Текст книги "Отсюда и в вечность"

Автор книги: Джеймс Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 47 страниц)

КНИГА ТРЕТЬЯ
Женщины

Глава шестнадцатая

Около часу ночи изрядно подвыпившие Старк и Прю поднимались по плохо освещенным в это позднее время ступенькам отеля «Новый Конгресс». После ярких витрин и уличных реклам лестница показалась им настолько темной, что Старк только на ощупь нашел дверь. Он хотя и чувствовал себя сильно опьяневшим, все же очень уверенно скрутил самокрутку, зажег спичку, прикурил от нее и только тогда взялся за ручку двери. Обнаружив, что она заперта, он сильно стукнул по ней кулаком.

Моментально открылось крохотное оконце, в нем показалось смуглое широкое лицо гавайки.

– Впустите нас, – сказал Старк. – Мы чертовски замерзли. Уж очень холодная ночь.

– Вы пьяные, – раздался сиплый голос женщины, – возвращайтесь домой. Мы не хотим иметь дело с военной полицией. Наше заведение респектабельное.

– Почему ты так неприветлива, Миневра? – Старк широко улыбнулся. – Смотри, я разжалую тебя в рядовые, – пошутил он. – Иди скажи миссис Кайпфер, что пришел ее клиент номер один.

– Хорошо, подождите. – Женщина захлопнула оконце.

Прю разочарованно посмотрел на Старка.

– Видишь, – сказал Старк с огорчением, – она думает, что мы пьяные.

– Боится полиции, старая ведьма, – вторил ему Прю.

Смотровое окошко вдруг распахнулось, и в нем появилось красивое улыбающееся лицо белой женщины, как будто вое это время она стояла за дверью и подслушивала их разговор.

– А, Мэйлоун, – пропела она нежным голоском. – Миневра не сказала мне, что это вы здесь. Здравствуйте. Как себя чувствуете?

– Голодные, как собаки, – сказал Старк. – Впускайте нас скорее.

Посмотрев на эту молоденькую леди, Прю, как и всегда в таких случаях, неожиданно почувствовал желание повернуть домой. «Интересно, – подумал он, – что сейчас делает Виолетта? Вот сейчас, в эту минуту?»

– Боже праведный! – воскликнул Старк. – Неужели вы боитесь, что мы разнесем ваше благородное заведение?

– Ничего подобного, – улыбаясь, ответила Кайпфер, – этого я совершенно не боюсь.

– Уважаемая миссис Кайпфер, – произнес Старк неожиданно серьезным тоном, – я удивлен. Неужели вы можете сказать, что я когда-нибудь приходил сюда в пьяном виде? Скажите честно, неужели я похож сейчас на пьяного?

– О, конечно, конечно, Мэйлоун, этого никогда не было, – угодливо подтвердила миссис Кайпфер. – Вы всегда были совершеннейшим джентльменом.

– Благодарю вас, мадам, – сказал Старк с напускной вежливостью. – Ну так не будете ли вы любезны впустить нас?

– Вы же знаете, Мэйлоун, мы не можем принимать у себя выпивших людей, – продолжала упорствовать миссис Кайпфер. – Всякое приличное заведение должно беспокоиться о своей репутации и о будущем.

– Уважаемая миссис Кайпфер, – продолжал увещевать ее Старк, – я торжественно заверяю вас, мы не причиним вашему будущему ни малейшего ущерба.

– Ну хорошо, – улыбнулась успокоенная миссис Кайпфер, – раз вы обещаете, я верю вам, Мэйлоун.

Послышался скрежет металлического засова, и дверь распахнулась. Прю увидел необыкновенно красивую женщину. Ее холеное лицо, пышная прическа, изящная фигура и чудесное облегающее вечернее платье создавали впечатление, что перед вами аристократическая леди, вышедшая навстречу своим гостям, которые прибыли на званый обед. Она улыбнулась Прю обаятельной, материнской, всепрощающей улыбкой, и он сразу понял, почему все, кто бывали в этом заведении, всегда с таким восторгом говорили о прелестной миссис Кайпфер. Она действительно была прелестной.

Миневра, стоявшая позади Прю, прикрыла огромную дверь и с лязгом заперла ее па засов.

– Мэйлоун, – торжественно произнесла миссис Кайпфер, – мне кажется, я незнакома с вашим другом?

– До сих пор эта дверь была всегда открыта для меня, миссис Кайпфер, – сказал Старк, пропустив ее вопрос мимо ушей. – Можно подумать, что здесь какой-то тайный притон, а не лучший публичный дом в Гонолулу.

– Не грубите, Мэйлоун, – холодно ответила миссис Кайпфер. – Это произошло просто по недоразумению. Мне не хотелось бы просить вас оставить нас в покое, Мэйлоун, но я могу сделать так, если вы будете называть это заведение непристойными словами.

Старк упрямо молчал.

– Вы не находите нужным извиниться за свои слова? – спросила миссис Кайпфер.

– Пожалуй, нахожу, – ответил Старк неохотно. – Извините меня, миссис Кайпфер.

– Я все еще незнакома с вашим другом, – сказала она.

Старк с притворной вежливостью представил их друг другу.

– О, чудесно, – произнесла миссис Кайпфер, подарив Прю очаровательную улыбку. – Я всегда рада видеть здесь нового человека.

– Очень рад познакомиться с вамп, – смущаясь, произнес Прю.

Все эти изысканные манеры пугали Прю, он чувствовал себя неловко.

– Я полагаю, что могу называть вас просто Прю, правда? – улыбаясь, спросила миссис Кайпфер и пригласила их следовать за ней через большой вестибюль в приемную комнату.

– Конечно, – согласился Прю, увидев наконец женщин, не таких, правда, как он представлял себе, но все же женщин. – Меня никто не зовет полным именем.

Всего в комнате было семь женщин. Одна из них стояла и разговаривала с каким-то солдатом, две сидели на диване с двумя моряками. Остальные – четыре, – никем не занятые, сидели в другой части комнаты: три, толстые, как коровы, усердно работали челюстями – мяли жевательную резинку. Они были в коротких прозрачных платьях и выглядели совсем одинаково. Эти женщины почти всегда сидели одни, их разбирали только в дни большого наплыва посетителей, после получки. Но четвертая, сидевшая отдельно от них, выглядела совсем по-другому. Изящная брюнетка, одетая в красивое длинное платье, она сидела в скромной непринужденной позе, сложив руки на коленях, и сразу же привлекла внимание Прю…

– Лорен! – позвала ее миссис Кайпфер. – Подойди сюда, пожалуйста.

«Ей, наверное, года двадцать три – двадцать четыре», – подумал Прю, заметив ее прямую походку, спокойный, безмятежный взгляд широко раскрытых глаз и красивые, естественно ниспадавшие на плечи волосы. Она остановилась около них и улыбнулась обворожительной, совсем еще детской, как показалось Прю, улыбкой. «Прекрасное лицо», – подумал Прю.

Миссис Кайпфер познакомила их и спросила Лорен, не возьмет ли она на себя труд позаботиться о Прю, потому что он новичок здесь, и не покажет ли ему все вокруг.

– О, конечно, конечно, – ответила Лорен очень приятным низким голосом, удивительно гармонировавшим со всем ее обликом. – Давайте присядем, – предложила она Прю, очаровательно улыбаясь.

«Действительно изумительное лицо, – еще раз подумал Прю, когда они сели на диван. – Умное и прекрасное, с отпечатком какой-то грусти и страдания. Вот уж нельзя было ожидать, что встретишь такое лицо в таком месте. Страдание обычно не делает проституток ни красивыми, ни просто привлекательными, – продолжал размышлять Прю, – наоборот, оно делает их безобразными, отталкивающими. Так происходит потому, что они не понимают настоящего страдания. А эта женщина понимает. Такая уравновешенность, безмятежность – безмятежность, которой мне всегда так недоставало и которой я так и не достиг, – отличает только людей мудрых, способных понимать страдания. И меньше всего ожидаешь встретить эту мудрость в публичном доме. Вот почему так поражает это прекрасное печальное лицо. И еще, наверное, потому что я пьян».

– Миссис Кайпфер говорит, что вы новичок в роте Мэйлоуна, – сказала Лорен все тем же приятным низким голосом. – Вы прибыли на острова совсем недавно или переведены сюда из другой части?

– Из другой части, – ответил Прю, пытаясь проглотить застрявший в горле комок смущения и изо всех сил напрягая свой ум, чтобы найти хоть какую-нибудь подходящую мысль, которая не оказалась бы слишком глупой для этой мудрой, по его мнению, женщины. Но в голове все перепуталось, и он не смог сказать больше ни слова.

Лорен испытующе посмотрела на него своими спокойными, широко раскрытыми глазами.

– Я нахожусь на Оаху уже почти два года, – вымолвил наконец Прю.

– А я уже год здесь, – сказала Лорен.

– Неужели? – удивился Прю. – Вам здесь, наверное, не очень нравится, правда?

– О, конечно, не нравится, – ответила она. – Но ничего не поделаешь, приходится. Впрочем, я не собираюсь оставаться здесь на всю жизнь.

– Конечно. Конечно, не надо этого, – радостно отозвался Прю. – Это совсем ни к чему… Я вообще не вижу причин, но которым вы должны быть здесь.

– О, причина есть, конечно. И существенная. Я не надоела вам? – неожиданно спросила Лорен. – Наверное, все проститутки рассказывают одни и те же истории?

– Да, – откровенно признался Прю. – К этому привыкаешь и уже не придаешь серьезного значения этим рассказам.

– Я все обдумала, – продолжала Лорен. – Вот уже год, как я здесь, а к концу второго года я уйду. Я обдумала заранее, еще до того, как пришла сюда.

– Что вы обдумали заранее? – спросил Прю.

– Сколько я здесь пробуду, – ответила Лорен и замолчала, так как увидела, что к ним подходят Старк и Марина – одна из девушек, сидевших до этого с моряками.

– Понимаю, понимаю, – рассеянно сказал Прю. Он надеялся, что Старк пройдет мимо и не помешает их разговору, но он остановился около дивана, на котором они сидели.

– Вот это да, черт возьми! – весело заметил Старк. – Вы посмотрите, кто здесь. Привет, принцесса! – обратился он Лорен.

– Здравствуйте, Мэйлоун, – спокойно ответила Лорен.

– Черт возьми! – воскликнул Старк, осматривая Лорен. – Скажешь, она не принцесса, а?

Марина хрипло рассмеялась, Старк посмотрел на нее и подмигнул.

Взглянув на Лорен, Прю подумал, что она действительно похожа на принцессу – спокойную, гордую, невозмутимую – принцессу, далекую от жизни и людей. «Особенно от мужчин», – подумал Прю. У него опять подкатился к горлу какой-то комок смущения.

– Ну что, чем не принцесса? – продолжал Старк, но тут же быстро сменил тему: – А что, у вас туалет все на том же месте?

– У нас всегда все на том же месте, – ответила Марина сиплым голосом. Она подхватила Прю под руку и потащила его с дивана. – Пойдем, я покажу тебе все здесь.

Лорен продолжала спокойно сидеть на диване и никак но реагировала на то, что Марина увела Прю.

– Нет ли у тебя чего-нибудь выпить? – спросила Марина.

– Нет, – рассеянно ответил Прю, все еще продолжая смотреть на Лорен, – не принес. Я думал, что вино сюда приносить не разрешается.

– Не разрешается, – подтвердила Марина. – Ив других заведениях не разрешается. Но ночью одну бутылочку протащить можно. Наша старуха даже сама заставляет нас пить в таких случаях.

– Ты недолюбливаешь миссис Кайпфер, да? – спросил Прю.

– «Недолюбливаешь»! Ха! Она просто убивает меня своими напыщенными манерами.

– А как ей удалось получить такое заведение? – поинтересовался Прю.

– Обычным путем: начала с самой низкой ступеньки, потом пробилась наверх и стала хозяйкой.

– А у нее чертовски хорошая фигура!

– В этом-то и ее счастье. С такой фигурой можно было бы попытаться стать королевой Англии. Ну что же, хочешь, я расскажу тебе обо всех других девочках? Это Билли, – сказала она, кивнув в сторону маленькой темноволосой евреечки. – А это Сандра, – продолжала она, показывая на длинноволосую брюнетку. – Она гордится своими волосами, – усмехнулась Марина, – кичится, что окончила колледж где-то на Среднем Западе. А сейчас пишет роман о том, как стала проституткой.

– Неужели? – удивился Прю.

– Да, да, пишет, – ответила Марина. – А эти три, – продолжала она, показывая на жующих резинки толстушек, – Моу, Лэрри и Кёрли. После получки собираюсь купить им шахматы, если они пообещают прекратить жевать свои резники.

– Кажется, здесь все недолюбливают Лорен? Почему? – спросил Прю.

– Можешь считать это профессиональной ревностью, – ответила Марина. – Ну что же, милый, хоть мне и не очень хочется, но я должна покинуть тебя. Как бы ни была приятна мне твоя компания, придется заниматься делом. Миневра открывает кому-то дверь, а наша мамаша Кайпфер учит нас, что прежде всего дело.

– Ну, тогда позволь мне не отвлекать тебя от дела, – радостно улыбаясь, сказал Прю, потому что эта девушка нисколько не интересовала его, хотя ему и не хотелось обидеть ее.

Ответив ему понимающей улыбкой, Марина направилась к двери. Когда Прю уже встал, чтобы направиться к сидевшей в одиночестве Лорен, он услышал, как массивную дверь в вестибюле захлопнули и снова заперли на засов. Затем неожиданно раздался громкий голос Анджелло Маггио:

– Ого! Вы только посмотрите! Посмотрите, кто здесь! Мой старый друг, товарищ по оружию, завстоловой сержант Старк. Подумать только! Бьюсь об заклад, что ты совсем не думал встретить меня здесь сегодня… – продолжал он победоносным тоном. – Что, и мой друг Прюитт здесь?

– Где это ты, черт возьми, достал деньги, чтобы прикатить сегодня в город? – раздался удивленный голос Старка.

– Я очень пьян, друзья, и очень счастлив. Мы начали пить коктейли с шампанским еще в половине двенадцатого и только подавно кончили. Но не говорите об этом мамаше Кайпфер, а то она выгонит меня отсюда. И не говорите ей о том, что у меня вот здесь, за поясом, под этой рубашкой, бутылка виски.

– Мне хотелось бы знать, черт возьми, где ты достал деньги, – спросил его Старк.

– Все очень просто, – ответил Анджелло. – Предельно просто. Хотите, чтобы я рассказал?

– Конечно, – сказал Прю. – Давай рассказывай.

– Если хотите, я расскажу. Но это длинная история.

После того как вы уехали в город, я задумался: почему это, думаю, я должен сидеть в казарме? Поразмыслив, решил позвонить этому гомику Хэлу, тому, с которым я познакомился, когда мы проигрались в покер, помните? И уговорил его приехать за мной в Вахиаву. Он не хотел, но я припугнул его. Только разговаривал с ним очень вежливо. Он ведь образованный и очень чувствительный. Я сказал ему, что попал в беду и что если он не поможет друзьям, то вообще не будет иметь никаких друзей… Он понял, чем это пахнет. И свез меня в город и угостил большой порцией бифштекса. Потом поехали пить коктейли с шампанским в таверну Уайкики. Я сказал Хэлу, что занял двадцать долларов у двадцатипроцентника из своей роты и что должен сегодня же отдать их, потому что он угрожал заявить на меня властям, а если он заявит, то я наверняка попаду за решетку.

Маггио достал из кармана пачку долларовых ассигнаций и потряс ими перед Старком и Прю.

– Вот и вся история, друзья, – продолжал он. – Старина Хэл отделался тем, что дал мне взаймы двадцать. Он хотел дать их мне просто так, но я не такой дурак. Я не брал их, пока мы не договорились, что это взаймы. Я знаю, как обращаться с ним. Если бы он понял, что я пытался одурачить его, то потом никогда не дал бы мне ни одного цента. Итак, я теперь должен ему двадцать долларов, – победоносно улыбаясь, сказал Маггио. – Но лучше быть его должником всю жизнь, чем взять их у него просто так, правда?

Старк хихикнул.

– Значит, ты сказал ему, что попадешь за решетку, если не вернешь долг двадцатипроцентнику? Вот это история! А разве этот Хэл не знает, что давать деньги, взаймы под проценты запрещается уставом и что тот, кто дает, действует незаконно?

– А он ничего не знает ни об армии, ни об уставах, – усмехаясь, сообщил Маггио. – Знает только флот. Стоит его спросить что-нибудь о флоте, и он сразу же добреет.

Маггио взглянул на Старка и громко сказал:

– Э, уже около двух часов, ребята. Пора, а то моряки опередят нас.

Глава семнадцатая

Прю был очень пьян и, пожалуй, больше спал, чем бодрствовал, в ту ночь, когда они были втроем в заведении миссис Кайпфер. Но он хорошо помнил, как провел время с Лорен и все, о чем говорил с ней.

Уставшие, но довольные и веселые, Старк, Прю и Маггио позавтракали в богатом ресторане отеля «Александр Янг», находившегося в деловой части Гонолулу. Они с аппетитом съели отлично приготовленную яичницу с беконом и выпили по большой порции кофе. Затем прошли по пустынным утренним улицам в другой конец города, взяли такси, но все же опоздали к побудке. Все это время и даже тогда, когда они ехали тридцать пять мнль в такси, Прю помнил о Лорен.

В голове Прю немного шумело, и он затруднялся провести границу между тем, что ему снилось этой ночью и что было в действительности. Но он очень хорошо помнил, что Лорен поцеловала его в губы, а ведь проститутки никогда не целуют в губы. И хорошо помнил все детали ее рассказа о себе, помнил ее умную речь, великолепное спокойствие и безмятежность. Его тянуло к ней. Он решил, что обязательно пойдет к ней в получку, даже если деньги для этого ему придется украсть. Так редко в этом мире удается встретить человека, дыхание которого слилось бы с твоим и чтобы это делалось без всякого притворства, без всякой игры в такое слияние. Самое трудное– отличить правду от неправды.

Они сошли с такси, не доехав два квартала до казармы на тот случай, если Холмс или Уорден поджидают их возвращения. В роте они появились как раз в тот момент, когда, позавтракав, солдаты поднимались на второй этаж. Прю немного нервничал из-за того, что они опоздали к побудке, Маггио беспокоился еще больше, а Старк, который имел право не присутствовать на утренней поверке, был совершенно спокоен и даже немного подшучивал над их опасениями.

Однако им повезло, тревожились они напрасно. Командир отделения капрал Чоут ждал их на веранде. На утренней поверке, по словам Чоута, не были ни Холмс, ни Уорден, ни Доум. Поверку проводил лейтенант Калпеппер, и Чоут смог доложить, что в его отделении все налицо, а помкомвзвода Гэлович не успел даже рта раскрыть.

Радуясь, что все обошлось, Прю и Маггио поспешили на второй этаж и быстро переоделись в рабочую одежду. Чоут, на лице которого было ясно написано, что он сказал им еще далеко не все, что имел сказать, с невозмутимым спокойствием последовал за ними наверх. Как всегда после попойки у Чоя, глаза Чоута были налиты кровью.

– Форму изменили, – сказал он нудным тоном. – Ремень со штыком и краги.

– Какого же черта ты не сказал нам сразу? – гневно спросил его Маггио, который уже успел полностью одеться.

– А когда же я мог сказать, если вас не было до сих пор, – спокойно ответил Чоут.

– Э, нам надо торопиться, – сказал Маггио и ринулся к своему шкафчику.

Удивленный тем, что лицо командира отделения не выражало ни малейшей озабоченности в связи с приказом об изменении формы одежды, Прю спросил его:

– Это значит, что занятия будут в поле?

– Ты угадал, – все так же спокойно ответил Чоут. – План занятий изменили ранним утром. Похоже на то, что сезон дождей кончился. Давай надевай быстрее краги.

Прю направился к своему шкафчику, а Чоут, закурив сигарету, терпеливо ждал, пока Прюитт и Маггио наденут краги.

– Айк начал разыскивать тебя еще до завтрака, – сказал Чоут, обращаясь к Прю. – Я сказал ему, что ты побежал в лавочку купить сигарет.

– Спасибо, командир, – поблагодарил его Прю.

– На здоровье, – буркнул Чоут.

– Я всегда говорил, что этот парень глуп как пробка, – пошутил Маггио, торопливо зашнуровывая краги.

Чоут флегматично посмотрел на него.

– Смешного здесь ничего нет, мальчик, – сказал он. – Это дело серьезное. Я ведь сказал, что занятия будут в ноле. Или ты не слышал?

– Нет, не слышал, – ответил Анджелло.

– Теперь тебя ничто не спасет, Прю, руки у них будут развязаны, – сказал Чоут, не обращая никакого внимания на Анджелло.

Прю молча надевал краги. Он давно уже знал, что такой момент когда-то наступит, и все же он оказался неожиданным для него. Это как со смертью: человек знает, что когда-то умрет, и все-таки смерть всегда приходит неожиданно.

– И еще этот фокус, опоздание к утренней поверке, – проворчал Чоут. – Тебя нет, а мне пришлось рисковать и изворачиваться. Больше этого не будет.

– А я и не требую этого от тебя. Во всяком случае, в дальнейшем, – сказал Прю.

– Я не могу позволить себе этого, – сказал Чоут. – Может, ты думаешь, что я обязан заступаться за тебя, потому что мы были друзьями?

– Нет, – ответил Прю.

– Я хочу, чтобы ты знал: я не буду тебя вечно покрывать.

– Хорошо. Я тебя понял.

– Я пользуюсь покровительством полковника, – объяснил Чоут, – но не настолько, чтобы злоупотреблять им. Я всегда выручал тебя, пока мог, но больше рисковать не буду. Мне нравится служить в этой роте.

– Мне тоже, – сказал Прю. – Смешно, правда?

– Очень смешно, – сердито ответил Чоут. – Ты восстанавливаешь против себя многих тем, что не хочешь выступать на ринге. В этой роте хозяйничают спортсмены. Недалек час, когда они будут хозяйничать и в полку. Тебя доведут до веса мухи, но заставят драться.

– Скажи мне лучше что-нибудь, чего я не знаю.

– Ну как хочешь, – с обидой в голосе сказал Чоут. – Я думал, тебе нужен хороший совет. Но ты упрямый и не хочешь никого слушать. – Сказав это, он поднялся и намеревался уже уйти.

– Подожди, – остановил его Прю. – Если я действую строго по уставу и не нарушаю закона, что они могут мне сделать?

– Может быть, и ничего, – уклончиво ответил Чоут. – Но они очень хотят завоевать первенство на следующем зимнем чемпионате в дивизии. Дайнэмайт хочет завоевать его во что бы то ни стало.

– Да, но я не вижу, что он может сделать мне, если я не нарушаю устава.

– Брось дурака валять. Не будь мальчишкой, – раздраженно сказал Чоут. – Ты же не новобранец. Что ты, никогда не видел, как собирается эта компания и как они обрабатывают человека?

– Я слышал об этом.

– Как обрабатывают? – поинтересовался Маггио.

– Я не видел ничего, что заставило бы солдата покориться быстрее. А если не покорится – ему крышка, – продолжал Чоут, не обращая внимания на вопрос Маггио. – Я знаю одного такого. Он дезертировал. Его поймали, и он получил двенадцать лет.

– Я ловкий, и меня не так-то легко заездить, командир, – заметил решительным тоном Прю. – Перенесу все, что они придумают, и даже попрошу еще.

– Правильно, – поддакнул Маггио, – я тоже.

– Ты хочешь, чтобы тебе проломили черепок, мальчик? – серьезно спросил его Чоут.

– Нет, – ответил Маггио.

– Тогда заткнись и помалкивай. Это дело серьезное. Если у тебя есть хоть немного ума, то не суй свой большой нос куда не следует. Это дело касается Прю, и твое вмешательство только испортит ему все.

– Это правильно, Анджелло, – подтвердил Прю, с сожалением посмотрев на узкоплечую фигуру маленького итальянца.

– А я не переношу, когда на кого-нибудь так давят, – сказал Маггио.

– Ничего, привыкнешь, – сказал Чоут. – Тебе еще много такого предстоит увидеть, мальчик. Я не понимаю, почему ты отказываешься, – снова обратился он к Прю. – Для себя же делаешь хуже. Это дело твое, и меня оно, конечно, не касается. Мне просто не хочется, чтобы ты попал в беду.

– Но ведь ты когда-то тоже отказался драться в команде Дайнэмайта? – спросил его Прю.

– Правильно. Но со мной совсем другое дело. У меня были покровители в полку, и поэтому я мог сопротивляться. А у тебя их нет.

– Может быть. Поживем – увидим. У меня еще не было таких случаев, чтобы я, находясь на службе, не выполнял приказов или распоряжений. А что касается моего неслужебного времени, то они не имеют права заставить меня делать то, что я не хочу.

– Это все только слова: что правильно и что неправильно, что ты хочешь и что не хочешь. А в жизни все делается по-другому. Существует ли для солдата это самое внеслужебное время – большой вопрос. Право солдата быть обычным человеком – весьма сомнительное правило.

– Да, – согласился Прю. – За последнее время это все больше и больше становится правилом, а не исключением.

– И не только у нас здесь, – вмешался Маггио.

Прю понял, что Маггио вспомнил свою службу у Гимбела в Нью-Йорке.

– Правильно, – подтвердил Чоут. – Ну и что же из этого следует?

– В военное время солдат и должен быть таким, – ответил Маггио. – Во время войны солдат служит круглые сутки и никакого внеслужебного времени у него нет. А в мирное время – дело другое.

– С тех пор как я поступил на военную службу, для меня существует только военное время. А я поступил тринадцать лет назад. Для военнослужащих мирного времени не существует, у них всегда военное время.

– Правильно, – согласился Прю. – Для армии мирного времени не существует. Но из этого вовсе не следует, что полковая боксерская команда или выступление на ринге в матче на первенство имеют жизненно важное значение для боевой готовности армии.

– А ты спроси Дайнэмайта и послушай, что он скажет тебе по этому поводу, – предложил Чоут.

– Нашел у кого спрашивать, – презрительно заметил Маггио. – Дайнэмайта так напичкали пропагандой в Уэст-Пойнте, что она сочится у него даже из ушей.

– Возможно, – сказал Чоут, – но не забывай, что он командир роты.

Со двора донесся сигнал горниста, повелительно призывающий к построению на учение. Чоут поднялся с койки и, бросив испытующий взгляд на Прю, сказал:

– Ну ладно, я пошел. Увидимся…

– За решеткой, – пошутил Прю, посмотрев вслед Чоуту, побежавшему тяжелой рысцой к своей койке, чтобы надеть снаряжение.

– Хороший подарочек к нашему приходу, – сказал Прю, пристегивая к поясному ремню ножны со штыком.

– А ну их всех к черту, – сказал Маггио. – Ничего они не сделают. Что они могут сделать?

– Конечно, – согласился Прю, наблюдая, как здоровенный Чоут надевает на себя снаряжение для полевых занятий: штык выглядел на его огромной фигуре не более как зубочистка, сумка с облегченным походным снаряжением на спине напоминала спичечную коробку, а большая тяжелая винтовка, когда он взял ее своей мощной рукой, была похожа на игрушечную, изготовляемую для детей фирмой Вулворт.

– И этот… туда же… – сказал Анджелло, показывая глазами на Чоута.

– Нот, – возразил Прю, – он хороший парень. Придет время, и ты убедишься в этом. Наш командир очень хороший парень.

– Конечно, – согласился Анджелло. – Пайлейт был такой же.

– Эх ты, малыш! Ничего ты не понял. Лучше уж не суйся в дела, которые не понимаешь.

– Ладно, – сказал Анджелло, укладывая в патронташ пачку сигарет и спички. – Это пригодится нам. Голова болит, как будто меня избили. А Старк, черт возьми, наверное, дрыхнет у себя в комнате как убитый. Ну, пошли строиться, что ли?

Со двора донесся второй сигнал горниста, а на нижнем этаже послышался пронзительный голос сержанта Доума:

– А ну давай выходи на построение! Всем на построение для занятий в поле! Давай, давай, поторапливайся!

– Отделение, становись! – закричал ему в тон Чоут.

Барак ожил как муравейник: солдаты хватали свои винтовки и торопливо спускались вниз, для построения.

– Ну что ж, пойдем и мы, – сказал Прю, хватая свою винтовку.

На веранде второго этажа Прю остановился и посмотрел вниз, во двор. Отсюда был хорошо виден весь ритуал построения, первого построения после окончания сезона дождей. Прю задержался на веранде на несколько секунд, остановился и Анджелло, но никакого интереса к происходившему во дворе он не проявил.

А картина, между прочим, стоила того, чтобы на нее посмотреть. Очень уж все выглядело эффектно. Прю сразу же вспомнил картинку, рекламирующую сигареты «Полл-Молл», которую он вырезал и прикрепил на внутреннюю сторону дверцы своего шкафчика. Четырехугольный двор как-то сразу ожил от массы двигавшихся по нему солдат, одетых в синие штаны и гимнастерки цвета хаки. Несмотря на преобладание синего и хаки, в глаза бросался прежде всего ярко-белый цвет ремней и краг, а также желтовато-серый цвет узкополых холодных шляп. Солдаты непрерывным потоком вытекали из бараков и строились поротно. Особенно Прю понравилось, как строилась его, седьмая рота. Он знал в этой роте каждого человека. В форме они все казались одинаковыми, но Прю знал, что это не так, что в их роте нет двух похожих людей. «Каждый человек, – подумал Прю, – несется по своей особой орбите вокруг солнца, то есть вокруг капитана Холмса. Нет, Холмс – это остывшая звезда. Солнце в нашей роте – скорее всего Уорден. Есть у нас и астероиды, слишком незначительные, чтобы их можно было отнести к планетам, и орбиты своей у них нот. Это Доум, Чэмп Уилсои, Пит Карелсен, Тарп Торнхилл, Джим О’Хойер, Исаак Блюм, Никколо Лева или такие, как новый солдат Мэллокс – будущий боксер в наилегчайшем весе. А к какой категории отнести Айка? К планете? Нет, Айк – это скорее третьеразрядный спутник, вроде «Луны».

«Вот еще один астероид», – подумал Прю, увидев Ридэла Тредуэлла. Риди был настолько малограмотным, что читал по складам, зато мог без устали, как лошадь, таскать за собой тяжелую автоматическую винтовку Браунинга, из которой еще ни разу не выстрелил.

«Все они – составные части системы, – продолжал размышлять Прю, глядя на бегущих солдат, маленькие действующие части этой крошечной солнечной системы – роты, затерявшейся среди галактик из полков, образующих собой вселенную, то есть армию. Армию, в которой ты занял какое-то место, – сказал себе Прю, – но место очень зыбкое».

– Пойдем, Анджелло, – сказал Прю, посмотрев на группу сержантов, собравшихся вокруг лысого Доума, который был еще выше, чем их командир отделения Чоут. – Пора уже становиться в строй.

– Эй, Прю, ты выглядишь больным, – заметил Анджелло, когда они занимали свои места в строившемся на дворе первом взводе.

– Не беспокойся, – ответил Прю, покосившись на него из-под полей опущенной на глаза шляпы.

«Странно. Очень странно, – размышлял он. – Все то, что стоит мне в армии больших усилий, что обходится дорого, все это не имеет никакого отношения к искусству быть солдатом. Почему? Не значит ли это, что одно – нечто иллюзорное, а другое – реальное? Ох, кажется, у меня ум за разум начинает заходить», – попытался он остановить свои мысли, но ему так и не удалось отмахнуться от этого нового чувства, которое настоятельно требовало различать реальное и нереальное.

Сержанты, державшиеся до этого группкой посредине площадки, разошлись: великан Доум направился в голову колонны, а остальные поспешили занять свои места во взводах. Заняв перед фронтом весьма бравую позу, Доум подал властным голосом команду «На плечо!», и все винтовки, как одна, подлетели вверх. Но даже эта команда и ее исполнение не развеяли размышлений Прю, не освободили его от мучительного чувства, требующего видеть, различать правду и неправду, реальное и нереальное, от чувства, которого – он был уверен в этом – другие не испытывали.

Они прошли строевым шагом до северо-западных ворот, вышли на место пересечения автодорог, где щеголевато одетый военный полицейский регулировал интенсивное утреннее движение транспорта. Здесь подали команду идти походным шагом, и в задних рядах, как и всегда при встрече полицейского, пехотинцы завязали привычный разговор.

– Кто выиграл войну? – громко спросил чей-то голос.

– Военная полиция, – послышался насмешливый ответ.

– А как они выиграли ее?

– Очень просто: их матери и сестры продавались за облигации.

Высокий, статный и величественный полицейский густо покраснел от смущения. Когда прошли первый сторожевой пост, кто-то затянул распространенную в полку похабную песенку, все дружно подхватили ее. Но не успели солдаты закончить первый куплет, как послышался властный голос сержанта Доума: