Текст книги "Коглин (ЛП)"

Автор книги: Деннис Лихэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 81 страниц)

– Они и без того как настоящие.

Она указала на свой бицепс:

– Они розовые. И кончаются у локтя. А они должны кровоточить, bobo niño,[119]119
  Дурачок (исп.).


[Закрыть] и идти до самой кисти. Ты помнишь?

– Конечно помню, – заверил ее Джо. – Это же мой план.

– Ну так действуй. – Она выбросила руку вперед. – Вонзись и скреби.

Джо показалось, что из-за грузовика донесся смех. Он покрепче обхватил ее бицепс, его ногти утонули в слабых царапинах, которые он сам только что оставил. На словах Грасиэла была храбрее. Глаза у нее бегали, по телу бежала дрожь.

– Черт! Прошу прощения.

– Быстрей, быстрей!

Она встретилась с ним глазами, и он пропахал ногтями по внутренней стороне ее руки, обдирая кожу, раскраивая ее плоть. Когда он миновал локоть, она зашипела от боли и повернула руку, чтобы его ногти прошлись по ее предплечью до самого запястья.

Когда он выпустил ее руку, она ею же отвесила ему пощечину.

– Господи, – произнес он, – я это делаю не потому, что мне нравится.

– Так ты уверяешь. – Она снова ударила его, на этот раз по нижней челюсти, задев шею.

– Эй! Я не могу заявиться к вшивой будке охраны с синяками по всей морде.

– Тогда останови меня. – И она снова замахнулась.

Замах был очевидный, и он уклонился, шагнув в сторону. А потом сделал то, о чем они договаривались. Это было легче обсуждать, чем делать, но теперь она раззадорила его своими пощечинами. Тыльной стороной кисти он сильно шлепнул ее по щеке. Она согнулась, отклоняясь вбок, волосы упали ей на лицо, и она немного постояла так, тяжело дыша. Когда она выпрямилась, он увидел, что лицо у нее покраснело, а кожа вокруг правого глаза подергивается. Она сплюнула в придорожные кусты карликовых пальм.

Она не смотрела на него.

– Дальше я сама, – произнесла она.

Ему хотелось что-то сказать, но он не мог придумать что. Поэтому просто отошел к кабине. Дион смотрел на него с пассажирского сиденья. Открыв дверцу, Джо замер. Обернулся к Грасиэле:

– Мне было мерзко это делать.

– И все-таки, – она сплюнула на дорогу, – это был твой план.

По пути Дион заметил ему:

– Слышь-ка, я тоже не обожаю их бить, но иногда баба только это и уважает.

– Я бил ее не поэтому. Не из-за того, что она сама напросилась, – возразил Джо.

– Нет. Ты бил ее, чтобы помочь ей заполучить кучу автоматических винтовок Браунинга и пистолетов-пулеметов Томпсона. И чтобы она отправила их своим дружкам на Остров греха. – Дион пожал плечами. – Затея дрянная, вот мы и занимаемся всякой дрянью. Она попросила тебя достать пушки. А ты придумал, как их заполучить.

– Мы их покамест не заполучили, – произнес Джо.

В последний раз они остановились на обочине, чтобы Джо тоже переоделся в форму. Дион постучал по стенке между кабиной и кузовом и произнес:

– Всем сидеть тихо. Как кошкам, когда рядом собаки. Comprende?

Из кузова донеслось дружное «sí». После этого они слышали только неумолкающих насекомых.

– Готов? – спросил Джо.

Дион шлепнул по дверце:

– Зачем я, по-твоему, встал сегодня утром, приятель?

Арсенал Национальной гвардии находился на территории, еще не включенной в границы Тампы, – на северном крае округа Хиллсборо, среди неприветливого пейзажа, состоящего из цитрусовых рощиц, топей с болотными кипарисами и полей, заросших лепидоспартумом, высохшим на солнце: хрупкие стебли, казалось, только и ждут случая загореться и затянуть черным дымом весь округ.

У ворот дежурили двое охранников, один – с кольтом сорок пятого калибра, другой – с автоматической винтовкой Браунинга, АВБ; именно такие винтовки и кольты намеревались украсть приехавшие. Охранник с пистолетом был долговязый и тощий, с темными вихрами волос и впалыми щеками глубокого старика – или же юнца со скверными зубами. Парень с АВБ был еще молокосос – коротышка с пламенно-рыжей шевелюрой и пустыми глазами. Черные угри усеивали его лицо, словно перец.

С ним-то проблем не будет, но вот долговязый обеспокоил Джо. В нем чуялась какая-то излишняя проницательность, какое-то излишнее проворство, до поры скрываемое. Он разглядывает тебя не спеша, и ему плевать, что ты об этом думаешь.

– А, вы те, которых взорвали? – Зубы у него, как Джо и предполагал, оказались серыми и кривыми, некоторые загибались внутрь рта, точно старые могильные камни.

Дион кивнул:

– Сделали нам дырку в корпусе.

Долговязый, минуя взглядом Джо, воззрился на Диона:

– Вот черт, жирдяй, сколько ты заплатил, чтобы сдать нормативы?

Коротышка вышел из будки, небрежно положив винтовку на руку, ствол качался у него возле бедра. Он двинулся вдоль борта грузовика, приоткрыв рот, словно надеялся поймать им грядущий дождь.

Тот, что стоял у дверцы, произнес:

– Я задал тебе вопрос, жирдяй.

Дион весело улыбнулся:

– Полсотни баксов.

– Ты столько заплатил?

– Ага, – подтвердил Дион.

– Ничего себе цена! А кому ты заплатил?

– Чего?

– Фамилия, звание. Того, кому ты отстегнул.

– Главному старшине Брогану, – ответил Дион. – А ты что, подумываешь на флот записаться?

Парень моргнул, холодно улыбнулся им обоим, но ничего не сказал. Он стоял не двигаясь. Улыбка постепенно сползала с его лица.

– Сам я не беру взяток, – сообщил он.

– Хорошо, – произнес Джо, борясь с нервами.

– Хорошо?

Джо кивнул, подавив в себе желание по-дурацки ухмыльнуться до ушей, чтобы показать этому парню, какой он, Джо, славный малый.

– Я знаю, что это хорошо. Я знаю.

Джо ждал.

– Я знаю, что это хорошо, – повторил охранник. – Разве я дал вам понять, что мне требуются ваши советы на сей счет?

Джо ничего не ответил.

– Нет, я не давал вам этого понять, – проговорил тот.

Что-то глухо стукнуло в кузове грузовика, и часовой оглянулся, ища глазами напарника, а когда снова посмотрел на Джо, тот уже приставил ему к носу свой «Сэвидж-32».

Парень покосился на ствол, тяжело задышал ртом. Дион вышел из грузовика, подошел к охраннику и забрал у него пистолет.

– Человеку с такими зубами, как у тебя, не следует делать замечания насчет чужих недостатков, – нравоучительно заметил Дион. – Человек с такими зубами, как у тебя, должен держать рот на замке.

– Да, сэр, – прошептал парень.

– Как тебя зовут?

– Перкин, сэр.

– Что ж, Перкинсэр, – произнес Дион, – рано или поздно мы с моим партнером будем обсуждать, позволим ли мы тебе сегодня жить дальше. Если мы примем решение в твою пользу, ты это узнаешь, потому что сам увидишь: ты не помер. Если же мы примем другое решение, то лишь для того, чтобы поучить тебя вежливости. А теперь убери свои паршивые руки за спину.

Первыми из кузова вылезли гангстеры Пескаторе – четверо, в легких костюмах и цветастых галстуках. Перед собой они толкали рыжего охранника, Сэл Урсо наставил его собственную винтовку ему же в спину, и мальчишка жалко бормотал, что он не хочет сегодня умирать, только не сегодня. За ними вылезли кубинцы, числом около трех десятков, большинство – в белых штанах со шнурком вместо пояса и в белых рубахах, напоминавших пижамы. Все при винтовках или при пистолетах, один с мачете наготове, еще один с двумя большими ножами. Предводительствовал ими Эстебан, в темно-зеленом кителе и таких же брюках: любимая полевая форма революционеров из банановых республик, подумал Джо. Тот кивнул ему, когда вместе со своими людьми входил на территорию. Они тут же рассыпались в тылу здания арсенала.

– Сколько людей внутри? – спросил Джо у Перкина.

– Четырнадцать.

– Почему так мало?

– Середина недели. Если бы вы пришли в выходные… – в глаза его вернулась доля былой злобы, – тогда встретили бы немало народу.

– Не сомневаюсь. – Джо вылез из грузовика. – Но сейчас, Перкин, мне хватит и тебя.

Единственным человеком, решившимся вступить в бой, увидев, как тридцать вооруженных кубинцев занимают арсенал, был настоящий великан. Шесть с половиной футов ростом, прикинул Джо. А может, еще выше. Громадная башка, мощная челюсть, плечи как потолочные балки. Он свалил трех кубинцев. Кубинцам был отдан приказ не стрелять. Они все равно открыли огонь. Никто не мог попасть в великана. Промахивались с каких-то двадцати футов. Зато попали в своего же, кубинца, который некстати забежал за спину гиганта.

Джо с Дионом оказались позади кубинца, когда того подстрелили. Он крутанулся на месте и свалился перед ними, словно кегля, и Джо крикнул:

– Прекратить огонь!

Дион заорал:

– Dejar de disparar! Dejar de disparar!

Они перестали стрелять, но Джо не был в них уверен, – может, они просто перезаряжали свои дедовские ружья со скользящим затвором. Он выхватил винтовку у раненого, схватил ее за ствол и размахнулся, едва великан поднялся: когда началась стрельба, тот присел на корточки. Джо ударил его прикладом по голове, сбоку, и гигант, шмякнувшись о стену, двинулся на него, бестолково размахивая руками. Джо перехватил винтовку поудобнее и размозжил ему нос прикладом. Он услышал, как с хрустом ломается хрящ, услышал, как вместе с носом ломается и скула. Приклад соскользнул с лица великана. Джо бросил винтовку, когда гигант упал. Потом достал из кармана наручники, Дион схватил великана за одно запястье, Джо – за другое, и они сковали ему руки за спиной, а он громко пыхтел, заливая пол кровью.

– Как, хочешь жить? – спросил его Джо.

– Хочу тебя убить.

– Значит, хочешь жить. – Джо повернулся к трем кубинцам, только что бестолково палившим. – Возьмите еще одного себе в помощь и отведите этого в камеру.

Он глянул на раненого. Тот клубком свернулся на полу, хватая ртом воздух. Ни этот звук, ни вид раненого не сулили ничего хорошего. Белый как полотно, и из середины тела вытекает слишком много крови. Джо опустился рядом с ним на колени, но в эту секунду парень испустил дух. Его открытые глаза смотрели куда-то вверх и вправо, точно он пытался припомнить, когда день рождения у его жены или где он оставил бумажник. Он лежал на боку, неловко подогнув под себя руку. Вывернутая вторая рука лежала у него за головой. Рубашка задралась, виднелся живот.

Трое убивших его перекрестились, волоча гиганта мимо трупа и Джо.

Джо закрыл парню глаза. Теперь тот выглядел довольно молодым. Может, ему было двадцать, а может, даже шестнадцать. Джо уложил его на спину и скрестил ему руки на груди. Под сложенными руками, чуть ниже того места, где сходятся нижние ребра, из дырки размером с десятицентовую монету сочилась темная кровь.

Дион и его люди построили бойцов Национальной гвардии у стены, и Дион велел им раздеться до белья.

У убитого парня было обручальное кольцо на пальце. По виду – жестяное. Наверное, где-то в кармане имеется и ее фотография. Но Джо не собирался искать.

Одного башмака у парня не хватало – похоже, слетел, когда беднягу подстрелили. Но Джо, черт подери, не видел его рядом с трупом. Когда гвардейцев строем погнали мимо него в одном белье, он все осматривал коридор в поисках ботинка.

Безуспешно. Наверное, остался под трупом. Джо хотел повернуть тело, чтобы проверить, ему почему-то казалось, что это важно – найти его. Но ему пора было обратно к воротам – переодеваться в другую форму.

Он чувствовал, что за ним наблюдают скучающие или безразличные боги, когда он натянул парню рубашку обратно на живот и оставил его лежать там, в одном ботинке, в луже собственной крови.

Оружие прибыло пять минут спустя – когда грузовик остановился у ворот. За рулем сидел моряк не старше только что убитого парня. Однако сопровождающий был старшиной лет тридцати пяти с обветренным лицом. На поясе у него висел кольт сорок пятого калибра, модель семнадцатого года. Рукоятка стерлась от частого употребления. Джо хватило одного взгляда в эти бледные глаза, чтобы понять: если бы эти трое кубинцев напали в том коридоре на него, это они лежали бы на земле, накрытые простынями.

Прибывшие предъявили документы: младший матрос Орвитт Плафф и старшина Уолтер Крэддик. Джо вернул им документы и уже хотел отдать заодно и предписание, которое дал ему Крэддик и которое сам он только что подписал.

Крэддик чуть наклонил голову. Левая рука Джо повисла в пространстве между ними.

– Это для вашего журнала, – заметил Крэддик.

– Ну конечно. – Джо убрал руку. Улыбнулся им, словно извиняясь, но не вкладывая в это слишком много чувства. – Сегодня ночью в Айборе немного переборщили с весельем. Сами знаете, как это бывает.

– Нет, не знаю. – Крэддик покачал головой. – Я не пью. Это противозаконно. – Он посмотрел в ветровое стекло. – Подъезжаем задом к этому пандусу?

– Да, – ответил Джо. – Если хотите, можете прямо здесь разгрузиться, а мы уж их занесем внутрь.

Крэддик покосился на нашивки у Джо на плече.

– Мы получили приказ доставить оружие и обеспечить его безопасность на всем маршруте до пункта назначения, капрал, – произнес он. – Мы пешком сопроводим его до склада.

– Потрясающе! – восхитился Джо. – Ну, подкатывайте к пандусу.

Поднимая ворота, он встретился взглядом с Дионом. Тот сказал что-то Левше Даунеру, самому смышленому из четырех ребят, которых он привел с собой, и они двинулись к арсеналу.

Джо, Левша и трое других людей Пескаторе (все – одетые в капральскую форму) прошли за грузовиком к погрузочной аппарели. Левшу выбрали за смышленость и хладнокровие. Трех других – Кормарто, Фазани и Пароне – потому, что они говорили по-английски без акцента. По большей части они смахивали на солдат в увольнении, хотя, когда они шли к пандусу, Джо заметил, что у Пароне чересчур длинные волосы, даже для гвардейца.

Он толком не спал уже двое суток и сейчас чувствовал это с каждым шагом, с каждой мыслью, которую пытался сформулировать.

Грузовик подъехал к аппарели. Джо заметил, что Крэддик наблюдает за ним, и подумал: может быть, тот просто от природы подозрителен, а может, Джо сам дал ему повод. И тут Джо понял. Его даже затошнило.

Он бросил свой пост, вот что он сделал.

Он оставил ворота без охраны. Никакой солдат так никогда бы не поступил. Даже боец Национальной гвардии с похмелья.

Он обернулся, ожидая увидеть, что у ворот пусто, ожидая выстрела в спину из Крэддикова «сорок пятого», ожидая завывания тревоги, но увидел Эстебана Суареса. Тот, прямой как палка, стоял в будке охраны в капральской форме, и всякий взгляд (кроме самого въедливого) тотчас признал бы в нем настоящего вояку – вояку до мозга костей.

Эстебан, подумал Джо, я почти тебя не знаю, но я готов тебя расцеловать.

Джо снова покосился на грузовик и увидел, что Крэддик больше на него не смотрит, а повернулся на сиденье, сказал что-то младшему матросу и тот нажал на тормоз и заглушил мотор.

Крэддик спрыгнул из кабины на землю, прокричал какие-то приказы, обращаясь к кузову, а когда Джо подошел, моряки уже стояли на аппарели и задний борт грузовика был откинут.

Крэддик протянул Джо планшет:

– Поставьте инициалы на первой и третьей странице, полную подпись на второй. Здесь указано, что мы оставляем это оружие на ваше ответственное хранение на срок от трех до тридцати шести часов.

Джо подписался: «Альберт Уайт, капр. Нац. гв. Армии США», поставил инициалы в нужных местах и вернул планшет.

Крэддик оглядел Левшу, Кормарто, Фазани и Пароне, снова посмотрел на Джо:

– Пять человек? Больше у вас нет?

– Нам сказали, что вы подгоните здоровяков. – Джо указал на дюжину моряков у пандуса аппарели.

– Армейские всегда так, – проговорил Крэддик. – Вечно они норовят сачкануть, едва начинается тяжкая работа.

Джо подмигнул, глянув на солнце:

– Значит, вот почему вы, ребята, припозднились? Тяжко работали?

– Простите?

Джо ощетинился – не только от нервов, но и потому, что иное поведение выглядело бы подозрительным.

– Вы должны были быть здесь еще полчаса назад, – произнес он.

– Пятнадцать минут назад, – поправил Крэддик. – Нас задержали.

– Кто?

– На мой взгляд, это вас совершенно не касается, капрал. – Крэддик подошел поближе к нему. – Но, по правде говоря, нас задержала женщина.

Джо, глянув на Левшу и ребят, рассмеялся:

– Над женщинами иногда приходится изрядно попотеть.

Левша фыркнул, и остальные последовали его примеру.

– Ладно-ладно. – Крэддик поднял руку и улыбнулся, показывая, что оценил шутку. – Но эта-то была настоящая красотка, парни. Верно, матрос Плафф?

– Да уж, сэр. Просто загляденье. Правда, из смугляночек.

– На мой вкус, немного темновата, – признался Крэддик. – В общем, она выскочила посреди дороги, с ней паршиво обошелся ее дружок-латинос, хорошо еще, что не прирезал, они же вечно таскаются с ножами.

– И вы ее оставили там же, где нашли?

– Оставил при ней матроса. Подберем его на обратном пути, если вы нам в конце концов дадите выгрузить эти пушки.

– Ясное дело. – И Джо отошел назад.

Крэддик чуть-чуть расслабился, но по-прежнему оставался настороже. Его глаза впитывали все. Джо постоянно держался рядом с ним, берясь за один конец ящика, когда Крэддик брался за другой. Они поднимали их за веревочные ручки, вделанные в торцы. Идя по коридору погрузочной площадки на склад, они видели в окна соседний коридор и конторские помещения за ним. В эти кабинеты Дион рассадил всех светлокожих кубинцев, спиной к окнам; все они набирали бессвязную чепуху на «ундервудах» или держали у уха телефонную трубку, положив большой палец на рычаг. Но во время их второго прохода по коридору Джо вдруг осознал, что все головы, которые там виднеются, – черноволосые. Ни одного блондина. Ни одной светлой шевелюры.

Крэддик по пути тоже смотрел в эти окна, не зная, что в коридоре между ними и кабинетами только что произошло вооруженное нападение, в ходе которого погиб человек.

– А вы где служили за морем? – спросил Джо.

Крэддик не сводил взгляда с окон:

– Откуда вы знаете, что я был за морем?

Дырки от пуль, подумал Джо. У этих долбаных кубинцев просто пальцы чесались, эти идиоты так и рвались пострелять. В стенах могли остаться дырки от пуль.

– Вы смахиваете на человека, который побывал в переделках.

Крэддик глянул на Джо:

– Сразу видите, кто повоевал?

– Пожалуй, сейчас уже да, – ответил Джо. – Во всяком случае, по вам сразу видно.

– Чуть не подстрелил ту латиноску на обочине, – негромко сообщил Крэддик.

– Да ну?

Тот кивнул:

– Это латиносы нас пытались ночью подорвать. Мои ребята, которых я с собой захватил, пока не знают, но латиносы сегодня позвонили с угрозами всей команде, сказали, что мы сегодня все должны погибнуть.

– Я ничего об этом не слышал.

– Потому что это пока закрытые сведения, – объяснил Крэддик. – В общем, когда я увидел, как посреди Сорок первого шоссе торчит латиноска и нам машет, я подумал: Уолтер, пальни-ка этой сучке промеж грудей.

Они добрались до склада, положили ящик, который несли, в первый штабель слева и отошли в сторонку. Стоя в жарком проходе, Крэддик поднес платок ко лбу, и они стали смотреть, как цепочка моряков подтаскивает по коридору последние ящики.

– Я бы и пальнул, да только у нее были глаза моей дочери.

– У кого?

– У этой латиноски. Когда я служил в Доминикане, обзавелся дочкой. Никогда ее не видел, но ее мамаша мне то и дело шлет ее карточки. У нее огромные темные глазищи, почти у всех карибских баб такие. И сегодня я увидал у этой девчонки такие же глаза. И убрал пушку в кобуру.

– Вы ее тогда уже успели вынуть?

– До половины. – Он кивнул. – У меня уже сидела в голове эта мысль, понимаете? Зачем испытывать судьбу? Прикончи эту сучку. Белые тут из-за этого и не почешутся – так, языками потреплют. Но… – Он пожал плечами. – Глаза моей дочки.

Джо ничего не сказал. Кровь гулко стучала у него в ушах.

– Послал парня, чтобы он это сделал.

– Что-что?

Тот кивнул:

– Есть у нас один парень, вроде его зовут Сайрус. Все ищет себе войну, да вот сейчас ему повоевать негде. Едва эта латиноска увидела, как он на нее глядит, сразу драпанула. Сайрус-то сам наполовину негритос, вырос на болотах возле границы с Алабамой. Отыщет ее в два счета.

– Куда вы ее отвезете?

– Везти ее незачем. Она же на нас напала, приятель. Ну, ее сородичи. Сайрус сделает с ней что захочет, а останки пускай сожрут крокодилы. – Он сунул в рот окурок сигары и чиркнул спичкой о подошву. Прищурился, глядя на Джо поверх язычка пламени. – Ты верно догадался, сынок: я повидал войну. Одного доминикашку пристрелил и кучу гаитян, что да, то да. А через несколько лет снял трех панамцев одной очередью из «томпсона», но это потому, что они все сгрудились вместе и молились, чтоб у меня не вышло. Сказать тебе правду насчет всего этого? И пускай тебе не врут, что дело обстоит по-другому. – Он раскурил сигару и кинул спичку за плечо. – Это было даже весело, вот что.

Глава шестнадцатая
Гангстер

Как только моряки отбыли, Эстебан кинулся в арсенальный гараж, чтобы захватить там какую-нибудь машину. Джо снова переоделся, сняв форму, а Дион подкатил грузовик задом к аппарели, и его кубинцы начали таскать ящики обратно со склада.

– Ты все это добыл? – спросил Джо у Диона.

Дион так и просиял:

– Не просто добыл. Это теперь наше. Отправляйся за ней. Встречаемся на месте через час.

Эстебан вывел открытую патрульную машину, Джо прыгнул внутрь, и они двинулись по Сорок первому шоссе. Не прошло и пяти минут, как в полумиле впереди они заметили давешний транспортный грузовик, громыхающий по дороге – настолько прямой и плоской, что, казалось, можно разглядеть Алабаму на том ее конце.

– Раз мы их видим, то и они нас могут, – проговорил Джо.

– Это ненадолго, – заверил Эстебан.

Слева обнаружилась еще одна дорога. Она проходила сквозь заросли карликовых пальм, пересекала шоссе, усыпанное ракушечником, и снова ныряла в кусты и карликовые пальмы по другую его сторону. Эстебан свернул налево, и они запрыгали по ухабам. Проселок состоял из гравия и грязи, причем половина грязи была жидкой. Эстебан вел машину устало и безрассудно. Такую же безрассудную усталость ощущал сейчас Джо.

– Как его звали? – спросил он. – Того мальчишку, который погиб?

– Гильермо.

Джо снова увидел перед собой закрытые глаза парня. Ему не хотелось найти Грасиэлу в таком же виде.

– Не надо нам было ее там оставлять, – добавил Эстебан.

– Я знаю.

– Нам надо было предвидеть, что они оставят кого-то с ней.

– Я знаю.

– Нам надо было оставить кого-то вместе с ней. Чтобы он сидел в засаде.

– Я знаю, черт подери, – повторил Джо. – Теперь-то какой толк это говорить?

Эстебан резко нажал на газ, и автомобиль перелетел через выбоину и грянулся оземь по другую ее сторону: Джо опасался, что машина встанет на передние колеса, что они перекувырнутся через голову, черт возьми.

Но он не стал просить Эстебана убавить скорость.

– Я знаю ее с тех пор, как мы пешком под стол ходили.

Джо промолчал. Слева за соснами виднелось болото. Кипарисы, и амбровые деревья, и еще какие-то растения, которые Джо не успевал опознать, проносились по обе стороны, зеленое и желтое сливалось в размытые полосы, как на современной картине.

– Ее семья была фермеры-переселенцы. Видели бы вы деревню, которую она несколько месяцев в году называла родным домом. Если американец увидит эту деревню, он поймет, что такое настоящая бедность. Мой отец увидел, какая Грасиэла разумная, и спросил у ее семейства, нельзя ли ему взять ее в обучение как прислугу. Но на самом деле он нанял мне друга. У меня тогда друзей не было, кроме лошадей и скотины.

Еще один ухаб.

– Странное вы время выбрали, чтобы мне про это рассказать, – заметил Джо.

– Я ее любил. – Эстебану приходилось говорить громко из-за шума мотора. – Теперь я люблю другую, но много лет мне казалось, что я влюблен в Грасиэлу.

Он повернулся к Джо, но тот покачал головой и ткнул пальцем:

– Следите за дорогой, Эстебан.

Опять рытвина, подбросившая их на сиденьях.

– Она же говорит, что делает все это ради своего мужа? – Болтовня помогала хоть немного унять страх, помогала Джо чувствовать себя не таким беспомощным.

– А-а, – произнес Эстебан. – Он не муж. Он не мужчина.

– Я думал, он революционер?

Эстебан сплюнул:

– Он вор, он… он estafador. Вы таких людей называете проходимцами. Он прикинулся революционером, он читал стишки, вот она в него и влюбилась. Ради этого человека она потеряла все: свою семью, все свои деньги, хотя у нее их никогда не было много. Большинство своих друзей. Но не меня. – Он покачал головой. – И она даже не знает, где он.

– Я думал, он в тюрьме.

– Два года назад он вышел.

Еще одна колдобина. На этот раз машину повело вбок, и задняя боковая панель кузова с той стороны, где сидел Джо, задела молодую сосну, после чего автомобиль снова плюхнулся на дорогу.

– Но она все еще платит его семье, – вспомнил Джо.

– Они ей лгут. Они сказали ей, что он сбежал, что он прячется в холмах, что за ним охотится банда los chacales[120]120
  Шакалы (исп.).


[Закрыть] из тюрьмы Ниевес-Морехон, что за ним охотятся люди Мачадо. Они говорят ей, что возвращаться на Кубу ей нельзя, а то они оба будут в опасности. Но, Джозеф, никто не охотится на этого человека, разве что те, кому он задолжал. Только Грасиэле это объяснить невозможно, она просто не станет слушать, если дело касается его.

– Почему? Она умная женщина.

Эстебан покосился на Джо и пожал плечами:

– Все мы верим той лжи, которая нам удобнее правды. И она – как все. Просто для нее ложь нужна крупнее, чем для прочих.

Они пропустили поворот, но Джо заметил его краем глаза и велел Эстебану остановиться. Тот ударил по тормозам, и они проползли по грязи еще двадцать ярдов, прежде чем автомобиль наконец замер. Эстебан дал задний ход, и они свернули на боковую дорогу.

– Скольких вы убили? – спросил Эстебан.

– Никого, – ответил Джо.

– Но вы же гангстер.

Джо решил, что сейчас бессмысленно спорить о различии между гангстером и тем, кто просто живет вне закона, к тому же он не был уверен, что такая разница до сих пор существует.

– Не все гангстеры убивают, – произнес он.

– Но вам наверняка хочется.

Джо кивнул:

– Как и вам.

– Я бизнесмен. Я обеспечиваю людей товаром, который они желают получить. Я никого не убиваю.

– Зато вооружаете кубинских революционеров.

– Это правое дело.

– За которое умирают.

– Тут есть разница, – проговорил Эстебан. – Я убиваю ради кое-чего.

– Ради чего? Вшивого идеала? – уточнил Джо.

– Именно так.

– И что это за идеал, Эстебан?

– Вот он: никакой человек не должен управлять жизнью другого.

– Забавно, – произнес Джо. – Те, кто живет вне закона, убивают по той же причине.

Ее там не оказалось.

Они выехали из соснового леса, приблизились к Сорок первому шоссе. Никаких следов Грасиэлы или того матроса, которого оставили с ней. Только жара, и белая дорога, и потрескивание стрекоз.

Они проехали по дороге с полмили, вернулись на проселок, проехали еще полмили – на север. Когда они возвращались назад, Джо услышал какой-то звук. То ли ворон, то ли ястреб.

– Глуши мотор, глуши мотор.

Эстебан повиновался. Они привстали в открытой патрульной машине, оглядывая дорогу, и сосны, и кипарисовое болото за ними, и белое небо над такой же белой дорогой.

Ничего. Ничего, кроме гудения стрекоз, которое, как уже начал подозревать Джо, никогда здесь не прекращалось – ни утром, ни днем, ни ночью. Это как жить, приложив ухо к рельсам, по которым только что прошел поезд.

Эстебан сел обратно, Джо шевельнулся, чтобы последовать его примеру, но замер.

Ему показалось, что он заметил что-то совсем рядом, в восточном направлении, там, откуда они приехали, что-то такое…

– Вон там. – Он показал, и в тот же миг она выбежала из-за купы сосен.

Она бежала не в их сторону: для этого, понял Джо, она чересчур умна, ведь в таком случае ей пришлось бы пробежать целых пятьдесят ярдов на виду, среди карликовых сосен и соснового молодняка.

Эстебан завел мотор, и они покатились под уклон, переехали канаву, снова выехали на дорогу, Джо держался за край ветрового стекла, теперь он уже слышал выстрелы – резкий треск, странно приглушенный даже здесь, на сравнительно открытом месте. Отсюда он не видел стрелявшего, зато видел болото и знал, что она бежит именно туда. Толкнув Эстебана ногой, он махнул рукой влево, юго-западнее дороги, по которой они ехали.

Эстебан повернул руль, и Джо вдруг заметил мелькание синего, и увидел голову мужчины, и услышал его винтовку. Впереди Грасиэла упала на колени прямо в болото, и Джо не знал, то ли это из-за попавшей в нее пули, то ли она просто споткнулась. Твердая земля кончилась, стрелок был справа, совсем близко. Въезжая в топь, Эстебан замедлил ход, и Джо выпрыгнул из машины.

Он будто прыгнул на луну, если допустить, что луна зеленая. Облысевшие кипарисы торчали из мутно-зеленой воды, а доисторические баньяновые деревья, по дюжине – если не больше – стволов у каждого, казалось, стояли на часах, точно дворцовая стража. Эстебан двинул машину правее, и в этот момент Джо увидел, как Грасиэла метнулась влево, юркнув между двумя кипарисами. Что-то неприятно тяжелое проползло по его ногам, и тут он услышал звук винтовочного выстрела, на этот раз гораздо ближе. Пуля оторвала щепку от кипариса, за которым пряталась Грасиэла.

Из-за другого кипариса, в десяти футах, вышел молодой матрос. Рост и сложение – почти как у Джо, волосы рыжеватые, лицо очень худое. Свой «спрингфилд» он поднял к плечу, целясь в кипарис рядом с Грасиэлой. Джо выхватил автоматический «тридцать второй», вытянул руку и на долгом выдохе выстрелил с десяти футов. Винтовка, дернувшись, причудливо закувыркалась в воздухе, и Джо стал опасаться, что попал он только в нее. Но она упала в жижу цвета чая, и молодой матрос рухнул вслед за ней, кровь сочилась у него из левой подмышки, и вода, куда он плюхнулся с громким плеском, потемнела.

– Грасиэла, – позвал Джо, – это я, Джо. Как вы, в порядке?

Она выглянула из-за дерева, и Джо кивнул. Эстебан подъехал к ней сзади, она залезла в машину, и они подкатили к Джо.

Он подобрал винтовку и глянул на матроса. Тот сидел в воде, уронив руки на колени и опустив голову, словно пытаясь перевести дух.

Грасиэла не то выбралась, не то выпала из машины, обрушившись на Джо. Он приобнял ее, чтобы помочь ей выпрямиться, и почувствовал, что женщину так и трясет, словно ее только что отделали кнутом.

За спиной у матроса что-то двигалось сквозь мангровые заросли. Длинное и темно-зеленое, почти черное.

Матрос поднял взгляд на Джо, открыв рот и едва дыша.

– Ты белый, – произнес он.

– Ну да, – ответил Джо.

– Тогда какого хрена ты меня подстрелил?

Джо глянул на Эстебана, потом на Грасиэлу:

– Если мы его тут оставим, его кто-нибудь сожрет, не пройдет и двух минут. Так что или мы его забираем с собой, или…

Он слышал: крокодилов делается все больше. Кровь матроса продолжала сочиться в зеленую трясину.

Джо повторил:

– Или мы берем его с собой…

Эстебан заметил:

– Он на нее так нехорошо смотрел.

– Я знаю, – ответил Джо.

Грасиэла сказала:

– Он превратил это в игру.

– Что?

– Охоту на меня. Хохотал, как девчонка.

Джо посмотрел на матроса, а парень в ответ посмотрел на него. В глубине его глаз гнездился страх, но в остальном он держался вызывающе. Храбрец из джунглей.