Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 52 страниц)

назад, когда война и кровопролитие были моим занятием п дарованием. Его перебило громкое гиканье бесшабашного Поля, а секундой позже бортник показался и сам у другого края зарослей, ведя на поводу индейского боевого коня. – Ну и скотинка! Только краснокожему и скакать на ней,– закричал он, заставив коня пройтись различными аллюрами.– Во всем Кентукки ни один бригадир не по¬ хвалится таким гладким и статным жеребцом! Седельце– то испанское, как у какого-нибудь мексиканского вель¬ можи! А на гриву поглядите да на хвост – сплошь пере¬ виты и переплетены серебряными бусами; Эллен и та не убрала бы лучше свои блестящие волосы, собираясь на танцы или к соседям на вылущивание кукурузы! Ну скажи, старый траппер, разве пристало такому красавцу коню есть из яслей дикаря? – Не дело говоришь! Волки славятся своими ло¬ шадьми, и в прериях ты часто встретишь воина па таком коне, какого не увидишь под конгрессменом в поселениях. А впрочем, жеребец и впрямь куда как хорош и принадле¬ жит, наверное, важному вождю! Ты прав, в этом седле сидел в свое время большой испанский офицер, и он по¬ терял его вместе с жизнью в одном из боев с пауни – они ведь постоянно воюют с южными провинциями. Конечно, конечно, этот юноша сын какого-нибудь великого вождя; может быть, того славного воина, прозванного Твердым Сердцем! Пауни не выказал ни тени нетерпения или досады, когда их так грубо перебили; но, когда он нашел, что о его копе поговорили достаточно, он преспокойно, как человек, привыкший, чтобы его желаниям подчинялись, взял у Поля поводья и, закинув их через шею коня, вскочил в седло с легкостью опытного берейтора. Его посадка была на диво тверда и красива. Пышно разукрашенное громозд¬ кое седло, казалось, служило не так для удобства, как для парада. В самом деле, оно больше мешало, нежели помогало ногам, не искавшим опоры в стременах – при¬ способлении, годном лишь для женщин! Конь, такой же, как наездник, дикий и необученный, сразу взвился на дыбы. Но если в их движениях и мало чувствовалось ис¬ кусства, зато была в них свобода и прирожденная грация. Своими превосходными качествами жеребец, возможно, был обязан примеси арабской крови, пронесенной через 206

всю его длинную родословную, где были и мексиканский иноходец, и берберийский скакун, и боевой сарацинский конь. Добыв его в провинциях Центральной Америки, всадник овладел изяществом посадки и уменьем смело управлять конем,– два свойства, которые в своем соче¬ тании создают самого бесстрашного и, может быть, самого искусного наездника на свете. Оказавшись так нежданно в седле, индеец, однако же, не поспешил ускакать. Почувствовав себя в безонаспости, он спокойно гарцевал на своем коне, вглядываясь в новых своих знакомцев куда более непринужденно, чем до сих пор. Но всякий раз, как пауни подъезжал к краю заросли и старый траппер ждал уже, что сейчас он умчится прочь, он тут же поворачивал коня и скакал обратно то с быстро¬ той убегающего оленя, то медлительно, со спокойным до¬ стоинством в чертах лица и в осанке. Наконец, желая уве¬ риться в некоторых своих догадках, чтобы сообразно с ними действовать дальше, траппер решил продолжить пре¬ рванный разговор. Поэтому он сделал рукою жест, вы¬ ражавший одновременно и миролюбие, и приглашение во¬ зобновить беседу. Зоркий глаз индейца уловил это движе¬ ние; но далеко не сразу, лишь мысленно взвесив, так ли это будет безопасно, всадник отважился снова подъехать к отряду, который значительно превосходил его силой, а значит, в любую минуту мог посягнуть на его жизнь или свободу. Когда он все же подъехал достаточно близко, чтобы вновь повести беседу, весь его вид говорил о гордо¬ сти и недоверии. – До деревни Волков далеко,– сказал он, указывая совсем не в ту сторону, где, как известно было трапперу, жили пауни,– и дорога к ней извилиста. Что хочет ска¬ зать Большой Нож? – Да, куда как извилиста,– по-английски проворчал старик,– если ехать тем путем, как ты показываешь, но далеко не так извилиста, как замыслы индейца... Скажи, брат мой, вожди племени пауни любят видеть чужие лица в своих жилищах? Молодой воин грациозно склонил голову над лукой седла. – Когда мой народ забывал дать пищу пришельцу? – Если я приведу моих дочерей в селение Волков, возьмут ли их ваши женщины за руки? И станут ли ваши воины курить трубку с моими молодыми друзьями?. 207

– Страна бледнолицых у них за спиной. Зачем они прошли так далеко в сторону заходящего солнца? Они потеряли свою тропу? Или это женщины тех белых вои¬ нов, которые, я слышал, поднимаются вверх по реке с бурными водами? – Ни то и ни другое. Те, что поднялись вверх по Мис¬ сури,– воины моего великого отца, который послал их по своему поручению; мы же мирные путешественники. Бе¬ лые люди и красные люди – соседи и желают быть друзь¬ ями. Разве омахи не навещают Волков, когда томагавк за¬ рыт па тропе между двумя народами? – Омахов мы встречаем приветом. – А янктоны и темнолицые тетоны, живущие в из¬ лучине реки с мутной водой? Разве не приходят они в дома к Волкам выкурить трубку? – Тетоны лжецы! – воскликнул индеец.– Они не смеют ночыо закрыть глаза. Не смеют; они спят при солнце. Видишь,– добавил он, указывая с лютым тор¬ жеством на страшное украшение своих гетр,– с них столько снято скальпов, что пауни их топчут! Пусть сиу уходят жить в горные снега; равнины и бизоны – для мужчин! – Ага, вот тайна и раскрылась,—сказал траппер Мидлтону, который внимательно следил за их беседой – ведь, как-никак, дело касалось и его.– Красивый молодой индеец выслеживает сиу – это видно по наконечникам епо стрел и по тому, как он себя раскрасил; и еще по гла¬ зам: потому что у краснокожего всё его существо согла¬ суется с делом, которым он занят, будь то мир или война... Тише, Гектор, спокойно! Разве ты впервые чуешь за¬ пах пауни, дружок? Лежать, песик, лежать! Брат мой прав: сиу – воры. Так о них говорят люди разного цвета и племени, и говорят справедливо. Но люди из страны, где восходит солнце, не сиу, и они хотят быт{, гостями Волков. – У моего брата седая голова,– возразил пауни, сме¬ рив траппера взглядом, полным и недоверия, и гордости, и понимания; потом, указывая вдаль на восток, добавил: – И глаза его видели многое. Может он назвать мне, что он видит вдалеке? Не бизон ли там? – Это больше похоже на облако: оно поднимается над границей равнины, и солнце освещает его края. Это дым неба. 208 7

– Это гора на земле, и на ее вершине – жилища блед¬ нолицых! Пусть женщины моего– брата омоют ноги среди людей одного с ними цвета. – У пауни зоркие глаза, если он в такой дали разли¬ чает бледнолицых. Индеец медленно повернулся к говорившему и, помол¬ чав, строго спросил: – Мой брат умеет охотиться? – Увы, я не более, как жалкий зверолов, и зверя я беру в капканы. – Когда равнину покроют бизоны, он различит их? – Конечно, конечно!.. Увидеть быка легче, чем уло¬ жить его на бегу. – А когда птицы улетают от холодов и облака стано¬ вятся черными от их пера,– это он тоже видит? – Еще бы! Не так уж трудно подстрелить утку или гуся, когда их миллионы и небо от них черно. – Когда падает снег и покрывает хижины Больших Ножей, видит чужеземец его хлопья в воздухе? – Сейчас мое зрение не очень хорошо,– чуть пе¬ чально ответил старик,– но было время, когда мне дали прозвание по зоркому глазу. – Краснокожие различают Больших Ножей так же легко, как вы, чужеземцы, видите бизонов, и перелетную птицу, и падающий снег. Ваши воины думают, что Вла¬ дыка Жизни создал всю землю белой. Они ошибаются. Они сами бледны и видят во всем свое собственное лицо. Оставь! Пауни не слеп и сразу видит людей твоего пле¬ мени! Воин вдруг замолк и склонил голову набок, как будто напряженно к чему-то прислушиваясь. Потом, круто по¬ вернув коня, проскакал в ближний конец зарослей и стал внимательно всматриваться в сумрачную прерию, но гля¬ дел он не туда, откуда явился отряд, а в противоположную сторону. Его поведение показалось наблюдавшим и стран¬ ным и непонятным. Он вернулся, пристально поглядел на Инес,, опять ускакал, снова вернулся, и так несколько раз – как будто мысленно вел какой-то трудный спор с самим собой. Он натянул поводья, сдерживая разгорячен¬ ного коня, и, казалось, хотел заговорить, но опять склонил голову на грудь, напряженно прислушиваясь. С быстротой оленя он проскакал в тот конец, откуда вглядывался в даль, потом описал несколько стремительных малых 8 Фени мор Купер. Том III 209

кругов, точно все еще не сделал выбора, и наконец по¬ несся, точно птица, которая вот так же кружила над гнез¬ дом, перед тем как улететь. С минуту было видно, как всад¬ ник мчится по степи, затем бугор скрыл его из глаз. Собаки, уже некоторое время проявлявшие беспокой¬ ство, побежали было вслед за индейцем, но быстро прекра¬ тили погоню: сели, как обычно, на задние лапы и жалоб¬ но завыли, как будто предостерегая о близкой опасности. Глава XIX Что, если он не устоит? Шекспир Рассказанное в конце последней главы было проделано так быстро, что старик, хоть и приметил каждую подроб¬ ность, не успел ни с кем поделиться своими догадками о намерениях незнакомца. Но, как только пауни исчез из виду, траппер стал и сам потихоньку пробираться к тому краю зарослей, откуда только что ускакал индеец. – В воздухе носятся запахи и звуки,– покачивая го¬ ловой, ворчал он на ходу,– да только мои старые уши и нос не способны уловить и распознать их. – Ничего не видно,– сказал Мидлтон, последовав¬ ший за ним.– У меня и зрение и слух отличные, но смею вас уверить, что и я ничего не вижу и не слышу. – Глаза у вас хорошие! И вы, конечно, не глухой! – ответил старик чуть презрительным тоном.– Нет, друг мой, нет! Они, может, и хороши, чтобы в церкви увидать из одного угла, что творится в другом, или чтоб услышать набат. Но, пока вы не проживете в прерии хотя бы год, вы то и дело будете принимать индюка за буйвола, а рев буй– вола-самца – за божий гром! В этих голых равнинах при¬ рода обманывает глаз: воздух как будто набрасывает на них изображение воды, и тогда бывает трудно распознать, прерия ли перед тобой или море. Но вот вам знак, который никогда не обманет охотника! Траппер указал на стаю коршунов, плывшую не¬ вдалеке над равниной, и, видимо, в ту самую сторону, куда так пристально глядел пауни. Сперва Мидлтон ничего не видел, кроме пятнышек на хмурых облаках; пятнышки, однако, быстро приближались, и вот уже стали отчетливо 210

различимы сперва общие очертания птиц, а затем и взмахи их тяжелых крыльев. – Слушайте,– сказал траппер, после того как Мидл– тон разглядел наконец вереницу коршунов,– теперь и вы услышите буйволов, или бизонов: ваш ученый доктор счи¬ тает, что надо их называть бизонами, хотя у охотников в этих краях они зовутся буйволами. По-моему,– добавил он, подмигнув молодому солдату,– охотнику и судить о животном и о том, как правильней его пазывать, а не тому человеку, который только и делал, что рылся в кни¬ гах, вместо того чтобы странствовать по земле, знакомясь с повадками ее обитателей. – Если говорить о привычках животного, я с вами го¬ тов согласиться,– вмешался натуралист, редко упускав¬ ший случай поднять дискуссию по какому-либо спорному вопросу его любимой науки.– Но, конечно, лишь при не¬ изменном соблюдении правильного применения определе¬ ний и при условии, что наблюдение над животным будет производиться глазами ученого. – Скажите – глазами крота! Как будто просто че¬ ловеческого глаза мало и, чтобы давать имена, нужен ка¬ кой-то особенный глаз! А кто дал название божьим тва¬ рям? Могут мне это сказать ваши все книгочеи с их школь¬ ной премудростью? Не первый ли человек в райском саду? И не от пего ли его дети унаследовали дар давать всему названия? – Так, конечно, рисует это событие Библия,– сказал доктор,– хотя прочитанное в ней вы толкуете слишком буквально. – Прочитанное! Нет, если вы думаете, что я терял свое время на школу, то вы возвели на меня обидную на¬ праслину. Мои знания не из книг. – Но неужели вы так-таки верите,– начал доктор, не¬ сколько раздраженный догматизмом своего упрямого про¬ тивника, а может быть, втайне слишком уверенный в пре¬ восходстве своих знаний, более глубоких, но едва ли при¬ носивших столь же ощутимую пользу,– так-таки верите, что все эти животные были собраны в одном саду, чтобы первый человек занес их в свою классификацию? – А почему мне не верить? Я понимаю вашу мысль – не надо прожить всю жизнь в городах, чтоб узнать все дьявольские ухищрения, посредством которых человек и своей самонадеянности разрушает собственное счастье. 211

Но что следует из ваших доводов? Только одно: что тот сад был создан не по образцу жалких садов нашего, вре– мепи. И разве не ясно отсюда, что цивилизация, которой кичится мир,, есть пустая ложь? Нет, нет, сад господень был тогда лесом; он и ныне лес, в котором растут плоды, и распевают птицы по мудрому установлению господню. Л сейчас вы поймете, почему слетелись коршуны! Вот и сами буйволы – превосходное стадо! Поручусь вам, что где-нибудь неподалеку прячутся в лощине товарищи на¬ шего пауни. Они скоро погонятся за стадом, и вы тогда увидите славную охоту. Будет очень кстати: скваттер со своим семейством не посмеет сунуться сюда, нам же бояться нечего. Пауни, может быть, дикари, но они не ко¬ варны. Все жадно глядели на открывшуюся необычайную кар¬ тину. Даже робкая Инес, охваченная любопытством, под¬ бежала к Мидлтону, а Поль отозвал Эллен от ее кулинар¬ ных трудов, чтобы и она полюбовалась живописной сценой. Пока происходило то, о чем мы здесь рассказали чи¬ тателю, прерия пребывала в величественном и нерушимом покое. Правда, небо почернело от перелетных птиц, но, кроме ,двух собак и докторского осла, ни одно четвероно¬ гое не оживляло широкого простора лежавшей под этим черным пологом равнины. Теперь же ее вдруг заполнили Животные, и мгновенно, как по волшебству, все вокруг изменилось. Сперва показались несколько огромных бизонов-сам– и.ов. Они неслись по гребню самого дальнего холма; за ними тянулась длинная вереница одиночных животных, а за теми темной массой тел катилось все огромное стадо. Оно заливало равнину, покуда она не сменила свою осен¬ нюю желтизну на темно-бурый тон их косматых шкур. По мере приближения стадо делалось шире и гуще и стало наконец похоже на бесчисленные птичьи стаи, которые, как из бездны, одна за другой выносятся из-за горизонта, пока не охватят все небо, и кажется – птицам нет числа, как тем листьям в лесах, над которыми они машут крыль¬ ями в своем нескончаемом перелете. Над темной массой то и дело столбом поднималась пыль: это какой-нибудь бык, более яростный, чем другие, бороздил рогами землю на равнине; да время от времени ветер доносил глухой про¬ тяжный рев, как будто из тысячи глоток нестройным хо¬ ром вырывалась жалоба.

Все долго молчали, залюбовавшись дикой и величавой картиной. Наконец тишину нарушил траппер. Больше, чем другие, привыкший к подобным зрелищам, он меньше поддался впечатлению; или, верней, эта картина подейст¬ вовала и на него, но не так сильно, как на тех, кому она ’представилась впервые. – Бегут единым стадом десять тысяч быков без па¬ стуха, без хозяина, кроме того, кто их создал и назначил им в пастбище эту степь! Да, вот где человек видит дока¬ зательство своей суетности и безумии! Разве мог бы самый гордый губернатор в Штатах выйти в свои поля и уложить такого благородного быка, какого здесь легко берет самый скромный охотник? А когда подадут ему филей или биф¬ штекс, разве обед покажется ему таким же вкусным, как тому, кто хорошо потрудился и добыл свою пищу согласно Закону природы, честно осилив тварь, которую господь по¬ ставил па его пути? – Если на тарелке в прерии будет дымиться буйволо¬ вый горб, я отвечу тебе: «Конечно, пет»! – перебил, об¬ лизнувшись, бортник. – Да, мальчик, ты его попробовал и можешь судить, правильно я говорю или неправильно!.. Но стадо забирает в нашу сторону, нам пора приготовиться к встрече. Если мы спрячемся, буйволы все пронесутся здесь и затопчут нас копытами, как червей; отведем тех, кто послабее, в сторонку, а сами, как подобает мужчинам и охотникам, займем посты в авангарде. Так как времени па подготовку оставалось мало, весь отряд ревностно взялся за дело. Инес и Эллен укрыли в самом конце зарослей. Азинуса, как слишком нервное со¬ здание, поместили в середине; затем старик и трое его товарищей разделились и стали в таком порядке», чтобы вернейшим образом отпугнуть головную колонну живот¬ ных и заставить ее свернуть в сторону, если она прибли¬ зится к месту их привала. Полсотни передних быков при¬ ближались не по прямой, а все время делая зигзаги, так что несколько минут оставалось неясным, какой путь они изберут. Но вот из-за облака пыли, поднявшегося в цен¬ тре стада, раздался страшный рев—рев боли; тотчас мерзким хриплым криком отозвалась на рев стая коршу¬ нов, повисшая жадно над стадом, и вожаки побежали бы¬ стрей, словно приняв наконец решение. Казалось, перепу¬ ганное стадо обрадовалось этому подобию леса и двинулось 21а

прямо на небольшую заросль кустов, которая так часто здесь упоминалась. Гибель представлялась почти неминуемой, и нужны были поистине крепкие нервы, чтобы глядеть ей в лицо. Темная живая лавина катилась вперед, образуя вогнутую ДУГУ» и каждый злобный глаз, горевший сквозь косматую шерсть на лбу самца, был с бешеной тревогой устремлен на чащу. Каждый бизон как будто норовил перегнать со¬ седа, чтобы скорее достичь леска; и, так как на бегущих впереди накатывались сзади тысячи обезумевших живот¬ ных, легко могло случиться, что вожаки слепо ринутся прямо на людей в кустах, и те в этом случае непременно будут растоптаны. Наши друзья понимали опасность, и каждый отнесся к ней сообразно своим личным свойствам и сложившемуся положению. Мидлтон колебался. Он склонен был кинуться сквозь кусты, иодхватить Инес и попытаться спастись с нею бег¬ ством. Но, тут же сообразив, что бешено мчащийся испу¬ ганный бизон неминуемо догонит его, он вскинул ружье, готовый выйти один на один против бесчисленного стада. Доктор Батциус был в таком смятении, что поддался пол¬ ному обману чувств. Темные тела бизонов нотеряли для натуралиста четкость очертаний, и ему померещилось, будто он видит дикое сборище всех животных мира, устре¬ мившихся на него единым строем в жажде отомстить за всевозможные обиды, которые он в продолжение целой жизни, полной неутомимого труда на ниве естествозна¬ ния, наносил тому или другому виду или роду. Несчаст¬ ный оцепенел, как под взглядом горгоны. Равно неспособ¬ ный ни спасаться бегством-, ни двинуться вперед, он стоял, как прикованный к месту, пока иллюзия не овладела им настолько, что достойный натуралист, презрев опасность во имя науки, принялся за классификацию отдельных особей. Поль же поднял отчаянный крик и даже подзывал Эллен, чтобы и она кричала вместе с ним; но рев и топот стада заглушили его голос. Охваченный яростью, но при этом страшно возбужденный упрямством животных и ди¬ костью зрелища, вне себя от тревоги за любимую и в есте¬ ственном страхе за собственную жизнь, он чуть не надо¬ рвал глотку, требуя, чтобы траппер что-нибудь предпринял. – Ну, старик! – кричал он.– Придумай что-нибудь, пока нас всех не раздавила целая гора буйволовых горбов! 214

Траппер протянул вперед обе руки п двинулся навстречу обезумевшему стаду.

Траппер, который все это время стоял, опершись на ружье, и напряженно следил за движением стада, решил наконец, что пора перейти к действиям. Прицелившись в вожака, он сделал выстрел с меткостью, какой не посты¬ дился бы и в молодые годы: пуля попала быку в лохматую челку меж рогов, и он рухнул на колени, но тотчас, встряхнув головой, поднялся, как будто боль только удво¬ ила его силу. На раздумье не осталось времени. Траппер отбросил ружье, протянул вперед обе руки и, раскрыв ла¬ дони, двинулся навстречу обезумевшему стаду. Человек, когда есть в нем та твердость и стойкость, какую может придать только интеллект, самым видом своим непременно внушит уважение каждому низшему существу. Бизоны-вожаки попятились и на одно мгновение остановились, а лавиной катившиеся за ними сзади сотни животных рассыпались по прерии, мечась в беспорядке. Но опять донесся из задних рядов тот же гулкий рев, и стадо снова ринулось вперед. Однако оно раздвоилось: неподвижная фигура траппера как бы рассекла его на два живых потока. Мидлтон и Поль тотчас переняли его прием, и втроем они создали слабый заслон из собст¬ венных тел. Однако отпугнуть бизонов от рощи удалось лишь па несколько секунд. Вожаки отступили, но быстро надвину¬ лась сзади основная масса стада, и вскоре фигуры защит¬ ников рощи скрыла густая пыль. Стадо в любую минуту могло теперь свернуть на рощу, разорвав заслон. Трап¬ перу и его товарищам становилось все труднее уверты¬ ваться от тяжелых гуш; и они постепенно подавались назад перед стремительной живой лавиной. Уже один разъяренный бизон так близко пронесся мимо Мидлтон а, что едва не сбил его с ног, а в следующее мгновение с бы¬ стротою ветра помчался сквозь кусты. – Сомкнуться и стоять насмерть! Ни на шаг не отсту¬ пать,– крикнул старик,– не то за ним по пятам устре¬ мится еще тысяча чертей! Однако им едва ли удалось бы справиться с живым по¬ током, если бы среди этой сумятицы не поднял свой голос Азинус, возмущенный столь грубым вторженивхМ в его владения. Самые могучие и разъяренные быки задрожали при этом грозном незнакомом крике, и уже можно было видеть, как каждый отдельный бизон бешено ринулся 216

йрочь от тот! самой рощи, куда секундой раньше опи все рвались, как убийца к священному убежищу. Стадо разделилось, и два темных потока, огибая рощу с двух сторон, снова затем сливались в один за милю от нее. Траппер, как только увидел, какое неожиданное действие произвел голос Азинуса, начал спокойно заряжать ружье, смеясь от всей души своим беззвучным смешком. – Ишь, бегут – ни дать ни взять собаки, когда им привяжут к хвосту мешочек с дробью. И уж не бойтесь, назад не повернут, потому что чего животные в задних рядах не услышали своими ушами, они вообразят, что услышали. К тому же, если они вздумают изменить свое намерение, мы без труда заставим осла допеть свою песню! – Осел заговорил, а Валаама не слышно! – сказал бортник сквозь такой громкий хохот, что, возможно, его раскаты устрашили бизонов не меньше, чем крик осла.– Совсем человек онемел, точно целый рой пчелиной молоди сел ему на кончик языка и он не смеет слова вымолвить в страхе, как бы те не ответили по-своему. – Как же это, друг,– продолжал траппер, обратив¬ шись к неподвижному натуралисту, еще не вышедшему кз оцепенения,– как это, друг: вы же тем и живете, что заносите в книгу названия всех зверей полевых, всех птиц небесных, а так испугались стада бегущих буйволов! Впрочем, вы, пожалуй, завяжете спор и станете доказы¬ вать, что я не вправе называть их тем словом, каким их зовет каждый охотник, каждый торговец в пограничной полосе. Старик, однако, ошибся, полагая, что заставит доктора очнуться, вызвав его на спор. С этого часа доктор, насколько известно, больше ни разу в жизни, за исключе¬ нием одного-единственного случая, не выговорил слова, коим означается вид или хотя бы род животных, так напу¬ гавших его. Он упрямо отказывался принимать в пищу мясо четвероногих из семейства быков; и даже сейчас, когда он занимает почетное положение среди ученых в од¬ ном приморском городе, он на званых обедах в ужасе от¬ ворачивается от вкуснейших и непревзойденных мясных блюд, с коими не сравнится ничто подаваемое под тем же названием в хваленых харчевнях Лондона или в самых прославленных парижских ресторанах. Словом* неприязнь достойного натуралиста к говядине весьма напоминает то 217

отвращение к мясу, которое пастух иногда нарочно приви¬ вает провинившейся собаке: он кладет ее связанную п в наморднике около овчарни, чтобы каждая овца, проходя в ворота, наступила на нее. Говорят, преступница после этого воротит нос даже от самого нежного ягненка. К тому времени, когда Поль и траппер наконец подавили смех, вызванный видом их ученого сотоварища в состоянии столь длительного столбняка, доктор Батциус уже отды¬ шался, как будто задержка в работе его легких была устранена путем применения искусственных мехов, и в последний раз выговорил слово, на которое впредь нало¬ жил для себя запрет. Это и был тот единственный случай, о котором мы упо¬ мянули выше. – Воуеэ Атепсаш ЬогпсШ 1 – воскликнул доктор, сильно выделяя последнее слово, и вновь онемел, как будто погрузившись в глубокое раздумье над странным и необъяснимым явлением. – Да, что правда, то правда – глаза у них так и го¬ рят,– отозвался траппер.– Да и вообще на буйвола страшновато бывает глядеть человеку, непривычному к охотничьей жизни; однако эти животные далеко не так храбры, как можно подумать по их виду. Эх, приятель, подержала бы вас в осаде медведица-гризли со всем своим отродьем, как это случилось изведать нам с Гекто¬ ром у Больших порогов на Миссу... Ага, вон и последние буйволы, а следом за ними – стая голодных волков! Так и ждут, чтоб напасть на какую-нибудь хворую скотину или такую, что в сутолоке сломала себе шею. Го-го! А за вол– ками-то люди верхом на конях, это верно, как то, что я грешен!.. Видишь, малый? Вон там, где ветер разогнал пыль! Они скачут вокруг раненого буйвола, хотят прикон¬ чить упрямого черта своими стрелами. Мидлтои с Полем наконец разглядели несколько тем¬ ных фигур – хотя старик заметил их много раньше: че¬ ловек пятнадцать – двадцать всадников быстро скакали на конях вокруг бизона, который стоял, приготовившись защищаться, слишком тяжело раненный, чтобы бежать, и слишком гордый, чтобы упасть, хотя его мощное тело уже послужило мишенью для сотни стрел. Но вот рослый ин¬ деец ударом копья довершил наконец победу, и благород¬ 1 Ьыки американские страшные (лат.). 218

ное животное рассталось с жизнью, громко взревев на прощанье. Рев прокатился над рощей, где стояли наши знакомцы, и, услышав его, перепуганное стадо понеслось еще быстрей. – Ого, наш пауни превосходно знает охоту на буйво¬ лов! – сказал старик, который несколько минут стоял не¬ подвижно, с откровенным удовольствием наблюдая жи¬ вописное зрелище.– Помните, как он метнулся, точно ветер, прочь от стада? Это для того, чтобы его не учуяли, а потом он сделал круг, присоединился к сво... Что такое? Да эти индейцы вовсе не пауни! На головах у них сошшые перья – из крыльев и хвостов! Эх! Я жалкий, слепой ду¬ рак! Это шайка проклятых сиу! Прячьтесь, дети, прячь¬ тесь! Им только глянуть в нашу сторону, и мы останемся без единой тряпки на теле. Это верно, как то, что молния опаляет деревья... Впрочем, я не поручусь не только за нашу одежду, но даже за нашу жизнь. Мидлтон уже давно скрылся, предпочитая смотреть на предмет, более приятный его глазам,– на свою красивую молодую жену. Поль схватил за руку доктора, и, так как за ними, задержавшись лишь на миг, последовал и трап¬ пер, вскоре весь отряд оказался в гуще кустов. Коротко разъяснив друзьям, какая им грозит новая опасность, ста¬ рик продолжал: – В этом краю, как вы, конечно, знаете, сильная рука стоит больше, чем право, и белый закон здесь неизвестен, да и не нужен. Так что теперь все зависит от силы и сооб¬ разительности. Хорошо бы,– продолжал он, приложив палец к щеке и как бы глубоко, всесторонне обдумывая создавшееся положение,– хорошо бы нам придумать ка¬ кую-нибудь штуку, чтобы заставить сиу схватиться с се¬ мейкой скваттера. А потом тут как тут явились бы и мы, точно сарычи после драки между зверями. Нам тогда лег¬ ко досталась бы победа... Да поблизости еще п пауни! На этот счет можно не сомневаться: тот юный воин не ушел бы так далеко от своей деревни без особой цели. Итак, имеются четыре стороны на расстоянии пушечного выстрела друг от друга, и ни одна из сторон не доверяет вполне другой. Значит, трогаться с места опасно, тем бо¬ лее что здесь не часто встретишь заросли, где можно спря¬ таться. Но нас тут трое хорошо вооруженных мужчин, и я смело могу сказать: трое твердых духом... – Четверо,– перебил Поль. 210

– Откуда? – сказал траппер, в недоумении подняв глаза на товарища. – Четверо,– повторил бортник, кивнув на естество¬ испытателя. – В каждом войске есть обозники и лежебоки,– воз¬ разил упрямый старик.– Придется, приятель, убить осла. – Убить Азипуса? Но это явилось бы актом вопию¬ щей антигуманной жестокости. – Не разбираюсь я в ваших длиннющих словах, ко¬ торые прячут свой смысл за множеством звуков; жестоко, по-моему, жертвовать человеческой жизнью ради живот¬ ного. А это я назову разумным милосердием. Безопасней было бы загудеть в трубу, чем позволить ослу еще раз по¬ дать голос; уж проще прямо позвать сюда тетонов. – Я отмечаю за поведение Азинуса; он не заговорит без разумной причины. – Значит, но пословице: «С кем повелся, от того и на¬ брался»,– сказал старик.– Что ж, может, она применима и к животному. Мне однажды пришлось проделать труд¬ ный поход, подвергаясь всяческим опасностям, и был у меня спутник, который, бывало, если откроет рот, так только чтоб запеть. Ох и доставил он мне хлопот! Это было, когда я встретился с вашим дедом, капитан. Но у того певца было все же человеческое горло, и он умел иной раз с толком применить свое искусство, хотя не всегда со¬ ображал, будет ли это ко времени и к месту. Эх, был бы я сейчас таков, как тогда! Не так-то просто шайка ворова¬ тых сиу выгнала б меня из этой чащи! Но что хвастаться, когда и зрение и сила давно изменили! Воину, которого делавары некогда прозвали Соколиным Глазом, теперь скорее подошло бы имя Слепого Крота! Осла, по-моему, надо убить. – Верно и вполне разумно,– подхватил Поль.– Му¬ зыка есть музыка, и от нее всегда шум, производит ли ее скрипка или осел. Так что я согласен со стариком и го¬ ворю: прикончим осла! – Друзья,– сказал натуралист, печально глядя то па одною, то па другого своего кровожадного товарища,– не убивайте Азинуса, ибо о данной особи осла можно сказать много хорошего и очень мало дурного. Он вынослив и по¬ слушен, даже для своего подрода genus equi пеприхот– 1 Рода лошади (лат.). 220

лив и терпелив даже> для своего безропотного вида – спс– циес Азини. Мы много странствовали с ним вдвоем, и смерть его меня опечалит. Не омрачится разве твоя душа, почтенный венатор, если тебя вот так преждевременно разлучить с твоей верной собакой? – Пусть его живет,– сказал старик и закашлялся, потому что у него вдруг запершило в горле: как видно, призыв подействовал.– Но только голос его придется за¬ глушить. Обмотайте ему морду поводьями, а в остальном мы, я думаю, можем положиться на божью волю. Так вдвойне обеспечив рассудительное поведение Ази– пуса (ибо Поль Ховер сейчас же основательно стянул ослу челюсти), траппер, казалось, успокоился и напра¬ вился к опушке на рекогносцировку. Шум, поднятый стадом, затих, вернее сказать – было слышно, как он катится по прерии на милю в стороне. Ветер уже развеял тучи пыли, и там, где за десять минут перед тем развертывалась перед глазами такая буйная сцена, вновь простиралась пустыня. Сиу добили бизона и, как видно удовольствовавшись этим добавлением к взятой прежде богатой добыче, позво¬ лили остальному стаду благополучно уйти. Человек двенадцать осталось подле туши, над которой покачива¬ лись на неподвижных крыльях с десяток сарычей и не сводили с нее жадных глаз. Основной же отряд индейцев поскакал вперед – за добычей, какою всегда можно пожи¬ виться, идя по следу такого огромного стада. Траппер вгляделся в фигуру и снаряжение каждого индейца, при¬ ближавшегося к роще. В одном из них он распознал Уючу и указал на него Мидлтону. – Вот мы и узнали, кто они такие и что их сюда привело,– продолжал старик, задумчиво качая головой.– Они потеряли след скваттера, а теперь ищут его. На своей тропе они наткнулись на буйволов и в погоне за ними, в недобрый час, увидели перед собой ту гору, на которой обосновался Ишмаэл с семьей. Видите вы этих птиц – они ждут, чтобы им бросили потроха убитого быка. Та¬ кова мораль, которой учит прерия. Отряд пауни подстере¬ гает этих сиу, как коршуны высматривают сверху свою пищу; а нам предостережение: гляди в оба и на пауни и на сиу. Эге, зачем эти два мерзавца вдруг остановились? Не иначе, как нашли то самое место, где сын скваттера встре¬ тил, бедняга, свою смерть. 221