Текст книги "Отсюда и в вечность"

Автор книги: Джеймс Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 47 страниц)

Пока Уорден размышлял над тем, как назвать и чем объяснить это явление, в канцелярию вошел капитан Холмс.

Уорден доложил ему о прибытии Старка, и Холмс приказал вызвать его в канцелярию. Вскоре тот явился.

Холмс пожал ему руку, выразил свое удовлетворение по поводу его прибытия, а потом принялся читать длинную лекцию. Старку пришлось с притворным вниманием выслушать ее от начала до конца стоя, заложив руки за спину. Когда Холмс закончил, Старк, посмотрев на своего нового командира все с тем же притворным вниманием, коротко поблагодарил Холмса, четко взял под козырек, повернулся и поспешно вышел из ротной канцелярии.

Мэйлоун Старк был среднего роста и крепкого телосложения. «Крепыш» – это слово подходило к нему как нельзя лучше. Все выдавало в нем боксера – и лицо с перебитым и расплющенным носом, и низкий голос, и посадка головы – он держал ее почти постоянно, как боксер в боевой стойке, – и всегда приподнятые плечи, и тяжело свисающие сильные руки. Казалось, что Старк стоит на земле так, чтобы она не ушла у него из-под ног.

– Он хороший парень, не правда ли, сержант Уорден? – спросил Холмс, после того как Старк закрыл за собой дверь. – Я всегда могу узнать хорошего человека. Теперь у нас будет еще один хороший повар.

– Да, сэр, – согласился Уорден. – Думаю, что он будет хорошим поваром.

– Я всегда говорю: хорошие солдаты не растут на деревьях. Приходится тратить немало сил, прежде чем найдешь хоть одного.

Уорден вспомнил, что слышал эти слова, когда Дайнэмайт производил в сержанты Айка Гэловича.

Капитан Холмс откашлялся и начал диктовать Маззиоли план работ и занятий на следующую неделю. (Маззиоли появился в канцелярии тогда, когда Холмс читал Старку свою лекцию.) Медленно диктуя, Холмс ходил из угла в угол, заложив руки за спину и глубокомысленно откинув голову назад.

Маззиоли печатал плохо, не проявляя никакой старательности, ибо был уверен, что позднее Уорден перечеркнет и изменит весь этот план и его придется печатать еще раз. Холмс же, как всегда, подпишет новый план, ничего не заметив.

Как только Холмс закончил диктовать и вышел из канцелярии, Уорден сразу же направился в комнату поваров. Его тошнило от всех тех глупых мелочей, которые Дайнэмайт диктовал в план. По мнению Уордена, это была никому не нужная трата времени. «Что стал бы делать Холмс, – подумал он, если бы вдруг понял свою никчемность и бесполезность, прикрываемую мелочной требовательностью. Впрочем, он никогда не поймет этого. Уордену хотелось увидеть Старка одного, еще до того как вернутся другие повара.

Войдя в комнату поваров, Уорден увидел, что Старк сидит на стуле и держит в руках пару старых, выгоревших на солнце штанов: видно, тот думал, что с ними делать – носить или выбросить. Увидев, что Старк пока один в комнате, но зная, что повара вот-вот вернутся, Уорден сказал ему заговорщическим тоном:

– Пойдем наверх, в мою комнату. Мне нужно поговорить с тобой. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из поваров увидел нас вместе.

– Слушаюсь, сержант, – ответил Старк и встал со стула, все еще держа штаны в руках. – Эти бриджи у меня еще с того года, когда моя сестренка вышла замуж, – разъяснил он Уордену.

– Выброси их к черту, – предложил Уорден. – Вот начнется война, придется куда-нибудь двигаться, куда ты денешься с этим барахлом?

– Правильно, – согласился Старк и решительно швырнул штаны в кучу старья около двери. Потом обвел взглядом маленькую комнату и лежащие на полу три больших рюкзака с вещами, накопленными за семь лет службы в армии.

– Не многовато ли у тебя барахла? – спросил Уорден.

– Да, пожалуй, многовато, – согласился Старк.

– Для ненужных вещей, которые ты хранишь просто так, ради памяти, места в шкафчике не предусмотрено, – сказал Уорден. – Да и в рюкзаках их хранить незачем.

Старк вытащил из рюкзака обрамленную кожей фотографию молодой женщины с тремя ребятишками и примостил ее на дверцу стенного шкафчика.

– Это я дома, – пояснил он Уордену.

– Эту фотографию, конечно, надо сохранить, – сказал Уорден. – Ну ладно, пошли наверх.

– Пошли, сержант, – сказал Старк, подхватив с пола разное старье и брошенные нм штаны. – Когда я переезжаю на новое место, то всегда пересматриваю все вещи и часть выбрасываю, – пояснил он извиняющимся тоном.

На веранде он бросил все это в мусорный ящик и последовал за Уорденом на второй этаж.

– Садись, – предложил Уорден, показывая Старку на койку Пита.

Не проронив ни слова, Старк сел. Уорден сел на свою койку напротив и закурил сигарету. Старк начал скручивать самокрутку.

– Хочешь настоящих? – предложил Уорден.

– Нет, я привык к таким. Всегда курю табак «Гоулден грэй», – сказал Старк. – если, конечно, он есть у меня. А если нет, то курю табак «Кантри джентльмен», но не сигареты.

Уорден достал с тумбочки разбитую пепельницу и поставил ее на пол, между двумя койками.

– Я люблю говорить откровенно, Старк, и открою все свои карты.

– Мне это правится, – заметил Старк.

– Ты приехал сюда с двумя нашивками, так ведь? Холмс вызвал тебя сюда, потому что ты служил с иим в Блиссе.

– Правильно, сержант. Я это понимаю.

– Ты ведь из Техаса?

– Да. Родился в Свитвотере.

– Почему ты ушел с форта Камехамеха?

– Мне там не нравилось.

– Не нравилось, – повторил Уорден почти ласковым топом. Он поднялся, подошел к своему шкафчику, порылся в глубине его и вытащил бутылку «Лорд Калверт». – В моей комнате не бывает субботних проверок, – сказал он. – Выпьешь?

– Конечно, – ответил Старк. Он взял бутылку, посмотрел па этикетку с длинноволосым денди, затем запрокинул голову и начал пить маленькими глотками.

– Ты когда-нибудь заведовал столовой, Старк?

От неожиданности Старк слегка поперхнулся, потом, глядя на Уордена из-за бутылки, ответил:

– Конечно. Я заведовал столовой в Камехамехе.

– Действительно заведовал или только числился?

– Раз я говорю заведовал, значит, заведовал. Я исполнял обязанности заведующего. Только нашивку мне не давали.

– А меню ты составлял? Закупки производил?

– А как же! Все это я делал, – ответил Старк. Он неохотно возвратил бутылку Уордену. – Хорошее вино, – похвалил он.

– Какой, говоришь, класс у тебя был? – спросил Уорден, принимая бутылку.

– Рядовой первого класса. Я заведовал столовой, но нашивок и денег мне не давали.

– И тебе это не нравилось, конечно? – криво усмехнувшись, спросил Уорден.

Старк посмотрел ему прямо в глаза. На его лице появилось странное выражение, которое никто никогда не мог понять: то ли он готов был засмеяться, то ли заплакать, то ли разразиться бранью.

– Конечно не нравилось, – ответил он. – А работа сама нравилась. Эта работа по мне.

– Хорошо, – сказал обрадованно Уорден и только теперь поднес бутылку ко рту, чтобы выпить. – Мне нужен хороший заведующий столовой; такой, на которого я мог бы положиться. В соответствующем звании, разумеется. Как насчет рядового первого класса с дипломом специалиста четвертого класса – для начала?

Старк посмотрел па него и на секунду задумался.

– Для начала не плохо бы, – сказал он. – И если я получу это звание, что дальше?

– Звание сержанта, – ответил Уорден. – Займешь место Прима.

Старк медленно затянулся сигаретой и, помолчав несколько секунд, ответил:

– Я не знаю тебя, сержант, но ты мне нравишься.

– По рукам? – возбужденно произнес Уорден. – В нашей роте сейчас четыре человека, прибывших из Блисса. Они все уже сержанты. С этим будет все в порядке.

Старк понимающе кивнул головой.

– Понятно, понятно, сержант.

– Остальное все очень просто. Единственное, что тебе надо делать, – это доказать, что ты лучше, чем Прим. На сегодня ты первый повар, рядовой первого класса с дипломом специалиста четвертого класса. Тебе надо приступить к делу, когда Прим не появится, а он появляется почти каждый день.

– Я здесь человек новый, а повара обычно держатся обособленно. Да и Прим как-никак – сержант.

– А ты не беспокойся о звании. Тебе о звании беспокоиться не надо. Это моя забота. А когда встретишься с каким-нибудь затруднением – приходи ко мне. Повара сначала тебя не признают, конечно, особенно этот толстяк Уиллард. Он первый повар и метит на место Прима. Но Дайнэмайт не любит Уилларда. Тебе наговорят немало дерзостей, но ты не спорь с ними, знай себе помалкивай. А если нужно – скажи мне. Я всегда буду на твоей стороне.

– Старина Прим наверняка разозлится, – сказал Старк, принимая бутылку, которую Уорден снова протянул ему.

– А ты уже видел его?

– Нет. После Блисса не видел, – ответил Старк. – Хорошее вино, – снова заметил он.

– Мне оно тоже правится, – согласился Уорден, обтирая губы тыльной стороной руки. – Ты знаешь. Прим выглядит всегда так, как будто ему приснилось чудо или как будто его кто-то ударил по черепу дубинкой.

– Он был очень тихий парень, когда я знал его. Из тех, которые любят уединяться и напиваются до чертиков.

– Он и сейчас такой. Только теперь он реже напивается.

– Такие тихони опасны. Они всегда себе па уме.

– Ты думаешь? – спросил Уорден настороженно.

Старк пожал плечами.

– Я бы хотел условиться вот о чем, сержант. Если я возьму на себя заведование столовой, то буду делать все так, как захочу. Чтобы не было никакого вмешательства в мои дела и никаких приказов и советов из канцелярии роты. Иначе дело не пойдет.

– Никаких, – согласился Уорден. – Можешь не беспокоиться. Это будет твое заведование, и ты в нем хозяин.

– Я имею в виду вот что, – упрямо продолжал Старк. – Я хочу быть хозяином положения во всех случаях, независимо от того, как пойдут дела, хорошо или плохо. Мне надо, чтобы никто не совал свой нос в мои дела. В противном случае мне не надо никакого заведования.

Уорден лукаво улыбнулся, его брови слегка задрожали. «А почему бы ему и не пообещать?» – подумал он.

– По рукам, – сказал он вслух.

– Хорошо, – решительно ответил Старк. – Выпьем еще?

Уорден протянул ему бутылку. Сделка состоялась, и теперь между ними завязался непринужденный разговор.

– Одно мне не ясно, – фамильярно спросил Старк. – Что от этой сделки будешь иметь ты, сержант?

– Ничего, – ответил Уорден, улыбаясь. – Просто я управляю ротой. Холмс только воображает, что он командует, на самом деле командую я.

Бутылка теперь переходила из рук в руки, как челнок, в такт разговора.

– Сколько сейчас в роте ребят из Блисса? – спросил Старк.

– Пятеро, включая тебя, – ответил Уорден. – Уилсон – старшина первого взвода. Прим – заведующий столовой. Два помкомвзвода – Гендерсон и Айк Гэлович.

– Айк Гэлович! Боже мой! В Блиссе он был дежурным истопником. Он не мог правильно связать двух слов.

– Он и сейчас такой, все еще не умеет говорить как следует. Теперь он специалист по строевой подготовке у Дайнэмайта.

– Неужели? – искренне удивился Старк.

– Понимаешь, с кем мне приходится иметь дело? – весело спросил Уорден, отпив глоток из бутылки и передавая ее Старку. – …Но, что касается тебя, – все в порядке. Ты был в Блиссе, и тебе нечего опасаться.

– Но поварам это все-таки не понравится, – еще раз выразил сомнение Старк.

– Пошли они все к черту! Пока я на твоей стороне, ты можешь быть спокоен…

– Это хорошо, старшина… Значит, парадом командуешь ты?

– Ты прав, я…

– Дай мне еще выпить, – попросил Старк. – А что, Холмс еще живет со своей женой?

– Холмс? – спросил Уорден с удивлением.

– Ну да. Как ее звать-то? Карен, кажется. Такая высокая блондинка.

– А, живет, конечно, – протяжно произнес Уорден. – А что?

– Да так, просто поинтересовался, – ответил Старк. – Я думал, что Холмс давно уже бросил ее. В Блиссе она буквально ходила по рукам, но притворялась, что ненавидит и себя и всех, с кем имела дело.

– Неужели? – удивился Уорден.

Старк откинул голову назад и ухмыльнулся:

– Ну конечно.

– Я не очень-то верю таким разговорам, – сказал Уорден настороженно. – Сплетни можно услышать о любой женщине, живущей в отдаленном гарнизоне. – По-моему, это чаще бывает выдумкой, чем правдой.

– Насчет Карен это не выдумка. Я сам имел с ней дело в Блиссе.

– Видимо, действительно ты прав, – сказал Уорден. – Я здесь тоже слышал о ней кое-что.

«Как она сказала тогда, в тот дождливый четверг, когда я пришел к ней домой?.. – старался вспомнить Уорден. – Ах, да. Она сказала: «Это то, что все вы, мужчины, всегда хотите».

– Можешь верить всему, что о ней говорят, – заметил Старк простодушно. – Потому что она настоящая шлюха. Если одинокая женщина так ведет себя, это еще можно понять. Простительно это и замужней, если у нее муж старик, и проститутке – она этим зарабатывает на жизнь. Но если женщина занимается этим просто так, ради забавы, она ненормальная.

– И ты думаешь, что жена Холмса такая? – спросил Уорден.

– Ну конечно. Зачем же ей было связываться со мной, с простым рядовым солдатом, у которого в кармане нет ни цента.

Уорден пожал плечами.

– Вот чертовка, – сказал он. – Может быть, и я когда-нибудь попробую.

– Не советую связываться с ней, – заметил Старк. – Она холоднее и хуже любой проститутки.

– На, – предложил Уорден, – выпей еще. Только смотри, ради бога, не опьяней.

Старк протянул руку за бутылкой.

А Уордену хотелось размахнуться и ударить бутылкой по этой болтающей морде, бить по ней до тех пор, пока она не перестанет сплетничать… И вовсе не из-за того, что Старк был любовником Карен. Наоборот. Узнав об этом, Уорден испытал какое-то странное чувство близости к Старку. Нет, он хотел расплющить бутылкой эту болтающую морду просто потому, что она здесь оказалась, а ему, Уордену, просто так, без всякой на то причины, жутко захотелось раздробить, расплющить что-нибудь.

– …Я думаю, что дело у нас пойдет, сержант, – продолжал пьяным голосом Старк.

– Ладно, – сказал Уорден и, приняв от Старка бутылку, запрятал ее на прежнее место в шкафчике. – Если что-нибудь не так, приходи и канцелярию роты. – Уорден говорил и сам прислушивался к своему голосу. – Трудностей у тебя будет немало. Но после того как ты уйдешь из этой комнаты, ты знаешь меня не больше, чем любого другого сержанта в роте. Ясно?

Старк закивал головой, отдавая должное мудрости Уордена.

– Хорошо, хорошо, сержант.

– Иди-ка теперь вниз, тебе надо еще разобрать вещи, – сказал Уорден, удивляясь и даже восхищаясь своей способностью говорить так спокойно.

– О боже! – воскликнул Старк, вставая с койки. – Я совсем забыл об этом.

Когда Старк вышел, Уорден лег на койку и заложил руки под голову. Он начал тщательно все обдумывать, как человек, который не может отделаться от дикой боли в зубах, но не хочет пойти к зубному врачу.

Оп невольно представил себе, как Старк обнимал Карен.

«Что это с тобой, дружище? – подумал Уорден. – Какое тебе дело до этого? Ведь не влюблен же ты в нее. Какое тебе дело до того, как она себя ведет? Ты ведь даже не хотел больше встречаться с ней. Ты же решил тогда, на пляже, что все кончено. Впрочем, почему бы и не встретиться? Неразумно отказываться от такого лакомого кусочка. Кроме того, надо узнать правду. Это, в конце концов, даже любопытно.

Скорее всего, Милт, ты вовсе и не собираешься отказываться от нее… По-моему, ты крепко прилип к ней».

Уорден быстро поднялся с койки и решительно направился вниз, чтобы принять меры для продвижения Старка.

Ему повезло. Вечером в тот же день, перед тем как отправиться в клуб, капитан Холмс заглянул на минутку в канцелярию роты. Увидев у себя на столе приказ о продвижении Старка, он не задумываясь, подписал его. В соответствии с приказом Старк становился первым поваром, рядовым первого класса с дипломом специалиста четвертого класса. Уиллард понижался в должности и звании, а рядовой первого класса Симс переводился снова на строевую службу и лишался звания специалиста шестого класса. Приказ был составлен так, как планировал сам Холмс. Правда, он не намеревался оставлять Симса в звании рядового первого класса. Холмс остался доволен этим приказом, ведь он предполагал, что Уорден будет противиться таким перемещениям. Теперь Холмс был рад тому, что не будет никаких разговоров и споров с Уорденом… Холмс но любил давить на Уордена силой своей власти, даже в тех случаях, когда это несомненно было бы на пользу роте, которой он командовал.

Все остальное произошло очень просто. Настолько просто, что казалось неправдоподобным. Как и предполагалось, у Старка возникли конфликты с поварами. Они пытались не признавать авторитета и старшинства пришельца. Уиллард, увидев, что его звезда закатывается, стал зачинщиком. Оп так активно сопротивлялся, что Старк избил его как следует, и только тогда Уиллард смирился.

Старк любил свою кухню – она была уже «его» – так преданно, как не всякая женщина любит это дело. Он работал столько же, а может быть, даже и больше, чем другие повара или солдаты, попадавшие в наряд на кухню. Пошли в ход не использовавшиеся до этого деньги из ротного фонда, и Старк приобрел новые столовые приборы, а также собирался закупить кое-какое наиболее современное и удобное кухонное оборудование. На столах стали появляться свежие цветы – явление необычное в седьмой роте. За неряшливость при приеме пищи стали строго наказывать. Солдата, который расплескивал суп из тарелки на скатерть, выставляли за дверь столовой и оставляли без обеда. Люди, посланные в наряд на кухню, проклинали все па свете – так много им приходилось работать. Однако никто из них не имел права обижаться – они сами видели, что Старк да и другие повара работают но меньше их. Даже толстяк Уиллард быстрее поворачивался, чем раньше.

Менее чем через две недели, еще до конца марта, высокий бледный сержант Прим был переведен в рядовые. Когда надо, капитан Холмс мог быть тверже и решительнее кого угодно. Оп вызвал Прима и сообщил ему свое решение без каких-либо вступлений и объяснений, по-военному. Он сказал Приму, что тот сам виноват: что ему были предоставлены такие возможности, которых он не имел бы нигде больше. Если другой солдат лучше знает дело, значит, право занимать эту должность должно принадлежать ему. Холмс предоставил Приму право выбора между переводом в другую роту в том же полку и переводом в другой полк, нельзя же было допустить, чтобы бывший сержант, занимавший ответственную должность, оставался в том же подразделении в качестве рядового.

Прим выбрал перевод в другой полк – ему было стыдно оставаться там, где его все хорошо знали. Он не возразил Холмсу. Да и что он мог сказать? Он знал, что с ним покончено и что лучшие дни его жизни миновали.

– Капитан, – спросил Уорден, после того как вышел Прим, – как составить этот приказ? «Разжалован за неспособность выполнять свои обязанности»?

– Конечно, – ответил Холмс. – Что другое напишешь?

– Я думаю, что можно было бы написать «разжалован за недисциплинированность». За недисциплинированность наказывают почти каждого. Солдат, которого не понижали за недисциплинированность, это еще не солдат. Если же в личном деле будет записано «понижен за неспособность», то с этим человеком все кончено.

– Да, да, конечно, сержант, – согласился Холмс. – Напишите «за недисциплинированность». Я не думаю, что кто-нибудь узнает об этом, правда? Приму надо оставить хоть какие-то шансы. Как-никак он ведь служил со мной в Блиссе.

– Конечно, сэр, – поддакнул Уорден.

Уорден написал в приказе «за недисциплинированность», хотя понимал, что это не сыграет той роли, о которой он говорил Холмсу. Как только Прим появится в новой части, его внешний вид сразу же обо всем расскажет.

Придерживаясь заведенного обычая отмечать повышение, Старк в тот же день купил коробки сигар и роздал их во время ужина. Все были довольны новым питанием, новым порядком и новыми назначениями. Рядовой Прим сидел за столом, который стоял в темном дальнем углу, всеми забытый, на рукавах его рубашки виднелись темные полоски – следы споротых нашивок.

Старк, Уорден, Лева, Чоут и Пит Карелсен обмывали три нашивки Старка в шумном и дымном заведении Чоя.

В середине торжества Старк помрачнел и в разговоре почти не участвовал. Все пиво, которое выпили в этот вечер с семи до одиннадцати часов, оплатил Старк, хотя деньги для этого ему пришлось занять. Правда, он и сам выпил не мало. Старк молча переводил взгляд с одного участника пирушки на другого; с его лица не сходило то самое непонятное выражение, когда нельзя было предположить, засмеется он, заплачет или закричит.

Вечером среди других солдат седьмой роты в заведении Чоя побывал и Прюитт. По обычаю, Старк должен был угощать всех пивом. Каждый заходил и получал свое пиво. Когда вошел Прюитт и начал пить пиво, Уорден разразился безудержным пьяным смехом.

– В чем дело, паренек? – обратился он к Прюитту. – Ты что, разорился? Бедный парень! Ни пива, пи денег, ничего… Бедняжка. Хочешь, я поставлю тебе целый ящик пива? Не могу смотреть, как ты ходишь и побираешься… Ты, должно быть, чувствуешь себя как безработный в очереди за чашкой похлебки. Эй, Чой! Принеси моему другу банку «Пэбста» и запиши это на мой счет! – крикнул он, громко смеясь.

Старк внимательно, прищуренными глазами посмотрел сначала на Уордена, потом на Прюитта, как бы изучая того и другого. Потом предложил Прюитту еще пива, но тот отказался и вышел. Старк проводил его глубокомысленным взглядом.

Вытянувшись на своей узкой койке, Уорден долго не мог заснуть в эту ночь. Ои лежал на спине, заложив огромные руки под голову, и с досадой слушал пьяный храп Пита. Потом решительно повернулся на бок, лицом к стене, чтобы попытаться заснуть наконец.

«Дельце со Старком обделано неплохо. Все произошло и быстро и гладко. Но что от этого изменилось в роте? Она осталась точно такой, какой была и до этого. О’Хейер и выскочки-спортсмены не понесли абсолютно никаких потерь. Да и тебе-то это не делает особой чести. С таким козырем, как Старк, выиграл бы и любой другой».

А как быть с Карен? Надо увидеть ее обязательно. Но ведь ты же не хотел больше с ней встречаться. Не хотел. Ну и что же из этого?»

– О боже! – сказал громко Уорден. – Что же делать?

– Что? – пробормотал Пит, резко поднявшись на своей койке. – Я не делал этого, сэр. Честное слово, не делал. Я не повинен в этом. Честное слово.

– Замолчи и ложись спать, пьяная морда! – заревел Уорден, взбивая подушку.