Текст книги "Отсюда и в вечность"

Автор книги: Джеймс Джонс

– Это, наверное, Вири Рассел, – заметил Анди. – Идет за мной, пора возвращаться на этот проклятый командный пункт.

– Вот черт! – озабоченно воскликнул Кларк. – Что же мы, так и не закончим песенку?

– Вы можете закончить ее и без меня, – сказал Анди с огорчением. – А завтра покажете мне.

– О нет, – возразил Прю, – мы вместе начали сочинять ее, вместе должны и закончить. Вири может и подождать немного.

Анди поморщился:

– Нет. Вири-то, конечно, и подождал бы, но вот лейтенант ждать не будет.

– Да брось ты, – сказал Прю раздраженно, нахмурив брови. – Ты же знаешь, как они собираются. Минут тридцать слоняются без дела, прежде чем уехать. Давай, – торопливо сказал он Слейду, – читан, что написано.

– О’кей, – сказал Слейд. – Значит, так: «Блюз сверхсрочника»… – Он держал записную книжку и включенный фонарик у самого лица. Потом неожиданно уронил книжку и с негодованием шлепнул себя ладонью по шее. – Москиты, – сказал он виновато. – Прошу прощения.

– Ну чего же ты, – поторопил его Прю. – Давай я буду держать фонарь. Читай скорее, а то мы не успеем закончить.

– О’ коп. Значит, «Блюл о сверхсрочной службе». – Слейд обвел всех торжествующим взглядом и еще раз сказал: – «Блюз сверхсрочника»…

 
В понедельник меня рассчитали,
И я больше теперь не солдат,
И все деньги, которые дали,
У меня по карманам шуршат.
      Денег больше, чем хочу,
      И за все я заплачу.
Во вторник я в город поеду,
В отеле побуду денек,
Работу потом я добуду,
А пока… веселись, паренек.
      Денег больше, чем хочу,
      И за все я заплачу.
В среду в барах меня принимают,
В самом лучшем отеле я сплю,
Китаянка вино наливает,
Обнимая, мне шепчет: «Люблю».
      Денег больше, чем хочу,
      И за все я заплачу.
А в четверг просыпаюсь с похмелья,
Сам но свои, как опилок мешок,
За карманы берусь и не верю:
В них остался один… гребешок.
      Денег нету ни гроша.
      Жизнь в отеле хороша!
Вот и пятница. Снова я в баре
И прошу хоть стаканчик пивка,
А бармен говорит: «Догулялся!
Вместо пива получишь пинка».
      Денег нету ни гроша.
      Жизнь в отеле хороша!
 

– Бот это да! – воскликнул Слейд с ликованием. – Пусть кто-нибудь попробует сказать, что плохо! Очень здорово! Давайте дальше.

Прю нервно хрустел пальцами.

– «А в субботу попал за решетку…» – предложил он следующую строку. – Что же дальше? – спросил он в раздумье, пока Слейд записывал эти слова.

– Эй! – прервал его Кларк. – Это совсем не Вири!

Все снова повернулись в сторону приближавшегося огонька и внимательно присмотрелись. Это был не Вири Рассел. Анди в одно мгновение бросил бутылку – почти пустую теперь – вниз, на другую сторону насыпи. Слейд направил луч своего фонарика на приближавшуюся фигуру. В луче света на плече идущего блеснули два золотых прямоугольника. Растерявшийся Слейд бросил вопросительный взгляд на Прю.

– Смирно! – громко скомандовал Прю.

– Какого черта вы торчите здесь в такой час? – спросил лейтенант Калпеппер.

– Играем на гитарах, сэр, – ответил Прю.

Лейтенант подошел к ним ближе.

– А зачем вам понадобилось включать фонарь?

– Чтобы записать некоторые ноты, сэр, – ответил Прю.

Остальные трое смотрели на него, как на своего адвоката.

Прю понял, что ни о каком окончании блюза сегодня не может быть и речи.

– По всему лагерю зажигали фонари, сэр, – оправдывался Прю. – Мы зажгли фонарь всего на несколько минут. Вряд ли это что-нибудь изменило.

– Вы слишком много знаете, Прюитт, – с насмешкой сказал лейтенант Калпеппер. – Вам предписано находиться здесь в условиях, приближенных к боевым, включая и повсеместное соблюдение полного затемнения.

– Слушаюсь, сэр, – сказал Прю.

– Фонари внизу включали лица, проверявшие несение караульной службы, – сказал лейтенант Калпеппер. – Они включают их только для того, чтобы проверить часовых на постах.

– Ясно, сэр, – сказал Прю.

– А они будут пользоваться фонарями для проверки постов в военное время? – неожиданно спросил дрогнувшим голосом Слейд.

Лейтенант Калпеппер презрительно посмотрел на него, повернув только голову.

– Когда вы обращаетесь к офицеру, солдат, – сказал он поучительным тоном, – то или в начале, или в конце вопроса полагается говорить «сэр».

– Слушаюсь, сэр, – сказал Слейд.

– Кто этот солдат? – спросил лейтенант. – Мне казалось, что я знаю всех солдат в роте.

– Рядовой Слейд, сэр, – доложил Слейд. – Из семнадцатой группы обслуживания военно-воздушной базы на аэродроме Хиккем, сэр.

– А что вы здесь делаете?

– Я пришел сюда, чтобы послушать музыку, сэр.

Лейтенант Калпеппер перевел луч своего фонарика с Прю на Слейда.

– Вы что, должны стоять на посту? – спросил он.

– Нет, сэр.

– Почему же вы не в своей части?

– Когда я не на посту, то могу распоряжаться своим временем, как хочу, – сказал Слейд, пытаясь оправдаться. – Я не нарушаю устава.

– Возможно, и не нарушаете, – сухо сказал лейтенант Калпеппер. – Но у нас, в пехоте, солдатам из других частей не разрешается болтаться по нашему лагерю. Тем более в полночь. Понятно? – спросил он, повысив тон.

Никто не произнес ни слова.

– Прюитт! – резко окликнул лейтенант Калпеппер.

– Слушаю, сэр.

– Вы здесь старший солдат, и вы отвечаете за все это. Внизу, в палатках, спят люди, а вы им не даете спать. Некоторым из них предстоит заступить на пост. Через тридцать семь минут, – добавил он, посмотрев на свои часы.

– Поэтому мы и поднялись сюда, сэр, – сказал Прю. – Пока никто не жаловался, что мы мешаем.

– Возможно, и не жаловались, но это вовсе не значит, что ваши действия не являются нарушением распорядка вообще, и моих приказаний в частности. Это такое же нарушение, как и то, что вы включили здесь, на возвышенности, фонарь. – Лейтенант Калпеппер перевел луч своего фонари со Слейда на Прюитта.

Никто ничего не ответил Калпепперу. Все думали в этот момент о своем неоконченном «Блюзе», о том, что закончить его теперь, конечно, уж не удастся, что для этого нужно особое настроение и что такого настроения, может, долго еще не будет. Такое дело сорвалось, и все из-за этого Калпеппера.

– Итак, если больше нет никаких вопросов и возражений, – сказал лейтенант насмешливым тоном, – то, я полагаю, мы закончим эту беседу. Если хотите, можете пользоваться своими фонарями, когда будете спускаться по тропинке вниз, – добавил он.

– Слушаюсь, сэр, – сказал Прю, взяв под козырек.

Лейтенант Калпеппер небрежно ответил ему. Как бы внезапно опомнившись, Анди, Слейд и Кларк тоже взяли под козырек. Лейтенант Калпеппер так же небрежно ответил им. Он подождал, пока они начали спускаться с насыпи, и последовал за ними на некотором расстоянии, освещая тропинку фонарем. Никто из солдат своих фонарей не включил.

– Вот дьявол! – бормотал на ходу Слейд. – Всегда они ведут себя так, что чувствуешь, как будто ты школьник и тебя бьют линейкой по рукам.

– Да? – громко спросил Прю. – Ну как, теперь тебе нравится пехота?

Его вопрос остался без ответа.

Около машины их встретил Вири Рассел.

– Я никак не мог предупредить вас, – прошептал он. – Он пошел к вам сразу же, как только увидел свет фонаря.

– Ничего. Обойдется. А чего это ты говоришь шепотом? – спросил его Прю.

К ним приблизился шедший сзади лейтенант Калпеппер.

– Прюитт, – сказал он, – не вздумайте отправиться туда снова, после того как мы уедем. Я уже приказал дежурному капралу, чтобы он проследил за вами.

– Слушаюсь, сэр, – сказал Прю и взял под козырек. – Думаю, что нам никому уже не захочется идти туда, сэр.

Лейтенант Калпеппер улыбнулся и начал усаживаться и машину.

– Рассел, а где сержант Уорден? – спросил он.

– Не знаю, сэр, – ответил Вири. – Он, кажется, собирался остаться здесь.

– А на чем же он поедет обратно?

– Не знаю, сэр, – ответил Вири.

– Ну что ж, – усмехнулся лейтенант Калпеппер, – это его дело. Он должен вернуться на командный пункт к побудке. Как бы ему не пришлось прогуляться пешочком. Садитесь, Андерсон. Поехали, – приказал он Расселу.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Вири.

Машина развернулась и направилась к проезду в проволочном заграждении. В отраженном свете фар на заднем сиденье был виден Анди с гитарой в руках.

Кларк рассмеялся, как бы пытаясь заполнить образовавшуюся пустоту.

– Чудесно мы провели времечко, а?

– Вот, возьми, – сказал Слейд, протягивая Прю листочки из своей записной книжки.

– А ты не хочешь списать для себя? – спросил его Прю.

Слейд покачал головой.

– Я спишу потом, – заявил он. – Мне, пожалуй, лучше отправиться к себе в часть.

– Ладно, – сказал Прю. – Не унывай, все обойдется.

– Ты теперь будь поосторожней, – предупредил Кларк Слейда. – Здесь на глаза нашему лейтенанту больше не попадайся.

– Знаю, – согласился Слейд. – Ну ладно, пока. Как-нибудь увидимся, – добавил он и направился к проезду в проволочном заграждении.

– Как ты думаешь, – спросил Кларк у Прю, – будет он переводиться к нам?

– Нет, не думаю, – ответил Прю. – А ты бы перевелся? На, – продолжал он, протягивая Кларку листки с песенкой, – передашь Анди. Это он придумал мотив.

– Но мы же закончим ее! – сказал Кларк, пряча листки в карман. – Вернемся в казармы и закончим там, а?

– Да, – согласился Прю, – конечно закончим.

– А можно закончить сейчас, вдвоем, – предложил Кларк. – Пойдем в кухонную палатку и закончим там, а? Можно ведь и без музыки!

– Если хочешь, попробуй один, – вяло ответил Прю. – Я, пожалуй, пойду прогуляюсь немного.

Он направился к разрыву в проволочном заграждении, прошел через него и вышел на дорогу.

– А почему ты не хочешь закончить сейчас? – услышал он позади себя настойчивый вопрос Кларка.

Прю ничего не ответил ему.

Глава тридцать вторая

Выйдя на гаревую дорожку, Прю остановился. До его слуха все еще доносились бормотания Кларка, оставшегося позади. Слейд ушел уже далеко вперед, и Прю потерял его из виду.

По гаревой дорожке Прю направился к главным воротам. В противоположной стороне, у склада утиля, на посту стоял часовой, сменивший Слейда. Он наверняка остановил бы Прю и спросил у него пароль, а Прю не хотелось сейчас ни с кем встречаться и разговаривать. Поэтому он и пошел к воротам. Прю шел медленно, чтобы не догнать шедшего впереди Слейда.

Грубые армейские ботинки глубоко врезались в гравий. Выпитое виски давало себя знать – энергия так и рвалась из Прю наружу. Ему страшно захотелось выпить еще, напиться до бесчувствия. Оказывается, ему нельзя было не только играть на горне, но и сочинять армейские песенки.

У него уже был в голове новый куплет, когда им помешал Калпеппер. В куплете говорилось о субботнем дне, проведенном в тюрьме. Теперь куплет, возможно, никогда не будет записан. У Прю не было ни карандаша, ни бумаги. И если бы они были в его распоряжении, Прю наверняка выбросил бы карандаш и разорвал бы листок с записями. Он вдруг почувствовал удовлетворение от того, что может лишить окружающий мир чего-то, что принадлежит только ему.

Да и что такое окружающий мир? Он не больше, чем скопище Калпепперов. Не успеет человек родиться, как они уже держат его за горло.

Прю медленно шел в темноте по гаревой дорожке, с грустью размышляя о горькой судьбе всех Прюиттов на этом; свете, не закончивших своих песенок.

Кларк остался далеко позади, и Прю теперь был наконец один. Всего несколько минут назад ему так хотелось побыть одному, а сейчас вдруг стало как-то скучно и одиноко. Он чувствовал себя маленьким человеком, которому не справиться с этим миром, никогда не уйти от калпепперов.

Прю остановился, а потом снова медленно зашагал, раздумывая над тем, удастся ли закончить песенку. Возможно, что и не удастся, если Слейда не переведут в Скофилд. Ведь только Слейд мог вдохновить Прю. И вдруг…

– Стой! Кто идет?

Прю остановился и замер. Он не ожидал встретить часового на этой дорожке.

Буквально в трех шагах от Прю в кустах послышался шорох и сверкнул металлический предмет, очень похожий на пистолет.

– Свой, – сказал Прю, как и полагалось по уставу.

– Вперед, – прогремел незнакомый голос.

Прю сделал два-три шага вперед.

– Стой! Кто идет? – снова раздался оклик.

Прю замер. «Что это такое?» – подумал он.

– Свой, черт возьми!

– Вперед!

Прю повиновался.

– Стой! – опять раздалась команда.

Теперь уже Прю разозлился и спросил:

– Какого дьявола тебе нужно?

– Молчать! – раздалось в ответ. В руках шедшего навстречу Прю человека что-то блеснуло. – Смирно! Вольно! Кругом! Равнение направо! Кто идет?

– Рядовой Прюитт, седьмая рота, – ответил Прю, уже почти догадавшись, кто перед ним.

– Ко мне, рядовой Прюитт. Сейчас я тебя прикончу, – прогремел голос из темноты.

– Ну хватит, Уорден, – взмолился Прю, шагнув вперед.

– Бах, бах! – раздалось в ответ. – Бах! Вот ты и готов. Бах!

– Прекрати валять дурака, Уорден, – зло произнес Прю. Теперь он отчетливо видел, что тот в руках держит совсем не пистолет, а бутылку.

– Ладно, – пьяно ухмыльнулся Уорден. На его лице расплылась довольная улыбка. – Напугал я тебя? Здорово, дружок. Что ты тут делаешь один? Разве ты не понимаешь, что тебя могут подстрелить в темноте?

– Ну а если я гуляю? – вызывающе спросил Прю.

– Да я шучу. Значит, гуляешь? Лейтенант, кажется, разогнал вашу компанию?

– Сукин сын он, этот лейтенант.

– Разве можно так говорить о Калпеппере? – укоризненно спросил Уорден. – Ведь несколько поколений Калпепперов служили нашей стране, участвовали почти во всех войнах. Что бы с нами со всеми было без Калпепперов?

– К чертям этих Калпепперов, – выругался Прю.

– Тсс, тсс, – снова предостерегающе произнес Уорден. – В тебе нет ни капли воспитания. Лучше всего было бы тебя прикончить. Бах! Бах! Что ты думаешь о моем новом пистолете? Посмотри. – Уорден протянул бутылку Прю. – Только осторожнее. Заряжено, может выстрелить.

– Да и ты тоже зарядился как следует, – ответил Прю.

– Хочешь выпить? – спросил Уорден.

– Не надо мне твоей выпивки.

Уорден стал тщательно разглядывать бутылку-пистолет.

– Он заряжен, – произнес Уорден. – А я ведь отличный стрелок. Хочешь, когда-нибудь посоревнуемся?

– Что это ты расхвастался? – Прю хорошо знал, что Уорден был отличным стрелком и вместе с Питом Карелсеном, сержантом О’ Бэнноном и капитаном Стивенсом входил в сборную команду стрелков полка.

– Я не хвастаюсь. Просто я слышал, что ты тоже неплохо стреляешь и в прошлом месяце на стрельбище показывал чудеса. Разве тебе не хочется потягаться с достойным соперником?

– Ну что ж, – сказал Прю. – Я готов. В любое время.

– Пусть это будет настоящее соревнование, – загорелся Уорден. – Давай договоримся о каком-нибудь пари. Ну, скажем, на сто долларов?

– Ого!

– Я дам тебе даже больше, если проиграю.

– Если я проиграю, я тоже дам тебе больше.

– Ну? – не поверил своим ушам Уорден.

– Когда же мы будем стрелять? – спросил Прю. – Не начать ли сейчас?

– Зачем же? Настоящее соревнование лучше провести на стрельбище, – добродушно улыбаясь, сказал Уорден. – Через месяц-два у нас начнутся стрельбы.

– О черт! А я-то думал, что мы займемся этим сегодня.

– Винтовки нет. Вот только эта бутылка. Придется подождать, пока в полку начнутся стрельбы.

– Ну, до того времени мало ли что может произойти.

– Например, ты можешь в тюрьму угодить.

– Правильно. А может, ты уже струсил? Струсил, а?

– Ага, я всегда так, – улыбаясь, ответил Уорден. С этими словами он уселся посреди гаревой дорожки, подогнув под себя ноги. – Ладно, дружище. Давай-ка выпьем.

– Давай. – Прю взял бутылку из рук Уордена. – Мне ведь все равно, чье виски, твое или Калпеппера.

– Ну и мне все равно, с кем пить, с тобой или Калпеппером, – парировал Уорден.

Виски как пламя обожгло желудок Прю. Он тихонько уселся рядом с Уорденом на дороге, протянул тому бутылку и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Эх, проклятая наша жизнь, – с горечью сказал Прю.

– Несчастные мы люди, – вторил ему Уорден, отпивая из бутылки, – самые несчастные.

– Никакой радости в жизни.

– Никакой. А теперь ты еще попал в черный список к Калпепперу.

– А я у всех в черном списке. Пусть уж и у него буду.

– Правильно. Полный комплект – это хорошо. Хорошо, когда все карты одной масти… Можно взять весь кон.

– Вот именно.

– Я и сам попал в черный список к Старку. Наверно, меня скоро совсем не будут кормить в нашей столовой, – пожаловался Уорден.

– Да ну? Это с какой же статн? – удивился Прю. Оп снова отпил глоток и вернул бутылку Уордену.

– Какое это имеет значение? Ерунда всякая!

– Значит, ты мне не доверяешь? А я вот тебе доверяю.

– Речь сейчас идет о тебе, а не обо мне, – возразил Уорден. – Зачем ты все время лезешь на рожон?

– Не знаю. Наверное, у меня это просто в крови.

– Дурак ты. Самый настоящий оболтус, – серьезно сказал Уорден. – Ты не согласен со мной?

– Да чего там… – пробормотал в ответ Прю.

– Конечно дурак. Выпьем еще. – Пока Прю пил, Уорден внимательно разглядывал своего собеседника, – Ты отправишься в тюрьму, а я… Меня вот-вот разжалуют в рядовые. Сидим мы здесь посреди дороги… А что, если какая-нибудь машина возьмет да и придавит нас в темноте?

– Это было бы все-таки ни к чему, – произнес Прю.

– И никто не пожалел бы о нас. Никто. Но тебе погибать незачем.

– А тебе? – тихо спросил Прю, возвращая ему бутылку. – Ведь твоя жизнь важнее моей. Твоя жизнь нужна роте. Кто еще позаботится, о нас, кроме тебя?

– Я уже старик, – ответил Уорден, сделав глоток из бутылки. – Моя жизнь уже позади, а ты молод. У тебя все впереди.

– Но ждать-то мне нечего от жизни, – упорствовал Прю. – Ты же важная фигура. Недаром же Гитлер сказал, что, если бы не сержанты, у него не было бы армии. А армия нам нужна, правда ведь? Что стали бы делать все наши калпепперы, если бы не было армии? Нет, конечно, это тебе нужно беречь жизнь. Так что давай-ка двигайся с дороги.

– Наплевать мне на жизнь. Через каких-нибудь пять лет я буду такая же развалина, как Пит. Никуда я не пойду, а ты давай уходи.

– Нот, я тоже с тобой останусь. Нельзя покидать друга в беде. Буду с тобой до конца.

– Тогда погибнем вместе, – твердо сказал Уорден.

– Я все равно не мог бы сейчас встать, – сонно пробормотал Прю.

– И я тоже, – ответил Уорден.

Они допили остаток виски, выбросили бутылку в кусты и улеглись прямо на дороге, заснув безмятежным сном.

Тут и нашел их Вири Рассел, возвращавшийся на аэродром на своем транспортере, чтобы привезти Уордена в роту. Каким-то чудом он разглядел в темноте распростертые на дороге тела и сумел затормозить буквально в двух шагах от них.

– Боже мой, – ужаснулся Рассел.

Уорден был совершенно пьян и спал беспробудным сном, но Прюитта Расселу удалось кое-как привести в чувство.

– Очнись же ты, черт! – крикнул Рассел. – Ведь ты не так уж пьян. Помоги-ка лучше погрузить Уордена в машину. Если Дайнэмайт когда-нибудь узнает об этом, он сразу же выгонит его.

– Не выгонит, – пробормотал Прю.

– Неужели?

– Конечно нет, – зло ответил Прю. – Кого же он назначит старшиной?

– Не знаю, – задумчиво произнес Вири. – Может, и не выгонит. Ладно, помоги-ка погрузить Уордена. Что бы вы, черти, стали делать, если бы кто-нибудь другой наткнулся на вас? Да и я ведь мог задавить вас. Давай-ка помоги мне.

– Ладно, – твердо сказал Прю. – Я не хочу, чтобы с моим другом Уорденом что-нибудь случилось.

Прю встряхнулся и поднялся на ноги, опираясь на руку Вири.

– Помоги мне положить друга в машину, – пьяно покачиваясь, сказал Прю. – Надо о нем позаботиться. Он ведь лучший солдат в роте. Единственный настоящий солдат.

Прюитт двинулся к распростертому на дороге телу спящего Уордена, нагнулся над ним и тут же упал.

– Так ничего не получится, – раздраженно сказал Вири. Он помог Прюитту подняться, а потом они вместе потащили все еще спавшего Уордена к машине. Не успели они погрузить его в кузов, как Уорден открыл глаза.

– Это ты, Рассел? – пробормотал он. – Прошу тебя, сделай мне любезность, отвези этого человека домой, в лагерь.

– Ладно, только перестань притворяться пьяным. Хватит того, что тебе и так удалось провести меня и заставить тащить в машину. Ведь ты совсем не так пьян. Он и то больше пьян.

– Правда? – ухмыльнулся Уорден. – Да, вот еще что. Когда доставишь его домой, скажи командиру его отделения, что старшина приказал освободить Прюитта от несения службы до конца дня за оказанную помощь в рекогносцировке.

– Это уж слишком, старшина, – пожимая плечами, ответил Вири.

– Надо о нем позаботиться. Он лучший солдат в роте. Единственный настоящий солдат.

– Что это с вами? – прошептал Вири. – Рассыпаетесь в комплиментах друг другу.

– Надо о нем позаботиться. Понял? – резко спросил Уорден.

– Ладно. А теперь спи.

– Обещаешь? – спросил Уорден.

– Да, обещаю, – устало ответил Вири. – Спи.

– О’кей, – довольно сказал Уорден. – Только не забудь. Это очень важно. – Он повернулся на бок, поудобнее устраиваясь прямо на полу машины.

Вири взглянул на него, покачал головой, закрыл дверцу и повел машину к лагерю. В машине лежали двое пьяниц, и каждому из них смутно представлялось, что когда-то и где-то ему удалось на какой-то момент тронуть душу другого человека и понять его.