных частей туши и, заверну¬ тый в обрезок шкуры с мехом, запечен по всем правилам 101

па жару обыкновенной земляной печи, а теперь лежал перед своими владельцами шедевром кулинарии прерий. Как в смысле сочности, нежности и своеобразного вкуса, так и в смысле питательности этому блюду следовало бы отдать предпочтение перед вычурной стряпней и сложпыми выдумками самых прославленных мастеров поварского искусства, хотя сервировка была самая непритязательная. Двое смертных, которым посчастливилось насладиться этим изысканным лакомством американской пустыни, к коему здоровый аппетит послужил превосходной приправой, по– видимому вполне оценили свою удачу. Один из двоих – тот, чьим познаниям в кулинарном деле другой был обязан вкусным обедом,– казалось, не торопился отдать должное произведению своего мастер¬ ства. Он, правда, ел, и даже с удовольствием, но и с той неизменной умеренностью, которой старость умеет подчи¬ нить аппетит. Зато его сотрапезник был отнюдь не склонен к воздержанию. Это был человек в расцвете юности и мужественной силы, и шедевру старшего друга он воздал дань самого искреннего признания. Уничтожая кусок за куском, он поглядывал на своего товарища, как бы выска¬ зывая благодарным взглядом ту признательность, которую не мог выразить словами. – Режь отсюда, ближе к сердцу, мальчик,– пригова¬ ривал траппер, ибо не кто иной, как старый наш знакомец, житель этих бескрайних равнин, так угощал своего гостя – бортника.– Отведай из сердцевины куска; там природа откроет тебе, что такое поистине вкусная пища, и не тре¬ буется придавать ей какой-то посторонний привкус при помощи всяких подливок или этой вашей едкой горчицы. – Эх, когда бы к жаркому да чашку медовой браги,—! сказал Поль, волей-неволей остановившись, чтобы переве¬ сти дыхание,—это был бы, клянусь, самый крепкий обед, какой только доводилось есть человеку! – Да, да, это ты верно сказал,—подхватил хозяин и засмеялся своим особенным смешком, радуясь от души, что доставил удовольствие гостю.– Он именно крепкий и дает силу тому, кто его ест!.. На, Гектор, бери! – Он бросил кусок мяса собаке, терпеливо и грустно ловившей его взгляд.– И тебе, как и твоему хозяину, нужно, друг мой, на старости лет подкреплять свои силы. Вот, малец, ты видишь собаку, которая весь свой век и ела и спала разум¬ ней и лучше – да и вкусней, скажу я,– чем любой король« 102

А почему? Потому что она пользовалась, а не злоупо¬ требляла дарами своего создателя. Она создана собакой и ест по-собачьи. Он же создан человеком, а жрет, как голод¬ ный волк! Гектор оказался хорошей и умной собакой, и все его племя было такое же: верный нюх, и сами верны в дру¬ жбе. Знаешь, чем в своей стряпне житель пустынь отлича¬ ется от жителя поселений? Нет, вижу ясно по твоему аппе¬ титу, что не знаешь. Так я тебе скажу. Один учится у человека, другой – у природы. Один думает, что может что-то добавить к дарам своего создателя, в то время как другой смиренно радуется им. Вот и весь секрет. – Вот что, траппер,– сказал Поль, мало что усвоив¬ ший из нравственного назидания, которым собеседник почел нужным сдобрить обед.– Каждый день, пока мы с тобой живем в этом краю (а дням этим не видно конца), я буду убивать по буйволу, а ты – жарить его горб! – Не согласен, ох, не согласен! Животное доброе, ка¬ кую часть ни возьми, и создано оно в пищу человеку; но не хочу я быть свидетелем и пособником в таком деле, чтоб каждый день убивали но буйволу! Слишком это расточи¬ тельно. 103

– Да какое же это, к черту, расточительство? Если он весь такой вкусный, я берусь, старик, один съесть его целиком, с копытами вместе... Эге, кто там идет? Кто-то с длинным носом, могу сказать, и нос навел его на верный след, если человек охотился за хорошим обедом. Путник, чье появление прервало их разговор и вызвало последнее замечание Поля, шел размеренным шагом по берегу речки прямо на двух сотрапезников. Так как в его наружности не было ничего устрашающего или враждеб¬ ного, бортник не только не отложил ножа в сторону, а, пожалуй, еще усердней налег на еду, как будто опасался, что бизоньего горба, чего доброго, не хватит на троих. Совсем иначе повел себя траппер. Более умеренный в еде, он был уже сыт и встретил вновь прибывшего взглядом, которым ясно говорил, что гостю рады и явился он вовремя. – Подходи, друг,– сказал он, видя, что путник при¬ остановился в нерешительности.– Подходи, говорю. Если твоим проводником был голод, он тебя привел куда надо. Вот мясо, а этот юноша даст тебе поджаренного кукуруз¬ ного зерна белее нагорного снега. Подходи, не бойся, мы не хищные звери, которые пожирают друг друга, а христиане, принимающие с благодарностью, что дал господь. – Уважаемый охотник,– ответил доктор, ибо это и был наш натуралист, вышедший на свою ежедневную про¬ гулку,—я чрезвычайно рад столь счастливой встрече: мы оба любители одного и того же занятия и нам следует быть друзьями. – Господи! – сказал старик и, не заботясь о прили¬ чии, рассмеялся в лицо философу.– Это же тот человек, который хотел меня уверить, что название животного может изменить его црироду! Подходи, друг, мы тебе рады, хотя ты прочел слишком много книг и они тебе затума¬ нили голову. Садись, и, когда отведаешь от этого куска, ты скажешь мне, известно ли тебе, как называется созда¬ ние, доставившее нам мясо на обед. Глаза доктора Батциуса (окажем почтение доброму человеку и назовем его именем, самым приятным для его слуха), глаза доктора Батциуса, когда он услышал это предложение, выразили искреннюю радость. Долгая про¬ гулка и свежий ветер возбудили его аппетит; и вряд ли сам Поль Ховер был больше склонен отдать должное повар¬ 104

скому искусству траппера, чем любитель природы, когда выслушал приятное это приглашение. Рассмеявшись мел¬ ким смешком, перешедшим в какую-то ухмылку, когда он попробовал его подавить, доктор сел на указанное место рядом со стариком и без дальнейших церемоний пригото¬ вился приступить к еде. – Я осрамил бы свое ученое звание,– сказал он, с явным удовольствием проглотив кусочек мяса и в то же время стараясь исподтишка разглядеть опаленную и за¬ пекшуюся шкуру,– да, осрамил бы свое звание, если бы на американском континенте нашлось хоть одно животное или птица, которых я не мог бы распознать по одному из многочисленных признаков, какими они охарактеризованы в науке. Это... гм... Мясо сочное и вкусное... Разрешите, приятель, нельзя ли горсточку вашего зерна? Поль, продолжавший есть с неослабным усердием и поглядывавший искоса на других, совсем как собака, когда она занята тем же приятным делом, бросил ему свою сумку, не посчитав нужным хоть на миг приостановить свой труд. – Ты сказал, друг, что у вас есть много способов рас¬ познавать животное? – заметил траппер, не сводивший с него глаз. – Много... много, и безошибочных. Скажем, плотояд¬ ные животные определяются прежде всего по резцам. – По чему? – переспросил траппер. – По резцам. То есть по зубам, которыми природа снабдила их как средством защиты и чтобы рвать ими пищу. Опять же... – Так поищи зубы этого создания, – перебил его трап¬ пер, желая во что бы то ни стало уличить в невежество человека, который вздумал тягаться с ним в знании ди¬ чи.– Поверни кусок, и увидишь свою рисцу. Доктор последовал совету и, конечно, без успеха, хотя и воспользовался возможностью разглядеть шкуру,– и снова тщетно. – Ну, друг, нашел ты, что тебе нужно, чтоб разли¬ чить, утка это или лосось? – Полагаю, животное здесь не целиком? – Еще бы! – усмехнулся Поль. Он так наелся, что вынужден был наконец сделать передышку.– Я отхватил от бедняги, поручусь вам, фунта три на самом верном безмене к западу от Аллеганов. Все же по тому, что 105

осталось,– он с сожалением смерил взглядом кусок, до¬ статочно большой, чтобы накормить двадцать человек, но от которого вынужден был оторваться, так как больше не мог проглотить ни крошки,– вы можете составить себе правильное понятие. Режьте ближе к сердцу, как говорит старик, там самый смак. – К сердцу? – подхватил доктор, втайне радуясь, что ему предоставляют для осмотра определенный орган.– Ага, дайте мне взглянуть на сердце – это сразу позволит установить, с какого рода животным мы имеем дело... Так! Это, конечно, не сог 1. Ясно—животное, учитывая его тучность, следует отнести к отряду Belluae 2. Траппер залился благодушным, но по-прежнему без¬ звучным смехом, крайне неуместным в глазах оскорблен¬ ного натуралиста. Такая неучтивость, считал он, не только мгновенно обрывает течение речи, но и в ходе мыслей вызывает застой. – Послушайте, у него животные бродят отрядами, и все они сплошь белые! Милый человек, хоть вы одолели все книги и не скупитесь на трудные слова (скажу вам на¬ перед – нх не поймут ни в одном народе, ни в одном пле¬ мени к востоку от Скалистых гор!), вы отошли от правды еще дальше, чем от поселений. Животные эти бродят по прерии десятками тысяч и мирно щиплют траву, а в руке у вас никакая не корка: это кусок буйволова горба, такой сочный, что лучшего и пожелать нельзя! – Мой добрый старик,– сказал Овид, силясь подавить нарастающее раздражение, которое, полагал он, не вяза¬ лось с его докторским достоинством,– ваша система оши¬ бочна как в своих предпосылках, так и в выводах; а клас¬ сификация ваша такая путаная, что в ней смешались все научные различия. Буйвол отнюдь не наделен горбом; и мясо его не вкусно и не сочно, тогда как предмет líaiuero обсуждения, не могу отрицать, характеризуется именно... – Вот тут я против вас и за траппера,– перебил Поль Ховер.– Человек, который посмел заявить, что мясо буйвола не вкусно, не достоин его есть 3. 1 Сердце (лат.). 2 Крупный зверь, чудовище (лат.). 3 Едва ли нужно объяснять читателю, что животное, так часто упоминаемое в этой книге и в просторечии именуемое буйволом, есть на самом деле бизон. Отсюда постоянные недоразумения между обитателями прерий и людьми науки. (Примеч. автора.)

Доктор, до той минуты едва удостоивший бортника лишь беглым взглядом, при этом дерзком вмешательстве воззрился на юношу и как будто узнал его. – Главные отличительные признаки вашего лица, приятель,– сказал он,– мне знакомы. Или вас, или дру¬ гую особь вашего класса я где-то видел. – Мы с вами как-то встретились в лесах к востоку от Большой реки. Вы еще меня подбивали выследить шершня до его гнезда. Точно я плохо вижу п могу среди бела дня принять другую тварь за медоносную пчелу! Помните, мы с вами проблуждали целую неделю? Вы гоня¬ лись за вашими жабами и ящерицами, я – за дуилами и колодами, и каждый из нас поработал не зря! Я наполнил свои бадейки самым сладким медом, какой мне случалось посылать в поселения, да еще повез домой с дюжину ульев К А у вас прямо лопалась сумка с вашим ползучим зверинцем. Я ни разу не посмел спросить вас напрямик, приятель, но вы, я полагаю, содержатель музея? – Да! Вот вам еще одна их злая прихоть! – восклик– пул траппер.– Они умертвят оленя, и лося, и дикую кошку, и всякого зверя, что рыщет в лесу, и набыот его старым тряпьем, и вделают ему в голову пару стеклянных глаз, а потом выставят напоказ и назовут его именем твари господней. Как будто изделье смертного может рав¬ няться с тем, что создал бог! – Как же, как же, помню! – отозвался доктор, на ко¬ торого жалоба старика, видимо, не произвела впечатле¬ ния.– Как же, как же! – Он дружески протянул руку Полю.– Это была очень плодотворная неделя, как пока¬ жут когда-нибудь мой гербарий и каталоги. Да, молодой человек, я помню вас отлично. Ваша характеристика: класс – млекопитающее, отряд – приматы, род и вид – homo, разновидность – кентуккийский.– Натуралист умолк, чтоб улыбнуться собственной шутке, и продол¬ жал: – После того как мы расстались, я совершил далекое 1 Бортничество довольно распространено в Америке по окраи¬ нам. Когда охотник за пчелами видит пчел на цветах, он ста¬ рается поймать их хотя бы две. Потом, избрав подходящее место, он выпускает одну из пойманных пчел, и та непременно летит к своему улью. Затем ловец опять переходит на другое место, подальше или поближе, как подскажут обстоятельства, и вы¬ пускает еще и вторую. Проследив направление полета той и дру¬ гой пчелы, он по углу определяет точку пересечения двух линий, где и должен находиться улей. 107

путешествие, ради которого вступил в компактум, или со¬ глашение, с неким Ишмаэлом... – Бушем! – перебил Поль, нетерпеливый и опромет¬ чивый.– Ей-богу, траппер, это же тот самый кровопуска– тель, о котором мне рассказывала Эллен! – Значит, Нелли не умела отдать мне должное,– поправил доктор,– ибо я не принадлежу к флеботоми– ческой школе и предпочтительней прибегаю к сред¬ ствам очищения крови там, где другие спешат отворять кровь. – Я просто оговорился, приятель. Нелли назвала вас искусным врачом. – Если так, она преувеличила мои заслуги,—скромно сказал доктор Батциус и поклонился.– Все-таки Эллен сланная, добрая девушка – и умная к тому же. Да, да, я всегда находил Нелли Уэйд очень доброй и милой девуш¬ кой! – Вот как, черт возьми! Находили! – закричал Поль, отбросив наконец кусок, который обсасывал, потому что никак не мог оторваться от вкусного блюда, и уставив свирепый взгляд прямо в рот ничего не подозревавшего доктора.– Кажется, любезный, вы хотите и Эллен запих¬ нуть в свою сумку? – За все сокровища растительного и животного мира я не тронул бы и волоска на ее голове! Дорогая малютка! Я к ней питаю то чувство, которое можно назвать «амор натуралис» или, вернее, «натернус», что значит «отцов¬ ская любовь». – Так... Это еще куда ни шло при такой разнице в го¬ дах,– холодно заметил Поль и опять потянулся за отбро¬ шенным куском.– А то вы были бы точно старый трутень в одном улье с молодыми пчелками. – Да, он говорит разумно, потому что подсмотрел это в природе,– заметил траппер.– Но, друг, ты упомянул, что живешь у некоего Ишмаэла Буша? – Именно. В силу нашего компактума... – Кто такие компакты, я не знаю и не могу судить о них, а сиу – этих я видел своими глазами, как они ворва¬ лись в ваш лагерь и угнали скот; не оставили бедняге, ко¬ торого ты зовешь Ишмаэлом, ни лошади, ни коровы – ни одной скотины. – За исключением Азинуса,– пробурчал доктор, кото¬ рый в это время расправлялся со своею порцией буйво¬ 103

лова горба, забыв и думать о том, существует ли таковой по данным науки.– Азинус доместикус американус – это все, что у него осталось! – С радостью слышу, что у него сохранилось их столько, хоть я и не знаю, много ли пользы приносят на¬ званные тобой животные; да и неудивительно: я ведь так давно живу вне поселений. Но ты не скажешь мне, друг, какую кладь везет переселенец под белым холстом? Он так ее стережет! Готов зубами грызться за нее, точно волк за оставленную охотником тушу. – Вы об этом слышали? – закричал доктор и от удив¬ ления уронил поднесенный ко рту кусок. – Нет, я ничего не слышал, но я видел холст, а когда я захотел узнать, что за ним укрыто, меня за эту вину чуть не загрызли! – Чуть не загрызли? Значит, животное плотоядное! Для игБив Ьогпс1и8 оно слишком тихое; будь это Са¬ ше Ыгапэ его выдал бы голос. Впрочем, нет: если бы он принадлежал к роду иегае2, Нелли Уэйд не могла бы так безбоязненно входить к нему. Почтенный охотник! Одино¬ кий зверь, запираемый на день в повозке, а на ночь – в палатке, больше смущает мой ум, чем весь прочий список Чиа(1гире(1шт, и по весьма простой причине: я не могу до¬ знаться, как его классифицировать. – Вы думаете, это хищник? – Я знаю, что это квадрупедис; опасность же, которой вы подверглись, указывает на то, что это плотоядное. Пока шло это сбивчивое объяснение, Поль Ховер сидел молчаливый и задумчивый и с глубоким вниманием пооче¬ редно поглядывал на каждого из них. Но что-то в тоне доктора вдруг его взволновало. Тот едва успел дого¬ ворить свое утверждение, как молодой человек выпалил вопрос: – Скажите, друг, что значит «квадрупедиум»? – Каприз природы, в коем она меньше, чем во всем другом, проявила свою бесконечную мудрость. Если бы одну пару конечностей можно было заменить парой вра¬ щающихся рычагов – в согласии с усовершенствованием, которое имеется в моем новом отряде фалангакрура (в просторечии – рычагоногие), несомненно, вся конструк¬ 1 Латинское название койота, американского лугового волка, 2 Хищный зверь (лат.). 109

ция сильно выиграла бы в гармоничности и жизнеспособ¬ ности. Но, поскольку квадрупедиум сформирован таким, как есть, я зову его капризом природы. Да, ничем иным, как капризом природы. – Знаешь, любезный, мы в Кентукки не мастаки по части книжных слов. «Каприз природы» для нас так же невразумительно как квадрупедиумы. – Квадрупедиум означает «животное о четырех но¬ гах» – то есть «зверь». – Зверь! Так вы полагаете, что Ишмаэл Буш возит за собою зверя в клетке? – Я это знаю. Склоните ко^мне свой слух – нет, не буквально, друг,– добавил он, встретив недоуменный взгляд Поля,– а фигурально, через посредство уха, и вы кое-что услышите. Я уже поставил вас в известность, что в силу некоего компактума я путешествую с вышеозначен¬ ным Ишмаэл ом Бушем; но, хотя я обязался исполнять известные функции, пока путешествие не придет к концу, не было такого условия, что оное путешествие должно быть семпитернум, то есть вечным. Далее, хотя про этот край едва ли можно сказать, что он всесторонне изучен, ибо, в сущности, он представляет для естествоведа девст¬ венную область, все же нельзя не признать, что он крайне беден сокровищами растительного царства. А посему я давно удалился бы на несколько сот миль к востоку, если бы некое внутреннее побуждение не склоняло меня озна¬ комиться с животным, о котором шла у нас речь, и, долж¬ ным образом описав его, внести в классификацию. И я пи¬ таю некоторую надежду,– он понизил голос, как будто собираясь сообщить важную тайну,– что я смогу угово¬ рить Ишмаэла Буша, чтобы он позволил мне ради этой цели произвести дпссекцию. – Вы видели это существо? – Я с ним ознакомился не через органы зрения, а ме¬ нее обманчивым путем умозрения: через заключения ра¬ зума и дедуктивные выводы из научных предпосылок. Я наблюдал привычки животного, молодой человек, и смело могу утверждать – на основе доказательств, какими пренебрег бы рядовой наблюдатель,– что оно крупных размеров, малоподвижно, возможно, находится в состоянии спячки, весьма прожорливо и, как установлено сейчас пря¬ мым свидетельством уважаемого охотника, свирепо и пло¬ тоядно. 110

– Хотел бы я, приятель,– сказал Поль, на которого выводы доктора произвели сильное впечатление,– узнать наверняка, вправду ли это зверь! – На этот счет сомнения отпадают: помимо многочис¬ ленных доказательств, явствующих из привычек живот¬ ного, мы имеем утверждение самого Ишмаэла Буша. Каж¬ дое мельчайшее звено в моей дедукцип вполне обосновано. Молодой человек, мною движет отнюдь не праздное любо¬ пытство, ибо мои изыскания, как я скромно надеюсь, во– первых, служат прогрессу науки, а во-вторых, приносят пользу моим ближним. Я томился желанием узнать, что содержится в палатке, которую Ишмаэл так заботливо охраняет и от которой по нашему договору в течение из¬ вестного срока я должен держаться не ближе чем на рас¬ стоянии стольких-то локтей, в чем меня заставили свято поклясться юраре пер деос1. Всякий обет – юс юран– дум – дело нешуточное, нельзя легко относиться к клятве. Но, так как мое участие в экспедиции зависело от этого условия, я дал согласие, сохранив за собой возмож¬ ность в любое время наблюдать издалека. Дней десять назад Ишмаэл, видя мое состояние, сжалился над скром¬ ным служителем науки и сообщил мне как факт, что в по¬ возке содержится за завесой некое животное, которое он ве– з^т в прерию как приманку: он рассчитывает, используя его, подманивать других животных того же вида или даже рода. С этого часа моя задача упростилась: оставалось на¬ блюдать привычки животного и записывать результаты наблюдений. Когда мы прибудем в намеченное место, где эти животные водятся, говорят, в изобилии, я буду допу¬ щен к свободному осмотру данной особи. Поль слушал по-прежнему в глубоком молчании, пока доктор не довел до конца свое странное объяснение; только тогда бортник недоверчиво покачал головой и счел удобным возразить: – Эх, приятель! Старик Ишмаэл запихнул вас в дупло, на самое дно, где вам от ваших глаз не больше пользы, чем трутню от жала. Я тоже кое-что знаю об этой крытой повозке. Ваш скваттер просто лжец, и я вам сей¬ час это докажу. Посудите сами, разве стала бы такая де¬ вушка, как Эллен Уэйд, водить дружбу с диким зверем? – А почему? Вполне могла бы!—сказал естество¬ 1 Поклясться богами (лат.). 111

вед,– Нелли не лишена любознательности и часто с удо¬ вольствием подбирает те сокровища знаний, которые я по¬ неволе разбрасываю в этой пустыне. Почему она не может изучать привычки какого-либо животного, пусть даже но¬ сорога? – Полегче, полегче! – осадил бортник, столь же уве¬ ренный в себе и если не столь образованный, как доктор, то все же не хуже его осведомленный в затронутом во¬ просе.– Эллен храбрая девушка и такая, что имеет собст¬ венное мнение, или я в ней ошибаюсь! Но при всем своем мужестве и смелости суждений она все-таки только жен¬ щина. Точно я не видел частенько, как она плачет!.. – Так вы знакомы с Нелли? – Черт возьми! Конечно, нет! Но женщина, я знаю, всегда женщина; и, прочти она все книги в Кентукки, Эллен Уэйд не войдет одна в палатку к хищному зверю! – Мне думается, – спокойно сказал траппер,– что тут что-то нечисто. Скваттер, я сам тому свидетель, не терпит, чтобы кто-либо заглядывал в палатку, и у меня есть вер¬ ное доказательство – куда вернее ваших,– что в повозке пет клетки со зверем. Вот вам Гектор. Он собака из доб¬ рого рода, и нюх у него такой, что лучшего не бывает. Будь там зверь, уж Гектор давно бы сказал об этом своему хозяину. – Вы решитесь противопоставить собаку человеку? Невежество – знанию? Инстинкт – разуму? – вспылил доктор.– Каким способом, смею спросить, гончая может распознать привычки, вид или хотя бы род животного, как распознает их мыслящий, образованный человек, оснащен¬ ный научными знаниями, покоритель природы? – Каким способом? – хладнокровно повторил старый лесовик.– Прислушайтесь. И, если вы думаете, что школь¬ ный учитель может научить уму-разуму лучше господа бога, вы увидите сами, как вы глубоко ошибаетесь. Слы¬ шите, в заросли что-то шевелится? Уже минут пять доно¬ сится хруст ветвей. Скажите же мне, кто там таится? – Полагаю, кровожадный зверь! – воскликнул доктор, еще не забывший свою недавнюю встречу с веспертилио хоррибилис.– Вы при ружьях, друзья: не зарядите ли их осторожности ради? На мой дробовик надежда плохая. – Тут он, пожалуй, прав! – отозвался траппер и взял ружье, отложенное в сторону на время обеда.—А все-таки назовите мне эту тварь. 112

– Это лежит вне пределов человеческого познания! Сам Бюффон не сказал бы, принадлежит ли это животное к четвероногим или к отряду змей! Овца это или тигр! – Так ваш Бюффон дурак перед моим Гектором! Ну-ка, песик! Кто там, собачка? Погонимся за ним или дадим пройти? Собака, уже известившая траппера подрагиванием ушей, что почуяла приближение какого-то животного, под¬ няла покоившуюся на передних лапах голову и слегка раз¬ двинула губы, как будто собираясь оскалить остатки зубов. Но вдруг, отбросив свое враждебное намерение, она потя¬ нула носом, широко зевнула, отряхнулась и вновь мирно улеглась. – Ну, доктор,– сказал, торжествуя, траппер,– я уве¬ рен, что в чаще нет ни дичи, ни хищного зверя; знать об этом очень существенно для человека, когда он слишком стар, чтобы зря растрачивать свои силы, а все же не хочет пойти на обед пантере! Собака перебила хозяина громким ворчанием, но и сей¬ час не подняла головы. – Там человек! – пояснил траппер и встал.– Там че¬ ловек, если я хоть что-то смыслю в повадке моей собаки. С Гектором у нас разговоры недолгие, но редко, бывает, чтобы мы друг друга не поняли! Поль Ховер вскочил с быстротою молнии и, вскину» ружье, крикнул угрожающе: – Если друг, подходи; если враг, не жди добра! – Друг, белый человек и, посмею утверждать, хри¬ стианин! – отозвался голос из чащи. В тот же миг кусты раздвинулись, и секундой позже говоривший вышел на поляну. Глава X Отойди в сторону. Адам: ты услы¬ шишь, как он на меня накинется. Шекспир, «Как вам это понравится» Известно, что еще задолго до того, как бескрайние про¬ сторы Луизианы во второй и, будем надеяться, последний раз переменили хозяев, на ее никем не охраняемую тер¬ риторию часто проникали всевозможные искатели приклю¬ 5 Фснимор Купер. Том III ИЗ