Текст книги "Коглин (ЛП)"

Автор книги: Деннис Лихэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 81 страниц)

Часть II
Айбор
1929–1933

Глава одиннадцатая
Лучшее в городе

Когда Мазо предложил, чтобы Джо возглавил его западнофлоридский филиал, он предупредил его, что места это жаркие. Но Джо все равно не был готов к волне зноя, которая встретила его, когда он вышел из поезда на платформу вокзала Тампы августовским утром 1929 года. На нем был летний клетчатый костюм, жилет к которому он оставил в чемодане, пиджак он снял и повесил на сгибе локтя, узел галстука ослабил, но, пока носильщик выносил его вещи, он покрылся потом, не успев даже докурить папиросы. Он снял шляпу, опасаясь, что в такую жару напомаженные волосы испачкают шелковую подкладку, но вскоре снова надел ее, чтобы защитить череп от раскаленных солнечных игл.

И дело было не только в солнце, которое белело высоко в небе, где не видно было ни единого облачка, словно их тут вообще не существовало: влажность здесь была как в джунглях.

Другие мужчины, сошедшие с поезда, тоже сняли пиджаки; некоторые стянули жилеты и галстуки, а также закатали рукава. Одни красовались в шляпах, другие предпочитали обмахиваться ими. Пассажирки были в бархатных шляпах с широкими полями, фетровых шляпках-клоше или чепцах с полями козырьком. Некоторые бедняжки предпочли еще более тяжелые материи и уборы. Иные щеголяли в креповых платьях и шелковых шарфах, но, судя по всему, те доставляли им мало радости: лица у них горели, аккуратно уложенные волосы растрепались, сбившиеся шиньоны некстати обнажали заднюю часть шеи.

Местных жителей легко было отличить: мужчины здесь носили скиммеры (широкополые соломенные шляпы с низкой тульей), рубашки с коротким рукавом и габардиновые брюки. Ботинки у них были двухцветные, как и у большинства мужчин в ту эпоху, но отличались большей яркостью, чем у пассажиров, сошедших с поезда. Если женщины здесь и носили головные уборы, то это были легкие соломенные шляпки. Они предпочитали очень простые платья и много белого цвета. Мимо Джо прошла женщина в слегка поношенной белой юбке и такой же блузке. Но, подумал Джо, господи помилуй, какое под ними тело, как оно движется под тонкой тканью! Джо подумалось: рай – это где сумерки и нега, где руки и ноги слегка прикрыты и текут, как вода.

Видимо, от жары реакция у него замедлилась, поскольку женщина успела заметить, что он на нее смотрит: раньше его никогда на этом не ловили. Но эта бронзово-смуглая женщина – мулатка, а может, даже и негритянка, он не мог сказать точно, – бойко сверкнула на него глазами и продолжала путь. Может, виновата была жара, а может, два года в тюрьме, но Джо не мог оторвать глаз от ее тела, двигавшегося под тонкой тканью. Ее бедра колыхались такими же лениво-томными движениями, как и ее задница, – настоящая музыка, в создании которой участвовали кости и мышцы ее спины. «Господи боже ты мой, – подумал он, – я слишком долго просидел за решеткой». Ее темные, похожие на проволоку волосы были собраны в пучок на затылке, но одинокий локон падал ей на шею. Она повернулась, чтобы пронзить Джо взглядом. Он опустил глаза, прежде чем этот взгляд достиг его. Он чувствовал себя девятилетним мальчишкой, которого застукали за дерганьем девчонок за косички на школьном дворе. А потом он удивился: «Чего мне стыдиться? Она же посмотрела в ответ, правда?»

Когда он снова поглядел в ту сторону, она уже затерялась в толпе на другом конце платформы. Он хотел сказать ей: тебе незачем меня бояться. Ты никогда не разобьешь мое сердце, а я не разобью твое. С этим покончено навсегда.

Эти два года Джо провел, привыкая к мысли, что Эмма мертва и что он никогда больше никого не полюбит. Возможно, когда-нибудь он и женится, но это будет расчетливый союз, который позволит ему подняться на более высокую ступень в его профессии, а кроме того, подарит ему наследников. Ему нравилось само звучание этого слова – наследники. У рабочего класса – сыновья. У преуспевающих людей – наследники. А пока он будет пользоваться шлюхами. Может быть, та женщина, которая бросила на него нескромный взгляд, как раз шлюха, играющая в невинность. Если так, он обязательно ее попробует. Прекрасная мулатка, отлично подходящая для принца преступного мира.

Когда носильщик поставил перед Джо его вещи, он заплатил ему банкнотами, которые успели стать такими же влажными, как и все остальное. Ему сказали, что на станции его встретят, но он и не подумал спросить, как его вычислят в толпе. Он произвел неспешный разворот на месте, высматривая мужчину, который выглядел бы достаточно сомнительной личностью, но вместо этого увидел, как та самая мулатка идет обратно по платформе в его сторону. Сбоку у нее выбилась еще одна прядь, и она смахнула ее со щеки свободной рукой. Другой рукой она держала под локоть парня-латиноса в скиммере, в желтовато-коричневых шелковых штанах с наглаженными острыми стрелками и в белой рубашке без ворота, застегнутой сверху донизу. В такую жару лицо мужчины оставалось сухим, как и его рубашка, даже верхняя ее часть, где пуговица впивалась ему в шею под кадыком. Он двигался, так же плавно покачиваясь, как и женщина.

Они миновали Джо, разговаривая по-испански, слова вылетали у них из уст быстро и легко, и женщина метнула на Джо самый быстрый из взглядов, такой быстрый, что он, может быть, просто вообразил его себе, хотя нет, вряд ли. Мужчина указал на что-то впереди них, проговорил что-то на своем стремительном испанском, и оба они фыркнули, и вот они уже прошли.

Он повернулся, чтобы еще раз попытаться высмотреть того, кто должен его здесь подобрать, – как вдруг кто-то проделал именно это: подхватил его и оторвал от платформы, словно он весит не больше мешка с грязным бельем. Он посмотрел вниз, на две мясистые ручищи, обхватившие его за талию, и вдохнул знакомый запах сырого лука и одеколона «Арабский шейх».

Его швырнули обратно на платформу и развернули. И он увидел своего старого друга – увидел впервые с того жуткого дня в Питсфилде.

– Дион, – произнес он.

Полнота Диона за это время превратилась в тучность. Он был облачен в палевый в белую полоску костюм на четырех пуговицах. Нежно-лиловая рубашка с ярко-белым воротничком над кроваво-красным галстуком с черными полосками. Черно-белые деловые ботинки типа «биржевик» зашнурованы над лодыжками. Если попросить полуослепшего старика указать, где тут на платформе гангстер, он непременно устремит дрожащий перст на Диона.

– Джозеф, – произнес он с напыщенной официозностью. Но тут его круглое лицо расплылось в улыбке, и он снова поднял Джо над землей, на сей раз обхватив спереди. Он обнял его так крепко, что Джо стал опасаться за свой позвоночник. – Сожалею насчет твоего отца, – шепнул Дион.

– Сожалею насчет твоего брата.

– Благодарю, – ответил Дион с непонятной жизнерадостностью. – И все ради консервированной ветчины. – Он опустил Джо на землю и улыбнулся. – Я бы ему купил свиней.

Они шли по платформе среди жары.

Дион отобрал у Джо один из чемоданов.

– Когда Левша Даунер отыскал меня в Монреале и сказал, что семейка Пескаторе желает нанять меня на работу, я подумал, что они меня дурят, уж прости. Но потом мне сказали, что ты сидел вместе со стариком, и я решил: «Если уж кто и может очаровать самого дьявола, так это мой бывший подельник». – Он хлопнул толстой ручищей по плечу Джо. – Роскошно, что мы опять вместе.

– Приятно оказаться на свежем воздухе, – заметил Джо.

– А в Чарлстауне?..

Джо кивнул:

– Сдается мне, так похуже, чем рассказывают. Но я сумел придумать, как там сносно устроиться.

– Я в тебе и не сомневался.

На стоянке для машин жара была еще нестерпимее. Она била от парковки, засыпанной толченым ракушечником, от машин, и Джо прикрыл глаза ладонью, но это не очень помогло.

– Вот черт, – сказал он Диону, – а ведь ты в костюме с жилетом.

– Тут есть один секрет, – заметил Дион, когда они добрались до «Мармона-34» и он опустил чемодан Джо на засыпанный ракушечником тротуар. – Когда будешь в универмаге, бери все рубашки твоего размера, какие увидишь. Я каждый день меняю их по три раза.

Джо покосился на его бледно-лиловую рубашку:

– И ты нашел четыре такого цвета?

– Целых восемь. – Он открыл заднюю дверцу машины и положил багаж Джо внутрь. – Тут всего несколько кварталов, можно пешком дойти, но в такую жарищу…

Джо потянулся к пассажирской дверце, но Дион его опередил. Джо воззрился на него:

– Ты что, издеваешься?

– Теперь я работаю на тебя, – пояснил Дион. – Теперь Джо Коглин – мой босс.

– Да брось ты.

Джо покачал головой, удивляясь нелепости такого положения вещей, и забрался внутрь.

Когда они отъехали от станционной парковки, Дион сказал:

– Пошарь под сиденьем – найдешь дружка.

Джо нашарил там автоматический «Сэвидж-32». Рукоятка типа «голова индейца», ствол – три с половиной дюйма. Джо убрал пистолет в правый карман брюк и сказал Диону, что ему понадобится для него кобура. Он ощутил легкое раздражение оттого, что Дион не позаботился и о кобуре.

– Хочешь мою? – спросил Дион.

– Нет, – ответил Джо. – Обойдусь.

– Я могу тебе отдать свою.

– Нет, – произнес Джо, думая, что ему предстоит еще привыкнуть к положению босса. – Скоро мне понадобится кобура, вот и все.

– К вечеру будет, – пообещал Дион. – Не позже. Клянусь.

Дорожное движение здесь было такое же неспешное, как и все остальное. Наконец Дион въехал в Айбор-Сити. Небо тут утрачивало свою слепящую белизну и перенимало бронзовый отлив у фабричных дымов. В этих краях все выросло на сигарах, объяснил Дион. Он указал на кирпичные строения с их высокими трубами и на сооружения поменьше, иные из них – сущие лачуги с передними и задними дверями нараспашку, такие строят для железнодорожных рабочих. Сгорбившись над столами, там сидели работники, скручивающие сигары.

Дион так и сыпал названиями – «эль релх» и «куэста-рей», «бустильо», «селестино вега», «эль параисо», «ла пилья», «ла троча», «эль наранхаль», «перфекто гарсия». Он рассказал Джо, что самая почетная должность на любой табачной фабрике – это должность чтеца, то есть человека, который сидит в кресле посреди цеха и вслух читает великие романы, пока рабочие трудятся. Он объяснил, что изготовитель сигар называется tabaquero, маленькие фабрики – chinchals («конские каштаны»), а еда, запах которой он может уловить сквозь вонючий дым, – это, скорее всего, bolos или empanadas.[105]105
  Латиноамериканские блюда: bolos (исп.) – фруктовые или шоколадные торты, empanadas (исп.) – печеные пирожки.


[Закрыть]

– Ну ты даешь! – Джо присвистнул. – Болтаешь по-ихнему, точно испанский король.

– Тут приходится, – пояснил Дион. – И на итальянском тоже. Так что освежи в памяти свои знания.

– Ты говоришь по-итальянски, мой брат тоже говорил, а мне вот никогда не удавалось научиться.

– Надеюсь, ты так же быстро схватываешь, как раньше. Мы ведем дела здесь, в Айборе, потому что весь прочий город не обращает на нас внимания. Для них мы просто грязные латиносы и грязные итальяшки, если только мы не устраиваем тарарам или если их рабочие на сигарных фабриках не устраивают забастовку, как уже бывало: тогда хозяевам приходится вызывать полицию и своих громил. Так что нам позволяют делать то, что мы делаем.

Дион повернул на Седьмую авеню, видимо главную здешнюю улицу: народ так и бурлил на дощатых тротуарах возле двухэтажных зданий с широкими балконами, с решетками-трельяжами из кованого железа и кирпичными либо оштукатуренными фасадами, которые напомнили Джо о выходных, которые он пару лет назад провел в Новом Орлеане. Посреди улицы шли рельсы, и Джо за несколько кварталов увидел приближающийся трамвай, его передний конец то исчезал в мутных волнах жара, то вновь появлялся.

– Может, ты решишь, что мы все тут отлично уживаемся, – продолжал Дион, – но это не всегда удается. Итальянцы и кубинцы держатся особняком. Но черные кубинцы ненавидят белых кубинцев, а белые кубинцы поглядывают на кубинцев-негров так, словно те самое распоследнее дерьмо, при этом те и другие смотрят свысока на остальных. Все кубинцы терпеть не могут испанцев. А испанцы думают, что кубинцы – наглые негритосы, забывшие свое место с тех пор, как Соединенные Штаты Сам Знаешь Чего освободили их от рабства в далеком девяносто восьмом. Причем кубинцы вместе с испанцами презирают пуэрториканцев, а доминиканцев все и в грош не ставят. Итальянцы будут тебя уважать, только если ты приплыл с самого Сапога, а americanos думают, что кому-то есть дело до того, что они думают.

– Ты что, и в самом деле нас зовешь «американос»?

– Я итальянец, – произнес Дион, поворачивая налево. Они поехали еще по одной широкой улице, только эта не была замощена. – И здесь я этим горжусь.

Джо увидел голубизну залива, и корабли в порту, и высоченные краны. Пахло солью, нефтяными пятнами, отливом.

– Порт Тампа, – провозгласил Дион, делая указующий жест рукой.

Они ехали по краснокирпичным улицам, где перед ними сновали автокары, изрыгавшие дизельные выхлопы, где краны поднимали двухтонные плиты высоко над их головами и тени сетей бежали по ветровому стеклу. Послышался паровой свисток.

Дион остановил машину возле грузового пирса, и они вышли, глядя, как люди внизу разнимают кипу джутовых мешков с надписью «Escuinita, Guatemala». По запаху Джо определил, что в одних мешках кофе, а в других – шоколад. Полдюжины мужчин разгрузили их почти мгновенно, кран мотнул сетью, опустевшая погрузочная плита снова пошла вверх, и люди, спустившиеся в трюм пирса, исчезли за дверцей внизу.

Дион подвел Джо к лестнице и спустился.

– Куда мы идем?

– Увидишь.

На дне трюма те уже закрыли за собой дверцу. Они с Дионом стояли на грязном полу, который пах всем, что выгружают под солнце Тампы: бананами, и ананасами, и зерном. Растительным маслом, картофелем, бензином, уксусом. Порохом. Гнилыми фруктами и свежим кофе, зерна которого хрустели под ногами. Дион положил ладонь на цементную стенку напротив лестницы, сдвинул руку вправо, и стена отодвинулась вместе с ней – просто вышла из щели, которую Джо не разглядел даже в двух футах. За стеной обнаружилась дверь. Дион дважды постучал, подождал, шевеля губами в такт счету. Потом стукнул еще четыре раза. Голос с той стороны спросил:

– Кто там?

– Камин, – отозвался Дион, и дверца отворилась.

Перед ними открылся узенький коридор, где стоял тощий человек, одетый в рубашку, которая, по-видимому, когда-то была белой. Он был в коричневых джинсах, в шейном платке и в ковбойской шляпе. Из-за пояса у него торчал шестизарядный пистолет. Ковбой кивнул Диону, пропустил их и толчком поставил стенку на место.

В узком коридоре толстый Дион, шедший впереди, задевал плечами за стены. С трубы над их головами свисали тусклые голые лампочки, по одной через каждые двадцать футов. Половина из них не горела. Джо был почти уверен, что различает дверь в дальнем конце коридора. Он прикинул, что до нее ярдов пятьсот, и решил, что дверь ему померещилась. Они упорно шагали по грязи, с потолка капала вода, лужицами скапливаясь на полу, и Дион поведал ему, что эти туннели часто затапливает и по утрам здесь то и дело находят мертвых пьяниц – последних ночных гуляк, которые решили вздремнуть в неподходящем месте.

– Что, правда? – не поверил Джо.

– Ага. И знаешь, что еще хуже? Иногда до них успевают добраться крысы.

Джо стал озираться:

– Черт подери, я за весь месяц, пожалуй, не слыхал ничего мерзее.

Дион пожал плечами, он все шел и шел, а Джо оглядывал стены и коридор впереди. Никаких крыс. Пока.

– Те деньги из банка в Питсфилде, – произнес Дион на ходу.

– Они в безопасности, – ответил Джо.

Сверху доносилось постукиванье трамвайных колес и неспешное тяжелое цоканье – видимо, лошадиных копыт.

– В безопасности – где? – Дион обернулся на него через плечо.

– Откуда они узнали? – спросил Джо.

Над их головами прогудело несколько клаксонов, взревел двигатель машины.

– Что узнали? – произнес Дион, и Джо заметил, что тот начинает лысеть: его темные волосы, по-прежнему густые по бокам, поредели на макушке.

– Где устроить на нас засаду.

Дион снова покосился на него:

– Устроили – и все.

– Так не могло быть. Мы не одну неделю пасли это место. Копы никогда там не появлялись, им было просто незачем. Там нечего защищать и некому служить.[106]106
  Намек на девиз американских полицейских «Защищать и служить!».


[Закрыть]

Дион кивнул своей крупной головой:

– Ну, я-то им ничего не говорил.

– Я тоже, – отозвался Джо.

В конце туннеля в самом деле появилась дверь – из матовой стали, с железным засовом, какие запираются на ключ. Уличные шумы сменились далеким позвякиваньем столовых приборов, постукиваньем тарелок, которые собирают в стопку, и шагами официантов, торопливо снующих туда-сюда. Джо вынул из кармана отцовские часы и откинул крышку: ровно полдень.

Дион извлек порядочных размеров связку ключей откуда-то из своих широких штанов. Отпер замки на двери, снял металлические полосы, отомкнул засов. Снял ключ со связки и протянул его Джо:

– Вот, держи. Он тебе пригодится, поверь.

Джо спрятал ключ в карман. И спросил:

– А чье это место, кто хозяин?

– Раньше был Ормино.

– Был?

– Ты что, сегодня газет не читал?

Джо покачал головой.

– Вчера ночью в Ормино проделали несколько дырок.

Дион открыл дверь, и они вскарабкались по лесенке еще к одной дверце, которая оказалась незапертой. Отворив и ее, они вошли в огромное промозглое помещение с цементным полом и цементными стенами. Вдоль стен тянулись столы, а на столах высилось то, что Джо и ожидал тут увидеть: бродильные чаны и экстракторы, реторты и бунзеновские горелки, лабораторные стаканы, баки, приспособления для деления фракций.

– Лучшее, что можно купить за деньги, – похвастался Дион, указывая на термометры, укрепленные на стенах и соединенные с перегонными кубами резиновыми трубками. – Хочешь легкий ром – отгоняй фракцию от ста шестидесяти восьми до ста восьмидесяти шести по Фаренгейту. Очень важно, чтобы люди, ну, не погибали, когда они пьют твой самогон. Эти штучки никогда не делают ошибок, они…

– Я знаю, как делается ром, – объявил Джо. – Назови мне любое зелье, Ди, и после двух лет в тюрьме я смогу его выгнать. Я даже из твоих долбаных башмаков смогу выдоить спирт. Но я тут не вижу двух довольно важных вещей для производства рома.

– Да? – произнес Дион. – И каких?

– Черной патоки и рабочих.

– Совсем позабыл тебе сказать, – отозвался Дион. – С этим у нас проблемы.

Они прошли через пустой бутлегерский бар и упомянутый «Камин», для чего пришлось открыть еще одну дверь, и очутились на кухне итальянского ресторана, располагавшегося на Ист-Палм-авеню. Из кухни они попали в зал, где отыскали столик поближе к улице и к высокому черному вентилятору – такому тяжелому на вид, что казалось, понадобится три человека вместе с волом, чтобы вертеть его лопасти.

– У нашего посредника кончается сырье. – Дион развернул салфетку, заткнул ее за ворот, разгладил поверх галстука.

– Я и сам вижу, – отозвался Джо. – Почему так?

– Как я слыхал, в последнее время его посудины стали тонуть.

– А кто у нас посредник, я забыл.

– Некто Гэри Эль Смит.

– Эльсмит?

– Нет, – поправил Дион. – Гэри Л. Смит. Он настаивает, чтобы его называли так.

– Почему?

– У южан свои причуды.

– У южан или просто у наглых уродов?

– Может, тут и то и другое.

Официант принес два меню, и Дион заказал им два лимонада, заверив Джо, что тот в жизни не пробовал ничего вкуснее.

– Зачем нам вообще посредник? – осведомился Джо. – Почему мы не ведем дела напрямую с поставщиком?

– Ну, поставщиков-то полно. И все они кубинцы. Смит занимается кубинцами, так что нам не приходится делать это самим. А еще он имеет дело с южанами.

– С контрабандистами.

Дион кивнул; официант принес им лимонад.

– Ну да, парни с пушками, орудуют отсюда и до самой Виргинии. Перевозят товар через Флориду и дальше, вверх по побережью.

– Но вы потеряли много этого товара.

– Ага.

– Сколько еще лодок должно потонуть и сколько грузовиков должны ограбить, прежде чем окажется, что это не просто невезение?

– Ага, – снова произнес Дион, видимо, потому, что не мог придумать другого ответа.

Джо глотнул лимонада. Вряд ли это лучший из всех, какие он пробовал, а если и так, это же всего-навсего лимонад. Не слишком возбуждающий напиток.

– Ты сделал то, что я тебе предложил в письме? – спросил он.

Дион кивнул:

– Все исполнил, до последней запятой.

– И много оказалось там, где я думал?

– Порядочный процент.

Джо стал проглядывать меню в поисках знакомых названий.

– Попробуй оссо буко,[107]107
  Оссо буко – итальянское блюдо из телячьей рульки.


[Закрыть] – предложил Дион. – Лучшее в городе.

– У тебя все «лучшее в городе», – парировал Джо. – От лимонада до термометров.

Пожав плечами, Дион раскрыл собственное меню:

– У меня просто утонченный вкус.

– Хватит, – произнес Джо. Он закрыл меню и поймал взгляд официанта. – Поедим и заглянем к Гэри Л. Смиту.

Дион изучал меню.

– С большим удовольствием, – изрек он.

На столике в приемной кабинета Гэри Л. Смита лежал утренний выпуск газеты «Тампа трибьюн». Труп Лу Ормино в автомобиле с разбитыми стеклами и кровью на сиденьях. Заголовок гласил:

РАСПРАВА С ИЗВЕСТНЫМ ПРЕСТУПНЫМ АВТОРИТЕТОМ.

– Ты его хорошо знал?

– Ага, – кивнул Дион.

– Он тебе нравился?

Дион пожал плечами:

– Он был не из самых поганых. На паре наших встреч стриг себе ногти на ногах, зато на прошлое Рождество подарил мне гуся.

– Живого?

Дион кивнул:

– Пока я не принес его домой.

– А почему Мазо хотел его убрать?

– Он тебе не говорил?

Джо покачал головой.

Дион пожал плечами:

– Ну и мне он тоже не сказал.

С минуту Джо ничего не делал, просто слушал, как тикают настенные часы и как секретарша Гэри Л. Смита листает жесткие страницы «Фотоплея». Звали секретаршу мисс Роу, ее черные волосы были подстрижены под мальчика, но с холодной завивкой. На ней была серебристая блузка с короткими рукавами и черный шелковый галстук. Она едва шевелилась в своем кресле, просто чуть-чуть поёрзывала, и от этих движений Джо свернул газету и стал ею обмахиваться.

Боже праведный, подумал он, неужто мне надо с кем-то переспать?

Он снова подался вперед:

– А семья у него есть?

– У кого?

– Понятно у кого.

– У Лу? Ага, была. – Дион нахмурился. – А чего ты спрашиваешь?

– Просто интересуюсь.

– Он и перед ними наверняка стриг ногти на ногах. Они будут только рады, что больше не придется их заметать на совок.

На столе у секретарши зажужжал селектор, и тоненький голос произнес: «Мисс Роу, пускай мальчики войдут».

Джо с Дионом встали.

– Мальчики, – произнес Дион.

– Мальчики, – повторил Джо, выпростал манжеты и пригладил волосы.

У Гэри Л. Смита были крошечные зубы, формой напоминавшие кукурузные зерна и имевшие почти такой же цвет. Когда они вошли в его кабинет и мисс Роу закрыла за ними дверь, он улыбнулся, но не встал, и в эту улыбку он тоже вложил не очень много. Мощные жалюзи позади его рабочего места почти не пропускали дневного света, но какая-то его часть все-таки просачивалась внутрь, и комната светилась желтоватым, как стакан бурбона. Смит вырядился под джентльмена-южанина: белый костюм, белая рубашка, узкий черный галстук. Он смотрел, как они садятся, с несколько смущенным выражением, в котором Джо почуял страх.

– Итак, вы новая находка Мазо. – Смит двинул к ним по столу ящичек с сигарами. – Угощайтесь. Лучшие сигары в городе.

Дион хмыкнул.

Джо отмахнулся от ящичка, но Дион охотно взял четыре сигары, сунув три в карман и откусив кончик у четвертой. Он выплюнул его в кулак и положил на край стола.

– Итак, чему обязан? – осведомился хозяин кабинета.

– Меня попросили приглядеть за делами Лу Ормино.

– Но это ненадолго, – заметил Смит, зажигая собственную сигару.

– Что ненадолго?

– Ваша замена Лу. Я говорю об этом лишь потому, что здешние предпочитают вести дела с теми, кого они знают, а вас никто не знает. Прошу не обижаться.

– И кого из организации вы предложили бы на это место?

Смит немного подумал.

– Рикки Поццетту.

Дион чуть склонил голову набок:

– Поццетта и пса до водяной колонки не доведет.

– Тогда – Делмора Ситса.

– Еще один идиот.

– Ну, тогда я сам мог бы этим заняться.

– Неплохая мысль, – одобрил Джо.

Гэри Л. Смит развел руками:

– Но только если вы считаете, что я подхожу для этой работы.

– Такое возможно. Но сначала нам надо узнать, почему перехватили три последних транспорта с товаром.

– Вы о тех, что шли на север?

Джо кивнул.

– Не повезло, – ответил тот. – Больше ничего не приходит в голову. Такое случается.

– А почему вы не изменили маршруты?

Смит вынул ручку и нацарапал что-то на листке бумаги:

– Отличная идея… мистер Коглин, не так ли?

Джо кивнул.

– Великолепная идея, – сказал Смит. – Я обязательно над ней поразмыслю.

Джо какое-то время рассматривал его, наблюдал, как тот курит в рассеянном свете, сочащемся сквозь жалюзи и растекающемся над его макушкой, и наконец вид у Смита сделался еще более смущенным.

– Почему суда ходили так бессистемно?

– О, – непринужденно отозвался Смит, – это же кубинцы. Мы это не контролируем.

– Два месяца назад, – произнес Дион, – вы получали по четырнадцать партий товара в неделю. Три недели назад – по пять. А за последнюю неделю не пришло ни одной.

– Это вам не производство бетона, – возразил Гэри Л. Смит. – Там добавляешь воду к смеси, один к трем, и всякий раз получаешь одну и ту же густоту. А тут разные поставщики, у них разный график, и у них есть свой поставщик сахара, а вдруг он забастует? Или заболеет парень, который гоняет лодку.

– Тогда обратитесь к другому поставщику, – предложил Джо.

– Это не так просто.

– Почему?

С усталым видом, словно его попросили разъяснить кошке устройство аэроплана, Смит ответил:

– Потому что все они платят дань одной и той же группе.

Джо вынул из кармана небольшую записную книжку и быстро пролистал ее.

– Видимо, вы о семействе Суарес? – поинтересовался он.

Смит глянул на книжку:

– Да-да. Им принадлежит «Тропикале» на Седьмой.

– Значит, они единственные поставщики.

– Нет, я же сказал.

– Что вы сказали? – Джо прищурился, не отводя от него взгляда.

– Они действительно снабжают нас частью товара, но есть и много других. К примеру, один тип, с которым я веду дела, некий Эрнесто, старикашка с деревянной рукой. Можете поверить? Он…

– Если все остальные поставщики завязаны на одного поставщика, то он и есть единственный. Думаю, он устанавливает цены, а все прочие под него подлаживаются?

Смит раздраженно вздохнул:

– Видимо, так.

– Видимо?

– Тут все не так просто.

– Почему же?

Джо ждал. Дион ждал. Смит снова запалил сигару.

– Есть другие поставщики, – произнес он. – У них есть лодки, у них есть…

– Они – субподрядчики, – отозвался Джо. – Вот и все. А я хочу иметь дело с главным подрядчиком. Нам надо встретиться с Суаресами. И как можно скорее.

– Нет, – сказал Смит.

– Нет?

– Мистер Коглин, вы просто не понимаете, как ведутся дела в Айборе. С Эстебаном Суаресом и его сестрой общаюсь я. Со всеми посредниками общаюсь я.

Джо толкнул телефон, стоящий на столе, поближе к локтю Смита:

– Звоните им.

– Вы меня не слушаете, мистер Коглин.

– Нет, слушаю, – негромко произнес Джо. – Снимите трубку, позвоните Суаресам и скажите им, что мы с моим помощником сегодня вечером будем ужинать в «Тропикале» и что мы были бы им очень признательны за лучший столик в заведении, а также за несколько минут, которые они уделят нам, когда мы закончим трапезу.

Смит возразил:

– Но почему бы вам не подождать два дня, чтобы изучить здешние обычаи? А тогда, поверьте, вы мне еще спасибо скажете, что я не позвонил им. И мы встретимся с ними вместе. Обещаю вам.

Джо полез в карман, достал несколько мелких монеток и положил их на стол. За ними последовали папиросы, отцовские часы и «тридцать второй», который он уложил на пресс-папье, дулом к Смиту. Он вытряс из пачки «Мюрад» папиросу, не сводя глаз со Смита, который поднял трубку с рычагов и попросил соединить его с городским коммутатором.

Джо курил, пока Смит говорил в трубку по-испански, Дион кое-что из этого перевел. Потом Смит разъединился.

– Он заказал нам столик на девять часов, – сообщил Дион.

– Я заказал вам столик на девять часов, – сообщил Смит.

– Спасибо. – Джо положил лодыжку одной ноги на колено другой. – Эти Суаресы – семейная фирма, брат и сестра, верно?

Смит кивнул:

– Да. Эстебан и Ивелия Суарес.

– А теперь вот что, Гэри. – Джо оторвал нитку, торчащую из носка. – Вы работаете непосредственно на Альберта Уайта? – Он покачал ниткой в воздухе и бросил ее на ковер Гэри Л. Смита. – Или имеется еще какое-то промежуточное звено, о котором нам следует знать?

– Что?

– Мы пометили ваши бутылки, Смит.

– Что-что вы сделали?

– Вы делали напиток, а мы его помечали, – объяснил Дион. – Пару месяцев назад. Точечки в правом верхнем углу этикетки.

Гэри улыбнулся Джо, словно никогда не слыхивал ничего подобного.

– И все эти транспорты с товаром, которые не дошли до цели, – проговорил Джо, – почти каждая бутылка из них оказывалась в одном из подпольных баров Альберта Уайта. – Он щелчком стряхнул пепел на стол. – Можете объяснить?

– Я не понимаю.

– Как-как? – Джо поставил ногу на пол.

– Нет, я хочу сказать – я не… Что?

Джо потянулся к пистолету:

– Уверен, что понимаете.

Гэри улыбнулся. Перестал улыбаться. Снова улыбнулся.

– Нет, я не понимаю. Постойте. Постойте.

– Вы навели Альберта Уайта на наши северо-восточные поставки.

Джо выщелкнул обойму «тридцать второго» себе в ладонь. Ощупал большим пальцем верхний патрон.

– Постойте, – повторил Гэри.

Джо заглянул в ствол. Сказал Диону:

– Там в патроннике остался еще один.

– Всегда надо один оставлять. На всякий случай.

– На случай чего?

Джо выбросил патрон из патронника и поймал его на лету. Положил на стол, острым концом к Гэри Л. Смиту.

– Ну не знаю, – ответил Дион. – На случай всякого непредвиденного.

Джо вставил обойму в рукоятку. Дослал патрон в патронник и опустил пистолет на колено.

– По пути обратно попрошу Диона проехать мимо вашего дома, – произнес он. – У вас славный дом. Дион говорил, что район называется Гайд-парк. Это верно?

– Да, так и называется.

– Забавно.

– Почему?

– У нас в Бостоне есть свой Гайд-парк.

– Ах, вот что забавно.

– Ну, вообще-то, не так уж забавно. Просто любопытно.

– Да.

– Стены оштукатуренные?

– Простите?

– Есть такая вещь – штукатурка. Они оштукатуренные?

– Каркас деревянный, но сверху штукатурка, да.

– Вот оно что. Значит, я ошибся.

– Нет, вы не ошиблись.

– Вы сказали – деревянные.

– Каркас из дерева, но снаружи штукатурка. Так что это оштукатуренный дом, все так и есть.

– Вам он нравится?

– А?

– Этот ваш оштукатуренный дом из дерева – он вам нравится?

– Он для меня великоват, мои дети уже…

– Что?

– Выросли. И разъехались.

Джо почесал затылок стволом «тридцать второго»:

– Пора и вам собирать вещички.

– Я не…

– Или кого-нибудь нанять, чтобы вам их собрали. – Он показал бровями на телефон. – Багаж могут отправить в любое место, куда вы переберетесь.

Смит пытался вернуть то, что исчезло из его кабинета четверть часа назад: иллюзию того, что он управляет ситуацией.